Педро Парамо. Равнина в огне

1

Имеется в виду труд Альберто Виталя «Noticias sobre Juan Rulfo» (2004).

2

Особенную ценность представляют два «путеводителя»: первый разработан Фондом Хуана Рульфо [Jiménez, Zepeda 2018] и содержит, среди прочего, словари реалий «Равнины в огне» и «Педро Парамо»; другой – труд американского исследователя Стивена Болди [Boldy 2016], в котором представлены подробная биография Хуана Рульфо и анализ творчества писателя.

3

Классическим принято считать труд Франсуаз Перюс «Juan Rulfo: el arte de narrar» [Perus 2012].

4

Такая щедрость не должна удивлять современного читателя: штат Халиско (как и многие другие регионы мексиканской глубинки) на протяжении столетий был подлинным бастионом католицизма, так что набожность Карлоса, которую мы могли бы назвать фанатичной, была широко распространена в высших слоях общества провинциальной Мексики того времени.

5

Campbell, F., ed. La ficción de la memoria: Juan Rulfo ante la crítica. México: Era-UNAM, 2003, pp. 449–453.

6

Сам Хуан Рульфо оставил различные (и противоречивые) свидетельства относительно года и места своего рождения. Версия, которой мы, вслед за Альберто Виталем, придерживаемся в настоящей статье, основана, в первую очередь, на данных натальной грамоты писателя, сохранившейся в Саюле.

7

Биография была составлена Альберто Виталем при содействии Фонда Хуана Рульфо и вдовы писателя, предоставившей доступ к семейному архиву. Некоторые предыдущие биографии автора (в том числе труды [Roffé 1973] и [Amat 2003]) содержат ряд неточностей и подвергались критике как самим писателем, так и специалистами в области его творчества.

8

Перевод фрагментов из интервью и испано- и англоязычных трудов – П. Коган.

9

Op. cit.

10

Упомянутый черновой фрагмент обнаруживает явное текстуальное совпадение с одним из эпизодов романа «Педро Парамо»: «Снаружи во дворе – шаги, словно по кругу. Приглушенные звуки. А здесь – женщина, вставшая на пороге, преграждая путь солнцу; между рук у нее – обрывки неба, а под ногами – ручейки света, разлитые по полу, будто затопленному слезами. И снова всхлипы. И снова тихий, но резкий плач, и разрывающая ее тело мука.

^– Твоего отца убили.

^– А тебя кто убил, мама?»

11

В интервью писательнице Елене Понятовской Рульфо признавался, что не поддерживал движение кристерос, а о конфликте отзывался критически: «Я был противником кристерос, эта война всегда казалась мне большой глупостью с обеих сторон – как со стороны правительства, так и со стороны клира» (Campbell, F., ed. La ficción de la memoria: Juan Rulfo ante la crítica. México: Era/UNAM, 2003, pp. 522–540).

12

Jiménez V., Zepeda, J., coord. Juan Rulfo y su obra. Una guía crítica. Editorial RM-Fundación Juan Rulfo, Barcelona, 2018, p. 26.

13

Soler Serrano, J. A fondo: Juan Rulfo (DVD), Radiotelevisión Española, 1977.

14

Op. cit.

15

Фигура Давида Переса Рульфо интересна тем, что дядя писателя увлекался петушиными боями – этой теме посвящен второй роман Хуана Рульфо, «Золотой петух», о котором мы скажем несколько слов позднее.

16

Jiménez V., Zepeda, J., coord. Juan Rulfo y su obra. Una guía crítica. Editorial RM-Fundación Juan Rulfo, Barcelona, 2018, p. 51.

17

Rulfo, J. El Llano en llamas. Cátedra: Letras Hispánicas (cuarta edición), Madrid, 2017, 21.

18

Jiménez V., Zepeda, J., coord. Op. cit, pp. 49–59.

19

См. подробнее в следующем разделе.

20

Среди любимых латиноамериканских авторов писатель, как правило, называл бразильца Жоау Гимараеса Розу и перуанца Хосе Марию Аргедаса.

21

Reyes, A. Las burlas veras: nuevos rumbos de nuestra novela. Revista de revistas, 2335, 1954.

22

Rulfo, J. Pedro Páramo, treinta años después // Cuadernos Hispanoamericanos. Madrid, Instituto de cooperación iberoamericana, 1985, pp. 5–7.

23

Рульфо-фотограф известен сегодня по двум книгам, опубликованным издательством «RM» при содействии Фонда Хуана Рульфо: 100 fotografías de Juan Rulfo (сост. Эндрю Дэмпси, 2010) и En los ferrocarriles (2014).

