Переиграть Казанову

Глава 12 Трина

Суббота, 8 июня

Я прочитала дату годности на банке кукурузы: 5 мая 2007 года. Я фыркнула и отправила банку прямиком в мусорное ведро. Что было не так с людьми? Кто пожертвовал древнюю, просроченную еду в приют для бездомных?

— Есть, что спасти?

Я обернулась, пораженная звуком голоса Шерон.

— Не пугай меня так, — я бросила банку горошка с истекшим сроком годности в мусорное ведро.

Шерон усмехнулась. Все ее пять фунтов и десять дюймов были покрыты пылью, что было досадно, потому что под пылью скрывался великолепный наряд, как всегда. Она сказала, что одевается так, чтобы быть образцом подражания для мамочек, которые остались в приюте со своими детьми.

— До сих пор совсем ничего из этого контейнера, — я нахмурилась. — Кто его оставил? Хотелось бы мне их изловить.

Шерон рассмеялась, стряхивая пыль с ее длинных темных волос.

— Нищие не выбирают, сладкая, и ты это знаешь. Большую часть времени мы пользуемся пожертвованиями. Но на этот раз… — ее голос затих, когда она осмотрела полупустые полки кладовой. — Я надеялась, что мы гульнем по основному источнику в виде этих пожертвований, но полагаю, что не получится, — она заглянула в ближайшее переполненное мусорное ведро и покачала головой.

Я чувствовала себя ужасно, хотя и знала, что это не моя вина, что еда, которую я перебирала, была непригодна для употребления. В приюте «Искупления» был дефицит продуктов в последнее время. Шерон сказала, что такое было не только в «Искуплении», каждое место в городе имело проблемы с поддержанием спроса.

— Можем мы что-то можем сделать?

Она пожала плечами.

— Я обратилась ко всем нашим постоянным спонсорам, — она вытерла пыль со лба. — Но у меня есть более насущные проблемы, чем еда.

Мою грудь сдавило. Я была волонтером в «Искуплении» в течение года. Все «клиенты» Шерон, как она их называла, были бездомные мамы с их детьми. Большинство из них были в очень плохом состоянии, когда приезжали.

Напуганные. Голодные. Убегающие от оскорбляющих мужчин.

Шерон любила доверять мне детей. Я читала им и призывала их к играм на старой игровой площадке в захудалом дворе за приютом.

— Что стряслось? — спросила я, пытаясь убрать тревогу из собственного голоса.

Ее темные глаза на короткое время закрылись, спрятанные за ее красными кошачьими очками.

— О, это просто… я устала, Трина. Вещи всегда выглядят хуже, когда я уставшая.

Я не поверила ей, но я не знала точно, насколько имею право совать свой нос в это дело. Я открыла другую коробку и принялась за сортировку. Срок годности: 2003? Разъяренная, я бросила банку так сильно, что чуть не опрокинула мусорное ведро.

— А ты, оказывается, умеешь играть в софтбол?

— Нет, — рассмеялась я тоже. — Может, мне и стоило.

Шерон усмехнулась.

— «Никогда не поздно» — мой девиз, — она открыла холодильник и достала из него парочку содовых, затем жестом указала мне присесть на стол.

— За лето, — сказала Шерон, и мы чокнулись. — Так расскажи мне о своем лете. Как работа няней? — она указала на мусорное ведро. — Я чувствую, как от тебя исходит накопившееся напряжение.

Напряжения было столько, чтобы захоронить себя в других делах, подальше от мыслей о Слейде.

Я пожала плечами.

— Это была длинная неделя.

— Да? — она стрясла изрядное количество пыли с блузки и улыбнулась мне. — Расскажи все своей тете Шерон.

Удивительным было то, что я могла сказать ей все об этом. Мы говорили о многих вещах. Она казалась намного мудрее меня. Скорее всего, потому что так оно и было.

— Дело просто… в другой няне. Он своего рода…вызов, — я поерзала в кресле, устроившись поудобнее. Может, дело было в тепле, наполнявшим меня, когда я думала о том, как Слейд смотрел на меня вчера.

Она подняла идеально выщипанную бровь.

— Ты сказала «он»?

— Все не так, — защищаясь, сказала я.

Ее внимательный взгляд сконцентрировался на мне. Я нахмурилась, когда увидела ее испытывающую полуулыбку.

