Первый всадник

Глава 3 Сюрприз на День рождения

Находиться в одной палате со своим ангелом-хранителем, возможно реальным, было дико и страшно. А вот этот библейский персонаж и герой многих фильмов и книг чувствовал себя совершенно спокойно и раскованно. Только излишне пялился на меня.

– А ты можешь уйти? – высунулась из-под одеяла, задавая вопрос, и снова натянула его до самых глаз.

– О, моя непросвещенная подопечная, как ангел-хранитель может уйти? Я приставлен к тебе с самого рождения, – мягко ответил крылатый, медитируя на столе.

Почему он залез туда, а не на стул, для меня было загадкой. Сейчас блондин походил на птичку переростка на яйцах. И самое ужасное, что яйцом была я.

– А не с крещения? – удивилась я, даже опустив одеяло ниже груди.

– Тебя не крестили, – ровно ответил мужчина, пуская мурашки по всему моему телу.

Конечно, я знала, что родители решили меня не крестить, пока не вырасту, и сама не приму решение. Не шибко они у меня верующие. Однако везде говорится, что ангела ребенок получает с крещением, а оказалось, с рождением. Вот удивились бы наши священнослужители, узнай они это. Да если я кому расскажу, меня спалят на костре, как ведьму. Благо и внешность соответствующая.

Больше я ничего не спрашивала, а ангел не говорил. Так мы просидели до самого обеда, в молчании. Я пряталась под одеяло, крылатый одарял меня пристальным вниманием.

– Прости, но ты не мог бы закрыть глаза? – осторожно попросила. Его маньячный взгляд меня нервировал.

– А что, слепит моя аура? – и блондин лучезарно улыбнулся.

– Не вижу я ни какой ауры, а вот пристальное внимание пугает, – пробурчала, устраиваясь в углу кровати поудобнее, спина все еще болела, – а чем ангелы питаются? Не подопечными, случаем?

В этом вопросе сквозил шкурный интерес, поэтому слушала я внимательно.

– Ты точно спиной о байк ударилась? Не головой? – вполне серьезно спросил блондин.

Он действительно не пытался меня обидеть или еще что. Он искренне беспокоился, пусть изначально я и приняла это за издевку.

– Ответь на вопрос, – потребовала, хоть и знала, что прав и власти на это у меня нет.

Он так посмотрел на меня, будто я вообще башкой билась об свой байк минимум час. Очень настораживает, когда твоя реальная шизофрения предполагает у тебя наличие еще и паранойи.

Отлично. Объект моего сумасшествия считает меня сумасшедшей. Прям матрешка психического заболевания. Жаль, никто из моих подруг не пошел в психиатры, такой случай пропадает.

– Мы питаемся благостью божией. Поверь, голодать нам не приходится. Она самовосстанавливается прямо в нас, – пояснил крылатый.

Ага, закусывать мной не станет. Обнадеживает.

Блондин хотел что-то еще сказать, но вынужденно замолчал. В палату зашли мои родители. Я была крайне рада, что не одна в этой палате со своим воображаемым ангелом, поэтому встретила родителей улыбкой. Мама, как всегда, с глазами на мокром месте, и отец, строгий и властный, но уставший и с легкой щетиной. Переживал. Мама явно побоялась приходить одна. Знала, что истерики не избежать. В нашей семье рыданье дам мог останавливать только глава семьи.

Полчаса причитаний женской половины, пять минут наставлений с мужской стороны, десять минут постпроблемных слез и визит закончился. Ангел в это время никак себя не проявлял. А ведь родители решили меня забрать под подпись об отказе от медицинских услуг. Интересно было смотреть, как здоровый мужик с крыльями плетется за тобой по коридорам больницы, а ему все время мешают больные, каталки, медсестры, тормозя продвижение. Он огибал их с удивительной легкостью, но все рано отстал от нас.

– Милая, куда ты смотришь? – забеспокоилась мама.

– Никуда, – тут же спохватилась, переставая оборачиваться, – пойдемте быстрее. Мне надоела эта больница.

