Педераст Платон — дедушка талмудо–каббалистического сатанизма

SSалов—Elista:

Фундаментальный труд всей жизни Аврелия Августина (354–430) «De Civitate Dei» (413–427), законченный величайшим христианским философом и богословом в возрасте 73–х лет, самое зрелое его сочинение, его бессмертное завещание человечеству — это «ЮНОШЕСКОЕ УВЛЕЧЕНИЕ», «ошибка молодости»?

SSалов—Elista:

Платон, как вершина гойской философии эллинизма, является дедушкой христианской антропологии и метафизики

…они (Платон и прочие гойские философы) самыми произведениями своими доказали, что их душе внушал злой дух, лютый демон, воюющий против нашего естества, враг чистоты, противник благонравия и низвратитель всякого порядка.

SSалов—Elista:

все пламенные каббалисты, одержимые идеей уничтожения человечества и построения цивилизации насекомых, давно уже визжат о необходимости «свернуть шею Платону». Для них это насущно важная антихристианская задача.

В конце концов, об основателе идеи Царства князя мира сего на земле можно прочитать в Новом Завете. Инфернальный аспект такого царства, красочно описанного еще у Платона, мы теперь знаем не по книгам.

<…>

Ведь тот, кто внимательно читал Платона, его “Государство”, например, мог бы, вооруженный знаниями христианского вероучения, увидеть реальное воплощение идей большевизма. А в других работах того же замечательного Платона, увидел бы все родовые пятна современной демократии с ее принципиальным аморализмом, и всеми фашизмами в придачу. Более того, узрел бы полное отсутствие какого–либо принципиального различия во всех этих учениях. Недаром же Платон в СССР до 1961 г. был запрещен.

SSалов—Elista:

Русского перевода этого сочинения, как я понимаю, нет — на идиш Вы его, что ли, читали?

SSалов—Elista:

Известно, однако, что «Пересмотры» Августин начал писать еще раньше, чем «О граде Божьем» и сколько–нибудь серьезных «правок» главного труда своей жизни он не проводил.

Пережив взятие Рима Аларихом в 410 году, святитель Гиппонский с 413 по 426 год пишет монументальный труд в 22 книгах «О граде Божием», посвященный проблемам истории и отношению Царства Божьего и земного государства.

<…>

Предпринимая ревизию всей своей литературной деятельности, святитель Августин пишет в 426–427 годах «Пересмотры» в двух частях, где каталогизирует и критически оценивает 93 своих произведения.

SSалов—Elista:

Да и, кстати говоря, было бы весьма странно, если бы Августин одной рукой допускал «ошибки молодости» в De Civitate Dei, а другой рукой — в то же самое время исправлял эти «ошибки» в «Пересмотрах».

SSалов—Elista:

Скорее всего, Йони вообще ничего у Платона не читал, а если бы и прочел, то все равно ни строчки бы не понял. Значит, опять скопипастил непроверенную инфу в интернете.

SSалов—Elista:

Все прочее беспомощное словоблудие Пуси с кощунственными упоминаниями Отцов Церкви оставляем без комментариев.

И, что удивительно, — апостолы, совершенно безоружные, ополчались против вооруженных, против начальников, имевших власть над ними; неопытные, неискусные в слове и совершенно простые, они противостояли и вели борьбу с искусниками, обманщиками, с толпою софистов, риторов, философов, перегнивших в академии и в школе перипатетиков. И тот, кто прежде упражнялся лишь около озер, одолел их так точно, как будто бы вел борьбу с безгласными рыбами; да, он победил всех так, как истый рыболов — безгласных рыб. И Платон, который так много бредил — умолк; а этот говорит, и не перед своими только, а и перед парфянами, перед мидянами, перед эламитянами, и в Индии, и повсюду на земле даже до последних пределов вселенной. Где ныне гордость Греции? Где слава Афин? Где бред философов? Галилеянин, вифсаидянин, простолюдин, победил их всех. Не стыдно ли вам, скажите мне, при одном имени той страны, которая была отечеством вашего победителя? А если вы услышите и имя его, и узнаете, что его звали Кифа, — вам будет еще стыднее. Вот то–то именно и погубило вас, что вы считаете это для себя унизительным, что вы находите всю славу в красноречии, а неискусство в даре слова считаете позором. Не по тому пути вы шли, по какому следовало идти; но вы оставили царский путь — удобный и ровный, и пошли по пути неровному, крутому и трудному. Потому–то вы и не достигли царствия небесного.

Чего некогда языческие мудрецы не могли и во сне представить, о том они проповедуют с великой уверенностью и убедительностью, — и не только при жизни, но и по смерти, — не двум, не двадцати человекам, не сотням, не тысячам и десяткам тысяч, а (целым) городам, племенам и народам, суше и морю, Греции и странам варварским, земле обитаемой и пустыне, возвещая учение, много превышающее наше естество. Оставив земное, они говорят только о небесном, предлагают нам другую жизнь и новый образ жизни, иное богатство и иную бедность, иную свободу и иное рабство, иную жизнь и смерть, иной мир, иной устав жизни, — все иное. (Они преподают правила жизни) не так, как Платон, составивший пресловутую “Политию”, или Зенон, и другие писавшие об общественном устройстве и составители законов. Все они самыми произведениями своими доказали, что их душе внушал злой дух, лютый демон, воюющий против нашего естества, враг чистоты, противник благонравия и низвратитель всякого порядка. В самом деле, что еще можно сказать про них, когда они предписывали всем иметь общими жен, выводить на показ мужчинам обнаженных девиц во время ристалищ, учинять украдкой браки, когда они ниспровергли и уничтожили всякий порядок и извратили уставы самой природы? Что все это — изобретения демонов и противно природе, об этом может свидетельствовать нам сама природа, которая не терпит ничего такого. И они писали об этом не среди гонений, не среди опасностей, не среди браней, а с полной безопасностью и свободой, часто пользуясь, кроме того, еще многими прикрасами. А между тем проповедь рыбарей, гонимых, бичуемых, проводивших жизнь среди опасностей, со всей охотой принимали и простецы и мудрецы, и рабы и свободные, и варвары и греки.

