Первая проекция

Глава 4. Не то время?

Утро меня встретило запахом жареной яичницы. На кухне аппетитно скворчало. Я потянулся и обнаружил, что лежу в кровати, хотя чётко помнил, что вчера засыпал на диване. Неужели, Эдик заботливо переложил меня, а я спал как убитый? Оглядевшись по сторонам, я вновь обнаружил себя не там, где засыпал.

– Ээээдик. Ты ночью мебель решил переставить?

На мой крик, в комнату зашёл вовсе не Эдик. А растрёпанная, не успевшая прихорошиться с утра, Марина. Психолог и пассажир в автобусе. Одета она была лишь в длинную мужскую футболку, отчего я смутился и отвернулся.

– Извините, я думал, Эдик ещё дома.

– Андрей, какой ещё Эдик? Ты себе нового партнёра завёл?

– Марина, так вы меня помните?!

Поняв, что Марина узнала меня и помнила, я вскочил с кровати, забыв о приличиях и взял её за плечи.

– Марина, скажите, что со мной? После приёма у вас всё стало гораздо хуже. Я опять проснулся не у себя в комнате. И даже сейчас не помню, как сюда попал!

– Андрей, отпусти, ты меня пугаешь. Какой приём? Ты был у врача?! Что случилось?

Я отпустил Марину, услышав вовсе не тот ответ, который ожидал. Оглядел вновь квартиру. Это снова была моя квартира, и вновь в ней была другая обстановка. В отличие от прошлого раза, квартира даже казалась уютной. Была видна рука заботливого хозяина. В единственной комнате стояла кровать, на которой я и проснулся, напротив висел хороший ЖК телевизор, на окнах были красивые шторы бежевого цвета. Справа от кровати стоял торшер, слева тумбочка, на которой лежали книжки и телефоны. Угол занимал небольшой комод такой же бежевый, как и вся мебель. По центру висела красивая современная люстра.

– Андрей, ты слышишь меня?

Марина пощёлкала пальцами перед моим лицом и упёрла руки в бока. По её стойке невозможно было понять, напугана она или рассержена. Я наконец-то вспомнил о ней, её экстравагантном виде, да и сам, как оказалось был в неглиже.

– П-простите, Марина Викторовна. Где моя одежда?

– Андрей Николаевич, пройдите, пожалуйста к комоду, они как обычно, на вашей родной второй полке. А почему вдруг так официально?

– Я… я извиняюсь, мы давно знакомы? Не припомню, когда мы стали настолько близки.

Теперь я увидел, что Марина точно сердится. Я даже инстинктивно поднял руки к лицу, боясь взболтнуть чего-то лишнего.

– Андрюша, не беси меня. Пошутили и хватит.

– Марина, вы… ты не поверишь.

На самом деле, я даже и не представлял, что мне сейчас рассказывать ей. Как ей объяснить, что я не её парень? Как рассказать, что произошло за три последних дня? Увидев мою растерянность, кажется, Марина поняла, что случилось что-то серьёзное, раздражённость сменилась озабоченностью.

– Андрей, рассказывай. У тебя лицо такое, как будто ты лимон съел. Три года уже вместе, и я знаю, когда происходит что-то серьёзное. Андрей давай присядем, и ты расскажешь мне, что случилось.

Мы сели на кровать, и я начал свой рассказ с самого начала. Казалось, я переживал дежавю, поскольку буквально вчера я делал то же самое, только собеседник был другой. Марина всё время внимательно слушала, а затем встала и начала ходить из стороны в сторону. Когда я закончил свой рассказ, она остановилась и обратилась ко мне.

– Давай предположим, что я тебе верю. Допустим, с тобой действительно что-то случилось, из-за чего с твоим мозгом стали происходить эти странные вещи. Ты уже обращался к кому-то?

– Да, я же рассказал. К тебе. Ты была моим психиатром и посоветовала обратиться к неврологу, предварительно пройдя томографию.

Марина улыбнулась, видимо, представив себя психологом.

– Извини, что перебиваю, а ты прошёл?

– Нет. На томограф меня записали на следующий день. А следующий день не наступил. Точнее наступил, но не тот следующий день. Точнее тот следующий день, но я оказался не дома. Блин, точнее дома, но всё не так, как и сейчас. Всё сложно Марина.

