Песнь Пустыни

Глава 17

Иллюзорный мир встретил неприветливо.

На море бушевал шторм, огромные волны накатывались на побережье, а ветер сгибал пальмы, росшие на заметно прибавившем в размерах участке пляжа.

Кажется, он стал ещё больше. Или нет?

Я присмотрелся и с трудом удержался от улыбки – всё так. В сотне метров от моего замка виднелся участок асфальтовой дороги с аккуратным пешеходным переходом, а за ним – ещё один ряд пальм, меж которых вилась выложенная жёлтым кирпичом тропинка.

Упиралась она в пустоту, но лиха беда начала! Похоже, кто-то очень даже может доразвиваться не только до выдуманных укреплений, но и до персонального шведского стола.

Эта мысль чуть-чуть подняла мне настроение, но лишь самую малость. Тут – в иллюзорном мире – я начал приходить в себя и сразу же задался вопросом: «Сколько?».

Как много товарищей не пережили превращение из человека в чудовище? Скольких мы предадим огню, предварительно срезав с тел куски мяса для Сюин?

Вопрос нетривиальный, но с ответом придется подождать. Я покосился на приветливо распахнутые ворота замка и протяжно выдохнул. Что ж, не прошло и месяца, да? Или прошло.

- Интересно, а как это массовое превращение людей в искажённых так подстегнуло моё развитие? – подумал вслух. – Вот бы кто сказал.

Я усмехнулся. Ну-ну, скажут, как же. Догонят, а потом ещё разочек скажут, это больше похоже на истину. Айш-нор вообще не любил делиться информацией сверх необходимого, а его прекрасная супруга – так и подавно. Не внесла ещё флюгегенхаймен, и то слава Богу. Или всё же богам?

Я двинулся по направлению к замку, думая над внезапно возникшей теологической задачкой.

А ведь и правда, стало быть, мой контрактор упоминал как-то Христа, причём не в плане мифов и верований планеты Земля. Местные поклоняются Морриган – кельтской богине войны. На севере правит какой-то божок Крачин, если не путаю, который даровал людям Дамхейна рунную магию. И этим явно список не заканчивается.

Интересно, а как же там насчёт «аз есьм альфа и омега»? Существует ли какой-нибудь верховный творец вседержитель? Помнится, Айш-нор пару раз упоминал Его, вот только всерьёз ли? А если да, то кем считать богов попроще?

Эти сложные теологические размышления занимали меня всю дорогу до донжона.

Я вошел в распахнутые ворота, привычно взглянул на решётку, закрытую на засов, после чего двинулся наверх по ступеням.

Логово алхимика с порталом посередине ни капли не изменилось. Фиг знает почему моё бессознательное организовало именно такую жилплощадь, но, наверное, в этом имелся какой-то глубокий сакральный смысл. Эх, вот бы ещё понять его.

Я подошёл к мерцающем проёму и вздохнул.

- Ну ладно, пора вперёд, давай, Саша, приключение на двадцать минут, вошли-вышли. Всего делов-то. Чего бояться, ты уже и в лаве искупнулся, верно?

Меня, как и в прошлые разы, трясло от волнения, но силы сделать шаг я в себе нашёл.

Мгновение в пустоте, и моему взору вновь предстала унылая равнина Пар-валена.

Обиталище демонов ни капли не изменилось с прошлого раза, вот что значит – стабильность. Хотя, наверное, за месяц тут и не должно было ничего особо измениться, верно?

Я сел на землю и принялся ждать.

Тор-ила не замедлила явиться.

Она приземлилась подле меня и вопросительно выгнула брови.

- Опять? Ты скоро, человек. Неужто нравятся так виды?

Я поднялся и вежливо склонил голову.

- Приветствую, о несравненная. Прошу извинить за беспокойство, но так уж вышло.

Она улыбнулась кончиками губ, демонстрируя длинные клыки.

- Поведаешь ли мне поспешности причину?

- С удовольствием!

И я кратко пересказал события последних недель.

Она слушала внимательно, не перебивая, лишь задавая уточняющие вопросы. Причём супруга Айш-нора явно понимала в происходящем сильно больше меня, потому как её очень заинтересовали буря, алый монстр в русле реки и наши приключения в подземной лаборатории.