Видишь ли, что не хвастаясь говорил я, доказывая, что дивные дела ваших философов — он обличил как дела детского ума? Но, скажешь, тот синопянин (Диоген) был и целомудрен, и жизнь проводил в воздержании, не вступал даже и в законный брак. Прибавь же: как и каким образом? Но ты не прибавишь этого, а охотнее лишишь его похвал за целомудрие, нежели скажешь, каково было его целомудрие: так оно было гнусно и полно великого срама. Я мог бы указать на болтовню и других, на их пустые и постыдные дела; в каком отношении полезно, скажи мне, питаться человеческим семенем, как делал стагирит (Аристотель)? Какая польза смешиваться с матерями и сестрами, как установил вождь стоической философии (Зенон)? И о начальнике академии и его учителе и о других, которых еще более почитают, я доказал бы, что они постыднее и этих, и педерастию, которую они считают чем–то почтенным и относящимся к любомудрию, я раскрыл бы, сняв всякое иносказание, если бы наше слово не вышло слишком длинным, и не поспешало к другому предмету, и если бы не обличались достаточно и по одному смешные стороны всех их.[1]

SSалов—Elista:

русские переводы блаж. Августина вообще неудобочитаемы. Это просто бессмысленные тексты, с огромным количеством смысловых искажений, нередко — с изменением значения фраз на противоположные.

SSалов—Elista:

Пламенный, лучше открыто признайтесь, что Вы вообще ничего не читали из гойской философской литературы, что вся Ваша молодость прошла в бесплодной зубрежке «прозрачного и рационального талмуда» (выражение самого Пуси) и саббатианской литературы. Ну, не может человек, изучивший остновные труды блаж. Августина и Платона, нести тот бред, которым Вы отравляете сознание пешкинцев.

SSалов—Elista:

Люди могут противопоставить вашим ЧМО только гимнастику ума и чистый гойский разум. И огромным подспорьем в развитии гойского разума может быть философия Платона и блаж. Августина. Можно сказать, что это классика антисемитизма. Вся христианская цивилизация на протяжении целого тысячелетия жила их мыслями. Поэтому вы их так обоих и ненавидите. Именно поэтому, помимо ниспровержения Ветхого и Нового Завета (и их фальсификации), вы также активно занимаетесь ниспровержением и фальсификацией Платона и Августина.

SSалов—Elista:

Вот как: замечанием, вскользь брошенным Августином по поводу одной из ранних его работ (точности перевода и подлинного контекста данного замечания никто толком не проверял), вы рассчитываете обнулить главный труд его жизни: «О граде Божьем». Мол, в двух строчках Августин сам отказался от своих взглядов и от своего главного сочинения. Труд, который он НАЧАЛ писать в 60–летнем возрасте, объявлен «заблуждением молодости». Неслабо «мыслят» пейсатые?

Laus quoque ipsa qua Platonem vel Platonicos sive Academicos philosophos tantum extuli, quantum impios homines non oportuit, non immerito mihi displicuit, praesertim contra quorum errores magnos defendenda est christiana doctrina.

SSалов—Elista:

Характер ваших претензий к Платону был вполне ясно сформулирован Вашим соратником по троллингу (Александром К.) на форуме wpc

SSалов—Elista:

Вам хотелось бы всех лишить способности мышления. Без этого не получится вашего «царства мошиаха» (антихриста). Без этого не получится царства ада на земле, и планета не перейдет в безраздельную власть инфернальных тварей.

Свт.Иоанн Златоуст:

Все они самыми произведениями своими доказали, что их душе внушал злой дух, лютый демон, воюющий против нашего естества, враг чистоты, противник благонравия и низвратитель всякого порядка.

SSалов—Elista:

Последние провокации и беснования на «Пешке» И. Пламенного, который, подобно нахальной Моське, ополчился как на Платона, так и на Блаженного Августина, и решил вывернуть наизнанку все учение христианской Церкви при помощи какой–то латинской бумажонки, неизвестно откуда взявшейся и кем состряпанной, показывает, насколько серьезно взялись Инф. Пламенные за сталинскую матриархию.

SSалов—Elista:

Ну, так пошла бы лучше Йони в муляж ХХС, сплясала бы там, спела: «Богородица, Платона и Блаженого Августина прогони!», — как это у вас, инфернальных пусей, принято. Нам–то чего здесь голову морочить?

Свт.Григорий Палама:

У Сократа был демон, который конечно уж посвятил его в свои тайны; видно, он же и свидетельствовал, что Сократ превосходит всех мудростью.

<…>

А что неразумнее гордящихся посвященностью в тайны демонов и их водительством над собственной мудростью? Мы ведь говорим сейчас не о всякой философии самой по себе, а только о философии подобных людей. Если, по Павлу, никто не может «пить чашу Господню и чашу бесовскую» (1 Кор. 10, 21), то как можно обладать мудростью Божией и вдохновляться демонами? Не бывает такого, не бывает.

