Переносные зенитные ракетные комплексы

РАСПРОСТРАНЕНИЕ ПЗРК (отдельные аспекты)

Характер рассматриваемых систем, как уже говорилось, способствует сравнительно широкому распространению ПЗРК во всем мире. Относительная простота и низкая стоимость позволяет развивающимся странам — помимо приобретения ПЗРК, — копировать, приобретать или развивать технологии производства комплексов, пусть в большинстве случаев и не на уровне лучших в своем классе образцов, но способных выполнить определенные боевые задачи.

Распространение комплексов можно разделить на две, условно говоря, ветки: (1) распространение собственно технологии производства и (2) поставки комплексов в страны третьего мира.

И тот и другой варианты в конечном итоге питают черный и серый рынки этого вида оружия, на которых цена на устаревшие системы первого поколения может составлять порядка 5000 долл. за SA-7, в то время как более совершенные комплексы второго-третьего поколения могут стоить от 40 000 долл. до нескольких сотен тысяч[46].

Распространение технологии производства этого вида вооружений в Китае и странах третьего мира (Иран, Пакистан) приводит к тому, что развивающиеся страны получают системы, позволяющие, во-первых, независимо от развитых стран оснащать свои вооруженные силы оружием, позволяющим противодействовать части военных потенциалов вероятных противников. Во-вторых, независимо произведенные системы могут быть поставлены союзникам стран-производителей и способствовать достижению, таким образом, целей более широкого спектра, что часто и происходит.

Поставки развитыми странами ПЗРК в страны третьего мира на практике имеют те же последствия. Бывшие ранее под контролем арсеналы в результате революционных перемен в различных странах становятся неконтролируемыми и поступают на вооружение отдельных группировок или на черный рынок. Не случайно наиболее проблемными регионами с точки зрения нелегального оборота и применения ПЗРК считаются Ирак, Ливия, Сомали и Сирия[47].

Общее количество произведенных ПЗРК с момента их первоначального поступления на вооружение оценивается примерно в 1 млн экземпляров. На середину 2000-х годов, по данным госструктур США (U.S. Government Accountability Office), в использовании находилось от 500 до 750 тыс. экземпляров. При этом в распоряжении негосударственных формирований могло находиться порядка 6000 единиц[48]. Это, по понятным причинам, очень приблизительные оценки и к тому же не учитывающие события в арабском мире в первой половине текущего десятилетия, сильно изменившие ситуацию с распространением ПЗРК.

Естественно, что с течением времени под влиянием широкого распространения и применения ПЗРК негосударственными формированиями развитые страны озаботились данной проблемой, что, в частности, привело к подписанию в декабре 2000 г. Вассенарского соглашения, по условиям которого страны-участницы обязались продавать или передавать ПЗРК только другим государствам (при этом последние не обязательно должны быть участниками соглашения) и при наличии оснований полагать, что комплексы будут использованы в общепринятых военных целях. Первоначально соглашение подписали 33 страны, по состоянию на начало текущего десятилетия число участников выросло до 40. Однако реальное положение дел с распространением ПЗРК, как это будет видно из приведенных ниже примеров, не дает оснований полагаться на такого рода соглашения как на действующие с достаточной степенью эффективности механизмы, препятствующие попаданию комплексов в руки террористических групп и негосударственных вооруженных формирований различного рода.

Показательным примером можно назвать один из первых, предположительно, случаев приобретения повстанцами систем такого рода, когда в 1974 г. ПЗРК боевикам Ирландской республиканской армии были доставлены посредством дипломатической почты из Ливии.

