Первые ласточки

Случай с рукавицей Рассказ

Как-то в детстве поехали мы с братом на рыбалку. Только оттолкнули лодку от берега, видим — бежит мать и кричит:

— Погодите! Рукавицы-то забыли!

Пришлось вернуться. Мать подала нам рукавицы и напутствовала:

— Разве можно без рукавиц-то? Намозолите руки, и комары искусают. Берите, да не теряйте, еще не раз пойдете.

Мы попеременно сидели на веслах и, конечно, могли натереть ладони, а рукавицы сшиты из двойной замши — мягкие, удобные.

Была середина приполярного лета — стоили жаркие дни. Чуть веял ветерок, и вода на Оби лишь кое-как морщилась. Все небо с белыми, как снег, редкими облаками отражалось в широкой реке. Когда мы переезжали ее, мне даже стало немного страшно. Казалось, что плывем по воздуху: вверху небо и внизу небо.

Промышляли мы на заливном лугу — в сору. Вода здесь неглубокая, и везде проглядывают островки ярко-зеленой травы. Сети ставил брат Федюшка, а я сидел в носовой части лодки и придерживал ее веслом. Сразу же вокруг нас появились комары и стали больно кусать. Я одной рукой крепко держался за весло, а другой отмахивался от комаров. Но как ни старался, комары не унимались, и я решил гнать их рукавицей. Снял рукавицу с руки и давай воевать с комарами. А Федюшка предупреждает:

— Не хлещи себя сильно по лицу, опухнет. Со мной так однажды было.

Но как не хлестать, когда их целый рой вокруг головы кружит? Я сильнее махнул рукавицей и выронил ее в воду.

— Ну вот, — засмеялся брат. — Я же говорил: не маши сильно.

— А я ее сейчас достану веслом, — спокойно ответил я.

— Ладно, погоди, — говорит Федюшка. — Все равно не достанешь, а утопить можешь. Никуда она не уплывет, течения-то здесь нет. Вот поставим сеть и достанем.

Я промолчал и снова стал придерживать лодку, изредка поглядывая на плавающую рукавицу. Но тут у Федюшки что-то стряслось с сетями, и я засмотрелся на него. Лицо и руки у брата, как и у меня, казались просмоленными, были коричневыми. Это оттого, что мы, как окончили учебу, все время на ветру, а руки — каждый день в воде. Оба мы были в тонких суконных парках, похожих на длинную рубаху, но с капюшоном и короткими рукавами, чтобы не мочить их в воде.

Я нарвал в воде пучок длинной сочной травы и стал им отгонять комаров. Пока следил за братом, совсем забыл про рукавицу и вспомнил про нее, когда кончили ставить сети. Теперь мы были далеко от того места, где я выронил рукавицу. Когда мы вернулись туда, ее уже не оказалось.

— Куда же она делась? — удивился Федюшка. — Течения-то ведь нет и тихо, даже вода не шелохнется.

— Ну, значит, утонула, — уверенно сказал я.

— Неужели утонула, такая легкая? — И Федюшка стал всматриваться в воду. Я тоже припал к борту лодки и гляжу вглубь. Дно недалеко, а северная летняя ночь светлая — все видно. Вон трава светлеет по дну, а вот жучок прополз. Что-то блеснуло вроде рыбки.

— Нет в воде рукавицы, — заключил брат, а сам зачем-то начал щупать дно веслом и даже помешал им.

Я тоже заработал веслом, и мы вмиг замутили воду.

— Ой, что мы делаем! — спохватился Федюшка. — Зачем мутим, сети-то рядом!

— А может, зыбью от лодки вон туда, к траве, рукавицу отнесло, — сказал я.

Поехали, внимательно осмотрели островок травы — нет рукавицы. Доехали до берега, потом вернулись назад, опять все кругом осмотрели — безуспешно.

— Ты, наверное, не рукавицу выкинул, что-нибудь другое, — сказал брат.

— Что ты, Федюшка. Я хорошо помню, как снял рукавицу с руки и махал ею.

— А все-таки посмотри хорошенько около себя, — посоветовал недоверчивый брат.

Я перетряс все, что было возле меня, и, конечно, ничего не нашел.

