Пета бяху или по миру наугад

Глава 8.

Горная гряда тянулась вдаль насколько хватало глаз. Снежные пики терялись в лохматых белых тучах, на их крутых склонах, словно стада гигантских белых овец, паслись облака. Возле тёмно-зелёной полосы леса облака клубились, таяли и неровными лёгкими полосами тумана ползли по склонам.

Нежась в тёплых ласковых потоках воздуха, Светлана плыла над лесом, окутанным загадочным туманным флёром и размышляла о том, что совершенно неоправданно всю жизнь боялась высоты. Сейчас небо казалось ей родной стихией, давным-давно забытой, но по счастливой случайности обретённой вновь. Девушка раскинула руки, тотчас превратившиеся в широкие сильные крылья, и рассмеялась, искренне радуясь воссоединению с небом и ветром. Несколько быстрых уверенных взмахов и вот уже новые, теперь прохладные воздушные потоки подхватывают лёгкое, изящное тело и несут вперёд, навстречу свежему ветру и свободе.

Светлане хотелось закричать во всю мощь лёгких, но она молчала, не желая нарушать абсолютную, незыблемую тишину поднебесья. Твёрдое как скала и эфемерное будто дымка безмолвие окутывало, проникало внутрь, становясь неотъемлемой частью души, смыслом существования и самой жизнью. "Чтобы мы не вкладывали в слова, как бы ни старались донести суть до собеседника, он не поймёт, не оценит откровенности и в лучшем случае, покрутит пальцем у виска, а в худшем… Впрочем, худшие варианты лучше не рассматривать. - Девушка зажмурилась, затем резко распахнула серебристо-серые глаза с вытянутыми прямоугольными зрачками, улыбнулась и взмахнула крыльями. - Буду надеяться на лучшее, думать позитивно и жить сегодняшним днём. Ведь сейчас мне хорошо. У меня есть свобода, ветер, молчание".

Сизая дымка над лесом сгустилась, полыхнула багрянцем и резко взметнулась к небу острыми языками пламени. Мгновенье, и алые всполохи застыли, превратившись в огненный замок, сияющий всеми оттенками красного. Разящими шпагами вонзились в низкие серые тучи шпили сторожевых башен и, одержав чистую победу, потянулись к солнцу, что гигантским золотым шаром висело в бездонном, голубом небе. По массивным крепостным стенам, вытесанным из тёмно-красного камня, пробежали золотые блики, и огненный замок взорвался рёвом труб. Из горла Светланы невольно вырвался радостный приветственный вопль, и над замком, кувыркаясь и резвясь в мощных потоках воздуха, закружилась могучая золотая птица.

- Вернись!!!

Пронзительный крик оглушил, в глазах вспыхнул разноцветные снопы искр, а звенящее, всеобъемлющее чувство свободного полёта исчезло, сменившись тяжестью оков бескрылого человеческого тела.

В первые секунды возвращения из сказочно-упоительного сна в серую, туманную явь Светка не могла даже пальцем шевельнуть. Она чувствовала себя подстреленной на взлёте птицей и даже ощущала боль в груди, там, куда попала шальная стрела, прервав упоительный, свободный полёт. "Блин! Стрела? Рана? Даже во сне этого не было. Надо ж такое нафантазировать! - Всё ещё не решаясь повернуться, девушка вгляделась в потолок, но ничего интересного не обнаружила. - Но там и не должно быть ничего такого! Хотя…от какого-нибудь волшебного люка, прямиком ведущего домой, я бы не отказалась". Светка представила, как поднимается по металлическим скобам, вбитым в кирпичную кладку, упирается руками в тяжёлую, железную крышку, с трудом отодвигает и выбирается на поверхность в родном московском дворе. Она с умилением посмотрела на невзрачную девятиэтажку с железными дверями подъездов и строгими рядами окон, на обнажившиеся к зиме деревья, на детскую площадку со сломанными качелями, счастливо улыбнулась и, тихонько напевая, направилась к своему подъезду. "Не ожидала, что возвращение в Москву станет настолько простым и даже банальным делом. Всего-то и стоило напрячь воображение… Сейчас приду домой и первым делом выпью чаю. С шоколадкой. Хотя и бутерброд не был бы лишним, да и супчику не мешало бы поесть, а потом котлетку…" Девушка почувствовала, как рот наполняется слюной, издала почти сладострастный стон и с вожделением взглянула на выкрашенную серой краской подъездную дверь. Скорей бы! Света ускорила шаг, почти побежала к двери, однако та и не думала приближаться. Не замечая, что уже несётся как угорелая, девушка упорно рвалась к двери, но тщетно! Треклятый подъезд продолжал сохранять дистанцию. "Да что же это за невезуха! - в сердцах воскликнула Светка, остановилась и топнула ногой. - Что б вам всем пусто было!"

