Пепел сердца

Глава 9 Рутина

Где взять мне силы разлюбить, И никогда уж не влюбляться? Объятья наши разлепить, Окаменевшими расстаться. О, как вернуться не успеть, О, как прощенья не увидеть, То нестерпимое стерпеть, Простить и не возненавидеть…

Н. Зиновьев. Мольба

…Он ждал ее на следующий день, и на следующий после следующего, но Ния все не приходила. Они увиделись через две недели; она чувствовала себя виноватой и прятала глаза. Сказала, что муж уехал, и они могут побыть вместе. Утром он получил короткую записку по электронной почте: «Сегодня вечером. Ния».

Могут побыть вместе… Как долго, вертелось у Федора на языке, но он промолчал. Его решение принять обстоятельства, а там будь, что будет, вели в никуда, и он прекрасно это понимал. В их втором свидании была безысходность, так ему показалось. Они снова говорили о каких-то мелочах вроде погоды, надоевшем дожде и бабьем лете, которое должно было вот-вот наступить. Наигранное оживление Нии было неприятно Федору, ему хотелось тряхнуть ее хорошенько и сказать: «Ния, это я! Ты ничего не хочешь мне сказать? Что происходит? Ты с ним или со мной?»

Он не желал принимать ее в качестве тайной возлюбленной, она же молчала, уводя взгляд.

– Я была в парке, – сказала она. – Помнишь, как мы бродили там осенью? Листья на кленах красные и желтые… помнишь?

– Помню. Ния, что ты думаешь…

Она закрыла ему рот ладошкой, взмолилась:

– Федя, дай мне время… пожалуйста! Я люблю тебя, я все это время любила тебя… я поняла, что у меня есть только ты! Не торопи меня! Я виновата, я знаю, я была глупая легкомысленная девчонка, я не умела любить, я побежала за блеском… не суди меня. Сейчас все может быть иначе. Ты только подожди! Я люблю тебя…

Он готов был ждать, а что еще ему оставалось? Ни он, ни она не знали, сколько. Год? Два? Надо подождать, сказала она. Казалось бы, что за проблема, если оба готовы менять судьбу? Скандала не избежать, разводы дело грязное, что ж, придется пережить. Если они вместе, если принято решение… если! А принято ли? Федор этого не знал. Это носилось в воздухе и как бы подразумевалось. Когда-то подразумевалось, что они навсегда… Сейчас он хотел большего, гарантий… выражаясь языком бизнеса. Будучи эгоистом, он хотел внятных гарантий, вот так. Чего-нибудь вроде обещания поговорить с мужем, расставить точки над «i», не принимая ни ее малодушия, ни трусости. Ему пришло в голову, что пятнадцать лет назад она бросила его и исчезла, не объяснившись, не сказав ни слова… и сейчас история, похоже, повторяется. Он должен ждать, подыхая от любви и неизвестности, а она будет приходить, когда мужа не будет дома. Бросать короткие оскорбительные записочки. Незавидная роль персонажа второго плана. Унизительная роль влюбленного и ревнивого любовника. Ждать и представлять ее с другим, с тем, у которого права на ее тело и душу, с мужем. Он страстно желал ее – прошлое, казалось, вернулось, но не слишком ли велика плата? Он давно уже не тот мальчишка…

Какая там плата, рассмеется здравомыслящий хомо сапиенс. О какой плате речь? Не ты первый, не ты последний, подумаешь, проблема! Сколько адюльтеров свершается каждый день… немерено! Сбегают от постылого мужа или от постылой супруги к счастливому любовнику или любовнице, возвращаются домой, врут в глаза, выдумывают причину опоздания, а на публике делают вид, что не знакомы… с теми. Суетятся, с готовностью выполняя всякие мелкие поручения жены, вроде выброса мусора, пробежки в магазин или прибивания упавшего карниза. Так что, в широком смысле, адюльтер – залог крепких семейных отношений.