SSалов—Elista:

…недовольны Платоном, Блаж. Августином и человеческим мышлением в целом. Убрать гойскую диалектику, оставить гоям, как и «евреям», только какую–нибудь плохонькую моноидею (да хоть бы и ту же самую ультрафашистскую моноидею «о расовом превосходстве евреев») — и тогда сразу придет мошиах (антихрист), и будет закончено построение планетарного концлагеря Освенцим.

«Верю я, — говорит он в Теаге Платона, — что по милости Бога с самого детства при мне находится демон, не оставляющий меня знамениями. Это — голос, поднимающийся изнутри всякий раз, как я хочу что–либо сделать, отклоняющий меня, но никогда ни к чему не побуждающий». [Plato, Theages 128 d.]

…я обращусь к самому источнику лжи и заблуждения из которого произошел весь этот мрак, попытаюсь глубже проникнуть в него и яснее показать его. Есть лживые нечистые духи, ниспадшие с небесной чистоты в тину земных страстей. Эти духи лишились чистоты своей природы, осквернив себя пороками, и для утешения себя в несчастии — сами уже погибшие не перестают губить других, сами поврежденные стараются распространить гибельное заблуждение, и отчужденные от Бога усиливаются всех удалить от Бога, вводя между людьми ложные религии. Что эти духи суть демоны, это знают поэты, это говорят философы, это признавал и Сократ, который принимался за дела или откладывал их по внушению присутствовавшего при нем демона.

(Марк Минуций Феликс. Октавий. XXVI)

И Сократ говорил, что рядом с ним постоянно пребывал демон, приставленный к нему, когда он был еще ребенком, [и сказал также, что] он воспитывался суждением и повелением того [демона].

(Лактанций. Божественные установления)

И поэтому мы говорим, что есть некоторые духовные существа. Имя их не ново: о демонах знают философы. Сам Сократ ожидал мнения демона. Как было ему не ожидать его? Говорят, что он с детства находился в нем, отклоняя его, конечно, от добра. О них знают все поэты, и необразованная толпа весьма часто употребляет их в своих проклятиях; ибо и сатану, главу этого злого рода, народ как бы инстинктивно объявляет в тех же проклятиях…

(Тертуллиан. Апологетик, 22)

Есть нечистые блудящие духи, которые, погрязши в мирских пороках и чрез пристрастие к земному отделившись от силы небесной, не престают — сами погибшие — губить, сами развратные — распространять разврат. Поэты знают их под именем демонов, и Сократ рассказывал, что он от демона получает наставления и управляется его произволом…

(свмч. Киприан Карфагенский. Книга о суете идолов)

Если в языческих сочинениях встречаются правдоподобные и приближающиеся к истине известия, то они представляют результат знакомства с несомненно истинными сказаниями Пророков…

(свт. Феофил Антиохийский. К Автолику. кн.1,гл.37)

Ужели же, скажи мне, следует удивляться таким, которые не имели даже понятия о бестелесном Боге? Если же они наконец и приобрели (понятие), то это было уже после того, как в Египте они вошли в сношение с нашими

(свт. Иоанн Златоуст. Толкование на Иоанна. Беседа 66, 3)

свт. Иоанн Златоуст в Толкованиях на Матфея, в беседе 43:

Вы сами знаете, как и в наше время, когда неистовствовал Иулиан, превзошедший своим нечестием всех нечестивцев, иудеи сблизились с греками, и как ревностно перенимали все их обычаи.

У языческих философов много бредней, а истины не находится ни малейшей частицы; ибо то, что по–видимому сказано ими справедливого, смешано с заблуждением. Как смертоносный яд, смешанный с медом или вином, делает негодным все смешение, так и языческое красноречие оказывается … пагубой для тех, которые верят ему…

(К Автолику, кн.2, 12)

Сказал рав Гуна: у каждого человека (т.е. еврея) тысяча их (бесов) слева и десять тысяч справа. Жаловался Рова: давка, которая происходит в синагоге — от их многочисленного присутствия происходит; из–за них колени трясутся; одеяния мудрецов приходят в негодность из–за того что они рядом трутся; ноги покарябаны — ими покарябаны.

(ВТ, тр.Берахот 6а)

свт. Иоанн Златоуст в Толкованиях на Матфея, в беседе 43:

…необузданное владычество демонов над ними будут их уделом

Даймоны — истолкователи; их надо усердно почитать молитвами за их благие вещания

(Послезаконие 984d)

SSалов—Elista:

По поводу Платона я могу лишь повторить многократно уже сказанное раньше. Как известно, тексты Платона были заново введены в обращение в Европе в XV–XVI веках. У меня не вызывает никаких сомнений, что при осуществлении этой операции не обошлось без посредничества мессианских халдейских «евреев». А это, безусловно, означает, что сочинения Платона были подвергнуты целенаправленной правке и фальсификации, как и любые тексты, побывавшие в еврейской содомической «обработке». Я об этом писал неоднократно.

