Песня Сирены

Глава 4

«Пандора»…так назвала мама эту организацию для женщин, что находятся на самом настоящем распутье в своей жизни. Нельзя было назвать это сестринством, ибо здесь не было той наигранной честности, и поддержки, какую практикуют подобные организации, а основный принцип: раскрыть свой ящик Пандоры. Мама умалчивала многие подробности: как решилась посетить подобное заведение, почему вышла замуж и молчала, почему информация о ее владелице такая конфиденциальная, как и о требованиях для вступления, а еще она умолчала, что значит ее подвеска, которую она так старательно оберегает на своей хрупкой шее. Мама…нет…будем звать ее просто Яся, ибо, какая она мама если скрывала от меня…от своей дочери столько происходящих в жизни событий. Влад знал одну слабую сторону Ясечки — теплый капучино приготовленный его руками. Да, мама подобрела, и немного охотнее стала отвечать на вопросы, ибо даже не подозревала, что «теплым» ее напиток делает молочный мусс и ложка кофейного ликера. Заметив, как босс аккуратно подвинул ей чашку с напитком, я только незаметно кивнула ему на что он ответил взаимным жестом.

— Только подумай, мне приходится оправдываться перед дочерью за свою жизнь. — Яся вздохнула. — черт возьми, я взрослая женщина, Нина, и, прости, конечно, но имею полное право совершать какие-то вещи не посвящая тебя в них. Да, я обращалась в организацию, что именуются «Пандорой» через пять лет после развода с твоим отцом, но только потому что… — мама повертела в ладонях чашку. — потому что, я женщина, что еще хочет любить и способна на это. В то время, когда ты отправляла меня покой дожидаться пенсии, я решила для себя, что хочу хотя бы раз в жизни испытать чувство любви, страсти, научиться наслаждаться тем, что хочу я, а не тем чего от меня требуют. Я так устала подстраиваться, устала притворяться, что в отчаянье обратилась к супругам Росс. Знаешь, какое для меня было удивление, когда меня встретила совсем еще соплячка, что мудрее меня, опытнее и черт возьми, но внимательнее. Виктория молча выслушала всю мою историю, и, помнишь, я говорила тебе про проницательность? Забудь. Вика смогла составить всю мою подноготную, весь спектр моих интересов и пристрастий услышав одну простую историю моей прошлой жизни. Незамедлительно мы приступили к совершенствованию меня, и знаешь, что самое странное? — Яся отпила еще глоток. — она никуда меня не торопила. Под чутким наставлением самой Росс я шла этими крошечными шажками к своей мечте, и знаете, мои ребятки, ребятишки… — мама покачала головой. — удивительно, как по сути простые вещи помогли мне относиться к сексу и своим сексуальным желаниям более несерьезно. Я перестала стесняться себя, и того, что мне нравится. Когда спустя полтора года нашей работы я выказала желание попробовать себя в роли натурщицы, то Вика и стала моей сводницей. Она познакомила меня с молодым художником, что рисует обнаженные портреты и по слухам, пользует большой популярностью среди коллег и считается одним из лучших художников нашего города. После полугода наших с ним совместных работ, я впервые поняла, что влюбилась, но сказать об этом оказалось очень тяжело, ведь до этого мне никогда не приходилось говорить такое мужчине.

— Мам, а как же отец? Разве с ним у вас не было любви? — удивилась я чувствуя, как ладони Влада нежно сжимают мои плечи.

— Нин, прости, дочка, но с отцом у нас была только ты. — вздох. — не устраивай, пожалуйста, драмы, но сейчас ты это и сама должна понимать. Ты была единственным звеном, что связывала нас с твоим отцом все те года.

— Яся, но зачем Вы скрывали это от дочери? — спросил Влад не выпуская меня из своих своеобразных объятий. — Яся, так нельзя. — он покачал головой. — дочь же и все такое.

— Так нельзя? — мама ухмыльнулась. — мальчишка, тогда спроси у своего отца почему он не включил твою младшую сестру в наследство.

— Ясечка, как это подло… — Влад улыбнулся. — в нашей семье тайн нет, а Вы, как близкая подруга матери могли бы не трепаться об этом. — босс незаметно для нее нежно вдохнул запах моих волос. — потому что вышла замуж за его друга и стала совладелицей крупной корпорации вместе с ним. Это мы решили сами и не делали из ничего тайны. Ксюша живет за рубежом и много работает над процветанием компании, поэтому она и отказалась от доли в наследстве. Так что, Ясечка, видимо, «Пандора» научила Вас врать и скрываться, либо Вы приняли ее уроки не так.

— Хм, а ты наглый, щенок. — мама ухмыльнулась. — я пойду писать заявление об уходе, а тебе теперь придется стать мной, — она пристально посмотрела в мои покрасневшие глаза и улыбнулась. — только теперь ТЕБЕ придется ублажать его за лишний хлеб, ведь жить тебе больше негде.