Марина оглядела комнату.

– То есть, ты эту квартиру видишь впервые?

Я проследил за её взглядом и ответил.

– И да, и нет. Квартира всегда одна и та же. Разная обстановка, город, люди, знакомые. Даже мировая история немного другая.

– То есть?

– Это детали, потом объясню. В общем, я уже третий день просыпаюсь не там, где уснул.

– Как будто в молодость вернулся, да?

Марина задорно улыбнулась, как будто вспомнила лихие юношеские годы.

– Хорошо. Давай вначале пойдём по простому пути. Обычно нарушения работы мозга провоцируют удары, сотрясения, любые травмы. У тебя было что-то подобное в последнее время?

– Нет, не припомню.

– Давай я тебя осмотрю.

Я встал с кровати и повертелся вокруг оси, хоть мне и было немного не по себе стоять в одних трусах перед красивой, но всё же не настолько близко знакомой девушкой. Марина ощупала мою голову, шею, посвятила фонариком на телефоне в глаза и встала в метре от меня, скрестив руки. Её бережные руки ласково перебирали мои волосы, и от этих прикосновений у меня побежали мурашки по коже.

– Никаких повреждений, без обследования не обойтись. Ты сам думал, что с тобой случилось?

– Думал, но в голове одна фантастика. Вначале я подумал, что у меня амнезия. Точнее не так. Она у меня есть, я помню только последние два месяца нахождения в Городе, а что было раньше вообще не могу припомнить. Помню кто я, помню почему я приехал в город, но что было до него – как стенка какая-то.

– Тогда точно что-то с головой.

Марина закусила губу, и начала натирать свои виски, видимо, представив уже, как будет водить меня по врачам.

– Погоди. И да, и нет. Два месяца-то я помню отлично. А также прекрасно помню события последних трёх дней. И уж точно я бы запомнил наши с тобой трёхлетние отношения. Сегодня же двадцать пятое сентября сорок второго?

– Да, всё верно. Дата правильная.

– Ну вот. Не мог я три года тут пробыть. Я всего в этом Городе два месяца живу.

– Ну допустим, с головой почти всё в порядке. Что с тобой тогда?

Я вздохнул, с отчаянием взглянул в её глаза и выдал свои версии произошедшего.

– Не знаю пока. На ум приходит бред о путешествиях во времени. Как будто кто-то меняет временную линию, а я попадаю в её разные ветви. Но я-то тут причём?! Я ни в какие машины тем более времени не заходил. Я просто засыпаю в одном месте, а просыпаюсь в другом! Боже, как всё запутано.

Марина обняла меня за плечи, и я инстинктивно прижался к ней покрепче.

– Андрюша. Пойдём позавтракаем, успокоишься и решим вместе, что делать дальше. У тебя завтра важный день, может переволновался накануне, переработал.

Мы сели за стол и начали кушать. Кусок в горло не лез от всего происходящего, но я насилу заставил себя перекусить – предстояло выяснить, что со мной происходит.

– Марина, скажи, пожалуйста, в городе томограф есть?

– Есть, конечно. И не один. Хочешь сходить?

– Ещё как. Что же ты молчала?

– Он нам не по карману, Андрей. Придётся потом месяца два рабочего времени накидывать.

– Эмм. Что? Какого рабочего времени? Куда накидывать?

– А… Точно. Ты же не здешний – прищурившись сказала Марина. – Время рабочее. Им мы расплачиваемся за услуги и товары. Взял товар, должен отработать.

– Погоди. А деньги?

– Деньги прошлый век. Андрей, ты серьёзно? Тебе и правда нужно рассказывать историю?

– Марина, расскажи, пожалуйста вкратце. Я же не смогу даже день прожить, не зная тонкостей. Представь, что я из другой страны.

– Ну хорошо. Деньги упразднили сорок лет назад, когда поняли, что Союз не сможет развиваться дальше, не избавившись полностью от товарно-денежных отношений.

Я поперхнулся, услышав слова о Союзе.

– Погоди, какой Союз?!

– Приехали. Советский который. Социалистический.

– Он цел ещё?

– А куда он денется? С дуба рухнул?

– С ума сойти. Продолжай.

