Пермский Губернский 3. Элит

Глава 7

Что есть истина? Объективное знание, которое соответствует объекту познания и отражает его реальные качества и свойства? Или же это навязанный, кем-то паттерн, не имеющий с реальностью ничего общего?

Над этим вопросом Капитан Оборин размышлял последние несколько дней. И, чем ближе был ответ, тем хуже выглядела пермская система правоохранительных органов. Да, и не только она…

— Не задолбался? — спросил Оборин у Жучкина, который вот уже три часа пыхтел над бумажками для начальства.

— Не уверен, что сейчас это имеет, хоть какое-то значение. — вздохнул Лейтенант, и отодвинув очередную кипу документов, устало откинулся на спинку кресла: — Двадцать четыре студента из разных городов. Я ничего не понимаю! Зачем им всё это?

— Деньги. — пожав плечами, ответил Оборин: — Ибо, на что ещё может повестись студент? На идею? Сильно сомневаюсь, что современная молодёжь поверит в чушь, типа «Культа». Им сейчас нужны деньги. Или политика. Им проще поверить в клоуна, обещающего радужно-ванильное будущее, чем в демонов или силу тёмных колдунов.

— За деньги пойти на смерть?

— Так, никто же не говорит тебе идти на смерть. Просто нанимают за копеечку. Сперва мелочёвка всякая, типа принеси это, подай то. А потом говорят — поддержи банду. Мальчишку нужно поймать. Ничего серьёзного. Ты бы не пошёл?

— Против Осокина? — нахмурился Жучкин: — Нет. Я не камикадзе.

— Так вас — шестьсот человек. Неужели не справитесь с одним мальчишкой?

— Ну…

— Вот и они так же думают. А в итоге, что?

— Капитан! — дверь в кабинет с грохотом распахнулась, и в кабинет ураганом залетел Карягин: — У меня к вам очень много вопросов!

— Пётр Васильевич? Какая неожиданная встреча. — улыбнулся Оборин, на что озверевший Полковник ИСБ ответил красным от ярости взглядом.

— А вам, я посмотрю, вся эта ситуация нравится⁈ Шестьсот трупов в лесу. ШЕСТЬСОТ!!! Двадцать четыре студента из разных городов Империи нашпигованы пулями! И вы сидите тут, с надменной улыбочкой встречая старшего по званию⁈

— Хотите, чтобы я изобразил уныние?

— ХОЧУ, ЧТОБЫ ВЫ РАБОТАЛИ, МАТЬ ВАШУ ЕТИ!!! — заорал Карягин, ударив кулаком по столу.

— Мы прибыли на место преступления. Опросили всех свидетелей. Сейчас идёт опознание убитых. — вздохнул Оборин: — Или у вас есть претензии к моей работе?

— ПОЧЕМУ ОСОКИН ВСЁ ЕЩЁ НЕ ПОД СТРАЖЕЙ?!?!

— А, за что его заключать? Нет, я, конечно, могу прямо сейчас выехать. Мы даже можем посадить его в камеру на шесть часов. Но, как только адвокат Осокина доберётся до нас — дело уйдёт ещё выше. Выяснится, что Осокин оборонялся. А ещё, что в лесу найдены самодельные гильзы. И свидетели подтвердят, что кроме Осокина, там была ещё целая армия людей в шлемах и броне. Опознавательных знаков, никто не заметил. Среди прочих улик — лишь куски обгоревшей краски и стекла, по которым эксперты точно, ничего не скажут. Хотите проблем от руководства? Хорошо. Я могу устроить.

— Оборин, а ты чего такой борзый стал? М? — злобно прорычал Карягин: — Или Осокин тебе на лапу даёт? Барабанишь ему?

— И в мыслях не было.

— А, чего тогда? — выдохнув, Полковник придвинул стул и сел напротив Капитана: — Ты пойми правильно. Я же о городе волнуюсь! К тому же — студенты погибли.

— Третий и четвёртый курс. Взрослые пацаны! Имеют полное право самостоятельно принимать решения по поводу своей жизни. Или, мы ещё должны за каждым слабовольным идиотом бегать и спасать от сектантов?

