Переход

Глава 4

Безумное путешествие закончилось, воцарилась тишина, какая бывает только в глубине леса, когда далеко вокруг нет ни одной живой души. Очень далеко вокруг. Веллита разложила карту, показала новое местонахождение, и Алекс даже присвистнул. Дом стоял в лесу гораздо севернее тех мест, где их настигла погоня, на пологом склоне у подножия Алмазных гор. Вернее, это на карте место обозначалось как непроходимая, гибельная чаща, но на самом деле лес вокруг выглядел вполне дружелюбно, а прямо перед домом зеленела лужайка, заросшая густой травой и цветами. Впрочем, идиллия заканчивалась за первыми деревьями, дальше начинались обещанные дебри.

Дом, вопреки ожиданиям, оказался не ветхой избушкой с рухлядью вместо мебели, а вполне приличным жилищем. Не сказать, чтобы достойным короля, но, если вспомнить, те же охотничьи домики на землях Короны редко бывали намного лучше. Деревянное строение, одноэтажное, но с просторным чердаком и куда более просторным погребом, вмещало кабинет хозяйки, спальню, кухню с огромной печью и две комнаты не вполне определенного назначения, которые при желании можно принять за комнаты для гостей. Именно такое желание у внезапно нагрянувших гостей и возникло.

Но первое, что пришлось сделать — это устроить Роланда в спальне, единственном месте, где кровать была именно кроватью, а не диваном или лавкой. Сразу после прибытия, когда король, не особенно ясно понимая, где он вообще находится, обессилено опустился на долгожданное ложе, Веллита угостила его каким-то снадобьем, и вскоре он впал в забытье. По ее словам, дня на три. Будь он в сознании, лечению это только помешало бы.

Адельгейда поразилась, каким образом здесь, в лесной сырости, за минувшие полгода, пока в домике никто не жил, постельное белье сохранило такую свежесть, будто его застелили вчера. Но чудеса еще только начинались. Во время бегства леди Эсперенс прихватила сумку с одеждой, но привести себя в порядок так и не удосужилась. О своем непотребном виде — сапоги, испачканные землей кружевные панталоны, нижняя сорочка и накинутый сверху плащ — девушка вспомнила, когда, протягивая Веллите флакон, склонилась над засыпающим королем и вдруг заметила его изумленный взгляд. Если запомнит и спросит, скажу, что это была галлюцинация, побочный эффект заклинания, решила она.

— Вы мне поможете? — спросила Веллита, когда расставила на столике многочисленные склянки и принялась распутывать бинты на теле короля. Алекс привычно кивнул — разумеется, одной ей не справиться.

Неподалеку, за домом, обнаружился колодец, где и набрали воды, а уж согрелась она сама, повинуясь заклинанию. Волшебница сосредоточенно обрабатывала раны настойкой с резким, свежим запахом, с ее пальцев то и дело соскальзывали зеленоватые искры, будто впитываясь в поврежденную беспощадными ударами плоть. Адельгейда, молча, по первому слову, подавала то воду, то полотно, и думала о том, что теперь Роланд, пожалуй, выкарабкается — Веллита свое дело знала. Она больше не походила ни на испуганную девочку, какой была той незабываемой ночью на залитых дождем столичных улицах, ни на удрученного собственным бессилием мага, годного только на то, чтобы упасть и заснуть. Теперь она излучала решимость, и, стало быть, Диасте не грозит лишиться своего светлейшего повелителя. Во всяком случае, в его планы теперь это точно не входит.

Целительница ополоснула руки и облегченно вздохнула — дело сделано, можно передохнуть и разобраться, где предстоит жить в ближайшее время. Остальные были того же мнения. И первое, на что упал взгляд Алекса, в их прежней жизни было бы скандалом и безобразием: его сестра, нисколько не смущаясь, с интересом осматривала комнату, как будто разгуливать на людях в нижнем белье — дело совершенно обычное.

— Я понимаю, ничего нового мы не увидим, но может, оденешься? — предложил он, — Хоть комаров пожалей, не дай умереть от обжорства!

Сестра что-то недовольно буркнула в ответ и вытряхнула из сумки дорожный костюм, отсыревший и помятый. Идея завернуться в кроватное покрывало тоже не вызвала восторга, но тут на помощь пришла новая хозяйка дома. Веллита открыла шкаф, где, к немалому удивлению гостьи, висело несколько платьев. Правда, уже лет десять как вышедших из моды. Но их же не при дворе носить, решила Адельгейда, и вдруг подумала, что, как ни странно, именно при дворе. Ведь где король — там и двор, не так ли? Придется его величеству потерпеть свиту, одетую не по последней моде. Содержимое шкафа она решительно сгребла в охапку и утащила в "комнату для гостей", ту самую, которую им предстояло занять вместе с Веллитой.

Слегка перекусив остатками съестных припасов, прихваченных во время бегства, все трое приступили к осмотру владений. Первым делом Алекс зажег свечу и спустился в погреб, и вскоре с самым жизнерадостным видом выбрался обратно в обнимку с увесистым окороком.

— Там целый склад еды, — сообщил он, — глазам своим не верю! Крупа, картошка, колбаса! Даже вино!

— Бабушка была хозяйственной! — гордо ответила Веллита.

— Только все подозрительно свежее. Полгода, говоришь, никто не жил?..

— Самая обычная магия, — фыркнула любящая внучка, — подумаешь, полгода!

Мысль устроить второй обед, а заодно и отметить успех предприятия, пришла в голову как-то сама собой. Ближе к вечеру Адельгейда вкрадчиво спросила, нельзя ли устроить купание посущественней полива из ковшика, потому как после беготни под дождем и ночевок в лесу она чувствует себя бродяжкой из городских трущоб, которая моется только по большим праздникам.

— Проше простого, — сказала Веллита и вручила высокородной леди ведро.

Маленькая комната в дальнем углу дома превзошла все ожидания, только бегать к колодцу пришлось долго. Нет, никакой мраморной ванны и зеркальных стен в комнатушке не было, но и самая обыкновенная дубовая бочка обрадовала несказанно. Правда, волшебница отказалась снова греть воду заклинаниями, заявив, что сил на эту бадью нужна уйма, а они ей понадобятся для более важных дел. Воду нагрели здесь же, на очаге, о чем, в общем-то, никто не пожалел. Хоть на дворе и лето, не так уж плохо после трудной дороги принять ванну, слушая, как потрескивают дрова в камине.

Закат бесконечно долгого дня Адельгейда провожала, сидя на стареньком деревянном крыльце. Солнце медленно опускалось за верхушки деревьев. Сначала девушка боялась, что на нее накинутся комары, но ничего подобного не случилось. Дом оберегала магия — от разрушений, от врагов, от мелких неудобств, от назойливых насекомых. Магия, наверное, здесь везде, куда ни посмотри, тонкая, незаметная, надежная, и дело не только в маскировке и защите, а в каждой мелочи, во всем, что делало дом готовым к встрече гостей, даже если после смерти хозяйки пройдут годы.

— Милое местечко, не ожидал, — сказал Алекс, усаживаясь рядом на ступеньку.

— Да, хорошее убежище. Но зимой здесь, наверное, скучища…

— Убежище? — он посмотрел на сестру и понял, что думали они об одном и том же.

Надежно упрятанный в глухом лесу дом, готовый принять тех, кто в этом нуждается — это просто предусмотрительность или что-то еще? Слишком хорошо покойная волшебница позаботилась о том, чтобы ее внучке в ближайшие годы было, где поселиться. Или спрятаться. А если есть, от кого прятаться, значит, есть и кому искать. Конечно, есть, подумала Адельгейда. Вон, утром еле ноги унесли! Выдумывать врагов нет никакой необходимости, их и так более чем достаточно.

Через несколько дней после приезда Веллита застала Адельгейду в бабушкином кабинете. Леди Эсперенс беззастенчиво шарила по книжным полкам, изучая названия на корешках чужих книг. Весь ее вид свидетельствовал о том, что причина для самоуправства самая уважительная. Заметив, что ее заметили, она сказала:

— Так жить нельзя, нужна кулинарная книга. Хоть какая-нибудь.

Внучка хозяйки прошлась вдоль полок и вытащила на свет увесистый том с аккуратной подписью: "Любимые рецепты старой ведьмы". Несмотря на подозрительное название, рецепты действительно оказались подходящими — несложными и вполне достойными в результате. Но Веллита все равно не очень доверяла знатным дамам и господам такой ответственный процесс, как приготовление пищи. Адельгейда была у нее разве что на подхвате, а почетная миссия ее брата вообще сводилась к колке дров и доставке воды из колодца.

Алекс, немного помаявшись от безделья, нашел себе занятие по душе — иногда выходил поохотиться в этот якобы глухой лес вокруг дома и в ближайших окрестностях. Адельгейда, разумеется, при каждом удобном случае составляла ему компанию. От волшебницы брат и сестра получили по амулету, чтобы магический круг на подступах к дому каждый раз при их появлении не оповещал о нарушителях невидимой границы.

Крупного зверья здесь не водилось, только волки иногда забредали, хоть ни разу охотникам не встретились, а вот подстрелить пару-тройку птиц удавалось почти всегда. Пустячок, а приятно, да и Роланду свежий бульон сейчас нужнее, чем копченый окорок. Один раз даже подвернулось спустившееся с гор стадо диких коз. До того, как животные бросились бежать, завидев двуногих жителей леса, Алекс вскинул арбалет и выстрелил. Выстрел был удачным, но тащить на себе увесистую тушку до самого дома оказалось неудобно и непривычно, особенно под нахальное хихиканье сестры и ее дурацкие советы по поводу того, куда пристроить рога.

