Перворожденный

Глава 18 В лесу, год Овна

В Хранительнице продолжали происходить перемены. Сначала пальцы на руках и ногах, затем локти ее стали светло-зелеными. Она не чувствовала боли и могла по-прежнему двигаться, хотя, по-видимому, чувства ее постепенно притуплялись. Слух Анайи, раньше превосходный, становился хуже и хуже. Зрение потеряло остроту. Ее прежде бесшумная поступь сделалась медленной и неуклюжей. Сначала эти перемены раздражали ее, но постепенно настроение ее изменилось. Она говорила, что вещи, которые сказал ей Хозяин Леса во время ее долгого отсутствия, начинали приобретать смысл. Эти превращения, считала Анайя, были платой за ее любовь к Кит-Канану. И хотя она не могла не сожалеть о потере своей сверхъестественной ловкости и охотничьего мастерства, новая жизнь действительно дала ей счастье.

Зима была долгой и, поскольку лес уже не подчинялся Анайе, очень жестокой. Они с Кит-Кананом выходили на охоту почти каждый день, если не шел снег. Иногда охота бывала успешной: удавалось поймать кроликов, фазана, а время от времени и оленя. Но чаще они ели собранные Макели орехи и ягоды. Животы их впали, пришлось туже затянуть пояса, и они стали менее разговорчивыми. Снаружи завывал ураган, снегу наносило так много, что трудно было отворить дверь, а трое сидели в доме, каждый погружен в свои мысли. Проходили целые дни, а они могли не произнести ни слова.

С Макели также происходили перемены, хотя и более естественные. Он достиг того возраста в жизни эльфа, когда ребенок превращается во взрослого мужчину. По сравнению с долгим жизненным путем эльфа эти перемены происходят за довольно короткое время. Несмотря на скудное питание, Макели стал выше, сильнее, а также сделался более беспокойным, часто даже грубым. Его нетерпение настолько мешало в лесу, что Кит-Канан запретил ему сопровождать взрослых на охоту – своим шумом он распугивал и без того редко попадавшуюся дичь.

В то время как его жена и друг менялись внешне, ощутимым образом, Кит-Канан тоже становился иным, но внутренне. С тех пор как он попал в лес, у него, разумеется, появились новые ценности, а теперь решающим образом поменялось все его отношение к жизни. Раньше, в Сильваносте, он играл в принца. Так как наследником был его брат Ситас, Кит-Канана не тяготили ни настоящие обязанности, ни ответственность. Воинское искусство и охота являлись для него лишь приятным времяпрепровождением. Он обучал Аркубаллиса трюкам и занимался воздушными полетами – все это помогало ему убить время.

Но теперь дело обстояло иначе. Кит-Канан мог скользить по лесу, словно дух. Он больше не зависел от Макели, не зависел от Анайи. Это они все больше начинали полагаться на него. Неплохая жизнь, решил принц, благословляя день, когда отец отнял у него Герматию. Хотя Герматия и была ему небезразлична, все же она больше подходила в жены его брату – оба были такими правильными, обязательными, знали, что прилично, а что нет. Кит-Канан простил отца, но взамен гнева пришло ощущение потери. Он обнаружил, что тоскует по дому, хоть и знал, что жизнь его теперь связана с лесом, а в городе ему делать нечего.

С Анайей произошло еще одно, более естественное событие. Она носила под сердцем ребенка. Однажды вечером, когда они с мужем мечтательно смотрели в огонь, она сообщила ему об этом. Сначала Кит-Канан был ошеломлен, затем изумление сменилось огромной, переполнившей сердце радостью. Он обнял ее так сильно, что она протестующе вскрикнула. Сознание того, что в ней живет существо, обязанное ему появлением на свет, сделало Анайю еще дороже для принца. Их совместная жизнь стала намного богаче. Он осыпал ее поцелуями и признаниями в любви, пока Макели не проворчал, чтобы они утихомирились – он пытается заснуть.

Вскоре после этого настал день, когда на голых ветвях дуба появились первые сосульки. Показалось солнце и светило целую неделю, и весь лед на дереве оттаял. Снег теперь лежал только в глубокой тени у края поляны.