— И, что с того? Не знаешь, как работает наша система? СМИ опять выставят всё так, что это мы виноваты в случившемся! Недоглядели. И нас всех потом выдерут на «ковре»! И не дай бог, об этом прознает, кто-нибудь из приближённых Императора…

— Пётр Васильевич, давайте рассудим логически? Студентов завербовали террористы. «Культ Чёрной Луны». Да, название, конечно, специфическое… Но, уж какое есть. Источник доложил, что это последователи тех ублюдков, из-за которого четырнадцатое октября — международный день траура! И эта террористическая организация охотится на Осокина. Вы трупы видели? Они все в шлемах. Определить — студент это, или, кто-то ещё — было нереально!

— Реально или нет — у вас на пороге уже несколько матерей, которым нужен ответ. А ещё лучше — козёл отпущения! Мне плевать, что этот Осокин там делает. И уж тем более полевать — кто и на кого напал. Осокин — мелкая сошка, у которой даже рода нормального нет! Думаешь, будет за него, кто-то серьёзно впрягаться? Нет. Потому что, он тут никому не упёрся! А потому — пускай будет этим самым козлом.

— Вы слышите себя⁈

— Слышу. А теперь и ты послушай. Во что поверят матери? В то, что их сыновей наняла сказочная террористическая организация, которая называется, как типичная идиотская книга из интернета? Или в то, что их по своей прихоти убил молодой безумный Граф? Облегчи всем жизнь, Капитан. Родственникам терпил нужен кусок мяса. Вот и обеспечьте его! Пускай выплеснут всю свою ярость на Осокина. А нам будет меньше геморроя.

— Как вы можете такое говорить, Полковник⁈ Вы же представитель Имперской Службы Безопасности! — возмутился Капитан: — Осокин вам налоги платит… Он имеет право на защиту, как и любой другой гражданин Империи!

— Любой другой гражданин Империи не будет каждую неделю участвовать в кровавых убийствах. Осокин — лишний элемент! От него необходимо избавиться. И если у тебя кишка тонка, тогда я сам займусь этим.

— Избавиться? Вы угрожаете⁈

— Ответственно заявляю. — сухо ответил Полковник: — Кстати, вы с ним поговорили?

— Поговорил.

— И, что он ответил?

— Сказал, что будет разговаривать только лично с представителем ИСБ и без посредников.

— Прекрасно! Видишь, к чему приводят послабления? Полиции ему недостаточно… — всплеснул руками Карягин: — Хорошо. Я устрою Осокину такое рандеву, что он об этом никогда не забудет. А ты — разберись с матерями погибших! И помни, что во всём виноват Осокин! Скажи, что совсем скоро ты обязательно упечёшь его за решётку.

— Хорошо. — нагло соврал Оборин: — Всё сделаю!

— Молодцом. Я всегда знал, что ты — наш человек. — с этими словами Карягин поспешно удалился из кабинета.

— Что делать будем? — скривив кислую мину, спросил Жучкин.

— Идёт Карягин далеко и надолго. — холодно ответил Капитан: — Запускай матерей! И сгоняй за чаем. Чует сердце… впереди нас ждёт очень неспокойная ночка.

После крайне трудного дня и плотного ужина, мне хотелось только одного — брякнуться в кровать и заснуть самым крепким сном.

Однако любопытство было в разы сильнее.

Место встречи изменить нельзя. Всё тот же отель «Амакс» и номер триста два… Шучу.

Тусить в одном и том же отеле нам нельзя, поскольку я опасался связей Артовой. Кто знает, на что эта целеустремлённая барышня готова?

Поэтому, через кота получилось забронировать номер в отеле «Сибирь». Я искренне верил, что за стойкой администрации меня встретят мамонты. Ну, или хотя бы автоматон Оскар. Но нет. Там сидела обычная улыбчивая девушка.

— Вас ожидают! — сообщила она.

Уже? Какая же эта рыжуля нетерпеливая.