Прошло две недели, и все чаще обитателям лесного домика приходило в голову, что неплохо бы устроить вылазку в ближайший городок и проехаться по окрестным деревням. Вернее, проехаться было не на чем, и это упущение требовалось исправить в первую очередь. Стало быть, предстояли большие покупки — лошадей, оружия, да и Веллита хотела обновить кое-что из своих целительских запасов. Адельгейда уже потирала руки в предвкушении поездки, даже собралась пообещать волшебнице купить все травы и порошки по списку, ничего не перепутав, когда брат огорошил известием, что поедет с ним вовсе не она.

Сначала девушка не поверила своим ушам, а потом немедленно воспротивилась такой несправедливости. Но все ее доводы, из которых главными были "я же мечом махать умею" и "хоть посмотрю, что вокруг творится", и в сравнение не шли с доводами брата. Только Веллита знала, как выбраться отсюда через непроходимый лес, могла заметить магические ловушки, если такие встретятся на пути. А уж если где-нибудь по ту сторону леса они встретят мага из заговорщиков, то без ответной магии не обойтись. Предложение взять с собой обеих девиц было отвергнуто сразу, поскольку нельзя оставить раненого короля одного. Адельгейда отлично понимала, что брат не передумает, но возмутиться для порядка следовало.

— Ты бросишь меня здесь одну?! — скорбно вопросила она на следующий день, ранним утром подкараулив Алекса у сарая, когда тот заканчивал сборы в дорогу.

— Не одну, а с Роландом!

— Вот именно, одну — с Роландом.

Он сначала даже не понял, о чем речь, а потом самым наглым образом подмигнул:

— Ничего страшного, у тебя же есть пояс верности!

Адельгейда задохнулась от возмущения. Шуточка, по ее мнению, была древней, как мир, и заезженной, как дорога на ярмарку, но у брата все равно числилась в любимых. Примечательный пояс у нее действительно был, только никакой не "верности", а самый обыкновенный, на котором держались штаны. Много лет назад отец привез его из далекой южной страны в подарок своей непоседливой дочери, как раз затеявшей учиться фехтованию. Ремешок шириной всего в два пальца сделали из шкуры какого-то невиданного зверя, похожего на очень большую ящерицу, а шкура эта славилась невероятной гибкостью и прочностью, далеко не сразу поддающейся даже самому острому ножу. Пестрый зеленоватый ремень украшали серебряные накладки и хитроумная застежка, справиться с которой, не зная маленького секрета, было весьма затруднительно. Дочери подарок пришелся по душе, с тех пор с ним она почти не расставалась, но надо ли говорить, что Алекс, тогда еще мальчишка, обрадовался не меньше — поводу обозвать экзотический предмет гардероба "поясом верности" и при случае поддразнивать сестру. Случая давно не представлялось, и вот на тебе — вспомнил!

Насчет непристойного уединения в компании Роланда — это, конечно, смехотворная глупость, у него и глаза-то открыть сил едва хватало, не то, что посягать на чью-то невинность. Но Адельгейда решила обидеться, даже подумала — что бы сказал отец, узнав о таком вопиющем нарушении приличий? Ее бросили одну в пустом доме наедине с совершенно посторонним мужчиной! И тут же осеклась. Ничего бы не сказал, да еще и устроил бы нагоняй за пустые капризы. Потому как ее не бросили наедине с мужчиной, а доверили присматривать за раненым.

Помахав на прощание брату и Веллите, леди Эсперенс побрела к дому, выполнять свой нелегкий долг. Долг пока не выглядел слишком обременительным — король попросту спал. В последние дни ему стало намного лучше, появился аппетит, он то и дело порывался встать с постели, но Веллита не позволяла ему покидать комнату больше, чем на несколько минут, только по естественным надобностям. Впрочем, это не помешало ему неожиданно просто разрешить неловкость, возникшую сразу, как только он открыл глаза. В маленьком доме, отрезанные от всего мира, три человека оказались заперты вместе, ни много ни мало, с правителем их страны. Пару дней Роланд с интересом созерцал поклоны и реверансы, которые по очереди изображали его спасители, слушал витиеватые обращения в полном соответствии с этикетом, а потом не выдержал и сказал:

— Не смейте больше говорить "ваше королевское величество, не соблаговолите ли сменить простыню". Мне слишком больно смеяться!

Так что первым приказом короля на новом месте жительства было — немедленно перестать хотя бы в его присутствии вставать, кланяться и каждую мелкую просьбу сопровождать перечислением титулов. А еще через несколько дней произошло событие похлеще, пожалуй, чем дворцовый переворот — Роланд предложил своим новым придворным перейти на "ты". Адельгейда, которая заглядывала в его комнату реже остальных и обо всем узнавала последней, почему-то решила, что брату такое предложение покажется невозможным, но Алекс после недолгого разговора с королем идею поддержал. Да и Веллита понемногу начала смотреть на своего подопечного как на друга, попавшего в беду, а не как на недосягаемую персону монарха.

Адельгейда отодвинула занавеску и приоткрыла окно, впуская в комнату свежий утренний воздух. Ее взгляд задержался на кровати и на том, кто там лежал. Почти две недели назад, в королевском замке, она увидела сильного и гордого человека, олицетворение власти для бесчисленных подданных. Интересно, понимает ли он, что с ним стало? Во всяком случае, вряд ли ему снились дурные сны — лицо короля было безмятежно спокойным, только темные волосы в беспорядке разметались по подушке.

Выполняя обязанности сиделки, леди Эсперенс поправила сбившееся одеяло и собрала лишнюю посуду со столика, когда вдруг поняла, что больной уже не спит. Роланд открыл глаза, и она только теперь заметила, какого они цвета — темно-серые, а может быть серо-синие. Он смотрел на девушку приветливо и немного удивленно. Не ожидал ее здесь увидеть? Алекс вчера говорил о поездке, мог бы и запомнить, невежливо подумала Адельгейда. Не выпуская из рук подноса, она сделала реверанс, легкий, совсем не придворный, но, в конце концов, надо же как-то поприветствовать не вовремя проснувшегося короля. Роланд, похоже, не считал свое пробуждение несвоевременным. Он приветливо улыбнулся и спросил, не будет ли она против, если он встанет. Веллита на этот счет не оставила никаких указаний, да и привязывать его величество к кровати команды не было. Поэтому "сиделка" возражать не стала и ушла, чтобы он мог привести себя в порядок.

Судя по звукам из-за двери, Роланд долго и обстоятельно плескался в умывальнике. На кухню он явился в полном блеске — причесался, соскреб многодневную щетину с лица. Только с костюмом не заладилось. Из всего запаса одежды, который он унес на себе из замка, вернуть в пристойный вид удалось только штаны и сапоги, и теперь к этим предметам гардероба, когда-то дорогим и добротным, прибавилась простая льняная рубашка, купленная по дороге в какой-то деревенской лавке. Но короля это совершено не беспокоило, хотя при других обстоятельствах он мог показаться в таком виде лишь перед очень близкими людьми. И если судить по наряду, поневоле задумаешься, что и в самом деле пора переходить на "ты".

Полный блеск, конечно, оказался сильным преувеличением. Роланд заметно похудел, по-прежнему не мог похвастаться здоровым румянцем, и иногда придерживался за стенку. Бинтов на нем уже не было, стараниями Веллиты раны быстро затянулись, но резких движений он старался не делать. Адельгейда сомневалась, можно ли ему разгуливать по дому, как здоровому, но поняла, что теперь загнать строптивого пациента обратно в постель не удастся.

Непонятно, искал ли он что-нибудь на кухне, или просто заскучал в одиночестве, но уходить и не думал, вот только не знал, как начать разговор. От Роланда не укрылось, что из всех, кто оказался рядом с ним, эта девушка единственная избегала его — заходила лишь по делу, никогда не заговаривала первой, на вопросы отвечала коротко и односложно, убивая всякую надежду на приятную для обеих сторон беседу. Не обращаться же к знатной даме как к давней приятельнице, если дама ни разу не давала повода думать, что хочет этой приятельницей быть.

Адельгейда сложила в кастрюльку все, что в недалеком будущем обещало стать "овощным рагу" (во всяком случае, так утверждала кулинарная книга старой ведьмы), водрузила посудину на огонь, и теперь сосредоточенно чистила картошку. Она покосилась на задумчивого короля. Если бы он попался ей вот так пару недель назад, то немедленно и в подробностях узнал бы, сколько боли принесло людям все, что из-за него случилось. Но теперь ярость сменилась грустью, все прошло, перегорело, да и не имело значения.

Время на размышления появилось не только у Роланда, и девушка не раз думала о том, что лучше бы оно не появлялось вовсе. Когда нужно защищаться от опасности, как-то не вспоминаешь, что это не просто очередное приключение, которое закончится возвращением домой. Никакого дома у нее больше нет. Даже если она вернется в замок Ларани, ее всегда будут преследовать воспоминания о запахе гари и трупах на полу. Отступившая тоска и старательно изгоняемые воспоминания внезапно нахлынули вновь, встав комом в горле.

— Что с вами? — спросил Роланд, заметив ее застывшее лицо, — я могу помочь?

— Вы умеете воскрешать мертвых? — она заглянула ему в глаза с горькой иронией.

— Увы, не умею.

Повисла неловкая пауза, и Адельгейда вместо овоща вдруг попала ножом по собственному пальцу. На стол полетели алые капли, она вскочила и вышла, хлопнув дверью. А через несколько минут, сидя на крыльце, услышала, как Роланд вышел следом и сел рядом на ступеньку.

— Вам больно?

Она кивнула, торопливо вытирая следы слез:

— Я скучаю по ним.

— Ваша беда тоже на моей совести, — негромко сказал Роланд не то ей, не то самому себе. Начни он оправдываться или скажи, чего доброго, что во время переворотов жертвы — обычное дело, девушка возмутилась бы, но такое самообвинение показалось ей несправедливым.

— Это сделали не вы, не надо себя мучить… — чуть слышно отозвалась она, и добавила, — не сердитесь за безобразную сцену, я должна была держать себя в руках.

— Не думаю, что у вас есть долги передо мной. И я надеюсь, вы простите меня.

