Переярок

10 октября 2006 года, среда, одиннадцать часов двенадцать минут утра.

Мы с Сайорой сидели в старом кабинете, и смотрели «Фабрику звезд», когда услышали гулкие шаги по стальной лестнице, и через минуту в кабинет зашел Анвар Шарипович. Серьезный, если не сказать, что злой. Взяв у меня пульт, выключил телевизор, и сев напротив нас, поглядел по очереди на меня и на Сайору. Помолчал.

— Ребята, я понимаю, что это маловероятно. Но мое чутье прямо таки верещит о том, что это ваших рук дело!

— Какое именно, Анвар Шарипович? — очаровательно улыбнулась Сайора, похлопав ресницами. У нее здорово получается «блондинку» включать.

— Именно? Вчера вечером в вашем поселке взорвали дом вашего кровного врага, Салиева. Погибло семеро, раненых два десятка, сам Салиев в реанимации. Но, скорее всего, выкрутится. И понимаете, в чем дело, этим веселым семейным шоу занялось СНБ. Всеми серьезными взрывами занимается Служба Национальной Безопасности. А они перероют все, но найдут ниточки. Так что прямо и честно — ваша работа?

— Да. — Я поглядел в глаза старого, злющего узбека. — Это я изготовил и заложил бомбу, и взорвал Салиевых.

— Леша, взорвала я. Не надо на себя все брать, — это вредная, взбаломашная девчонка выпрямилась, и прямо глядела в глаза полковника. Побледнела до такой степени, что стали заметны веснушки. Надо же, никогда их у нее не замечал.

Анвар Шарипович долго молчал, гоняя желваки на скулах. Потом встал.

— Ваше счастье, что я всегда держу свое слово. Иначе вас бы закопали за Чирчиком, в тугаях, и никогда бы не нашли. У вас час на то, чтобы собрать вещи, и упаковать их. Через два часа я переправлю вас через наши ворота на Новую Землю. И как вы будете выбираться с базы «Индия и Центральная Азия» — ваши проблемы. Сайора, твоя тетка может быть тебе обязана — я ее в любом случае отправлю за тобой и твоим взрывотехником, через два дня после вас. Собирайтесь, время пошло. — И узбек вышел.

Я выдохнул, и поглядел на побледневшую девчонку.

— Ну что, Сайора, пошли собираться? — В принципе, у меня все собрано, и упаковано. Не сказать, что чересчур много вышло. Две сумки тряпок, средних таких, и сумка со всякой всячиной. У Сайоры, вроде как побольше, но все едино, в мотоцикл в коляску влезет. А вот я не спросил, мотоцикл взять можно?

В дверь зашел один из тех молчаливых парней, что привезли нас из Бурисая.

— Ну что сидите, ребята? Командир сказал, чтобы вы собирались.

— Извините, а мотоцикл можно с собой взять? — Может, он это знает?

Парень кивнул головой, соглашаясь.

— Можно. Можно и машину, только вы их не покупайте. База, на которую вас перебросят, находится за морем, вам до России придется добираться морем. Так что, экономьте деньги. И это, сумы, которые у вас есть, потратьте здесь, по дороге к Куйлюку. На мороженое там, или еще что. Они вам там только на растопку понадобятся, там только конвертируемые валюты считаются. Ну, и золото, но вам его никто не продаст. Давай, мальчики–девочки, быстрее, четыре минуты уже прошло.

— У меня осталось около четырех миллионов сумов, я их просто не успею потратить. Может, в какой–нибудь магазин техники заедем? Столько мороженого мы просто не съедим, — Сайора нашла в себе силы улыбнуться.

Парень внимательно посмотрел на нее, что–то прикинул в голове. Потом сел напротив нас.

— Есть два ружья. Не новых, тульских. Двенадцатый калибр, ружья живые. Возьмете? В принципе, почти нормальная цена.

— Леша? — девушка оглянулась на меня. — Возьмем?

— Патронов сотню дам, картечь. Русские, свежие. — Парень встал со стула. — Думайте скорее.

— Бери, Сайора. — Я кивнул. В крайнем случае, отдам деньгами. А тут все–таки огнестрельное оружие. Я давным–давно мечтаю о ружье.

— Тогда вам отдадут их перед Воротами. Деньги отдадите там же. Пошли, ребятишки! — И нас вытолкали из кабинета.

Мы довольно быстро собрались, загрузили сумки в мотоцикл, а мотоцикл завели в знакомый «Дейли». И так прошел почти час. Сайора даже переодеться не успела.

— Ну что, готовы? Посидим на дорожку. — Парни присели в открытой боковой двери микроавтобуса, мы с Сайорой сели на грубую скамью возле выхода. Молча посидели с минуту.

— Все, пора. — Молчаливые и малоразговорчивые встали, подождали, пока мы не сели в салон, закрыли дверь. Щелкнул замок. Оба на! Боятся, что сбежим, что ли?

Парни спокойно уселись впереди, один обернулся вполоборота, чтобы контролировать нас, второй завел двигатель, и мы выехали сначала из цеха, а потом и из промзоны. Мелькнули дома Сергелей, потом пустырь, обделяющий микрорайон от Ташкента. Перекресток, Ташкентская обводная дорога, снова какая–то промзона. Сзади закрылись выкрашенные грубой краской ворота, древние как навоз мамонта.

— Выходите! — В открывшуюся дверь заглянул Анвар Шарипович. — Вывозите свой мотоцикл. Слушайте внимательно! Заезжаете на платформу, ждете. На желтый сигнал все глушите, и сидите тихо, как мыши. На зеленый выдохнули, замерли. Дернетесь — умрете, и умрете плохо. Как пройдете, можете заводить мотор и дышать. Впрочем, вам все расскажут. Там. Давайте, ваше время в этом мире истекает. — И узбек отошел в сторону.

Молчаливые открыли задние двери фургона, откинули аппарель. Помогли мне вытолкать мотоцикл. Вручили два старых оружейных чехла, один из брезента, второй кожаный, четыре пачки патронов «СКМ-индустрия», забрали у Сайоры деньги. Блин, проверить ружья негде. Облом.

Заведя свой «Урал», я заехал на грубо сваренную из довольно ржавого профиля платформу. Заглушился. Сзади на сидение уселась Сайора, и крепко ко мне прижалась. Настолько, что я слышал, как часто стучит ее сердце. Тут–тук–тук…

Желтый свет фонаря. Между столбов грубо сваренных и окрашенных Ворот появилось серебристое марево. Налилось свечением, тихо загудело.

— Мамочка! — пискнула сзади девчонка, и крепко обняла меня со спины, спрятав лицо у меня между лопатками.

— Зеленый! Замри, Сайора! — Я глубоко вздохнул, задержав дыхание. Платформа медленно тронулась, исчезая в серебряном, колыхающемся зеркале. Вот передняя вилка вместе с колесом исчезла, жидкое серебро поглотило приборы, бак. Мои глаза, огромные, мерцающие, встретились с моими же, сквозь меня прошло непонятное, очень странное ощущение, и я зажмурился от сияющего солнца, бьющего в открытые ворота. Сзади снова пискнула девушка.