— Это не так, — настаивала я. — Мы просто… — просто что? Мы не друзья. Возможно, пока нет. — Партнеры, — сказала я. — Просто партнеры.

— Угу, — она сделала большой глоток, но не отвела от меня взгляда. — И твой партнер — это сложная задача, какого рода?

— Он… непредсказуем. Но его любят дети. Мы не можем согласиться друг с другом хоть в чем-то. Вчера он ушел, но потом вернулся, и тогда, чуть не ушла я.

Шерон скрестила руки на ожерелье, запутавшемся у нее на блузке.

— Слишком много драмы для одного дня.

Я сухо рассмеялась.

— Да, так оно и есть.

— Звучит так, словно между вами двумя эмоции так и кипят. Может ли здесь быть что-то еще? — на этот раз она подняла обе брови.

— Ничего больше, — сказала я. — Наоборот — мы своего рода ненавидим друг друга.

Это было не совсем правдой. Мы закончили на хорошей ноте вчера, после мороженого. Он вел себя действительно… прилично. Даже заботливо. Я прикусила губу, вспоминая, как он держал открытой дверь автомобиля, когда мы прощались. Как он сказал не ездить сердито, имитируя Билла Мюррея в том глупом фильме «День сурка», который моя мама смотрит каждое рождество.

— Я так и думала, — пробормотала она.

— Что? — чуть не рявкнула я. — Ты думала «что»?

— У тебя это на лице написано, милая. Не думаю, что ты ненавидишь этого парня. Совсем нет.

Воздух вырвался из меня так, как если бы она проткнула воздушный шарик под названием Трина.

— Ну ладно, я его не ненавижу, но он мне и не нравится тоже, — я повозилась с солонкой и перечницей на столе. — Я просто не могу его понять.

Она фыркнула.

— Добро пожаловать в клуб, сладенькая. Если когда-нибудь поймешь мужской мозг, дай мне знать.

— Я буду последней, кто это сделает.

Она улыбнулась мне и отодвинула свой стул от стола.

— У тебя есть целое лето для этого, — она встала. — Дерзай. У меня есть еще тонна одежды, которую нужно отсортировать.

Я проследовала следом за ней в подвал, благодарная за задание, которое очистит мою голову от неисполнимой задачи познания мужского мозга.

Мой телефон пиликнул, когда я вытащила очередную футболку из переполненного мусорного бака. Тот, кто пожертвовал это, был одержим Звездными войнами. Я нашла три футболки с Дартом Вейдером, две с Йодой и три с Люком Скайуокером.

«Скалолазание. Воздушный дайвинг. Реслинг с аллигаторами. Две из трех фактических возможностей».

Я постаралась игнорировать опьянение, охватившее меня от сообщения Слейда. Я ответила.

«Ни за что. Макс будет чересчур напуган, а Джилли поранится, стараясь перещеголять остальных детей».

Мой телефон пиликнул снова.

«А что тогда, детка? Исключая документалки».

«Птичьи мозги? Все еще дразнишь меня, прямо в лицо?»

«Не совсем в лицо, если быть точным. Больше прямо в твой экран». За этим следовала целая вереница смайликов.

Прежде чем я успела поджать хвост, я набрала его номер. Он ответил на первом же гудке.

— Это как, когда Алекс и его друзья-геи называют друг друга «чудак», — сказал он, прежде чем я успела произнести хоть что-то. — Речь идет о том, что ты добавляешь сюда обидный смысл, когда принимаешь это на свой счет.

— Думаю, я ошиблась номером, — сказала я.

— «Птичьи мозги» были глупым прозвищем, — сказал он. — Мне жаль, что когда-то я дал его тебе, — я не слышала ноток смеха в его голосе. — Но может «детка» — также плохо. Еще одна из моих неудачных попыток пошутить.

Я молчала несколько секунд.

— Нет! — сказала я. — Детка — классное прозвище. Я могу жить с ним.

— Да? — он звучал удивленно.

— Ага, — ответила я.

Мы оба замолчали. Я не привыкла говорить с парнями по телефону.

— Так, эм, насчет твоих идей. Они сработают для тебя и Джилли, но я не уверена, что они подойдут Максу.

— А тебе? У тебя в наличии философские оппозиции против опасных занятий?

