Петр Первый

Глава V Война против Турции

Занятый сухопутными и морскими маневрами, пирами и любовницами, Петр не мог не знать, что ситуация в государстве ухудшается. Внутри страны дворяне и простолюдины критиковали легкомыслие царя, его увлечение иностранными советчиками, бесполезные военные игры, его непристойные атаки на Церковь. Неразбериха и апатия царили среди ответственных государственных чиновников. Множилось число разбойников в деревнях вплоть до окрестностей Москвы. Они безнаказанно грабили, вымогали деньги и убивали людей. А Дума, которой молодой государь оставил управление делами, была очень вялой и раздробленной и была не в состоянии принять какое-либо решение. Некоторые из бояр, примкнувших к Петру в 1689 году, теперь с сожалением вспоминали о временах регентства. Софья совершала ошибки, но она, по крайней мере, управляла страной.

За пределами России дела обстояли еще хуже. В 1692 году двенадцать тысяч татар разорили Немиров, увели в плен тысячи мужчин и женщин, захватили всех лошадей. Эти набеги на украинские земли повторялись довольно часто, а жители территорий, подвергающихся угрозам, напрасно молили царя о защите. Мазепа, новый гетман казаков, видя равнодушие и бездеятельность России, опасно сблизился с Польшей. Франция вела переговоры с Великим визирем, чтобы добиться защиты Святых Мест. Католические священники отобрали у православных монахов Гроб Господний, половину Голгофы, Вифлеемский храм и Святую Пещеру. Патриарх Иерусалима мечтал о священной войне. Султан Ахмед Второй в знак презрения к слабоумной нации даже не посчитал нужным известить о своем приходе к власти двух русских царей, хотя проинформировал всех остальных глав европейских государств.

Петр до поры до времени не придавал этому значения. И вдруг настало прозрение, пришла зрелость. Лефорт как раз собирался устроить большое путешествие по Европе, чтобы продемонстрировать своим землякам в Швеции и Голландии дружбу, уважение и богатство, которое они обретут, если объединятся вокруг Петра. Любящий всякие новшества, царь, говорил Лефорт, извлечет драгоценные знания из визитов в самые развитые и оснащенные страны мира. Петр сразу одобрил эту идею. Но он не хотел быть для иностранцев очередным царем, личностью, в активе которой не было бы никаких побед. Прежде чем отправиться в дорогу, надо было встать в один ряд с самыми значимыми государями Запада. Только когда его будут уважать и бояться за пределами границ, он выедет из страны. Петр нуждался в лаврах воина-победителя. Под влиянием Лефорта он перешел от игры к действию. 20 января 1695 года, в самом разгаре зимы, он подписал указ о мобилизации на войну с Турцией. Однако, вернувшись к плану Голицына, он изменил тактику. Вместо осуществления прорыва на Перекоп он выбрал целью Азов на Дону, называвшийся в Средние века городом Таной.[25] Этот город был мощно укреплен турками и защищал одновременно устье реки и выход к Черному морю. Чтобы ввести врага в заблуждение, Шереметев предпринял отвлекающий маневр. С войском в сто двадцать тысяч человек он атаковал турецкую крепость в устье Днепра. В то же время маленькая армия в тридцать тысяч человек, в которую входили все новые полки, рота царских бомбардиров, стрельцы, придворное и городское ополчение, пошла на Азов. Этим войском командовали три генерала: Гордон, Головин и Лефорт. Этот поход был похож на один из потешных маневров, целью которого была осада крепости Пресбурга.

«Шутили мы под Кожуховым, а теперь под Азов играть едем», – писал Петр Апраксину. Любящий розыгрыши и маскировку, царь взял псевдоним Петр Алексеев и требовал, чтобы с ним обращались как с простым капитаном бомбардиров. Петр писал Ромодановскому, который был окрещен в свое время в насмешку «король Пресбурга»:

«Min Her Kenich, письмо Вашего Превосходительства из стольного града Пресбурга мне было передано, за которую Вашу государскую милость должны до последней капли крови своей пролить, для чего и собираюсь в дорогу. Бомбардир Piter».[26]

