Перекати-поле

Глава 46

Свернув с федерального шоссе Интерстейт 40 на дорогу, ведущую к Керси, Трей Холл сбросил скорость своего взятого напрокат БМВ. Его самолет приземлился в Амарилло на несколько минут раньше расписания. У него не было багажа, который пришлось бы дожидаться, а в офисе по прокату автомобилей не оказалось очереди, так что до встречи с Тайсонами, назначенной на одиннадцать, у Трея появилось время, которое нужно было как-то убить. Если не считать ветряных генераторов, высоченных, производящих электроэнергию конструкций, которые выстроились до самого горизонта и напоминали скульптуры гигантских белых альбатросов, весенняя прерия выглядела так же, как запечатлелась в его памяти. Некоторое время Трей ехал с открытым окном, впуская в салон свежий запах трав родной «Ручки сковородки», но потом ветер показался ему слишком холодным и он поднял стекло. Его предупреждали относительно того, чтобы он не простудился.

При виде водонапорной башни Керси примерно в миле от места своего назначения его захлестнули воспоминания о тех временах, когда они с Джоном забирались на это адское сооружение. Они слишком уважали эту достопримечательность местного ландшафта с гордой надписью большими буквами ГОРОД КЕРСИ, но больше, конечно, опасались, что об их выходках узнает шериф Тайсон. Впрочем, они были не против того, чтобы оставить какое-нибудь подтверждение своего пребывания тут, доказывающее, что им удалось взобраться по лестнице, ведущей на узкие подмостки, расположенные вокруг башни. Этот обряд был успешно завершен в седьмом классе, когда они наконец достигли своей цели, оставив там шарф Кэти, привязанный к поручням. Некоторое время шарф развевался на ветру, но потом в один прекрасный день пропал.

«Как и многие другие вещи, которые тоже унесло ветром», — подумал Трей.

Въехав в пределы города, он заметил кое-какие новые его черты и несколько незнакомых заведений — парикмахерский салон, антикварную лавку, магазин по продаже дичи, но старая автомастерская, склад для хранения кормов, свалка старых машин, ржавеющих за проволочной оградой, — все это осталось на своих местах. При въезде в родной город он не увидел ничего примечательного, что выделяло бы его из ряда других разбросанных по прериям небольших поселений, если не считать потрепанного и выцветшего рекламного щита, приветствовавшего всех приезжих словами: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В КЕРСИ, РОДНОЙ ГОРОД «РЫСЕЙ», ПОБЕДИТЕЛЕЙ ПЕРВЕНСТВА ШТАТА СРЕДИ ШКОЛЬНЫХ КОМАНД 1985 ГОДА! Эта вывеска представляла собой эхо былой славы и напоминала заколоченный досками отель в покинутом жителями городе.

Увидев перед собой ворота кладбища «Тихая гавань», он свернул туда и по памяти нашел могилу своего дяди Харви. Как он и предполагал, тетя Мейбл была похоронена рядом с ним. На одинаковых надгробьях были выгравированы руки, тянущиеся друг к другу. Тетя Мейбл так никогда и не смогла прийти в себя после смерти дяди Харви, но Трей понял это слишком поздно, чтобы стать для нее достойным утешением. Познакомившись с собственным дядей всего за несколько месяцев до его смерти, он помнил его очень хорошо и рос с мыслью, что этот брак был какой-то нелепой шуткой: тетя Мейбл, маленькая и застенчивая, и дядя Харви, большой и грубоватый, охотник на крупную дичь. Но что он тогда мог понимать, черт побери!

В аэропорту Трей купил весенние цветы и теперь положил букет из гвоздик, левкоев и ромашек на ее могилу. Горло горело от обжигающей горечи.

— Простите меня, тетя Мейбл, — тихо произнес он. — Я хотел приехать, но у меня не хватило духу. Теперь, когда вы на небесах и все видите, я надеюсь, что простите меня.

Он оглянулся на другие надгробья поблизости и узнал имена людей, умерших с тех пор, как он уехал отсюда. Это был старый водитель их школьного автобуса, которого Трей незаслуженно обижал, и женщина, работавшая в их школьном кафетерии, которая всегда добавляла лишнюю ложку пюре в его тарелку. Сейчас он подумал, что тогда мог бы выказывать ей больше признательности, и пожалел, что не делал этого. Также уже умер баптистский священник, лицемерный ханжа, захлопнувший перед Кэти дверь в ее будущее, когда она забеременела. Трей поискал могилки мисс Уитби и Эммы Бенсон, но не нашел их поблизости. Ему было пора уже идти. Прежде чем уходить, он с чувством пнул ногой заросли бурьяна на могиле баптистского священника и направился к своей машине.

