Первое дело Карозиных

ГЛАВА 3

Профессор Карозин должен был признать после рассказа жены, что ей удалось очень многое разузнать, в отличие от него. Никита Сергеевич уже довольно потирал руки, представляя, как завтра явится к этой самой Дарье Ивановне и потребует у нее вернуть генеральшино ожерелье. Однако Катенька охладила пыл мужа.

– Никита, дозволь, я сначала съезжу к Дарье Ивановне без тебя. Так будет лучше.

– А почему ты так решила?

– Мне многое еще не ясно в этом деле, хочу сначала прояснить все обстоятельства.

– Помилуй Бог, Катенька, что же здесь не ясного? По-моему, эта компаньонка просто мошенница, которая задурила голову бедной горничной, чтобы с ее помощью украсть ожерелье. Ведь вся эта история про художника – такая несусветная чушь, в которую здравомыслящему человеку совершенно невозможно поверить. На подобную глупость могла попасться разве что такая необразованная дурочка, как эта самая горничная Варя!

– История глупая, я с тобой совершенно согласна, – кивнула Катенька. – Но я все-таки верю, что Дарья Ивановна не такая плохая, как может показаться после всего этого. Скорее всего, ее кто-то втянул в это дело.

– Ну и что? – недоумевал Карозин. – Даже если и так, то тем более надо спешить, пока, как я надеюсь, преступники не успели вывезти ожерелье из города.

– Никита Сергеевич, не торопись! Скорее всего, ты просто напугаешь бедную своим прямолинейным напором, а я разузнаю все деликатно. И если ожерелье все еще у Дарьи Ивановны, то сумею ее уговорить вернуть украденную вещь генеральше. Если же она передала ожерелье еще кому-то, то и тогда я не теряю надежды на то, что сумею разговорить ее и все разузнать. К тому же ты завтра с утра занят лекциями в университете, а я свободна целый день! Вот и съезжу.

– Ну, хорошо, поступай как знаешь, – сдался Карозин под напором убедительных аргументов жены. – Только будь, пожалуйста, осторожна!

– Ну, конечно, я буду осторожна, – Катенька улыбнулась мужу, довольная одержанной победой, и обняла его.

Наутро Катерина Дмитриевна позавтракала вместе с мужем, снова выслушала от него порцию наставлений об осторожности и принялась одеваться для визита. Здраво рассудив, что компаньонка генеральши девушка бедная, Катенька выбрала самое скромное из своих платьев. О чем говорить с Дашей, она пока не представляла, но собиралась сориентироваться по ходу дела.

Извозчик быстро привез молодую женщину к маленькому домику Беретовых. Катенька оглядела строение, которое явно нуждалось в ремонте, но было тем не менее довольно милым и аккуратным. Она позвонила в дверь и на вопрос угрюмой пожилой служанки ответила, что является подругой Дарьи Ивановны и приехала повидать Беретовых. Служанка провела Катеньку в гостиную и буркнула, что сейчас доложит барыне.

Те несколько минут, пока Катенька оставалась в одиночестве, дожидаясь хозяйку дома, она употребила на то, чтобы осмотреться. Вся обстановка и убранство были очень старыми, почти ветхими, но при этом в гостиной было чисто и уютно. Чувствовалось, что здесь живет рачительная и экономная хозяйка, которая вскоре и появилась.

Это была пожилая, но еще крепкая женщина, одетая в старомодное строгое платье какого-то невнятного темного цвета. Живые глаза ее на желтоватом лице изборожденном морщинами показались Катеньке заплаканными.

– Добрый день, сударыня, – поздоровалась Катенька. – Прошу простить меня за внезапный визит, но меня к вам привело дело не терпящее отлагательств. Меня зовут Карозина Катерина Дмитриевна.

На лице пожилой дамы отразилось легкое недоумение:

– Здравствуйте, Катерина Дмитриевна. Но прошу извинить меня, я вас что-то не припоминаю.