Вы когда-нибудь задумывались о таких понятиях, как измена и предательство? Как часто люди считают, что измена влечет за собой предательство и наоборот. Кто-то скажет, что физическое влечение это всего лишь влечение, и ничего больше. Самая крайняя точка такого интереса закончится постелью, после которой, одна из сторон адюльтера просто забудет объект своего ночного наслаждения. Изменяют по меркантильному интересу в большинстве своем женщины, ибо мужчины более просты и полагаются на чувства, а не выгоду. Им приятнее осознавать, что коллега по измене просто получает от него удовольствие, чем мысль, какую выгоду она с него имеет. Если вернутся к теме измены и предательства, то одно можно сказать точно — и первое, и второе несет за собой разлад, хаос и ту самую духовную грязь, которую будет трудно отмыть даже святой водой. Иногда, такие связи окропляют преданные своей пассией супруги их же кровью. Такой ритуал, как правило, ставит точку в акте прелюбодеяния очищая душу, тело и иногда совесть. И если вы никогда не испытывали на своей шкуре вкус предательства, то представьте на секунду, как та, что вы ласкали часом ранее будет стонать в руках чужого мужчины. Это чувство должно быть схоже с ощущениями, когда жгучий коньяк раздирает глотку. Напоминать иглу, введённую в вену. Быть тем самым резким надрезом острого лезвия по коже. Неожиданно. Глубоко. Больно. Как вы поступите, если, придя домой после тяжелого трудового дня, застанете ту самую картину, когда с порога ясно, как поменялась атмосфера в вашем уютном гнездышке, и сейчас, вы стоите в дверях оглушенный сладким стоном верной супруги, а цветы, которые вы принесли по случаю годовщины свадьбы, знакомства, первого поцелуя или же первого признания в любви, падают на поли лепестки рассыпаются небрежным фонтаном вокруг. Боль сжимает дрожащее сердце, а слезы наворачиваются после мысли об убийстве предательницы. Только бывает поздно. Слезы здесь лишь бальзам, которым нельзя заставить сердце перестать любить. Не смывая кровь с рук, вы не теряетесь и просто звоните в полицию, что сознаться в своем личном правосудии, но только сердце, которое любило эту женщину сильнее жизни продолжает биться и коптить от предательства сильнее, но как быть, если предает более родной человек, с которым так тесно связан незримой пуповиной? Что делать, когда предает мама? Слова были лишними, и она, действительно ушла, а мы остались с Владом работать дальше, делая вид, словно ничего не произошло, но по факту…по факту все было чертовски плохо. С одной стороны, моя свобода…с другой стороны, потеря близкого человека. С одной стороны, моя новая жизнь без Сергея, а с другой стороны, банальная проблема — мне негде переночевать. Может быть, напрошусь поспать в кладовой? Ладно, об этом позже.

Я была потрясена, увидев, как вечером порог кафе переступил супруг Вики. Мужчина выглядел блаженно, в чем-то даже расслабленно, но при виде меня как-то собрался и уверенно прошел в самый конец зала заняв крайний столик с симпатичным видом из окна. Правда пришел он один, и по всей видимости, спутницу или же спутника не поджидал. Это было странно, но я отметила в коленях подростковую дрожь стоило ему кивнуть на занятый им столик. Я направилась к нему с самой настоящей наигранной уверенностью, с какой молоденькие девчонки облокачиваются бедром о столик какого-нибудь клуба, чтобы показать свою сексуальность взрослым дядям. Впрочем, с чего бы я нервничала? Ведь это мужчина, и тем более он занят, а значит мои шансы на потенциальное его соблазнение будет нулевое, как и он не станет приставать ко мне. Хотя, я уверена, что вместе с женой они обмыли все мои косточки, и если мама не врала, и Вика проницательная, то уже давно разложила пасьянс моей жизни, но это какие-то загоны и тем более без всяких оснований. Вдруг, он догадался о моей лжи? Вдруг, в тот момент, когда я пыталась быть честной с ней, он все понял и знает, что я сделала? Ведь, если я читала дневник Марины, то будучи супругом ее близкой подруги не может не знать о похождениях и все такое. Так…стоп…слишком сложно. Просто взять заказ. Да блин, но ведь никто не смог бы удержаться от прочтения дневника Марины!!! И если я нарушила закон и вторглась в личную жизнь, то пусть она сама придет и скажет мне об этом. В лицо!

— Добрый вечер, Нина. — поздоровался мужчина с доброжелательной улыбкой на лице от которой мне стало почему-то не по себе, ибо ямочки на его щеках были предательски милыми и располагали к себе не меньше иного мужского шарма.

— Очень рада встречи. — прохрипела осипшим от волнения голосом я, протягивая в руки меню. На секунду замерев, я почувствовала прикосновение его чувственных пальцев на своей коже. Секунда зрительного контакта заставили меня подкосить ноги. В глубоких, темно-карих глазах скрывался самый настоящий омут с самыми сексуальными чертями, которых он крепко сдерживал, не позволяя отражаться во взгляде. — могу я предложить Вам фирменное блюдо? Или начнете с кофе? — крепко сжимая в руке карандаш я не могла отвести прикованного взгляда.

— Мне, пожалуйста, черный чай с клубникой, сэндвич с яйцом и в бумажный пакет восемь злаковых печенья, но это с собой. — он аккуратно положил меню в мой передник и игриво похлопав по нему улыбнулся.

Все во мне было горело каким-то неестественным огнем от его наигранной мягкости, ибо глаза…его глаза, черт возьми, выдавали все. Под добротой — власть, а под мягкостью — настоящая, моральная плеть, что оставляет свой след не на коже, а по сердцу. Рядом с ним, наверное, очень легко чувствовать себя восторженным, нелепым щенком, но почему-то фантазия рисует только то, что его женщина в шелках и кружеве позволяет сбивать пепел в ее раскрытые ладони стоя строго на коленях, но если та блондинка его супруга, то верны ли мои мысли? В течении десяти минут его заказ был готов. Я отметила его размеренность. Он не спешил, и вел себя так, словно выжидает определенное время. Занятно, но если вспомнить мои размышления про восторженного щенка, то на ум пришла своеобразна ассоциация: «Хозяин меня любит, заботиться…наверное, он самый настоящий — Бог!» — и так подумает любая собака получающая поощрение лежа у ног покровителя, так чем отличаются люди? Когда он закончил я подошла убрать посуду, и мужчина снова одарил меня своим взглядом, а мои руки моментально превратились в ледышки. Вдруг он предложил присесть за столик и я обмерла…

— Не думаю, что это будет правильно, ведь я официантка, и должна выполнять свою работу. — развела руки в стороны я стараясь сдержать нарастающий страх, но почему я боюсь? Простой разговор же, а я таю, словно мороженое в его руках. — ладно, если только на минутку, но только на минуту.

