Перерожденный грех

Глава 9

Это выглядело паршиво. Син могли принять за женщину варга во время течки, мало кто из мужчин откажется от таковой.

Предупредительно обнажив клыки, Кон ухватил ладонью Син за шею. Это был своего рода знак доминирования, показывающий приближавшемуся молодняку, что она принадлежала ему, и что им придется бороться за право ею обладать.

Ему. Нет определенна она ему не принадлежала, и никогда не будет. Даже если бы он не был обязан своему клану, вряд ли бы он стал связывать свою жизнь с нею — во всяком случае не эротическим способом. И тем не менее ярость, вибрировавшая в нем являлась захватывающей и неподдельной, и желание, охватившее его, было настолько мощным, что он едва мог ясно видеть.

Кое-кто из молодняка заколебался, но более агрессивно настроенные продолжали приближаться к ним, вожделение и жажда крови пылали в их глазах.

Воздух стал плотным, словно пропитанным ожиданием, Кон ощущал это собственной кожей, готовый перекинуться в любую минуту в форму животного, что было крайне нежелательно.

— Назад к воротам, — произнес Кон не членораздельно, подтверждая тот факт, что его клыки выросли. — Не прибегай к оружию. И ради всего, чем дорожишь, застегни рубашку.

Проклятье, он испугался. Син оказалась просто магнитом для неприятностей. Как ей удавалось проживать столько лет?

Один из молодняка сделал выпад. Кон вразумил его мощным ударом в челюсть. Повизгивая, он отскочил обратно в толпу.

Демонстрация немного правила уважения к нему. И расстояние между ним с Син и толпой увеличилось.

Они почти подобрались к стене, когда туман прорезал хриплый шепот Син:

— Ворота закрыты.

— …сын — Кон мельком глянул на часового, не сводившего вожделевшего взгляда с Син. — Я ненавижу долбаный менталитет стаи, — пробормотал он.

— У меня есть идея. — Син покинула его раньше, чем он сумел ее остановить. Несколько мужчин, ведомых инстинктом преследования, рванули за ней. Кон выпрыгнул перед ними в жуткой ярости, поохладившей их пыл. Они понимали, что он просто порвет их.

Он развернулся так, чтобы видеть преследователей и то, что собиралась сделать Син, и выругался, чуть не поперхнувшись

Видя, как часовой её тискает.

Парень прижал ее к стене, вжавшись в нее всем телом, готовый сорвать с нее рубашку. Дикая первобытная ярость разливалась по венам Кона. Его бы вывело из себя нападение на любую из женщин, но кровь Син все еще текла в его венах, он все еще ощущал ее, как часть себя, и слово "моя" гулким эхом прокатилось в его мозгу.

Он хотел ее, или ему была нужна ее кровь? И то, и другое представляло опасность, и ему было необходимо немедленно укротить оба желания.

Внезапно часовой оказался нейтрализован. Син скрутила его, с непроницаемым выражением на лице, но в ее глазах мерцал темный огонь.

Она что-то произнесла, и того вывернуло на булыжную мостовую завтраком.

Хотя его движения были вялыми и несвязными, он все же вынул из кармана ключ и вставил в замок на воротах, с лязгом ворота распахнулись, их петли протестующе заскрипели.

Мужчины ринулись к воротам, блокируя выход, но разъярённый рев неожиданно рассек туман.

— Оставьте их!

Кон выругался, заметив Валко, стоявшего на стене. Лидер совета варгов обратился к толпе, и те поджали хвосты, словно побитые собаки.

Кон мог бы поблагодарить Валко, но он не хотел отвечать парню, что именно он там делал.

По счастью, Валко только кратко кивнул, что означало, теперь Кон его должник, а затем скрылся в направлении северной башни.

Кон схватил за руку Син и быстро покинул город к чёртовой матери, они мчались пока не достигли врат Хэррогейта.

— Кем был тот чувак на стене? — спросила Син, когда они остановились.

— Главой совета Варгов. Этот город принадлежит ему. Его территория. — Кону что-то не нравилось в том, как вовремя Валко появился на стене, хотя ничего необычного в этом не было. Валко всегда был готов к появлению непрошеных гостей. — Теперь твоя очередь, что ты сделала с охранником?

— Я наградила его "Khile shi cock fire". — Губы Син тронула озорная улыбка. Господи, как же она была прекрасна, когда так улыбалась. — И сказала, что его мужское достоинство усохнет, если он тотчас не откроет ворота.

— Я думал, что ты не можешь излечивать заболевания, которыми заразила.

— Не могу. — В ее глазах сверкнул озорной блеск подстать ее улыбке, пока она делала вид, что рассматривает собственные ногти. — Ему предстоит скорая поездка в больницу для демонов.