"Плотин пользуется известностью, как лучше других, по крайней мере во времена ближайшие к нам, понявший Платона" (О граде Божием. IX, 10)

А это, конечно, во многом уважительнее, нежели <…> любовь Сократа к красоте, филокалия, (стыжусь сказать — к отрокам, педерастия, хотя она прикрывается честным наименованием), нежели Платоново лакомство в Сицилии, за которое философ продан и не выкуплен ни одним из учеников, даже никем из греков…

(Слово 4)

Не якоже Платон иже подсмеятельное оно Гражданство сложив, и Зинон, и аще кто ин гражданство написа, или закон сложив: ибо вкупе вси показовахся сии, яко дух лукав, и демонский дивий, ратуя нашему естеству, и целомудрия враг, и благочиния ратник, вся горе, и долу творя в гласиих душы. Егдабо общих всем жен творя, и девиц обнаживше на позорище приводят на видение человеком и тайных уготовают браков, вся вкупе имения смешающе, и смущающе, и уставы естества превращающе: что ино есть рещи, разве яко вся демонская она изобретения, и паче естества глаголемая, и самое свидетелствует убо нам естество, не терпяще реченных: и наипаче не с гоненми, не с бедами, не с ратми: но со ослабою, и свободою всякою пишущих, и многими от многих украшающих.

(1–я гомилия на Евангелие от Матфея в переводе прп.Максима Грека)

"Петр витийствует, и Платон умолче. Учит Павел, и Пифагор постыдеся. Та же (Богородица) апостольский богословяй собор эллинское мертвое вещание погребает и совоставляет мир ко служению Христову"

(Тропарь 9–й песни канона на утрени в четверг 3–й седмицы Великого Поста)

Нет, не отдам Платона! Он мой, о земля и солнце, — воскликну и я, словно трагик на словесной сцене.

SSалов—Elista:

Как мы и предполагали, ни одного примера канонических сочинений Отцов Церкви с осуждением Платона комсомольцу Пламенному привести не удалось. Потому что таких сочинений нет, и не может быть.

SSалов—Elista:

все Святые Отцы признавали этику, гносеологию и метафизику Платона вершиной эллинской мысли, наиболее близкой к учению Церкви. И с этим их мнением невозможно поспорить.

У языческих философов много бредней, а истины не находится ни малейшей частицы; ибо то, что по–видимому сказано ими справедливого, смешано с заблуждением. Как смертоносный яд, смешанный с медом или вином, делает негодным все смешение, так и языческое красноречие оказывается … пагубой для тех, которые верят ему.

(свт. Феофил Антиохийский, К Автолику, кн.2, 12)

Свт.Григорий Палама:

Что неразумнее гордящихся посвященностью в тайны демонов и их водительством над собственной мудростью? Мы ведь говорим сейчас не о всякой философии самой по себе, а только о философии подобных людей. Если, по Павлу, никто не может «пить чашу Господню и чашу бесовскую» (1 Кор. 10, 21), то как можно обладать мудростью Божией и вдохновляться демонами? Не бывает такого, не бывает.

…греки лучше понимают то, что — греческое, и вы согласитесь, что греческий язык лучше понимается теми, которым он свойствен. Итак, если написанное божественным Глашатаем по–гречески никто из святых, которым греческий язык был материнским языком, не является понимающим или толкующим иначе, чем это делает блаженный Иоанн, то следует более доверять им, таковым и столь великим! Ибо латинские святые дали иное толкование, с одной стороны, потому что в переводе Писания им не хватало выражения, которое бы точно обозначало и выражало смысл греческого слова, а с другой стороны, чтобы отстранить некое большее зло, они допустили — меньшее.

SSалов—Elista:

приведу еще одно мнение Святого Отца Церкви — Евсевия Кесарийского

SSалов—Elista:

И кто же противостоит этому мнению? — анонимный Йони Пламенный, фанатичный враг разума, истины и свободы

SSалов—Elista:

А что можно сказать по поводу постоянных оскорблений анонимного хамитического еврея в мой собственный адрес?

Когда святой Василий Великий молился пред иконою Пресвятой Богородицы, — при которой было изображение и святого великомученика Меркурия с копьём, как воина, — чтобы злочестивый царь Юлиан Отступник, великий гонитель и истребитель правоверных христиан, не возвратился из Персидской войны для истребления христианской веры, то увидел, что там, при иконе Пресвятыя Богородицы, образ святого Меркурия сделался на некоторое время невидимым, потом показался с окровавленным копьём. А в то самое время Юлиан Отступник был пронзен на Персидской войне копьем неизвестного воина, который тотчас после того сделался невидим.

(свт.Димитрий Ростовский. Жития святых, 24 ноября)

