Первые

Глава 1

Макар Степанович пристегнул на нагрудный карман скафандра – лёгкого, как говорят в обиходе, "гражданского" – небольшой красный бант, после чего застегнул замок гермошлема. Сегодня знаменательный день, юбилей. Прошло ровно пятьдесят лет – марсианских лет – с момента когда человек впервые ступил на поверхность Красной Планеты. С того дня, когда он, Макар, первым из людей высадился на Марсе... Выбрался из разбитого модуля и вынес тела своих погибших товарищей. Их должно было быть четверо, первый экипаж Первой Марсианской научной станции. Но при контакте с поверхностью одна из опор посадочного модуля "наступила" на скрытую в грунте полость, ухнула вниз и подломилась, пробивая насквозь завалившийся на бок спускаемый аппарат, проходя навылет кабину экипажа, баки с топливом, контейнеры с припасами и оборудованием. С тех пор он и живёт вот так, за себя и за них, за друзей, навсегда оставшихся лежать в мёрзлом марсианском грунте.

Потом было триумфальное возвращение на Землю, тщательное изучение причин аварии, испытательные полёты, новые экспедиции... А вот последние годы он снова вернулся на Марс, преподавать в перенесённой сюда с Земли Космической Академии. В первый марсианский город – Херсонес Арейский, что стоит на северной оконечности равнины Эллада, совсем рядом с точкой их посадки, на которой до сих пор лежит разбитый модуль.

На Марсе в этот день праздник, с изрядной долей горчинки, но праздник. Для Макара горчинки много больше чем для прочих. Поэтому каждый год он старается в этот день прийти на Точку, как уважительно называют это место марсиане, пораньше, чтобы пообщаться с погибшими друзьями без посторонних.

Глейдер сам припарковался на стоянке мемориального комплекса, который построили возле места их несчастливой посадки и Макар неспеша прошёлся до балюстрады, что широкой дугой охватила край небольшого кратера с обломками посадочного модуля, забранным сваренными кое-как листами металла входом в грот и три холмика между ними... Три его товарища. Весельчак Джо с Аляски. Подломивщаяся опора прошла через его ложемент, скафандр и грудную клетку, пробив лёгкие и сердце. Вечно серьёзный и рассудительный Ли, родом из Пекина. Его выбросило из кабины вместе с ложементом и ударило стеклом шлема о камни. Он сумел отстегнуть ремни и взял в руки аварийный пластырь, прежде чем потерял сознание из-за потери воздуха. Амит, жизнерадостный и стремительный, выбираясь из разбитого модуля, попал под струю кислорода из пробитого бака. Скафандр вспыхнул мгновенно и это спасло самого Макара. Он едва успел отскочить назад и вышиб второй аварийный люк. Когда он добрался до Амита, от того остались только угли и шлем скафандра.

Так и стоял он у парапета, молча глядя на тропинку, которую за полтора года своей марсианской эпопеи протоптал настолько, что пыльные бури за последующие пол века так и не смогли засыпать её полностью. И не сразу заметил, как на балюстраде появилась девчушка лет десяти. Она выбежала к парапету и резко затормозила, заметив Макара, но всё же решилась, подошла к ограждению, встав немного поодаль. Так они и стояли молча некоторое время, как вдруг на канале общей местной связи до Макара донеслось сдавленное "Ой!". Он обернулся к своей соседке, та смотрела на него округлившимися глазами.

– Вы ведь... Макар Степанович...

– Иванов, – подтвердил Макар. – А тебя как звать?

– Люба, – девочка потупилась. – Люба Иванова... Извините, я вам, наверное, помешала...

– Ну что ты! Наоборот. Я даже рад что сюда кто-то заходит не только в праздник.

– Сюда многие ходят, – очень серьёзно сказала девочка. – А я всё пытаюсь представить, как вы смогли тогда не только выжить, но ведь ещё и работали! Ведь у вас же ничего из запасов не осталось! А вы смогли столько всего сделать!

Макар усмехнулся:

– Хочешь открою тайну?

Люба с энтузиазмом кивнула.

– Только никому не говори! – предупредил Макар. – Я страшный трус. Когда остался один и увидел что модуль разбит, припасы разбросаны, я так испугался задохнуться! Сразу стал что-то чинить, изобретать... В конце концов и досидел до спасателей.

– Ага! – весело ответила Люба. – А заодно, от нечего делать, и коллекцию грибоидов собрали, и месторождение платины нашли, и развалины инопланетной базы открыли...

– Точно! Именно от скуки! А ты представь себе, полтора года просидеть в каюте два на два метра, разве что раз в день до оранжереи добежать. Так ведь и правда можно с ума от скуки сойти. Вот и ходил погулять, чтобы развеяться. Так и было все полтора года: Макар от скуки где-то шляется, а в ЦУПе паника.

