Перья

Глава 1

Наши дни

Лей

Я никогда не теряла ни одного пера.

Однако это не значит, что я была идеальна. У идеальных ангелов нет разрушающего пристрастия к сладкому или любовным романам. Я не теряла перья лишь по той простой причине, что ни один из моих недостатков не считался настоящим грехом. Благослови за это Элизиум, иначе кости моих крыльев были бы такими же гладкими, как попа херувима[2].

Сквозь непрекращающийся дождь и гудки машин, которые попали в пробку в вечерний час пик, я расслышала раздосадованный стон Евы.

– Это снова Бен.

Хоть свидания и не поощрялись, но мне и моей лучшей подруге всего через месяц должен был исполниться двадцать один, так что наши мысли постоянно разрывались между парнями, помощью людям и восхождением на Элизиум, в наш будущий дом.

Каким-то образом желтое такси умудрилось найти лазейку на узкой дороге и облило сточной водой мое темно-синее платье и ботильоны. Я ахнула, увидев, как бежевые бусины грязи стекают по моим икрам прямо в ботинки.

– Не то чтобы я очень удивлена. Он безостановочно звонил мне с того момента, как… – Ева оторвала взгляд от телефона и заметила творящийся со мной мокрый беспредел. Она стрельнула взглядом в удаляющегося таксиста, резко развернувшись и ударив влажными черными волосами по моей руке. Изо рта девушки посыпались слова, очень похожие на ругательства, но это были не они.

За мат могут снять перья, а Ева уже лишилась нескольких и была так близка к потере своих крыльев, что невероятно внимательно следила за употреблением одобренных ангелами слов.

– Поверить не могу, – возмутилась она, передавая мне салфетку, которую мы взяли в кафе-мороженом по пути в гильдию.

Хоть мы и спешили поскорее укрыться от ливня, сладкий молочный запах привел нас прямо к прилавку, где Ева заказала себе кофе без молока, а я взяла густой молочный коктейль из свежей малины.

Моя подруга проводила взглядом задние фары такси.

– Некоторые люди такие бесцеремонные.

Еле балансируя на одной ноге, я убрала сомнительные коричневые капли с лодыжки.

Ева застонала, когда ее телефон снова затрезвонил.

– Я потанцевала с этим парнем всего один раз на Весеннем балу гильдии, и теперь он звонит мне по несколько раз на дню. Пф.

– А ты ему говорила, что не заинтересована?

– Да, но не словами.

– Может, тебе стоит использовать слова? Честность – лучшая политика, – добавила я с улыбкой.

– Ладно. – Ева с силой нажала на экран телефона и прошептала: – Я догоню тебя через секунду, – затем протянула: – Хей, Бен.

Ее голос звучал с придыханием, и я закатила глаза.

Если бы ангелам разрешалось делать ставки, я бы поставила на то, что до конца недели Ева все же решит потусоваться с Беном. Несмотря на ее видимое раздражение из-за несчастного парня, подруга обожала внимание, особенно мужское.

Я перешла через дорогу к зданию, в котором находился мой ангельский дом на Земле. Когда мне разрешили ступить в человеческий мир в зрелом возрасте двенадцати лет, я могла возвращаться только при условии, что на улице нет ни души. Что было очень глупо, поскольку люди не могли увидеть роскошный кварцевый дом, который расположился за невзрачной зеленой дверью.

Я нажала на ручку, промокшие ноги заскользили внутри ботинок. Гадость.

В отличие от царящего в Нью-Йорке мокрого хаоса, в гильдии, как всегда, было тепло и солнечно. Небо, возвышавшееся над куполообразной стеклянной крышей и укрывающее каждую комнату и коридор, принадлежало Элизиуму, а не Земле. А в стране ангелов никогда не шли дожди.

Пока я обходила фонтаны в атриуме, воробей с радужными крыльями подлетел ко мне. Однако сразу отшатнулся, почувствовав, видимо, приклеившийся ко мне запах города.

– Понимаю, – вздохнула я.

Как вдруг кто-то закричал:

– Он придет сегодня!

Я свернула в коридор, который вел к моей комнате в общежитии, но успела увидеть только кончик оранжевого крыла, мелькнувшего за углом, и расслышать скрип резиновых подошв по белому кварцевому полу.

В нашей женской гильдии мужчины были редкими гостями, так кто этот «он»?