— Вы… ты не сделал мне ничего плохого, — набравшись смелости, сказала Адельгейда.

Смелость понадобилась не потому, что она покривила душой. Просто не каждый день ей доводилось предлагать дружбу королям.

— Значит, мир?

— Мир.

Какое-то время они молчали, а потом Роланд спросил, указав на ее палец, кое-как затянутый платком с помощью другой руки и зубов:

— Можно?

Его руки были теплыми и уверенными, словно он всю жизнь только тем и занимался, что перевязывал пальцы неосторожным девицам. Он не мог не увидеть у нее на ладони не слишком сильные, но вполне заметные следы от рукояти меча, остающиеся, даже если не забываешь надевать перчатки. Придворные дамы, наверное, умерли бы со стыда при одной мысли о таком безобразии, а эта нисколько не стеснялась. Впрочем, со всех остальных сторон ручка была хоть куда, да и Роланд не выказал ни удивления, ни пренебрежения, скорее любопытство. Но спрашивать ни о чем не стал. Неизвестно, где он научился перевязывать раны, наверное, подсмотрел, как это делает Веллита, но пострадавший палец оказался завернутым в платок довольно ловко.

— Теперь без моей помощи точно не обойтись, — сообщил король, подозрительно довольный этим сомнительным обстоятельством.

Глядя на него здесь, под ярким летним солнцем, Адельгейда вспомнила свое колечко с сапфиром, которое брат все забывал ей вернуть. Глаза у Роланда были цвета того самого сапфира, если смотреть сквозь камень на небо в пасмурный день. Сравнение вышло на редкость банальным, зато в самую точку. Она вдруг смутилась, что ее рука слишком надолго задержалась в его руке, и мягко, но настойчиво высвободилась, не без иронии спросив:

— Что же вы умеете делать, ваше величество?

— Меня учили управлению, военному делу, дипломатии…

— Значит, война с соседями нам не грозит. А чистить картошку ты умеешь?

Адельгейда вернулась на кухню и уселась за стол, великодушным жестом предложив королю место напротив. Но браться за работу Роланд не торопился.

— Я еще не завтракал, — заявил он, деловито заглядывая во все кастрюли и банки, будто с детства мечтал пошарить по кулинарным закромам, но его самым жестоким образом лишали этих невинных радостей. Девушка не стала подсказывать, что в печке припрятана горячая каша, приготовленная Веллитой перед отъездом. Король сам обнаружил вожделенную посудину и лишь коротко поинтересовался: "Это все мне, правда?" Когда с кашей было покончено, оказалось, что он углядел и колбасу, которую Адельгейда принесла из погреба с неблаговидными намерениями — если с обедом у нее совсем не заладится, придется употребить запасы.

— Можно я это съем? — спросил прожорливый монарх и, получив утвердительный ответ, принялся сооружать устрашающих размеров бутерброд.

Кажется, перекормила Веллита своего подопечного кашками и бульонами, поневоле заскучаешь от такого меню. Разобравшись и с колбасой, Роланд прошелся по кухне, но не нашел больше ничего привлекательного из того, что можно было бы съесть. Девушка терпеливо ждала, когда он вспомнит про обещанную помощь, и, наконец, дождалась.

Любой поваренок в замке схлопотал бы подзатыльник, если бы чистил картошку так лихо, несколькими взмахами, отправляя в очистки едва ли не половину продукта, но Адельгейда не придиралась. Она любовалась зрелищем, достойным того, чтобы рассказывать о нем потомкам, если, конечно, ей суждено таковыми обзавестись. Не каждому в жизни выпадала честь увидеть, как его величество король Диасты храбро орудует кухонным ножом.

Сидеть в молчании было неловко и глупо, к тому же леди Эсперенс давно собиралась расспросить Роланда кое о чем. Теперь подвернулся самый подходящий случай.

— Я хотела бы узнать… — осторожно начала она.

— О чем же?

Король только и ждал повода поговорить, поэтому, как вежливый человек, немедленно воткнул нож в картофелину, отложил работу и приготовился внимательно слушать. Но повод оказался не самым веселым.

— Роланд, почему их убили?

Он понял, что она спрашивает о родителях.

— Я не знаю. Я все время думаю об этом и ничего не могу понять. Лорд Экхарт предложил твоему отцу много всяких благ и преимуществ когда, как он сказал, "изменится расклад", за поддержку некоторых решений в Совете. Собственно, это все, остальное — мелочи и догадки. Возможно, лорд Эсперенс сам не знал, что ему попалось на глаза нечто важное.

Адельгейда выслушала молча и не стала продолжать разговор, который снова грозил привести к слезам. Она лишь спросила:

— Тебе здесь трудно?

Король посмотрел на нее с искренним удивлением.

— Трудно из-за того, что никто не подает мне штаны, а во время завтрака на меня не таращатся пятьдесят человек? Просто непривычно, но даже приятно. А особенно приятно чувствовать себя живым, с этим никакая роскошь не сравнятся.

Адельгейда уважительно кивнула, услышав про пятьдесят человек, но Роланд уже говорил дальше:

— Я хочу вернуться не потому, что там слуги и роскошь. Там люди, которые мне дороги, им грозит опасность…

Собеседница не стала напоминать, что миновало уже почти две недели с тех пор, как они покинули столицу, и если кому-то и вправду грозила опасность, то уже, скорее всего, не грозит. По слухам, на небесах, куда попадают безвинные жертвы предательства, нет никаких опасностей. Роланд знал это не хуже нее. Не про небеса, конечно, а про то, что две недели — большой срок, более чем достаточный. Так что незачем лишний раз бередить раны.

— А Дальенна? Ты скучаешь по ней?

Он удивился еще сильнее.

— С чего бы вдруг?

— Но ты же любил ее?

Роланд замялся.

— Это другое… Как бы тебе объяснить…

На самом деле все объяснить он сумел легко и просто, как будто давно знал наизусть положенные слова:

— Королевский брак скрепляет союзы между государствами и кланами, личные пристрастия не так уж важны. Иногда все складывается удачно, но если нет — устраивать из-за этого баталии мелочно и безответственно. Я был ребенком, когда отец решил, что мне предстоит жениться на этой девочке, милой, красивой, к тому же наш род когда-то запятнал себя предательством в отношении ее рода. Пока был жив отец, мы и встречались-то с ней только на балах. Я просто знал — у меня есть невеста, неизбежная и неприкосновенная…

Роланд поздно спохватился, что сказал лишнее, но Адельгейда уже смеялась, заметив его смущение:

— Тебя интересовали дамы… посговорчивее?

И тут же подумала — хорошо, что он успел доесть свой бутерброд, иначе непременно бы поперхнулся. От ответа, впрочем, все равно уклонился, вкрадчиво поинтересовавшись:

— Ты уверена, что мама с папой разрешали тебе читать все книги, которые ты уносила тайком из библиотеки?

— А если не все, ну и что? Да и не было там ничего особенного! Так, немножко любовных романов…

— Я тоже как-то прихватил такой роман у леди Вилар, моей двоюродной тетки.

— И как тебе?

Он возвел глаза к потолку, делая вид, что вспоминает, и доверительно сообщил:

— Читать довольно занятно. Но участвовать — гораздо лучше!

— Роланд, да как ты!.. Это неслыханно! — воскликнула Адельгейда, заливаясь краской и пытаясь найти достойные слова, чтобы поставить нахала на место. Слова почему-то не находились.

— Ты же сама спросила!

— Это еще не повод отвечать!

— Хорошо, не буду, — он подозрительно легко согласился и вернул беседу к тому, с чего все началось, — А что до моей невесты… бывшей невесты…. Вообще-то я хотел, чтобы мы понравились друг другу, надеялся… Но теперь понимаю, что никогда не боялся ее потерять.

Адельгейде показалось, будто и для него самого это — неожиданное открытие, и главная неожиданность в том, что оно скорее удивило его, чем расстроило. И все-таки она спросила:

— Это очень… грустно?

— Не так, как в романах, верно? Но теперь все изменилось. Экхарты сами смыли тот давний позор моего рода моей же кровью и своей ответной изменой. И одно преимущество я уже вижу.

— Преимущество?

— Никакой Дальенны Экхарт! Зато какие перспективы!

Роланд широко взмахнул руками, то ли обрисовывая масштабы перспектив, то ли раскрывая объятия, а девушка задумалась, будет ли ей грозить смертная казнь, если она под столом пнет его величество каблуком куда попадет. Так и не определившись, она все-таки решила кое-кому кое-что объяснить. Медленно и отчетливо, на всякий случай, чтобы венценосный наглец потом не отперся, будто не расслышал:

— Здесь у тебя нет перспектив, запомни это!

— Да что я такого сказал?

— Сам знаешь!

Роланд, подавив непонятную улыбку, вздохнул и вдруг решил:

— Ну что ж, придется идти колоть дрова.

Какие еще дрова, опешила Адельгейда, там дров на два дня хватит. Да он и топор не поднимет, а если поднимет, то потом снова сляжет на неделю, и Веллита ее убьет. Присмотрела за раненым, называется. Она уже готова была героически встать на защиту дровяного сарая, когда запахло паленым.

Это было ценное открытие для ее кулинарного опыта: светская беседа о высоких материях с коронованной особой совершенно не способствует приготовлению пищи. Ценное, но совершенно бесполезное, поскольку вода из кастрюльки успела выкипеть, а содержимое — прилипнуть ко дну и подгореть. Несостоявшаяся повариха уныло поковыряла ложкой черные комья на дне, представила лица брата и волшебницы, вернувшихся после нелегкого путешествия как раз к обеду, и вздохнула:

— Они такое есть не будут.

Роланд, которому тоже не мешало бы чувствовать вину за содеянное, пожал плечами.

— Я же все-таки король. Не будут есть — скажу, что это бунт!

