Первое дело Володи Сарафанова

- Тебе не кажется, что твои попытки убежать от работы над новым детективом только усугубляют ситуацию? - Эдик, развалившись на необъятном кожаном диване, сделал небольшой глоток виски и прикрыл глаза от удовольствия.

Володя Сарафанов хмуро глянул на своего литагента и отвернулся к окну. Сейчас ему страстно хотелось прогнать взашей этого пижона и наглеца. Сдерживало одно: Глинский обладал двумя завидными качествами - терпением и оптимизмом. Для Сарафанова, то и дело зависавшего на меланхолической ноте, это была та самая заветная соломинка, отбрасывать которую в сторону ни один здравомыслящий писатель себе бы не позволил.

- Какую все-таки шикарную квартиру я тебе подобрал. А? Согласись? - Эдик поднялся, начал расхаживать по гостиной с важным видом. - Генеральскую! Ну что ты там уставился в окно?

Глинский подошел к Сарафанову, с унылым видом сидевшему на подоконнике.

- Вот о чем ты сейчас думаешь? - спросил он, глянув через плечо писателя.

- Смотрю на гирлянды, что в окнах светятся, и вспоминаю, когда народ придумал устраивать Новогодние гульбища с первых чисел декабря. Корпоративы, елки, снегурочки, деды морозы... До 31 числа все это уже в печенках сидит! К Рождеству половина населения на таблетки переходит. А ведь раньше все было по-другому...

- Экий ты нудный, Вова Сарафанов. Людям сейчас тяжело, хочется праздника. Видел, когда к тебе шел, как мебель старую выносят. Вот, потом новую купят, елку поставят. Счастье!

- Да, сегодня все выносят рухлядь из квартир, как сговорились. Ха! Ну что я говорил? - писатель злорадно засмеялся.

- Что?

- Елку заносят, - Сарафанов отошел от окна, уступая место Эдуарду.

- Ага. И следом Снегурочка чапает, - хихикнул литагент. - А не пойти ли нам поужинать куда-нибудь, дорогой Владимир Кириллович?

- А пойдемте, Эдуард Васильевич, - согласно кивнул писатель. - Ты подумай, где сегодня вкусно покормят, а я пока переоденусь.

- Нашел провидца, - буркнул вслед ему литагент, доставая из кармана мобильник.

На лестничной площадке валялся мелкий мусор. Сломанная табуретка, сложив накрест свои ножки, примостилась у соседских дверей. Рядом лежал невесть откуда взявшийся одинокий грязный пуант и толстый журнал.

- Никак балерина устроила чистку квартиры перед Новым годом, - сделал вывод Эдик.

Писатель поднял пожелтевший майский номер "Иностранной литературы" за 1988 год, открыл заглавие и удовлетворенно отметил:

- Стихи Шагала... интересно, интересно... Одну минуту, Эдик, положу в прихожую.

Сарафанов уже закрывал дверь на ключ, когда с верхнего этажа спустилась пожилая статная женщина с веником и мешком для мусора.

- Вы уж извините, Владимир Кириллович, что намусорили тут. Сейчас все приберу, - пробормотала она, орудуя веником. - Ладно, вывозили ребята мои пожитки, так я все хорошо упаковала. А остальные что ж? Неаккуратные какие люди. Приберу за всеми, корона не свалится...

Писатель с литагентом удивленно переглянулись. Ничего не утаишь!

- Вы меня ни с кем не путаете?

- Я? - она подняла голову и окинула его внимательным взглядом. - Писатель Сарафанов. Или ошиблась?

- Не ошиблись...

- Не волнуйтесь, болтать об этом никто не собирается... так, а это что еще? - женщина двумя пальцами подняла пуант за атласную ленточку, пожала плечами и бросила в мешок. Туда же последовали сломанные ножки от табурета. Взяв сиденье под мышку, она медленно направилась вниз по ступенькам.

Возле подъезда мужчина средних лет в свете яркого фонаря подметал крыльцо.

- Кто ж ночью мусор выносит? - шутливо поинтересовался он. - Плохая примета, Семеновна.

- Я атеистка. А ты чего тут шуршишь в темноте? Виолка, видать, опять загуляла? Распустил ты ее,- покачала головой женщина и направилась к мусорным бакам.

Мужчина что-то пробормотал себе под нос и продолжил мести.

Сарафанов с помощником не спеша пошли к подворотне, где их уже ждало такси...

Ужин в уютном небольшом ресторанчике прошел замечательно. Негромкая музыка, красивая певица с томным голосом, великолепная кухня - все это привело душу писателя в состояние умиротворения. Расстались они глубоко за полночь, весьма довольные друг другом.

Сарафанов, подойдя к дверям своей квартиры, неожиданно вздрогнул и резко обернулся: ему показалось, что за его спиной метнулась тень. С площадки верхнего этажа на него смотрела девушка в наброшенной на пижаму куртке. Она прижала палец к губам и на цыпочках спустилась к нему.

- Мужчина, мне нужно с вами поговорить, - вытаращив глаза, прошептала она, то и дело оглядываясь по сторонам.

- Вы кто? - громко поинтересовался Сарафанов.

- Тс-с-с!! - она отчаянно замахала на него рукой. - Можно не так громко?

- Можно, - прошептал в ответ писатель и открыл дверь. - Приходите завтра, поговорим. Я спать хочу. И вам советую.