Я выпустила крылья наружу. Казалось, будто они тоже промокли насквозь и заслужили немного солнца, хоть были непроницаемы и весили как сахарная пудра. Я продолжала пить молочный коктейль и запустила руку в сумку в поисках еще одной салфетки, но вместо этого достала изрядно потрепанную книгу в мягкой обложке. Внезапно я врезалась в чье-то крепкое тело.

– Смотри, куда идешь, Неоперенная! – загромыхал строгий голос, который я знала очень хорошо из-за бесконечных занятий по небесной истории.

Вдруг бумажная соломинка, наполненная малиновым коктейлем, вырвалась из моих зубов и запустила густую розовую жидкость прямо на…

На торс…

Мой взгляд заскользил вверх по облаченной в кожу груди и остановился на отточенном до идеала лице, которое, казалось, было отлито из металла, а не состояло из плоти.

Чтобы молочный коктейль не успел вылиться из моего рта, я крепко сжала губы. Однако после вспомнила, что моя жертва заслуживала извинений. Так что я поспешила проглотить напиток.

– П-простите.

– Неуклюжая девчонка. Позвольте мне помочь, Сераф.

Вся рука Офана Миры зажглась золотым пламенем, она провела им по коричневой кожаной тунике архангела, выжигая бледные брызги, прежде чем они успели пропитать мягкую кожу.

Я побледнела. Сераф? Я находилась рядом с одним из Семерых?

Ох, пресвятой демоненок!

Должно быть, из-за огня в белом каменном коридоре уменьшилось количество кислорода, иначе почему дышать стало чрезвычайно тяжело?

– Спасибо, Офан, – тягучий голос архангела был похож на голоса всех моих воображаемых возлюбленных из книг. – Как тебя зовут, Неоперенная?

– З-зовут? – заикнулась я.

Архангелы находились наверху небесной пищевой цепи, тогда как неоперенные – в самом низу. Никогда не слышала, чтобы хоть кто-то из них интересовался такими, как я. К тому же они не так часто спускались на Землю, поскольку были слишком заняты царствованием в Элизиуме, куда каждую секунду прибывали новые жители.

– Это Ли, – сказала моя профессор по истории, очевидно, считая меня неспособной связать вместе и пару слов.

– Лей, а не Ли, – поправила я. Сколько уже раз я повторяла это Офану Мире? Правда, она редко использовала мое имя, предпочитая ему «неоперенная».

– Лей, – пока архангел произносил мое имя, которое в его исполнении звучало словно теплый мед, он осматривал мои крылья.

Хоть крылья и были моей гордостью, я спрятала их за спину. В процессе развития у нашего вида выделились два типа оперения: цветное – у смеси человека с ангелом, по-простому у гибридов; и из разноцветных металлов – у чистых ангелов, иначе говоря истинных.

А потом появилась я.

– Истинность. Чистая истинность, – пробормотал архангел с восхищением. – Какая редкость.

Мои крылья компенсировали отсутствие пигмента блеском.

– Я даже не знал, что чистые истинные до сих пор рождаются, – добавил он, исследуя глазами серебро моих крыльев. – Сколько тебе еще осталось собрать перьев, чтобы вознестись к нам в Элизиум, Лей?

– Эм, – я облизнула губы, – м-м-м, – из-за его взгляда мой мозг закоротило.

Я слышала множество историй о золотом мальчике Элизиума, в основном от Евы. Ему было всего сто двадцать с лишним лет, когда он заслужил одно из желанных мест в Совете Семи за ряд храбрых поступков, большинство из которых он совершил в человеческом мире. Но был и один случай в небесном мире, именно он и подарил повышение. Подробности не разглашались. Было только известно, что это произошло в Абаддоне[3], где юноша вызвался служить охранником в годы своего обучения, хотя большинство молодых ангелов предпочитали держаться подальше от этого темного места, кишащего грешниками высшего ранга.

Чужой локоть врезался в мои ребра.

– Лей осталось собрать восемьдесят одно перо, Сераф.

Архангел в удивлении выгнул бровь:

– Восемьдесят одно?

Я стрельнула в Еву обвинительным взглядом за то, что она выдала информацию без спроса. Конечно, я не могла солгать – ложь стоила перьев, – однако я могла бы уклониться от вопроса архангела, задав ответный.

Или сделала бы что угодно, чтобы отвлечь его от моих недостающих перьев.

