Перенос

Глава 1

Сознание вернулось рывком.

А в следующую секунду я осознал себя лежащим на правом боку с крепко связанными за спиной с руками. Тело затекло, кисти болели немилосердно, неприятно пульсировала рана на голове, которую я получил при падении.

«Хорошо хоть не виском треснулся о какой-нибудь угол — пронеслось в голове. После чего я провел языком по внутренним сторонам зубов и мысленно выдохнул — Целы».

О том, что произошло здесь некоторое время назад, я помнил хорошо. Поэтому не спешил показывать окружающим, что очнулся. Если кто-то из напавших на меня людей здесь, то им может не понравится мое пробуждение. Получать повторный укол я не хотел, в этом случае шансы на побег значительно уменьшатся. Кто знает, сколько времени в запасе у меня есть?

Однако, как оказалось, похитители были весьма опытными людьми и через мгновение мне в грудь прилетел довольно сильный удар ногой. Дыхание тут же перехватило.

— Очнулся! — услышал я знакомый голос парня с дредами — Крепкий славянин попался.

В следующую секунду парень нанес мне еще один сильный удар ногой мне в живот и довольно добавил.

— Как у вас любят говорить: око за око.

Пока я пытался глотнуть хоть немного воздуха, парень с подозрением произнес.

— Грета, а ты точно вколола ему наркоз⁈ Или вновь за свое⁉

— Мориц! Прости! Это последний раз! И не говори Генриху! Да и посуди сам… Это ведь даже хорошо, что не придется волочить его на себе! — произнесла та самая полная женщина, которая и вколола мне шприц.

«Почему они разговаривают на русском, если немцы?» — подумал я недоуменно — неужели для меня⁈ А если так, то какую цели они преследуют⁈ Чего хотят достичь⁈'

Во время опасности мои мозги, казалось, заработали на все двести процентов, и я стал просчитывать варианты, как выбраться из всей этой заварушки живым или хотя бы здоровым. Чтобы хоть что-то планировать, необходимо было иметь информацию, поэтому, несмотря на опасность подобного я решил задать вопрос.

— Что вам от меня нужно? Деньги? Я дам… У меня есть десять тысяч… Если нужно, то мать продаст квартиру и это еще тридцать пять. Давайте договоримся!

— Заткнись! — нанес мне новый удар парень и я заметил, как он подмигнул женщине.

— Нет, котик, извини! — сказала та самая бабища и провела по моему лицу потной неряшливой ладонью.

Признаюсь, меня едва не перетрясло от омерзения, от нее, очень сильно, разило грязью, потом и мочой, однако я постарался не подавать виду.

«Вот же блевотная грязь! Когда мылась в последний раз» — с отвращением подумал я и уточнил.

— Какие планы? И вы не боитесь, что мои друзья обратятся в милицию? Они знают, где я.

— Нет. Никто этого не знает — ответил парень с дредами и посмотрел мне в глаза.

Теперь его взгляд был совершенно другим. Он больше не походил на молодого повесу имеющего проблемы с алкоголем и наркотиками. Это был холодный взгляд смертельно опасного человека, пусть и странно выглядящего.

— Я проверил твой телефон и подчистил поисковые запросы, затем выложил несколько фотографий из центра города и отключил его. Теперь все знают о твоих планах хорошо погулять. Никто искать тебя не будет, по крайней сегодня… А нам больше и не нужно.

Я опустил голову делая вид, что сломлен, унижен и испуган.

А в голове бились очень неприятные мысли.

«Сегодня⁈ Значит, у меня есть всего лишь несколько часов⁈ Такая постановка вопроса, а так же мое знание их лиц и имен говорит об одном. Сегодня меня планируют убить».

— Почему? — как можно более испуганно спросил я — Почему я? Может вы меня отпустите⁈

— Может и отпустим — усмехнулся парень — Если не будешь рыпаться, кричать или приносить иные неудобства.

— Я не буду. Честно… — поднял я на него испуганный взгляд, а сам зло подумал.

«Как же тут кричать, если в соседних комнатах громко играет рок?»