— Ну вот и потеряли рукавицу, — заговорил я. — Это из-за тебя. Надо было сразу достать.

— Уже и захныкал! Найдем, куда денется.

Федюшка воткнул весло в ил и привязал к нему лодку. Пристать к берегу нельзя было из-за комаров. Мы долго молчали, каждый по-своему размышлял о случившемся. Сети стояли недалеко, и я заметил, как в одном месте туго натянутая тетива вдруг прогнулась и ушла в воду.

— Федька, рыба попалась. Гляди! — воскликнул я обрадованно.

Брат обернулся и стал смотреть.

— Однако, щука. Пойдем скорее, а то порвет сеть и уйдет, — сказал он.

Мы с трудом высвободили рыбу из сети, и в лодке громко зашлепала хвостом большая щука.

— А живот-то какой огромный! — удивился я.

— Видно, икряная. Хорошая будет уха.

Мы отъехали от сетей и вновь привязали лодку к веслу. Потом поели простокваши с зырянскими шаньгами и перед тем, как лечь спать, еще раз объехали вокруг — искали рукавицу. Но так и не нашли. Мы запечалились — что скажем маме? Рукавица была почти новая, и вот потеряли. Мать не успевает шить и чинить нашу одежду.

Когда мы проснулись, от утреннего свежего ветерка лодку покачивало на небольших частых волнах. Солнце стояло выше тальников, а дружный вороний грай и неспокойные голоса чаек предвещали ветреный день. Мы поспешили снять сети. Рыбы оказалось совсем немного — маленький сырок да два пыжьяна. Зато щука какая! Раскрыв зубастую пасть, она все еще шевелила жабрами.

— Рукавицу-то так и не нашли, — вздохнул я, принимаясь грести.

— Да, чудно получилось. Словно улетела, — ответил Федюшка. — Рассказать — не поверят.

И правда — мать не поверила нам.

— Не могли так потерять рукавицу, — сказала она твердо. — Наверно, где-нибудь оставили.

— Да нет же, мама, мы и к берегу-то не приставали, — убеждал ее Федюшка.

— Ну, тогда ищите ее в своих вещах, в лодке. Рыбы-то хоть добыли? Батюшки, совсем мало! А щука большая и какая пузатая! Чай, икряная. Сейчас уху сварим.

Мать сложила рыбу в мешок и пошла домой, захватив с собой весла. Во дворе мы принялись развешивать сети для просушки. Этого нельзя было откладывать. Вдруг на крыльцо выбегает мать с засученными рукавами, в переднике и с радостно-изумленным лицом.

— Дети, рукавицу-то ведь я нашла! — весело воскликнула она.

Мы с братом молча переглянулись и продолжали работать. Тогда мать окликнула нас громче:

— Слышите, ребята? Вот потерянная-то рукавица! Смотрите!

Мы оглянулись, и верно — мать показывает рукавицу.

— Откуда она взялась? — произнес я с изумлением.

— Да у щуки в животе нашла, — объяснила мать сквозь смех.

— Как у щуки? — закричали мы и побежали в дом.

Оказывается, мать распорола щуке живот и вместо икры увидела туго набитый чем-то темный желудок. А когда разрезала его, от удивления ахнула — рукавица!

— Ишь, воровка, — ткнул пальцем в щуку Федюшка. — И как она съела рукавицу?

Старый дед объяснил:

— Видно, плыла близко, увидела на воде рукавицу, приняла за утенка и — хвать. Прожорливы они, щуки-то. Помню, мы однажды в желудке у щуки подпилок обнаружили.

— Какой подпилок? — удивился я.

— Обыкновенный, с деревянным черенком. Наверное, кто-то выронил, он и поплыл торчком, а щука увидела и схватила.

Я долго рассматривал рукавицу, не повредила ли ее щука зубами, но рукавица была целая, только мокрая.

Мышонок и Олененок Ненецкая сказка

Бежит однажды Мышонок. Бежит, а навстречу ему Олененок. Мышонок и спрашивает его:

— Дружок Олененок, откуда ты и куда идешь?

Услышал Олененок мышиный писк, пригнул голову пониже и отвечает:

— Разве не видишь? За четырьмя ножками своими гоняюсь.