— Да ты просто чудовищный тиран! — восхитилась Адельгейда, представляя красочную картину грядущего "бунта". Но тиран не менее живо вообразил во главе бунтовщиков себя и решительно осмотрелся.

— Сейчас что-нибудь придумаем! Вон то мясо тебе зачем?

— Собиралась пожарить, как в книге…

— Долой книгу, сделаем по-другому.

Девушка подумала, что ослышалась, и осторожно переспросила:

— Ты что, готовить умеешь?

— Нет, конечно! Но я видел на охоте, как это делают. Как говорил один умный человек, вопрос не в том, умеешь ты что-то делать или нет, а в том, готов ли преодолевать трудности!

Через четверть часа во дворе горел костер. Роланд вбил в землю какие-то подвернувшиеся под руку колышки и скомандовал:

— Там вертел лежал на полке, тащи его сюда! И соль! Ну и еще что найдешь!..

Пока король орудовал у костра, его соратница по кулинарным боям вернулась на кухню и, забыв про пострадавший палец, решительно схватила нож. Это же не штурм крепости, а всего лишь картошка, не так ли? Хоть с этим-то она может справиться? Как оказалось, и в самом деле главное — не бояться трудностей. Через час стараний перед ней уже красовалась полная сковорода первой в ее жизни собственноручно приготовленной жареной картошки, вполне съедобной не только на вид и запах, но и на вкус. А со двора вместе с ветерком в двери потянулся такой восхитительный аромат, что оставаться непричастной к его источнику стало выше человеческих сил.

Пикник удался на славу. Вообще-то не мешало дождаться обеденного времени и возвращения Алекса и Веллиты, но король и его помощница решили, что заслужили второй завтрак. Адельгейда принесла из погреба бутылку вина. Изысканный напиток пришлось пить из обыкновенных стаканов, столом служил деревянный обрубок, накрытый салфеткой, а креслами — разорванное пополам старое одеяло (сидеть вместе на одном одеяле дама категорически отказалась), но эти мелочи не испортили настроения.

Растянувшись на солнышке, Роланд рассказывал какие-то забавные истории из придворной жизни, а его собеседница под большим секретом поведала про турнир, на котором она так бесцеремонно нарушила правила. Роланд на это сказал, что обычаи турниров — не законы, стало быть, ему как королю на их нарушение совершенно наплевать, и пожелал пожать ее героическую руку. А потом вспомнил про слухи о затеянной леди Эсперенс драке в таверне и загадочных причинах упомянутой драки, и тут же сам чуть не угодил под горячую героическую руку — расспросы на эту тему давно довели "виновницу торжества" до сильнейшего раздражения. Возмутившись неискоренимости сплетен, Адельгейда смущенно созналась:

— Было дело, ущипнул какой-то наглец…

— Да, самоубийца, — посочувствовал неведомому наглецу король.

Уже после, когда остатки пиршества были убраны и лужайка обрела почти первозданный вид, Адельгейда вспомнила, что ее оставляли здесь в качестве сиделки, и как раз с этой задачей она справилась отвратительно. Доверенный ей больной полдня провел на ногах, да еще и этот костер, а потом вино… И как загнать его в спальню, если сам он туда не спешит? Девушка даже вздохнула с облегчением, когда Роланд, подозрительно бледный и уставший, прислонился к дверному косяку:

— Все, здоровье закончилось. Надо передохнуть.

"Наконец-то!" — чуть не сказала вслух Адельгейда и тут же испугалась — вдруг с ним случится что-то совсем скверное? Король уверил, что ничего скверного, просто придется немного поспать.

Роланд снова вышел на крыльцо, когда полдень уже давно миновал. Адельгейда стояла там же, где он ее оставил, но теперь ей было не до веселья. Замерев у перил веранды, она напряженно смотрела в лес за поляной. Царила полная тишина, птичьи трели и шелест листьев не в счет. Никаких признаков приближения людей. Алекс и Веллита должны были вернуться к обеду, но еще немного, и наступит время ужина, а они так и не появились.

Поход в город начался успешно. Хотелось надеяться, что в ближайшем будущем появится повод переименовать его в поездку — покупка лошадей числилась среди самых первоочередных задач. Идти пришлось довольно долго, и Алекс быстро понял, почему Веллита так настаивала на своем участии в это походе. Здесь она знала каждый камень, каждый изгиб тропинки, почти невидимой в густой траве, а он, глядя на лес, мог бы поспорить, что эти дебри совершенно непроходимы. В действительности же тут, с известной осторожностью, могли пройти не только люди, но и лошади.

На этот раз мудрить с собственным внешним видом не пришлось. Теперь Алекс в простенькой, но добротной одежде и при оружии был "вольным стрелком", странствующим солдатом, готовым за умеренную плату подрядиться на веселую и необременительную службу. Веллита была девушкой, которая… в общем, которая просто ездила вместе с ним.

Лошадей купили в первой деревне, достаточно большой для того, чтобы появившиеся с лесной тропинки безлошадные путники не привлекли всеобщего внимания. Алекс приплел худо-бедно правдоподобное объяснение причин своего пешего путешествия, да еще и заплатил так прилично, что две лошадки вместе с седлами и полным комплектом прочей сбруи перешли в его владение без лишних вопросов.

До городка удалось добраться часа за полтора. Из дома путешественники выехали ранним утром, чтобы к обеду успеть вернуться и не застать в дороге самый разгар жаркого летнего дня, но солнце начало припекать уже вскоре после выезда. Город Илакки обнаружился именно там, где ему и полагалось быть в соответствии с картой. Обыкновенный тихий городок с тремя десятками улиц, из которых камнем вымощены лишь те, что ближе к дому градоначальника, положенным количеством питейных заведений и, как водится, непременным торговым двором. Здесь, в северной части страны, даже летняя жара не изнуряла, несмотря на яркое солнце, а обилие деревьев превращало и без того недурное местечко в зеленый цветущий сад.

Городок находился на территории большой северо-восточной провинции Корисанта. О ее правителе король, помнится, не говорил ничего дурного, но Алекс не терял бдительности, да и Веллита держалась настороже. Иногда даже слишком настороже, один раз ему пришлось попросить спутницу вести себя попроще, особенно когда рядом городская стража. Если у прохожего при виде служителя порядка делается такое сосредоточенное лицо, даже дурак заподозрит, что дело нечисто.

Судя по тому, как поглядывали на Веллиту, ее положение при странствующем наемнике считали вполне понятным и отнюдь не родственным. Когда Алекса видели рядом с Адельгейдой, то любому приходили на ум мысли об их общих папе и маме, но когда он назвал сестрой свою нынешнюю спутницу, очередная лавочница понимающе усмехнулась. В жизни бывает всякое, и внешнее несходство еще не повод для уличения во лжи, но когда молодой человек называет сестрой путешествующую с ним девицу, которая не только совсем на него не похожа, но и немного смущена таким представлением, слово "сестра" толкуют совершенно в другом смысле. Известно же всем владельцам постоялых дворов — кто только не прикидывается близкими родственниками, лишь бы найти предлог уединиться.

— Кажется, я испортил тебе репутацию, — сказал Алекс, когда они, покинув лавку, отвязывали лошадей. Веллита улыбнулась, но ответила вполне серьезно:

— Я же знаю правду, и ты знаешь. А остальные пусть говорят, что хотят.

Она отнеслась к этому с философским спокойствием — если ее считают подружкой наемника, то так и быть, пусть считают кем угодно, лишь бы не догадались, кто она на самом деле. Алекс даже подумал — вдруг ей такое предположение нисколько не обидно, а совсем наоборот? На первый взгляд Веллита казалась застенчивой тихоней, но это только на первый взгляд. У ее попутчика было достаточно времени, чтобы разглядеть далеко не робкий блеск в ее глазах, напоминающий о сине-зеленых волнах там, где море встречается с небом. И еще он успел заметить, что ее странная, необъяснимая свобода от представлений о том, "как принято", пожалуй, не могла сравниться даже с азартным пристрастием Адельгейды к забаве, которую та называла "позлить зануд".

Путешествие выходило удачным во всех отношениях. Торговый двор, неожиданно большой и шумный, встретил новых посетителей с распростертыми объятиями. Дело кончилось как обычно — полным набором запланированных покупок и не меньшим количеством внезапных. Благо, Роланд перед бегством так успешно ограбил сам себя, что деньгами не грех и слегка насорить.

— Шоколад! — воскликнула Веллита возле очередного прилавка.

Продавец южного лакомства радостно закивал, расхваливая товар, по его словам, достойный стола градоправителя. Волшебница и без него знала, как этот самый товар полезен "для здоровья тела и души", и немедленно купила увесистую упаковку.

К тому времени, когда щедрые покупатели вышли наружу, их большая сумка изрядно потяжелела. Алекс купил для Роланда меч, для наемника вполне достойный, но, конечно, далекий от тех чудес оружейного мастерства, что остались в королевском замке. Теперь привередничать не приходилось. Еще он сложил на дно сумки приличный запас стрел для их единственного арбалета, а под куртку спрятал приобретенные метательные ножи. Веллита с аппетитом жевала сладкий пирожок. Время обеда еще не пришло, но Алекс подумал о том, что вскоре не помешало бы немного подкрепиться. Только перед этим нужно доехать до Серебряного брода.

Деревня Серебряный брод попала в их маршрут не случайно — здесь жила самая известная в этих краях целительница, которая не только самолично врачевала болезни, но и наладила торговлю разнообразными лечебными и косметическими средствами. Товар ее славился отменным качеством благодаря тому, что в ближайших окрестностях в изобилии росли самые редкие и нужные в этом деле растения. Вообще-то удивить Веллиту рассказами о здешних чудесах было непросто. В лесу неподалеку от дома ее бабушки встречались такие травы, что здешняя целительница от зависти стала бы с ними одного цвета, но времени для приготовления нужных настоек не хватало, и девушка решила приобрести готовый продукт.