Но почему же, скажешь, Христос действовал не чрез Платона и не чрез Пифагора? Потому, что душа Петра была гораздо способнее к любомудрию, чем душа тех людей. Те были настоящие дети, которые всюду увлекались пустою славою; а Петр был муж любомудрый и способный к принятию благодати. А если ты смеешься, когда слышишь это, — в том нет ничего удивительного. Ведь и иудеи тогда также смеялись и говорили, будто апостолы напились молодого вина. Но после, когда потерпели те тяжкие и самые жестокие бедствия, когда увидели, что город гибнет, что огонь разливается и стены падают на землю, когда увидели и те разные неистовства, которых никто не может изобразить словом, — тогда уже больше не смеялись. Так и вы тогда не будете смеяться, когда наступит время суда, когда будет возжен огонь геены. Но для чего я говорю о будущем? Хочешь ли, я покажу, каков Петр и каков Платон? Исследуем пока, если угодно, их нравы и посмотрим, чем занимался тот и другой. Этот последний употребил все время жизни на занятия предметами бесполезными и пустыми. В самом деле, какая польза знать, что душа философа становится мухою? Подлинно (душа Платонова) — муха; не в муху превратилась, но муха вошла в душу, обитавшую в Платоне. Что это за пустословие! Откуда могло придти в голову — говорить подобный вздор? Это был человек полный насмешливости и всем завидовавший. Он как будто бы старался о том, чтобы ни от себя не произвести, ни от другого не позаимствовать ничего полезного; таким образом, от другого он заимствовал переселение душ, а сам представил учение о гражданском обществе, где предписал гнуснейшие правила. Пусть, говорить он, жены будут общие, пусть обнаженные девицы борются на глазах любовников, пусть будут общими и отцы, и рождающиеся дети. Не выше ли это всякого безумия? Но таков Платон со своим учением. Здесь же не природа делает отцов общими, а любомудрие Петра. Что же касается до учения (Платонова), то оно даже уничтожало (общих отцов), потому что оно ничего другого не производило, кроме того, что настоящего отца почти не знали, а ненастоящего признавали отцом. Платон поверг душу в какое–то опьянение и в грязь. Пусть все, говорит он, без всякого опасения пользуются женщинами. Потому я не стану разбирать учения поэтов, чтобы не сказали, будто я занимаюсь баснями; но я поговорю о других баснях, которые гораздо смешнее этих. Сказали ли где–нибудь поэты какую–либо подобную нелепость? А тот, кто почитался главою философов, облекает женщин даже в оружие, в шлемы и поножи, и утверждает, что род человеческий ничем не разнится от собак. Так как между собаками, говорит он, и самка и самец имеют одинаковое участие в делах, то пусть и женщины также принимают участие во всем, и пусть все перевернется вверх дном. Диавол всегда старался через посредство этих людей доказать, что наш род не имеет никакого преимущества перед бессловесными животными. В самом деле, некоторые из них дошли до такого суемудрия, что утверждали, будто и между бессловесными животными есть разумные. И смотри, как разнообразно диавол неистовствовал в их душах. Главные между ними говорили, будто наша душа переходит и в мух, и в собак, и в животных; а их преемники, устыдившись этого, впали в другую гнусность, приписали животным всякое разумное знание и постоянно доказывали, что существа, созданные для нас, по достоинству выше нас. И не это только говорят они, но и то, будто у животных есть предведение и благочестие. Ворон, говорят они, знает Бога, равно как и ворона; и они имеют дары пророчества и предвещают будущее; есть, говорят, у животных правосудие, есть общество, есть законы, и собака между ними, по мнению Платона, завистлива. Вы, может быть, не верите словам моим? Это и естественно, потому что вы воспитаны в здравых догматах: кто вскормлен этою пищею, тот не может поверить, что есть человек, который с удовольствием поедает нечистоты. А между тем, когда говоришь им, что все это басни и совершенное безумие, — они отвечают: вы не поняли. Да никогда и не захотим понимать столь смешного вашего учения. Да, очень смешного! Ведь не нужно глубокого ума для того, чтобы постигнуть, что значит все это нечестие и эта путаница. Уж не по вороньи ли, безумные, говорите вы, как делают мальчики? Поистине, вы настоящие дети, как и те!

Сколько трудился Платон с своими последователями над линией, углом и точкой, над числами соизмеримыми и несоизмеримыми, равными между собой и неравными, и сказав нам об этих паутинах, — ведь все это для жизни бесполезнее даже паутины, — и не принесши пользы ни большой, ни малой, затем окончил свою жизнь. Сколько он старался доказать, что душа бессмертна, но, не сказав ничего ясного и не убедив никого из слушателей, затем скончался. Напротив крест чрез неученых убедил и обратил целую вселенную, убедил не в предметах маловажных, но в учении о Боге, истинном благочестии, евангельской жизни и будущем суде; он сделал философами всех — земледельцев, неученых. Видишь, как "немудрое Божие премудрее и немощное Божие сильнее человеков".

Искусственность была бы излишня в проповеди Евангелия; она свойственна софистам, лучше же сказать — и не софистам, а неразумным детям, так что и сам их философ (Платон) представляет своего учителя весьма стыдящимся этого искусства, и говорящим своим судьям, что они услышать от него речи, произносимые просто и как случится, не изукрашенные словами и не испещренные именами и выражениями, — потому что, говорил он, неприлично мне было бы, достопочтенные мужи, в таком возрасти составлять детские речи, и с ними приходить к вам. Но посмотри, какой смех! Чего, по описанию этого философа, учитель его избегал, как дела детского, того сам он более всего домогался. Так–то во всех случаях водились они одним честолюбием!

А в Платоне ничего нет удивительного, кроме этого одного. Подобно тому, как, открыв гробы, отвне окрашенные, ты увидишь, что они наполнены тлением и зловонием и сгнившими костями, подобно этому и в мнениях этого философа, если обнажишь их от прикрас в выражении, увидишь много мерзости, особенно когда он философствует о душе, без меры и превознося ее и унижая. Диавольская это хитрость — ни в чем не соблюдать умеренности, но, увлекая в противоположные крайности, вводить в заблуждение. Иногда он говорит, что душа причастна божескому существу; а иногда, возвысив ее так неумеренно и так нечестиво, оскорбляет ее другою крайностью, вводя ее в свиней и ослов, и в других животных, еще хуже.