— Я не задержу тебя на долго, — заверил мужчина галантно выдвигая для меня стул. — это на секунду.

— У меня смена, — ответила я, чувствуя себя загнанной в угол, ибо избавиться от этого чувства оказалось гораздо сложнее, чем мне казалось. — так о чем Вы хотели поговорить?

— Давай ты не будешь мне «выкать».-мужчина мягко улыбнулся. — меня зовут Алексей. — его ладонь плавно легла на стол еле касаясь разбросанных салфеток, что он начал складывать в одну аккуратную стопку. — предлагаешь мне подождать еще десять минут? — уголки его губ исказила улыбка, и я резко обернулась на часы. Действительно, мне оставалось десять минут. — к тому же, в заведении все равно никого нет, а Влад возражать не станет. — Алексей притопывал под столом ногой в такт тихо играющей музыке.

— Удивительно, Вы знаете Владислава Михайловича? — удивилась я медленно опускаясь на стул. — мне казалось, что он не заводит друзей. Знаете… — на секунду я задумалась. — Алексей, я пока плохо понимаю, чем могу быть Вам…тебе…полезной.

— Знаешь, Нин, благодаря моей жене я знаю очень многих людей, но вот только сегодня заметил тебя, и знаешь, мы с тобой еще не знакомы. — мужчина достал бумажник и свернув пополам купюру зажал ее прищепкой к чеку и поставил роспись. — на самом деле, в этом есть некая случайность, стечение обстоятельств. Предпочитая держаться в тени ее работы, я постоянно оказываюсь в самой гуще событий. Случайность, или же она старается играть сразу крупными фигурами, — мужчина повертел в руках еще не убранную ложку от чая. — но так оно всегда и случается. Так вот, тебя я приметил еще в нашу прошлую встречу. Официантка, но, как сказала моя жена, то в твоих глазах есть все задатки настоящей укротительницы.

— Ну, если быть честной, то Вы ничего не потеряли с этого, ведь знакомство с официанткой это не то, чем люди гордятся. — вздох. — а я просто официантка. — продолжая вздыхать, я не сразу и заметила, как его пальцы нежно поглаживают мои гладкие ноготки. — укротительница… — шепотом повторив простое слово непроизвольно пришлось вздохнуть. Вздох с ноткой самого настоящего разочарования от нестыковки с действительностью. — укротительница…укротительницы они какие? Смелые и не размениваются на всякие мелочи, а я не умею так. Не получается что-ли…

Заигравшая яркими красками нарастающая фантазия давала свои первые плоды, погружая меня в мир грез и напрочь выгоняя из реалий мира. Перед глазами цирковой манеж оснащенный крепкой клеткой, что защитит в случае опасности зрителя, но не меня. Клетка способна сдержать зверя в лице хищника, но совершенно непригодна для хищника с человеческим лицом, а тем более, когда лицо это женское. Двери железного барьера плавно поднимаются вверх, и я делаю уверенный шаг навстречу тигриного рычанья, что скрывается за темнотой, за мраком. Взгляд вперед. Резко открываю глаза, чувствуя, как сужаются до кошачьего мои зрачки, позволяя видеть в полумраке нервно мечущийся силуэт дикой, грозной кошки. Ролевая игра, где тебе предначертано быть хозяйкой. Я выхожу в яркий, осветляющий на секунду свет прожекторов. Мое страстное тело обтянуто плотным черно-фиолетовым корсетом аппетитно подчеркивая декольте. Поверх черный пиджак, шляпка с прозрачной вуалью на глаза, что сдерживает волосы в хвост. Высокие, лакированные сапоги до колен и эти сетчатые колготки позволяющие выглядеть не просто дерзко, а граничить с самой настоящей вульгарностью. Хлыст ударяет о пол, и массивная тигрица скалит свои зубы нервно обходя меня вокруг. Между мной и истинной животной самкой есть непрерывная нить ненависти, кою обычно стараются скрыть от глаз незнакомцев, ибо ненависть всегда стоит бок обок со страстью, возбуждение пробирающим от кончиков пальцев до ресниц. Крепче сжав в своей руке хлыст, я снова ударяю им по полу заставляя тигрицу рычать и не сводя с меня своего хищного взгляда она готовиться к прыжку, но срывая в головы шляпку, я резко отбрасываю ее в зал позволяя ветру растрепать мои волосы. Шаг в сторону, и я падаю на четвереньки, скалясь на самку, как на самую настоящую соперницу и она отступает, послушно запрыгивая на приготовленный для нее короб. В толпе людей осыпающих меня розами и аплодисментами замечаю скрытного, перемещающегося, словно тень моего нового знакомого, что так стремительно движется к выходу, но я ведь укротительница и мне промахи не свойственны. Покидаю манеж, разбрасываю толпу, чтобы успеть и ловлю своего гостя у самых дверей за самое горло. Прожигая ненавистью, словно очередного хищника отбрасываю сомнения впиваясь страстным, мокрым поцелуем в его губы…

— Как говорит моя супруга… — из фантазий выбил его тихий, медитативный голос. — «Не бывает просто официанток, просто учительниц или же медсестер. Нельзя быть кем-то время от времени, нельзя побеждать время от времени, как и быть проигравшем, ибо природа создала женщин для создания прекрасного».-он убрал бумажный пакет во внутренний карман своей куртки. — привычка побеждать вырабатывается годами, упорными тренировками над собой. Думаешь, что ты видишь перед собой уверенную женщину, но только эта уверенная в себе девчонка никогда не покажет истинного лица, ибо такие, как она знают, что любителей клацать пастью возле нее гораздо больше, чем можно себе представить.