— Вот и хорошо — потрепала меня по щеке женщина — Будь послушным мальчиком, а скоро я приду и вознагражу тебя.

Из ее рта донесся смердящий запах, от которого мне чуть не поплохело.

«Скоро приду» — услышал главное я и поэтому даже не дернулся, когда бабища положила мне руку на пах и уточнила.

— Ты же будешь послушным?

— Да — произнес я с готовностью.

Женщина кинула довольный взгляд на дреданутого и добавила.

— В таком случае мы отойдем на некоторое время, а ты пообещай вести себя хорошо.

— Обещаю — кивнул я и моя собеседница стянув с матраса не первой свежести простынь, произнесла — Открой рот.

Я послушался, мне тут же засунули импровизированный кляп и обмотали голову простыней. Чтобы значит, не видел ничего.

Было очень обидно. Еще никогда я не чувствовал себя в столь унизительном положении, однако мысли противиться не было. Для меня сейчас было важно остаться в одиночестве. Тогда появится шанс сбежать.

Парочка довольно заговорила на немецком и вышла из комнаты. Это был шанс!

«Вот, значит, в чем был смысл разговора на русском — понял я зло — очнувшийся парень должен стать послушным. И перед тем как умереть, должен был максимально ублажить эту неряшливую женщину. Сама по себе она и не страшная, но настольно не следить за собой это нужно уметь.».

Мысли о том, что должно было произойти со мной после я старался гнать, как контрпродуктивные. Вряд ли мое похищение задумано с целью банального убийства. Тут меня либо замучают, либо разберут на органы. Другого разумного объяснения у меня нет. А так как ни первый, ни второй вариант меня не устраивал, как и секс с этой бабищей, то я начал действовать.

Удостоверившись, что парочка действительно ушла, я перевернулся на живот и, упираясь лбом в пол, подтянул ноги под себя. Они, как и руки, были стянуты строительными стяжками у лодыжек и колен, однако их я хотя бы немного чувствовал.

Привстав на колени, я закрутил головой и довольно быстро вернул себе обзор, а освободившись от кляпа, принялся искать, чем перерезать стяжки.

Стол находился на своем месте, а вот ножей на нем не было. Облом. Несмотря на это я еще больше ощутил тягу к жизни.

Ножей на столе, понятное дело, не было, однако я опустил голову вниз и как гусеница пополз к нему. Рядом располагалось окно, разбив которое я намеревался разобраться со стяжкой.

«А если нет, то выброшусь из окна — зло подумал я — Пусть так, но я не сдамся этим ублюдкам! Пусть лучше так, чем замучают! Дай Бог жив останусь, натянутая крыша летнего кафе должна как раз быть здесь».

Довольно быстро для подобного состояния, что только не сделаешь под угрозой мучительной смерти, я сумел подобраться к столу и опершись на него поднялся на ноги.

«А они не так хорошо слушаются, как мне казалось» — пронеслось в голове, которую тут же прострелила боль — Ладно, не до обсуждений, действовать нужно'.

Прыжками подскочив к старому деревянному окну, я попробовал разбить его локтем, но окно было слишком высоко, а глубокий подоконник мешал дотянуться до хрупкого стекла. Поэтому, когда это не получилось, стал боком, качнулся и нанес сильный удар головой.

Внутреннее окно разбилось, а я, чудом не получив повреждений, заметил оставшийся в раме кусок и развернувшись спиной принялся перетирать об него стяжку непослушными руками.

«Жаль что окно двойное, так бы попробовал покричать, вдруг земляк какой по близости, мог бы помочь… Если бы услышал и был трезвым»

Вроде дело шло, я даже почувствовал, как стяжка стала растягиваться, однако тут дверь рывком распахнулась и в комнату влетела знакомая бабища.

«Блядь! Придется прыгать» — со злостью подумал я и отклонился, чтобы с силой опуститься на стекло, однако толчок женщины подправил пою попытку, и я с силой приложился к деревянному наличнику.

— Ой, котик! Ты что, хочешь сбежать⁈ — громко спросила женщина и, пользуясь моими скованными ногами откинула меня вглубь комнаты.

Я вновь ударился головой об пол, и как назло тем же самым местом и как можно громче закричал.