Кожа моей подруги начала блестеть, это, к счастью, отвлекло мужчину. Ева никогда не страдала от излишней скромности. Я бы сгорела со стыда, если бы показала свое влечение так публично. Поэтому незаметно проверила свои руки, надеясь, что не свечусь как светлячок. Слава богу, я была бледна как обычно.

Архангел склонился, его медно-бирюзовые перья впитывали каждый солнечный лучик, что попадал на нас. Внезапно у меня появилось желание провести ладонью по его оперению, но намеренное прикосновение к чужим крыльям считалось бестактным. Только после женитьбы разрешалось трогать перья своего партнера.

Когда мускулистый архангел повернулся ко мне, я осторожно заглянула в его глаза – бирюзовые с бурым вихрем вокруг зрачка. Хотя обычно цвет перьев не совпадал с радужками, в его случае все было иначе.

– Я заработала уже девятьсот восемьдесят семь, – похвасталась Ева, хоть он и не спрашивал, поскольку, видимо, заметил, что ее крылья почти завершены. – Осталось собрать всего тринадцать.

– Ты почти готова к вознесению, – архангел сверкнул улыбкой, прежде чем обратить внимание на то, что сжал в своей руке – мою книгу. Осмотрев, он вернул ее мне без комментариев. Наверняка подумал, что это низкопробное чтиво. Ангелы не любили романтику, считая ее человеческой чертой, другими словами, ничтожным изъяном.

Я зарылась рукой в свои волосы персикового цвета, мои щеки пылали. Не буквально, конечно. Огонь ангелов будет дарован мне через несколько лет после того, как я вознесусь в Элизиум и докажу свою ценность.

Офан Мира втиснулась своим стройным телом между нами.

– Прошу прощения, Сераф Ашер, но офанимы с нетерпением ожидают вас.

Я отступила, потому что красные перья профессора щекотали мой нос.

– Примите мои извинения, Офан, – сказал архангел, подмигнув мне за плечом профессора.

Он распустил свои крылья, будто потягивался, однако ангелы расправляли крылья, только чтобы взлететь или показать свое превосходство. Так как его ботинки не оторвались от кварцевого пола, я решила, что это должно было поставить меня на место. Ведь я не отводила взгляд – неподобающее поведение в присутствии такого могущественного существа.

Небольшая улыбка играла на губах архангела, когда он сложил крылья и прошел мимо меня. Кончики его перьев скользнули по моему предплечью, отчего моя кожа покрылась мурашками.

Как только ангелы исчезли за углом, Ева резко повернулась ко мне, ее глаза были настолько широко распахнуты, что ресницы доставали до бровей.

– Я так завидую тебе, Лей!

– Мне?

– Эм, да, архангел только что распушился для тебя.

– Распушился?

Подруга закатила глаза, разочарованная моей невежественностью, затем схватила меня за запястье и потащила в спальню.

– Если бы ты уделяла столько же внимания урокам этикета Офана Грир, сколько уделяешь романам смертных, – Ева указала своим маленьким аккуратным носом на мою книгу, – ты бы знала, что мужчины распускают крылья, когда заинтересованы в тебе. Мы тлеем, они расправляют крылья.

– Я думала, он сделал это потому, что я была невежлива…

Мог ли он вообще расправить крылья ради меня? Никто еще такого из-за меня не делал, даже другой Неоперенный. Возможно, он распушился для Офана Миры.

До того, как Ева успела пролить мой молочный коктейль, я вывернула запястье из ее подобного тискам захвата.

– Кстати, о тлении, ты вся светилась.

Ева улыбнулась:

– Ты мечтаешь стать малахимом, а я серафимом. Но раз все семь мест уже заняты, я согласна быть женой одного из них. Если мне надо обжечь зрачки Серафа Ашера, чтобы он заметил меня, то так тому и быть. Кстати, ты видела его глаза?

Пока Ева восторгалась изумительными радужками глаз архангела, мое сердце забилось быстрее. Оно резонировало с барабанными перепонками и заглушало арии парящих над нашими головами воробьев и топот товарищей, которые спешили в спальни, чтобы переодеться перед вечерним торжеством.

– Я думала, он спустился сюда, чтобы познакомиться с гильдией и офанимами, – сказала я, когда Ева распахнула дверь нашей комнаты.

Это была одна из самых больших спален в гильдии. Комната простиралась примерно на пятнадцать метров во всех направлениях и полностью состояла из белого кварца, за исключением стеклянного потолка. Хотя мебели было маловато. Только две двуспальные кровати, две тумбочки и длинная обшитая шелком скамейка прошли отбор. Ангелы предпочитали предметы первой необходимости беспорядку.