- Нет! Вы не можете вот так меня бросить! - воскликнула она и вслед за писателем протиснулась в квартиру, резко захлопнув за собой входную дверь.

Сарафанов почувствовал, что у него пошатнулся пол под ногами: как ни крути, выпито было немало. Он посмотрел на незваную гостью - мышка серая, к тому же, похоже, психически не очень здорова. Об этом свидетельствовали выпученные глаза и какое-то неестественно застывшее выражение лица. Вдруг девушка ойкнула и извлекла из-под полы куртки пушистый комочек рыжего цвета.

- Прости, Ван Гог. Ты чуть не задохнулся, - с этими словами она опустила на пол какого-то нереально микроскопического щенка, который тут же сделал лужу.

- Э-э, мы так не договаривались! - Сарафанов указал пальцем на животное. - Вы что, из приюта для бездомных животных?!

Девушка выставила ладонь и затараторила:

- Вы не расстраивайтесь, я сейчас все уберу. Если, конечно, вы меня пропустите в ванную. Это моя собака, и я никуда ее пристраивать не собираюсь. Вы что? Мне ее подарили несколько часов назад, так что будьте спокойны, здесь у меня полный порядок. - Она заглянула писателю в глаза и улыбнулась: - Вы успокоились? Правда?

- Я спокоен как покойник, - тоном, не предвещавшим ничего хорошего, ответил Сарафанов. Девушка тут же ухватилась рукой за стену и тяжело задышала.

- Не пугайте меня, мужчина. Я пришла к вам как раз в этой связи, - она судорожно сглотнула и, бросив взгляд в потолок, просипела: - у меня там, в квартире, покойник.

Писателю на мгновение показалось, что все это козни Глинского. Решил, так сказать, подстегнуть его творческое воображение. Но уже в следующий момент, глядя на побледневшую гостью, он отмел этот спасительный вариант.

- Вы сумасшедшая?

- Я... я несчастная, - девушка сползла на пол и тихо зарыдала, уткнувшись носом в коленки. - У меня были в гостях подруги, принесли мне в подарок щенка. Было очень весело... потом они ушли... Ван Гог плакал у кладовки... я его взяла на руки и хотела плотнее прикрыть кладовку, но дверь распахнулась, и оттуда вывалилась какая-то Снегурочка...

У Сарафанова запершило в горле. Он бросил пальто на вешалку, сходил на кухню за водой. Себе и гостье.

- Вот, сделайте несколько глоточков. Вам легче станет. Успокойтесь. Какая такая Снегурочка? Вывалилась и вывалилась. Пьяная, может. Проспится, бывает. До Нового года еще далеко.

Стуча зубами об стакан, девушка помотала головой:

- Если бы вы ее увидели, то не говорили бы глупости.

- Вам от страха померещилось...

- У меня не было страха. Был ужас! Мне приходилось видеть мертвых, уж поверьте. Вот точно так - прямо к ногам.

Писатель опустился на пол рядом со своей гостьей и попытался вразумить страдалицу.

- Так, давайте рассуждать здраво. Вы алкоголь принимали?

- Отстаньте! На себя лучше посмотрите.

- Хорошо. Опустим этот пункт. Ко мне-то вы чего прип...шли? У вас в квартире трупик. Ну и звонили бы в полицию. Я вам кто?

Она потерла кулаками глаза, размазав былой макияж, и удивленно посмотрела на Сарафанова.

- Как кто... сыщик. Детектив.

Он ткнул себя пальцем в грудь и удивленно вскинул брови.

- А что? Мне так участковый наш сказал, когда вы въехали сюда, - неуверенно произнесла она и пожала плечами. - Я еще подумала, что неплохо менты... полицеские, пардон, живут сейчас.

- Он вам соврал, - тихо ответил писатель. - Как вас зовут?

Девушка молча поднялась, запахнула плотнее куртку.

- Женя.

- Очень приятно. А меня Володя. Вот и познакомились.

- Невелика радость. Что с вас толку... Ладно, я пойду.

- Да-да. Звоните в полицию, в скорую, они разберутся...

Сарафанов закрыл дверь и тут же вновь распахнул:

- Женя, - шепотом позвал он девушку, - вы забыли Ван Гога.

Она вернулась и грохнулась на колени у порога.

- Умоляю, оставьте на время у себя. Потом девочки заберут.

- Потом - это когда? И почему девочки?

- Потому что меня посадят. Неужели не ясно? Мало что вы не сыщик, так еще и соображаете плоховато, - с неприязнью констатировала соседка.

Сарафанов был категорически против такого расклада, но сейчас было не до препирательств. Он подал ей руку и прошептал:

- Поднимайтесь. Так и быть. Я схожу с вами, гляну что там и как.

Женя обхватила руками его за шею и простонала:

- Я вас обожаю...

Снегурочка выглядела откровенно плохо. Ее лицо было мертвенно-серого цвета, который не скрывал даже намалеванный яркий румянец на щеках. Остекленевший взгляд из-под густых приклеенных ресниц был устремлен в пустоту. Широкий рукав голубого атласного наряда в снежинках завернулся, обнажив худенькую руку, в которой был зажат тупой носок пуанта с одной ленточкой. Рядом валялись дешевые наручные часы на батарейках. В углу рта застыла небольшая струйка розоватой пены. Сарафанов внутренне содрогнулся, но виду не подал. Покойница лежала на боку. Бросились в глаза босые ноги с сильно выступающими косточками.