Теперь улыбнулся он.

— Мило.

Кон упивался, любуясь: ее гордо вскинутой головой, уверенным взглядом, таким диким и решительным, черными волосами, которые растрепал ветер, создавая ореол вокруг ее лица и плеч.

Как сексуальный демон она не была создана для борьбы, но было в ней нечто воинственное.

Возможно это как-то связано с ее человеческой родословной, а может сказалась ее тяжелая жизнь, только это нечто взывало к его крови воина, буквально выворачивая его.

Ему хотелось прижать ее к земле, овладеть ею, в таком же первозданном неистовстве, не затронутом цивилизацией, словно горы на заднем плане. Он отметил бы ее своим запахом, своей спермой, своими зубами…

Черт его задери, ему стоило прекратить мечтать о том, чтобы его зубы оказались на ее горле. Он зарылся в память, пытаясь вспомнить, не походило ли это на его отношения с Элеонор, единственной женщиной, которую он истощил из-за сильной привязанности.

Он вспомнил, как бредил ее кровью, жажду физически причинявшую боль, но за всю его жизнь он не мог припомнить такого мощного сексуального влечения.

Улыбка Син медленно угасала, затем она смачно сплюнула.

— Сомневаюсь, что охранник чистил зубы в этом году.

У него возник странный порыв накрыть ее губы собственными и целовать до тех пор, пока не исчезнет все, кроме него Кона.

Понятное дело, они были слишком близко от поселения варгов, и он все еще ощущал их животные вибрации.

— Почему они все-таки так себя ведут? — Спросила она. — Я полагала, что варги более… цивилизованные.

Он оглянулся на поселение, ворота которого распахнулись и показался часовой, внимательно наблюдавший за ними сквозь туманную дымку.

— Рожденные варги по своей сути — волки в человеческом обличии. Вот почему они прячутся от людей. Вот почему они не уживаются с обращёнными. Они полностью контролируют себя даже в шкуре животного, и никогда не станут убивать человека, поскольку достаточно умны, чтобы подвергать себя опасности со стороны людей. Это одна из причин по которой они жаждут истребления превращенных варгов. Варколаки для них являются слишком большим риском.

— Вообще-то не показалось, что у них есть какие-то проблемы с тем, чтобы меня убить.

— Ты не человек.

— Спасибо за напоминание, — пробормотала Син.

Он был не в состоянии сопротивляться соблазну, так что протянул руку и убрал непослушную прядь ей за ухо.

— Ты так и не смирилась с тем, кто ты есть?

— Я не знаю кем являюсь на самом деле, — произнесла Син и отступила за пределы его досягаемости.

Его рука опустилась.

— Как ты могла столько прожить так и не узнать кто ты? — Кон был хорошо осведомлен кем являлся и давно уже смирился с этим, и временами его это даже не особо волновало.

Она пожала плечами.

— Я полагала, что действительно знаю. Я считала нас гибридными полукровками демонов, без каких-либо специфических проявлений. Мы особо и не задумывались на этот счет. Потом мы с Лором отыскали своих братьев. Теперь мы в курсе от какого демона произошли, но это ничего не меняет. Мы имеем представление о том, чем является демон Семинус, но от этого не много пользы, потому что мы другие.

Кону не доводилось переживать подобное. Но когда он вырос, и осознал кто он есть — дампир, нежелательный отпрыск, которого когда-нибудь высокомерный клан соизволит принять в свои ряды, не зависимо от его волеизъявления, нет он не являлся центром этой вселенной. Ему могла не нравится роль, отведенная ему в жизни, но по крайней мере он всегда о ней знал.

— Ты можешь установить собственные правила.

— О-о, произнесла она нараспев, — Я и впрямь создаю собственные правила. И никогда не нарушаю их.

— Например? Хоть одно из этих правил? — Он начинал полагать, что оно имеет какое-то отношение его дампирскому безумному вожделению.

— Никто и никогда не будет больше владеть мною. — Син вскинула подбородок с тем решительным выражением, которое так его восхищало. Особенно учитывая тот факт, что это движение открывало ее изящное горло, и при этом она так же выгибала спину, как тогда, когда он обладал ею. — Я больше не буду никому принадлежать… Я скорее умру, чем позволю этому произойти.

Он вспомнил как ее возмутило заявление Тени, что она принадлежит им, и ему стало любопытно насколько незыблемо это правило.

— Ты не могла бы уточнить Син? Ты не хочешь, чтобы кто-нибудь владел тобой или твоим сердцем?

Она горько рассмеялась и ступила в Хэррогейт.

— У меня нет сердца, чтобы им кто-то завладел.