Но об этом довольно, или лучше сказать — и то уже через меру. Если бы можно было научиться от них чему–нибудь полезному, то следовало бы и более ими заняться. А так как нужно было только обнаружить их постыдные и смешные стороны, то и это сказано нами более надлежащего.

SSалов—Elista:

Вот это — явная интерполяция. Слишком абсурдны такие утверждения, так что ничего подобного Иоанн Златоуст сказать просто не мог. В отличие от Йони, он дураком не был.

Апологет монахов и философ полиции, защитник рабства и мистического коммунизма, профессор догматического богословия, гонитель искусств и наук, заклятый враг семьи и брака, душитель любви и женский эмансипатор, мистик–экстатик и блестящий художник, проповедник казармы, абортов, детоубийства, музыкального воспитания души, педераст, моралист, строжайший аскет и диалектик — вот что такое Платон; и это все — диалектически–органическая целость, единый и цельный лик философа, единый и цельный стиль платонизма.

Elista:

Я же полагаю, что к черной магии, террору и халдейскому языческому мракобесию вас всех с малолетства приобщил талмуд. Кто из нас ближе к истине?

V Вселенский собор

А напомнить относительно расхождения христианства с платонизмом я хотел вот что. Мало того, что против платонизма высказывались виднейшие представители Церкви, восхвалявшие Ту, которая "растерзала" "афинейские плетения" [см.акафист Божией Матери — "…Радуйся, афинейская плетения растерзающая"]. Критика платонизма вошла в самое богослужение. В качестве одного из тропарей 9–й песни канона на утрени в четверг третьей недели Великого поста читаем: "Петр витийствует, и — Платон умолче. Учит Павел, Пифагор постыдеся. Та же апостольский богословяй собор эллинское мертвое вещание погребает и совосставляет мир ко служению Христову". Но и мало этого. Скептики этим не удовлетворятся. Мне остается только сказать, что Платон и платонизм были неоднократно предметом суждения на Соборах и что, по крайней мере, на трех Соборах, одном Вселенском и двух Поместных, Платон и платонизм были преданы анафеме. Да будет позволено мне привести этот материал.

Во–первых, Платон и его школа были затронуты на V Вселенском соборе в 553 г. по поводу осуждения знаменитого христианского платоника Оригена. В деяниях V Вселенского собора мы имеем, прежде всего, "Слово благочестивейшего императора Юстиниана, посланное к Мине, святейшему и блаженнейшему архиепископу благополучного города и патриарху, против нечестивого Оригена и непотребных его мнений". В этом "Слове" мы, между прочим, читаем: "Воспитанный в языческих мифологиях и желая распространить их, он прикинулся, будто изъясняет божественное Писание, чтобы, таким образом, злонамеренно смешивая непотребное свое учение с памятниками божественного Писания, вводить свое языческое и манихейское заблуждение и арианское неистовство и иметь возможность приманивать тех, которые не в точности выразумели божественное Писание. Что иное изложил Ориген, как не учение Платона, который распространял языческое безумие? Или от кого другого заимствовался Арий и приготовил свой собственный яд? Не он ли на погибель души своей измыслил в святой и единосущной Троице степени? Чем отличается от манихея он, который говорит, что души человеческие в наказание за грехи посланы в тела, что будто бы они были прежде умами и святыми силами, потом получили насыщение богосозерцанием и обратились к худому и потому охладели (άποψυγείσας) в любви к Богу, а отсюда названы душами, т.е. холодными (ψυχάς), и в наказание облечены в тела? И этого одного было достаточно для совершенного его осуждения, потому что это — языческое нечестие" [Деяния Вселенских Соборов, изд. в русск. пер. при Казанской Духовной Академии. Казань, 1875, V 463.]. В этих же деяниях содержится и "Грамота имп. Юстиниана ко святому Собору об Оригене и его единомышленниках", в которой кратко и ясно формулировано нечестие Оригена и его эллинских учителей и в которой, между прочим, читаем: "Пифагор начало всех вещей называл единицею (μονάς); с другой стороны, Пифагор и Платон признавали какое–то сборище бестелесных душ и говорили, что когда они впадают в какой–нибудь грех, то посылаются в наказание в тела. Оттого Платон называл тело узами и гробом, потому что душа в нем как бы связана и погребена. Затем, он также о будущем суде и воздаянии душам говорил: душа того, который с философией предается педерастии и беззаконной жизни, будет терпеть наказание в продолжение трех тысячелетних периодов и таким образом, окрылившись, в трехтысячный год освободится и отойдет от тела; прочие по окончании сей жизни одни сойдут в подземное судилище для того, чтобы подвергнуться суду и вместе дать отчет, а иные вознесутся в некоторое небесное место и после суда достойным образом будут оценены, смотря по тому, как жили. Легко понять нелепость этого учения. Ибо кто сообщил ему об этих периодах и тысячах лет и о том, что, по прошествии тысячелетий, всякая душа отойдет в свое собственное место? А вывод из всего этого неприлично было бы высказать и самому развращенному [человеку], не только такому философу; ибо он тех, которые до конца вели жизнь, исполненную чистоты, соединил с беззаконниками и педерастами и признал, что как те, так и другие будут наслаждаться одинаковыми благами. Итак, Пифагор, Платон, Плотин и их последователи, как я сказал, единодушно признавая души бессмертными, говорили, что они существуют прежде тел и что есть отдельный мир душ, что падшие из них посылаются в тела, и притом так, что души ленивых — в ослов, души грабителей — в волков, души хитрецов — в лисиц, души сластолюбцев — в коней. Церковь же, наученная божественными Писаниями, утверждает, что душа сотворена вместе с телом, а не так, что одно прежде, а другое после, как казалось сумасбродству Оригена. Посему мы просим вашу святость, чтобы вы, собравшись воедино, ради этих нечестивых и зловредных, а больше нелепых учений, тщательно прочитали предложенное изложение, осудили бы каждую главу его и, наконец, анафематствовали, вместе с нечестивым Оригеном, всех, которые думают или будут думать подобно ему"[Там же, 507–508.].