А отельчик был очень атмосферным. Маленький такой. Уютный. Как будто здесь должно было произойти убийство… И утром по этому красному ковру пройдут чёрные лакированные ботинки местного следователя. Или, какого-нибудь популярного детектива-частника, как в старых фильмах.

Покуривая сигару, он внимательно осмотрит место преступления своим зорким глазом и сразу же выдаст несколько теорий о том, что тут произошло.

Трижды постучав в дверь, я дождался, когда моё рыжее чудо покажется на пороге.

— Заходи! — суетливо ответила она, и схватив меня за руку, затащила внутрь, после чего сразу же прижала к стенке, заткнув мне рот поцелуем.

Кажется… Всё должно было идти наоборот?

Но меня больше смущало то, что среди искреннего желания, среди ощущений Виктории проскакивали переживания и сомнения.

— Так не пойдёт. — с силой отлепив рыжулю от себя, произнёс я: — Мы должны поговорить.

— О чём? — попыталась удивиться Вика, но её выдавал виноватый взгляд.

— О том, что сегодня было. Идём. — я указал на столик с парой кресел: — Я хочу знать, с кем общаюсь. Тем более, настолько близко.

— Хорошо… — обречённо вздохнула Гризли: — Но учти! Ты должен пообещать мне, что это не испортит наши отношения…

— Как я могу пообещать, если не представляю, о чём именно идёт речь? Прости, но я не привык разбрасываться пустыми обещаниями. Потому и хочу с тобой поговорить. Обсудить. Взвесить всё.

— Хорошо… — Виктория смиренно села напротив меня: — Спрашивай.

— В той «Девятке» была ты?

— Да. — кивнула Гризли.

— Ты… не человек?

— Человек.

— Что именно тебя спасло?

— Ох… — Виктория вновь вздохнула и виновато отвела взгляд: — Мне стыдно в этом признаваться, но я — ньюмит.

Тридцать секунд молчания, ибо у меня не было ни малейшего представления, о чём именно идёт речь.

— Кто? — я с непониманием посмотрел на Викторию.

— Ньюмит.

— Это, какая-то субкультура, типа квадробоберов?

— Нет. Ньюмит, это — человек, наделённый одной способностью от Источника. В моём случае, это — неуязвимость к механическим повреждениям, нечеловеческая физическая сила и мощный иммунитет.

— Это уже не одна, а три способности.

— Ну… Я условно. — вздохнула Вика и с грустью посмотрела на меня: — Давай… Скажи, что ты не хочешь со мной разговаривать. Никто не любит ньюмитов.

— Боже мой. — я обречённо закатил глаза: — Филинидов надо не любить? Почему? Да хрен его знает. Типа, когда-то давно они затеяли войну против хомо сапиенс. И то, как оказалось — это не совсем правда! Теперь ещё и ньюмиты, какие-то… Сколько тут видов, которых мне жизненно необходимо ненавидеть?

— Маги тоже так себе… Но с ними всё сложнее.

— Прекрасно! Отныне — буду ненавидеть сам себя. — усмехнулся я: — А теперь, объясни дураку — что в тебе такого страшного? Нет, конечно, я зол, что ты оказалась вруньей. Сперва ситуация с магоборцами. Теперь оказалось, что ты ещё и Супергёрл.

— Она блонда.

— Плевать. Я к тому, что — есть ещё моменты, которые ты от меня скрываешь?

— Я писалась в кровать до пяти лет. А в восемь лет мне мерещился клоун Тотошка, который якобы ходил за мной повсюду. В одиннадцать лет я облила свежий паркет на кухне газировкой, и всё свалила на Лику. А месяц назад я… солгала одному парню, что не хочу быть рядом с ним. Фамилия у него такая… интересная. Осокин. Знаешь его?

— Нет, не знаю. Но уже ревную. Кстати, ты так и не ответила по поводу «ньюмита». Что это за дичь? Мутанты? Полукровки? Полуодарённые?