Их школа и футбольный стадион находились в этой же части города, и Трей поехал к месту, где прошли его самые счастливые годы и куда сейчас вела улучшенная дорога. Старую деревянную конструкцию, на которой вывешивались объявления о проводимых в школе мероприятиях, заменило современное цифровое табло. Сейчас оно желало ученикам и преподавателям хороших каникул, а неудачников, имеющих академические задолженности, информировало, что летние занятия начнутся через неделю. Его БМВ оказался одним из немногих автомобилей, стоявших на расширенной автостоянке.

Когда Трей вылез из машины, в тишине практически неподвижного воздуха прерий раздался солидный звук хлопнувшей двери дорогого БМВ. Школа была обновлена, но ощущения остались прежними. Закрыв глаза, он легко представил себя мальчишкой, который приезжал сюда на школьном автобусе в начальных классах, а позже подкатывал на своем «мустанге» или на пикапе Джона; все трое — он, Джон и Кэти — сидели на переднем сиденье. «Отважное трио школы Керси» — так называли их окружающие.

Трей подошел к ограде футбольной площадки, окаймленной беговыми дорожками. Ворота, наверное, должны быть заперты, но за ними он слышал молодые мужские голоса, как бывало раньше, и представил себе школьников, работающих на стадионе. Оказалось, что висячий замок болтается открытым. Догадка его оказалась верной, и, толкнув створку ворот, он заметил на дальнем конце дорожек трех мальчишек в тренировочных шортах и футболках, которые разминали связки и размахивали руками. Трей услышал, как скрипнула дверь раздевалки, и, обернувшись, увидел вышедшего мужчину в форме в цветах школы, в бейсболке и со свистком на шее. Тренер, очевидно.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросил он.

— Собственно, нет, — сказал Трей. — Я когда-то учился в этой школе и просто решил заехать, чтобы посмотреть, как все это выглядит теперь. Не возражаете, если я тут постою?

Мужчина был средних лет, но выглядел бы слишком молодо для тренера в те времена, когда Трей сам бегал по этой дорожке и играл в футбол на этом поле.

— Да, пожалуйста. Рад, что вы к нам заглянули. — Мужчина еще раз взглянул на него, и тут лоб его напряженно сморщился — он его узнал. — А вы ведь… ТД Холл, не так ли?

— Да.

— Господи, вот это да! — Он протянул Трею руку. — Тони Уиллис. Я тренирую специальную команду^[21] и занимаюсь легкоатлетической подготовкой. Для меня большая честь познакомиться с вами. После всех трофеев, которые вы выиграли для этой школы, им следовало бы назвать этот стадион вашим именем. Вы впервые вернулись сюда после окончания школы?

Трей сокрушенно кивнул.

— Боюсь, что так. А сейчас кто-нибудь остался из тех, кто тренировал команду в мое время?

— Бобби Таккер. Он теперь главный тренер футбольной команды и спортивный директор.

— Я его что-то не припомню. Так это он заменил тренера Тернера?

— До него на этом посту было еще несколько перестановок. После выпуска вашего класса тренер Тернер оставался здесь еще примерно лет пять. После того как внезапно скончалась его дочь, он вроде как потерял интерес к футболу, да и ко всему остальному тоже. — Он бросил на Трея вопросительный взгляд. — Вы… понимаете, о чем я говорю?

Трей кивнул.

— Да, моя тетя держала меня в курсе. Это была какая-то инфекция, так?

— Да. Это очень печально. Через несколько лет после этого его жена тоже умерла. Рон с тех пор запил, стал алкоголиком и теперь живет отшельником, но я уверен, что он будет рад увидеть лучшего игрока, которого он когда-либо тренировал.

— Если не считать Джона Колдуэлла.

— Да, да, конечно, отца Джона. Это была прекрасная пара отличных рук и ног, если судить по старым видеозаписям. Говорят, что, когда он ушел в священники, футбол много потерял.

— Правильно говорят. — Трей вынул из кармана ключи от машины.

Тренер Уиллис удивился.

— Разве вы не хотите все здесь осмотреть?

— Боюсь, что у меня нет на это времени. Было приятно с вами познакомиться.

— Ну, уфф, погодите… — Тренер засуетился и стал у него на пути. — Где вы остановились? Может быть, мы могли бы встретиться позже, попить пива…

— Остановился я в Доме Харбисонов у отца Джона, но я буду в городе всего до завтра. Увидимся как-нибудь в другой раз.

Трей оставил мужчину озадаченным, но ностальгический зуд в нем уже прошел. Новость о тренере Тернере очень расстроила его. В сердце возникла беспричинная злость на Тару, но тут же рассеялась. Лаура — доктор Райнлендер — предупреждала его об опасности беспомощной ярости. «Давай не будем подгонять процесс», — сказала она ему. Но какого черта этой потаскухе было умирать и сваливать на своих родителей еще и свою смерть, если она и при жизни уже и так сделала их достаточно несчастными? Как бы он ни пытался ответить на критику тренера Тернера и объяснить ему, почему он порвал с Кэти, тот все равно будет считать его дерьмом за то, что у Трея не хватило мужества сказать всю правду тогда, когда это действительно имело значение.