- Как скажешь… - прошелестел над ухом вкрадчивый голос, и девятиэтажка, потеряв чёткость очертаний, стала расплываться и таять в воздухе, словно это был не дом из железобетонных плит, а его отражение, бесплотный мираж, явившийся измученному тоской по родному очагу путешественнику.

До предела распахнув глаза, Светлана смотрела как превращается в ничто её родной дом, двор, деревья, детская площадка… Липкая паутина ужаса оплела и обездвижила тело не хуже стальных пут, а с детства знакомый мир родного двора стал чужим, пустым и мертвенно безмолвным. Внезапно жуткую тишину разорвали мерные бухающие удары, и Светка почти перестала дышать, сообразив, что слышит биение собственного сердца. Ритмичные тюкающие звуки становились громче и чаще, стало казаться, что сердце вот-вот вырвется из груди, что она вот-вот умрёт, так и не узнав, чем закончилось её странное путешествие. Света закрыла глаза, однако вместо желанной темноты, точно в насмешку, глазам предстала целёхонькая девятиэтажка, голые чёрные деревья и песочница с лопаткой, сиротливо торчавшей в высокой грязно-серой куче песка. Растерянный взгляд намертво прилип к яркому пластмассовому пятну, в голове возникло иррациональное желание подойти к песочнице, сесть на тонкий бортик и, взяв в руки лопатку, как в детстве построить из песка большой-пребольшой замок, с широкими стенами и сторожевыми башнями, рвущимися в небо.

В спину ударил резкий, холодный ветер, заставив шагнуть к окрасившейся багрянцем песочнице, где ожившие по воле волшебника-архитектора песчинки складывались в крепкие стены и величественные башни. Светка же почувствовала, что стремительно уменьшается в размерах, а замок, наоборот, растёт, что они словно меняются местами: игрушечное строение становится настоящим, живым, а она превращается в сказочно красивую и безнадёжно мёртвую куклу.

- Не хочу умирать… - едва ворочая языком, пробормотала Светлана, резко мотнула головой и… проснулась.

Некоторое время она лежала неподвижно, глядя в едва видимый в темноте потолок и перебирая в памяти события странного, похожего на абсурдный фильм сна. Багровый замок, представший в ночных видениях во всей красе, и пугал, и притягивал. С одной стороны, Светке хотелось прямо сейчас, не прощаясь с хозяевами, покинуть дом и пуститься в путь, причём не важно, пойдёт ли она пешком, поедет ли в повозке или верхом на лошадях, медведях, единорогах, полетит ли на драконе или сама превратится в птицу. Однако с другой стороны, вскакивать с постели и нестись куда-то сломя голову было совсем не в Светкином характере. А если учесть, что путь предстоит не близкий, нужно обязательно обдумать маршрут, собрать необходимые для путешествия вещи, заручиться поддержкой новых знакомых, ну и, в конце концов, отдохнуть перед дальней дорогой, хотя бы денёк другой…

- Света!

Тихий оклик прозвучал для девушки как глас иерихонской трубы.

- А!? Что?! - Светка подскочила как ужаленная и уставилась в ту сторону, откуда раздался голос. - Кто здесь?

От страха её трясло как в лихорадке, по позвоночнику текла липкая струйка пота, а пальцы мёртвой хваткой держали одеяло, в надежде использовать его как щит. Раздался скрип двери, на стенах загорелись светильники, по виду напомнившие большие керосиновые лампы, и комната озарилась мягким жёлтым светом. Чья-то рука отодвинула полог, по-видимому, закрывавший дверь в спальню, и, узнав Галайсу, Светлана облегчённо выдохнула и снова откинулась на подушки:

- Как же ты меня напугала! Вот зачем, спрашивается, так подкрадываться?