Трое эльфов вышли из дома, моргая от яркого света. Казалось, это первый солнечный день в их жизни. Анайя двигалась неуклюже, растирая руки и бедра – теперь они стали полностью зелеными.

Кит-Канан стоял посредине прогалины с закрытыми глазами и обращенным к небу лицом. Макели, который был уже почти одного с принцем роста, скакал вокруг, как олень, но, разумеется, не так изящно.

– Никогда не видела такой зимы, – отметила Анайя, глядя на снег, прячущийся у стволов.

– Если установится такая погода, охота улучшится, – уверенно заявил Кит-Канан. – Все звери, что были в спячке, выйдут на свет.

– Свобода! Ха-ха, свобода! – ликовал Макели.

Он схватил Анайю за руки и попытался станцевать с ней, но та с недовольной гримасой выдернула руки.

– С тобой все хорошо? – озабоченно спросил Кит-Канан.

– Не могу ни согнуться, ни разогнуться, чувствую себя больной, – пожаловалась она, прекратив растирать руку, и выпрямилась. – Но не волнуйся, я изгоню холод из своих костей.

Новизна, но не удовольствие от первого весеннего дня потускнела, и трое возвратились в дом поесть. В честь такого прекрасного дня Кит-Канан достал последний кусок оленины. Он учил Аркубаллиса охотиться на дичь и приносить ему добычу. Грифон мог покрывать гораздо большие расстояния, чем эльфы, и с каждой охотой становился все более ловким. Оленя, которого разделывал Кит-Канан, принес именно Аркубаллис.

Кит-Канан вывел грифона из его укрытия и с помощью свиста и ободряющих слов послал его в очередной полет. Когда тот скрылся из виду, эльф развел во дворе костер, что оказалось нелегко из-за отсыревших дров, и отрезал большой кусок жесткого копченого окорока. Когда обед был готов, появился Макели со своими обычными припасами – кореньями, грецкими орехами, сушеной голубикой и диким рисом. Он взглянул на содержимое своей корзины, затем на мясо, которое поджаривалось на вертеле, с шипением роняя в огонь капли жира. Мальчик присел на корточки рядом с Кит-Кананом – тот переворачивал мясо, насаженное на ветку.

– Можно мне немножко? – несмело спросил Макели. Кит-Канан в изумлении взглянул на него. – Пахнет ужасно вкусно. Только маленький кусочек? – умоляюще спросил мальчик.

Кит-Канан отрезал тонкий ломтик жареного мяса, насадил на кончик кинжала и положил к Макели в корзину. Мальчик торопливо схватил его руками и тут же уронил обратно – мясо оказалось еще горячим. Кит-Канан дал ему заостренную веточку, и Макели, подцепив кусок, поднес его ко рту.

Когда он жевал, на лице его появилось серьезное, сосредоточенное выражение. Кит-Канан полюбопытствовал:

– Ну как, нравится?

– Не похоже на то, что мне приходилось есть раньше. – Кусок исчез. – А можно еще чуть-чуть?

Принц рассмеялся и отрезал ломоть побольше. Из дома появилась Анайя, она вынесла на солнце постельное белье и мех. Красные и желтые линии, нарисованные на лице, подчеркивали и без того пугающие зеленые глаза. Женщина взглянула на двоих мужчин, склонившихся у костра, и увидела, что Макели грызет кусок оленины. Подскочив к нему, Анайя ударом кулака вышибла мясо у него из рук.

– Тебе запрещено есть мясо! – горячо воскликнула она.

– Вот как? И кто же запрещает мне? Ты? – вызывающе спросил Макели.

– Да, я!

Кит-Канан поднялся, чтобы разнять их, но оба, как один, отшвырнули его в сторону. Он растянулся на сырой земле, открыв рот от удивления.

– Ты это животное не убивал, Кели, и ты не имеешь права есть его мясо! – неистово кричала Анайя.

– Но и не ты его убила! Это Кит! – возражал он.

– Это другое дело. Кит – охотник, а ты только мальчишка. Придерживайся своих ягод и орехов!

«Мальчишка», на которого рычала Анайя, был на голову выше ее.

