Песнь о песни о Нибелунгах

Часть первая Драматическая

Полторы тысячи лет назад жили-были король и королева, ну, предположим, Нидерландов. И был у них сын — принц Зигфрид.

Мальчонка рос всем на радость, умный, красивый, воспитанный, короче, сын маминой подруги. Всем вокруг внушал то, что надо — кому доверие, кому благоговейный ужас. К моменту возмужания собрал уже пару-тройку удачных кейсов. Там гнома победил, отнял у него сокровища и плащ-невидимку. Причем авторитет у Зигфрида был такой, что этого же гнома оставил сокровища стеречь. А тот и стерег.

Еще вот дракона убил. Эта история, правда, немного омрачается жестоким обращением с животными и глумлением над трупом. Зигфрид искупался в крови дракона. Вы не подумайте, это не какое-то там извращение, кровь делала купальщика неуязвимым. Отказаться что ли? Да прям.

Ну и нибелунги. Которых Зигфрид тоже победил и даже покорил, бонусом получил опять сокровища. К сожалению, кто такие эти нибелунги несильно-то понятно, то они великаны, то норвеги, то карлики, а под конец истории и вовсе бургунды. Так что простор воображению. Пользуйтесь.

Пришло время, Зигфрид надумал жениться. Все девушки мира, естественно, тут же в очередь к нему выстроились, но он решил, что хочет в супруги Кримхильду, принцессу бургундов. Наслышан, впечатлен, достоин. Нарядился, собрал делегацию, сели они на коней и поехали смотреть принцессу.

Кримхильда же в это время жила себе спокойнехонько под эгидой трех братьев-королей и теплым маминым крылом. Смотрела сны и в ус не дула, потому что усов никаких у нее не было, зато была красота неописуемая. И приснилось ей однажды, как два орла нападают на сокола и заклевывают его насмерть. Перепугалась девушка, конечно, прибежала к маман и давай жаловаться, мол, такая жуть несусветная привиделась, прям места себе не нахожу. Маман ей все растолковала, дескать, это значит, что супруг у нее будет весь такой из себя, зато помрет рано. Кримхидьде перспектива не зашла. Что делать? И принцесса говорит: «Если я замуж не пойду, то кто-то не умрет, а я буду молодец, человеколюб и гуманист». Радостно захлопала в ладоши и побежала по своим принцессинским делам. Да не, вообще-то она не так сказала, а совсем наоборот. Поразмыслив над мамиными словами, Кримхильда действительно решила замуж не ходить. Ведь это что ж такое получается? Она, умница-красавица, подарит свое драгоценное общество кому-то, а он, неблагодарная скотина, отдаст концы раньше времени, чем причинит Кримхильдочке моральный вред и душевные страдания. Здрасьте, приехали. Решила жить для себя и сама по себе.

В это время Зигфрид с компанией уже прибыли ко двору. Приезжают, значит, умытые нарядные, селебрити нидерландские. А народ на них ноль эмоций, фунт презренья. Ну подумаешь, что они мужиков на лошадях не видели? Да у них этого добра — во!

Гостям так неприятно сделалось, засучили они ножками, затопали и молвят человеческим голосом: «Объявите королям своим, что Зигфрид пожаловали!» Люди удивились: «Юродивый, не иначе. Кто этот ваш Зигфрид? Ну слышали мы про такого, но обличье его нам неведомо, а потому провести опознание вашей персоны никак не можем». Однако, во избежание международного скандала, позвали рыцаря по имени Хаген, типа тот все знает, политически подкован, разберется.

Хаген пришел, смотрит, мать честная, да это ж тот самый Зигфрид — победитель нибелунгов и прочей мифической нечисти. Толпа зашумела, заволновалась, спрашивают Хагена, точно ли он уверен. Тот и отвечает: «Сто процентов! Сам то я его в глаза не видывал, но зуб даю, это он». Тут началось: празднества, гуляния, торжественные приемы с застольями. Так честным пирком и уговорили короли бургунды пожить Зигфрида у них.

Кримхильда же, заприметив Зигфрида сразу, прониклась глубоким чувством и стала нет-нет, да поглядывать в его сторону. Преимущественно то в окно, то в какую-нибудь щель в окне. Таилась, чтобы рыцарь не влюбился и орлами скоропостижно не заклевался.