- Она вам знакома? Посмотрите внимательно.

Женя стояла спиной к Сарафанову и ни за что не соглашалась оборачиваться.

- У меня нет знакомых снегурочек. Я уже видела ее. Сплошной кошмар. До конца жизни не забуду. Даже под пистолетом не заставите смотреть.

- Вы сами случайно не заказывали Снегурочку для веселья с подружками?

- За кого вы меня принимаете? Если бы заказывала, то поинтересовалась бы в агентстве, почему подогнали... мертвую.

- Резонно. Ну что ж... на этом, собственно, моя миссия закончена. Вызывайте полицию. Я тут ничем помочь не могу. Возможно, что девушка заблудилась. Если вы с ней незнакомы и если не найдут признаков насильственной смерти, то шанс выкрутиться у вас есть.

- Правда? Спасибо за надежду. Мне очень важно, чтобы хоть один человек поверил в то, что я не убивала ее. Вы ведь верите?

Сарафанов вместо ответа сказал:

- Вам, скорее всего, придется оповестить своих подружек. Их, так или иначе, вызовут. И последний вопрос: в кладовку вы когда последний раз заглядывали?

- Сегодня несколько раз, в первой половине дня, когда уборку делала...

Лед в грелке растаял. Сарафанов нервно швырнул в сторону этот причиндал от мигрени и посмотрел на Глинского.

- Я не понимаю, что ты от меня ожидаешь в данном случае?

Эдик пятерней поскреб лоб и глупо улыбнулся:

- Черт его, товарищ писатель, знает. Можно использовать для романа. Типа основано на реальных событиях...

Писатель схватил грелку и запустил в литагента.

- Я тебя когда-нибудь прибью и потом напишу... типа с реального события. Понимаешь, похоже, девчонка ни в чем не виновата.

- Ты уверен?

- Я же говорю - похоже! Не зли меня! - Сарафанов приподнялся с дивана и тут же, закатив глаза, рухнул назад. - Нет, ты посмотри, что это чудовище творит!!

Щенок самозабвенно грыз уголок дорогого туркменского ковра. Глинский подхватил собачку на руки и присел в кресло.

- Предлагаю для начала передать это создание на попечение подруг арестованной. Кстати, очень милый йоркширский терьерчик.

Сарафанов неожиданно улыбнулся:

- Эдик, идея! Надо его переименовать. Ёршик! Вот. Ну какой с него Ван Гог? Извращенцы, честное слово. Будет Ёршиком. Все, постановили.

- Единогласно. Какие наши дальнейшие действия?

- Надо разыскать подруг Жени. Хочу переговорить с ними.

- Насчет Ёршика?

- Насчет дела Жени. Ёршик пока останется у меня. Будет на ком плохое настроение вымещать. Потом созвонись с нашим консультантом, ему проще выйти на соратников, пусть узнает у следователя, почему Женю арестовали. Вполне можно было обойтись подпиской о невыезде для начала. Ведь так?

Глинский неопределенно пожал плечами:

- Трудно сказать. Это мы с тобой так представляем ситуацию, а настоящее расследование проходит несколько иначе, чем в романах. Тут мы не спецы.

- Спецы не спецы, но в своих романах мы не закрываем дела по липовым обвинениям.

Эдик опустил щенка на пол и поднялся.

- Оки. Пойду запускать процесс параллельного расследования.

Спустя полтора часа Сарафанов сидел с двумя подругами Жени в кафе "Золотая курица". За окном кружился мелкий снег, сверкала наряженная бегущими огоньками елка. Вся эта атрибутика только усугубляла настроение Светланы и Елены. После многочасового допроса девушки выглядели, как освобожденные заложницы: измученные и растерянные.

- А кто опознал труп?

- Соседка Жени. Шилова Екатерина Семеновна. Она и сказала, что это их дворничиха Виола Стрельцова. Имя-то какое...

- Семеновна... ну да, я ее тоже знаю. Пожилая женщина, вывозила вещи.

- Да-да, - кивнула Светлана. - Они с нашей Женей очень дружат. Нам фото этой Виолы тоже показывали, но откуда мы можем знать, кто двор подметает.

Сарафанов мучительно пытался сообразить, что полезного можно "выжать" из подруг его соседки. Вот если бы он описывал в книге допрос - это совсем другое дело. Вопросы сыпались бы...

- А скажите, девочки, квартира Жени случайно не была открыта, когда вы там веселились?

- Точно нет. Мы со Светкой позвонили в дверь, Женя открыла, поворот ключа я слышала. За нами она тут же закрыла на замок.

- Тогда, возможно, кто-то заходил еще, хоть ненадолго?

Лена толкнула подругу:

- Точно, такое было. Какой-то мужчина спрашивал у Жени, не видела ли она Виолу. Вот! Он сказал, что она не вышла на работу.

Ну да, вспомнил Сарафанов, вместо нее он и подметал двор. Искал, значит...

- Женя не в курсе была, он ушел, а дверь она закрыла. Мы как раз стояли в прихожей. Сами видели. Потом к нам заходила Екатерина Семеновна. Пирожки с грибами приносила. За ней я запирала...

- Странная компания для девушек, - заметил писатель.