— Знаете, Алексей, и здесь было бы уместно называть Вас по имени и отчеству, но я простая официантка, которая за сегодня узнала слишком многого нового. Давайте не будем искать причин и просто примем факт моей простоты: я всего лишь официантка, что рассталась с мужем и теперь должна подумать о будущем, или хотя бы о сегодняшнем ночлеге. — вздох. — спасибо, за приятную компанию, но мне нужно сдать смену. — я медленно начала подниматься со стула. — а что касается Вашей жены, то просто быть в себе уверенной, когда ее боготворит такой мужчина, как Вы, но, когда ты возвращаешься в дом, где кроме скандала и неблагодарности тебя ничего не ждет, то как-то трудно быть цветущей и уверенной в себе. А еще трудно быть уверенной в себе будучи обычной подай-принеси. К обычной стриптизерше уважения больше, чем, как сказала Ваша знакомая, к «обслуге».

— Быстро села на место. — прошипел мужчина так, что его темно-карие глаза практически почернели, и я буквально упала обратно на сидушку. — так вот, Нина, мне нужно кое-что у тебя спросить. Та безделица Марины, которую ты нашла, — мужчина потер пальцами бороду. — в общем, Марина немного беспокоиться: не читал ли ее кто-нибудь кроме тебя? Это дневник, и все, что там было написано, имеет личный характер и какое-никакое, но значение для человека, что писал это. Хотя я считаю, что электронные дневники удобны не только в плане своей компактности, но и безопасности, только моя супруга слишком сентиментальна, чтобы признать, что нынче технологии вытесняют такие мелочи. Теперь еще и Марина нервно кусает пальцы, но думаю это временно.

— Я не говорила, что читала его. — стыдливо отведя в сторону взгляд я вздохнула. — с чего вообще такие выводы? Найти его не означало прочесть. — мой голос нервно подпрыгнул. — ведь найдя на улице бумажник не начинаешь же сразу воровать из него деньги.

— Знаешь, а вот моя жена сказала, что ты «не тот» человек, что будет лгать. — улыбка наглого хищника не сходила с его мягкого лица. — слишком ты любопытна, чтобы просто, как ты сказала, постирать блокнот, и не забрать деньги с найденного бумажника. Извини, милая, но любопытные сведенья, как и легкие деньги ласкают не только пах, но и руки.

— Вы загнали меня в угол, и не даете даже шанса сбежать. — поднимаясь из-за стола я поджала под себя правую ногу, как делала в детстве, когда было страшно. Я оглядела пустое кафе, и увидела немного расслабления на лице мужчины. Он сцепил свои руки на столе и поддался чуть назад. — прошу прощения за ложь, но я… — нос начал гореть, как это случалось перед моим желание заплакать. — да, я читала его, но только парочку страниц. Клянусь, у меня и в мыслях не было, Боже, я просто не хотела смущать Вашу жену, и мне пришлось соврать. Я чувствую себя дурой, потому что вернула бы дневник в целостности и сохранности, но мой бывший муж… — слезы тонкой струйкой прыснули с глаз и я закрыла лицо руками, чтобы спустя секунду провести холодными ладонями по коже. — он вернулся домой подвыпивший, и между нами разразился скандал. Там небольшая потасовка была, и я утопила дневник Марины, когда принимала ванную. Разве я заслужила осуждений?

— Не расстраивайся, все это лишь мелочи жизни, которые не стоят твоих слез, переживаний. — мужчина накинул куртку, но похлопав себя по карманам вдруг вынул ярко-красный буклет и протянул его мне. — если возникнут вопросы на счет прочитанного в дневнике, или же потребуется помощь, то обязательно звони. Иногда, подать руку помощи не означает сжалиться.

— Эм, ну хорошо. — я робко сжала буклет пальцами.

— Я говорю совершенно серьезно. В любое время — днем или же поздней ночью, иначе с моей женой все равно не связаться. Не смотря на свою медийность она очень замкнутый человек. Она сюда просто так уже не вернется, как и я. — мужчина вздохнул. — поэтому не бойся беспокоить нас.

Я держала в руках буклет с чувством легкой опаски, словно если я его раскрою, то узнаю дату собственной смерти. Ярко-красный буклет представлял собой гладкий картон с изображением бриллианта над которым золотой надписью выгравировано «Пандора», а под ним пять кружков с разными символами, и только в середине указан символ «Венеры». Буклет раскрылся словно дорогая упаковка шоколада, и я от удивления просто обомлела. Одна сторона обита бархатной тканью с закрепленным внутри золотым кулоном «Passion», а на другой стороне снова изображен бриллиант с ведущими от него четырьмя изящными стрелочками: самопринятие, страсть, честность, секс. Сверху снова золотом прошито «Пандора» и небольшое послание:…«Вы любите удовольствие? Его нежные поцелуи и запах? Наслаждение, которое подари Вам Pandora, сильнее если это взаимно. Pandora заботится о Вас. Наслаждайтесь любовью бесконечно долго! С любовью, ваша Pandora.» На обратной стороне буклета золотом прошито Виктория Росс и номер телефона, а ниже ваша любовь не имеет границ — 130.1 FM «P.A.N.D.O.R.A — разговоры о главном».

— Простите, конечно, может быть я покажусь слишком наглой, но только даже при достаточно моем плачевном состоянии сейчас, я не нуждаюсь в психологической помощи. — я разочаровано закрыла буклет. — простите, но мне это не пригодится. — протянув мужчине обратно послание ответила я.