— Всё вместе. Наша уникальная мутация и заключается в том, что мы не можем полностью взаимодействовать с Силой. Источник наделил нас сверхспособностями. И теперь нас используют различные группировки. К примеру — я стала магоборцем. Мама не сильно жаловала мои способности. А отец говорил мне, что всё это не просто так. Он утверждал, что если бог наделил меня даром, то значит я должна использовать его во благо людей. Честно, я пыталась устроиться в полицию… Но одна подруга сказала, что там всё очень неоднозначно. В итоге, я скрывала свои способности от всех, пока Лика не познакомила меня с Тигрой. А он уже свёл нас с Мерлином.

— Ох уж эти ваши оперативные псевдонимы. — усмехнулся я: — Но я так и не понял, почему ньюмитов не любят?

— Ну… Человек редко принимает того, кто отличается от него.

— Да твою ж мать! Опять, какая-то хрень, как с «не принимает». Я, никогда не пойму местных людей. Вечно им, что-то не нравится.

— Такова жизнь.

— Ладно, горемыка. Я очень надеюсь на то, что больше у тебя секретов от меня нет.

— Погоди… Так ты на меня не злишься? — удивилась Вика.

— Злюсь немного, но вовсе не из-за твоего ДНК или уникальных способностей. Когда твоя машина взорвалась… у меня едва сердце не остановилось! Сперва кот. Теперь ещё и ты. Думаешь, это приятные чувства?

— О… Прости меня… — рыжуля тут же пересела ко мне на колени и обняла: — У меня правда очень сильно портились отношения, когда вскрывалась правда.

— Ну, и что? Если от твоей правды отношения портятся, то может, и не надо таких отношений? — предположил я: — Понимаю, что всякое бывает. Иногда сказать правду очень тяжело. Но если ты и дальше планируешь общаться с человеком — лучше признайся сразу.

— Ты такой мудрый! — промурлыкала рыжуля: — Кстати… У меня для тебя, кое-что есть. Показать?

— Опять секрет⁈

— Нет. Что ты? Хотя… В названии это слово присутствует. — хитро ответила Виктория и вытащила из бумажного пакета…

— Это… Погоди… Это вот… Оу! Это верх, а вот это — низ?

— Всё верно.

— И ты хочешь это на себя, чтобы я…

— Всё верно.

— Играем!

Обожаю земных девчонок за их смекалку, находчивость и неограниченную эротическую фантазию…

Пути Господни неисповедимы. Это знает каждый уважающий себя стратег. Но фатальность жизни всегда была для Карягина вопросом скользким. Да, возможно, всё придумали до людей. И, что самое главное — ЗА людей. Но порой судьбу необходимо немного поторопить.

Зайдя в паб, который местные именовали «элитной пивнушкой», Пётр Васильевич огляделся по сторонам.

Завсегдатаи, конечно, сразу же узнали в невысоком взрослом мужичке Полковника ИСБ. Уж больно часто он здесь появлялся по «специфическим вопросам».

— Васильевич! Чего налить? — поинтересовался тучный бармен, натирая пивную кружку.

— Я сегодня «сухой». — строго ответил Полковник, и его взгляд наконец-то нашёл, что искал.

А именно — широкоплечий брюнет, который очень сильно выделялся на общем фоне. Сальные, уже давно превратившиеся в сосульки волосы свисали до плеч. Рукава клетчатой рубахи были неопрятно закатаны до локтя. На жилистых предплечьях красовались выцветшие наколки в виде различных символов.

Мужчина то и дело пьяно вздыхал, поглядывая на бутылку с коричневой жидкостью.

— Спартак. — Полковник подсел к брюнету.

— Чемпион… — ответил пьяный мужчина и ухмыльнулся, не удосужив Карягина даже приветственным взглядом.

— Разговор есть.

— А у меня нет. — хмыкнул брюнет и отвернул голову в противоположную сторону: — Исчезни. Я знаю, зачем ты пришёл.

— Деньги, рано или поздно — закончатся, Спартак. И, что ты будешь делать?

— Тоже, что и всегда. — ответил мужчина, и налив виски в стакан, махом залил всё в себя: — Глупые людишки. Мне, порой, кажется… Что вы не отдаёте себе отчёт, с кем разговариваете. Я же могу щёлкнуть пальцем, и ты разлетишься на кусочки.