– Ты что, ослепла, что ли? – спорил Макели, – Все изменилось. Духи леса отвернулись от тебя. Ты потеряла свою ловкость, остроту чувств, подвижность. Ты стала зеленой! А я стал выше и сильнее. Я умею стрелять из лука. Ты, – Макели в ярости брызгал слюной, – ты больше не принадлежишь Лесу!

Глаза Анайи, обведенные резкими тенями, расширились. Она сжала кулак и с силой ударила Макели по лицу. Тот упал на спину. Кит-Канан понял, что дело зашло слишком далеко.

– А ну прекратите это, вы оба! – рявкнул он.

Анайя наступала на Макели, уже собираясь снова ударить его, но Кит-Канан оттолкнул ее. Она напряглась, и на какое-то мгновение Кит-Канану показалось, что она сейчас набросится на него самого. Но гнев прошел, и она отступила в сторону. Принц помог Макели подняться на ноги. У того пошла носом кровь.

– Знаю, мы слишком долго были заперты в доме, словно в клетке, но это не причина для драки, – сурово произнес Кит-Канан. – Макели уже почти взрослый, Най, ты не можешь приказывать ему.

Он повернулся к мальчику, который вытирал нос рукавом.

– А ты не имеешь права говорить ей такие вещи. Сам Хозяин Леса не говорит, что она чужая здесь. Так что придержи язык, Кели. Если хочешь стать воином, ты обязан научиться контролировать себя.

Внезапно они услыхали, как кто-то хлопает в ладоши, а затем прозвучали слова:

– Хорошо сказано.

Кит-Канан, Анайя и Макели резко обернулись. Дерево, служившее им домом, окружила дюжина людей, вооруженных мечами и самострелами. У двери в элегантной, но неподходящей для леса пурпурной одежде стоял полуэльф Вольторно, сильный и здоровый, как прежде, по крайней мере, на вид.

– Ты! – прошипела Анайя.

– Стойте спокойно, – увещевал их Вольторно. – Не хотелось бы вас убивать сразу же после такого трогательного представления. Оно стоит лучших подмостков Далтигота.

По его кивку люди развернулись и осторожно окружили троих эльфов.

– Значит, ты остался в живых, – коротко ответил Кит-Канан. – Очень жаль.

– Да, это так, – отвечал тот холодным уверенным голосом. – У нас на корабле был превосходный лекарь. Мы возвратились в Эргот, где я сообщил о вашем вмешательстве в нашу операцию. Мне приказали возвратиться и разобраться с вами.

Вольторно откинул за спину короткий, до колен, плащ, и они увидели эфес прекрасного меча. Он подошел к Анайе и осмотрел её с ног до головы.

– Диковата немного, а? – усмехнулся он в сторону Кит-Канана и повернулся к Макели. – Неужели это наш мальчик? Малость подрос, по-моему?

Макели молчал, уперев руки в бока, и тяжело дышал. Вольторно слегка ткнул его рукой в перчатке.

– Это ты в меня стрелял, – произнес он, по-прежнему приятно улыбаясь. – Я тебе за это кое-чем обязан. – Он снова толкнул Макели.

Кит-Канан собрался для прыжка, но, словно прочитав его мысли, Вольторно приказал своим людям:

– Если кто-нибудь шевельнется, убейте обоих.

Полуэльф схватился за эфес меча, вытащил из ножен узкий клинок и взял его за лезвие; эфес качался в нескольких дюймах от груди Макели. Отступив, мальчик уставился на оружие. Каблуки его заскрипели по снегу, что все еще лежал у ствола дерева на краю поляны.

– Куда это ты собрался? – блестя серыми глазами, издевался Вольторно.

Когда лучники отвлеклись на полуэльфа, Кит-Канан высвободил из-за пояса кинжал. Принц заметил, что позади него, на расстоянии около восьми футов, находится только один человек. Он незаметно толкнул Анайю локтем. Она так же толкнула его, не глядя в его сторону.

Кит-Канан, развернувшись, швырнул в лучника кинжал. Доброе эльфийское железо пронзило кожаную куртку воина. Не издав ни звука, тот упал мертвым. Кит-Канан бросился влево, Анайя вправо. Люди завопили и начали стрелять. Человек слева стрелял в Анайю, другой, напротив, в Кит-Канана, но попали они друг в друга.