Следующая остановка должна была расстроить его еще больше, но, по крайней мере, это было все-таки изменение к лучшему. Заходить внутрь он не будет, он просто проедет мимо кафе «У Бенни» и посмотрит, не мелькнут ли где-нибудь в окне белокурые волосы Кэти. Джон должен был рассказать ей о его приезде в город, и она, возможно, будет ждать его появления в дверях ее кафе каждую минуту. При одной только мысли об этом сердце у него забилось чаще и во рту пересохло. Когда Лаура сказала ему, что он умирает, его первым порывом было улететь домой в объятия Кэти на оставшиеся ему несколько месяцев, поселиться в своей старой комнате в доме тети Мейбл и найти духовное утешение у единственного настоящего друга, который у него когда-либо был.

Но после первого шока, вызванного страшным диагнозом, он в душе посмеялся над своим вопиющим высокомерием. С чего он взял, что Кэти и Джон вновь примут его с распростертыми объятиями, если он оставил за собой одни лишь руины их прежних отношений?

Так что ему нужно было поискать другой вариант с переходом в мир иной, и он решил чистосердечно признаться в обмане, отравившем существование двух любящих родителей и испортившем жизни двум его лучшим друзьям. Он не будет говорить о ложном чувстве несправедливости и предательстве, об эго и гордости, этих все уничтожающих демонах, которые разрушили его душу. Перед лицом смерти у него открылись глаза на те вещи, которые раньше он просто отказывался видеть. Сейчас он приехал для того, чтобы рассказать всю правду и, возможно, попытаться поправить что-то из того, что когда-то поломал. Он покидает эту землю, ненавидимый двумя людьми, которых любил и которые любили его, но не может умереть, не очистив душу от этой лжи.

Он свернул на главную улицу и подумал: «Интересно, будут ли меня уже сейчас узнавать в водителе незнакомого здесь БМВ?» Тренеру Уиллису стоило рассказать об их встрече всего одному человеку, чтобы эта новость тут же облетела весь город.

Большой «Линкольн-Навигатор» перекрывал движение по улице, ожидая, пока от стоянки перед кафе «У Бенни» задним ходом выедет пикап. Эта непредвиденная задержка дала ему возможность получше рассмотреть обновленные витрины с красивыми навесами в синюю клетку и подвесными ящиками с яркими цветами, а также покрашенную желтой краской парадную дверь. Он напряженно всматривался, чтобы разглядеть Кэти, которая двигалась где-то за этими безукоризненно вымытыми стеклами, но вместо этого узнал темноволосую Бебе Болдуин, руководившую очередью посетителей. На него вновь нахлынули воспоминания юности, когда они с Кэти, Джоном и Бебе ели жирные гамбургеры с жареной картошкой, запивая все это колой, которая продирала его горло, словно газированное пламя. Наконец «навигатор» тронулся с места, освободив улицу, и тут он увидел Кэти в белом «лексусе», остановившемся на перекрестке на красный свет светофора.

Он смотрел на нее, боясь мигнуть, чтобы не пропустить ни единого мига, и напряженно вглядывался в лицо, черты которого как бы проступали в памяти, словно на старом фотоснимке в растворе проявителя. Она не видела его. Он узнал эту морщинку между бровей — знак того, что, пока она ждет, когда сменится сигнал светофора, мысли ее заняты только этим. Что он станет делать, если она вдруг очнется от своей сосредоточенности и посмотрит на него своими большими голубыми глазами? Водитель машины сзади коротко просигналил, и Трей ускорился, но продолжал гореть красный, и в итоге ему пришлось остановиться уже на перекрестке в нескольких метрах от того места, где белый «лексус» ждал разрешающего сигнала, чтобы сделать поворот.

Все это заняло какие-то секунды, и Кэти, все такая же погруженная в свои мысли, проехала перед ним; луч солнца вспыхнул на локонах ее коротко подстриженных белокурых волос, осветив знакомые черты профиля. Словно пригвожденный на месте, Трей смотрел, как она, проехав еще немного по улице, свернула к заднему входу кафе, где раньше в поисках отбросов рылись в мусорных баках бродячие собаки. У Трея появилось искушение поехать за ней, но тут сзади снова просигналили. Могла еще оставаться вероятность, что в отведенное ему время она опять примет его, и тогда все секреты будут похоронены вместе с ним, но он просто не мог так поступить с Кэти: заставить ее полюбить снова, зная, что еще раз будет вынужден ее покинуть. Трей резко надавил на педаль газа и отказался от своего последнего шанса встретиться лицом к лицу с единственной женщиной, которую любил в своей жизни.