Прибыв наконец под стены Азова, трое главнокомандующих – Гордон, Головин и Лефорт – не смогли прийти к единому мнению. Осада города не ослабила сопротивление врага. Первые штурмы укрепленных точек окончились неудачей. Несмотря на мнение Гордона, Петр приказал начать широкомасштабную атаку в воскресенье, 5 августа 1695 года, и вызвал волонтеров, обещая им хорошее вознаграждение. Никто из солдат и стрельцов не представился. Потешные сражения во время маневров под Пресбургом их так и не подготовили к реальным сражениям. Но две с половиной тысячи донских казаков пожертвовали собой. Их включили в войска, не принимая во внимание, что отборным полкам не хватает энтузиазма. Плохо подготовленные и плохо проведенные атаки были отражены с тяжелыми потерями для русских. Тогда Петр решает использовать мины вместо пушек, чтобы сделать пролом в крепостной стене. Но мины не взрывались, а когда взрывались, то убивали больше русских, чем турок. Однако чудом в результате взрыва одного из снарядов образовалась дыра в стене, достаточная для прорыва атакующих. Несмотря на натиск, они были отброшены назад. Другие операции оканчивались еще большими провалами. Из трофеев русским удалось захватить лишь одно знамя и одну турецкую пушку. Шли дожди, река выходила из берегов, затопляя палатки, подмачивая порох, превращая траншеи в трясину. На сто девяносто седьмой день осады военный совет принял решение отступить к Черкасску. Турецкая кавалерия преследовала растянувшиеся арьергарды русских войск и наносила сокрушительные удары. Вслед за дождями пришли холода. Испытывая нехватку продовольствия и теплых вещей, гибли солдаты сотнями. На оставшихся в живых нападали волки. Неудача была еще большей, чем та, в которой обвиняли когда-то Василия Голицына. Но, как и Василий Голицын, которого он так критиковал, Петр въехал в Москву победителем. Во время его триумфального шествия по городу один, а может быть, и единственный турецкий пленный, закованный в цепи, шагал во главе кортежа. В церквях служили благодарственные молебны. Потери, понесенные войсками, официально были прописаны на счет некоего Якова Янсена, который якобы открыл врагу секретную стратегию русской армии. Однако одурачить общественное мнение не удалось. Это унижение не умалило Петра, а побудило к размышлениям. Для него никогда не существовало проигранных дел, но только уроки, из которых надо было сделать выводы, чтобы изменить ситуацию в свою пользу. В то время как вокруг него клеветники вспоминали пророческие слова патриарха Иоакима против иностранных советников и генералов-еретиков, царь хладнокровно анализировал причины поражения. Неприступную с суши Азовскую крепость можно будет взять, атаковав ее с моря. Корабли с Плещеева озера подходят лишь для развлечения, России нужен настоящий флот. Как бы ни было сложно, необходимо его быстро создать! С подачи Петра боярская Дума принимает решение о постройке военного флота. Вся страна обкладывается налогами. Каждый собственник, владеющий более десятью тысячами «душ», был обязан оплатить один полностью экипированный корабль. Монастыри также должны были внести свой вклад в зависимости от количества крепостных, которыми они располагали. Царская семья подготовила девять кораблей. Вопрос с рабочей силой был решен быстро. Были приглашены из-за границы капитаны, лоцманы, матросы и специалисты-кораблестроители. Некоторые, приехав в Воронеж, место, выбранное для грандиозного строительства, приходили в ужас от условий жизни, которые им предлагались, и сбегали. Простых рабочих привлекали к работе принудительно: кузнецы, плотники, столяры были сняты со своих рабочих мест и срочно отправлены на берег Дона. Сюда согнали на черные работы тридцать тысяч крестьян, взятых насильно, несмотря на мольбы их семей. Материалов было в достатке. Шесть тысяч деревьев, дубов, елей, лип было доставлено в рекордно короткое время из густых воронежских лесов. Тем временем специальные агенты собирали по всей России железо, медь, смолу, снасти, холст, гвозди, коноплю, необходимые для оснащения кораблей. Петр назначил командующих штабом будущего флота: швейцарца Лефорта адмиралом, Лима, венецианца, вице-адмиралом, а Балтасара де Л’Озьера, француза, контр-адмиралом. Сам царь довольствовался ролью капитана-лоцмана. Но пока еще отплывать не на чем, и сам Петр работал на воронежской стройке, засучив рукава. Смешавшись с рабочими, он управлялся с топором, рубанком, отвесом, молотком, компасом. Он собственноручно построил самую изящную и быструю галеру, названную «Principium», на которой смогло разместиться двести человек. «Мы по приказу Божьему к прадеду нашему Адаму, в поте лица своего едим хлеб свой», – писал Петр боярину Стрешневу.