Света улыбнулась:

- Да какая там компания. Принесла угощенье, спела с нами караоке, потом всплакнула немного. И все. Через полчасика ушла.

- А чего плакала? Повод был?

- Был. Уезжает она в деревню. Говорит, детям свою квартиру отдала, а они ей взамен лачугу какую-то прикупили в деревне. Эта квартира хорошая, но съемная, дорогая. Шилова в ней год прожила, привыкла, с Женей сдружилась опять же, а теперь... Мы все расстроились из-за нее.

Сарафанов вспомнил, как Эдик сказал, что в их подъезд Снегурочка заходила. Так неужели...

- Девочки, а про Снегурочку вам Женя ничего не говорила? Может, кто заказывал в подъезд?

- Да, нас уже спрашивали. Мы, кстати, когда вышли покурить на площадку, чтобы Ван Гога дымом не травить - это, считай, сразу, как пришли, - так какая-то Снегурочка поднималась по лестнице. А еще мужик елку нес следом. В квартиру к Екатерине Семеновне стучался. Вот и все события. Мы прокручивали в памяти это по сто раз. Ничего странного и необычного...

К вечеру пришел Глинский. Писатель пребывал в мрачных размышлениях.

- Понимаешь, Эдик, я вдруг понял, что слова "полная бездарность" - это про меня.

Литагент пытался прицепить на голову Ёршика маленький красный колпачок со снежинками.

- Ну что ж ты упираешься... - пыхтел он. - Хозяин твой должен почувствовать, что скоро Новый год или как? - Ершик чихнул и вырвался из рук. - Володя, ты брось на себя наговаривать. Давай лучше подумаем, что могло произойти. Мне наш консультант вот что сказал: Стрельцова эта в прошлом действительно была балериной. Из театра она уволилась сама. Но это официальная версия, а по слухам - ей предложили это сделать за пьянство и наркотики.

Сарафанов нахмурил брови.

- Погоди, тогда почему сразу арестовали Женю? У нее в квартире наркотики что ли нашли?

- Тут другое. Причина смерти - отравление наркотиками в сочетании с ядом. То есть не банальный передоз, а убийство. Понимаешь?

- У-у... серьезное дело. - Сарафанов поднялся и начал расхаживать по комнате, скрестив руки. - Получается, что пуант валялся не просто так. Он свалился с ноги, когда балерину волокли по лестнице. И как проникли в квартиру к Жене? Не сама же она притащила покойницу к себе. А потом еще и полицию вызвала.

- Нет, конечно. Все это выглядит несуразно, так скажем.

- Эдик, вспомни, ты тоже вчера видел в окно, как кто-то заносил елку к нам в подъезд?

- Да. Мужчина в синей телогрейке нес на плече небольшую пушистую елочку.

- Вот-вот. И подруги Жени видели, как он занес елку в квартиру соседки, той, что убирала лестницу, когда мы уходили в ресторан.

- И что нам это дает? Вот если бы он ковер нес, то можно было бы предположить, что в ковре труп балерины. А так...

- Я сейчас вдруг подумал: зачем бабушке елка, если она собралась выезжать?

Эдик посмотрел на писателя и развел руками.

- Действительно, зачем? С другой стороны, всякие причуды у людей бывают, особенно у старшего поколения.

- Знаешь, Эдик, я должен с ней поговорить. Все-таки она хорошо знает Женю. Что связывает девушку с бывшей балериной-наркоманкой? Общего прошлого у них, скорее всего, нет. Возраст разный. И Женя не балерина. Точно.

- А кто она?

- Не в курсе. У меня племянница балерина, я знаю, как они выглядят. Особенно ноги, ступни, пальцы. И походка. А Женя прибегала ко мне в сланцах на босу ногу. Нет, профессионально они не связаны. И потом, она бы сразу узнала Виолу, будь они более близко знакомы. А так... Короче, я поднимусь к Шиловой.

Старушка открыла дверь и удивленно уставилась на писателя.

- Владимир Кириллович? Что-то случилось?

Сарафанов мотнул головой:

- Нет. У меня все в порядке, Екатерина Семеновна. Я хотел бы поговорить с вами про Женю.

Шилова изменилась в лице и отошла в сторону, пропуская писателя.

- Проходите. Если честно, мне настолько тяжело, что и говорить не хочется. Это ж какой грех... А я ведь привязалась к этой Жене Ивановой, как к родной.

В квартире было пусто, лишь вдоль стен в коридоре стояли сумки и коробки. Из мебели в гостиной остался большой круглый стол со стульями и небольшой диванчик в углу. У окна лежал тряпичный тюк, придавленный елкой.

- Новый год здесь будете встречать?

Женщина недоуменно подняла брови, затем, перехватив взгляд писателя, замахала руками:

- Нет-нет, что вы. Какой мне Новый год... Вот, принесли вчера елку. Зачем? Будто насмешка какая.

- По ошибке что ли? - решил дожать Сарафанов.

- А хотите чаю? - мило улыбнулась Екатерина Семеновна, уйдя от ответа.

- Что ж, давайте чаю.

Она ушла на кухню. Сарафанов присел на стул и задумался. Глинский сказал, что по дому ходят оперативники, опрашивают жильцов. Это куча разной информации, в том числе полезной. А что может он, Володя Сарафанов? Задал вопрос - ноль ответа. Представил себя, попавшего в такую ситуацию, как Женя, и передернулся.