Наконец, прочитаем и самую анафему. "Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Аполлинария, Нестория, Евтихия и Оригена с нечестивыми их сочинениями и всех прочих еретиков, которые были осуждены и анафематствованы святою кафолическою и апостольскою Церковью и святыми четырьмя помянутыми Соборами, и тех, которые мудрствовали или мудрствуют, подобно вышесказанным еретикам, и пребыли в своем нечестии до смерти, — тот да будет анафема"[Там же, VIII засед., 11–я анафема, стр. 377.].

SSалов—Elista:

Последний, как известно, был биографом каббалиста и сатаниста В.С. Соловьева, пел ему полуночные дифирамбы. Вот и наш инфернальный кобовец Пуси туда же — определил уже А.Ф. Лосева в «св–тые отцы».

Анафемы на Иоанна Итала, платоника XI в.

Могут сказать, что платонизм задет тут только косвенно. То, что я приведу сейчас, уничтожает всякие сомнения в том, что Церковью анафематствован именно платонизм, в частности же диалектика и учение об идеях. Я приведу постановления Поместных соборов XI в. по поводу учений платонического философа Иоанна Итала. Первый Собор на Итала был в 1076 г. Эти статьи вошли в Синодик в неделю православия, откуда я их и приведу, подчеркивая те места, которые упоминают Платона и эллинские учения.

1. Так или иначе предпринимающим прибавлять или разыскивать какое–нибудь новое изыскание и учение о неизреченном, воплощенном домостроительстве Спасителя нашего и Бога, каким образом сам Бог—Слово соединился человеческому смешению и по какому основанию обóжил приятую плоть, и пытающимся диалектическими словесами (λόγοις διαλεκτικοΐς) оспаривать естество и положение о преестественном новом делении двух естеств Бога и человека — анафема.

2. Обещавшимся быть благочестивыми и вводящим бесстыдно (или, скорее, нечестиво) злочестивые эллинские учения в православную и соборную Церковь о человеческих душах, о небе, земле и других творениях — анафема.

3. Предпочитающим глупую внешних философов так называемую мудрость, и следующим за их наставниками, и принимающим перевоплощение человеческих душ или что они, подобно бессловесным животным, погибают и переходят в ничто и вследствие этого отрицающим воскресение, суд и конечное воздаяние за жизнь — анафема.

4. Учащим о безначальной материи и идеях (ίδέας) или о [бытии,] собезначальном Содетелю всех и Богу, и что небо, земля и прочие творения — присносущны и безначальны и пребывают неизменными, и законополагающим против сказавшего: "Небо и земля мимоидут, словеса же Моя не мимоидут", т.е. без труда пустословящим и приводящим божественную клятву на свои головы, — анафема.

5. Говорящим, что эллинские мудрецы и первые из ересеначальников, подверженные анафеме от семи святых и кафолических Соборов и от всех мужей в православии просиявших (как чуждые кафолической Церкви ради их поддельного и нечистого в словесах преумножения), [что они] — и здесь и на будущем суде лучшие во многом, чем мужи благочестивые и православные, в особенности же, чем прегрешившие по человеческой страсти или неразумению, — анафема.

6. Не принимающим чистою верою и простым вседушевным сердцем предивные чудеса Спасителя нашего и Бога и пречисто родившей Его Владычицы нашей и Богородицы и прочих святых и пытающимся при помощи доказательств и софистических словес оклеветать их как невозможные или перетолковать по своему мнению и представить по собственному разуму — анафема.

7. Проходящим эллинские учения и обучающимся им не ради только обучения, но и следующим их суетным мнениям и верующим в них как в истинные и таким образом настаивающим на них как на имеющих крепость, так чтобы и других один раз тайно, другой раз явно к ним приводить и учить без сомнения, — анафема.

8. При помощи иных мифических образов переделывающим от себя самих нашу образность (πλάσιν), и принимающим платонически идеи как истинные, и говорящим, что самосущная материя оформляется от идей, и открыто отметающим самовластие Содетеля, приведшего все от несущего к бытию и как Творца, господственно и владычески положившего всему начало и конец, — анафема.

9. Говорящим, что в конечном и общем воскресении человеки воскреснут и будут судимы с другими телами, а не с теми, с которыми прожили в настоящей жизни (потому что они истлевают и погибают), и болтающим пустое и суетное, в то время как сам Христос и Бог наш и Его ученики (а наши учители) так научили, что человеки с какими телами пожили, с такими и будут судимы, и, кроме того, также великий апостол Павел подробно преподал истину в слове о воскресении при помощи пространных образов и обличил инако мудрствующих как безумных законоположников — против таковых догматов и учений — анафема.