– Да не смешите вы, – хихикнула Люба. И добавила, очень серьёзно: – Вы – настоящий герой, не то что я. Всего-то и достижений, что мама с папой подсуетились.

Макар на секунду задумался и наконец сообразил:

– Погоди, погоди, ты же та самая Люба Иванова?

– Ага! Типа, первая коренная марсианка. Все в меня пальцем тычут, вот только я-то тут при чём? Вот вы...

– Ну знаешь, от везения тоже что-то зависит. Вот я, например: Родился вовремя, чтобы подойти по возрасту в экспедицию, в университете на астрофизику не прошёл, пришлось идти в планетологи... Даже в эту экспедицию попал только потому, что в основном составе планетолог заболел за неделю до старта. Аппендицит. Представляешь? В наши дни и аппендицит! Так что моей заслуги в этой экспедиции тоже не слишком много.

Они молчали какое-то время, думая каждый о своём.

– А вы пойдёте дальше, – задумчиво произнёс Макар. – Сейчас уже начали разработку звездолёта, когда ты вырастешь, как раз можешь стать участницей первой межзвёздной...

– Я?!!! – воскликнула Люся. – Да вы что? Я такая трусиха, куда мне! Нет! Я останусь на Марсе.

– Значит, именно тебе предстоит сделать так, чтобы тут яблони цвели, – улыбнулся Макар.

– Да они и сейчас цветут, – равнодушно бросила Люся, – и яблони, и груши, мы же здесь всё своё выращиваем. Даже пчёл здесь разводят и свой мёд есть.

– Ну это в оранжереях, а чтобы на открытом воздухе... – мечтательно произнёс Макар.

– Это ещё не скоро, – очень серьёзно ответила девочка. – Здесь же есть своя биосфера и её надо сохранить. Она очень интересная! Нельзя допустить, чтобы получилось как с кроликами в Австралии, на Земле. А ведь здесь уже происходит экзотизация! Да вот, например! – она ткнула пальцем в неприметное пятнышко на гранитной поверхности парапета.

Макар пригляделся, покопался в памяти, припоминая собственные изыскания полувековой давности, когда совершал вылазки из разбитого модуля, исследуя окрестности. Он, конечно, не был биологом, но тогда, во время своей вынужденной марсианской одиссеи, столь же вынужденно разобрался (под руководством светил биологии с Земли) в местной биосфере и даже составил первую классификацию местной живности. А уж те формы, что обитали в окрестностях места его несчастливой посадки, Макар помнил наизусть, даже сейчас, спустя пол века. Однако же, ничего похожего на этот конкретный экземпляр среди местных грибоидов припомнить не мог.

– Неужели земные лишайники здесь прижились?

– Да нет же! – чуть не выкрикнула Люся. – Мы назвали их химероидами! Они симбиоты, как и лишайники, но основой у них не земные грибы, а наши грибоиды, а водоросли – земные. Это совершенно новая форма жизни!

– Вы назвали... – медленно, смакуя слова произнёс Макар, а внутри у него всё смеялось. – Значит ты занимаешься на станции юннатов и именно вы, юннаты, открыли эту новую форму жизни?

– Ну да, – потупилась его собеседница, – напечатали в "Вестнике юннатов", послали сообщение в Институт Экзобиологии. Сам профессор Искандер Хасан к нам прилетал, а потом наше сообщение, с его рецензией, в "Вестнике экзобиологии" перепечатали!

– Ничего себе юннаты сейчас пошли! А если честно, кто первый открыл этих химероидов?

– Ну... Ну да, я первая заметила...

– А ты ещё говоришь, что у тебя никаких заслуг нет! – весело воскликнул Макар. – Ты здесь по праву первая! Настоящая хозяйка этой планеты. Марс уже твой настоящий дом. Ты о нём заботишься, переживаешь, думаешь о будущем.

– Ну... Я же не одна такая...

– Если твои сверстники все такие же как ты, то за Марс можно быть спокойным! Вы его и сохраните, и измените, так что он станет вторым домом для людей. Не хуже Земли.

– Да ладно вам, – девочка засмущалась ещё больше.

Именно в это время к балюстраде подрулил школьный глейдер и оттуда высыпали дети в лёгких школьных скафандрах. Люба встрепенулась:

– Ой, наши приехали!

Она задумалась на секунду и воскликнула:

– Макар Степанович! А можно... Вы нашему классу расскажете, как всё было? Я понимаю, вам может быть тяжело... и вас все просят... но раз уж вы сегодня здесь... ведь одно дело как в учебниках написано, а совсем другое когда вы расскажете, как было на самом деле! Ну пожалуйста!...

– Ты права, Люба, – решительно сказал Макар. – Если уж ты меня поймала, то я просто обязан поговорить со всем твоим классом.