- А ты хотела, чтобы я влета в спальню с воплем "Вставайте скорее!", как однажды сделали мои сыновья?

- Ну… - Светка невольно улыбнулась, представив себе всклокоченного Ирсина и раскрасневшуюся Галайсу. - Это, наверное, тоже не совсем удачный вариант.

- Я бы сказала совсем неудачный, - усмехнулась женщина и доверительно добавила: - С тех пор мой рассеянный муж не забывает об охранных чарах.

Женщины улыбнулись друг другу, и Света ощутила себя так, словно вернулась домой после долгих странствий. Тёплая уютная постель, удобная подушка, мягкая фланелевая пижама… "Стоп! Пижама? Это ж как крепко нужно спать, чтобы не почувствовать, что тебя переодели?" - подумала она, вытащила руку из-под одеяла, чтобы убрать свесившиеся на глаза волосы и замерла, уставившись на свою руку. Молочно-белую кожу оттеняли синие прожилки вен, а в изящных пальцах с узкими перламутровыми ногтями, чуть загнутыми внутрь, трепетала то ли серебряная, то ли седая прядь волос. Чужая рука, чужие волосы… И умиротворение испарилось в мановение ока. Перед глазами, будто кадры кинохроники военных лет побежали события вчерашнего дня. Чёрно-белые картинки: оскаленные морды медведей, шипящая озлобленная Тииса, разъярённая Кариена, бледный и решительный Ирсин, сжимающий в руке кинжал. Они быстро сменяли друг друга и с каждым, уносящимся в небытие кадром Светке становилось страшнее и страшнее. С губ сорвался полустон-полукрик, веки опустились сами собой, но "кино" не кончилось, лишь чёрный и белый цвета поменялись друг с другом и ожившие негативы обрушились на Светлану мучительной, удушливой паникой.

- Прекратите… Хватит… Не могу… Не надо…

Девушка бессвязно бормотала, металась в постели, сбивая простынь и одеяло и обливаясь потом, а Галайса с болью и жалостью смотрела на неё: трансформация тела практически закончилась, но сознание не принимало перемен и сопротивлялось изо всех сил.

- Так и с ума недолго сойти.

Галайса поймала руку Светланы и зашептала заклинание. Через несколько минут девушка перестала бредить и метаться. Её дыхание стало ровным и спокойным, а щёки едва заметно порозовели. Галайса облегчённо выдохнула и перевела глаза на занавеску, закрывающую дверь: как бы бесшумно не ходил Ирсин, она всегда слышала его шаги. Несколько секунд ожидания, и маг действительно вошёл в комнату.

- Совсем плохо? - Он посмотрел на девушку и озабоченно потёр лоб. - Мы не сможем уйти, пока Свету не перестанут мучить припадки…

Галайса подняла голову и посмотрела в бледно-голубые глаза мужа:

- У нас есть ещё немного времени…

- Часа два… Мы должны уйти на рассвете. - Ирсин обеими руками взял ладонь жены и поцеловал, неотрывно глядя в печальные карие глаза. - Я постараюсь вернуться…

- Не нужно лгать ни мне, ни себе, Ирси. У тебя почти нет шансов!

Маг приложил палец к губам жены:

- Молчи. Просто жди и я обязательно вернусь.

Галайса хотела ответить, но тут Света вновь застонала, заворочалась и вдруг жалобно, по-детски заплакала.

- Я наложила на неё сонное заклятие меньше пяти минут назад… Бесполезно. Она застряла между сном и явью. Ни проснуться толком не может, ни заснуть.

- Плохо… Я хотел поговорить с ней, прежде чем накладывать заклятие. Но, видно, не получится, придётся без объяснений обойтись.