Почти половина врагов вышли из строя, застреленные своими же товарищами. Кит-Канан бросился в грязь и перекатился к человеку, которого он убил. При ударе о землю стрела вылетела из арбалета. Кит-Канан вытащил новую стрелу из колчана мертвого и начал натягивать тетиву.

Анайя тоже упала на землю, вытащив одновременно свой кремневый нож. Она оказалась в добрых десяти ярдах от Макели и лучников, заряжавших свое оружие. Макели во время суматохи попытался вырвать у Вольторно меч, но полуэльф отреагировал быстрее. Он мгновенно перехватил меч и направил острие на Макели. Мальчик уклонился, и клинок вонзился в дерево.

– Хватайте их! Убейте их! – вопил Вольторно.

Макели зигзагами бросился за деревья, окружавшие поляну. Вокруг свистели стрелы.

Анайя, зарывшись в сырые листья, пересекла поляну, двигаясь при помощи локтей и ступней. Лучники сосредоточились на Макели, и она, поднявшись, бросилась на спину ближайшему врагу.

Движения ее были не так стремительны, как раньше, но кинжал по-прежнему разил насмерть. Одному из людей, раненному стрелой, удалось подняться и направить ей в спину самострел, но, к счастью, Кит-Канан прикончил врага, прежде чем тот смог выстрелить.

Макели нырнул в чащу. Несколько оставшихся в живых воинов бросились вслед за ним, но Вольторно приказал им вернуться.

Анайя также укрылась под деревьями. Пробежав около десяти ярдов, она бросилась на землю и за несколько секунд зарылась в листья. Люди с топотом промчались мимо нее.

Кит-Канан снова попытался натянуть тетиву. Однако сидя это оказалось нелегко, самострел был слишком тугим. Прежде, чем он успел накинуть тетиву на крючок, перед ним возник Вольторно и приставил к его груди тридцатидюймовый эрготский клинок.

– Положи самострел, – приказал Вольторно.

Кит-Канан медлил, и враг пощекотал его подбородок острием меча. На самострел закапала кровь.

– Твои друзья сбежали и бросили тебя, – с презрением заметил Вольторно.

– Отлично, – ответил Кит-Канан. – По крайней мере, они в безопасности.

– Может, и так. Но ты, друг мой, далеко не в безопасности.

Восемь оставшихся в живых людей столпились вокруг них. Вольторно кивнул им, и они пинками и толчками приволокли Кит-Канана к его ногам, а затем оттащили пленника к дальнему краю поляны, с той стороны, откуда они появились и где еще лежали их вещи. Вольторно достал кандалы и сковал Кит-Канана по рукам и ногам.

Анайя, прокапывая себе дорогу в листьях, уползла от поляны, словно змея. Когда-то она могла проделать это так, что ни один листок на земле не шевелился. Теперь ей казалось, что она движется, как толпа людей. К счастью, Вольторно и его воины были слишком заняты на другом краю поляны.

Удалившись на достаточное расстояние, она разворошила руками листья и выползла наружу. Земля была сырой и холодной, и Анайю пробрала дрожь.

Она хотела сразу же вернуться, чтобы освободить Кит-Канана, но понимала, что ей не удастся во второй раз обвести людей вокруг пальца. По крайней мере, в одиночку. Она должна дождаться темноты.

За спиной у нее, справа, хрустнула ветка. Анайя отшвырнула с ног листья и обернулась на звук. В пяти ярдах от нее из-за дерева выглядывал Макели.

– Ты шумишь, – критически заметила она.

– А ты оглохла. Я наступил на четыре ветки, прежде чем ты меня услышала, – холодно заметил мальчик.

На полпути они встретились. Враждебность исчезла, и они обнялись.

– Никогда не видела, чтобы ты так бегал, – призналась Анайя.

– Я и сам на себя удивляюсь, – согласился мальчик. – У взрослых и правда есть много преимуществ. – Он с неловкостью посмотрел на сестру и искренне добавил: – Я сожалею о том, что наговорил тебе.