Помимо всего прочего, это было последнее большое поселение из тех, что должны встретиться по пути, а значит, еще двух лошадей придется купить здесь. Располагался Серебряный брод удобно, от него не более часа езды до того места на глухом отрезке дороги, где нужно свернуть в лес, чтобы отыскать тайную тропку к дому Веллиты.

Серебряный брод был Серебряным бродом не просто так. Местная речушка, узкая и довольно глубокая, здесь превращалась в стремительно летящий по каменистой отмели поток. Заняв столик в самой приличной таверне у реки, Алекс дожидался возвращения Веллиты. Наблюдал, ковыряя вилкой в жареной картошке, как разлетаются брызги над выступающими камнями, и иногда внимательно поглядывал по сторонам.

Время завтрака давно миновало, а время обеда еще не пришло, в заведении царило временное затишье. Волшебница надолго застряла в лавке напротив, в той самой, где торговали самой известной здешней продукцией. Все из-за обещания непременно купить Адельгейде какой-то чудодейственный бальзам для нежной кожи, поскольку руки высокородной подруги привыкли разве что к рукоятке меча, но уж никак не к работе по хозяйству.

Соседний стол заняли четверо мужчин, двое постарше, а двое с виду ровесники Алекса. Внимательно присмотрелись к соседу, окинули взглядом его оружие, потом почему-то глянули вокруг, будто кого-то искали, и уткнулись в поданные прислужницей тарелки. Однако молчание надолго не затянулось. Покончив с едой, один из четверых, с виду главный во всей этой компании, вальяжно развернулся к Алексу и спросил:

— Слушай, парень! Ты откуда тут?

Вопрос прозвучал вполне дружелюбно, не было причин искать ссоры.

— С севера. Гостил у родных, а теперь еду в столицу, может, подвернется какая работенка по специальности, — Алекс тронул меч.

— А не встречал ли ты кого по пути? Ну, там, у себя, на северных дорогах?

Вот это уже интересно, продолжать разговор очень даже стоило, только поаккуратнее и поуклончивее, примерно так:

— Разный народ у нас проезжает.

— А не попадались четверо? Два мужика и две девки?

Алекс усмехнулся, все больше входя в роль, и лениво сообщил:

— А если и видел? Какие только не попадались! У нас и мужиков, и девок — толпами. Ну, количество девок мы, конечно, сокращаем по мере сил… — он изобразил похабный жест, отчего собеседники хмыкнули, а после уточнил, — Может, поконкретнее?… Кого ищем-то?

— Да есть такие… Может, они теперь и порознь ходят, но скорее вчетвером. Мужики приметные, такие… одно слово — порода!

Предводитель молчаливой компании на редкость сумбурно начал объяснять, как именно выглядят искомые господа. Алекс даже посочувствовал, что тому так мучительно приходится выбирать выражения. Ну, в самом деле, не говорить же первому встречному что-то вроде "да тут король где-то шляется, надо найти и грохнуть". Вполне возможно, этот тип и сам не знал, кого в действительности ему поручили искать, иначе вместо невнятного "словесного портрета" заказчик посоветовал бы почаще сравнивать лица встречных мужчин с изображением на монетах.

Алекс впился взглядом в лицо этого человека — нет, он его раньше никогда не видел, да и остальных тоже, а они если и знают описание его внешности, то явно не достаточно, чтобы сразу опознать.

— Но особенно видные девки! Дамы из хорошего общества, недотроги! Но мы это исправим!

Наемник уже не то вербовал случайного собеседника, не то хвастался, какая ему досталась работенка.

— Мужиков надо захватить, за них прилично и вперед платят, и потом, как все исполним. А девки хозяину не нужны, это подарок тем, кто их первый найдет. Представляешь? — он толкнул Алекса локтем, а тому стоило немалых усилий, чтобы не заехать мерзавцу в рожу.

— Если такие видные, чего ж хозяину не нужны? — с показным равнодушием спросил он.

— А кто его знает? Так и сказал — ваши, ни в чем себе не отказывайте, это приказ! И можете потом хоть продать, хоть в канаве утопить. Только доказательства попросил, и все.

— Какие доказательства?

— Ну, что это именно те девки были. У одной коса вот досюда, — предводитель жестом показал, докуда именно, — косу и привезти. А у второй очень приметные глаза, такого необычного цвета…

Алекс поперхнулся и закашлялся, уронив вилку.

— Знаю, мерзость какая-то, но что заказано… Ну так как, не попадались тебе такие?

Он не ответил, сделав вид, что поперхнулся слишком сильно и встал, незаметно освобождая пространство для защиты или нападения, это уж как получится. И вдруг случилось то, чего он больше всего боялся — хлопнула входная дверь. Веллита закончила с покупками и теперь стояла на пороге, сжимая в объятиях сверток. Наемники уставились на девушку, потом на Алекса, и подозрение, что преследователи и преследуемые нашли друг друга, стало взаимным.

И в то же самое мгновение свистнул клинок, уменьшая число преследователей на одного. Трое остальных если и замешкались, то не надолго. Стол и стулья отлетели в стороны, наемники решили загнать в угол более серьезного, по их мнению, противника, одновременно шаря взглядами по сторонам — в поисках еще двоих, ведь беглецов должно быть четверо. Один попытался достать Алекса сбоку, но оказался сбит с ног банальным пинком. Где-то рядом немедленно раздался звучный удар — должно быть, Веллита пустила в ход боевое заклинание. Несколько посетителей выскочили за дверь и бросились врассыпную, истошно завизжала прислужница за стойкой.

Но драки, собственно, уже не было, все закончилось быстро и даже банально. Остались лишь неподвижные тела на полу и расползающаяся по истертым доскам кровь. Боевое заклинание Веллиты оказалось самой обыкновенной табуреткой. Правда, табуретку для прочности обили по краям железом, а удар пришелся так удачно, что наемник остался лежать на полу с пробитым виском. Ну вот, в наших рядах стало еще на одного убийцу больше, подумал Алекс. Может, Веллита кого и зашибла насмерть еще когда выбивала столичные ворота, но одно дело на расстоянии, а другое — собственноручно проломить человеку голову. Он обхватил за плечи ошеломленную девушку и решительно развернул в сторону от картины чужой агонии. Заодно шепнул:

— Они ищут тебя по цвету глаз!

До того, как появится местная стража, которая в такой большой деревне наверняка есть, оставались считанные минуты. Молодой человек посмотрел на спутницу, все еще опасаясь, не будет ли реакция на случившееся слишком острой, и сам едва не вздрогнул — ее глаза вдруг стали черными.

— Они угрожали моей… жене, — сказал Алекс трактирщику, плюнув на неубедительное вранье про сестру, но все равно замявшись.

Заминку истолковали верно, так же, как и раньше. Служанка и хозяин заведения зачарованно глянули на золотые монеты — щедрую плату за чистку полов, ремонт мебели, моральный ущерб и гробовое молчание, и ни слова не сказали посетителям, торопливо устремившимся к выходу.

Стража так и не появилась, но из Серебряного брода все равно пришлось уехать, не мешкая. Главная улица была не слишком многолюдна, а узкий переулок, куда свернули беглецы, оказался и вовсе пустым. Когда они попали на окраину, никто не обратил внимания на тихо убравшуюся парочку. Покупать здесь лошадей Алекс передумал. Скрывшийся неизвестно куда наемник со своей любовницей не так подозрительны, как парень и девица, которым для чего-то или для кого-то нужны четыре лошади вместо двух.

— Не туда, — сказала Веллита, — они поедут по нашим следам!

Ее глаза уже вернули свой собственный цвет, иллюзия, созданная для хозяина таверны и его служанки, исчезла. Зато теперь хозяева разгромленного заведения всем расскажут, как побоище учинили двое — нервный вооруженный тип со своей темноволосой черноглазой спутницей. Два в любом случае не похоже на четыре, к тому же скрылись участники драки в сторону, почти противоположную той, куда собирались на самом деле.

Когда, наконец, удалось незаметно свернуть в лес, Алекс вздохнул с облегчением. Если не считать неприятности у Серебряного брода, поездка удалась. Даже недостающих лошадей удалось купить, но уже в другом селении. Когда вокруг сомкнулись деревья, а признаки жилья и людей остались далеко за спиной, Веллита спросила:

— Они искали нас?

— Да, — отозвался Алекс, — я должен тебе кое-что рассказать…

Пересказ разговора с покойными наемниками был недолгим, но рассказчик успел пожалеть, что завел беседу сейчас, а не позже, в доме. Услышав о будущем, которое предназначили ей заговорщики, волшебница побледнела. Молодой человек даже испугался, как бы его дама не свалилась в обморок под конские копыта. Но все обошлось, она лишь зябко повела плечами и надолго замолчала. Алекс увидел, что девушка попросту дрожит, и протянул ей флягу с чудодейственным эликсиром, не имеющим никакого отношения ни к магии, ни к целительству (хотя насчет последнего — это как посмотреть).

— Так дело не пойдет, ну-ка держи! Только пей осторожно, это крепко!

Леди Делари сделала глоток и поморщилась, но, как полагается в таких случаях, скоро успокоилась.

— Почему ты его табуреткой, а не магией? — поинтересовался Алекс, вспомнив пришибленного наемника.

— Следы боевого заклинания найдет любой маг, а маг из тех, с кем мы уже встречались, распознает, что это была я! А вот цвет глаз изменить, тем более на себе самой — это ерунда.

— Ладно, не переживай, дело прошлое. Зато привезем Роланду хорошие новости.

— Хорошие новости?! — Веллита растерялась, — Нас ищут, подошли совсем близко! Если это ты называешь хорошими новостями, что тогда плохие?