Вошла Екатерина Семеновна с подносом.

- Спит, проказник, - сообщила она, кивнув в сторону дивана. Писатель обернулся - в углу дивана спал котенок, свернувшись в клубочек.

- А я и не заметил, - хмыкнул он, досадуя на себя за невнимательность. Сыщик, называется! В пустой комнате живое существо не увидел.

- Вот, угощайтесь. Варенье из абрикосов. Это ж будто солнышко! Сейчас такие серые дни стоят. - Разлив чай, добавила: - Так вот, про эту елку. Вчера принес мужчина. Ошиблись, говорю я ему. А он - нет, это хозяйка заказала. Вот представляете?

- Так, может, хозяйка решила справить здесь праздник. Вы же уезжаете?

- Если бы! Она живет в другом городе. Отдам, думала, Женьке. Но на всякий случай решила позвонить хозяйке. Та посмеялась только. Дед Мороз, говорит, наверное, вам подарил.

- Вот, рассказывают, на верхний этаж Снегурочка поднималась. Это, случайно, не та самая Виола?

Шилова перекрестилась и покачала головой:

- Нет. Та настоящая была. Сосед сверху заказывал в агентстве для дочки.

- Екатерина Семеновна, я здесь человек новый, никого не знаю. Казалось, дом спокойный, работаться будет хорошо. А тут такое страшное событие. Не могу себе места найти.

- Да, понимаю. Писатели народ чувствительный. Что вам сказать... живите, работайте, а это выбросьте из головы. Виола свою погибель все равно нашла бы. Не здесь, так в другом месте. Ее судьба определена была. Поверьте. Валера еще как-то сдерживал ее, а потом и он опустил руки. Сами видели, убирал за нее, чтобы пропащую не выгнали с работы.

- А что могло связывать вашу соседку с Виолой? Выглядела приличной девушкой.

- Не знаю. Ей-богу, не знаю, и в голове не укладывается все это. Хорошая вроде девушка, работает воспитателем в детском саду, рядом здесь, через дорогу. Я на нее молилась, можно сказать. Детям моим плевать на меня, выпроводили сюда, а теперь и вовсе в деревню сплавляют. Думала, Женя хоть меня навещать там будет. И зачем она это сделала?

- Вы считаете, что это Женя?! - Сарафанов искренне удивился. - Тут причина должна быть, чтобы на такое пойти. Зачем ей?

- А кто?? - Шилова отодвинула чашку. - Я и так и этак думала. Ничего не получается. Кто мог убитую Виолку среди бела дня затащить в чужую квартиру? Это невозможно! Значит, она туда пришла сама. Или Женя заманила как-то. А теперь мне в суд придется свидетельницей идти. Думаете, большая радость? - Женщина сморщилась, обхватила руками голову и поднялась из-за стола. - Плохо мне. Давление, видать, поднялось.

Сарафанов поспешил распрощаться.

В квартире раздавалось тихое бормотанье телевизора, на диване дремал Эдик, прикрыв рукой тщедушное тельце Ершика, а на полу валялся изгрызенный в клочья новогодний колпачок.

- Как успехи, Шерлок? - не открывая глаз, прошептал Эдик.

Сарафанов опустился в кресло и язвительно заметил:

- С таким Ватсоном Шерлоку впору повеситься. Хоть бы одну дельную мысль высказал.

Глинский открыл глаза и посмотрел в потолок.

- Я не спал, если ты об этом. Я думал. Получается, что Снегурочка погибла от рук Жени или ее подружек. Все просто. Другой версии, друг мой, тут не вырисовывается.

- Да. Не вырисовывается. Но только потому, что эта удобная. Есть убитая, есть девушки, которые были с ней в одной квартире.

- А что ты предлагаешь? - Глинский поднялся. - Сейчас надо искать связь Жени с этой Виолой. Мотивы, так сказать...

- А почему ты сбрасываешь со счетов сожителя Виолы? Он тут вертится, считай, каждый день. Балерина эта попила кровушки у него немало, я так думаю. Решил избавиться.

- Кстати, вполне себе версия. А что ты выяснил про елку у бабуси?

- С елкой, Эдик, картина абсурда. Шилова говорит, что ее принес некий мужчина, назовем его мистер икс. Она удивилась, однако мистер икс сказал, что это заказ хозяйки квартиры. На что сама хозяйка ответила, что ничего такого не было и в помине. Кто он? Странный человек с елкой здесь появился не просто так. Да-а... версий можно насочинять много.

- Не был бы ты писателем, - хмыкнул Эдик.

- Но как их привязать к Жениной квартире?

- Да не к квартире надо все это цеплять, а к самой Жене. Виновна она или нет - убийство как-то связано с твоей соседкой. Факт.

Сарафанов поднял указательный палец и кивнул:

- Соглашусь. Потому как пристроить труп в чужую квартиру - дело хлопотное и, более того, рискованное. Эту наркоманку на пуантах убить можно было возле любой помойки.

Глинский потянулся, зевнул, глянул на писателя.

- Володя, давай отложим розыски до завтра. Говорят, с проблемой надо переспать. С утра, глядишь, появится идея. Хотя, если честно, на кой ляд сдалось нам это дело? Нечем больше заняться?