Молодая женщина улыбнулась со всей теплотой и приветливостью, на которую только была способна:

– Вы и не можете меня припомнить. Мы с вами никогда не встречались раньше.

– Ну тогда позвольте представиться вам, Катерина Дмитриевна: Беретова Пульхерия Андреевна. Но я все-таки не понимаю, чем обязана вашему визиту?

– Видите ли, Пульхерия Андреевна, мне необходимо повидаться с вашей внучкой, Дарьей Ивановной, по весьма важному делу.

– Простите великодушно, – насторожилась хозяйка. – А кто вы Дашеньке?

От Катеньки не укрылась перемена в настроении Пульхерии Андреевны, но она все-таки решила быть откровенной:

– Не буду обманывать вас, сударыня, но мне не довелось лично знать Дарью Ивановну.

– Тогда я тем более не понимаю, для чего вы здесь, – старушка явно начинала сердиться. – Извольте объясниться или уходите.

– Не нужно сердиться, Пульхерия Андреевна, я все сейчас объясню. Дело в том, что я появилась в вашем доме с ведома и по поручению Арины Семеновны Соловец, – тут Катенька слегка покривила душой, но иначе было нельзя, ибо бабушка Дарьи явно гневалась и могла просто выставить докучливую визитершу.

– Дашенька заболела? – встревожилась старушка.

– С чего вы так решили? – не поняла Катенька вопроса. – Ваша внучка уже три дня не появлялась у генеральши.

– Боже мой, какой ужас! – тихо воскликнула старушка, без сил опускаясь на стул. – Это была моя последняя надежда.

– Пульхерия Андреевна, что с вами? – Катенька бросилась к ослабевшей хозяйке. – Где Дарья Ивановна?

– Это я сама хотела бы знать, – сквозь слезы проговорила Пульхерия Андреевна. – Надеялась, что она ночует у Арины Семеновны, как иногда бывало, но сердце не обманешь! Я чуяла, что Дашенька попала в беду!

– Сударыня, объясните мне, Бога ради, что вы знаете о своей внучке, – Катя не понимала, что вызвало столь бурную реакцию.

– Ах, Катерина Дмитриевна, ничего я не знаю! – в сердцах ответила старушка, утирая слезы. – Я уже три дня Дашеньку не видела, она как вечером ушла на свидание со своим женихом, обещавшись скоро вернуться, так все и нет ее! Я надеялась, что она у генеральши задерживается, так вы говорите, что нет ее там!

Катенька была настолько потрясена взрывом горя старой дамы, что поначалу просто растерялась. Но потом сообразила, что Пульхерия Андреевна говорила что-то о Дашином женихе. Нужно было срочно выяснить, кто этот самый жених, и где он живет, так как говорить с Дашиной бабушкой о пропавшем ожерелье Катенька посчитала бессмысленной жестокостью.

Сударыня, – обратилась она к Пульхерии Андреевне. – Успокойтесь пожалуйста, я вас очень прошу, не нужно горевать раньше времени. Я все сделаю, чтобы отыскать вашу внучку. Поверьте, это и в моих интересах. Не нужно отчаиваться, еще не все потеряно. Дарья Ивановна обязательно отыщется, обещаю вам! Только скажите, где искать Дашиного жениха и как его зовут?

Пульхерия Андреевна с трудом взяла себя в руки, отерла глаза платочком и проговорила:

– Дашенькин жених, он поручик, Давыдов Владимир Николаевич, очень приличный молодой человек, и, кажется, сильно влюблен в Дашеньку, – старая дама замолчала, а потом с жаром обратилась к Катеньке: – Сударыня! Я почему-то верю вам, хотя вижу впервые! Поезжайте к поручику, голубушка, он квартирует в Арбатском переулке, может быть, Володенька что-нибудь знает о моей внучке! Поймите, Дашенька – это все, что у меня осталось, в ней вся моя жизнь, найдите ее, Христом Богом вас прошу!

– Право же, вам не следует так умолять меня, – смутилась Катенька. – Я же вам сказала, что я сама заинтересована в поисках вашей внучки. Не расстраивайтесь, как только мне хоть что-то станет известно, я сразу дам вам знать!