Мои же похождения в подпространственном кармане как-то не особо впечатлили повелительницу мира мёртвых, как и личность Фотини, из чего я заключил, что новая знакомая, действительно, не слишком опасна. А может даже – и полезна.

Когда я перешёл к событиям сегодняшнего дня, она протяжно вздохнула и впервые с начала рассказа выказала хоть какую-то эмоцию – на прекрасном лице Тор-илы появилось хорошо заметное выражение жалости.

- Коль правду говоришь, мой друг, тебя жалеть лишь остаётся. Ты ношу тяжкую взвалил, не каждый справится идти с такой, сломается, сорвётся, - произнесла она.

- Эм-м, спасибо, наверное, - неуверенно ответил я, помолчал немного, вздохнул. – Ну что, наверное, можно перейти к главному? Что у нас сегодня на повестке? Разрывание лошадьми, заливание свинца в глотку, колесование, посажение на кол? Может быть, ещё какие-то забавы?

Я, пожалуй, слегка перегнул палку. Всё же не стоило так нагло разговаривать с демоницей посреди её владений - можно было огрести. Но, как ни странно, Тор-ила ничуть не обиделась на дерзость, граничащую с грубостью, напротив, в её глазах вновь промелькнуло сожаление.

- Увы, но пыток час прошёл телесных. Коль не сломили сразу – можешь дальше ты идти. Сегодня ждёт тебя не плоти боль, но неизвестность. Иди вперёд, с тропы попробуй не сойти.

Она хлопнула в ладоши, и вокруг меня воздвиглись стены из чёрного камня. Откуда-то издалека донеслись слова владычицы сего скорбного места:

- Будь осторожен, путь твой страшен, мрачен. Не оступись, не отступи, не опозорь души порыв. Пойди вперёд, узнай, чему ты предназначен. И под ноги смотри – не пропусти обрыв.

Стало темно и тихо.

Очень темно и очень тихо!

Я выставил перед собой руки, пытаясь нащупать стены, но те словно отдалялись или даже растворились в пустоте. Тогда я присел и начал шарить по полу. И действительно – в паре метров тот исчезал, а рука касалась лишь воздуха.

- И что мне делать? – спросил, сам понимая – ответ придётся искать самому. – Прыгнуть, что ли?

Эта мысль мне очень не понравилась. Да, я тут не в телесной форме, но кто знает, сколько времени займет падение? Может, буду лететь тысячу лет. Причем – по календарю Дамхейна.

Ну а что, Рип ван Винкль, все дела. Посещения иных миров, как мы знаем, частенько выходят простым смертным боком. Не получится ли тут чего-то похожего?

Я снова огляделся. Ни-че-го.

Выругался. Потом грязно выругался. После – выругался как блогер на стриме.

Не помогло.

Ну, не очень-то и хотелось, и не надо, идите все в пень!

Присел и в третий раз начал шарить руками по сторонам. После – поднялся и начал шарить над головой. С тем же результатом, что и раньше.

- Нет, Саня, так ты слона не продашь, - решил я. – Давай, думай!

Страшно сказать, но предыдущие испытания внезапно оказались не так уж и плохи. Требовалось лишь перетерпеть боль и не сойти с ума. И всё. Ничего сложного! Указания вида: иди оттуда и досюда, или просиди в лаве столько, сколько скажу.

А как понимать нынешний прикол?

- Ау, есть кто? – без особой надежды спросил я.

- Есть, - послышался голос из-за спины.

Я резко обернулся. Никого!

- Ау?

Молчание.

- Есть кто?

- Есть…

Голос опять раздавался из-за спины и снова, резко обернувшись, я не увидел никого.

- Покажись, сукин сын!

- Сукин сын, сукин сын, сукин сын… - глумливо отозвалось эхо за моей спиной.

Или не эхо?

Я ощутил лёгкое касание, взъерошившее волосы, но оно было таким мимолётным, что вполне могло и померещиться мне. Хотя, полагаю, что всё же имело место быть. Сомнительно мне что-то, что испытание подразумевало случайные события.

Или могло?

Может, специально всё так сделано, чтобы меня запутать? И кстати, что там говорила Тор-ила? Идти вперёд, не сойдя с тропы, и смотреть под ноги?

Я нахмурился. А к чему тогда странное эхо, которое не эхо? Зачем нужен ветер в волосах? Что тут, чёрт побери, происходит?

