Первый военный аэродром

Южный форпост Ленинграда

1941 год. Война! Свыше 40 немецко-фашистских дивизий обрушили удар на войска Северо-Западного фронта, стремясь прорваться к Ленинграду. Командование гитлеровской группы армий «Север» считало, что их войска не встретят серьезного сопротивления ни на лужском рубеже, ни в Красногвардейском (Гатчинском) укрепрайоне и планировало быть в Ленинграде 30 июля. Однако только 16 августа немецкие войска оказались на подступах к Гатчине, а ожесточенные бои за город велись свыше трех недель. Фашисты неожиданно для себя натолкнулись на мощный узел круговой обороны. Кроме основного рубежа укрепрайона была создана пулковская позиция, укреплены города Пушкин, Красное Село.

19 августа началось наступление 1-й и 8-й танковых дивизий противника на Гатчину, завязались бои с передовыми частями в предполье укрепрайона. 25, 20 и 27 августа немецко-фашистские войска пытались штурмом овладеть городом, но снова встретили мощное сопротивление его защитников. Населенные пункты Пижма, Пустошка, Химози по нескольку раз переходили из рук в руки. Немецкая авиация совершала массированные налеты на город и аэродром. Гитлеровские самолеты на бреющем полете расстреливали безоружных людей, строивших оборонительные рубежи.

На боевые позиции Красногвардейского укрепрайона были выдвинуты 19 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов, 2-я и 3-я дивизии народного ополчения, 291-я стрелковая дивизия. Ряды ополченческих частей пополнились двумя стрелковыми батальонами и политбойцами Новосибирской области и Красноярского края. На рубежи обороны выдвигались курсанты Ново-Петергофского пограничного военно-политического училища и курсов младших политруков Северного фронта, а также закончившие формирование в Ленинграде новые дивизии народного ополчения и части морской пехоты Краснознаменного Балтийского флота[53].

20 августа развернулось ожесточенное сражение за Гатчину, которое длилось вплоть до 13 сентября. Имеются записи ленинградского архитектора Б. Н. Журавлева, ополченца, одного из участников обороны Гатчины. Вот некоторые из них:

Жители Гатчины и гости города нередко останавливаются у двухэтажного дома на углу Советской улицы и проспекта 25 Октября, чтобы прочесть надпись, высеченную на мраморной мемориальной доске: «В этом доме 13 сентября 1941 года отряд ополченцев под командованием политрука Андрея Григорина насмерть бился с врагом, прикрывая отход советских войск из Гатчины».

13 сентября 1941 года наши войска начали отходить из города. На проспекте 25 Октября показались немецкие мотоциклисты. Они уже чувствовали себя победителями, но вдруг раздалась длинная пулеметная очередь. Гитлеровцы были сметены неожиданным огнем: свой последний бой за город вела группа ополченцев во главе с политруком Андреем Григориным. Старожилы рассказывали, что разъяренные фашисты повесили бесстрашного политрука на городской площади. Ныне одна из улиц Гатчины носит имя Григорина.

В музее боевой славы при гатчинском СПТУ-233 хранятся воспоминания подполковника в отставке Ивана Михайловича Середы, который в то время был старшим лейтенантом, командиром автороты 57-го батальона аэродромного обслуживания (БАО). «В конце августа 1941 года, — писал он, — гитлеровцы подошли вплотную к Гатчине и начали обстреливать аэродром из минометов, а авиация противника приступила к массированным налетам на город. Времени на эвакуацию оставалось мало. Самолеты улетели, а техника, боеприпасы, все материальные ценности оставались в Гатчине. Автотранспорта не хватало. В первую очередь мы вывезли детей и ценное имущество. Работы шли под беспрерывным огнем противника. В последний момент я получил приказ от командира 57 БАО капитана А. М. Долгого подорвать основные объекты и взлетно-посадочную полосу с целью вывода аэродрома из строя.

Так как взрывчатки у нас не было, мы решили использовать фугасные бомбы, которые не удалось вывезти. Мы расставили пятисоткилограммовые бомбы в шахматном порядке, поставили запалы и соединили бомбы бикфордовым шнуром. Для усиления взрыва в отдельных местах положили по нескольку бомб. И вот раздался мощный взрыв. В ближайших домах вылетели не только стекла, но и рамы. Покидая город, мм подожгли цистерну с бензином. На станции возник пожар. Фашисты около двух недель не могли привести аэродром в рабочее состояние».