— Но ты не щёлкнешь.

— Кто сказал? — Спартак наконец-то повернул голову к неожиданному собеседнику: — Ты меня недооцениваешь, Полковник. Просто… ты прекрасно знаешь, что мне дорого это место. А я не гажу, где пью.

— Потому я и пришёл именно сюда.

— Ну? И, кто на этот раз? Очередной зажравшийся дворянин? Не знаю… Я уже четыре месяца в завязке и начинать нет, никакого желания. Ваша политика меня не интересует.

— На этот раз, «цель», куда более интересна. — хитро прищурившись, ответил Полковник: — Мальчишка… Восемнадцать лет.

— Я не убиваю детей. Кодекс ты и сам знаешь. И здоровенный хрен я клал на Гильдию… Просто не хочу.

— О! Это не простой ребёнок. Это — Осокин.

Спартак тут же замолчал. Его расслабленное лицо приобрело кровожадный оскал.

— Ну-с… — шмыгнув носом, произнёс брюнет: — И, что он… Оно… Я не знаю, что это такое… В общем, что оно тебе сделало?

— Лично мне — ничего. Но ты же читаешь новости?

— Пу-пу-пу… Тварь вышла погулять. Но если верить словам старика Гавра — скоро успокоится. Ей просто нужна кровь, чтобы поиграть. Потом уснёт. Потерпите пару годиков.

— Чтобы оно сожрало всю Пермь? Я думал, что ты патриот своего города.

— Оно не трогает невинных. А если ты переживаешь за свою жопу — это не мои проблемы. Ты сам виноват, что ступил на скользкую дорожку. Твоё сердце пропитано страхом и тьмой. Я всегда говорил, что политика не красит человека. Там одно говно и гниль. А я, между прочим, убиваю по тем же причинам, что и эта тварь. Можно сказать, что мы с ней — родственные души. Хе!

— Ты — наёмный убийца.

— Охотник! Я попрошу.

— Называй, как хочешь. Сути это не изменит. Ты — подконтрольная единица. А этот… Он сошёл с ума! Он держит город в страхе!

— В страхе он держит только тебя и твоих мусоров. Все остальные им гордятся. Так если оно ест только говнюков… Может быть, не стоит ему мешать?

— Послабление приводит к хаосу!

— Да-а-а-а… Конечно, мой умный друг. Ты вечно об этом твердишь. Уже забыл, откуда сам вылез? — усмехнулся Спартак и налил очередную стопку: — Посмотри на это с другой стороны. Тварь уменьшает ваш геморрой.

— В том-то и дело! — возмутился Полковник: — Полиция и ИСБ должна следить за порядком. А не это… чёрти знает, что.

— Кто-нибудь ещё, кроме тебя знает?

— Вряд ли… Все видят в Осокине, лишь храброго борца за справедливость. Ненавижу!

— Зависть разрывает тебя изнутри? Или… ты опять связался со своим любимым Вороном? Не сказать, что я люблю террористов. Не трогаю их из уважения к Тобиасу.

— Он давно мёртв.

— И, что с того? Я тоже давно мёртв. Уже и не помню, сколько лет назад меня вздёрнули. Но, ничего. Как видишь — хожу по земле. Иногда оскверняю её кровью преступников. — ухмыльнулся Спартак и осушил стопку.

— Мне нужны твои услуги! Оно разорвало шестьсот человек несколько часов назад!

— Кого? — поинтересовался брюнет и вытащил сигарету: — Невинных людей?

— Последователей «Культа»! Но среди них было двадцать четыре студента!

— И? Осокин оборонялся. А-то, что детишек надурил «Культ» — вообще не его проблема.

— Миллион. Наличкой. Сразу, как скинешь доказательства, что Осокин мёртв.

— Хо-хо-хо… — прищурив глаза, Спартак выдохнул белое облако дыма: — А ты наглеешь, Полковник. Миллион за то, чтобы я сразился с тварью? Дерзко. Очень дерзко.