И мы ускорились, а ангелок напоролся на каталку, что поставили поперек коридора, и двух болтушек медсестер, которые не спешили ее откатывать, самозабвенно передавая друг другу сплетни. На лице расплылась довольная улыбка. С ней же я садилась в Кадиллак отца. Сегодня за рулем был водитель Павел. Папа явно устал сильнее, чем показывает. Когда машина поехала, ангелочка все еще не было на горизонте, и я облегченно выдохнула. Избавилась.

По приезде домой мне устроили постельный режим и накормили картошечкой с отбивными. Я была счастлива. Сыта, обогрета и дома – разве может быть лучше. Из-за недосыпа в больнице, и пережитого стресса, я буквально отключилась, так и недосмотрев серию любимого ситкома. Мне даже стало казаться, что ангела-хранителя вовсе не существовало. В эту ночь в голове царил сумбур. Странные мысли крутились, но несмотря на это, сон был удивительно глубоким.

Говорят, до трех лет мы помним свои прошлые жизни. Именно поэтому в этот период дети ведут себя странно, иногда совершенно непохоже на родителей. Будто они видят, слышат и знают то, о чем мы даже не догадываемся. Видят ангелов и души умерших. Возможно, видели и мы, но лишились этой способности со временем, постепенно забывая другую жизнь. С возрастом прошлое начало становиться для нас лишь выцветшей картинкой, а под конец, стерлись даже контуры, уводя наши знания и способности в небытие.

Мне двадцать два, и каждую ночь я вижу белый сияющий трон в окружении невиданных существ в своих снах. Я верю в перерождения, но не в ангелов.

Мысли иссякли только к трем ночи, и разум смог, наконец, уплыть в так желаемый полноценный спящий решим. А вот проснулась я рано, несмотря на усталость. Утро следующего дня встретило меня майским солнцем и легкостью во всем теле. Я сладко потянулась, потерла глаза и… на этом радость утра закончилась.

– Но ка-а-ак? – сокрушенно простонала, роняя голову на подушку и закрывая лицо руками.

Все дело в том, что на кресле с колесиками возле рабочего стола сидел мой ангел-хранитель и беззастенчиво пялился на меня. Бдел мой сон, так сказать.

– Крылья, – он указал большим пальцем себе за спину.

Мда, забыть, что ангелы умеют летать, так могла только я.

– И что, ты залез ко мне ночью в окно? Пялился? Следил? Маньячил? – решила выведать все лазейки, чтобы в будущем их перекрыть. Нечего всяким пернатым шататься по моей квартире. Извращенец крылатый!

– Вика, ты уже встала? – в комнату неожиданно зашла моя мама. Выглядела она свежо и моложаво для своих сорока семи. Даже волосы не потеряли своего воронового цвета.

– Да, мам, – нервно ответила, прикусив подергивающуюся от избытка чувств губу.

– Ты с кем-то разговаривала? Я слышала твой голос, – поинтересовалась родительница.

– Да сама с собой. Чудесный день, – выкрутилась я.

– Хорошо, милая. Я принесу тебе завтрак, а ты сходи умойся. Папа уже должен был выйти, – и дверь в мою комнату закрылась.

Это мама имела в виду то, что мой отец всегда по утрам застревает в ванной минимум на полчаса, тщательно бреясь. Иногда это доставляет проблемы, поэтому обычно я специально встаю раньше него, чтобы потом не опоздать в универ.

– Я был все время с тобой рядом. Сначала летел над машиной, а потом сидел в комнате, – ответил на мой вопрос блондин.

– Врешь, тебя не было здесь! – обвинительно указала пальцем на крылатого.

– Я скрылся с глаз. В виде обычной энергии меня невозможно увидеть даже таким, как я.

– Ты можешь быть невидим? Тогда какого черта, когда я просила тебя уйти, ты сказал, что не можешь?! – не сдержалась и накричала на ангела.