— Вообще-то, — мужчина сел на место. — я не люблю делать такие вещи через голову моей супруги, но видимо сказать должен сейчас, чтобы ты наконец-то все поняла. — он нежно, хотя и настойчиво сжал мою левую кисть своей рукой. — Виктория Росс согласилась стать твоей наставницей. Она работала с такими женщинами, что смогли стать громкими именами, обрести свою гавань и стать просто счастливыми. Росс не разменивается на мелочи. Это, видимо, ее главный принцип.

— Она работала с Мариной? — склонила голову в удивлении я.

— Я не имею никакого права говорить о ее клиентах с посторонними людьми, но если тебе от этого станет легче, то да. — он играл пальцами с моими в некий флирт переплетения, и я плыла от этих прикосновений, словно опьяненная хорошим вином.

— Возможно, Вы правы, и мне нужна помощь… — прошептала с легким стоном я. — но при моем финансовом положении я не могу себе это позволить.

— Росс сама выбирает своих клиенток, что позволяет ей работать для них бесплатно. — мужчина крепче сжал мои пальцы. — при более приватной встречи ты узнаешь гораздо больше. От тебя ей нужно только желание и взаимность.

— Я обязательно позвоню… — все так же шепотом продолжила твердить я. — спасибо, что верите в меня…для меня это очень важно.

Мужчина встал из-за стола протянув к моему лицу свою руку так, что тонкие пальцы прикоснулись кожи. Он по-отцовски взял меня за подбородок так, что его наручные часы оказались так близко к моему уху, словно каждое тиканье отмеряло секунду до моего потенциального срыва. Я видела в его взгляде все: быть мужчиной трудно, но еще труднее сохранять своего хищника, когда мысли давно вернули в первобытное состояние, и велят взять, но ты держишься, как только можешь сопротивляясь, проявляя характер. Момент морально единения. Момент чего-то по-настоящему запретного…близости? Он близок, как только можно, но о чем я? Ведь даже имени его не знаю, да и к тому же он женат. Дверной колокольчик просигналил о его уходе. Буклет с подвеской внутри я надежно спрятала в карман передника, и стоило двери захлопнуться, я, словно теряя последние силы буквально упала на стул, не веря в происходящее. Ждать смысла нет…нужно сделать звонок…

***

130.1 FM «P.A.N.D.O.R.A — разговоры о главном». — находилась в одноэтажном здании поделённым ровно на четыре сектора. Мне довелось узнать только два из них: первый представлял собой небольшую комнату походившую на кабинет психоаналитика. Приятные, теплого отлива розовые стены с рисунком вьющегося зеленого плюща приятно ласкали взгляд, но мой зацепился на центральной, широкой стене. Из фотокарточек полороида выложено слово «Pandora» и присмотревшись, я увидела силуэты, запечатленные обнаженные части тела женщин, а горделивая улыбка супруга Росс внушала мне едкий, проникающий под кожу страх. Возникающие в голове образы не оставляли меня ни на секунду в покое…это будоражило. В изображениях я узнавал встречавшихся нам в коридорах женщин, что так нежно приветствовали мужчину своими улыбками, ласковыми прикосновениями к лицу и ладоням, и просто игривыми взглядами. Я увидела на фотографиях многих, но только не смогла найти саму Росс. Мужские пальцы крепче сжали мои плечи, и я почувствовала, как по спине скатываются несколько капель пота делая меня влажной не только между ног. Снова взгляд мои скользил по фотокарточкам…туман…и я проваливаюсь в мир возбуждающих иллюзий, которых, может быть, даже и не было, а может…

***

Он возвращается сюда…по привычке, по работу, а иной раз по просьбу жены, чтобы утолить ее любопытство. Сколько еще он сможет делать эти вещи, что так ей нравятся? Эксперимент затягивается, эксперимент должен подойти к концу банально тогда, когда секс станет для него скучным, когда секс станет для него нечто вроде вызывающим отчуждение и это будет исключительно ее вина. Он стоит у задёрнутого темно-синий шторой окна, и медленно, словно смакуя каждый глоток пьёт свой крепкий, черный чай, чувствуя, как сладко-горькая жидкость медленно скользя по горлу заставляет выступить нескольким каплям пота. Небо в преддверии грозы…мрачное, тяжело, как и свинцовые чувства, что теплятся в глубине его души. Раздвигая тонкими пальцами тяжелую ткань занавесок, он внимательно рассматривал небесные силуэты облаков, надвигающихся туч, первого срывающегося, как женские слезы от хлесткой пощечины, каплей дождя. Из стоящего на рабочем столе его жены радиоприемника доносится старенькая, чувственная песня Роксет «Слушай сердцем», и, вздохнув, он допивает напиток, оставив чашку с осадком на подоконнике. Если быть честным, то он терпеть не мог сюда возвращаться, ибо каждый раз, когда ему приходилось переступать порог этого места, он чувствовал себя загнанным хищником, которого пытаются приручить, которого загоняя в угол пытаются усмирить плетью и ярким пламенем обжигающегося огня. Только ты же хищник, что ты можешь кроме рычания? Его руки помнят все: прикосновения, ласку, поцелуи, но только мысли в чувстве беспамятства и забвении самого важного, самого ценного в жизни…смысл чего ты просто потерял.