Автор очерка созвонился с Иваном Михайловичем и при встрече выяснил некоторые дополнительные сведения о Гатчинском аэродроме предвоенных лет. Много интересного рассказала и его жена Елизавета Николаевна Дмитриева — бывший начальник метеослужбы Гатчинского аэродрома. Здесь она проходила службу с 1933 года, участвовала в боевых действиях с белофиннами, здесь встретила Великую Отечественную… Вот что писала старший метеоролог Е. Н. Дмитриева о довоенном аэродроме:

«Аэродром расположен в Красногвардейске и представляет большое летное поле, слегка приподнятое в центральной части. С северной стороны непосредственно к нему примыкает железнодорожная линия со станционными строениями и складами. С восточной стороны аэродром ограничен шоссейной дорогой с деревянными жилыми домами. Его южная сторона подходит к местным возвышенностям с постройками, а в юго-западной стороне аэродром простирается до небольшого озера. Западная граница определяется густым сосново-еловым лесом высотой 20—25 метров.

Почва здесь преимущественно суглинистая. Взлетно-посадочная полоса засеяна специальной травой с развитой корневой системой, уплотняющей грунт. Из аэродромных сооружений имеются ангары на 5—6 современных самолетов, рембаза, склад ГСМ, служебное здание с «дежуркой», столовой, медпунктом и метеослужбой. На расстоянии 20 метров от крайнего ангара находится метеоплощадка с приборами. Ртутный чашечный барометр, анероид и барограф находятся в служебном здании, на крыше которого установлен флюгер Вильда. Однако расположение флюгера на крыше служебного здания следует признать не совсем удачным, так как рядом стоят наблюдательная вышка и мачты радиоантенны. Кроме того, дымовые трубы также способствуют всевозможным завихрениям, что сказывается на показаниях флюгера.

Наблюдения за погодой ведутся и учитываются в специальном журнале с 1923 года по программе метеостанций II разряда… В зимний период, с октября по апрель, ветер имеет южную составляющую с переходом на юго-западную при средней скорости ветра 4 — 5 м/с; иногда скорость ветра достигает 6—8 м/с с явно выраженной порывистостью. Средняя температура воздуха достигает минимума в феврале (—12,5 °С). Относительная влажность 50—80%, облачность в течение летнего периода до 8—10 баллов. «Роза ветров» характеризуется следующими данными: южных ветров — 14%, юго-западных — 12, западных — 14, северозападных — 9, северных — 12, северо-восточных — 10%. В весенний период остальные направления ветра встречаются значительно реже». В описании даны таблицы повторяемости направления ветра по восьми румбам, составленные на основе наблюдений за 13 лет, что может представить интерес для специалистов. Там же дан анализ метеорологических характеристик Гатчинского аэродрома в 20-е и 30-е годы.

Ветераны авиации рассказали о реконструкции аэродрома, в частности о сооружении асфальтобетонной взлетно-посадочной полосы. Поведали о первых днях войны с белофиннами и Великой Отечественной: о посадке Гатчинского полка скоростных бомбардировщиков СБ на лед озера близ финской границы, о налете немецкой авиации на аэродром.

13 сентября 1941 года защитники города были вынуждены отойти. Но сопротивление продолжалось. Вблизи Гатчины действовали партизаны, в самом городе подпольщики распространяли среди населения листовки, вели разведку в расположении противника, в том числе и на аэродроме, помогали советским бойцам, бежавшим из фашистских лагерей для военнопленных. Весной и летом 1942 года члены подпольной организации при помощи немецких антифашистов провели ряд успешных операций: был убит эсэсовский генерал, подожжена казарма артиллеристов, взорвана цистерна с бензином на аэродроме…

Несмотря на репрессии, покоя оккупантам не было на протяжении всех 866 дней установленного ими «нового порядка». Многие подпольные группы тесно взаимодействовали друг с другом, другие действовали автономно. Однако во всех случаях чувствовалась квалифицированная и опытная направляющая сила, о чем свидетельствовало распределение подпольных групп по важнейшим объектам города. Это были железнодорожное депо, хлебозавод, комендатура, военный аэродром и гробовая мастерская на базарной площади.