- Эдик, прости. Не могу с тобой не согласиться. Возможно, тебе лучше будет подыскать другого писателя для окучивания. Чего терять время и деньги?

Литагент скривился, как от зубной боли.

- Господи, за что ты меня наказал, - со вздохом произнес он. - Куда ж я денусь с подводной лодки, Сарафанов? К тому же, приобретение смежной специальности может пригодиться в жизни.

- Ты неисправимый оптимист, - рассмеялся писатель. - Пойдем, провожу тебя до подворотни.

На скамейке напротив подъезда сидел Валера, огонек от его сигареты светился в полумраке.

- Надо бы с ним поговорить, - шепнул Сарафанов агенту. - Не знаю, о чем речь поведу, но хочу понять его состояние после всего этого.

- Попробуй. Попроси закурить, к примеру.

Когда машина Глинского тихо тронулась с места, писатель повернул в сторону дома. Он издали увидел, как Валера под мышкой несет что-то к мусорным бакам. Было довольно холодно, но Сарафанов мужественно пристроился на скамейке "подышать".

- Закурить не найдется? - бросил он, когда мужчина поравнялся с ним.

Валера некоторое время вглядывался в лицо писателя, затем, видимо, узнав жильца, кивнул:

- Да, минутку...

- Спасибо. - Сарафанов глубоко затянулся и зябко повел плечами.

- Холодно для прогулок...

- А... дома тоже не сидится. Вот с приятелем проговорили вечер про Виолу и про Женю. Как такое могло случиться?

Мужчина тяжело опустился на скамейку.

- Не знаю, - упавшим голосом сказал он. - Картинка эта для отвода глаз сделана. А теперь что? Настоящего убийцу даже искать не будут. Виола с Женей никаких контактов никогда не имела, здоровались разве что... и то вряд ли.

Он вытащил сигарету и прикурил.

- Знаете, Виола ведь красавицей была, танцевала здорово. Я в нее со школы влюблен был. А судьба свела только через двадцать лет. Да... что там говорить... все пропало теперь. А я так надеялся, что она образумится, заживем как люди.

- А с кем она была близка из жильцов?

- Вы как следователь, - протянул Валера. - Там меня тоже об этом спрашивали. - Он помолчал, затем ответил: - Да ни с кем. Кому она такая интересна? Я смену на заводе отпашу - и сюда, к ней. Помочь хотел, а она сбегала от меня куда-то в город за дозой. И где только деньги брала? Как ни пытался выследить - бесполезно. Ушлая, сразу чувствовала... Ладно, пойду я. Поверьте, так тяжело, что водка в горло не лезет. Сижу тут, жду, вдруг придет? - его голос дрогнул.

- Валера, извините, хочу спросить, возможно, вы видели того мужчину, что елку заносил в подъезд в тот день? В синей телогрейке.

- Нет. Я пришел немного позже. Говорили, что Снегурочка из агентства заходила и этот, что с елкой. Не в курсе, кто они.

Сарафанов долго не мог уснуть, все ворочался в постели. Мысли об убийстве крутили свои бесконечные хороводы в голове, не давая шанса погрузиться в сон. Спустя пару часов он пошел на кухню и налил себе виски. На глаза попалась "Иностранка", которую он подобрал в подъезде и про которую напрочь забыл. Открыл стихи Шагала:

"А ночью - ангел светозарный

над крышей пламенел амбарной

и клялся мне, что до высот

мое он имя вознесет..."

Писатель залпом опустошил бокал и с грустью подумал, что к нему ангел еще никогда не прилетал. Значит, не заслужил... Вскоре по телу разлилось приятное тепло, он захлопнул журнал и поднялся. На задней обложке карандашом был написан адрес: Набережная 12-75. Чей он и как попал в их дом? Улица на другом конце города.

Утром он позвонил Глинскому.

- Эдик, у меня большая просьба. Надо сходить в детский сад, что через дорогу от моего дома. Там работает Женя. Хочу, чтобы ты поговорил с заведующей или с персоналом о девушке. Но не с подружками! В сложившейся ситуации это не так просто, я знаю, но именно тебе по силам уболтать любую женщину...

- Шерлок, вы мне льстите сегодня. С чего бы?

- Потянуло на искренность. Знаешь, я склонен принять версию Шиловой о том, что Виола сама пришла в квартиру Жени. А вот как это возможно было сделать незаметно - вопрос. И главное - зачем?

- Подробности расскажет убийца. Наше дело его вычислить. А что ж ты, чем будешь заниматься? Если кропать заготовки романа, то я согласен потакать любым твоим прихотям.

- Вот и договорились...

Дом на Набережной был добротной сталинкой с просторными квартирами и высокими потолками. Сарафанов довольно долго звонил в 75 квартиру, но, увы, дверь так никто и не открыл. Было обидно. Уже спускаясь, он вдруг услышал, как открылась соседская дверь.

- Извините, вы к кому? - молодая женщина с полотенцем на голове смотрела на него через перила.

Сарафанов быстро вернулся на площадку.

- Здравствуйте! Я хотел поговорить с жильцами из 75.

- С кем именно? - задала каверзный вопрос женщина. Сарафанов был готов к подобному повороту дел.

- Понимаете, у меня волею случая оказался журнал, на котором почтальон отметил этот адрес. Но главное, что я в нем обнаружил конверт с этим же адресом, но без фамилии. Вот, собственно...