Может, там впереди – невидимый пол? Хм-м-м, вариант, кстати говоря. Но погодите, я же проверял всё рукой! А может, нужно ногой?

Сказано – сделано. Я протыкал ногой каждый кусочек пустоты на краю моей платформы и был вынужден пристыженно отступить – ничего. Снова. Никакого пути вперёд.

Так что же, прыгать?

Я замер на краю, напряжённо вглядываясь в темноту. Чем больше смотрел, тем гуще и мрачнее становилась незримая бездна, тем страшнее она выглядела. Казалось, там – на дне – ворочаются огромные бесформенные тени, наверняка, многосуставчатые, склизкие и снабжённые огромными жвалами или пастями, полными острых зубов. Или и тем и другим.

Они только и ждут, как глупенькая душа прыгнет, как она откажется от жизни, добровольно ныряя в глубины неизведанного, откуда нет выхода…

Я гулко выдохнул и закрыл глаза.

- Да уж, иногда богатое воображение – это проблема, верно? – спросил сам у себя.

- Ага, - раздалось из-за спины.

Когда я резко обернулся, то поймал лишь пустоту. Позади не было никого.

Да что ж такое-то!!!

Я начал злиться. В первую очередь – на идиотское испытание, смысла которого я решительно не понимал. Что нужно сделать? Как? Зачем? Вот бы кто рассказал, было бы здорово. Но увы, не по Сеньке шапка, видать.

И как теперь быть?

К сожалению, в голову не лезли никакие мысли, и вообще это сильно походило на экзамен в универе, на который пришел, не подготовившись, и теперь пытаешься как-нибудь угадать правильный ответ. Вот только сегодня от ответа зависело нечто большее, чем попадание на допсессию.

Несколько минут сидел молча, обхватив колени ладонями, и пытался придумать, как же выйти из затруднительного положения. Ничего не приходило на ум, и тогда я, чтобы не взвыть волком от бездействия, стал пробовать самые разные варианты. Попытался использовать магию – безрезультатно. Решил проверить экипировку – ничего не было. Ещё раз внимательнейшим образом осмотрел площадку и окрестности – ничего. Попытался завязать беседу с эхом – наградой стала лишь глумливая фраза «дурак», обронённая невидимым наблюдателем.

И тут меня осенило!

А может, вся задумка в том, чтобы я поверил в выход всем сердцем? Может, тогда он появится?

Я сглотнул и подошёл к самому краю площадки. Ну, была не была. Зажмурился, десять раз мысленно сказал себе «там тропа, тропа, тропа!!!» и шагнул вперёд.

Нога ухнула в пустоту и я, не удержав равновесия, с воплем полетел вниз.

Падение длилось ровно секунду, и я больно ударился об пол, стукнувшись метафизической головой и выругавшись в голос.

Сверху раздалось мерзкое хихиканье, которое я постарался игнорировать. Итак, что же у нас есть? Поисследуем.

Результат исследования заставил снова материться.

На этот раз площадка оказалась где-то в три раза шире, в центре её возвышался тёмный куб, с которого я, собственно, и сверзился, но больше никаких отличий от отправной точки не наблюдалось.

И что теперь? Снова прыгать вниз? А если на это и расчёт? Если там – бездна? Или задумка как раз в том, что я испугаюсь, подумав, что там – бездна, и не осмелюсь лезть вниз?

Я ещё раз всё исследовал.

Нет, никаких невидимых пластин или иных скрытых механизмов.

Да чтоб это всё! Пошли вы! Не обманете!

Я вновь встал на краю, сглотнул и, опять зажмурившись, шагнул во тьму.

И полетел…

Воздух свистел в ушах, завывал, насмехался, грозил скорой гибелью. Я заорал, но это не помогло. Полёт длился, и длился, и длился, и длился…

Я не знал, сколько времени прошло – минута или час. Знал одно – там внизу наверняка ждёт камень, о который я и расшибусь. И эта мысль не давала расслабиться ни на миг, постоянно держала в напряжении, пугала и ужасала, натурально сводила с ума.

Падение закончилось столь же неожиданно, как и началось. Я мягко, точно на батут, приземлился на камень посреди тьмы. Ощупал края и расхохотался.

Это была клятая стартовая площадка!