— Конечно, хорошие. Помнишь, в замке на нас напали гвардейцы? Или кто-то под видом гвардейцев. Я боялся, что то же самое будет с армией. Представляешь, если по всем дорогам расставят посты с нашими приметами? А нас ищут какие-то болваны, которым хозяин даже боится намекнуть на правду…

Веллита недоверчиво усмехнулась и снова стала молча, внимательно смотреть вперед. Совсем скоро она вдруг протянула руку вперед и слегка щелкнула пальцами. Впереди не было ничего примечательного, и лишь в последний момент ее спутник понял — иллюзия непроходимого леса исчезла, появился дом.

Весь вечер Алекс рассказывал, что удалось разузнать в городе, а потом они вместе с Роландом, развернув в кабинете карту, долго обсуждали, как лучше выбираться отсюда, чтобы попасть в те места, где король надеялся найти помощь и поддержку. Если бы удалось добраться до Лакуара, центра провинции, которой управлял лорд Вилар, дальний родственник Роланда (правитель был женат на двоюродной сестре покойной королевы) то для сегодняшних беглецов и изгнанников многое бы изменилось. Только путь до этого города неблизкий и пройти его очень непросто.

Веллита в разговоре и не участвовала, но оставалась в комнате, сидела у окна с книгой в руках. Вряд ли она в самом деле читала, свет от пары тяжелых трехсвечных канделябров туда почти не доставал, да и взгляд у девушки был отрешенный, совсем не сосредоточенный на старинном тексте. Она прислушивалась к грандиозным планам, что строились в двух шагах от нее. День сегодня для всех выдался непростой, даже для тех, кто вершил подвиги на кухне, и усталость вскоре взяла верх. Мужчины решили отложить великие дела на завтра и разошлись по комнатам, да и волшебница пообещала долго не засиживаться. Но когда Алекс, еще не успев улечься спать, выглянул из своей комнаты, то обнаружил, что в щель под дверью кабинета пробивается свет. Он тихонько постучал и, услышав приглашение войти, повернул ручку.

Веллита еще не ушла. Она и раньше оставалась допоздна в бабушкином кабинете, листая книги, способные напугать одним только видом — толщиной и количеством собранной за долгие годы пыли, вот и теперь снова сидела за письменным столом. Свечи горели в бронзовом канделябре, вокруг царил беспорядок — несколько раскрытых томов, один другого старше, какие-то небрежно раскиданные листы бумаги и пара тонких тетрадей.

— Что ты тут делаешь так поздно? — спросил Алекс.

Волшебница тут же прижала палец к губам, показав куда-то в угол. Молодой человек с удивлением обнаружил, что в кресле у догорающей печки пристроилась его сестра. Адельгейда спала, забыв про книгу на коленях.

— Я что-то пропустил или все так и есть — вы дождались, пока мы с Роландом разбежимся по кроватям, а сами здесь неизвестно чем занимаетесь? — перешел на шепот Алекс.

— Так и есть, — вздохнула Веллита, — но на самом деле я кое-что ищу.

— Что же?

Он уселся на обитую потертым бархатом табуретку по другую сторону стола и с любопытством смотрел на собеседницу. Девушка откинулась на высокую спинку кресла, вызывающе грациозная в своем темном платье на фоне когда-то золотистой, роскошной обивки кресла, неизвестно как занесенного из модных залов в здешнюю глухомань. Занесенной, впрочем, давно. Громоздкая мебель такого декора были в моде лет эдак сто пятьдесят назад, великая бабушка вполне могла прикупить их по бросовой цене у кого-то из здешних дворян, решивших обновить обстановку в замке.

— Я плохо понимаю, что происходит, — грустно призналась волшебница, — но боюсь, Роланд ошибается, ему нельзя ехать в Виларию. То есть, можно, конечно, но это ничего не изменит. Он не там ищет причины.

Было что-то странное в ее осведомленности, необъяснимой уверенности в собственной правоте, никак не вязавшейся с образом одинокой беззащитной сироты, лишь волею случая угодившей в водоворот опасных событий. Уже давно Алекс то удивлялся ее рассудительности, то вспоминал невообразимые, не имеющие ничего общего со здравым смыслом поступки, эту ее самоубийственную готовность в одиночку встать на пути у всех заговорщиков, наемников и магов мира, без оглядки, как головой в омут, даже если в глазах прячется отчаянный страх. Сегодня, в их долгом совместном путешествии, его не оставляла мысль, что с Веллитой что-то не так. Вернее, все правильно, в самый раз, ничего такого, к чему хотелось бы придраться или заподозрить подвох, и она вовсе не казалась ни старше, ни мудрее, ни опытнее, чем положено девушке ее лет. Но непонятно почему на ум все время приходило одно и то же слово — "неспроста".

— Кто ты? — спросил он, внимательно глядя в глаза удивительной особы, с которой судьба так неожиданно свела его и связала, теперь уже накрепко, как и всех четверых, чем бы ни закончилась эта история. Волшебница с легкой досадой ответила:

— Я сказала правду, я та, кто есть, ничуть не больше, но моя бабушка знала очень многое… Я расскажу, но поверите ли вы с Роландом? Кто я такая, чтобы давать королю советы?

— Хочешь, скажу, кто? — вдруг улыбнулся Алекс, — ты умная и храбрая девочка, которая спасла ему жизнь, причем дважды, и он выслушает все, что ты пожелаешь ему поведать. Но вряд ли он просто так поверит в чьи-то смутные догадки. Может быть, порепетируем?

— Что?

— Я буду упрямым скептиком, а ты попробуй доказать, что права!

— Договорились. Но рыться во всем этом тебе придется вместе со мной. Возможно, бабушка оставила пометки, намеки…

Алекс решительно придвинул к себе толстую пачку чего-то вроде записок или дневников, обозрел обширное поле грядущей работы и с сомнением спросил:

— Думаешь, она знала о покушении на короля, которое затеют через полгода после ее смерти?

— Звучит нелепо, правда? Но все так и есть, она предупреждала, что может случиться нечто плохое.

— Послушай, я верю, твоя бабушка была великой волшебницей, но какое дело ей до Экхартов?

— В их замке… как он называется? — она полистала истертый дневник, — Вот, Старая застава… там кое-что есть.

— Да, могила короля Элвера. Его не стали хоронить в королевской усыпальнице.

— А с чего бы вдруг? Он же был королем, законным, коронованным, даже если его убили? Тем более, тогда сплели какую-то историю про роковую случайность, погубившую его. Мало ли, что мог натворить безумец? — судя по хитрому блеску в глазах Веллиты, это было что-то вроде первого вопроса на засыпку, ответ на который она прекрасно знала и подзадоривала собеседника тоже не оплошать.

— Вроде бы из-за желания родни похоронить его подальше, у себя, — вспомнил Алекс, — но и в самом деле гуляли слухи, что Элвера там нет, могила пуста, но проверить, сама понимаешь, никто не рискнул.

— Не пуста.

— Не понял. Так он там или нет?

— Откуда же мне знать? — усмехнулась волшебница, — но есть еще один слух… что в могиле спрятана очень важная вещь, и очень… сильная.

Алекс неплохо представлял, что маги обычно называют "очень сильными вещами".

— Неужели семейка благородных принцев присвоила ценный артефакт?

— Кажется, так оно и есть, и до этой вещи бабушке как раз было очень большое дело. Могила окружена магической защитой, ее до сих пор не смогли разрушить. И если когда-нибудь это случится, произойдет такой всплеск силы, что почувствуют все высшие маги в округе. Бабушка не хотела упустить момент.

— Но зачем? Она ведь не сама решила присматривать за… содержимым этой могилы? Ей поручила Академия?

— Да нет же! Я говорила о Забытом городе… Он существует, то есть существует место, которое так назвали у нас. Городок Амилар в горах на северо-востоке! Ты о таком знаешь?

— Да, община Темных снов, как не знать. Туда еще сотню лет назад свозили умирать умалишенных, чтобы они не выбрались обратно. Но там давно никто не живет, кроме призраков, якобы стерегущих таинственное зло. Говорят, то еще местечко…

— На удивление откормленные там призраки, — рассмеялась Веллита, — во всяком случае, лорд Гаралан, когда приезжал последний раз, имел весьма цветущий вид. Это дальний родственник бабушки, я его называла дядей, хоть это и не совсем так. Он высший маг из Амилара, поэтому бабушка попросила меня, если случится несчастье, сообщить ему обо всем.

— И что он там делает? — роль любознательного скептика пришлась Алексу по душе.

— Он там не один. И про таинственное зло — все выдумки. Там другое, это… как сила, или как золото, как власть, в нем нет ни добра, ни зла, просто использовать можно по-разному, бабушка всегда так говорила…

— Так что же там?

Веллита порылась среди бумажного изобилия и выудила тощенькую потрепанную тетрадку.

— Взгляни. Что ты думаешь об этом?

Почерк, которым были исписаны пожелтевшие от времени страницы, оказался на удивление аккуратным и разборчивым, а чернила совсем не выцвели, так что прочитать повествование не составило труда:

Жил когда-то на свете прекрасный принц. Он был единственным сыном могущественного короля, в будущем ему предстояло занять трон и править большой процветающей страной. Но, как ни удивительно, такое предназначение вовсе не радовало молодого наследника. Когда он представлял себя на месте отца, мысли о множестве дел и забот, которыми обременен правитель, нагоняли на юношу смертельную тоску. Принц не жаловал веселые компании сверстников и их немудреные забавы, да и нежные дамы, коих при дворе было больше, чем роз в саду, не так уж сильно увлекали его. В положенный срок, повинуясь воле отца, он женился, но и принцесса видела супруга рядом гораздо реже, чем хотела бы. Принца больше влекли знания, но совсем не те, которым обучали его многочисленные наставники.