- Так бросьте в почтовый ящик, - посоветовала женщина.

- Все дело в журнале, - Сарафанов вытащил из сумки "Иностранку". - Я собираю старые выпуски толстых журналов. Хотел узнать, можно ли купить у хозяев их подписку, раз уж они выбросили этот...

- А, понятно. Тут я вам вряд ли чем помогу. Норкины сейчас за границей. У них беда случилась - сын умер, молодой совсем. Вот и не смогли здесь больше жить, уехали...

Норкины? Эта фамилия ему ничего не говорила. Сарафанов растерялся, тяжело вздохнул и развел руками:

- Ну что ж. Спасибо за информацию.

- Ага... ой, простите, вы мне так напоминаете писателя Сарафанова...

Сарафанов развернул плечи и широко улыбнулся:

- Так и есть. Собственной персоной.

- Владимир! Умоляю, зайдите ко мне на минутку. У меня много ваших книг. Оставьте вашу подпись хоть на одной из них!

- Автограф для такой красивой женщины - сочту за честь...

Женщина принесла одну из последних книг писателя и, зардевшись, протянула ее Сарафанову. Он поднял ручку, как бы задумавшись о пожелании.

- Имя...

- Алина.

Писатель ласково посмотрел на женщину и начал медленно выводить буковки.

- От чего умер соседский сын, не в курсе?

- Ой, не спрашивайте... но вам скажу. Олег был наркоман конченный, сбил на машине парня. Насмерть. Что-то там мутили в суде родители, они люди состоятельные, но не отмазали. Пошел в тюрьму, а там и умер. Горе, конечно. Вот Жора Норкин с женой и уехал после этого.

- Скажите, а эти Норкины в 1988 году тоже здесь жили? - Сарафанов показал на год издания журнала.

- Жора рассказывал, что в этой квартире жили еще его родители и дед с бабкой. Родовое гнездо, можно сказать...

Писатель вышел из подъезда со странным чувством, что истина, как в том кино, где-то рядом. Повеяло холодком, противным таким, могильным. Но как связать смерть Олега Норкина и Виолы Стрельцовой? Возможно, что это простое совпадение. Возможно... А что Женя? Она-то каким боком к этим покойникам?

Сарафанов сел в машину, но поворачивать ключ зажигания не спешил. Впервые за последние дни он отбросил свои писательские амбиции. Просто хотелось разобраться в этом, увы, далеко не простом деле. Права, ой как права Шилова - Виола притопала в квартиру Жени на своих двоих. По дороге потеряла пуант... вот тут ерунда какая-то...

Размышления оборвал звонок мобильника.

- Так, шеф, докладываю, - бодро вступил Глинский, - Женя твоя воспитателем работает не так давно. Взяли, потому что некому работать. До этого она работала в банке, экономист по образованию. Но пришлось уволиться из-за разных анонимных жалоб на нее руководству банка.

- Хм, интересно!

- Да, Володя, именно так - очень интересное дельце вырисовывается. Все ее неприятности начались после того, как она выступила свидетелем на суде по делу о наезде на пешехода со смертельным исходом.

- Данные точные?

- Точнее точного. Сама заведующая рассказала мне. Очень сочувствует Жене. Каковы наши действия теперь?

У Сарафанова гулко забилось сердце.

- Эдик, я сейчас к Шиловой. У меня к ней есть вопросы... Твоя задача - войти в квартиру Шиловой вскоре после меня, очень тихо, и оставаться в коридоре, пока я не позову тебя. Дверь будет открыта. Понял?

- Э... ну как скажете... можно сказать, что понял.

Екатерина Семеновна пропустила Сарафановав в квартиру, едва кивнув в ответ на его приветствие.

- У вас есть новости про Женю? - проскрежетала она осипшим голосом, запирая дверь на замок.

- Да как вам сказать, скорее, есть мысли. Вот, хотел с вами поделиться...

- Что ж вы стоите? - Шилова протянула руку в сторону гостиной, приглашая его пройти. Писатель вошел в комнату и, едва хозяйка появилась на пороге, он стукнул себя по лбу:

- Голова садовая! Даже не разулся, на улице слякоть...

- Да будет вам, тут беспорядок кругом...

Однако Сарафанов умчался в прихожую и ловким движением повернул ключ в замке. Сбросив ботинки, он вернулся в гостиную. Женщина сидела на диване, скрестив на коленях руки. Сарафанов заметил, что лицо ее осунулось и побледнело. Он присел на краешек стула возле стола.

- Я много думал, - тихо произнес он, ощущая необъяснимое внутреннее напряжение. - Мне кажется, что вы правы...

- Я? Это вы о чем сейчас?

- Виола сама пришла в квартиру к Жене. Живая.

Шилова пожала плечами, подняла с пола прибежавшего котенка, начала его гладить.

- Да, была такая мысль. Но сейчас я уже не уверена в этом.

Сарафанов перевел дыхание, оглянулся по сторонам. Елка лежала все на том же месте у окна.

- Кстати, пока не забыл, - он поднял взгляд на Шилову и улыбнулся. - Там, у вас в прихожей, валяется старый журнал "Иностранная литература".

Шилова замерла. Потом, нахмурив брови, спросила:

- Правда? Мне казалось, что все вывезли. Он вам нужен?