Не тратя времени, я подошел к краю и спрыгнул, приземлившись на уровень ниже.

И что теперь?

Хм-м-м, а что если… Подойдя к кубу в центре, я подпрыгнул, вытянувшись во весь рост, и кончиками пальцев дотронулся до края!

Да! Вот оно! Так, если я долго падал с восточного края, то можно попробовать западный…

Так и сделал.

Я вцепился в край и свесился вниз, отчаянно щупая носками сапог пустоту и надеясь ощутить пол. Безуспешно! Эта неудача не отпугнула, и я пополз в сторону, непрерывно дёргая ногами.

Я полз по краю и проверял, полз и проверял.

И ни-че-го!

Не было никакого третьего яруса.

Руки устали и болели, тело ломило, нужно было выбираться, ведь я добрался уже до восточного края, с которого так хорошо летел, но не хотелось останавливаться. А вдруг на этот раз выход будет именно там? И я полез дальше, превозмогая усталость и боль. Добрался почти до середины… и в этот самый момент пальцы свело судорогой, они разжались, и я полетел вниз.

Наша песня хороша, начинай сначала!

В третий раз я долго думал, как же поступить и не нашёл ничего лучше, чем разбежаться, оттолкнуться со всей силы, и прыгнуть вперёд.

И это помогло! Я приземлился на новый ярус невидимых плит во тьме.

Громко выругался – традиция, однако, - и принялся исследовать новый этап головоломки. На этот раз участок пола оказался ещё шире.

- Кажется, начинаю улавливать закономерность, - вздохнул я. – Что ж, приступим.

И моё унылое нисхождение продолжилось. Увы, но плиты тут размещались без какой бы то ни было системы, и каждый – буквально каждый! – этап сопровождался множеством падений и часами в напряжённом полете через ничто, сопровождаемый леденящим души ветром и кошмарными голосами, забирающимися прямо в черепную коробку и не думавшими даже оттуда уходить.

Они смеялись, рыдали, стонали, кричали и требовали, требовали, требовали!

«Остановись!», «хватит!», «сдайся!»…

Как будто я стану слушать непонятно кого! Разбежались!

Хорошо хоть моя персональная шизуха не беспокоила, но и без неё всё было не слишком весело.

С какого-то момента падения перестали быть мягким и нежными. Конечно, сравниться с лавой или даже мостом ножей они не могли, и, тем не менее, боль причиняли изрядную. А потому, каждый раз шагая в пустоту я внутренне напрягался и сжимался в комочек, надеясь, что вот сейчас вот точно всё будет нормально.

Увы, угадывал далеко не всегда.

Тем не менее, странное испытание шло довольно бойко. Ровно до того момента, как я оказался на здоровенной платформе. Совершенно пустой, лишённой куба в центре и не имеющей никаких других выходов. Каждое падение с неё, каждый прыжок, каждая попытка нащупать незримый путь заканчивалась полётом вниз и ударом – сильным или мягким, по настроению моих мучителей.

И вот тут-то меня проняло по-настоящему.

Выхода не было. Вообще никакого. Подсказок не было. Вообще никаких. Помощи не было. Вообще никакой. Как выбираться – неясно.

Я перепробовал, наверное, все возможные способы, ну или, по-крайней мере, те из них, что пришли в голову.

Без-ре-зуль-тат-но!!!

Ничего не помогало. Спуска вниз не существовало.

Тогда я начал кричать, молить, ругаться, короче говоря, пытался достучаться до Тор-илы. И снова полный провал. Владычица мира мёртвых и не думала снисходить до моих жалобных стонов, лишь глумливое эхо вторило мне, перевирая слова и мерзко хохоча.

И ничего больше.

Я несколько раз перепроверил всё – с нулевым результатом.

Пришлось признать, что решительно не понимаю, как следует поступать дальше и чего от меня хотят. В чём вообще смысл этого идиотского задания?

Чем больше я думал, тем больше злился и тем громче хохотало эхо за спиной.

- Нет, что-то ты делаешь неправильно, Саша, - решил я, наконец. – Давай-ка попустись, дружок. Глядишь, полегчает чуточку.

Нужно было перевести дух, успокоиться, собраться с мыслями и вновь изучить окружающее пространство, что я и сделал. Но на сей раз решил взять паузу в прыжках и внимательно осмотреться по сторонам: вдруг пропустил что-нибудь важное.