Один из характерных примеров нелегального распространения связан с задержанием 11 декабря 2009 г. в аэропорту Бангкока транспортного самолета Ил-76, имевшего на борту 35 тонн оружия северокорейского производства, включая местную версию китайского ПЗРК HN-5 (относится к первому поколению комплексов). Груз предназначался для Ирана, что представляло особый интерес, так как Иран сам является производителем ПЗРК, конструктивно основанных на более поздних и совершенных китайских вариантах. Естественным предположением могло быть намерение поставки Ираном этого оружия дружественным негосударственным формированиям. В данной сделке были задействованы оружейные торговцы в пяти странах, одним из которых был некто Александр Зыков из Казахстана. Маршрут воздушного судна начинался в Баку, откуда он следовал в ОАЭ, далее в Бангкок и затем в Пхеньян, где 10 декабря самолет был загружен и снова направился в Бангкок. Груз по документам должен был быть доставлен в Тегеран и был оформлен как запасные части для нефтяной промышленности. Если бы самолет не задержали в Таиланде, его путь был бы продолжен через Шри Ланку, ОАЭ и Украину[49].

Другим примером является происхождение комплексов, использованных при атаке на самолет, выполнявший 28 ноября 2002 г. авиарейс № 582 из Момбасы в Тель-Авив, имевший на борту 261 человека, в основном туристов из Израиля. ПЗРК были произведены в 1978 г. в СССР, но непосредственно ракеты — в Болгарии в 1993 г. и были проданы в Йемен, откуда далее поступили в Сомали через, предположительно, Эритрею, и только затем в Кению, где и были использованы.

ПЗРК, использовавшийся при атаке на белорусский транспортный Ил-76 в Могадишо в 2007 г., когда в результате крушения погибли 11 членов экипажа, был выпущен в 1995 г. в России и первоначально поставлен в Эритрею, далее часть комплексов из партии попала в руки повстанческих формирований группировки al-Shabaab.

Получившее в свое время широкую огласку в СМИ задержание Виктора Бута в марте 2008 г. было связано с попыткой продажи партии примерно в 100 комплексов представителям колумбийской FARC, которые на самом деле являлись секретными агентами. В. Бут подозревался в организации нелегальных поставок оружия различным группировкам, включая «Талибан», «Северный Альянс», «Хезболла» и ряду африканских групп.

Что касается источников поступления ПЗРК в руки негосударственных военных формирований и террористов, то в последнее время одним из главных является падение режимов в арабском мире.

Так, резкий рост числа комплексов, оказавшихся вне государственного контроля в мире, вызвало свержение власти С. Хуссейна в Ираке. Американское разведывательное сообщество оценивало этот рост как трехкратный по сравнению с периодом до названного события[50]. Причем принимавшиеся меры к недопущению распространения оружия оценивались как малоэффективные.

Предположительно, значительные партии комплексов поступили на нелегальный рынок в 2011 г. после падения режима Каддафи в Ливии. Stratfor в обзоре от 2012 г. сообщает, что общее количество комплексов, которыми располагал режим, оценивалось в 20 000 единиц. После падения власти Каддафи западные страны смогли контролировать порядка 5 000, еще 5 000 находилось в стране в руках различных групп повстанцев. Из остающихся 10 000 часть могла быть использована в ходе войны, часть могла быть уничтожена в результате авиаударов западных стран, но примерно половина — то есть порядка 5 000, — могла покинуть страну и поступить на черный рынок.

Эти общие оценки, однако, следует принимать с учетом некоторых обстоятельств и особенностей, в частности, отраженных в обзоре Small Arms Survey от 2015 г. Количество в 20 000 единиц относится к оценке командующего ВС США в Африке генерала К. Хэма (Carter Ham, US Africa Command (AFRICOM)), озвученной им на слушаниях в Конгрессе в начале апреля 2011 г., и впоследствии уточненной в отношении того, что названное количество включает компоненты (отдельно ракеты, пусковые устройства), а не комплектные комплексы. В ноябре 2011 г. отчет, выполненный для Госдепартамента, оценивал количество полученных Ливией с 1970-х годов до событий 2011 г. по контрактам ракет в 17 546 для ПЗРК и еще 706 ракет для мобильного комплекса «Стрелец». Схожие данные приводились позднее в отчете миссии ООН в Ливии — 18 156 ракет. Обзор Small Arms Survey отмечает, что, во-первых, в рамках закупки таких систем обычно приобретаются несколько ракет для одного комплекса, поэтому количество ПЗРК в арсеналах ливийской армии в любом случае было значительно меньше двух десятков тысяч. Во-вторых, оценка основывалась на учете поставок за весь период с момента их начала в 1970-х, а не на количестве в арсенале ВС Ливии по состоянию на 2011 г. с учетом учебных стрельб, технической годности, перепродажи или передачи. Как указано в обзоре, общее количество неучтенных ПЗРК (ЗУР), по данным британцев, составляет от 3 000 до 12 000, что отражает сложности оценки и отсутствие достоверных данных[51].