А все дело в том, что юноша обладал редким и загадочным даром, о котором никто не знал. Конечно, многие слышали, что у него есть способности к магии, но такие слабые, что их хватало только на детские фокусы, а это, согласитесь, не то, чем можно гордиться наследнику трона. Но было кое-что еще. Однажды, уединившись в своих покоях и пребывая в самом печальном расположении духа, принц мечтал оказаться как можно дальше от королевского замка, от назойливых придворных и надоевшей жены. И вдруг он увидел, как прямо в воздухе, в сумраке комнаты, появился огромный серебряный круг. Сначала это было только едва видимое сияющее кольцо, а потом все его пространство заполнилось серебристым туманом. Туман мерцал и закручивался в радужные спирали. Круг слушался даже легкого движения руки, появлялся и исчезал, повинуясь воле юноши. В нем таилась неведомая сила, чужая и манящая, и еще — смертельно опасная. Каким-то образом принц понял, что, шагнув за мерцающую завесу, он окажется далеко отсюда, невообразимо, запредельно далеко. Но пугало его не это. Он знал, что там, за неведомой границей, он станет кем-то другим, уже не собой, и навсегда потеряет что-то важное, весь смысл своей одинокой жизни. Он жаждал знаний больше, чем приключений, и не отважился шагнуть в неведомое, но захотел понять, что за наваждение явилось в его жизнь. Он велел доставить в свои покои самые редкие книги, те, о которых давно забыли и в которые давно не верили, и заперся наедине с древними рукописями.

Его отец вскорости умер, молодой наследник стал королем. Но это известие ненадолго отвлекло его от излюбленных занятий, постичь тайну серебряного круга он желал куда сильнее, чем править своим народом. Страна, забытая правителем, медленно погружалась в пучину раздоров и междоусобиц, пока обезумевший король проводил бессонные ночи, пытаясь раскрыть непостижимую тайну. Однажды ему доложили, что королева упала с лошади и умерла, но он понял лишь, что больше никогда не увидит этой женщины, и вздохнул с облегчением. А ночью в замок вошли его когда-то верные вассалы, теперь не желавшие служить королю-безумцу, утопившему страну в крови и хаосе. Под ударами тяжелых кулаков дрогнули двери в башне. Король понял, что спасения нет. И тогда он шагнул в серебряный круг. Больше его никто не видел. В стране стал править новый монарх, достойный и благоразумный. Однако ходили слухи, что исчезнувший король не умер. Что сам он никогда не сможет вернуться, но однажды его тень явится, чтобы возвратить свое…

— Это не выдумка, вернее, это история короля Элвера, написанная как сказка! — воскликнул Алекс, — Но что за серебряный круг? Все знают, что Элвер Ринаус Экхарт, последний король из династии Экхарт, сошел с ума и больше года не выходил из башни, а Диасту едва не захлестнула междоусобная война. И про королеву, которая погибла, якобы упав с лошади…

— Короля убили заговорщики, и править стал лорд Вейс, потомок которого спит за стеной, — продолжила Веллита и указала в сторону бабушкиной спальни.

— Да, но при чем здесь эта история? Она случилась двести пятьдесят лет назад!

— При том, что здесь написано — тень явится вернуть свое.

Алекс вздохнул и, постаравшись, чтобы его слова прозвучали не слишком иронично, произнес:

— Это безумие похлеще, чем у короля Элвера.

— Нет, — Веллита не обиделась, будто чего-то подобного и ожидала, но ответила твердо и уверенно, — Он был странным человеком, это верно, но он был высшим магом и владел даром перехода.

— Так все-таки слабым или высшим?

— А кто сказал, что одно исключает другое? Высшие не имеют ничего общего с нашими Верховными магами Академии.

— Тогда объясняй! — велел скептик.

— Высшие — всего лишь те, кто кроме силы стихий использует силу… как бы это сказать… ту, которая удерживает в целости и взаимосвязи бесконечное множество миров! — произнесла Веллита заученную фразу и терпеливо посмотрела на собеседника в ожидании новых вопросов. Вопрос не замедлил последовать:

— Хм! А не те ли это высшие, про которых написано в книжке про твою бабушку? Я всегда считал их занятной выдумкой!

— По-твоему, это выдумка? — Веллита сделала легкое движение рукой, отчего в воздухе прямо над столом повис небольшой серебряный круг. Волшебница глянула на ошарашенного Алекса сквозь мерцающую раму, как с другой стороны зеркала, и вопросительно приподняла бровь. Но потом, не дожидаясь, пока он сумеет подобрать слова, снова шевельнула пальцами и круг исчез.

— Это шутка, иллюзия. Если я открою внешний портал, на выброс энергии сбегутся все высшие маги округи.

— А что, они тут есть? — машинально, еще не опомнившись, спросил Алекс.

— Наверняка нет ни одного, нас очень мало. Но это все равно не шутки.

— Но куда ведет круг? В смысле — настоящий, не этот.

— Я не знаю. С той стороны нет возврата, меня предупреждали — нельзя пытаться перейти, если есть хоть что-то, что удерживает в этом мире. Но, говорят, там светит солнце и живут люди, и еще там скрыта огромная сила. Амилар охраняет единственное место в нашем мире, где можно оттуда вернуться обратно.

— А Элвер мог это сделать?

— Не думаю. К тому же все равно прошло столько лет…

— Но что общего у заговора Экхартов с Амиларом?

— Помнишь, я рассказывала о заклинании, которым пытались убить короля? Так вот, в замке бывает много магов, но никто не заметил, что происходит.

— Да, и это тревожит Роланда. Получается, половина Академии в заговоре.

— Совсем не обязательно. Это была чистая высшая магия, заметить ее мог только высший. И воспользоваться тоже.

— Постой, но тогда… Значит, Роланд ошибается, ты должна сказать ему!

Веллита снова откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

— Значит, все-таки рассказать?

— Пусть заодно узнает, какой у него пробел в образовании! — усмехнулся Алекс, представляя себе, как удивится его величество, обнаружив, что самая обыкновенная попытка его убийства, как две капли воды похожая на множество других подобных историй, обрастает столь живописными подробностями.

Веллита захлопнула книгу и с трудом подавила зевок. Оба спорщика сразу вспомнили о времени.

— Тут еще кое-что интересное, но давай посмотрим завтра? Я оставлю закладку, — сказала волшебница.

— Завтра — так завтра, — согласился молодой человек, бегло просмотрев "кое-что интересное" и решив, что написано, пожалуй, красиво, но снова больше смахивает на сказку из тех, которые рассказывали ему в детстве зимними вечерами у камина.

Вечер закончился, и сожаление не заставило себя ждать. Алекс улыбнулся собственным мыслям. Все было просто и даже забавно, как в пошловатом анекдоте — две девицы с двумя кавалерами коротают время, уединившись в лесу, и не нужно быть ясновидцем, чтобы предсказать ход событий, неизбежный хотя бы в их воображении. Вон как Роланд сразу пошел на поправку, стоило только оставить его на денек в компании с Адельгейдой, даже удивительно. А Веллита… Она вроде бы не завлекала Алекса, даже не пыталась, но он и не чувствовал никаких преград, настоящих или выдуманных, которыми так увлекаются манерные дамочки из "приличного общества". Возможно, все дело в том, что она и в самом деле верит в существование "другой стороны", для нее все запреты и дозволения их мира — как театральный задник, который можно отбросить или заменить, но история, рассказанная на его фоне, все равно останется прекрасной, если она и в самом деле прекрасна. Ему вдруг захотелось задать маленькой волшебнице вопрос: "А для чего еще найдется место в твоей истории? Для кого?" Он бы не рискнул сам угадывать ответ. Уже слишком поздно, или, может быть, слишком рано — трудно разобраться, когда за окнами непроглядная темнота. А по ту сторону темноты сине-зеленые волны беззвучно разбивались о пустынный берег, и пьянящий нездешней свободой ветер гулял среди бесконечных миров.

Жизнь в лесу не баловала разнообразием, да и погода радовала солнечными днями гораздо реже, чем полагалось в начале лета. Но это не мешало Роланду выздоравливать. Вскоре он почувствовал себя вполне готовым к тому, чтобы всерьез задуматься о новом путешествии. Взявшись помогать Веллите раскапывать в оставшихся в наследство от бабушки бумагах следы загадочных сведений об опасности, угрожающей королевскому роду, Алекс отвлекся от другого, не менее важного занятия — помогать королю восстанавливать былую силу и ловкость. Утро под звон клинков, обычную разминку на поляне перед домом, вошло уже в привычку. Но в остальное время, свободное от дел вроде охоты или помощи дамам в работе по хозяйству, той, которая требует большой физической силы, общество леди Делари увлекало его куда больше, чем общество Роланда. Поэтому Адельгейда нисколько не удивилась, в один прекрасный день увидев Роланда на крыльце с ее же собственным мечом в руках. Он протянул клинок владелице:

— А мне ты покажешь, что умеешь?

Она задумчиво приподняла бровь и надменно кивнула.

— Хорошо. Только переоденусь.

Когда Роланд сходил за своим оружием и вернулся, леди Эсперенс ждала его на лужайке. Вместо платья она надела свой прежний костюм и заплела волосы в косу. Бесцеремонно разглядывать даму — это, конечно, дурной тон, а вот разглядеть противника — бесспорное право, и король не замедлил им воспользоваться. Она была довольно высокой и длинноногой (захочет пнуть — далеко достанет). И не все дамы при дворе даже на охоту отваживались надевать такие костюмы, какой был на этой девушке. Их вполне можно понять — пышные юбки скрывали несовершенства фигуры куда надежнее, чем узкие штаны. Но Адельгейда, похоже, считала, что ей стесняться нечего, и Роланд готов был немедленно с этим согласиться.

Она помахивала дорогим, сделанным по особому, личному заказу мечом, не слишком тяжелым и, разумеется, идеально подогнанным под ее руку. Ее излюбленное оружие уцелело во всех передрягах и, как уже знал король, недавно впервые обагрилось кровью. Стать убийцей — не лучший опыт для девицы, но вряд ли это ее расстроило. К тому же в азартно блестящих глазах, с не меньшим любопытством глядевших на короля, не было ничего, что наводило бы на эти мрачные воспоминания.

— Приступим? — пригласила она.

— Приступим, — кивнул Роланд.