Один круг, второй, третий. Ничего запоминающегося. И всё же что-то не давало покоя. Определённо, я упускал какую-то важную деталь, за которую зацепилось моё подсознание, заставляющее раз за разом перепроверять всё, но на этот раз – спокойно, без нервов.

И на очередном забеге мне показалось, что вдалеке виднеется слабое свечение. Я прищурился, стараясь понять – не померещилось ли. Нет! Не померещилось.

Там и правда слабо блестел свет и чем сильнее я вглядывался, тем заметнее он становился.

- Да! – я не сдержал восторженного крика. – Иди сюда!!!

С каждой минутой свет всё приближался, из слабой точки он превратился в хорошо различимое сияние, после заполонил собой весь небосвод, обступил меня, прогнал тьму, разорвав её на клочки и обратя в ничто…

А в следующую секунду я стоял посреди безжизненной равнины и моргал, смотря снизу вверх на Тор-Илу.

- Прошёл ты испытание, хвалю и отпускаю и буду ждать тебя и обращённых вновь. Иди скорей, задерживать я боле не желаю, вернись в бесплодный край, где щедро проливаешь кровь.

Сказав это, она склонила голову и отвернулась, а я начал растворяться в воздухе, так и не поняв до конца, что же это такое было.

***

Я открыл глаза, осмотрелся по сторонам и увидел милое, но встревоженное лицо Лены над головой. Давно меня не посещали видения из дома, а сейчас было особенно приятно встретиться с любимой, напитаться силой её образа, вдыхать её аромат, слушать голос…

Попытался подняться, но тело не слушалось.

- Лежи давай, герой! – прикрикнула на меня Лена, не позволяя встать. – Куда тебе с такой температурой?

Виски резко заломило, перед глазами всё начало расплываться, грудь сдавило сухим колким кашлем, и я застонал.

На этот раз сон решил показать прошлое: тот день, когда я бросился в реку спасать тонущего мужика и едва не умер от воспаления лёгких.

Жуткий холод накатил со всех сторон, я мёрз и горел одновременно, не в силах ни остыть, ни согреться, проваливаясь в бред и выныривая из омута беспамятства, чтобы увидеть любимые глаза, беспокойство в них, страх, чтобы почувствовать касание нежных пальцев.

- Всё хорошо, всё будет хорошо, - шептала Лена, - скоро приедет доктор и всё будет хорошо.

Её голос убаюкивал, ласкал, даровал покой и избавление от страхов и тревог.

Я хотел дотянуться до неё, взять руку в руку, поцеловать, но сил не было ни на что, иллюзорная болезнь в бредовом сне пожирала их.

Оставалось лишь плыть на ласковых волнах любви и заботы, закрывать глаза, плача от бессилия…

***

Иллюзорный мир по возвращению выглядел заметно лучше: на небе сияло солнце, ветер почти не ощущался, и даже антрацитово-черное небо над головой не сильно портило впечатления.

В отличии от прошлых посещений Пар-валена меня вернуло не в замок, а во двор – прямо перед раскрытыми воротами. Несколько секунд я сидел, как пришибленный пыльным мешком, вытирая мокрые дорожки, текущие по щекам и кляня идиотские сны, такие реальные, такие живые, такие…

За спиной раздался до боли знакомый глумливый смешок. Я резко обернулся… и ноги мои точно примёрзли к мостовой.

За распахнутыми дверьми из-за решётки, ведущей в подвал, закрытой лишь на три амбарных замка, из непроглядной тьмы на меня смотрел кто-то, укрытый мраком. Лишь яркие карие глаза да широкая белозубая ухмылка проступали из черноты, большего было не разобрать.

Я сделал шаг назад и сглотнул.

- Кто ты?

Незнакомец вновь усмехнулся и проговорил:

- Узнаешь, и очень, очень скоро, мой недалёкий, полный сомнений и тревог несчастный скиталец, жаждущий узреть прямую тропу к отчему дому, из которого тебя столь нагло и дерзко вырвали силы, что лежат за пределами понимания простых смертных.

Он рассмеялся, и смех этот не понравился мне.

- И что же ты забыл внутри моего иллюзорного мира? – поинтересовался я, непроизвольно сжимая руку на древке копья.