Тогда Мышонок засмеялся и сказал:

— Ты, оказывается, тоже сам не знаешь, куда идешь. Коли так, пойдем вместе!

Олененок согласился:

— Давай пойдем!

Пошли вдвоем. Мышонок еле успевает гнаться за Олененком. Много раз Олененок терял Мышонка из виду. А когда шли между кустами, чуть не наступил на Мышонка копытцами.

Шли-шли, Мышонок и говорит:

— Давай в прятки играть!

— Давай, — согласился Олененок, — ты маленький, ты и закрой глазки, а я спрячусь.

Мышонок сел на задние лапки, а передними закрыл глаза, Олененок побежал и спрятался за лежащим на земле деревом.

Долго искал Мышонок Олененка, но найти не смог. Наконец обессилел совсем. Сел и начал думать, как же все-таки найти Олененка. Долго думал. И додумался: «Ага, я этого великана хитростью возьму!»

Мышонок вдруг закричал:

— Дружок Олененок! Ты сам спрятался неплохо, а молодые рога видать!

Олененок подумал: «Эх, плохо я сделал! Правду Мышонок говорит!»

Вскочил он, чтобы получше рога спрятать, тут его Мышонок и увидел.

— А теперь я спрячусь! — сказал Мышонок.

Долго Олененок искал Мышонка, но найти не смог. Обессилел совсем и лег отдыхать.

Мышонок выбежал из-за кочки и смеется:

— Эх ты, дружок Олененок! Сам большой, а недогадливый! Я маленький, а хитрее тебя! — И юркнул в мох.

Фыркнул Олененок от обиды и побежал в другую сторону. С тех пор никогда не увидишь, чтобы Олененок с Мышонком вместе играли.

Черный и Белый Ненецкая сказка

Жил-был в тайге Черный Медведь. Всю зиму лапу сосал-спал. Пришла весна, и у Черного Медведя растаяла берлога. Пошел он бродить по лесу. Бродил-бродил да и вышел к Ледовитому морю. А Белый Медведь как раз из воды выходит. Увидел он Черного и рассердился, даже шерсть дыбом встала. Кричит:

— Эй ты, Черный Медведь, зачем по моей земле ходишь?!

— Разве это твоя земля? — удивился Черный. — Ты же на льдине плаваешь, вот и плавай! А земля моя!

И стали они бороться.

Долго боролись, даже вспотели. Рычат да покряхтывают.

Наконец совсем устали.

— Уфф!.. — выдохнул Черный Медведь и сел на прибрежный камень.

— Офф!.. — откликнулся Белый Медведь и опустился на другой валун.

Отдышаться не могут, так измаялись!

Наконец Черный Медведь промолвил:

— Ты, Белый Медведь, сильнее меня, да я проворнее. И никогда нам не победить друг друга. Видать, мы с тобой братья.

Тут подлетела Серая Весенняя Куропатка, села поближе и говорит:

— Ай-я-яй! Это называется братья! Я видела, как вы лупили друг дружку! А зря дрались — во-он сколько места! — И улетела. Черный и Белый посмотрели — и верно: кругом раздолье!

И разошлись они по-хорошему. Так и живут кому где лучше. Белый — на льдине, Черный — в лесу.

Почему рыбы живут в воде Ненецкая сказка

Давно это было. В ту пору рыбы еще на земле жили, как все.

Однажды Рыбка заболела. Лежит она и стонет:

— О-ох! О-ох!

Слушал, слушал ее Сынок и вышел из чума — помощи искать. Вышел и видит: на суку сидит Старая Ворона. Ворона тоже увидела маленькую Рыбку и говорит:

— Сынок Рыбки, почему ты такой печальный?

— Мать заболела. Не знаю, что делать.

— Не печалься, — говорит Ворона, — хочешь, я тебе помогу? Я вылечу мать. Только ты не заходи в чум, если мать кричать будет. Это вместе с криком начнет выходить из нее болезнь. Понятно?

— Как не понять? — отвечает Рыбкин Сынок. И он остался на улице.

А Старая Ворона зашла в чум. Там, в углу, лежит Рыбка, тяжело дышит. Чешуя от жира блестит. «Вкусная!» — думает Ворона, а сама спрашивает:

— Почему ты лежишь?

— Да вот заболела, — отвечает Рыбка.