На стройку пришла скорбная весть: курьер сообщил, что сводный брат царя, болезненный Иван, скоропостижно скончался в Москве 29 января 1696 года. На Руси остался единственный царь. По сути он им и был с тех пор, как сослал Софью в монастырь. Эта потеря опечалила царя.

Царь с особым рвением погрузился в работу. Сейчас для него имели значение только эти красивые деревянные каркасы, поддерживаемые опорами. Рабочие умирали от плохого питания и ужасных условий. Под страхом кнута пригоняли следующих. Иностранные инженеры пили водку и спорили по поводу строительства, проливные дожди развезли почву. Но Петр не падал духом. Чтобы укомплектовать флот, он приказал привезти из Архангельска два военных корабля, постренных в Нидерландах, – «Апостол Петр» и «Апостол Павел». Реки покрылись льдом, два огромных корабля продолжали дорогу к Воронежу волоком по снегу и льду. Строительные работы, начатые в 1695 году, велись так быстро, что к маю 1696 двадцать три галеры и четыре брандера были спущены на воду под взрывы петард и текущие реки вина. Во главе флотилии, спускавшейся по Дону к морю, шла галера «Principium» под командованием Петра, или, как он отныне себя называл, капитана Петра Алексеева. Сухопутными войсками, которые должны были присоединиться к морским силам для взятия Азова, командовали генералиссимус Алексей Шеин и генерал Гордон.

Начало военно-морского сражения обернулось преимуществом русских. После того как были рассеяны турецкие корабли, стоящие на якоре перед Азовом, царский флот блокировал лиман, чтобы помешать подойти подкреплению. И вновь началась осада, с неточными бомбардировками, редкими выстрелами из мушкетов, бесполезными взрывами мин. Петр писал своей сестре царевне Наталье: «Здравствуй, сестричка! Я, слава Богу, здоров. По письму твоему я к кадрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажи им, чтоб не ходили…» Не в силах сломить сопротивление врага, генералы, павшие духом, собрали подчиненных им офицеров и солдат, чтобы узнать их мнение, как лучше всего проникнуть в город. Стрельцы предложили способ, который использовал Владимир Великий при взятии Херсона: надо было соорудить огромную земляную насыпь напротив крепостных стен. Пятнадцать тысяч рабочих трудились днем и ночью на этих масштабных земляных работах. Турки обстреливали их картечью, целиться с высоких стен было удобно. Потери увеличивались.

Что делать? Может быть, отказаться от военной хитрости Владимира? К этому времени наконец подоспели офицеры и инженеры из Австрии, выехавшие из Вены четыре с половиной месяца назад. Они отсоветовали продолжать работы по сооружению насыпи и наладили такую точную стрельбу из пушек, что вскоре турки вынуждены были оставить угловой бастион. Впрочем, у осажденных заканчивались патроны и продовольствие. 17 июля 1696 года при поддержке казаков с Днепра войска приблизились к крепости 18 июля, в полдень, и цитадель капитулировала. 19 июля турецкие солдаты спустились со стен с оружием, женами, детьми и вещами. Дезертир Яков Янсен, перешедший на сторону врагов еще во время первой кампании, был передан в руки победителей. Наконец бей вынес ключи от города генералиссимусу и вместе со своей свитой сел на корабль, чтобы выйти в открытое море. Русские вошли в Азов. Большая часть домов была разрушена. Петр сдержал свое слово. На радостях он пишет 20 июля, «королю Пресбурга» Ромодановскому:

«Min Her Konih! Известно Вам, государь, буде, что благословил Господь Бог оружия ваша государское; понеже вчерашнего дня, молитвою и счастье вашим государским Азовцы… сдались… С галеры Принципиум – Питер».