Когда ты любишь, то совершенно не замечаешь сколько выучил привычек того, перед кем сердце предательски падает к ногам, но гордость поднимает его вновь и вновь, и только тогда в тебе просыпается не просто властный покровитель, а самый грозный мужчина, какой мог возникнуть перед хрупкой женщиной. Он сделал вдох и на секунду замер, словно проверяя сколько сможет жить без воздуха. Сладкий запах цветов плавно сменялся ноткой приторных ягод, и резко, словно девичий секрет шлейфом за собой влечет едкая терпкость. Такой запоминающийся, доводящий до мурашек, до с ума схождения запах. И вот она неуверенно открывает дверь. Пшеничные, волнистые локоны развивает легкий ветерок, окропляя прохладой эти ее грациозные движения чувственного тела. Изящные изгибы…плавные, чувственные переходы от талии к бедрам, и ее невероятный, возбуждающий до чертиков жалостливый, но, черт возьми, уверенный взгляд. Сколько же в нем жалости, сколько в нем страха, но того ли ты желал? Этот ли взгляд готов выдерживать каждый раз, когда он просто робко смотрит в твою сторону, закусывая губу, глотая слезы в то время, когда ты застегиваешь ремень прихорашиваясь для своей жены? А в это время, так к кому лежит тело сдерживает свою истерику стараясь быть достойной. Так ведь хочешь именно ты.

— Не ожидала тебя здесь увидеть. — Марина вздохнула. — тут твоя жена просила оставить документы. Я принесла. — без каких-либо эмоций сказала женщина аккуратно протянув мужчине папку с бумагами. — ты ведь передашь?

— Почему так долго? — не думая брать бумажную волокиту спросил мужчина сжав зубами острую зубочистку. — думаешь, что в регламент твоих привилегий входят опоздания?

— Ты будешь винить меня за то, что я не смогла застать твою жену, когда мне это было нужно? — девушка облизнулась. — прости, пожалуйста. Я помню, что опоздания не красят меня, но я…

— Все. — он выдохнул. — что там у тебя за документы? — спросил он склонив голову на бок.

— Смотри, — Марина передала папку в мужские ладони, и раскрыла его на третьей странице. — ты должен прочитать вот этот момент, и а еще вот этот… — ее изящные пальцы быстро играли по строчками показывая моменты, где требовалось его вмешательство. — так, смотри, а здесь я хочу вставить красивую сцену какой-нибудь танцевальной группы, а вот тут..-ее пальцы нежно перевернули страницу. — здесь момент с красными шторами, но я боюсь, что гости просто запутаются и…

— И? — он сжал пальца девушки своей рукою.

— И… — она вздрогнула. — и я боюсь, что они запутаются. Да. — словно отвечая сама себе на заданный в голове вопрос ответила она. — запутаются. Не хотелось бы…

Мужчина перегрыз зубочистку. Треск оглушил Марину, и она шатнулась назад. Представляя себя этой самой зубочисткой, она подумала, что однажды, он так же ее просто сломает. Сломает, и все тут. Разве ему будет от этого плохо? Нет. Просто будет делать вид, что эта сломанная девчонка к нему не имеет никакого отношения. Мурашки выступили на ее коже, и закружилась голова. Заинтересованный взгляд хищника умеет пугать до костей. Ярко-красное платье обтянуло изящную фигурку, и от каждого ее движения он ловил свой взгляд на тесно прижатой друг дружке плоти, спрятанной под кружевным бюстгальтером. Эта женщина была полной противоположностью его жены, но тем сильнее было влечение к ней, сошедшей со старых кинопленок фильмов нуара. Именно Марина та самая женщина, которая будет подружкой детектива в любом старом детективе, именно она станет первой жертвой, которую подвергнуть изощрённым пыткам и садизму. Цокот высоких каблучков ласкал слух, как и ее манера двигаться, и касалось это не только походки. Вернее, походки не касалось совершенно. Тяжелая мужская ладонь легла на округлые женские ягодицы. Встав с места, он обошел ее со спины, и приобняв за талию, мужчина уткнулся носом в ее шею, вдыхая сладкую смесь духов и кожи. Марина вздрогнула. Сердце билось так быстро, что могло просто выпрыгнуть прочь. Ведь эта вся ситуация в очередной раз давала ей повод понять, что она всего лишь его любовница. Кто она такая, чтобы строить его? А уж тем более пытаться им помыкать. Все, что она может — подчиниться. Подчиниться, чтобы не стать хуже. Подчиниться, чтобы ему был хорошо. Считала ли она это самопожертвованием? Скорее тяжелой формой мазохизма. Стокгольмский синдром на лицо.

— Считаешь меня мерзавцем, который тобой пользуется? — его ладонь нежно скользила вверх задирая шелковое платье выше бедра. — считаешь, что я никогда тебя не слушаю, а ведь ты ошибаешься, малышка.

— Ты всегда так поступаешь, и… — она сдержала стон. — что я могу еще думать?

— Но ведь причина всего ты. — мужчина улыбнулся. — можно ли винить меня в этом?

— Я не позволю тебе издеваться над мной. Ты возомнил себя Богом, но только я не могу так больше. — прошептала сквозь слезы Марина. — я покончу с этим.

— Я согласен. — он улыбнулся. — давай разойдемся, но далеко ли ты уйдешь, птичка?

— В каком смысле? — женщина удивилась. — ты согласен?

— Да. — мужчина спокойно открыл ящик стола.

— Ты серьезно хочешь, чтобы мы расстались? — девушка пошатнулась, но резко облокотилась ладонями о стол.

— Знаешь, если бы ты хотела, то давно бы упорхнула от меня. — он засмеялся. — но откуда в тебе, безвольной пташке, столько силы? Хотя, я знаю, что может заставить тебя передумать. — он резко швырнул стопку фотографий, и они разлетелись по столешнице, а некоторые упали на пол.