Одним из каналов распространения являлись племена туарегов, которые при возвращении из Ливии на север Мали, где они успешно вывели из-под контроля правительственных сил часть территории страны, доставили также и ПЗРК. Данных об использовании комплексов самими туарегами не поступало, но тесные связи племен с «Аль-Каидой» в зоне Магриба позволяли предположить, что последняя могла заполучить это оружие.

Stratfor в обзоре 2012 г., посвященного главным образом распространению комплексов, захваченных в ходе событий 2011 г., приводит несколько примеров предполагаемого их применения.

В феврале 2011 г. алжирские власти захватили 15 ПЗРК SA-24 и 28 «Стрела-2» на юге страны, которые находились в составе партии оружия, переправлявшегося из Ливии контрабандистами.

В августе 2011 г. два израильских боевых вертолета были обстреляны ПЗРК со стороны Синайского полуострова в ходе атаки повстанцев, в результате которой погибли 8 израильтян.

В сентябре 2011 г. египетские власти захватили 8 комплексов SA-24 на Синайском полуострове.

Однако данные других отчетов содержат осторожные оценки относительно источников ПЗРК, примененных или захваченных в тех или иных случаях. В отношении данных, приводимых Stratfor о якобы ливийских комплексах, сомнения высказываются в числе прочего в связи с тем, что данных о поставках Ливии конкретных моделей нет.

Ливийский канал утечки ПЗРК вызывал серьезную тревогу у США, выделивших 40 млн долл. на программу выкупа комплексов, но вряд ли эти усилия могли быть успешными. Примечательно, что S. Stewart из Stratfor, завершая свой анализ от 2012 г., выражал удивление по поводу того, что масса ПЗРК, распространившаяся в результате событий в Ливии, еще не была (на тот момент) активно использована[52].

Обзор Small Arms Survey называет несколько возможных причин. Вооруженные формирования рассматривают приобретенные комплексы как некий капитал, как военный, так и экономический, и не склонны без особой необходимости расставаться с ним. Многие командиры формирований и лидеры племен могут опасаться использовать ПЗРК против гражданских самолетов непосредственно в Ливии, так как члены их семей активно пользуются авиасообщением. Технические причины могут состоять в том, что состояние значительного количества комплексов скорее всего неважное, учитывая возраст оружия, небрежное обращение и тяжелые условия хранения после перехода в руки повстанцев. Кроме того, планирование операций с применением комплексов требует технической проверки для определения пригодных экземпляров, а наличие таких возможностей маловероятно у большинства групп. Также проблему представляет и низкая эффективность комплексов первого поколения, а именно они и составляли львиную долю захваченных арсеналов. Таким образом, успешное осуществление возможной операции может представлять для повстанцев сложную задачу, ограничивая их намерения[53].