— Полтора! Но его голова должна быть у меня. Ты понял?

— Эх… Не уважаете вы гостей, Полковник. Вам бы поучиться у осетин. Вот те — красавчики! Помню, застрял я там. На дороге… Так меня и накормили, и напоили, и мотоцикл помогли починить. А вы… Вы только и делаете, что тыкаете меня. Сделай то… Потом вон это… Причём, совершенно не спрашивая моего мнения!

— Спартак. Я тебя умоляю… Эту тварь необходимо убрать! Во имя порядка!

— Порядка… — вздохнул брюнет, зачесав чёлку назад: — Полтора. Но я сам выбираю его смерть. Он заслужил быстро и безболезненно.

— Плевать! Я не гангстер, чтобы просить тебя об ужасах и пытках. Просто — пришей его!

— Хорошо. Но не сегодня. Сегодня ты и твоё ИСБ, как, впрочем, и все остальные — идёте нахер. Не заставляй меня в очередной раз наносить превентивный удар. Я — гость. И я имею право выпить бутылочку односолодового в свой выходной.

— Как скажешь. Аванс придёт сегодня ночью. Вторую половину — как устранишь Осокина!

— Да-да… Понял. Только — свали уже? Как муха в молоке, ей богу. — скривился Спартак.

— Чёртовы нелюди… — фыркнул Карягин и поспешно удалился из паба.

Ну, если самый крутой убийца не справится с Осокиным… То, можно будет сваливать. И желательно, на другую планету.

Нет, ничего лучше, чем получить с утра от своей привилегированной подруги сообщение:

«Я беременна, идиот!!!»…

Шучу, конечно же, мне никто такого не писал. А от Виктории пришло следующее:

«Ты с ума сошёл⁈».

Возможно, но это не точно. Всё дело в том, что пока мы развлекались в отеле, кот прошерстил все пермские авторынки и нашёл идеальную замену «Девятки» для Гризли. А именно — «Пежо 208» в последней будке.

Естественно, он пригнал её к отелю и договорился с администратором, чтобы Виктории при выселении сообщили о подарке от неизвестного гражданина.

— Фёдор, ты прикалываешься? — возмущённо спросила Гризли из динамика смартфона: — Это… Это перебор!

— Да, ладно тебе! Ну, когда твои друзья починят «Девятку»? И починят ли?

— Парацетамол сказал, что там немного молотком пройтись, двигатель перекинуть, перекрасить и всё! А они — люди шарящие.

— Ага. Конечно. Это после прямого попадания из РПГ? — усмехнулся я: — Просто — прими. Я дарю от всего сердца! И катайся на здоровье. К тому же, ты у нас живёшь на другом конце города. От Цеткин до Мотовилихи ехать долго.

— «Ехать долго» — это точно не про Пермь…

— Тем не менее! Будет жутко не удобно ездить постоянно на общественном транспорте.

— Это слишком дорогой подарок для «подруги»… — смущённо ответила Виктория: — Мне очень неловко!

— Говорю же — езди! Обратно не приму. А если продашь — обижусь.

— Шантажист!

— Какой есть. Тем более — для заводского блага же стараюсь.

— Вообще-то, нас уберут после первого сентября. Скорее всего. Поэтому, ты — хитрый лис! А ещё меня не поймут родственники. Лика накроет меня огромной волной шуточек про «не насосала, а подарили». Но самая жесть будет с мамой…

— Правда? Я думал, когда на горизонте появляется молодой человек — то в первую очередь беснуются отцы?

— Не. Папа у меня — лапка. Он мягкий очень по своей натуре. Всегда поддерживал меня даже в самых бешеных авантюрах, а вот маман… Там, конечно, всё очень серьёзно. — вздохнула Гризли: — Она помешана на моей женитьбе!

— Скажи, что я «просто друг».

— С которым я ночую? Нет, уверена, что на Земле существуют девушки, которые умеют дружить с мальчиками и безопасно с ними ночевать. Но это — явно не про нас. И мама в такое не поверит. Она прямая, как палка. Скорее даже — арматура! Если ночевала, а потом ещё и приехала на новой машине — пахнет свадьбой!