Марина подняла фотографии с пола и ужаснулась. Она увидела себя. Обнажённую, такую хрупкую, такую открытую. Разные позы, разное время, но это была она, и если ранее фразы из серии «Ты должна улыбнуться, я хочу запечатлеть всю тебя» звучали, как нечто эротическое, и лестное, то теперь она поняла, как снова обожглась. Она снова получали свой сердечный ожог. Он дал ей свободу, которая ей чужда. Он позволил узнать ей свою цену, но она совершенно не умела ею пользоваться. Шелковая ткань пала к ее ногам, стоило ему стянуть нежные лямки. Пикантная фигура настоящей Афродиты. Чувственная, страстная, покорная страсть своему покровителю. Он не позволил ей оголиться полностью. Марина облокотилась локтями на скользкие изображения, и застонала. Видеть саму себя в этих унизительных снимках, и чувствовать себя низменной женщиной, было для нее сродни потерять невинность женщине до замужества. Все ее нутро понимало скверность поступков, но только сердце хотело дать ему то, что требует тело. Прерогатива быть униженной даже будучи сверху — ее клише, как любой актрисы, которая играет один тип ролей. Будь она любовницей, или вечной мученицей. Это ее клише. Ее клеймо на сладком теле. Резкий порыв ветра скинул фотографии со стола развивая их вокруг женщины.

На столе лежал небольшой фотоаппарат, и он потянулся за ним. Марина узнала его. Моментальные снимки, на которых она выглядела просто отвратительно сейчас оказался в его руках. Нет, она получалась отлично, но только на этих фото она видела свою истинную сущность. Чувствуя приближения собственного экстаза, женщина хотела завершить свою партию любовного соития, но разрешения не услышала.

— Улыбнись, малышка. — засмеялся он и фотография выпорхнула. Несколько трясущих движений и на бумаге проявилась она.

Одна, другая, третья он просто купался в удовольствие, которая она приносила ему всем. Своим телом, своей внешностью, своей натурой.

— Ты словно униженная мною Магдалина. — приговаривал он поглаживая Марину по мягким волосам.

***

Приобнятая им за плечи, я почувствовала, как он нежно сжал пальцами мое тело и на секунду вздрогнула, не подавая вида продолжая рассматривать кабинет. Широкое окно по левую сторону задернутое графитной, бархатной шторой вело в студию. Алексей отодвинул ее в сторону, показывая мне самое сердце «Пандоры». Студия разговоров о главном…небольшой закуток оснащенный не только техникой, но и большим бриллиантовым панно. Большой камень, как в буклете, а под ним сама надписать «Pandora» выложенная множеством переливающихся, голубых камней. Из студии доносились тихие, чарующие нотки песни «Angel» от Мадонны, а внутри находились две женщины, одну из которых я знала, как супругу Викторию Росс. Одета она в черную толстовку, на спине которой белыми штрихам был рисунок бриллианта, и классические синие, обтягивающие джинсы. Подпирая личико ладонью, Виктория устало залипала в экран монитора своего ноутбука, и что-то меланхолично прокручивала мышкой изредка косясь на свою напарницу. В какой-то момент, Вика облокотилась ногами о перегородку под столом и откинув голову назад, вытянула вверх свои ладони пытаясь дотронуться потолка. Ее напарницу сверила время на своих наручных часах с часами за спиной, и с компьютерными, а после метнулась рысью к кофе машине наполняя два высоких стакана напитком, от которого Влада замутило бы сразу. Вторая девушка несколько отличалась от Росс своей непосредственностью. Белокурые волосы прядями окрашены фиолетовой краской под ее голубые глаза. Невысоко роста с аккуратным, но весьма чувственным телосложением, что изящно подчеркнуто неким подростковым стилем одежды. Так сейчас одетая в тонкую, обтягивающую футболку черного цвета с точно таким же рисунком бриллианта, и обтягивающие, высокие джинсы с лямками она подчеркнута каждое свое телесное достоинство, но помимо всего прочего, я обратила внимание на ее длинные, острые, темно-вишневые ноготки с впечатляющими золотыми блестками. Так поставив стакан перед Росс, она подвинула свое кресло и не выпуская своего стакана, просто плюхнулась на сидение. Виктория отпила глоток кофе, и надела наушники. Ее примеру последовала и напарница. Подвинув микрофон, девушка улыбнулась…

— Всем добрый вечер, дорогие слушатели. Мы рады приветствовать вас на нашей радио волне 103.1FM и хотим напомнить, что вы слушаете передачу «разговоры о главном» на самом ведущем среди отечественных волн о «главном».-девушка посмотрела на Вику и незаметно кивнула ей. — напоминаем, что мы не пропаганда разврата, и не пропаганда нимфомании. Мы за свободный секс, за свободную любовь, за самопринятие, но главным образом за любовь.

— Как велит нам девиз «Пандоры», Шейла? — Виктория отпила глоток кофе.

— Не знать границ своего либидо. — напарница Росс игриво улыбнулась. — все прекрасно в меру, но сегодня мы поговорим об одной проблеме нашей слушательницы. Кстати, напоминаю вам, что своим истории и проблемы вы можете оставить на нашем официальном сайте в личных сообщениях, и по ходу передачи мы постараемся разобрать некоторые из них, но не огорчайтесь, Виктория Росс обязательно после эфира ответит на все ваши письменные просьбы в сообщениях, но не забывайте, чтобы получить ответ нужно оставить свою почту. — Шейла улыбнулась. — Виктория, птичка моя, наша постоянная читательница спрашивает, как быть третьим, но не лишним? Как ты понимаешь, вопрос относится к теме группового секса, а в нашем случае, вопрос касается того случая. Когда, допустим, мужчина предлагает своей женщине привести в постель еще одну женщину. Как ты думаешь, что следует учесть в таких случаях, и если не секрет, то как ты относишься к такому сексуальному опыту? — на стол радиоведущей изящно запрыгнула черепаховая кошка. Обходя длинными лапками кофейный стакан, и мурлыкая в микрофон, она потерлась своей головой о ладонь Шейлы, и ведущая не сбивая своего ритма продолжила дальше вести эфир, словно ничего не происходит. — лично мое мнение, — девушка посадила кошку на свои колени. — обидно, что люди слыша словосочетание «групповой секс» сразу ассоциируют происходящее с безнравственностью. Если честно то, когда мне было восемнадцать лет, то мой первый молодой человек был из тех кто хотел всего и сразу, а я в силу своей наивности согласилась, и не пожалела о таком опыте.