- Узнаешь, я же говорил, не будь столь нетерпелив. Ждать осталось не слишком долго. До встречи.

И он растворился во тьме, подобно чеширскому коту оставив улыбку. Я же только теперь осознал, что действительно держу в руках копье. Гладкое древко приятно холодило руку, а острие точно говорило: «Не бойся, я с тобой, мы сдюжим!»

И на душе сразу стало как-то легче. Понятия не имею, что это только что было, но разберусь, обязательно разберусь. И убью тварь, кем бы она ни была!

Ничто не встанет между мной и домом. Ничто!

Я крепче сжал копье и… проснулся.

В пустыне стояла глубокая ночь, я лежал возле костра, укрытый моим латанным-перелатанным плащом. Нет, его точно нужно будет менять. Вот доберемся до обжитых мест - и плюну на дороговизну, возьму что-нибудь новое. Хотя… учитывая, сколько я получаю звиздюлей… Может, стоит обождать месяц-другой?

Эта в высшей степени важная и занимательная мысль, к счастью, недолго отвлекала от главного.

Я вскочил, точно ужаленный, и начал дико озираться.

Тут и там горели костры, на которых шкворчало изумительно пахнущее мясо. Тут и там сгрудились люди, звонко разносились голоса, кто-то смеялся, кто-то даже пел!

- Он проснулся! – услышал я радостный голос Морвин, и негодница вновь едва не сбила меня с ног.

Я с трудом оторвал от себя прилипчивую малявку и спросил первым делом:

- Сколько времени прошло?

- Немного. Всего лишь сутки, - тотчас же ответила она. – Мы охотились, жарили мясо и делали супы, – она ткнула в сторону полуразрушенного строения неподалёку, возле стены которого темнел колодец. Ещё сутки и все будут готовы к путешествию.

И тут я понял, что над лагерем повисло молчание. Множество взглядов устремились на меня; множество голосов наперебой звали, благодарили, чуть ли не молились; множество шей склонились в поклоне.

- Что происходит? – не понял я.

И в этот самый миг на плечо уселся Айш-нор. Архидемон заметно потяжелел и выглядел таким довольным, что руки чесались огреть этого голубя-переростка чем-нибудь тяжёлым.

Я не знал, в чём он именно виноват, но был уверен, что где-то демон налюбил нас всех, причём – конкретно так. Капитально.

- Что происходит, говоришь? Твоё мне удивленье непонятно, ведь должно славить тех, кто выше их нижестоящим. Это и полезно, и приятно.

Наверное, в моём взгляде отражалась вся глубина охреневания от происходящего, потому что Айш-нор смилостивился и снизошёл до объяснений.

- Не только жизни ты их спас, о нет, мой друг, ты сделал много боле! Провёл их чрез себя, приняв всю тяжесть мук, страдал за них, чтоб всем помочь, кому не доставало силы воли! И без тебя сгинули бы здесь все. Убиты были б голодом и жаждой. Они признали власть, себя вручили все тебе. Не обмани же ожиданий и командуй невозвратно.

Я выругался. Снова.

Кажется, за последние дни лексикон грузчиков стал мне невероятно близок. Интересно, почему бы это. Ладно, сейчас важно понять другое.

- Сколько? – спросил я у подошедшей Сюин.

Девушка взглянула на меня и во взгляде её я прочёл нечто новое. Страх? Уважение? Удивление? Эх, не понять.

- Сорок три человека, - произнесла она, - и ещё один. Одна.

- Имена? – попросил я резко осипшим голосом.

И она перечислила.

Сорок три мужчины, женщины и ребёнка. А потом повела за собой и показала сорок четвёртую.

Гормлейт.

Красавицу Гормлейт, брошенную возлюбленным, потерявшую всё, во что верила и что любила, оставшуюся с одной лишь жизнью. Теперь она лишились и её.

- Почему? – прошептал я, не понимая. – Она была второй, я точно вытянул обоих! Я помню!

Айш-нор уселся мне на плечо и важно продекламировал:

- Кто слабость в душу запустил, кто сомневался, говорил, что уж устал от жизни - получит то, что заслужил. Унынье – грех, коль нету сил – ползи, цепляйся и кричи, но не сдавайся, не молчи!