– Я могу исчезнуть из виду, но не уйти, – терпеливо пояснил мужчина, – ты же не видишь остальных ангелов, а ведь они есть у каждого человека.

Над этим я не задумывалась, но пернатый был прав. Других ангелов я не видела.

– Тогда просто исчезни!

Не дай бог, этот извращенец за мной и в ванной подглядывал! Да таких хранителей сажать надо за вмешательство в личное пространство.

– Но ведь ты можешь меня видеть. Это будет невежливо наблюдать и не показываться тебе, – растерялся ангел.

– Да в гробу я видела такую вежливость! Не плавь мне мозг!

– Дочка, что случилось? – а это уже папа с кухни кричит. Услышали-таки. Неудивительно, орала я знатно.

– Все в порядке! Мизинчиком ударилась!

– Ты врешь, – нахмурился блондин.

– Осторожней. Еще не хватало выжить в аварии и убиться о пол из-за мизинчика, – хохотнул отец и продолжил что-то говорить маме.

Да, любовь к черному юмору, это у нас семейное.

– Ты солгала, – повторила святая наивность.

– И что? – прошептала ангелу, – воспламенишься теперь? Или меня на костре сожжешь?

Второго не хотелось бы, но нервы сдавали, и я огрызалась. Вокруг творилось черти что, и у меня нет ни зацепок, ни времени, ни сил, чтобы во всем разобраться. Начинала болеть голова.

– Врать нельзя. Это грех, – наивно заявило это чудо природы. Или божье, кто разберет.

– Скажи это оставшимся семи с половиной миллиардам человек. Вот они удивятся, – прорычала этой ходячей добродетели.

Страшно больше не было. Это ангельское существо было настолько правильным, что и пальцем меня не тронет, а вот нравоучениями вполне может свести в могилу. Необходимо было с этим что-то делать. Однако продолжить размышления об избавлении от мужика с крылышками я не смогла. Дверь в комнату открылась снова и меня оглушило:

– С днем рождения! – закричали родители и подруги одновременно. Когда только успели прийти?

И тут я вспомнила, что сегодня не май, а июнь. Первое июня, мой день рождения. Этот нравоучитель с крыльями спутал мне все извилины. Даже про двадцатитрехлетие умудрилась забыть.

– Спасибо, – искренне благодарила, когда меня обнимали и целовали.

Вера даже оттягала за уши, а Надя сунула в рот свой новый кондитерский шедевр, попутно уплетая стянутую из моего холодильника колбасу. Уверена, торт, что она сотворила к празднику, просто произведение искусства. Люба же спокойно обняла, попутно осмотрев меня наметанным взглядом реаниматолога, и оставшись удовлетворенной результатом, отошла в сторону.

Я старалась как можно меньше смотреть на блондина и по возможности полностью его игнорировать. Увы, не всегда получалось. Однако когда мне завязали глаза, взяли под руки и вывели из коттеджа, ангел сам по себе отошел на второй план. На первом было предвкушение и интрига. Когда мне позволили снять повязку, то я не поверила своим глазам. Во дворе, сверкая ровной красной краской на солнце, стоял новенький Кавасаки Ниндзя ZX – 10R. Моя сбывшаяся мечта. Великолепный спортивный мотоцикл с новеньким шлемом в сетке на хвосте.

– Это от нас всех! – завизжала Надя с полным ртом колбасы и бросилась меня обнимать. Вера и Люба присоединились к ней чуть позже.

– Девчонки, я вас обожаю!

И я скакала вместе с тремя своими лучшими подругами, желая поскорее сесть на этого самурая и опробовать его на дороге. Однако все мои желания быстро пресек отец.

– Даже не думай, Вика. Раньше, чем через неделю, ты не сядешь на этого монстра, – на этом он дал мне в руки ключ и одарил предупреждающим взглядом.

Уболтаю его за три дня. Всегда получалось.