— А-а-а! Помогит… — удар в грудную клетку вновь лишил меня воздуха, а бабища, ударившая меня, довольно улыбнулась.

— Сопротивляешься! Настоящий мужчина! Пусть и молодой! А Мориц посчитал, что ты сломался… Думал-слабак.

Я зло посмотрел на женщину, и она ударила меня ладонью по лицу.

— Эй! А куда это ты смотришь, негодник!

Несмотря, на легкий удар моя голова дернулась в сторону, а в глазах заплясали искры. Немка села передо мной на колени и, с силой сжав горло сказала.

— Куда смотришь! На меня⁈ А кто тебе разрешал⁈ На этот долгий час, до начала ритуала, я твоя госпожа!

«Ритуала⁈ — мысленно вскричал я — Так меня еще и в жертву принесут⁈ Дорого мне ножик обходится! Жадность, фраера сгубила».

Пока я пытался вдохнуть и порвать уже надрезанную стяжку пришел Мориц.

— Эй ты чего торишь⁈ Генрих ведь сказал тянуть его к остальным и подготовить место ритуала!

— Я хочу с ним позабавиться! — отрезала женщина — У нас еще минут двадцать есть. Я успею!

— Нет! Затмение уже скоро! — попробовал было помешать ей парень, но бабища махнула рукой с появившимся в ней ножом.

— Отстань! — дико закричала она — Ты обещал мне его! Обещал! У меня еще никогда не было такого красавчика! Отвали от меня! Я трахну его! Или тебя!

— Дура! Нужно подготовить его к ритуалу! У нас не так много времени! — возмутился Мориц — Опоздаешь, и Генрих положит в пентаграмму меня!

В ответ бабища махнула ножом еще раз, и парень решил отступить.

— Ладно! У тебя есть пять минут! Пять!

Дверь захлопнулась и Грета плотоядно улыбнулась.

— О, да! Теперь ты мой!

«Только не это!» — подумал я и стал отчаянно трепыхаться, пытаясь порвать руки.

— Перестань! — закричала женщина, которая, как я только что понял, была под каким-то психотропом, зрачки ее глаз были неестественно расширены, а белки были покрыты огромными красными прожилками. — Неужели я тебе не нравлюсь⁈

— Нравишься — выбившись из сил и чувствуя, что оковы почти распались, воскликнул я — Но как можно заниматься с тобой чем-то, если мои ноги скованы! Так даже тазом шевелить сложно.

— Это мы легко — довольно произнесла женщина и разрезала стяжки на коленях и лодыжках. — Так хорошо?

— Очень — облегченно произнес я, шевеля ногами — Сейчас будут, как новенькие и можно будет начинать… Давай и руки… — произнес я с придыханием. — Хочу трогать твое тело.

— Нет! — покачала головой Грета, и стала раздеваться — Руки это лишнее.

Попытки избавиться от пут успехов не принесли, однако я заметил небольшой осколок стекла от разбитого окна и перекатившись в бок сумел взять его в ладонь.

— Что ты делаешь! — воскликнула женщина.

— Разминаю ноги — отозвался я и подмигнул ей.

'Если во время секса с этой бабищей мне удастся перерезать путы и освободиться, то пусть будет так — зло подумал я — Свой шанс я не упущу, дай только шанс освободиться от стяжки. Но, как и несколькими минутами ранее, меня ждала неудача.

Вошедший в комнату Мориц ударил женщину обрезком трубы по затылку, и она как подкошенная рухнула на пол.

— Verrückte Hündin! {Cумасшедшая сука!} — рявкнул мужчина, глядя на Грету и отбросив временное оружие направил на меня ствол пистолета — Вставай!

— Ноги не слушаются — соврал я, и подскочивший парень упер дуло пистолета мне в нос — А если вот так⁈

Глядя в серьезные глаза немца, который подхватил меня за плечо и помог подняться я понял, что он настроен решительно.

— Без фокусов. Дернешься и я отстрелю яйца. Делу не помешает, однако ощущения у тебя будут незабываемые. Понял⁈

«Не шутит — мысленно выругался я, ощущая, как кровь проходит по онемевшим ногам — Сейчас нужно изобразить слабость, чтобы набраться как можно больше сил и иметь возможность сбежать в нужный момент».