— Ничем не могу ей помочь.

— Маман будет плевать. Она достанет тебя из-под земли! Ох, и встрял же ты, друг. Ездила бы спокойно на автобусе, как большую часть своей жизни. Не сломаюсь… Может быть и Мерлин, что-нибудь бы подогнал. А так… Ох, чует сердце, сегодня после работы мне устроят тотальный допрос с пристрастием.

— Уверен, ты выкрутишься.

— Ага… Ты такой заботливый. — усмехнулась Виктория: — И… Спасибо. Мне правда очень приятно, просто я не привыкла к такому и не знаю, как правильно реагировать.

— Твоего смущённого голоска мне уже достаточно. Увидимся! — с улыбкой произнёс я и отложил смартфон на соседнее кресло.

Очень жаль, что не удалось лицезреть реакцию Гризли лично. Но безопасность — превыше всего. Хотя, что-то Ксюша подозрительно затихла. Наверняка готовит, какой-нибудь неждан к первому сентября…

— Вот! — произнёс Семён, припарковавшись к коричневому «Тигуану»: — Рабоче-Крестьянская шесть.

— Ага… Лишь бы старик адекватно на нас отреагировал.

— Лишь бы в своём уме был! Девяносто четыре года человеку.

— Тоже верно. — вздохнул я: — Ну, что поделать? Другого выбора у нас всё равно нет. Любая информация будет полезной.

— Вот-вот… — фамильяр открыл мою дверь и максимально приторным голосом произнёс: — Прошу, Ваша Светлость!

— Отвратительно… Больше так не говори.

Ох уж эти подъезды в старых домах. Полностью раздолбанные стены, обожжённые двери лифта и апогеем всего этого постапа были ярко-розовые петуньи в горшках на подоконнике. Оазис в мире тотального разрушения!

А ещё мне нравились старые белые звонки, на кнопках которых чёрным маркером был дёрганным почерком выведен номер квартиры. Очень аутентично.

Позвонив в дверь, мы с Семёном затихли. Да, из глубины квартиры послышались торопливые шаги.

— Кто? — отозвался довольно бодрый мужской голос.

— Фёдор Осокин. — представился я.

Замок суетливо отщёлкнул, и из квартиры к нам выглянул высокий белобрысый дяденька лет пятидесяти на вид. Прям — баскетболист!

Удивлённо глядя на меня ярко-голубыми, как у ребёнка, глазами, он даже распахнул рот, а затем нахмурился.

— Простите, а Дмитрий Аркадьевич тут проживает? — поинтересовался я.

— Тут. — кивнул дяденька.

— А… Можно с ним поговорить? Буквально парочка вопросов и мы сразу же уйдём. Он работал с моим дедом около тридцати лет назад и…

— Можно, конечно. — снова кивнул дядька: — Честно говоря, я думал, что вы придёте раньше. Заходите!

— Спасибо…

Мы с Семёном очутились в очень небольшой, но уютной квартирке. Вся мебель явно ещё родом из Союза! А вместо обоев в коридоре тут был непонятный мягкий материал, типа пенки. И узор такой… В виде вытянутых прямоугольников. Очень мило.

— Как узнал, что вы вернулись в Пермь — думал, сам на завод сходить. Но… я не знаю, что именно вам рассказывали. И какая реакция будет. — человек-небоскрёб суетливо убежал на кухню: — Сейчас чай поставлю! Как раз недавно в магазин ходил. Такие пряники купил! И халву.

— Ага… Спасибо. Только вот, нам бы Дмитрия Аркадьевича.

— Эм-м… — блондин выглянул из кухни и с подозрением посмотрел на нас: — Так, вот он — я. Дмитрий Аркадьевич. Приятно познакомиться!

— Хех… — улыбнулся я: — Нам нужен Коновалов Дмитрий Аркадьевич одна тысяча девятисот тридцатого года рождения.

— Да. — кивнул дядька: — Это я. А, что не так?

Мы с котом впали в лёгкий ступор. Это, какая-то шутка, да?