Писатель почувствовал, как кровь прилила к лицу.

- Если вы не собираете старую подписку, то я мог бы купить его у вас.

Женщина вдруг засмеялась:

- Да ну вас, Владимир Кириллович, берите, конечно. Это еще дочка моя выписывала. Загрузила мне с вещами на эту квартиру, чтоб я не скучала. Избавилась от матери...

Смех ее внезапно оборвался. Она смотрела на Сарафанова, с лица которого сошло то благостное выражение, с которым он задал вопрос.

- Зачем вы наговариваете на дочь, Екатерина Семеновна? Это грех. Ваша дочь никуда вас не выселяла. И жила не в вашей, а в мужниной квартире.

Шилова поднялась с дивана, выронив котенка на пол.

- Что вы хотите этим сказать? - взвизгнула она. - Какое вам дело до моей личной жизни? Идите вон! Стряпайте свою макулатуру.

Сарафанов тоже встал. Кульминация началась слишком резко.

- Не надо так кричать, Екатерина Семеновна. Я понимаю, что вам тяжело. Внук умер, дочка уехала за границу...

- Замолчите! - она опустилась на диван и закрыла лицо руками. - Вы ничего не докажете.

- Правда? А то именно? Что вы убили Виолу, заманив ее в квартиру к Жене?

- Убийство?? Как же, интересно, я это сделала? Женя, между прочим, закрыла за мной дверь.

- Вот, вы уже и сами начали рассказывать. То есть, все произошло в тот момент, когда вы принесли пирожки девушкам. А сделать это не так и трудно. Возможно, что у вас был ключ от ее квартиры, и Виола вошла вслед за вами, когда вы пели громко караоке. А если ключа не было, то вот так: Эдик! Заходи!

В гостиную вошел Глинский с консультантом - майором полиции Ваней Игнатовым.

- О, да тут полный комплект! - воскликнул Сарафанов. - Это к лучшему. Тут есть что послушать. Госпожа Шилова намерена сделать признание...

- Да как вы смеете! - возмутилась она.

- А вот и вишенка к торту, - Сарафанов пальцем показал в угол комнаты, где котенок играл с розовой атласной лентой, к которой была привязана бумажка. - Я думаю, что экспертиза без труда подтвердит, что эта ленточка с пуанта Виолы, там как раз не хватало второй. Стрельцова была у вас перед тем, как пойти к Жене. Неужели весь этот дьявольский план был задуман лишь для того, чтобы отомстить девушке за свидетельство в суде? Кстати, вас вместе с Виолой видели...

- Все! Хватит!!! - закричала Шилова. - Надоело... пишите... Когда наш Олежка сбил парня, а потом в его крови еще нашли наркотики, мы чуть не сошли с ума. Да, виноват, но ведь того человека уже не вернешь. Мы умоляли Женю поменять показания, она ведь была единственным свидетелем того наезда. Большие деньги предлагали, а она ни в какую. Потом Олежка умер в тюрьме. Сказали, что передозировка. Кто ж нам правду скажет? Зятю предложили работу за границей, Таиса и меня звала. Но я решила, что свидетельница эта должна испытать то же, что и мой внук - посидеть в тюрьме. Я следила за каждым шагом Жени Ивановой, я писала анонимки в ее банк до тех пор, пока ее не уволили. Я вселилась в эту съемную квартиру, чтобы быть ближе к ней. И когда узнала, что наша дворничиха наркоманка - вопрос, как посадить Иванову в тюрьму, решился сам собой. Я оплачивала Виоле ее дозы, и себе приобрела одну, для этого случая. Потом попросила об услуге: на вечеринке у Жени она должна была появиться в определенное время из кладовки в наряде Снегурочки и станцевать. Сюрприз такой. Она согласилась. Все должно было быть строго в тайне. Поэтому она пришла ко мне с елкой, нарядившись в мужика. Наряд Снегурочки у меня хранился. Пуанты она несла в кармане. Один вот вывалился в подъезде. Заявилась ко мне подшофе, требовала поскорей дозу. Еле справилась с ней. Наркотик с крысиным ядом был. Сказала ей, что может принять прямо там, в кладовке. Моя цель, чтобы ее обнаружили мертвой, желательно с гостями в доме.

- Скажите, - вступил в разговор майор Игнатов, - а куда вы дели телогрейку и все остальное, в чем Стрельцова пришла к вам с елкой?

- Вчера вечером понесла на мусор. Подошел Валера, забрал и отнес в бак.

Сарафанов не выдержал:

- Екатерина Семеновна, неужели вам совсем не жалко Виолу? Ведь эта женщина ничего плохого не сделала.

Шилова исподлобья глянула на писателя и покачала головой:

- Как же я тебя ненавижу, Сарафанов...

Сарафанов с Глинским в полной тишине пили виски, когда в дверь позвонили. На пороге стояла Женя, улыбалась.

- Здравствуйте, Володя. Я вам очень признательна, что вы присмотрели за Ван Гогом. Господи, если бы вы знали, что я пережила... Ну ладно, вам это неинтересно. Сказали, какой-то писатель помог все распутать. Шутники. Где мой зайка?

- Вашего зайку теперь зовут Ёршиком. Мы с другом ему поменяли имя.

- Что-о? - Женя скривилась, - нет, вы какие-то извращенцы! Ван Гог. Запомните...