В общем пока короли с гостем занимались своими королевскими рутинами год и прошел. А дел то ведь тоже много. То с датчанами повоюй, то еще какой сакс вторгнется. Надо разруливать. Зигфрид, естественно, на острие атаки. А Кримхильда все сводки с фронта отслеживает. Прибудет гонец с депешей, она тут как тут. Дождется пока тот доложит, потом дёрг его к себе в апартаменты и давай расспрашивать про Зигфрида: жив ли, здоров ли, как кушает. Любовь, понимаете.

Ну а когда Зигфрид вернулся и принялись отмечать, главный брат-король Гюнтер говорит: «Такую неоценимую помощь нам принц оказал, буквально спас. Надо его наградить по-царски, Кримхильдиным поцелуем». Ой, та обрадовалась. Но вид конечно сделала безразличный, может даже фыркнула: «больно мне ваших приблудышей Зигфридов целовать хочется», а сама уже бегом бежит с лестницы, чуть не падает. Целует принца, глаза долу, еле слышно шепчет: «Спасибо вам, товарищ Зигфрид за героизм и личное мужество». Он от счастья обомлел, пересохшими от волнения губами лапку Кримхильдину облобызал, глаз не сводит, лепечет: «Это ж я только от большой любви к вам, ваше высочество».

Но любовь любовью, а Зигфрид решил, раз он принцессы не добился, пора домой. Как в его понимании он ее добивался останется для нас 1500-летней тайной. Братья-короли наперебой принялись его уговаривать остаться еще. Принц покапризничал и согласился. Как-никак, совместное проживание под одной крышей хотя бы любоваться Кримхильдой позволит. Грустный, с нежным ростком надежды в душе, пошел разбирать чемоданы.

Тем временем, брат-король Гюнтер тоже страдал. Ну, не прям что бы сильно, но все же. Он тоже хотел жениться. Позвал Зигфрида и выкладывает: «Есть такая королева Исландии — Брунгильда. Красивая, сил нет. Но решила замуж идти только за того, кто победит ее в военно-спортивных состязаниях. Добрых молодцев перевела видимо-невидимо. Мне бы ее в жены, но справедливо опасаюсь, что она меня прикончит. Прошу помощи и содействия». Зигфрид прикинул, отвечает: «Не вопрос. Я тебе Брунгильду добываю, ты за меня Кримхильду выдаешь. Вин-вин». Ударили по рукам и побежали готовить флот и наряжаться.

До Исландии экспедиция добралась без приключений, выгрузились. Глядь, замок. Глядь, Брунгильда. Опешили, и впрямь красивая. Та спрашивает, чего приперлись, стоят молчат, нервно сглатывают. Зигфрид первый очухался. Мы, говорит, мадам, к вам вот по какому вопросу — вы привлекательны, Гюнтер, хоть и король, чертовски привлекателен, чего время терять, выходите за него замуж. Брунгильда смотрит с прищуром на смельчака: «Ты чей, хлопец, будешь?» «А я вассал, просто вассал, так, шошка-ерошка». Черт его знает, почему он такое ляпнул. Но слово не воробей… Брунгильда объясняет: «Чтобы ваш король мог на мне жениться, ему надо пройти испытания. Кинуть камень, обогнать прыжком этот камень и победить меня в метании копья. Смекаешь?» Вот фантезерка то. Зигфрид кивает, а Гюнтер в полуобморочном состоянии уже на руках у Хагена висит. Пот со лба дрожащей рукой вытирает, смотрит с мольбой на Зигфрида, мол, SOS.

Зигфрид, всех успокоил. Говорит: «У меня есть план и плащ». Рыцари в недоумении, припоминают, что ведь при первой встрече он им сразу показался немного того. А принц объясняет: «Я надену плащ-невидимку, который бонусом силу придает нечеловеческую и подмогну». И подмогнул. Выиграли они у Брунгильды. Надо бы собираться обратно. И тут королева отправляет гонцов в разные концы, чтобы они известили наместников явиться ко двору. Хаген заистерил, запсиховал, стал Гюнтера накручивать, что Брунгильда коварство задумала. Сейчас призовет вооруженные формирования, те гостей и прикокнут. Гюнтеру не верится, но немножко страшно. Да и Зигфрид проникся, говорит: «Метнусь быстро в одно место, подрепление привезу». Прыг в ладью и пошуршал за своими нибелунгами. Доставил целую тысячу.