– Ой, спасибо Макар Степанович! Я пойду тогда с Василисой Петровной договорюсь!

Девочка бросилась к своей классной руководительнице, словно её ветром сдуло, а сам Макар направился в ту же сторону неспеша, чтобы дать своей юной знакомой пообщаться с учительницей. И вдруг почувствовал, что обычные для этого дня грусть и боль отступают. И его погибшие друзья словно встали рядом и молча одобряют... нет, не одобряют, требуют, чтобы он подошёл к этим пионерам, которые почти все – коренные марсиане, первое марсианское поколение, и рассказал им о той трагической посадке, об их работе, о мечтах, о том, что они отправлялись в этот полёт ради того, чтобы однажды появились на свет эти самые коренные марсиане, которые сейчас стайкой кучковались вокруг учительницы. Чтобы эти коренные марсиане обжили сначала Марс, потом двинулись дальше и дальше в глубины Солнечной системы и ещё дальше, к другим звёздам.

Усмехнувшись он нажал несколько кнопок на коммуникационном браслете, вызывая Академию.

– Джек! Я тут задержусь чуть дольше, ты не волнуйся. А на вторую пару я успею.

– Что-то случилось? – озабоченно спросил начальник Космической Академии, по совместительству – большой друг Макара.

– Случилось! Меня тут пионеры поймали. Прямо на Точке.

– А! Ну пионеры это святое! Особенно в такой день. Может и от хандры тебя вылечат.

– Ты не поверишь! Уже!

– Ну если так, то точно святое! Иди, вдохновляй молодое поколение! – со смехом ответил начальник Академии и отключился.

И Макар пошёл. Сначала пришлось успокаивать учительницу, объясняя что какие бы ни были у него дела, а поговорить со школьниками гораздо важнее, потом, наконец, начался разговор с самими ребятами. И посыпались вопросы: Как он стал космонавтом? Почему подломилась опора? Как собрать генератор кислорода? Как удалось найти развалины без аэрофотосъёмки? Где стояла оранжерея и что он в ней выращивал? А какой помидор вкуснее, земной или марсианский? И много-много других вопросов, важных и не очень, сложных и простых, очень серьёзных и просто прикольных. Макар отвечал, иногда с радостью, иногда с болью вспоминая свою марсианскую одиссею, иногда на ходу упрощая сложные технические вопросы, чтобы сделать их понятными для десятилетних школьников, а иногда поражаясь, как хорошо они разбираются в самых запутанных проблемах.

Но, в конце концов, отведённое им время закончилось. Детям пришла пора возвращаться в школу, на уроки, да и у Макара день был расписан довольно жёстко. И лекция в Академии, и на торжествах, посвящённых юбилею первой высадки человека на Марс он быть просто обязан. Как-никак, главный герой события.

И, уже отруливая на глейдере со стоянки мемориала, Макар почувствовал что что-то изменилось. Он словно передал эстафетную палочку. Не курсантам Академии, которых он учил и будет учить с полной отдачей, а этой восторженной девчушке, так любящей свою, уже родную для неё планету. Он, открывший для Человечества Марс, передал планету в надёжные руки.

---------------

Примечания

Равнина Эллада – Плоская низина в Южном полушарии Марса, самая низкая равнина на планете. Благодаря этому толщина атмосферы над Элладой наибольшая, что даёт дополнительную защиту от космических лучей. Один из регионов, наиболее перспективных для высадки экспедиций и организации первых поселений на Марсе.

Ложемент – иногда его неправильно называют "кресло" – специальная конструкция в кабине космического корабля, в которой размещается космонавт в скафандре. По функциям действительно эквивалентно пилотскому креслу, но вот по конструкции сильно отличается.

Экзотизация – внедрение в биосферу экзотов – биологических видов, происходящих из другой (очень далёкой) местности. Или с другой планеты.

Лишайники – симбиотические организмы, в которых сосуществуют грибы и сине-зелёные водоросли. На Земле распространены повсеместно, даже в Сахаре и Антарктиде.

"Мы назвали их химероидами" – в биологии химера это организм, состоящий из органов и тканей организмов разных биологических видов.

Юннаты – сокращённое от "ЮНые НАТуралисты". В СССР – система внешкольного дополнительного образования для детей школьного возраста с биологическим, зоотехническим и агрономическим уклоном. Базировалось на "станциях юннатов" разного ранга, упор делался на практической работе, в том числе и научной (в меру сил и знаний соответствующего возрастного контингента, естественно). Впрочем, на станциях юннатов порой решали весьма серьёзные задачи, а настоящие взрослые НИИ не брезговали осуществлять над ними руководство и подбирать там будущие кадры. движение юннатов началось в 1918 году, о состоянии на сейчас достоверных данных не имею.