Ситуация с распространением ПЗРК в результате потери правительственного контроля над складами с вооружением в ходе начавшейся в 2011 г. гражданской войны в Сирии схожа с ливийской. Оценка общего количества комплексов, озвученная вскоре после начала конфликта помощником госсекретаря США Томасом Кантрименом (Т. Countryman), содержала утверждение о том, что страна располагает десятками тысяч ПЗРК. Опять же, заявление не было детализировано относительно того, подразумевается ли под этим количество поставленных компонентов или именно комплексов, находящихся на вооружение в данный момент времени. Эта оценка была поставлена под сомнение в экспертных отчетах. Стокгольмский SIPRI насчитывал порядка 17 000 ракет, поставленных в период с 1970 по 1983 годы. Это были преимущественно ракеты комплексов «Стрела-2» и «Стрела-2М». Более поздние поставки в Сирию характеризовались небольшим количеством ракет в партиях: 1500 ракет комплекса «Стрела-3», поставленных в 1987–1989 гг. из СССР и 300 ракет к комплексам «Игла» в 2003 г., источником которых называют Белоруссию. Кроме названных, были также поставлены ЗУР для использования в составе мобильного комплекса «Стрелец», ракеты поставлялись в 2006 и 2008–2010 гг. в количестве, соответственно, 200 и 200 единиц. Интересным представляется тот факт, что, по заявлению представителя Рособоронэкспорта, сделанном в 2007 г., Сирия хотела приобрести именно переносные комплексы «Игла», но получила отказ[54].

Данные, приводимые в наиболее детальных отчетах о проблемах распространения ПЗРК, содержат утверждения о том, что на самом деле источниками комплексов являются как бывшие запасы правительственных войск, так и поставки повстанцам данного типа вооружений, которые осуществлялись уже в ходе гражданской войны.

Так, в ноябре 2012 г. антиправительственные силы захватили склады под Алеппо (46^th Regiment base), в результате чего в их распоряжении оказались значительные трофеи, включая ПЗРК. Однако качество приобретенного вооружения оставляло желать лучшего. Как отмечалось в публикациях корреспондента The New York Times, работавшего в регионе (С. J. Chivers), оказалось, что большое количество комплексов было непригодно к использованию. Приводилось свидетельство полевого командира повстанцев, действовавших в районе Идлиба и Хамы, о том, что им удалось заполучить 50 комплексов SA-7, но ни один из них не был работоспособен. Большего успеха они добились, захватив комплексы SA-16, с помощью которых им удалось сбить один МиГ и один вертолет в районе одной из авиабаз (Abu ad Duhur). Но при стрельбе 4 ракеты из 5 не были запущены в результате отказов, и лишь пятый пуск прошел штатно и ракета поразила самолет. Эксперты, оценивая такие сведения, отмечают, что ракеты комплексов первого поколения к этому моменту имели возраст 30–40 лет, а ракеты комплексов более позднего периода производства также находились на грани или уже за пределами сроков годности. Важными факторами, которые могли быть причиной отказов, являются ненадлежащие условия хранения и обслуживания, неправильное обращение.

Комплексы китайского производства FN-6, которые были получены повстанцами, также продемонстрировали низкий уровень надежности. Один из командиров отмечал, что большинство полученных ими комплексов оказались неработоспособными, кроме того, несколько из них при стрельбе взорвались, убив или ранив шестерых бойцов. Повстанцы из других групп также сообщали о проблемах с комплексами этого типа. Сообщения об этом датировались 2013 годом[55].

Относительно часто упоминающихся в докладах и обзорах условий хранения показательным и подтверждающим — хотя и относящимся к противотанковым ракетам, — является признание Сергея Маета, заместителя начальника отделения разработки ПТРК в АО «Конструкторское бюро приборостроения им. Академика А. Г. Шипунова», описывавшего такую ситуацию: «Случалось, приезжаешь к инозаказчикам, тебя приводят на склад, где пусковые установки свалены в кучу, как дрова…»[56]^. Следует учитывать, что в данном случае речь идет об условиях хранения вооружений в регулярной армии, и понятно, что условия обращения с оружием у повстанцев скорее всего на порядок хуже.

Приведенные обстоятельства могли иметь два следствия. Одно заключается в снижении спроса на черном рынке ПЗРК, прежде всего в этом регионе мира, на этот вид оружия, получаемого из захваченных запасов сирийской армии. Второе заключается в неизбежном росте спроса повстанцев, действующих на территории Сирии и Ирака, на ПЗРК для защиты от авиации правительственных сил, несмотря на ограниченные возможности последней.