— Вопрос, конечно, не из самых простых. — Виктория улыбнулась и посмотрев в прозрачное окошко подмигнула своему супругу. — есть две проблемы с которыми могут столкнуться неуверенные в происходящем женщины, и прежде, чем соглашаться на такой формат сексуального акта, следует взвесить непросто все «за» и «против», а спросить саму себя «а готова ли я подставить под удар свои отношения?». Бытует мнение, что после того, семейные пары уже не возвращаются в привычный ритм жизни, как и кардинально меняются отношения. Просто представим, что вот есть у нас одна такая интимная королева, что привыкла получать все внимание: ласку, все сладости, трофеи. Вдруг, она становится самой настоящей жертвой. Проблема кроется в том, что та, кто собирал все лавры вдруг открывает глаза и словно прозревает. Все. Финиш. Ее партнер уже занимается сексом с другой женщиной.

— Значит ли это, что произошел факт измены? — Шейла оттолкнулась от пола чуть прокручиваясь на кресле продолжая одной ладонью поглаживать мурчащую кошку, а второй болтать кофе в своем стакане. — неужели, это конец отношений?

— Нет. Человек, который хочет изменить делает это тихо и не оставляет следов, а здесь на лицо теория относительности. — Вика облизнулась. — если так разобраться, то мы воспринимаем определенный отрезок нашего времени, нашей реалии относительно чего-либо. Я не заговариваюсь, но если возникает ситуация, где ваш супруг прямо выказывает свое желание заняться сексом с другой женщиной, но при вашем присутствии, то в ваших отношениях наступает очень интересный процесс. Проверка полноты чувств именно на подушке измены.

— Да, но вот наш герой приводит вторую женщину в супружеское ложе, и что? — Шейла улыбнулась. — как не сгореть от ревности?

— Проследите за реакцией. — Росс снова повернула голову на мужа. — проследите за тем, как ваш партнер обходиться с другими женщинами и с вами. В жизни, в сексе, в чувствах и разных жизненных ситуациях нужен фон. — она ласково улыбнулась. — групповой секс учит нас наблюдать, сравнивать и делать самые трезвые, холодные выводы. Как ваш партнер целует вас, а как вторую партнершу? Прикосновения… — девушка вздохнула. — как он гладит лицо, тело второй партнерши и как проникновенно прикасается к вам? После одной ночи станет абсолютно ясно, кто его основное блюдо с самыми обожаемыми специями, а кто только деликатес, что вкушаешь в новинку?

— Узаконенная измена просто. — Шейла кокетливо засмеялась. — и все же, но как ты сама относишься к этому?

— Знаешь, если честно, то я на этот счет достаточно радикальная, хотя и готова на экспереенты. — Виктория провела ладонью по своей шейке. — если между партнерами нет должного доверия, то сперва они должны задать сами себе один простой вопрос «а готов ли я видеть, как мой партнер сгорает от оргазма с другим человеком?». Если нет, то тема группового секса это не его тема. — Росс снова улыбнулась. — все на самом деле, будет бессмысленным, если вы не можете дать почувствовать друг другу, что именно ваш лучше всех остальных. Как известно, все громкие слова произносят шепотом. Как к этому отношусь я? — Виктория отпила очередной глоток кофе. — накапливайте простое человеческое доверие и берегите друг друга, а мы с Шейлой оставляем вас, наши дорогие слушатели, ровно на пятнадцать минут.

— Все правильно, милая, — Шейла открыла на экране ноутбука музыкальный плейлист на пятнадцать минут и улыбнулась. — а сразу после перерыва мы поговорим о «сексуальной этике», и продолжим расширять наши сексуальные границы. Оставайтесь с нами. Ваши 103.1FM не переключайтесь.

В его мужском взгляде было что-то необычно. Знаете, когда человек смотрит на тебя не как на объект плотской заинтересованности, а взгляд его устремлен куда-то глубже, чем тело. Пытаясь разглядеть душу, он пробирал меня по косточкам, но только когда сталкивался со мной взглядом, то не отводил его, как смущенный мужчина, а продолжал перебирать мои ребра, проникая в брюшину. Я сразу поняла, что этот мужчина любим женщинами, но он словно не делал это каким-то достижением. Стоило его супруге буквально впорхнуть в кабинет, как он без всякого стеснения заключил ее в свои крепкие объятья, утыкаясь носом в волосы, вдыхая запах естественности. Виктория прижалась своей нежной щекой к его мягкой бороде и от удовольствия прикрыла глаза. Можно прекрасно представить, как эти двое могут безупречно врать друг другу, но только вера в каждое слово сделает любую ложь самой настоящей правдой, даже если она в прошлом проститутка, что однажды в порыве своей сексуально агонии заставила признаться его в любви, а быть может, прокричать. Он может видеть в ее теле самый настоящий грех, но только во взгляде милосердие Мадонны.

— Надеюсь, я не заставила Вас, моя дорогая, долго ждать. — Виктория ласково улыбнулась. — признаться честно, но я рада видеть Вас здесь.