- Я бывательствовала среди вас немного, - подошла с другой стороны Фотини, - но успела заметить, сколь сильно она надломлена. Что-то происходительствовало недавно, что-то, навредившее её воле. Жажде жить. А безвольный человек никогда не станет вместилищем демонической энергии. Он в принципе никем не станет. Разве что покойником.

Тяжело вздохнув, я покачал головой и склонился над покойной, чьё лицо смерть разгладила, убрав гримасу боли и поместив на губы лёгкую улыбку.

Всё же она так и не смогла прийти в себя после разрыва, а казалось, что всё в норме, что Гормлейт полностью восстановилась. Увы, похоже, она лишь скрывала боль глубоко внутри и не смогла найти достаточно сил, чтобы выжить даже после того, как я сделал всё возможное, лишь бы провести её через ритуал.

Ладонью прикрыл широко распахнутые глаза, в которых, казалось, отражается густая зелёная листва столь любимых ею лесов…

- Спи спокойно, юная мятежница, - проговорил я. – Твой путь окончен. Увижу Киана – обязательно дам ему за тебя по морде, обещаю.

Я поднялся и вместе с Айш-нором, Фотини и Морвин подошёл к каждому мертвецу, и каждое имя острой иглой вонзалось в сердце, говоря об ошибке, недоработке.

Из аномалии отправилось сто двенадцать человек, включая меня, близнецов и Сюин. Осталось пятьдесят семь, не считая Фотини.

В один заход мы потеряли почти половину.

- Пятьдесят три выжили, сорок четыре - нет, стало быть? – спросил я вслух.

Ответа не ожидал, но он последовал.

- А без тебя они бы все умерли, - заметила Морвин.

- Без меня вы не отправились бы в Пустошь, - возразил я. – За вами не погнались бы гейские паладины.

- Они бы не вырвались из гибнущего города - и все остались бы там, - улыбнулась близняшка.

- Вот-вот, - к разговору подключился Малоун, в голосе которого звучало куда меньше почтения, - парень, не накручивай себя, ладно? Ты не Морриган и не можешь всем помочь. Ты человек… Хм. Почти. Мы живы – и это главное. Гормлейт и других жалко, но так что ж? Помирать всем теперь?

Один за другим коленопреклонённые беглецы поднимались, обступали нас, и каждый – каждый! – произносил слова утешения.

Эти люди, потерявшие всё - друзей, любимых, дом, страну, саму человечность, не унывали и не сдавались. До самого конца они упрямо шли вперёд, а когда не смогли – пошли на крайние меры.

И, тем не менее, не озлобились и не винили окружающих. Редкость даже для Земли, что уж говорить про это гнусное местечко.

Я улыбнулся и постарался хотя бы немного привести чувства в порядок. Получалось так себе – эмоции скакали, будто на качелях, и не думали растворяться во всепоглощающем дзене. Прямо как во время недавнего испытания, честное слово!

Так или иначе, но спустя пару минут я мог соображать более-менее здраво. У нас ещё будет время обдумать всё, отрефлексировать обдуманное и проговорить отрефлексированное. Айш-нор задолжал мне долгую и обстоятельную беседу, и на этот раз я выбью из него ответы.

Сейчас же…

- Предлагаю отдохнуть до утра, с рассветом же отправимся в путь, - широко улыбнулся я. – И дайте кто-нибудь воды. Пить ужасно хочется.

***

Когда солнце встало-поднялось высоко-высоко Гелтах вышел-выбрался из укрытия и подошёл-прокрался к месту стоянки-ночёвки.

Он долго, очень долго исследовал-проверял всё.

Сомнений не было!

Не осталось!

Не…

Гелтах задрал голову к небу-солнцу, и яростный рёв его разнёсся над пустынными землями.

- Нет! Нет!! НЕ-Е-Е-ЕТ!!!

Он бился-ударялся головой и кулаками о твёрдую почву. И кричал, кричал, кричал, глядя на догорающий костёр, в котором рассыпались, обращаясь в пепел тела-останки.

Пламень этот был зажжён Чёрным Вороном, и Гелтах не смел подойти-подобраться ближе. Он уже потерял-лишился руки, и пустота в левом рукаве напоминала о глупости-неосмотрительности.

Судия был опасен, куда опасней, чем хотел показать-раскрыть остальным, с ним нужно считаться. Особенно теперь.

Гелтах ещё раз проверил-исследовал всё и снова закричал-завыл от обиды.