Ирсин глубоко вдохнул, словно собирался нырнуть, шагнул к кровати и, опустившись коленями на край, сжал плечи девушки и буквально вдавил её в подушку. Галайса облизала сухие губы и нервно сглотнула, она знала, что собирается сделать муж, и хотя всё её существо протестовало против насилия над личностью, понимала, что другого способа помочь несчастной иномирянке просто нет или ей он, по крайней мере, неведом. Скорбно опустив плечи, женщина вслушивалась в слова заклинания, ни разу не звучавшего в Либении. Ей казалось, что каждое, произнесённый мужем звук становится материальным и ложится на бумагу смертным приговором. Окончательным и не подлежащим обжалованию. Маг, самой Либенией призванный хранить и защищать её законы, в открытую нарушал их, превращая в раба разумное существо. Невидимые нити заклинания медленно опутывали девушку. Ирсин ждал, что Светлана будет сопротивляться хотя бы на подсознательном уровне, и готов был применить силу, но процесс подчинения шёл легко и просто. У него даже мелькнула мысль, что девушка сама не прочь покориться более сильному магу, однако Ирсин отмёл её как абсурдную, ибо вопрос о том, кто сильнее, был спорным. Закончив колдовать, маг склонился над Светой и прошептал:

- У нас нет времени на разговоры, девочка, но ты всё-таки должна знать, что происходит. Спи, во сне ты получишь ответы на многие вопросы, а об остальном поговорим наяву.

Ирсин поднялся с постели, нежно поцеловал жену в губы, погладил по волосам и вышел из комнаты. По щеке Галайсы скатилась слеза, но она не позволила себе разрыдаться, понимая, что слёзы всё равно ничего не изменят…

Светке снилось, что она сидит в тёмном зале кинотеатра и смотрит документальный фильм очень плохого качества. На экране то и дело возникают белые кадры с черными полосками, а звук то пропадает совсем, то страшно скрежещет и булькает, то срывается на крик. Чёткие кадры попадаются всё реже, и вот уже расплывчатые полосы несутся бешеной зеброй, зал исчезает, в ушах угрожающе свистит ветер, слышится зловещий треск, опасный скрежет металла, и вдруг - удар, оглушающий раскат грома, ослепляющий блеск молнии, и наступает тишина. Положив руки на деревянные подлокотники, Светка с прямой спиной сидит в кресле и внимательно слушает, как сильный мужской голос декламирует стихи на незнакомом, но очень мелодичном языке. Девушка не понимает ни слова, а узнать, о чём говорится в этом несомненно эпическом произведении, хочется неимоверно, поэтому она встаёт и отправляется на поиски невидимого чтеца. Светка абсолютно уверена, что сумеет уговорить декламатора перевести поэму на русский язык и удовлетворить её любопытство. Неожиданно прямо перед носом возникает бревенчатая стена. Затормозить девушка не успевает, врезается в стену со всего маху и вздрагивает, поняв, что брёвна расступились перед ней, впустив в большую комнату, освещённую косыми закатными лучами. За овальным столом сидят несколько человек. Как ни странно, но все они знакомы Светлане: староста Малины Лас Кийсена, старейшины собак Тайен и Тройен, Ирсин с Галайсой, Саолер и вождь единорогов Лаоре в образе красивой, но очень бледной женщины. На подоконнике, в тёплом свете осеннего солнца нежится Трииса. Стороннему наблюдателю может показаться, что кошке глубоко наплевать на собравшихся в комнате людей, но Светка знает: от её внимания не укрыться ни слову, ни взгляду, ни мысли. Вот и сейчас оливковые глаза скользят по стене, на миг задерживаются на невидимой гостье и продолжают своё движение. Трииса потягивается, кладёт голову на лапы и устремляет псевдоленивый взор на Ирсина.

- …Вящие не сидят сложа руки, стычки на наших рубежах происходят всё чаще, всё сильнее сжимается кольцо вражеских застав вокруг наших границ, и нам всё сложнее поддерживать отношения с внешним миром. По оценкам наших магов, вящим потребуется не более трёх лет, чтобы полностью блокировать Либению. И тогда, согласно древнему пророчеству, Либения, спасая своих детей, исчезнет. Мы не знаем, что произойдёт. Возможно, мы все погибнем, или станем призраками, обитателями зачарованного места, или перенесёмся в другой мир - версии выдвигаются самые разные. Ясно одно: мы до последнего будем сражаться с вящими, с теми, кто поставил людей-магов превыше остальных рас, кто уже уничтожил десятки малых народностей и превратил мирную Аренту в поля сражений, усеянные трупами. Мы поддержим любое движение против вящих, как сделали это три года назад, ибо несмотря на поражение, мы сумели показать, что готовы сражаться за право жить в Аренте и быть свободными. Мы бесконечно рады принять в ряды наших граждан боевых собак и единорогов Снежного. Либения клянется защищать вашу свободу и жизнь, как клянётесь вы защищать свободу и жизнь любого разумного существа. - Ирсин перевел дыхание и закончил: - Всегда ваш, Айриен-росомаха, правитель Либении.

