Переселение душ или Понаехали тут

Запись первая

Ух ты ж ешкин грот, долбоежик колючий, мать моя женщина в двадцатом поколении, что за на фиг тут происходит! (Дневник включился случайно, наверное, от обилия мысленных импульсов.) Я, конечно, понимаю, что возвращение Андрея в тело — процесс не очень приятный, но не должно же мне казаться, что нас трое?!

— Андрей, что за здесь происходит? — Не выдержал, так и спросил.

— Извини, Андрей. В общем, нас временно трое.

— Я это почувствовал. Объясни, пожалуйста, ситуацию. Нет, тело, конечно, твое, приводи кого хочешь… Короче, расскажи увлекательную историю своего путешествия.

— На, читай! — Андрей-младший снял блоки с памяти. Неизвестный затаился в уголке сознания и, кажется, нерешительно подглядывал в мысли Андрея.

Что я могу сказать, похоже, я был самым невезучим тестером, или Андрей-младший просто еще восторженный ребенок (завидую ему в таком случае).

На меня обрушился поток мыслей типа «Круто! Клево! Мало! Еще хочу!», а потом я наконец уловил информацию. Однако!

Андрей попал в царство природы, где разумом обладали деревья, а люди сплошь были гостями из других, гуманоидных миров. Деревья были не «старые, мудрые», а как люди — умные и глупые, старые и молодые, красивые и уродливые. Андрей даже разок увидел красящееся дерево!

Разговаривали там на телепатическом уровне, причем все вновь прибывшие его быстро осваивали. Андрею, делившему тело со мной, было легче других, только первое время он путался и адресовал свои реплики сразу всем.

Деревья ему надоели быстро. Умные деревья попадались редко, да и те начинали философствовать. Были самовлюбленные деревья, были деревья-сплетники… Короче, все как у людей.

А вот «инопланетяне» его заинтересовали. Оказывается, в других мирах примерно в одно и то же время запустили проекты с названиями, похожими на «Иные миры». Инопланетяне бросились путешествовать в другие миры, кто-то даже убегал из дома, как я. Одного такого сбежавшего и поймал Андрей: «наш третий» (как я его пока окрестил) провел в том мире полгода, ему страшно там надоело, и наконец Андрей согласился взять его с собой.

— Ты говоришь, временно? — спросил я его. — Почему временно, а не насовсем?

— Вы меня не знаете, — подал голос пришелец. — Мне же через недельку все надоест.

— Андрей, а давай переселим его в кого-нибудь из наших часто путешествующих одноклассников? — предложил я. — А можно в какого-нибудь певца. Вот умора-то будет!

— Андрей! Ты все же циник! — сказал Андрей. — Хотя про путешествия идея хорошая.

— Я так понимаю, мне здесь не совсем рады? — Третий случайно прочел мои мысли.

— Да нет, просто на троих оперативной памяти не хватит, — отшутился я.

— Идея с путешествиями мне понравилась! — поспешил добавить Третий.

— Андрей!! — сказал Андрей.

— Молчу! — отозвался я.

Запись вторая

Что ни говори, Третий мне почему-то не нравится. Наверно, это по тому же принципу, по которому дети не любят своих отчимов. В той жизни до этого так и не дошло, но если бы я оттуда «вовремя» не «сбежал», скоро этим бы кончилось. Интересно, без меня они примирились или разошлись? Черт возьми, они же и женились-то из-за меня, о чем я! Что-то я отвлекся…

Итак, Третий мне не нравится. Он почти не говорит и не участвует в нашей жизни (не спя при этом, чтобы экономить наши силы), только сидит в уголке и (у меня шизофрения?) читает наши мысли. После школы мы возим его по окрестностям, и, кажется, родителям это не нравится. Уже посмотрели Сергиев Посад и Софрино, а в воскресенье даже и в Москву забрались. Музеи, похоже, не впечатлили никого из нас. Как же я надеюсь, что он не соврал насчет «надоест»!

— Извините, но мне надоела ваша планета! — Его голос раздался, не успел я подумать последнюю строчку. Точно читает!

— Потерпи, ты же еще ничего толком не видел! — успокаивает его Андрей-младший.

— Андрей, мы не можем поехать за границу раньше, чем летом! — напоминаю ему.

— Потерпишь до лета? — Я вою в голос. Он-то потерпит, но я…

— Посмотрим. Извините! — Третий затыкается.

Не могу понять, почему он меня раздражает. Неужто я ревную? Или мне просто тесно? А может быть, предчувствие или просто перечитал книг об инопланетянах-захватчиках нашего мира. Жизнь так нелегка!

Запись третья

Андрей с утра злой, отсиживается внутри и ни с кем не разговаривает, я же, наоборот, улыбаюсь до ушей и со всеми болтаю. Дело в том, что Третий ночью просто исчез, оставив записку: «Извините, ухожу обратно. Надоело. И потом, меня же здесь не выдержат столько времени. Я все понимаю». Андрей обвинил меня в непонимании и прочем, я раз десять извинился (не попросил прощения, а именно извинился: я не был искренен), а он замкнулся в себе и не выходит. Ладно, люди его возраста прощать умеют. Не то что я.

Да, Андрей, я с тобой абсолютно и полностью согласен. Я эгоистичный чудак на ту самую букву, я не умею ладить с людьми, я не толерантен, я невыносим и вообще я неуравновешенный тинейджер с наклонностью к суициду. Это не угроза была, это голая правда. Просто мне вовремя попался Админ. Все понял? Вылезай давай, а то я почти отбил у тебя Аню!