— Понял⁈ — отвесил он мне сильный подзатыльник.

— Да — ответил я, надеясь, что при переходе к месту ритуала у меня появится возможность сбежать.

Благодаря тому, что стяжку на руках удалось немного растянуть и порезать, я стал намного лучше их чувствовать, что позволило мне каким-то чудом спрятать вытянутый осколок стекла под рукав рубашки.

— Идем — велел мужчина, приложив пистолет к моей спине и держа меня за плечо, повел в сторону лестницы, не той по которой мы поднимались.

«Запасный выход — прочитал я золотистые буквы, на давно выцветшей красной табличке — Ясно… Значит, поведет меня вниз по пустынной лестнице. Интересно, а на какой этаж? И что будет, если я на первом этаже закричу? Там вроде администратор какой-то сидит, да и в кафе кто-то из наших должен сидеть! Обязательно придут на помощь! Похрен на пистолет! Лучше умереть, чем попасть на этот ритуал. Пусть лучше убивает, сволочь фашистская!»

Однако эта мысль пришла в голову не только мне, только я набрал в легкие воздух, как Мориц чуть развернул меня и всунул дуло пистолета прямо в рот.

— М-м-м — возмущенно протянул я чувствуя, как прицельная мушка больно царапает небо, а немец прошипел — Только попробуй!

Я опустил глаза и поудобнее перехватил стекло, чтобы этот ублюдок ничего не заметил. Не знаю каким чудом, но я им еще серьезно не поранился. Лишь заработал несколько царапин.

«Дай только время и я убью тебя без малейшего сожаления — пытаясь выглядеть испуганным, подумал я — Дай только немного времени».

Доведя меня до двери подвала, Мориц достал пистолет изо рта, и с силой ударил меня по затылку.

Я повалился на пол от удара, перед глазами все потемнело, даже не почувствовал, как упал на пол, но каким-то чудом не потерял сознание или потерял, но на несколько секунд.

— Генрих — позвал своего подельника парень.

Подошедший здоровяк, спросил что-то по-немецки, Мориц эмоционально ответил, явно докладывая об обделавшейся чем-то Герде, после чего они меня подхватили меня под руки и потянули внутрь.

Судя по ругательствам Морица, мне удалось максимально расслабиться и изобразить находящегося без сознания человека.

Усадив меня на стул, немцы прикрепили к нему мое тело с помощью какого-то широкого ремня, протянутого через спинку, а затем всунули в рот полоску ткани и завязали на затылке.

Несколько минут я продолжал отыгрывать беспамятство, а затем не выдержав плача и панического мычания других пленников я сделал вид, что «очнулся». Пришла пора действовать.

Этот подвал мне, мягко говоря, сразу не понравился.

Двенадцать человек, один из которых был я, сидели на стульях в углах эрцграммы — двенадцатисторонней звезды. Мои соседи рыдали, закрыв глаза, смотрели вверх и явно о чем-то молили, однако я их не осуждал. Сам чуть не выблевал обед, обратив внимание на то, что творилось внутри фигуры. Там, в форме креста, были выложены тела четверых голых безголовых парней на коже которых, кто-то вырисовал странные знаки.

Крест, в котором лежали тела, обрамлялся кругом из крови, а линии звезды были выложены частями тел неизвестных людей.

«Блядь! Блядь! Блядь! Сука! Блядь!» — мысленно кричал я, зажмурившись — Куда я попал⁈ А!'

Я не трус, но открыть глаза я себя заставил не сразу.

«Соберись тряпка! Ублюдок конченый! Какие-то гребанные фашисты решили убить тебя в своем грязном ритуале, а ты решил им это позволить⁈ Как известие о твоей смерти примет мать? А отец⁈ О них ты подумал⁈ Соберись! Грета говорила, что ритуал начнется скоро! Морец тоже! Значит соберись и действуй! Действуй, пока есть силы!» — подумал я и решительно открыл глаза, после чего вздрогнул.