- Завтра я прочту послание Айриена на портальной площади. Его должен услышать каждый новый гражданин Либении, а сегодня нам, к сожалению, нужно решить ещё один малоприятный, но важный вопрос. - Кийсена обвела глазами сидевших за столом оборотней. - В неофициальной части послания содержится недвусмысленный приказ: сопроводить иноземного мага Светлану за пределы Либении. Правитель не объясняет своего решения, но мы не можем не подчиниться его приказу.

Услышав слова старейшины, Ирсин напрягся и искоса взглянул на кошку, опасаясь бурной реакции привязавшейся к земной девушке Триисы, но та не удостоила мага вниманием. Оливковые глаза с вертикальными зрачками были прикованы к Саолеру.

"Что за…" Маг всмотрелся в покрасневшее лицо единорога, и тут до него дошло: Трииса и Саолер мысленно беседовали, а он, как ни старался, не мог услышать их разговор. Где-то в глубине души заворочалось нехорошее предчувствие, сердце болезненно сжалось. Ирсин не обладал даром предвидения, но сейчас он точно знал, о чём договариваются Трииса и Саолер, последние представители своих народов. Будь на то воля мага, он ни за что не выпустил бы из Либении ни единорога, ни кошку. Но, увы, удерживать их против воли было насилием, а этого не мог позволить себе даже правитель Либении. На некоторое время Ирсин потерял связь с реальностью, но высокий голос Лаоре, вернул его к действительности.

- Я видела эту девочку. Она очень быстро мутирует, с каждым часом человеческого в ней всё меньше. Почему Либения отказывает ей в приюте?

- Я бы тоже хотела знать это, - пробурчала Галайса, внимательно изучая лицо мужа.

Последний раз она видела такое выражение его глаз три года назад, когда Ирсин, невзирая на уговоры, отправился на Песчаный материк, чтобы принять участие в мятеже против вящих и "в случае чего, помочь всем, кому можно". Тогда ему действительно удалось переправить в Либению и спасти жизни множеству раненых мятежников, правда, в конце концов, портальный камень, не выдержав нагрузок, просто рассыпался и самому магу с большим трудом удалось добраться до дома. Галайса до сих пор не могла сдержать слёз, вспоминая, как ранним весенним утром на пороге дома появился небритый и худой как палка муж с облезлой, полудохлой кошкой на руках.

Взгляды оборотней обратились к Кийсене, но та лишь пожала плечами:

- Я не знаю, почему Светлане отказано в приюте, - ледяным тоном произнесла староста. - Но наш правитель ничего не делает просто так. Раз он сказал, что Светлане не место в Либении, значит, так тому и быть. Утром мы проводим девушку до пограничной заставы.

Светка в ужасе смотрела на Кийсену. Ледяной тон женщины ранил её не хуже острого ножа. Предположить, что гостеприимные жители Малина Лас, только что давшие приют аж двум племенам беженцев, запросто выпроводят её из деревни, было трудно. "И чем я не угодила этому Айриену? - Светка в сердцах выругалась и тут же одёрнула себя. - Даже бранных слов на них тратить не буду. Лицемеры!"

- Неужели вы вот так просто прогоните её? - Саолер, приоткрыв рот, смотрел на Кийсену. - С её внешностью, с её эмпатией и абсолютным незнанием нашей жизни, она в первом же городе попадёт в руки вящих и… и… всё! Вы же её на смерть посылаете!

- Решения правителя Либении не обсуждаются. Судьба Светланы решена.

Голосом старейшины медведей можно было заморозить небольшое озеро, но Саолер не сдался. Он выскочил из-за стола и заговорил, пылко жестикулируя.