– Спасибо вам, голубушка Катерина Дмитриевна, храни вас Бог!

Дамы распрощались, а Катенька поспешила домой. Поначалу она собиралась сразу отправиться к поручику Давыдову, но потом передумала, так как время уже перевалило за полдень, скоро должен был вернуться из университета Никита и, не найдя жены дома, мог разволноваться. Да и, признаться по чести, сама Катенька изрядно проголодалась. Молодая женщина решила, что ко всему прочему стоит поделиться новостями с мужем.

– Вот видишь, Никита Сергеевич, – вместо приветствия Катенька сразу принялась выкладывать супругу свои новости. – Я была права, когда говорила, что с Дарьей Ивановной могла случиться беда. Она пропала из дому. Как ушла в тот вечер к генеральше на встречу с горничной, так и не вернулась до сих пор.

– Что ты говоришь, Катенька! – ахнул Карозин. – Так это дело становится по настоящему опасным. Я советую тебе больше не вмешиваться, а сам немедленно обращусь в полицию! Пусть они сами разбираются!

– Как это сами? – возмутилась молодая женщина. – А как же твой спор, Никитушка? Нет, я не могу отказаться от этого дела и тебе не позволю! Как можно сдаваться, когда у нас в руках все нити? Я сегодня же съезжу к Дашиному жениху и поговорю с ним. Пульхерия Андреевна очень хорошо рекомендует этого поручика Давыдова. Надеюсь, он мне разъяснит, где искать Дарью Ивановну. И ты знаешь, Никита Сергеевич, мне кажется, что Даша сейчас у него. Что-то там не заладилось у нее с этим ожерельем, она боится и прячется у жениха.

Катерина Дмитриевна с победным видом взглянула на мужа, а тот лишь укоризненно покачал головой и проговорил:

– Катенька, ангел мой, ну нельзя же быть таким ребенком! Отчего тебе все люди кажутся порядочными, скажи ты мне на милость? Ведь ты же этого поручика Давыдова в глаза никогда не видела! Ну кто тебе сказал, что он обязательно хороший человек? Будто ты не знаешь, как ловко умеют прикидываться мошенники! А может быть, он и есть самый главный организатор кражи ожерелья?

Но супруга была непреклонной:

– Тем более я должна спешно ехать к нему, спасать Дарью Ивановну! Но я уверена, что этот молодой офицер ни при чем. А если все-таки он виновник кражи, то я сумею ловко у него все выведать!

– Ты, как я вижу, вбила в свою очаровательную головку, что непременно должна сама все расследовать, – недовольно сказал Карозин. – Что ж, я знаю, как ты бываешь упряма, поэтому не стану более пытаться тебя отговаривать, а уж запрещать и подавно не стану. Прошу тебя только об одном, ангел мой, будь осторожна, хорошо? Обещай мне это!

– Конечно же обещаю! – воскликнула Катенька, целуя мужа. – Я буду сама осторожность, честное слово! Да и что может со мной случиться?!

Профессор только покачал головой на такое легкомыслие, но противоречить жене дальше не стал, понимая всю бессмысленность дальнейших уговоров. За три года семейной жизни он успел убедиться, что рассудительная его супруга всегда добивается намеченной цели, невзирая ни на какие препоны. Это ее качество всегда казалось ему весьма похвальным и заслуживающим уважения, но только не сегодня. Сейчас Никита Сергеевич предпочел бы, чтобы его жена обладала более мягким и робким нравом.

После обеда Катенька переоделась в более интересное платье, чтобы произвести впечатление на поручика. Разумеется, в ее наряде не было ничего вызывающего или слишком смелого, Ведь Катерина Дмитриевна вовсе не собиралась кокетничать с молодым офицером. Ей всего на всего нужно было вызвать у него доверие. Молодая женщина остановила свой выбор на песочном шерстяном платье с отделкой цвета кофе, кофейной же накидке и милой шляпке в тон к остальному наряду. Оглядев себя в зеркало и оставшись вполне довольной, Катенька вышла из дому и на извозчике отправилась в Арбатский переулок.