Целый день девчонки провели со мной дома, соблюдая мой постельный режим. После обеда родители милостиво уехали с друзьями на отдых в усадьбу, оставляя меня с подругами развлекаться. Папа хотел перед отъездом забрать ключ от байка, но я запихнула его в карман спортивных штанов, а отец у меня не из тех, кто лазает по чужим карманам. Пришлось девочкам пообещать, что не пустят меня за руль. Я повозмущалась, но приняла свое вынужденное отлучение от быстрой езды смиренно. Ниндзя подождет. Три дня. И тут я уже не отступлюсь.

Мой пернатый хранитель все это время не скрывал своего присутствия. Это почти стало проблемой, когда на кресло собралась с размаху сесть Вера.

– Нет! – вскрикнула я, протягивая руки к подруге.

Та замерла, среагировав весьма живо для человека, что падал в кресло. А вот ангел успел дематериализоваться в энергию и появился уже в углу комнаты, где на него никто не мог сесть. Я выдохнула. Совсем забыла, что он так может.

– Что? – удивилась девушка, оглядываясь на совершенно пустую для ее глаз сидушку. Но вот как-то без огонька она это делала. Будто нехотя.

– Э-э-э… Оно сломано, – быстро нашлась я, – вчера села и грохнулась с него. Так что лучше не надо.

Вирусолог послушно села на кровать.

– Ты хоть не пострадала? – забеспокоилась Люба. Врач – это диагноз.

– Нет, что ты. Все отлично. Просто не ожидала. Может, чаю и перейдем на тортик? – внесла предложение, переводя тему.

– И бусербодик, – пережевывая очередной ломтик колбасы, невнятно попросила Надя.

Точно саранча. Холодильник к вечеру будет девственно-чистым.

С предложением все согласились, и я ушла на первый этаж на кухню ставить чайник и засыпать чайные листья, привезенные отцом прямиком из Индии, в заварник. Однако до места я так и не дошла, замерев на лестнице, поскольку вспомнила, что не уточнила, кто пьет чай, а кто кофе. Да и Люба часто просит зеленый вместо черного. Он, по ее словам, токсины из организма выводит.

Когда я почти вернулась к своей комнате, с целью уточнить, кто что будет, то услышала какое-то подозрительное копошение в соседней. Это была мамина мастерская, где она шила, вязала и делала всякие поделки. Первая мысль была, что Надя решила посмотреть на новые мамины работы, она любила рукоделие, но это предположение умерло с открытой в комнату дверью. Когда я заглянула внутрь, то просто не смогла поверить своим глазам.

Мои девчонки, лучшие подруги чуть ли не с садика, умнейшие и талантливейшие из всех, кого я знала, как заправские вышибалы и мастера кун фу, скручивали в баранку моего ангела-хранителя!

– Вяжи руки, Надя. Он слишком сильный, – тихо выдыхала Вера сквозь зубы, удерживая ноги мужчины.

– Вот же упрямый нимбоносец попался, – кряхтела Люба, сжимая ногами в захвате голову и руку блондина. Прием борцов.

– Ничего. Общипаем, форматнем память и пинка на небо, чтобы не лез, куда не надо, и не защищал, кого не надо, – Вера осклабилась так, будто являлась совершенно не человеком, а чем-то страшным.

А моя Надя, добродушная девочка с булочкой, отточенными движениями связывала несчастного профессиональными узлами из маминых вязальных ниток, собранных из четырех клубков.

– Мамочки… – тихо пискнула.

Тут же на меня уставились четыре пары горящих странной силой глаз.

– Вика, беги! – крикнул ангел, хрипя в ковер, но его быстро утопили лицом в ворс.

– Хватай ее! – заорала Люба.

И я побежала, не дожидаясь действий Нади, что бросила свое дело и намеревалась кинуться на меня. Хотя бы потому что у моих любимых подруг были такие зверские лица, каких я за все семнадцать лет не видела. Как-то сам собой достался ключ, завелся байк, а вот тапочки зайчики мешались на подножках, однако ничто на свете сейчас не могло меня остановить.

Мой мир рухнул.