Передо мной, в каком-то балахоне и с бараньим черепом на голове стоял Генрих.

— Открыл глаза? Молодец, значит, ничего не пропустишь — с жутким акцентом произнес он и потер припухшую часть своего лица — Ты молодец. Достойно сопротивлялся пленению… За это я оставлю тебя напоследок. Хочу, чтобы ты видел, как умирают твои славянины… Не переживай. Скоро все закончится…

Мужчина пошел дальше, а я мысленно выругался.

'Мне скоро не надо! Сейчас посмотрим, кто кого — подумал я и, насколько позволяло мое состояние, осмотрелся — никого лишнего

Двенадцать пленников, Мориц стоящий у небольшого окошка и наблюдающий за небом, а также Генрих обходящий мычащих и плачущих пленников.

«Затмения ждут. Суки» — подумал я и, позволив стеклу выйти и рукава, стал медленно резать путы.

Пока занимался делом, не забывал посматривать по сторонам, обратил внимание на схематичное размещение толстых черных свеч, а также то, что наши стулья были вмурованы в пол.

«Даже цементную стяжку залили — подумал я — Обычно в таких местах просто песчаные полы».

— Вeginnt! {Начинается!} — обрадованно воскликнул Морец.

Поспешивший к нему Генрих выглянул в окно, довольно осклабился и, сказав что-то по-немецки, вогнал нож подельнику в грудь.

«Получай, ублюдок!» — с удовлетворением подумал я, глядя на удивленное лицо оседающего парня.

Сам же здоровяк достал откуда-то здоровенный кожаный фолиант. Вошел в эрцгамму и занял место в центре.

Спустя мгновение свет в окошечке пропал, до нас донесся восторженный рев многочисленной толпы.

«Ублюдки! — с ожесточением думал я продолжая резать неподатливую стяжку — Нас тут убивают, а у них шоу!»

Генрих принялся читать заклинание на латыни, от которой по коже шли толпы мурашек, а пленники взвыли еще громче, понимая, что пришел их конец.

Внезапно немец отложил книгу и решительно направился в мою сторону.

«О нет! Заметил!» — подумал я, сжавшись и пытаясь растянуть стяжку.

Однако Генрих подошел к моему соседу, нанес тому удар в грудь и двинулся дальше.

«Давай! Давай! — уже не скрываясь, пытался я разрезать свои путы — Давай же!»

Немец, словно робот быстро расправлялся с пленниками. Подход… Удар… Переход…

Пристально следя за фигурой в плаще, я не отдавал себе отчет, что с каждым мгновением пламя свечей поднимается все выше и выше.

Время словно бы растянулось. Вот Генрих бьет предпоследнего от меня пленного. В следующую секунду мои путы наконец разрываются, а немец переходит к одиннадцатому мужчине. С силой, не обращая внимание на боль в руке, я сжимаю осколок стекла и встречаю удар Генриха выставленной ладонью, которую пробивает его нож, а в следующую секунду вытянутое стекло, входит ему в глаз. Не убивает, немец отшатывается, падает на землю и пытается достать стекло, а я вынимаю нож из раны, расстегиваю ремень и подскочив к крутящему от боли головой ублюдку, всаживаю ему нож в грудь. Нож соскальзывает по ребрам, в сторону, и наносит длинную рану. Еще один удар был более удачным и лезвие вошло на пол клинка, опять не дойдя до конца, врезавшись в кость.

Только на третий раз, клинок вошел на всю длину, убивая немца. За пару секунд до этого, у него в руке появился пистолет, из которого он сделал несколько выстрелов в мою сторону. По мне попала только одна пуля. Она по касательной, задела руку, раскаленной иглой врезаясь в сознание. Пережав рану рукой, увидел опавшую руку с пистолетом.

«Победа! Неужели у меня получилось выбраться из этой смертельной западни?»

Вот только ничего не закончилось.

Ликование и смех толпы, сменилось криками страха и ужаса. Даже меня на секунду пробрало холодом. Взметнулось пламя свечей. Потом я даже не успел сообразить, что происходит. Пол взметнулся вверх, я больно ударился головой о потолок, что-то хрустнуло и мир погрузился во тьму.