Двери Катеньке открыл денщик, который тут же провел ее в комнату и доложил поручику о визите незнакомой дамы. Давыдов тут же вышел, поклонился гостье, с любопытством ее оглядел и заговорил:

– Чем обязан вашему появлению в моем скромном жилище, сударыня? Не соблаговолите ли представиться, чтобы я знал, как к вам обращаться?

Внешность молодого офицера понравилась Катеньке. Это был высокий стройный мужчина в ладно сидящем мундире. Открытое лицо его с внимательными темными глазами и твердым ртом под щегольскими усиками обрамлялось аккуратно причесанными темными же волосами.

– Меня зовут Катерина Дмитриевна Карозина, а с вами я заочно знакома через вашу невесту, Дарью Ивановну Беретову.

Катенька решила представиться молодому человеку дальней родственницей Даши, чтобы он чувствовал себя с ней свободнее. Однако при упоминании имени своей невесты, поручик помрачнел лицом:

– Вы, Катерина Дмитриевна, должно быть, не в курсе, что я разорвал нашу с Дарьей Ивановной помолвку еще десять дней назад. И с тех пор не имел возможности ее видеть.

Катенька была потрясена таким сообщением. Она было заподозрила поручика во лжи, но на лице Давыдова было написано такое неподдельное огорчение высказанным фактом, что Катерина Дмитриевна перестала сомневаться в правдивости его слов.

– Но как такое могло произойти? – задала она вопрос поручику. – Я сегодня была у бабушки Дарьи Ивановны, так та совершенно не подозревает о таком обороте дела. Напротив, Пульхерия Андреевна пребывает в полной уверенности, что три дня назад вы встречались с ее внучкой.

– Это неправда! Повторяю вам, сударыня, я не видался с Дашей вот уже десять дней. Понимаю, что как человек благородный должен был поставить в известность Пульхерию Андревну о разрыве наших с Дарьей Ивановной отношений, но вы должны понять, что я не сделал этого, уступая просьбам самой Даши, которую искренне люблю, несмотря ни на что!

Катенька окончательно перестала что-либо понимать.

– Владимир Николаевич, тогда объясните мне на милость, что же заставило вас расторгнуть помолвку с Дарьей Ивановной, если вы ее любите? Может быть, я по родственному сумею вам помочь?

Давыдов с интересом взглянул на молодую женщину и решился:

– Видите ли, Катерина Дмитриевна, я действительно очень люблю Дашу и уверен, что она единственная могла бы составить счастье всей моей жизни. Но, как вы сами знаете, характер у Дарьи Ивановны весьма своеобразный. Она подвержена странным необъяснимым порывам, каким-то романтическим устремлениям. И в тоже время чрезвычайно упряма. Бабушка ее, Пульхерия Андреевна, не раз говаривала мне, что весьма рада тому обстоятельству, что жених ее внучки имеет военный чин. Дескать, обычному, штатскому человеку, с Дашенькиным темпераментом не совладать. Я, признаться, только посмеивался на эти замечания, пока лично не убедился в их правдивости. Около двух месяцев назад и заметил у Даши появление сильного интереса ко всякого рода мистике и спиритизму. Сам я, как человек здравомыслящий, всегда чурался подобных глупостей, полагая все это занятием для людей праздных и неумных. Поэтому стал подшучивать над свой невестой, пытаясь свести на нет этот ненужный по моему мнению интерес. Однако Даша сердилась и принималась горячо доказывать мне мою неправоту. Я все же не терял надежды, что это ее увлечение скоро пройдет, но мои надежды были тщетными. С каждым днем Даша отдалялась от меня, а однажды призналась, что состоит в тайном обществе, и стала призывать меня вступить туда следом за ней, если я ее люблю. Я, естественно, не собирался никуда вступать, о чем прямо ей и сказал. Я даже потребовал от нее перестать туда ходить и пригрозил, что все расскажу Пульхерии Андреевне. Лицо Даши странно переменилась, какая-то неясная гримаса не то страха, не то боли перекосила его, она принялась уговаривать меня ничего не рассказывать, чтобы не огорчать бабушку, я обещал, сострадая к ней. Но спросил, отчего она сама, понимая, что расстроит своим поведением единственного близкого ей человека, не бросит этих занятий. Даша принялась говорить что-то сумбурное о невозможности нарушить своего предназначения. Признаться, я тогда ничего не понял, да и не вникал особенно, полагая все ее речи горячечным бредом. Мне показалось, что Даша больна и у нее жар. Я проводил ее домой, уговорившись встретиться на другой день и поговорить спокойно. Но наша встреча не принесла ожидаемых мной результатов. Моя невеста все более отдалялась от меня, погружаясь в какие-то странные дела. Мое сердце разрывалось от боли, я видел, что дорогая мне девушка гибнет, что я теряю ее, но ничего не мог с этим поделать. Она более не доверяла мне и отказывалась сообщить о месте, где собирается ее общество. Далее так продолжаться не могло. И вот десять дней назад я в последний раз поговорил с Дашей, использовав последнее средство убеждения – я пригрозил ей разорвать нашу помолвку, надеясь, что ее чувства ко мне позволят ей опомниться. Как оказалось, я зря на это надеялся. Мои слова не произвели на нее никакого впечатления. Она только сказала, что я волен поступать, как сочту нужным, и лишь попросила меня ничего не сообщать Пульхерии Андреевне. Я дал слово чести, что бабушка ее от меня ничего не узнает.

Офицер умолк, а Катенька сидела, словно громом пораженная. Теперь она вовсе не представляла, где искать Дашу, а уж тем более ожерелье генеральши Арины. Кое-как она взяла себя в руки и снова обратилась к Давыдову:

– Владимир Николаевич, а нет ли у вас соображений, где сейчас может находиться Дарья Ивановна?

– Нет, сударыня. Признаться, я корю себя за то, что слишком жестко обошелся с Дашенькой. Видимо, она действительно попала в какую-то скверную историю, и я должен был не рвать с ней свои отношения, а даже наперекор ее воле попытаться ее спасти. В конце-концов, я должен был рассказать все Пульхерии Андреевне!

– Вы не должны себя корить, Владимир Николаевич, – мягко сказала Катенька. – Но я снова обращаюсь к вам с просьбой. Может быть, вы знаете каких-то других знакомых Дарьи Ивановны, у которых ее можно поискать? Поверьте, я искренне сочувствую ее судьбе и постараюсь помочь всеми средствами, коими располагаю.

– Сожалею, но вряд ли я могу сообщить вам что-то новое. Кроме Арины Семеновны Соловец, чьей компаньонкой была Дашенька, я не знаю других ее знакомых. Да их у нее почти и не было до недавнего времени. А вся новая ее жизнь, как я вам уже рассказал, протекала, к сожалению, в тайне от меня, – поручик горько улыбнулся, но потом вдруг в его глазах зажегся огонек какого-то воспоминания. – Постойте, Катерина Дмитриевна! Я, кажется, вспомнил! Три дня назад я видел Дашеньку в театре Сниткина. Тогда я был не уверен, что это она – слишком быстро она промелькнула за кулисами, но сейчас я совершенно убежден в том, что видел именно ее! Может быть, это вам поможет.

– Спасибо, сударь, – произнесла Катя, вставая. – Мне приятно было с вами познакомиться, несмотря на грустные обстоятельства дела, приведшего меня к вам. Надеюсь, что следующая наша встреча окажется менее печальной. До свидания.

Поручик также попрощался с Катенькой и проводил ее до дверей. Молодая женщина ехала домой и думала, что не таким простым и легким оказалось это дело. Со сколькими уже людьми ей пришлось столкнуться, а до окончания поисков ожерелья теперь, пожалуй, еще дальше, чем в тот момент, когда Катенька впервые узнала о его пропаже.