- Вы должны связаться с правителем! Света не виновата, что какой-то хренов экспериментатор возомнил себя демиургом и, смешав все известные ему гены, подсадил эту дрянь девчонке без капли магического дара, да ещё иномирянке! Идиот! Если бы я его встретил - убил бы без сожаления!

Васильковые глаза пылали ненавистью, на щеках горел румянец, и Светка невольно залюбовалась своим неожиданным защитником. Сейчас, когда Саолер был искренним и не строил из себя ни коварного соблазнителя, ни своенравного ребёнка, он очень нравился девушке. Однако вдоволь налюбоваться единорогом Светлане не удалось. Со своего места неожиданно поднялся Ирсин.

- Сядь! - приказал он единорогу и, дождавшись, когда тот, безнадёжно махнув рукой, плюхнется на стул, заявил: - Я отправлюсь за пределы Либении вместе со Светой и помогу ей выжить в Аренте. Трииса и Саолер пойдут со мной.

Ирсин обвёл глазами вытянутые от удивления лица и остановил взгляд на жене: в отличие от остальных Галайса не выглядела изумленной. "Я так и знала!" - говорили её блестевшие от невыплаканных слёз глаза, а на губах застыла горькая полуулыбка.

- Я не могу иначе, - глядя в печальные глаза жены, прошептал Ирсин. - Ты же понимаешь…

- Конечно, - еле слышно отозвалась женщина, поднялась и почти бегом покинула комнату.

Маг посмотрел вслед жене и повернулся к Кийсене, с грустью взиравшей на него.

- Я так понимаю, отговорить тебя не удастся? - безнадёжно поинтересовалась она и, после того как Ирсин отрицательно покачал головой, продолжила: - Что ж, тогда мне только и остаётся пожелать тебе удачи. С такими спутниками она тебе понадобится! - Старейшина посмотрела на Триису и Саолера. - Надеюсь, ты не откажешься принять от меня парочку амулетов скрывающих истинную сущность.

- Я как раз хотел попросить тебя об этом, - смущённо улыбнулся маг. - Но почему только парочку? Светлане тоже необходима защита. Любого, мало-мальски обученного мага вмиг заинтересует её необычная аура, а уж о внешности я вообще молчу. Здесь и магом быть необязательно!

Кийсена посмотрела на Ирсина так, будто тот был мальчишкой, сморозившим редкую глупость:

- Светлане не помогут защитные амулеты, поскольку всей моей силы и знаний не хватит, чтобы сплести заклятие, прикрывающее сразу несколько ипостасей. А вот с внешностью намного проще, правильно подобранные косметика и одежда творят чудеса не хуже магии.

Светка представила, что каждое утро будет начинаться с тщательного нанесения туши, румян и прочих продуктов местного косметического производства и недовольно поморщилась: сия перспектива пугала её не меньше, чем необходимость срочно отправиться "туда, не знаю куда". К тому же делать выводы Светка тоже умела: если макияж и одежда не спрячут её необычную ауру и несколько каких-то там ипостасей, зачем мучиться? Если бы у девушки была возможность, она обязательно задала этот вопрос старейшине медведей, да вот только как это сделать, если тебя здесь вроде бы нет? Света уже хотела мысленно обратиться к кошке, но тут заговорил Ирсин:

- Косметика и одежда это замечательное решение, только прости, Кийсена, половинчатое. Что с аурой-то будем делать? У кого-нибудь есть предложения?

Тайен и Тройен смущённо переглянулись и уставились на Лаоре. Глубоко задумавшись, вождь единорогов беззвучно барабанила пальцами по столу и машинально кусала губы. Складывалось впечатление, что она изо всех сил сдерживает рвущиеся наружу слова.

- Не стесняйтесь, Лаоре, - мягко произнесла Кийсена. - В данной ситуации мы вынуждены рассмотреть все предложения, даже самые невероятные.

- Возможно, нам поможет заклинание полного подчинения, - еле слышно произнесла единорожица и виновато посмотрела на Ирсина. - Думаю, у Вас достаточно сил, чтобы наложить его на девушку.

Лаоре бросила короткий взгляд на бледного как мел Саолера и опустила голову, словно стыдясь своих слов.