После укрепления обороны Азова Петр оставил в крепости гарнизон из восьми тысяч человек и отправился в обратную дорогу. Из Черкасска он писал Виниусу, что рассчитывает увидеть триумфальные арки в Москве в честь победоносной армии. Виниус ответил, что просит месяц сроку на украшение города. Укротив свое обычное нетерпение, Петр решился посетить литейные цеха в окрестностях Тулы, чтобы дать возможность организаторам подготовиться к празднествам. И только 30 сентября победители вошли в Москву. Их встретила гигантская триумфальная арка, на вершине которой был окруженный знаменами двуглавый орел, украшенный аллегорическими фигурами и хвалебными надписями. На золоченом флажке надпись: «Возвращение императора Константина», на другом: «Победа императора Константина над императором Рима, язычником Максенсом». Еще на одном: «Сила Геркулеса и храбрость Марса» или «Слава храбрым морским воинам», «Слава смелым воинам сухопутных войск». Огромная картина, нарисованная на холсте, представляла турецкого пашу и главу татар, посаженного на цепь, и бога Нептуна, который говорил: «Я поздравляю Вас с взятием Азова и покоряюсь вашей воле». С высоты триумфальной арки Виниус кричал в рупор стихи, посвященные возвращению адмирала и генералов. В шествии, которое медленно приближалось под звуки колоколов, артиллерийские залпы и радостные крики, замечены были князь-папа Зотов, сидевший в карете и державший в одной руке саблю, а в другой – щит, подарок Мазепы; генерал Лефорт со своим флагом; вице-адмирал Лима и контр-адмирал Балтасар де Л’Озьер, генералиссимус Шеин, генерал Головин и генерал Гордон. В процессии участвовали также трубачи, литаврщики, священники, несущие иконы, солдаты, тянувшиеся в грязи, татарские пленники, закованные в цепи, все полки, принимавшие участие в акции, и на повозке гнусный предатель Яков Янсен, на голове которого был тюрбан, привязанный к виселице, а рядом с ним палачи. На груди Янсена висела табличка: «Негодяй». А над его головой другая: «Отступник четырех вер. Его ненавидят и турки, и христиане».[27] Вся Москва вышла радостно приветствовать свою армию. Приветствия становились более восторженными, когда мимо проходил морской офицер, медленно шедший позади великолепной адмиральской кареты. Этот офицер был очень высокого роста. Его суровое лицо выражало радость и решительность. Он был одет в униформу из грубого немецкого сукна, белое перо украшало его шляпу. Не нужна была корона, чтобы узнать в нем царя. Любящий розыгрыши Петр шел по городу пешком, а его генералы ехали без стеснения в повозках. Возглавлял процессию король шутов, князь-папа пьяница Никита Зотов.

За свои блестящие действия военачальники были награждены медалями и поместьями с крепостными, а солдаты получили по несколько золотых монет. На торжестве в доме Лефорта собрались главные участники событий. Гости пили, танцевали, устроили салют. Артиллерийский залп, совпавший с последним тостом, был таким сильным, что все стекла в Немецкой слободе были выбиты. Среди этого веселья Петр мечтал о продолжении событий. Если для большинства его сподвижников взятие Азова являлось счастливым концом, для царя это было лишь началом войны с Турцией. Выход к Черному морю оставался закрытым, проход через Керченский пролив защищался турецкими крепостями. Необходимо было ускорить сооружение военных кораблей, нанять новых специалистов, и даже – чего не было никогда раньше! – послать русских дворян за границу, чтобы они обучились навигационному искусству. Пятьдесят высокородных человек были отобраны, чтобы ехать за границу. Двадцать три из них имели княжеский титул, некоторые были главами семейств. Они должны были оставить жен и детей, чтобы исполнить царское желание. Люди отправлялись в путешествие за свой счет и должны были обосноваться в Италии, Англии или Голландии, чтобы изучить все тонкости навигационного искусства и по возвращении применить в России свои знания. Тогда она станет самым могущественным государством в Европе! Узнав о таком замысле, аристократические круги пришли в отчаяние. Но никакие мольбы не могли смягчить волю Петра. Будущие ученики должны собрать вещи и отправиться к иноверцам. Им будет позволено вернуться в Россию только после того, как они получат от своих учителей дипломы об окончании учебы. В случае преждевременного возвращения все их имущество конфискуется царем. В день разлуки покинутые супруги в знак полутраура надевали голубые одежды. Однако, подавая пример своим подданным, Петр высказался, что готов сам в составе Великого посольства отправиться с визитами в западные страны, чтобы научиться там передовой науке и постараться заручиться поддержкой в борьбе против исконных врагов России. Теперь, когда он победил турок в Азове, Петр может показаться перед другими государями, своими братьями, с гордо поднятой головой.