Кон вскинул свою сумку на плечо и вошел в похожий на пещеру Хэррогейт.

«У меня нет сердца, чтобы им кто-то завладел».

Брехня. Вполне возможно, что ей было наплевать абсолютно на всех кроме себя и быть может Лора, но однажды Кон стал свидетелем того, как она прикрыла своим телом ребенка Тени и Руны, чтобы спасти мальчика от злого падшего ангела.

Она использовала свое тело как щит, и беспокойство о ребенке заставило потемнеть выражение ее лица, когда Син увидела кровь на его коже — которая кстати оказалась ее.

Син была крепким орешком, но у нее определенно было сердце. И что-то внутри него взывало показать ей как она ошибалась. Но почему для него было так важно доказать свою черт побери, правоту?

Потому что она испытывает тебя. Потому что она дикая, непредсказуемая и ты примешь от нее любой вызов, даже если это будет казаться невозможным.

Ага, вот и настоящая причина. Ему все быстро надоедало, он постоянно искал новые пути, чтобы не свихнутся.

Это Кону не всегда удавалось. Его поиски острых ощущений пару раз чуть не свели его в могилу, водили по таким темным тропинкам и окольным дорожкам, что приводили к ситуациям, в которых он находился и по сей день.

Отчасти он стал прамедиком, потому что был обязан Призраку, но была и другая причина — его привлекала идея делать то, что он никогда не делал.

Он был напарником с Люком, кто также как и Кон был готов рисковать своей головой, и кто спровоцировал пари, в результате которого Кон забрался Син в трусики. Боже, иногда жизнь принимает странные, ухабистые повороты судьбы.

Кон положил ладонь на карту Северной Америки, и Син подошла ближе. Он мог чувствовать запах этого чертового варга на ней и его мышцы напряглись от потребности вернуться обратно в город и убить мужчину.

— Куда теперь? — спросила она, в то время как Кон набирал буквы на карте.

— Монтана. Северные Скалистые Горы, — произнес он резче чем намеревался. — Это одно из мест, которое Лор указал на своей карте вспышек заболевания.

— Ладно. — Она довольно крепко хлопнула его по плечу. — Какой же ты ворчун!

Дверь замерцала и открылась, холодный ветер, пахнущий хвоей заполнил небольшое пространство. Кон практически выскочил наружу в сумерки темного леса, испытывая потребность убраться от нее подальше.

— Ты чуть не убила нас, — выпалил он, осознавая, что не справедливо обвинять ее… но ее образ целующей этого ублюдка не выходил у него из головы.

— А еще я открыла ворота, — заметила Син и Кон сжал кулаки. — Мы могли убраться из города даже без помощи твоего приятеля Главы Совета.

— Это было безрассудно и глупо и ты больше никогда такого не сделаешь.

— Не сделаю? — она уперла руки в боки. — Не сделаю? Ты не будешь говорить мне что делать!

Челюсть Кона напряглась.

— Когда дело касается варгов, ты будешь слушать меня. Я знаю их. Знаю, как они реагируют, знаю, как они сражаются и знаю, как их похоть…

— О, да ради Бога, брось это женоненавистническое дерьмо! Я знаю, что делаю. Я чертовски хорошо убиваю и трахаюсь и буду использовать оба варианта как оружие…

Ослепленный яростью, он схватил ее за руки и прижал к себе, его рот накрыл ее губы. В этом поцелуе не было никакой нежности. Он просто хотел стереть образ другого мужчины из свое головы.

Речь шла о доминировании и превосходстве крутого парня. Он хотел убедиться, что их близость была основана на злости и похоти, потому что, не мог себе позволить размякнуть.

Не то что бы она позволила такому случиться. Син протестующе завопила и наступила ему на ногу, колотя руками ему в грудь. Затем она укусила его с такой злостью, что у него выступила кровь. Когда она ощутила вкус его крови, то резко дернулась, но острая боль только усилила его влечение, и он углубил поцелуй подталкивая ее ответить ему взаимностью.

Потом она просто перестала сопротивляться. Ей и не нужно было. Он ощутил прикосновение острого холодного лезвия к собственному паху и замер словно ледяная скульптура.

— Поцелуешь меня без разрешения еще раз, — прошептала она подле его губ, — я кастрирую тебя и продам твои яйца как специфическую разновидность субпродуктов в Ruthanian. Понял?

— Ты не сделаешь этого, — прошептал он в ответ. — Ты будешь по ним так скучать.

Син втянула воздух ноздрями и спрятала в кармане оружие отстранившись от него.

— Мужчины всегда переоценивают значимость собственных гениталий.

Гнев его испарился как по волшебству, он откинул голову назад и весело рассмеялся.

— Идем, — произнес он. — Нам есть чем заняться.