Противники, мягко говоря, недооценили друг друга. "Дохлый" — высокомерно подумала про короля Адельгейда, а он снисходительно назвал ее "девчонкой", правда, только в мыслях. Взаимное удивление не заставило себя ждать. Еще недавно король ходил по дому, держась за стенки, а теперь оказалось, что его мышцы налились почти прежней силой. А еще девушка поняла — ей встречались разные мастера фехтования, но все-таки лучшие из них учили Роланда. У него была превосходная техника и отточенное годами мастерство. Кроме приемов классической школы он знал множество таких штучек, когда увернуться от клинка ей помогала только отличная реакция. Но она сразу согласилась признать — в настоящем бою он, пожалуй, измотал бы ее и убил. Можно догадаться, как дорого обошлась заговорщикам попытка добраться до короля в ночь переворота. Не удивительно, что при встрече с ним они так поспешно хватались за арбалеты.

Открытие Роланда было иного свойства, но захватило его куда сильнее. Его противница казалась стройной и гибкой, но ни эта незамысловатая одежда, ни пышные бальные наряды из прошлой жизни не выдали бы ее тайны — за изящной видимостью таилась стремительная сила. Сражаться ее учил кто-то очень толковый, тщательно создавая индивидуальный стиль. Она проиграет в силе многим соперникам-мужчинам, зато в скорости и ловкости фору даст кому угодно. А выучиться так затейливо ругаться, не вспоминая при этом слишком грубых и уж тем более нецензурных слов, было, пожалуй, потруднее, чем виртуозно махать клинком. Знать бы еще, где она научилась как бы невзначай наводить соперников-мужчин на шальные мысли о том, что клинки — это последнее, что они хотели бы с ней скрестить. Постыдно пропустив несложный удар, Роланд вдруг понял. Никто ее не учил, она, наверное, и не догадывается ни о чем. Просто все в нем бунтует против этого нелепого занятия, когда в пространстве между ним и женщиной звенит железо. Особенно такой женщиной, как эта.

— Ты спятил! — совсем не верноподданнически напустилась на него Адельгейда, — Я могла тебя покалечить!

Ты прекрасна, хотел сказать Роланд, но промолчал. Эта восхитительная ручка влепит ему пощечину, не дрогнув. Уж он-то мог отличить, когда дама ждет его внимания, а когда и малую вольность сочтет смертельным оскорблением. Она почти равна ему по рождению, она наследница гордого древнего рода, а не развеселая горничная, для которой шлепок по заднице от первого встречного дворянина — изысканный комплимент. Меньше всего ему хотелось обидеть ее, разрушить то осторожное доверие, которое между ними возникло.

А она отлично поняла, где витало его воображение, и нисколько не удивилась. Король молод, уже вполне здоров и… просто так привык. Сама виновата — неуемным интересом к личной жизни коронованных особ навела его величество на игривые мысли. Но это не страшно, скоро они снова окажутся в большом мире, где множество женщин с радостью ответит на призыв его неотразимых глаз, и тогда все изменится, она перестанет казаться ему единственным желанным существом в целом свете. Кстати, а почему не Веллита? Она хорошенькая, да и знакомы они дольше… Ох! Догадка была бесподобна — да он же уступил волшебницу Алексу! Не зря, наверное, короля в народе называют щедрым и великодушным. Только интересно узнать, что думает по этому поводу сама Веллита, да и брат тоже.

Адельгейда коварно усмехнулась. Какая утонченная интрижка, светлый повелитель! И это все, на что вы способны? Она не заметила, как сама нарушила важнейшую заповедь — не отвлекаться на посторонние мысли — и уже у нее из рук вылетел клинок. Роланд успешно опробовал очередной изощренный трюк, не поленившись сообщить:

— Вот так противник обезоружит тебя!

— Так — не обезоружит!

Они обменялись ослепительными улыбками, двусмысленными до неприличия, и снова взялись за оружие.

Время до ужина пролетело, как одна минута, особенно после тренировки. Адельгейда захватила в свое полное распоряжение комнату с дубовой бочкой и чуть не задремала, разомлев в теплой, почти горячей воде.

Судя по разговорам короля и брата, скоро предстоит отсюда уехать, так что неизвестно, когда в следующий раз доведется помыться с комфортом. Да и с тренировкой на сей раз вышел перебор. Она так и не сдалась, но самой себе можно признаться — поганец Роланд загонял ее до обморочной усталости. Может, она и согласилась бы остановить поединок и признать ничью, но ровно до тех пор, пока этот нахал не предложил закончить дело "полюбовно". А когда услышал отказ, заявил, что не примет капитуляцию, пока не увидит белый флаг, и даже между ударами ухитрялся советовать, какие именно предметы одежды можно вместо флага приспособить. Пока, наконец, не поскользнулся и не растянулся на траве (может, специально, кто его знает). "Так тебе и надо!" — сказала леди Эсперенс и гордо тряхнула головой, пользуясь случаем красиво выйти из игры. И надо же было через пару шагов так позорно споткнуться прямо на ровном месте! Но и на заплетающихся ногах она опередила взмокшего противника на пути в заветную комнату, где над очагом уже грелась вода — заботливая Веллита постаралась, снисходительно глянув с крыльца на упорную парочку. Собственно, Роланд не пытался обогнать даму, и неблагодарная решила, что король вполне может зачерпнуть холодной водички в колодце. Ему в самый раз, пусть остынет.

Выбравшись из воды и завернувшись в полотенце, Адельгейда разворошила стопку свежего белья на лавке (шиш тебе, а не белый флаг, остряк коронованный!) и принялась одеваться. Волосы сохли невыносимо долго, не вытерпев, она просто скрутила еще влажные пряди в тяжелый узел на затылке. Вообще-то даме появляться на людях с мокрой, кое-как уложенной прической неприлично, но король как-нибудь стерпит, а Алекс не в счет, он ее и не с такой головой видел.

Почему-то вспомнилось, как однажды, когда ей едва исполнилось одиннадцать, в жаркий летний день брат якобы случайно спихнул ее в речку с мостков, и ужасно веселился, помогая мокрой, облепленной зеленой тиной сестрице выбираться на сушу. Шматком водорослей по голове он схлопотал незамедлительно, но самая страшная месть свершилась на следующий день. Злопамятная сестра и ее подружка насобирали в ближайшем лесу увесистых сочных грибов-переростков, а потом дождались, как только брат уединится на сеновале с одной бойкой вдовушкой, и устроили ему инсценировку штурма крепости в лицах. Визгу получилось много — сначала вдовушкиного, а потом — Адельгейды, которая оставшиеся полдня просидела на самом высоком дереве в округе.

Улыбнувшись невинным детским воспоминаниям, девушка вышла на террасу. Аромат грядущего ужина, приготовленного волшебницей, витал в теплом вечернем воздухе как безмолвный упрек кулинарным талантам некоторых присутствующих, но мужчины еще не поддались его чарам и о чем-то разговаривали у крыльца.

— Прямо в город портал не открыть. Да и откуда нам знать, что творится в Лакуаре? Может, то же самое, что в замке Эсперенс, — сказал Роланд.

Алекс угрюмо кивнул, вспомнив собственное недавнее возвращение домой:

— Да уж, Вилария — не здешняя глухомань, там нас наверняка ждут. Тащить с собой девушек — идея хуже некуда.

— Веллита утверждает, что в Амилар ее пропустят, бабушка оставила ей амулет мага-посредника, — продолжал король, — и тогда можно оставить наших дам в безопасном месте.

— Вот как? — встряла Адельгейда, — Это нечестно, я не согласна! Все самое интересное как всегда пройдет без дам?

— Да, например, толпа подонков пустит по рукам какую-нибудь другую упрямую дуреху вместо тебя! — неожиданно резко пресек препирательства брат, — Извини за грубость, разумеется…

Он, как всегда, приготовился к долгим спорам, но на сей раз шутить не собирался. Впервые сестра поняла, что с некоторых пор, пусть это и случилось помимо его воли, Алекс — глава рода Эсперенс, и отлично об этом помнит. Отец никогда не злоупотреблял правами главы Дома, да и брат не из тех, кто любит устраивать демонстрацию собственной власти по каждой мелочи, но если речь пойдет о ее жизни, Алекс не постесняется перестараться. Но ведь дело не в упрямстве, она просто не хотела думать о том, что брат уйдет на верную смерть, а она останется в каком-то якобы безопасном месте!

— Если мы не пройдем вчетвером, как вы собираетесь пройти вдвоем? И без мага? — спросила Адельгейда.

— А мы и не пройдем, я почти уверен. Но если все, что мы знаем, правда, то в Амиларе нам сумеют помочь. Наверняка там знают, как обстоят дела.

Получалось, что решение принято, а дамы о нем ничего не слышали! Вернее, только некоторые избранные дамы. Веллиту как раз спросили, это вообще была ее идея. Не у дел осталась только Адельгейда, хоть брат и заявил, что она в это время просто где-то гуляла. Зато теперь ее ждали два удивительных открытия. Первое — безопасным местом, в которое предстояло отправиться в поисках поддержки и помощи, оказался вовсе не какой-нибудь отдаленный замок. Король намеревается поехать, ни много ни мало, в вымышленный, невероятный Забытый город, общину Темных снов, куда нет хода простым смертным, если только они не сошли с ума. И собирается сделать это так запросто, будто скататься в соседнюю провинцию по делам. А вот вторым открытием стало то, что Роланд и раньше знал об Амиларе, в том смысле, что этот город — не выдумка и не груда старинных развалин. Сам король в день коронации встречался с высшим магом-посредником, как когда-то его отец встречался с прежним посредником, Айриной Делари, и подтверждал обещание, данное первым королем из Дома Вейс — оберегать тайну общины Амилара и защищать ее, если потребуется. В виде ответной любезности он может рассчитывать на помощь, не военную, но такую, которая иногда посильнее всех армий мира.