И такой спрос на поставки ПЗРК со стороны поддерживающих повстанцев стран в определенной мере удовлетворяется. Упоминавшиеся выше комплексы китайского производства FN-6, первые видео с которыми относятся к 2013 г., не приобретались сирийским правительством, и попали к повстанцам из-за границы. Одним из источником являлся Судан, но приобреталось вооружение Катаром, а доставка осуществлялась через Турцию (следует заметить, что данные о такого рода турецком участии в снабжении вооруженных групп, противостоящих правительству Сирии, содержатся в отчете 2014 г.). Количественно поставки оценивались как небольшие. Катар также прямо обвинялся в поставках комплексов повстанцам. В июне 2013 г. The New York Times со ссылкой на ряд источников указывала на причастность Катара как минимум к двум поставкам. Также источником поставок считается и Саудовская Аравия, причем публикация Reuter на эту тему тоже относится к середине 2013 г. Партии ракет также были, как сообщалось, небольшими, а предполагаемым получателем назывался в то время лидер Сирийской свободной армии Салим Идрис (Salim Idris). Поставки осуществлялись через Францию и Бельгию. В феврале 2014 г. в СМИ появился еще один материал, утверждавший об осуществлении Саудовской Аравией планов поставки китайских комплексов повстанцам. Доставка должна была быть осуществлена через Иорданию для вооруженных групп, действующих на юге Сирии, и через Турцию — для действующих на севере страны. Отмечалось, что партии оружия были готовы и находились уже, соответственно, в Иордании и Турции[57].

Среди стран, обвинявшихся в поставках ПЗРК повстанцам, в публикациях также фигурируют Эритрея и Иран. По данным ООН, Эритрея передавала комплексы в Сомали, а Иран поставлял комплексы вооруженным формированиям в Ирак и Йемен. Сообщалось об обнаружении в Ираке подразделениями ВС США иранских комплексов Misagh-1 и их компонентов.

В январе 2013 г. силами США и Йемена была перехвачена партия в 10 ракет QW-1M и 10 ракет «Стрела-2», а также 2 пусковых установки. Наблюдение за судном велось силами ВМС США с момента погрузки на борт в порту, контролируемом иранскими военными[58].

Наряду с обычными мерами, которые предпринимались западными странами с целью ограничения и контроля распространения ПЗРК, среди которых программы уничтожения комплексов и их выкуп у различных негосударственных групп, были и необычные. Так, после вывода войск СССР из Афганистана американцы в числе прочего поставляли моджахедам запасные источники питания, которые на самом деле были специально разработаны как неработоспособные и выводящие из строя в короткое время электронику комплексов, оставшихся у повстанцев, которые американцы не могли получить назад[59].

Даже целенаправленные попытки контролировать сравнительно ограниченные партии комплексов не давали должного результата. Так, ЦРУ пыталось как-то контролировать предоставленные моджахедам посредством пакистанской разведки (Inter-Services Intelligence agency) Stinger, отслеживая перемещения конкретных экземпляров, расширяя сеть информаторов в афганской среде и требуя обмена использованных пусковых контейнеров в пропорции один к одному.

Несмотря на эти усилия, десятки ракет заполучили те, кому они не предназначались, включая СССР, Иран, ряд вооруженных групп в самом Афганистане и за его пределами. Усилия, предпринятые в 1990-х годах по выкупу ракет, были лишь частично успешными.

Другим показательным примером сложности контроля за поставленными комплексами может служить продажа 41 комплекса (ракеты), которыми располагал сомалийский военный лидер Хуссейн Айдид. Ракеты поступили ему в 1998 г. и предназначались для борьбы с ВВС Эфиопии, но в итоге оказались в руках американских правительственных агентов, которые, как сообщалось, заплатили за них 500 тыс. долл.[60]