Все! Они все превратились-стали палачами! А значит, нет больше вкусных-сладких детишек с мягким мясцом и нежными косточками, которые было так приятно обсасывать-глодать, разгрызая и выпивая костный мозг. Есть лишь вонючие куски демонической дряни, жрать которую он не станет и под страхом смерти.

А те, кто не пережил перерождение… Он взглянул на догорающий костёр и скрипнул зубами. Да, с тел тех эта раскосая сука, эта шлюха Иггириасста сняла вкусное мясцо и теперь будет наслаждаться-пировать! А он, он… Он останется голодным!!!

От несправедливости хотелось плакать и выть. И он заплакал. И завыл.

Но увы, стенания-стоны не помогали. Мясцо, ради которого пришлось пожертвовать столь многим, безнадёжно испорчено. О, если бы он только мог выйти в мир, покинуть свое убежище, но… Гелтах слишком хорошо знал-ведал, что будет в этом случае.

Страна к востоку от Пустоши слишком важна-нужна проклятым паладинам Эйри, да будут пожраны их кишки червями! И они выяснят-найдут, обязательно!! А если и нет… Повеление господина абсолютно. Как может жалкий-слабый слуга вроде него противиться мощи великого?

Сказано ему было: «живи в Великой Пустоши, пока не призову, и носа не смей казать за ей пределами». По слову и быть.

Так много лет без на диете из немногочисленных путников-бродяг, забирающихся-попадающих в Пустошь! Так голодно! Так одиноко! И вот появилась возможность полакомиться сладким детским мясцом, точно птица удачи пролетела-пронеслась над его головой. Но увы, она лишь задела хвостом и умчалась в незримые выси, оставив бедного-несчастного Гелтаха оплакивать свою судьбу-юдоль.

Он распробовал лишь двух детишек, их сладкий вкус разбередил старые раны. Раскрыл истинный голод.

Гелтах надеялся, что сумеет добраться до остальных, несмотря на охрану, но… Теперь всё пропало. Дело сделано. Еда превратилась в мусор-отбросы.

Но как такое возможно? Лишь один из тысяч, десятков тысяч проходит отбор! Какое чудо смогло сотворить подобное? Как?

Ответ был-имелся, и Гелтах знал его.

Пожиратель нашёл на земле следы крови, лизнул, не обращая внимания на песок, сплюнул.

Да, да, это тот мальчишка!

Тот экзекутор!

Он проливал здесь кровь, а зачем бы это делать слуге Судии? Ответ может быть лишь один! Этот мерзавец – проводник, что позволяет обращаться иным.

Новый крик ярости пронзил небеса, Гелтах лупил кулаками по слабо заметному пятнышку, оставшемуся, видимо, от ритуала, когда мальчишка резал руку, дабы напоить своей кровью принявших кровь зверей Судий! Этот… этот наглец посмел лишить его вкуснейшей еды!

Гелтах скрипнул зубами и по-звериному ощерился, посмотрел-взглянул в сторону, куда отправился караван.

И мальчишка выбрался из ловушки, причем не один, а вместе с подружкой-спутницей. И она замечала-чувствовала его присутствие. Не один и не два раза ловил он на себе заинтересованный взгляд и уходил от слежки одному ему известным-ведомым способом.

Они испортили пиршество! Они должны заплатить!

О да, они заплатят!

Гелтах поднялся и нехорошо усмехнулся себе под нос.

Еды больше нет, но он отплатит за обиду-горесть! Он получит-заберёт причитающееся, отплатит дурным за злое! Но нужно спешить-торопиться. Очень скоро глупцы-враги достигнут земель той твари, а с ней встречаться лишний раз не хотелось. Да, нужно спешить-торопиться. Хотя… почему бы и нет? Пусть они столкнутся и завяжут бой, а он подкрадётся-подберётся и напрыгнет-бросится в самый подходящий момент. Да-да, именно так и надо будет сделать-поступить.

Умная мысль, вовремя пришедшая в голову, обрадовала-повеселила, даровала смысл.

Он поднялся и вытянулся так, что хрустнули позвонки.

Пир оказался испорчен, но хотя бы получится-удастся взять плату за обиду. Хуже, чем хотелось, но лучше, чем ничего. Что ж, вперёд, уже через несколько дней месть свершится.