– Думаешь, он ищет жену?

– Лей, Лей, Лей, – покачала головой Ева, открывая шкаф нажатием руки на стену. На свет показалось обилие шелка, атласа и блесток.

– Что? – я бросила свою книгу на кровать.

– Как мой отец познакомился с моей матерью? – вешалки стучали, в то время как девушка обдумывала свой наряд.

Я хмурилась, пока не поняла, к чему клонит Ева.

– Когда она посещала мужские гильдии после того, как стала архангелом.

Девушка слегка драматически хлопнула в ладоши:

– Она умеет слушать!

Учитывая, что Ева рассказывала эту историю триллион раз, конечно, я знала ее. Бьюсь об заклад, все американские гильдии слышали о романе между первой женщиной-архангелом и Неоперенным, известным как шестьдесят пять, потому что именно столько перьев ему не хватало в день встречи с матерью Евы.

Он настолько хотел стать ее потенциальным женихом, что завершил свои крылья за месяц, а именно столько времени у него было до окончания периода ухаживаний. Это достижение по праву сделало отца Евы легендой, потому что ни у одного другого Неоперенного не получилось заработать более двадцати перьев за такой короткий срок. У меня в среднем выходило около десяти, и то в особенно насыщенные месяцы.

Опять же, редко кому из Неоперенных удавалось заполучить Троек – грешников, стоящих сотню перьев. Легче заставить божью коровку избавиться от своих точек, чем Тройку – искупить грехи.

Ева сняла с вешалки платье из ламе[4], украшенное жемчугом, который собрали в Элизиуме в море Нирвана, подарок на день рождения от матери.

– Советую надеть платье, которое я тебе подарила.

Я допила молочный коктейль, пошла выбросить стакан в ангельский мусоросжигатель в нашей ванной и вернулась в спальню. Я вскрыла свой шкаф и достала стойку с одеждой. Платье цвета слоновой кости, которое купила мне Ева, выделялось среди моей серой, черной и темно-синей одежды. Единственная вспышка цвета в гардеробе – это моя горячо любимая коллекция туфель на шпильках.

Я спрятала крылья и расстегнула промокшее платье, затем сняла ботильоны и бросила все в корзину, которая убирала грязь с помощью ангельского огня. По крайней мере, со стиркой проблем не было.

– Я больше настроена на черное, – сказала я, возвращаясь в ванную и проскальзывая в душ, вода в котором всегда была идеальной температуры. Жизнь в человеческом мире научила меня никогда не принимать такие удобства как должное. Я намылилась несколько раз, а затем насухо вытерла свое тело, теперь пахнущее мылом.

Ева заскочила в ванную, размахивая кремовым платьем.

– Ты всегда носишь черное. Пожалуйста, надень это.

Вздохнув, я уступила. После того как холодный шелк заструился по изгибам моего тела, я взглянула на свое отражение в зеркале ванной. Сложно было понять, где заканчивается платье и начинается моя обнаженная кожа. Ни один тональный крем не мог похвастаться таким эффектом.

– Тебе не кажется, что я с ним сливаюсь?

Ева подошла ко мне сзади, завязывая ремень из бисера на свою узкую талию.

– Наоборот. Оно подчеркивает твои волосы и глаза.

Мои волосы и глаза всегда заметны. Я расчесала пальцами длинные волнистые пряди и перекинула их через плечо. Почему из всех цветов именно кремовый?

Ева вытащила черный карандаш для глаз из своих запасов косметики – хотела подчеркнуть зелено-карие глаза. Искусно растушевав линии для создания эффекта смоки айс, она повернулась ко мне, золотая ткань платья колыхалась на ее стройной фигуре.

Меня пронзила зависть от того, насколько не по-ангельски выглядело мое фигуристое тело на фоне Евы. Конечно, у меня выраженная талия, но грудь и бедра такие… такие брр.

Архангел расправил крылья для тебя, Лей, напомнила я сама себе. Если только Ева не ошиблась и он не хотел просто похвастаться своим оперением.

Девушка сомкнула губы, чтобы растушевать красный тинт.

– Обещаешь завершить свои крылья как можно быстрее? Не хочу надолго расставаться.

– У меня осталось всего четырнадцать месяцев, так что я постараюсь, – пробормотала я.

Если я провалюсь…

Меня пробрала дрожь.

Неудача – не вариант.