Комсомолка Шура Дрынкина была женой командира Красной Армии, держала связь с военнопленными на хлебозаводе. Игорь Рыбаков, работавший переводчиком в комендатуре, снабжал нужных людей специальными пропусками, топографическими картами и соответствующей информацией. Большая группа подпольщиков готовилась к переходу в партизанский отряд, но за два дня до намеченного срока ее выдали немцам.

30 июня 1942 года в парке Сильвия были расстреляны 25 гатчинских комсомольцев-подпольщиков: Надежда Федорова, Александра Дрынкина, Евдокия Потапова, Екатерина Шилова, Валентина Дмитриева, Игорь Иванов, Иван Максимков, Алексей Николаев, Алексей Орлов, Борис Соколов, Михаил Лебедев, Михаил Матвеев, Юрий Черников, Михаил Завалейков, Алексей Куприянов, Анатолий Баринов, Иван Клочьев, Сергей Степанов, Евгений Крушельницкий, Борис Мавринский, Григорий Горбачев, Николай Александров, Василий Раевский, Константин Ловинецкий, Александр Гололобов.

В парке Сильвия, у той самой стены, где были расстреляны комсомольцы-подпольщики, сооружен мемориальный комплекс. Высеченная надпись гласит: «Памяти героически погибших 30 июня 1942 года 25 гатчинских комсомольцев-подпольщиков». Сюда, к могиле юных героев, идут воины, школьники, чтобы отдать дань уважения верным сынам и дочерям нашей Отчизны.

В спецдонесении Зайделя отдельно фигурировало имя отважной комсомолки Федоровой: «…Надежда Федорова, работавшая в последнее время в комендатуре немецких летчиков, имела постоянную связь с Ленинградом… Несмотря на длительные допросы, очные ставки и перекрестные допросы, она настойчиво молчала…»[55]

Родилась Надя в Порховском районе Псковской области, затем родители переехали в Гатчину. Здесь они жили до зимы 1941/42 года, а потом снова уехали в деревню Большие Вязищи Порховского района. Надя же осталась в Гатчине, где работала продавцом хлебного магазина. Как потом стало известно, девятнадцатилетняя комсомолка была оставлена в городе для сбора данных о передвижении воинских частей в ближнем тылу гитлеровцев и передачи их в разведуправление фронта. С этой целью она устроилась кладовщицей на занятый немецкой авиацией Гатчинский аэродром. Миловидная девушка умело держалась и среди солдатни, и среди гитлеровских офицеров. Труднее было выносить косые взгляды гатчинцев, хорошо знавших продавщицу из хлебного магазина.

Однако девушка-патриотка выдержала столь тяжкие испытания. Она оказалась хорошим конспиратором. Ни друзья, ни даже родители не догадывались о ее подпольной деятельности. Надя предусмотрительно поселилась отдельно, чтобы в случае ее провала никто не пострадал. Здесь же она встречалась с товарищами и получала интересующие командование фронта разведданные, которые по особому каналу связи попадали затем в осажденный Ленинград.

Вот что рассказал ленинградский писатель-документалист Николай Виссарионович Мосолов:

Текст неполный, путаный, но точно приняты слова: «На товарной станции необычное скопление воинских эшелонов».

Командующий КБФ адмирал Владимир Филиппович Трибуц на некоторое время задумался, а затем твердо сказал:

— Достать станцию нужно.

В это время в Гатчине немцы и не подозревали о каком-то нападении. Ведь в штабе Кюхлера хорошо знали, что наши пушки за сорок километров не бьют, а с воздуха они были всегда прикрыты авиацией, расположенной на Гатчинском аэродроме и в Сиверской. Поэтому они позволили себе такое большое скопление воинских эшелонов на железнодорожном узле.

И вот 19-я отдельная тяжелая железнодорожная батарея моряков обрушила огонь своих мощных орудий на указанную цель.

Комбат майор Меснянкин пошел на исключительный риск — подогрел полузаряды для увеличения дальности полета снарядов. И они накрыли фашистские эшелоны. Более недели гитлеровцы не могли наладить движение на Гатчинском железнодорожном узле»[56].