10. Принимающим и передающим суетные эллинские глаголы, что существует предбытие душ, и что все произошло и привелось не из не–сущего, и что существует конец мучений, или новое восстановление твари и дел челоческих, и вводящим таковыми словесами царство небесное как всецело разрушаемое и преходящее, о каковом сам Христос и Бог наш научил и передал, что оно вечно и неразрушимо, и мы получили через все ветхое и новое Писание, что мучение бесконечно и царство вечно, — таковыми словесами себя самих погубляющим и становящимся виновниками вечного осуждения для других — анафема.

11. Эллинским и инославным догматам и учениям, введенным вопреки христианской и православной вере Иоанном Италом и его учениками, участниками его скверны, или противным кафолической и непорочной вере православных — анафема"

[Весь текст дан в моем переводе по изданию: Успенский Ф. "Синодик в неделю Православия. Сводный текст с приложениями". Одесса, 1893, 14–18.].

Конечно, мне нет нужды излагать тут, кто такое был Иоанн Итал и каково было его философское мировоззрение. Ясно только, что православная Церковь анафематствовала тут три подлинные основания платонизма: 1) учение об идеях, 2) творение мира из предвечной материи, 3) предсуществование и переселение душ (с некоторым выпадом также и против диалектики).

По–поводу статьи в защиту Платона, которую Салов, естественно, похвалил («очень хорошая, умная статья») можно сказать только то, что она является замечательным примером того, как профессионально научились маггиды тлить смыслы. Автор статьи — их ретранслятор — всячески пытается убедить читателя, всеми правдами и неправдами, что современные люди, дескать, настолько извращены, что не могут понимать "педерастию" иначе, чем гомосексуальные отношения, а ведь это, дескать, в корне неверно, если рассматривать первоначальный смысл. Он пишет:

«Чем же была «педерастия» в Древней Греции? Эта великая связь мужчин — граждан и юношей — их поклонников, стремящихся походить на свои идеалы, теперь не существует. Современный человек не может себе представить, что юноша, готовясь стать гражданином, может по настоящему любить и восторгаться своим идеалом. И что этот идеал — старается быть на высоте своего предназначения. В пошлом уме современного человечка, выросшего без четких понятий о плохом и хорошем, о достойном и низком — всегда крутится пошлая идейка, что любовь двух мужчин, настоящая мужская любовь — это желание низкой гомосексуальной связи — а не любовь двух товарищей — старшего и младшего….»

В принципе, критический разбор некоторых аргументов статьи уже был проведен некоторыми читателями в комментариях к ней, но я бы хотел указать на другой аспект, о котором ничего не было сказано. Вчера я написал 111–03 про важнейший христианский принцип: любой вопрос, в первую очередь, следует рассматривать с точки зрения Святых Отцов Церкви. Если бы автор статьи обратился к Cвятым отцам Церкви, он бы убедился, что понятия о педерастии у современного человека ничуть не изменились с, по крайней мере, 4 века.

К примеру, свт. Иоанн Златоуст, которого трудно заподозрить в невежестве или извращенности, вводит педерастию в число греховных деяний сексуального характера и прямо относит её к Платону -

«Я мог бы указать на болтовню и других, на их пустые и постыдные дела; в каком отношении полезно, скажи мне, питаться человеческим семенем, как делал стагирит (Аристотель)? Какая польза смешиваться с матерями и сестрами, как установил вождь стоической философии (Зенон)? И о начальнике академии (Платоне) и его учителе (Сократе) и о других, которых еще более почитают, я доказал бы, что они постыднее и этих, и ПЕДЕРАСТИЮ, которую они считают чем–то почтенным и относящимся к любомудрию, я раскрыл бы, сняв всякое иносказание…»

Такое же отношение к педерастии Сократа и Платона явлено в трудах Григория Богослова, известного своей высокой образованностью:

«А это, конечно, во многом уважительнее, нежели <…> любовь Сократа к красоте, филокалия, (стыжусь сказать — к отрокам, ПЕДЕРАСТИЯ, хотя она прикрывается честным наименованием).»

Но самое главное, что не допускает возможность интерпретировать педерастию как–то по иному, высказал божественный Златоуст:

«(Апостолы преподают правила жизни) не так, как Платон, составивший пресловутую “Политию”, или Зенон, и другие писавшие об общественном устройстве и составители законов. Все они самыми произведениями своими доказали, что их душе внушал злой дух, лютый демон, воюющий против нашего естества, враг чистоты, противник благонравия и низвратитель всякого порядка.»

Действительно, разве может злой дух (лютый демон) внушить что–то кроме извращения? Разве может злой дух вообще доставлять какую–то мудрость? Нет. И об этом пишет Григорий Палама:

«…как можно обладать мудростью Божией и вдохновляться демонами? Не бывает такого, не бывает.»

Так что нелепые попытки отмазать языческих гомосексуалистов следует прекратить, а подобные статьи следует расценивать как злонамеренные попытки выставить святых отцов Церкви как невежд и духовных слепцов.

«Не больным нужно судить о положении дел, а здоровым. Известно, что в древности такое дело считалось даже законным, а один языческий законодатель запретил рабам натирать себя маслом до суха и мужеложествовать, предоставив только свободным такое преимущество, а лучше сказать — такое студодеяние. И, вообще, язычники не считали это дело бесстыдным, но, как нечто почетное и более высокое, чем состояние рабов, предоставляли его лишь свободным. Так думал мудрейший народ афинский и великий из афинян Солон. Можно найти много и других философских сочинений, зараженных тою же болезнью. Однако же, вследствие этого, мы не назовем такого дела законным, а, напротив, — признаем жалкими и достойными многих слез тех людей, которые приняли этот закон.»