Я дернула себя за волосы. Я должна была быть честной, хотя бы частично. Мое тело пробирала дрожь от одной мысли о секретах, что я храню от него.

— Я не большой любитель рисковать, — сказала я.

— Хм-м-м, — его голос гудел у меня в ушах, заставляя прикусить губу. — Но ты допускаешь возможность твоего становления рискованным человеком?

Мое сердце забилось быстрее.

— Я предпочитаю оставаться на земле, — я нервно прокашлялась. — Как насчет боулинга? Или мини-гольфа?

Он усмехнулся.

— Я чувствую, мы сможем договориться до зиплайнинга (прим.: спуск на канате со скалы).

Мне захотелось, чтобы он увидел, как я закатываю глаза.

— Идея с мини-гольфом может сработать, — сказал он. — Можем пойти с ними в кино после этого, — он сделал паузу. — И под этим я подразумеваю обычное кино, с сюжетом, а не документалку.

— Звучит здорово, — сказала я с облегчением.

— Тогда встретимся у Джилли в понедельник, — сказал он.

— Это свидание, — я тут же захотела забрать свои слова обратно.

— Звучит здорово, — сказал он, судя по всему, необеспокоенный моей бестактностью. — И, кстати Трина? Я прочитал папку. Полностью.

— Ты сделал это? — мой голос был шепотом.

— Ага. Хорошо, что ты дала мне копию. Видя, как твоя приняла преждевременную кончину.

— Это должно быть самые прекрасные слова, что ты говорил, Эдмундс. — я растягивала слова.

— Вот тебе еще немного оттуда же. Просто, если я не на доске почета, это не значит, что я не могу там быть.

Я не знала, что на это ответить.

— Тебе лучше не приносить с собой папку в понедельник. Дети будут напуганы.

— Роковая папка поднимается из мертвых, чтобы мучить невинных детей.

— Не настолько плохо.

— Ты же знаешь, что у нее есть индекс, верно? И оглавление?

— Ну что ж, я думаю, есть вещи и похуже.

— Назови хотя бы одну.

Я пожевывала внутреннюю сторону губы.

— Эм… то, что она не проработана досконально?

Его смех заставил меня дрожать во всех неправильных местах.

— Хорошо, я сдаюсь, детка. Ты никогда не будешь копом в деле о папочном безумии. Но тебе должны заплатить за работу, которую ты проделала ради этой штуки.

Упоминание о добавочном жаловании напомнило мне о сверхурочных от его мамы, которые я обналичила в то утро, и вырвало из флиртующей дымки, в которую я успела упасть.

Сок счастья, поливающий мою систему, испарился, заменившись чувством вины и чем-то еще. Паникой, может быть?

— Трина? Ты упала в обморок или что-то такое? Мне следует забрать комплимент обратно, чтобы ты смогла дышать?

Я взглянула на Глена, мастера на все руки для Шерон, который топал вниз по лестнице с его поясом для инструментов, мужчина на задании. Он был отставным сантехником или электриком, или кем-то еще, кто работал волонтёром в приюте. Я подозревала, что у него было кое-что для Шерон.

— Мне нужно идти, Слейд. Глен нуждается во мне.

— Кто такой Глен? Где ты вообще?

— Не бери в голову. Увидимся в понедельник, — я сбросила вызов, прежде чем он смог спросить что-то еще. Или бросить еще больше сомнительных комплиментов, которые заставляли меня чувствовать себя как Бенедикт Арнольд наших дней.

Спустя некоторое время, я напечатала свой первый отчет о прогрессе Слейда, уместив сумасшедшую неделю в один абзац.

«Мы начали не очень хорошо, но я полна надежд, что следующая неделя будет более плавной. Взаимодействие Слейда с детьми веселое и неожиданно полезное. У него оказалось несколько неожиданных навыков, которые могут пригодиться».

Я надеялась, в доме Макса не было камер для присмотра за нянями, потому что они могли раскрыть реальность. Драма для мамочек. Что случалось во время наших рабочих часов должно остаться строго между нами.

Меня расстраивала картина мамы Слейда, читающей мое письмо. Может, она прочитает его с телефона, в то время как они будут завтракать завтра, со Слейдом, сидящим рядом, за столом. От мини-фильма, играющего в моей голове, меня замутило.

Как долго я еще смогу хранить этот секрет?