Это подействовало:

— Какая разница? — засмеялся он, вылезая на свет Божий. — Мы все равно одно и то же.

— Да, конечно, только я ем на завтрак кашу, а ты нос воротишь! — не удержался от подколки.

— Долбоежик колючий!

— Эй, это мое ругательство!

Мы так дружно и заливисто ржем, что наше тело тоже смеется, и учительница пытается рассадить нас с Сашей.

— Ты кусок твердых органических отходов! — набрасывается на нас последний.

— Иди ты к… русичке стихи сдавать! — Теперь хохот уже общий, правда, очень тщательно сдерживаемый.

Запись четвертая

Как-то незаметно, за разговорами с Сашей и Аней, сидением Вконтакте, изготовлением домашних заданий, информатикой и спорами с учителями, наступил апрель. Погода, к счастью, не была похожа на мою последнюю весну в той жизни (пафос, блин!): тогда до конца месяца лежал снег, было мокро и противно, а сейчас в марте уже все растаяло, и теперь мы наблюдаем за распусканием почек. А как пахнет! Не «весной», как мы это чуем в конце февраля, а уже почти что летом.

Каникулы нынче начались попозже (машинально благодарю Админа: вроде не за что, но кто его знает), поэтому четвертая четверть будет совсем короткой. Но пишу я вовсе не про это.

У нас обоих замечательное настроение, потому что ЗАВТРА МЫ ГУЛЯЕМ С АНЕЙ. Я говорил, что физически не могу влюбиться в человека, который на два года меня младше? Ну, теперь она младше меня на год (я-старый исчез в пятнадцать и не хочу взрослеть раньше Андрея-младшего, поэтому пока не буду прибавлять себе годы жизни и буду считать себя по-прежнему пятнадцатилетним)… и, надеюсь, у нас с Андреем не случится соперничества. С тех пор, как он (точнее я) отправил ей те три слова, об этом мы не заговаривали. Мы с Андреем иногда по вечерам вспоминаем об этом, но обижать даму сердца никому не охота, так что рты держим на замке и стараемся быть друзьями. Тем более, она все уже знает и вряд ли забыла.

Итак, завтра мы с ней гуляем. Не думайте ничего, это обычная прогулка. Ничего такого не случится, еще по той жизни знаю. (Хотя тогда мы гуляли еще до того, как…) Но настроение замечательное у обоих. Аня замечательная девочка, Андрею повезло, да и я вовремя подвернулся. Еще раз благодарю Админа (это никогда не лишне, потому что я его в первое время достаточно много и нелестно упоминал). Если ему икается, то простит.

Да уж, за это время (полгода, что ли? быстро время летит!) я серьезно изменился. Снял наконец защитную броню цинизма, стал добрее и уже не бросаюсь на людей. И еще мне перестало все надоедать — появилась куча новых собеседников, новых книг и групп, новых привычек и новое меню (что тоже немаловажно). Наверно, потому я и взъелся на Третьего — я заметил, что когда меняюсь, начинаю нетерпимо относиться к людям с моими старыми недостатками. Снобизм, однако. На пару с интеллектуальным.

P. S. Последний абзац не является концовкой, хотя это и часто бывает так. Конечно, никто не знает, что несет день грядущий, но я учусь быть оптимистом и надеюсь на лучшее.

Запись пятая

У нас с Андреем жесточайшая депрессия. До конца каникул еще целых три дня, а на новую прогулку с Аней напрашиваться боимся. К тому же ее почти нет онлайн. Мы не в том возрасте, чтобы ревновать, поэтому вместо этого сидим и тоскуем.

В тот раз мы долго гуляли по лесу (десять минут от нашего с Андреем дома, от Аниного — все полчаса), болтали о всякой ерунде и очень хотели, но всячески избегали говорить о самом главном. Да уж, я дожил до пятнадцати, но остался дураком. Поправка: влюбленным дураком. Еще поправка: влюбчивым. Разница? Ноль. Андрею хорошо, ему четырнадцать, у него все в первый раз. А я так и не набрался никакого жизненного опыта. Старший, блин, товарищ.

— Хватит уже самокопанием заниматься! — попросил Андрей. Кажется, я случайно снял пароль. А может быть, от сам снялся давным-давно, очень уж часто это случается. Или не было никакого пароля, просто Андрей нелюбопытный. — Любовь — она такая штука, где никто не виноват. Раньше я только читал о ней, а теперь мечтаю, чтобы она ушла и мы бы смогли стать нормальными друзьями.

— Согласен с тобой, — отвечаю. — Не знаю, когда, но я от тебя заразился. Извини уж…

— Андрей, заткнись уже! Еще раз извинишься, покусаю!

— Из… Ой, пр… Ладно, просто постараюсь это исправить. — Мы некоторое время смеемся, потом к нам возвращается «синдром тупого подростка», как я это в свое время окрестил.

В той жизни, написав эти три слова, я долго хотел после этого написать еще одно письмо, чтобы добиться ясности, но так и не решался. Да уж, надо было там лет до семнадцати пожить, а потом набиваться Андрею в старшие товарищи… Но тогда не факт, что мне бы захотелось переселяться, да и не выдержал бы я там столько.

— Прекрати немедленно! — попросил Андрей. — Можно в принципе ей и напомнить…

— Но только это же некрасиво! — закончили мы в голос. — Ну и пофиг! Она поймет. — На том и порешили.