24

Кларе писатель спустя восемь лет посвятит свою первую книгу – сборник «Равнина в огне».

25

Rulfo, J. Aire de las colinas, Cartas a Clara. Madrid, Editorial Debate, 2000.

26

Vital, A. Noticias sobre Juan Rulfo. México, Editorial RM-UNAM, 2004, p. 200.

27

Эпоха президентства Порфирио Диаса (1876–1911). За тридцать пять лет правления Диас сосредоточил в своих руках всю власть в стране. Авторитарный режим Диаса позволил сделать существенный скачок в развитии мексиканской экономики, но в социальном отношении привел к расслоению общества и в конечном итоге к революции.

28

Речь идет об Адольфо де ла Уэрта (1920), Альваро Обрегоне (1920–1924), Плутарко Элиасе Кальесе (1924–1928) и Абелардо Родригесе (1932–1934).

29

Мексиканский союз писателей был основан в 1951 году благодаря усилиям его будущего директора, Маргарет Шедд, и первые годы спонсировался фондом Рокфеллера. Роль союза писателей в развитии национальной литературы невозможно переоценить: поддержку от институции получили в свое время такие знаковые для мексиканской литературы писатели, как Альфонсо Рейес, Агусти́н Яньес, Хулио Торри, Росарио Кастельянос и многие другие.

30

Фильм Роберто Гавальдона «Золотой петух» был снят по тексту Хуана Рульфо, адаптированному для кино Карлосом Фуэнтесом и Габриэлем Гарсиа Маркесом. Гораздо более успешной, однако, признана другая экранизация «Золотого петуха» – фильм Артуро Рипштейна «Империя фортуны» («El imperio de la fortuna», 1986). Экранизирован был не только «Золотой петух», но и некоторые другие произведения писателя: в 1956 году вышел фильм «Тальпа» («Talpa», реж. Альфредо Б. Кревенна), а в 1967 году Карлосом Велой был экранизирован «Педро Парамо». В 2024 году новая киноверсия «Педро Парамо» должна выйти на платформе «Netflix» (режиссер Родриго Прието). Кино как «новая» форма искусства заметно интересовало Рульфо, поэтому не- удивительно, что среди исследований, посвященных творчеству писателя, есть ряд работ, посвященных кинематографичности его прозы (см., например, статью Дугласа Везерфорда «Juan Rulfo, cineasta», упомянутую в Jiménez V., Zepeda, J., coord., op. cit., 189–195).

31

Исследователи связывают эту «неудачу» с решением издательства ERA опубликовать текст под жанровым подзаголовком «текст для кино». Современные исследователи Рульфо рассматривают «Золотого петуха» как второй роман автора.

32

García Márquez, G. El periodismo me dio conciencia. Madrid, La Calle, 1978.

33

Бенито Хуарес – 26-й президент Мексики, один из выдающихся героев традиционного исторического нарратива. Хуарес считается строителем «новой» Мексики: под его руководством страна освободилась от иностранной интервенции, был проведен ряд прогрессивных реформ. Насколько можно судить по воспоминаниям Аргедаса, Рульфо довольно критически относился к канонизированным идолам мексиканской истории (любопытно в связи с этим полное злой иронии упоминание памятника Хуаресу в рассказе «День обвала»).

34

Arguedas, J. M. El zorro de arriba y el zorro de abajo. Caracas, Fundación Editorial el perro y la rana, 2006, p. 21.

35

Rulfo, J. El Llano en llamas. Cátedra: Letras Hispánicas (cuarta edición), Madrid, 2017, p. 18.

36

«Los Contemporáneos», по названию одноименного журнала.

37

Несомненная связь поэмы с романом «Педро Парамо» отмечена в трудах многих современных литературоведов.

38

Rulfo, J. Aire de las colinas, Cartas a Clara. Madrid, Editorial Debate, 2000, p. 43.

39

Vital, A. Noticias sobre Juan Rulfo. México, Editorial RM-UNAM, 2004, p. 67.

40

Gorostiza, J. “Torre de señales: Hacia una literatura mediocre”, El Universal Ilustrado, vol. XIV, núm. 714, 15 de enero de 1931, pp. 18, 41.