Погрузились они все — Гюнтер, Зигфрид, Хаген, Брунгильда со свитой, нибелунги, короче, все кому не лень, и поплыли домой. День плывут, второй. Хаген нервничает, жалуется Гюнтеру — скоро уже и дом, а они еще даже никакого гонца с оповещением не послали. Непорядок. Король соглашается, ну, говорит, ты и поезжай. А Хаген ни в какую: «Чего это сразу я? А Брунгильдиных фрейлин-дамочек, аж 186 штук, кто охранять будет? Пушкин? Пусть Зигфрид ваш любимый и едет». Чувствуете уже? Чувствуете зло, исходящее от этой подлючины?

Ну, а Зигфрид выделываться не стал, думает, раньше приеду, скорей Кримхильду увижу и погнал.

Когда все наконец собрались, стали играть свадьбы. Народ на невест смотрит, любуется. Красавицы такие, никак не выбрать, которая лучше. Веселятся люди, радуются, лишь Брунгильда сидит, слезами давится. Король в шоке, а она отвечает: «Ну как же я могу радоваться, если я, вон, за короля замуж вышла, а твоя сестра за какого-то… шошку-ерошку. Что ты за брат такой? За челядь родную сестру отдаешь». И рыдает горько.

Гюнтер объясняет, что это же Зигфрид, он будущий король, герой, любимец женщин и детей. Брунгильда в ответ мотает головой: «Все вы врете». Ну что тут поделать? Тем более мысли короля уже на брачном ложе, тут не до Кримхильдиного мужа. Решил вопрос об иерархии пока замять.

На замок опустилась ночь. Гюнтер, довольно потирая похотливые ручонки крадется к Брунгильде, а в ответ: «Подите прочь!» Никак не ожидал такое услышать. В недоумении интересуется, в каком это смысле его родная жена послала. А та говорит: «Решила я блюсти невинность посредством целибата пока не узнаю всего, что мне нужно знать». И понимай как хочешь. Перевернулась на другой бок, засопела. Гюнтер аж взревел от ярости, дескать, я те щас покажу кто в доме хозяин. Хвать Брунгильду за пеньюар, тут ему нна! Прилетает в лобешник. Величество в шоке: «Чего вы деретесь?» А новобрачная с ухмылочкой: «Ну вы докажите, что можете». Гюнтер маковку чешет, как доказать, если лупят тебя тут будто сидорову козу? Но рискнул. Брунгильда соскочила, скрутила мужа в бараний рог, перевязала своим поясом, повесила на крюк и пошла спать. Хорошо так спит, причмокивает, а бедный король ужом крутится, переживает стыд и позор. Всю ночь глаз не сомкнул.

Утро красит нежным светом стены, крюк и Гюнтера, Брунгильда просыпается и начинает абьюзить супруга. И вопросы задает такие, подковыристые: «Что подумают слуги, когда зайдут и увидят своего короля?», «Что делать?», «Кому на Руси жить хорошо?» Сжалилась наконец, сняла страдальца с вешалки, но лишь для поддержания королевского реноме. Тот пристроился на краешек кровати, вздохнуть-шелохнуться боится. А в душе у него горечь, обида и разочарование. И ведь не расскажешь никому, не посоветуешься. Засмеют.

Днем король, преисполненный тоски, ведет супругу в церковь и встречает прыгающего молодым баранчиком Зигфрида, тот спрашивает — как все прошло. Гюнтера прорывает. Выложил все как на духу. Говорит, поди на черте женился, что теперь делать ума не приложу. Добрый Зигфрид, порхая на крыльях любви, в приступе вселенского счастья короля утешил, пообещал помочь. Говорит, приду к вам ночью и помогу эту бой-бабу приструнить. Гюнтер согласно закивал.

Ночь. Покои короля. Внутри — бои без правил. Зигфрид снова напялил свой плащ и в потемках Брунгильде руки выкручивает. Та пыхтит, сопротивляется, диву дается, откуда в супруге столько силы взялось. Ей же не видно в потемках ни зги. А Гюнтер в угол вжался, вслушивается и думает, а что, собственно, имел в виду Зигфрид под помощью и как далеко она распространяется.

В общем, очередным обманом Брунгильду победили. Согласилась она признать авторитет мужа. Зигфрид Гюнтера к ложу подтолкнул, сам на выход. Но перстень Брунгильды и злополучный пояс, тот самый, которым она короля связывала, прихватил и зачем то отдал Кримхильде.