— Хочешь, я тебя вылечу? — спрашивает Ворона.

— А как?

— А вот так! — И Ворона сильно клюнула Рыбку.

Рыбка испугалась да как закричит:

— Сынок, где ты? Ворона меня съесть хочет!

Кинулся Сынок в чум и прогнал Ворону. Ворона рассердилась, что не смогла Сынка обмануть, Рыбку съесть, и созвала своих подруг. Стали они Рыбку с Сынком со всех сторон теснить. Метались Рыбка и Сынок туда и сюда да вдруг — плюх в воду. И не утонули. И никто их не съел. И самим еды вдоволь. С тех пор и стали рыбы жить в воде. И хорошо живут.

Снегирь и Мышонок Ненецкая сказка

Жили-были Снегирь и Мышонок. Вместе собирали и копили хлебные крошки. Много собрали, устали даже. Снегирь и говорит:

— Хватит, однако. Собрали столько, давай делить поровну!

— Давай! — согласился Мышонок.

Стали делить.

— Это мне!

— Это мне!

— Это тебе!

— Это тебе!

Все поровну разделили. Одна только крошка осталась лишней.

— Это крошка моя! — говорит Мышонок. — Я больше тебя работал!

— Нет, моя! — кричит Снегирь. — Ты на месте крутился, а я далеко летал!

— Я землю рыл, чтобы в чум залезть, у меня все когти болят!

— А я по всему краю летал, крылья устали! Моя крошка!

Подняли они большой шум. И пока ссорились — потеряли крошку. Кинулись искать. А в это время на шум прилетела Куропатка, увидела две ровные кучки крошек да обе и склевала. Только Мышонок и Снегирь этого не заметили. И до сих пор они ту потерянную крошку ищут. Снегирь — в снегу, а Мышонок — в чуме.

Сова и Куропатка Ненецкая сказка

Сидит в своем гнезде Сова. Прилетел Коршун и сел против нее на кочку. Говорит ей:

— Сестрица Совушка, на юг лететь пора! Скоро бураны начнутся, замерзнешь в тундре.

Отвечает Сова:

— На юг я не полечу. У меня только-только детишки вывелись. Как я маленьких оставлю?

— А какая тебе от детишек польза? Их кормить надо, а ты сама с голоду пропадешь.

— Не пропаду! Тут куропатки есть, жирные, вкусные, вот мы и сыты будем!

— Ну как знаешь! — сказал Коршун и улетел.

А Куропатка недалеко сидела, все слышала. Испугалась она: «Соседка Совушка съесть меня хочет! Что делать? Надо улетать отсюда». Решила так и полетела, долго летела, совсем обессилела. И опустилась возле моря Ледовитого, океаном оно называется.

Посмотрела туда, посмотрела сюда — нигде не видно Совушки. «Здесь некого бояться. Никто меня не съест», — радостно подумала Куропатка. Идет она по берегу, грудь выставила, голову подняла гордо, весело вокруг поглядывает.

Вдруг из-под кочки Мышонок:

— Куропатка, а Куропатка! Ко мне подойдешь, а от меня не уйдешь!

Кинулся он на Куропатку, да только кончик хвоста ухватил. А Куропатка и не заметила, идет себе дальше. Вдруг из-за кустов Горностай:

— Куропатка, а Куропатка! Ко мне подойдешь, а от меня не уйдешь!

Прыгнул тут Горностай, да успел лишь за Мышонка ухватиться.

А Куропатка от гордости совсем глупая стала, ничего не видит и не слышит. Тут за Горностаем Песец выскочил. За Песцом — Лиса.

Наконец на Куропатку сам Белый Медведь набросился, да тоже промахнулся, в Лису вцепился.

«Что-то совсем не могу идти, такой хвост тяжелый стал!»

Оглянулась она, хвостом мотнула — и оторвался Мышонок, и все покатились по снегу. И поняла тут Куропатка, сколько у нее врагов.

«Однако тут мне еще опаснее. Полечу обратно!»

Так и живут рядом Сова и Куропатка. Беспокойно Куропатке, да лучше, чем у океана.

На Ямале мы живем

Урок труда

Плохой хозяин

В шторм

Пароход

На звероферме

Авка

Белые ночи