41

Сам писатель считал это решение принципиальным, и с ним трудно не согласиться. Черты экспозиции в рассказе «Нам дали землю» отмечаются как на тематическом уровне (повседневной жизни крестьян – обитателей Большой Равнины – так или иначе посвящены практически все произведения Рульфо), так и на формальном (стиль здесь гораздо более сух и лаконичен, чем в рассказе «Макарио», которым сборник открывался раньше). Еще более важной, однако, видится идейная составляющая рассказа, причем за поверхностным, социальным планом (крестьяне получают от правительства негодную для возделывания землю Равнины) скрывается сквозная для творчества Рульфо проблема мучительного одиночества человека на земле, в «юдоли слез». Не будет преувеличением сказать, что «Нам дали землю» – своего рода творческий манифест писателя.

42

Отметим, что события некоторых рассказов имеют продолжительную предысторию, вследствие чего период времени, в который умещается повествование, может значительно увеличиваться («Скажи им, чтобы меня не убивали!»).

43

Многие проблемы мексиканской провинции, отраженные в произведениях Рульфо, актуальны и сегодня, при этом речь идет не только о глобальных трудностях, таких как бандитизм или злоупотреб- ления властью на местах («Склон Комадрес», «Равнина в огне»), но и о конкретных, специфически мексиканских феноменах – например, о «койотстве», нелегальной переправке эмигрантов в США, ставшей темой рассказа «На Север». Осенью 2023 года автор настоящей статьи имел возможность провести несколько дней на юге Халиско и собственными глазами видел так называемых альконов (halcón, «сокол»), проводящих дни напролет на перекрестках дорог, вершинах холмов и других «стратегически важных» точках. Функция альконов состоит в том, чтобы в нужный момент сообщить о приближении опасности (чаще всего, федеральной армии) лидерам наркокартелей, нашедшим укрытие в горах этого региона. Читатель обратит внимание на то, сколь схожим образом, сидя на своей «смотрильне», выслеживают потенциальных жертв братья Торрико в рассказе «Склон Комадрес».

44

Ср. метафоры вроде «стопы человека тонули в песке, оставляя бесформенный след, будто копыто животного» («Человек»). Еще более интересна своего рода аналогическая дегуманизация: так, в рассказах «Скажи им, чтобы меня не убивали» и «На рассвете» убийство домашнего животного или жестокое обращение с ним встают в один ряд с убийством человека.

45

Писатель не раз сетовал на эту особенность мексиканского мироощущения: «Нужно знать историю, чтобы понять этот фанатизм, о котором мы говорили. В местах, откуда я родом, испанская конкиста протекала с особенной жестокостью. Конкистадоры не оставили там в живых ни души. Они разграбили все, перебили индейское население и сами обосновались в этих местах. Регион заселили совершенно новые люди – прибывшие из Испании земледельцы».

46

Чаще всего, персонажами в таких случаях движет жажда мести – мотив, подчеркивающий такую важную особенность виоленсии, как цикличность.

47

Теме речи убийц в творчестве Рульфо посвящена книга Альберто Виталя «Los argumentos de los asesinos: mecanismos de justificación en la obra de Juan Rulfo» (2017).

48

В «Равнине в огне» лишь в шести рассказах встречается повествование от третьего лица – в остальных случаях жанру рассказа возвращается его первоначальное значение устного повествования.

49

Rulfo, J. Una mentira que dice la verdad. México, Editorial RM, 2022, p. 168.

50

Читатель обратит внимание на то, что одним из предполагаемых мест действия называется селение Тускакуэско. Несмотря на то, что в результате дискуссии между рассказчиком и Мелитоном этот вариант в итоге оказывается отвергнут («Все верно. Значит, землетрясение застало меня не в Тускакуэско»), в речи губернатора (все так же реконструируемой по памяти Мелитоном), этот топоним появляется вновь: «Жители Тускакуэско, я повторюсь: ваше несчастье причиняет мне боль…». Это несоответствие в «показаниях» неслучайно и может служить прямым намеком на «ненадежность» рассказчиков.

51

Хрестоматийным случаем «заимствования» образа из рассказов в роман становится вымирающая мексиканская деревня, перешедшая в роман из рассказа «Лувина». Действительно, покинутая людьми Лувина обнаруживает большое сходство с Комалой – деревней, которая, по собственному признанию писателя, и является главным действующим лицом его романа. Сам Рульфо не раз говорил, что именно этот рассказ дал ему «ключ» к искомой поэтике романа: «Рассказ “Лувина” был для меня особенно важным, потому что слово “luvina”, которое на самом деле пишется “loobina”, означает “корень несчастья”. Этой деревни, конечно же, нет на карте, и все же такие деревни рассыпаны по всей Мексике…» [Vital 2004, 205]. Особенное значение эти слова приобретают в свете другой реплики писателя: «…весь роман [ «Педро Парамо»] сводится к одному-единственному вопросу: в чем кроется причина нашего несчастья? Я говорю о несчастье во всех его проявлениях» [Vital 2004, 200].