– Ты сказал лишь то, о чем я думала тысячу раз, – созналась женщина. – А теперь нам нужно позаботиться о Ките. Ночью мы можем напасть на людей и отбить его.

Макели, взяв ее за плечи, усадил на землю и сам опустился рядом.

– Тс-с! Не так громко, Най. Нам все это нужно хорошенько обдумать. Год назад мы бы смогли незаметно подобраться и освободить Кита, но теперь мы стали слишком медлительны и шумны. Нужно что-то придумать.

Анайя нахмурилась.

– Мне не нужно долго думать, чтобы прикончить этого Вольторно, – настаивала она.

– Знаю, но он опасен. Он уже один раз заколдовал Кита, когда сражался с ним, он очень умен и жесток.

– Ну хорошо, что же тогда делать?

Макели быстро оглянулся по сторонам.

– Я вот что подумал…

Закончив обшаривать дом, Вольторно принялся руководить своими людьми, которые расставляли вокруг поляны ловушки. Там, где в траве были протоптаны тропы, разбросали маленькие, утыканные шипами звезды, предназначенные для того, чтобы останавливать нагруженных лошадей. Если бы Анайя или Макели зацепились за них штанами, они бы попались.

В траве вокруг дерева враги установили ловушки с острыми, как пила, зубьями, какие люди иногда используют при охоте на волков. Кроме того, соорудили другие хитрые устройства – натянули тетиву на крючок, и в того, кто задевал его, летела стрела. Даже при дневном свете было трудно увидеть расставленные капканы. Кит-Канан с содроганием наблюдал за этими дьявольскими приготовлениями и горячо молился, чтобы Анайя все-таки смогла почуять железо.

Наступила ночь, резко похолодало, и разбойники вспомнили, что до лета еще далеко. Кит-Канан дрожал от холода, а люди Вольторно укутались в теплые меховые одеяла Анайи.

Вольторно, прихватив оловянную миску с тушеным мясом, уселся на бревно напротив принца.

– Я немного удивился, увидев, что ты еще здесь, – заметил полуэльф и отпил пива из жестяной кружки. Несмотря на жажду, Кит-Канан поморщился от отвращения; ни один эльф не дотронулся бы до этого напитка. – Когда я вернулся в Далтигот, то навел о тебе справки. Сильванести, живущий в лесу, словно раскрашенный дикарь. В императорском дворце я услыхал очень странную историю.

– Я тебе не верю, – ответил Кит-Канан, глядя на костер, разведенный на некотором расстоянии от входа в дом. – Не верю, что тебя пускают во дворец императора. Даже людям известно, что не следует приносить в дом мусор с улицы.

Вольторно в гневе швырнул ложку горячей похлебки в исцарапанное лицо Кит-Канана. Эльфийский принц, несмотря на связанные руки, умудрился вытереть обжигающую жидкость о тунику.

– Не перебивай меня, – неприятным голосом приказал Вольторно. – Как я упомянул, я услышал странную историю. Говорили, что принц Сильванести, брат наследника престола, сбежал из города, совершив какой-то постыдный поступок. Он обнажил оружие в священной Звездной Башне или сотворил какую-то ерунду вроде этого. – Вольторно рассмеялся. – Ходили слухи, что отец принца выдал его возлюбленную замуж за его брата, – добавил он.

– Какая печальная история, – ответил Кит-Канан, стараясь казаться как можно более безразличным. Плечи его болели – он долго сидел скрючившись. Зазвенев цепями, он передвинул ногу.

– Да, здесь есть что-то романтическое, как в книжках, – согласился Вольторно, помешивая похлебку. – И вот я подумал: отличная добыча, этот самый принц! Представь себе, какой выкуп заплатит за него королевская семья.

Кит-Канан покачал головой и возразил:

– Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что сможешь выдать меня за принца. Да, я Сильванести, воин, который сбежал от сварливой жены в лес в поисках мира и покоя.

Вольторно от души рассмеялся и ответил:

– Ах, вот как! Бесполезно, мой высокородный друг. Я видел портреты королевской семьи Сильванести. Ты и есть этот блудный сын.