- Это поможет, - нехотя кивнул чёрный единорог. - Мне, во всяком случае, помогло. Даже глава Ордена меня не узнал. - Он вздохнул и с грустью посмотрел на Ирсина: - Но как Вы собираетесь накладывать его? Насколько мне известно, в Либении это заклятие запрещено, его применение карается смертью…

- Или изгнанием, - не дал договорить ему Ирсин. - А поскольку я всё равно собирался уходить, моё желание и требование закона совпадают. Я покину пределы страны не позднее чем через три часа после наложения запрещённого заклятья.

Маг поднялся, отстегнул от пояса ножны с ритуальным кинжалом и уже хотел положить их на стол, но резкий окрик Кийсены остановил его.

- Подожди, Ирсин! Ты ещё не нарушил закон. У тебя ещё есть возможность передумать, попытаться найти другое решение…

Тайен кашлянул, привлекая внимание старосты

- С Вашего позволения…

- Да-да. - Кийсена встала со стула и, глядя на Тайена невидящими глазами, проговорила. - Ваши комнаты готовы. Приятного вам отдыха.

- Спасибо.

Старейшина собак с грустью посмотрел в потерянное лицо женщины, дружеским жестом сжал её плечо и направился к двери.

Когда в комнате остались только Кийсена, Ирсин и Трииса, незаметно юркнувшая за плотную штору, Светка почувствовала себя весьма неуютно. Она знала, что услышит сейчас нечто очень важное и очень неприятное, и даже хотела уйти, но не смогла. Так и осталась стоять у стены. Как приклеенная. И дурное предчувствие, как водится, не обмануло.

- Ты… ты… - в голосе Кийсены явно звучали истеричные нотки, в глазах стояли слёзы. - После стольких лет… Ты решил оставить нас? Ты понимаешь, что Либения больше не примет тебя? Что ты никогда не увидишь Галайсу и своих сыновей? Что для либенийцев ты станешь предателем, и любой из них будет вправе убить тебя?!

- Понимаю. - Ирсин шагнул к Кийсене, крепко обнял её и заговорил, гладя чёрные с едва заметной проседью волосы. - Я всё понимаю, но и ты постарайся понять меня. Светлана оказалась в Либении не просто так и явно не по своей воле. За её появлением стоит весьма могущественный маг, и я хочу узнать, зачем ему понадобилась девчонка под завязку напичканная чужой и чуждой ей самой магией. Света живёт как во сне, она с трудом осознаёт, что с ней случилось и всем сердцем желает лишь одного - вернуться домой, к любимому креслу, книжкам и кошкам…

- Кошкам? Не к родителям, мужу или детям, а к кошкам?

- Думаю, что она просто цепляется за то, что олицетворяет для неё покой и домашний уют. Кошка неотъемлемая часть прочно поселившейся в сознании символической картинки. Девочка постоянно представляет себя в мягком глубоком кресле с кошкой на коленях и книжкой в руках. И знаешь, картина в её воображении настолько ярка, что порой мне кажется, что Светлана вот-вот исчезнет из Аренты и материализуется в своём любимом кресле.

- И почему же этого не происходит? Если бы она вернулась домой, мы избавились бы от многих проблем! Может, ей нужно помочь? Так я готова! Давай отправим её на Землю! Воспользуемся картинкой из её головы и просто выкинем из Либении. Сил у нас с тобой хватит. А если нет, попросим Тайена, Тройена, Лаоре… В Малина Лас сейчас полно сильных магов. Мы даже можем собрать полный круг, перед его силой никто и ничто не устоит. - На щеках женщины загорелся румянец, глаза лихорадочно заблестели, в голосе зазвучала надежда. - Может быть, и Айриен, говоря о том, что Свете необходимо покинуть Либению, имел в виду её отправку в родной мир? Давай хотя бы попробуем, Ирсин!

- Нет! - отрезал маг, немного отстранился от Кийсены и заглянул ей в глаза. - Света не может уйти из Аренты. Маг, решившийся на этот бесчеловечный эксперимент, позаботился о том, чтобы его подопытная не сбежала. Любая попытка покинуть пределы нашего мира закончится для Светланы смертью.