52

Здесь речь идет главным образом об уже упомянутом выше смешении голосов в рассказе «Человек» – в романе на таком «многоголосье» будет построено все повествование.

53

Rulfo, J. Una mentira que dice la verdad. México, Editorial RM, 2022, p. 152.

54

Rulfo, J. Pedro Páramo, treinta años después // Cuadernos Hispanoamericanos. Madrid, Instituto de cooperación iberoamericana, 1985, pp. 5–7.

55

Само появление гипотезы о том, что к построению романа приложил руку другой писатель, свидетельствует о том, сколь шокирующим оказался уровень оригинальности в композиционном устройстве «Педро Парамо» для его ранних читателей. Исследования специалистов говорят о том, что подобное предположение вряд ли может быть корректным [Vital 2004, 138]. Противоречит ему и здравый смысл: писатель, скрупулезно проработавший над этим недлинным текстом более пятнадцати лет, едва ли позволил бы стороннему автору вносить в него композиционные (да и любые другие) изменения. Отметим также, что сложное, нелинейное построение нарратива характеризует по крайней мере один из рассказов «Равнины в огне» («Человек»).

56

Campbell, F., ed. La ficción de la memoria: Juan Rulfo ante la crítica. México, Era-UNAM, 2003, pp. 541–550.

57

Фигурами касиков в «Равнине в огне» могут, с большими или меньшими оговорками, считаться Хусто Брамбила («На рассвете»), Гвадалупе Террерос («Скажи им, чтобы меня не убивали!»), Эуремио Седильо-старший («Наследство Матильды Архангел»). Сколько-нибудь существенного сходства с личностью Педро Парамо эти персонажи, на наш взгляд, не демонстрируют – в целом, речь идет о совершенно новом для творчества Рульфо типаже.

58

Vital, A. Noticias sobre Juan Rulfo. México, Editorial RM-UNAM, 2004, p. 9.

59

Fuentes, C. Mugido, muerte y misterio: El mito de Rulfo // Revista Iberoamericana, University of Pittsburgh, Pittsburgh, 1981, núms. 116–117, p. 13.

60

Позволяя себе эту цитату из классического для испаноязычной литературы текста Хорхе Манрике, отметим, что сопоставление «Строф…» с прозой Рульфо является темой одной из немногих работ, написанных про творчество мексиканца на русском языке – [Светлакова, Тимофеева 2013].

61

Феномен транскультурации подробно разработан уругвайским критиком Анхелем Рамой в книге «Transculturación narrativa en América Latina» (1982).

62

Раскрытие этой символики ожидает читателя в последнем эпизоде романа, в котором мертвое тело Педро Парамо описывается как обвалившаяся груда камней.

63

Примечательно, что в первоначальной версии романа деревня носила название Тускакуэско, т. е. реального топонима, знакомого читателю по рассказу «День обвала». Конечный выбор названия «Комала» представляется нам характерным примером работы с символом, благодаря которому реалистическое содержание рассказов «Равнины в огне» в романе приобретает новую, мифологизированную окраску – характерный пример работы с символом, отличающий роман от рассказов «Равнины в огне».

64

Классическим примером может служить работа Хосе Мигеля Барахаса Гарсии, посвященная сопоставлению «Педро Парамо» с поэзией Райнера Марии Рильке и Стефана Малларме (Barajas García, J. M. Como si fuera un montón de piedras: Mallarmé y Rilke en Pedro Páramo. Veracruz, UV, 2017).

65

Campbell, F., ed. La ficción de la memoria: Juan Rulfo ante la crítica. México, Era-UNAM, 2003, pp. 364–369.

66

Sontag, S. Pedro Páramo // Where the Stress Falls: Essays. London, Vintage, 2003, p. 108.

67

Rulfo, J. Pedro Páramo, treinta años después // Cuadernos Hispanoamericanos. Madrid, Instituto de cooperación iberoamericana, 1985, pp. 5–7.

68

Многолетнее травянистое растение, также известное как «мыльнянка» (от лат. sapo – «мыло»). (Здесь и далее – прим. перев.)

69

В католичестве – тридцать последовательных месс, которые в течение тридцати дней служатся за усопшего.