Ночную тишину разорвал пронзительный вопль. Люди схватились за оружие, и Вольторно поднялся, чтобы их успокоить.

– Будьте настороже, – предупредил он. – Возможно, это уловка, чтобы отвлечь нас.

В воздухе просвистела пылающая ветка, вращаясь и рассыпая дождь искр и углей, и ткнулась в траву в дюжине футов от дерева. Ветка ударилась о пружину, и установленный в траве самострел с глухим ударом выпустил стрелу.

– А-а-а-у-у! – послышался из-за деревьев вой.

Люди забормотали, переговариваясь между собой.

С противоположной стороны на поляну влетела вторая горящая ветка. Затем третья, из кустов в нескольких ярдах от нее. И четвертая, с другого конца.

– Нас окружили! – закричал один из людей.

– Тихо! – приказал Вольторно.

Осторожно обходя ловушки, он вышел на главную тропу. Люди сгрудились вокруг него, глядя на окружающий лес. Неподвижно сидевший Кит-Канан мрачно усмехнулся.

В конце тропы появилась фигура с горящим факелом в руке. Вольторно вытащил меч. Фигура застыла там, где начинались ловушки, на расстоянии около четырех ярдов от полуэльфа. Факел Вольторно осветил лицо Анайи. Руки и лицо ее были выкрашены в черный цвет. Вертикальная красная полоса пересекала ее лоб, шла вдоль носа, по подбородку и шее.

Вольторно обернулся к своим людям.

– Видели? Это всего-навсего девчонка, – радостно воскликнул враг и обернулся к Анайе. – А где парень? Прячется? – спросил он с усмешкой.

– Ты стал слишком часто появляться в лесу, – нараспев произнесла Анайя. – Никто из вас не уйдет отсюда живым.

– Кто-нибудь, пристрелите ее, – усталым голосом произнес Вольторно, но люди были словно загипнотизированы. Никто не шелохнулся. Медленно подойдя к ней, главарь объявил: – Это ты умрешь, девочка.

– Тогда войди в лес и отыщи меня, – ответила Анайя. – У вас есть луки, мечи, железные клинки, а у меня только кремневый нож.

– Да, да, но это скучно. Ты хотела бы, чтобы мы бродили по лесу в темноте, а? – спрашивал Вольторно, подходя к ней все ближе.

– Слишком поздно, – предупредила женщина. – Вы умрете один за другим.

И с этими словами Анайя исчезла в ночи.

– Вот мелодрама, – пробормотал полуэльф, возвращаясь к костру. – Не думаю, чтобы нам угрожал кто-то, кроме парочки дикарей.

– Что ж ты не воспользовался своей магией, Вольторно? – насмешливо спросил Кит-Канан.

Один из людей начал откровенно объяснять:

– Наш хозяин должен быть очень близко к тому, кого он… – Вольторно сшиб говорившего с ног, и полезные сведения на этом оборвались. Человек упал с залитым кровью лицом.

Теперь Кит-Канан понял. Волшебные возможности Вольторно были ограничены. Вероятно, он умел только одурманивать других, как сделал это во время поединка с Кит-Кананом. И Вольторно должен был находиться очень близко к тому, кого хотел заколдовать, – наверное, именно поэтому он подкрадывался к Анайе.

На следующее утро Кит-Канан проснулся с онемевшим телом и едва мог стоять на ногах. Он промерз до костей, кандалы мешали ему спать. Он как раз пытался вытянуть ногу, когда по поляне разнесся вопль ужаса. Кит-Канан повернулся в сторону, откуда послышался крик.

Один из часовых с бледным лицом и открытым ртом уставился на постель своего товарища. Прежде чем он издал второй крик, подоспел Вольторно и отпихнул его.

На лице главаря также отразился ужас, когда он взглянул на постель. Человек, который кричал, пробормотал:

– Хозяин! Они перерезали Герниану глотку! Как?

Набросившись на перепуганного воина, полуэльф велел ему замолчать. Люди окружили своего убитого товарища. Каждый задавал себе один и тот же вопрос: как Анайя и Макели смогли зарезать человека незаметно для часового? Как они пробрались через ловушки? Вольторно пришел в замешательство, люди были близки к панике.