- Ну и пусть! Пусть умрёт, а с ней и все наши проблемы!

- Опомнись, старейшина! - Ирсин закрыл её рот ладонью, укоризненно покачал головой и, склонившись к уху женщины, почти на грани слышимости зашептал: - Я не хотел говорить вслух, но смерть Светланы не спасёт, а погубит нас. В момент гибели из её тела вырвется чудовищная сила. Боюсь, что она сметёт не только Либению, но и половину Лесного.

Услышав последнее заявление мага, Светка беззвучно застонала, представив себя обмотанной гранатами овчаркой, которая мчалась к вражескому танку. Нет! Она затрясла головой, избавляясь от неприятной картинки, но предательское воображение тут же подсунуло другую: руки в кожаных перчатках крепко сжимают штурвал горящего самолёта, несущегося на вражеский поезд. "Я всё равно умру!" - мелькнула безнадёжная, чёрная мысль, и, жалобно всхлипнув, Светлана начала проваливаться сквозь стену, вдруг потерявшую свою материальность. Перед глазами снова поплыли чёрно-белые полосы, голова закружилась, к горлу подступила тошнота. Светка перекатилась на бок и свесила голову с кровати. Она вроде бы смирилась со своей скорой и неминучей гибелью, но умереть, захлебнувшись собственной рвотой, было как-то некрасиво, неромантично и неправильно. "Уж лучше под танк с гранатой!" - с бесшабашной храбростью подумала она и открыла глаза.

Взгляд упёрся в дощатый некрашеный пол, потом переместился на пёстренький круглый коврик и остановился на коротких замшевых сапожках размера так тридцать пятого.

- Галайса? - прохрипела Светлана и, почувствовав, что тошнота отступила, откинулась на подушку. Накрутив на палец длинную серебристую прядь, девушка опустила глаза и тихо проговорила: - Простите меня, пожалуйста. Я не хотела разлучать вас с Ирсином. Мне, правда, очень-очень стыдно.

- Э-э… я… мне…

Неожиданное заявление гостьи так огорошило Галайсу, что способность связно мыслить и говорить, вернулась к ней, только минуты три спустя. Всё это время Светка разглядывала небольшую уютную спальню с парой окон, занавешенных тёмными, плотными гардинами, притулившимся к стене гардеробом с зеркальными дверками, прикроватным столиком и собственно кроватью, на которой она лежала. Закончив осмотр комнаты, поискала глазами одежду - разгуливать по чужому дому в пижаме она не желала, но джинсы, футболка и свитер куда-то делись, а хозяйка никак не желала выходить из ступора.

"Ладно, пусть успокоится, а я пока на себя посмотрю. Надо же к новой внешности привыкать, - Светка выбралась из постели, с некоторой опаской подошла к зеркалу и облегчённо выдохнула. - Спасибо, что не уродка! Хотя с какой стороны посмотреть…"

Черты лица - правильные, но какие-то безжизненные, ненастоящие; волосы - густые, серебристо-белые и очень длинные, до колен, однако их всё время хочется назвать седыми; глаза - синие как сапфиры и такие же холодные и бездушные; кожа - светлая, почти белая, красивая, но отчего-то при взгляде на неё начинают одолевать мысли о тяжелой и продолжительной болезни…

- Впрочем, без разницы, - тихонько пробурчала Светка. - Сойдёт.

Сегодня изменения тела не произвели на неё столь сильного впечатления, ни к чему без пяти минут покойнице размышлять о своей красоте или уродстве. А если учесть, что придётся под танк бросаться или в самолёте взрываться…

- Хотя вряд ли в этом мире есть танки и самолёты…

- Ты о чём?

Испуганный голос отвлёк Светку от рассматривания своей внешности. Девушка повернулась к Галайсе и пожала плечами.

- Да так глупости всякие болтаю, не обращай внимания. Лучше скажи, где моя одежда и успею ли я хоть что-нибудь съесть, перед тем как нас с почётом проводят к границам Либении?

Желудок отозвался на слова о еде довольным урчанием, а Светка вдруг улыбнулась: осознав, что пути назад нет, она успокоилась и решила, что если уж умирать, так с музыкой. "А оркестрик мне Юлька обеспечит!"