Но это не наш случай. Федор высокомерен и знает себе цену. Роль тайного любовника не его роль; и не нужно забывать о ревности. Мы давно не спим вместе, я с ней только из-за детей, она без меня пропадет, он не сможет без меня… в эти отговорки верит только тот, кто не дает себе труд открыть глаза. Тот, кто рад обманываться. Слабый.

Но это все приходило ему в голову в долгие ночные часы без сна, когда он раздумывал об их отношениях; засыпал он лишь на рассвете и, проспав, летел на занятия. Утром он бросался к компьютеру проверить почту, а днем с нетерпением ждал вечера, потому что придет Ния. Возможно, придет – а вдруг планы переменились. Он даже не мог позвонить ей… она попросила не звонить. Ее осторожность резанула его, он чувствовал, что во второй раз проигрывает ее мужу, крутому мужику, которого она боялась потерять. И снова, как когда-то, он понимал, что беззащитен и наг.

Понимать-то понимал, но ничего не мог с собой поделать.

Ния снова пропала на долгие две недели. Потом прибежала, расплакалась, бросилась ему на шею…

Федор смирился.

Она сказала, завтра у меня. Володи не будет. Я хочу, чтобы ты посмотрел, как я живу! Я буду вспоминать каждую нашу минуту… потом. Придешь?

Он пришел. Поздно вечером. Она открыла дверь, прижалась. Сказала: «Вот мой дом! Я такая счастливая, спасибо, что пришел!» Маленький кудрявый песик осторожно его обнюхал. Это Декстер, сказала Ния. Он не кусается…

Она накрыла журнальный столик у громадного кожаного дивана с дюжиной подушек… какие-то деликатесы, вино… включила музыку. Они выпили. Она говорила бурно, рассказывала о каждой картине на стене, о фарфоре, серебре… называя имена художников и дизайнеров, которые были ему неизвестны. А он невольно косился на дверь, ожидая внезапного возвращения супруга. Она вдруг заплакала, вся живость исчезла, как и не было. Он привлек ее к себе, она всхлипывала… Он чувствовал, как колотится ее сердце, она прижалась горячими солеными губами к его губам…

– Я буду сидеть на диване и вспоминать, как мы здесь… – Она выговорила полуприличное словцо, с торжеством и злобой. – Я его ненавижу! Я хотела, чтобы… чтобы мы любили друг дружку на этом чертовом диване, он здесь спит днем! Пьяный… храпит! Налей мне вина!

Она целовала его грудь, проводила пальцами по его лицу… что-то шептала, поднимала голову, приникала к его губам, поцелуи их становились все неистовее…

Федор вернулся домой под утро. Мигал красным глазком телефонный аппарат – автоответчик рвался рассказать, кто звонил. Три звонка, и все от Савелия Зотова. Он сообщал, что они собирались к Митричу, нужно отметить начало учебного года, они с Колей хотят поздравить… и вообще узнать, как дела. А мобильник Федора не работает. Савелий, по своему обыкновению, заикался и мучительно подыскивал слова. Попросив Федора перезвонить, он еще немного подышал в трубку. Во второй раз он спрашивал, что случилось, почему Федор не отвечает… и не может ли он, Савелий, чем-нибудь помочь. Федор ухмыльнулся. Савелий – известный паникер… вот и на озеро примчался, вообразил себе невесть что. Прав капитан, чтение дамских романов не проходит бесследно. Он подумал, что с удовольствием сбежал бы на озеро снова… возможно, холодная купель отрезвит его. Он вспоминал дом Нии… После дома Нии его однокомнатная квартира, которой он был вполне доволен до сих пор, показалась ему ничтожной. Взгляд его упал на диван, и он увидел их обоих… в сбитых простынях… здесь и там… на диване, где днем храпит ее пьяный муж.

– Федя, что случилось? – кричал Савелий. – Уже первый час ночи! Где ты? Перезвони немедленно! Федя… Федя…

Федор, не дослушав до конца, стер запись.

Он постоял под душем, холодным и горячим попеременно; сварил кофе и стал одеваться – сегодня у него первая пара…