– В нулевых, в состав Советов вошла вся Европа. Через пять лет присоединился Китай и товарно-денежные отношения стали излишеством. Вместо них ввели товарно-рабочие отношения. У каждого есть свой уникальный идентификатор, по которому понятно, сколько рабочего времени гражданин должен Союзу. Всё это хранится на серверах, в облаке. Для того чтобы купить товар, подносишь запястье к сканеру, тот обращается в базу и делает запись о рабочем времени, которое ты обязан государству возместить трудом.

– С ума сойти. И как, работает система?

– Не так, как хотелось бы. Ещё очень много нужно сделать, чтобы она работала корректно. Например, находясь на работе двадцать часов, вместо восьми, ты можешь за месяц накопить огромную сумму бонусных часов. Иногда от этого умирают люди, которые перерабатывают в угоду получения тех или иных товаров и услуг. Нужно обязательно, программно огранить количество часов неделю, которые работник может заработать. Также система не учитывает качество труда. Интеллектуальный труд имеет, конечно, более высокий коэффициент, чем физический. Но в абсолютном плане, разница минимальна, из-за чего страдает научное сообщество Союза. Наука находится в стагнации уже десять лет – нужны прорывы, гранты, а им мешают товарно-рабочие отношения.

– Откуда ты всё это знаешь?

– От тебя Андрюша. И завтра у тебя важный день именно поэтому – ты должен выступить на конференции и рассказать о проблемах текущей системы.

У меня опять пошла голова кругом от нахлынувшей информации. Советский союз. Цел и невредим. Хотелось узнать больше, что же послужило причиной такого развития событий, но до меня неожиданно дошло осознание того, что, возможно, я опять пробуду тут всего один день.

– Марина, мне нужно поторопиться, пока у меня появился соратник в виде тебя. Нужно выяснить, что со мной происходит и почему. Помоги мне, пожалуйста.

– А как я тебе могу помочь? Давай подумаем.

– Давай. У тебя есть кто-нибудь, кто разбирается в науке, теоретической физике?

– Не сказала бы, что именно разбирается, а, скорее, увлекается, но такой человек действительно есть. И вообще, не у меня, а у тебя.

– И кто это?

– Пойдём к нему в гости, может вспомнишь сам.

– Пойдём.

Наскоро одевшись, мы вышли с Мариной на улицу. Мне очень приятна была её компания. Общение с ней было каким-то невероятным. Даже несмотря на сложившую ситуацию, она не падала духом, подбадривала меня и вообще вела так, будто ничего экстраординарного не произошло.

Выйдя из дома, мы направились к моему загадочному другу. Машин в городе почти не было. Вместо стоянок, которыми раньше был усеяно всё городское пространство, перед домами и магазинами раскинулись красивые зелёные аллеи. Люди, по большей части, ходили пешком, болтали, смеялись, да и вообще, на их лицах не было и тени забот.

– Почему на улице так много людей? Сегодня же рабочий день.

Марина рассмеялась, а потом вспомнила, что я немного контуженный.

– Слушай, да, прости, я забыла, что тебя по голове стукнули. В Союзе не бывает выходных или рабочих дней. График абсолютно свободный и зависит от накопленного или потраченного труда. Влез в трудовой кредит – отрабатывай. Переработал слишком много – отдыхай.

– Подожди, а как функционируют заводы, производство, банки? У них ведь всё завязано на нормированные дни и планы. Как справились с ними.

– Во-первых, банков у нас нет. Ты забыл о трудовом балансе? От банков избавились в первое десятилетие создания товарно-рабочего расчёта. Во-вторых, производство работает тогда, когда у него есть работники. Нет рабочих – нет производства. Да, бывают моменты, когда предприятия простаивают, особенно летом. Но это с лихвой компенсируется в дождливую, холодную погоду и зимой. Люди больше проводят времени на работе. Произведённых товаров хватает с лихвой. Понятно, что на важных производствах, типа продовольствия, товаров первой необходимости, оборонки производство не останавливается. И на них введены обязательные нормо-часы производства в день. Но, в остальном, проблем особых нет. Магазины круглосуточные и автоматизированные – в продавцах нет необходимости, остались только консультанты и грузчики. Есть, конечно, проблемы амортизации оборудования, но, опять же, это компенсируется всеобщей занятостью населения.

– Прямо утопия какая-то.

– Не совсем. Поговорим позже, мы уже пришли.