Пипикадр

Первый пипикадр. Гости заходят на палубу Паромакса

Жарило солнце не по сезону. Уже пинь. Не то что бы хотелось холодов и дождей. Нет. Просто стоять на раскаленной палубе по струнке не очень-то приятно. Пигарик волновался. Так долго готовились к этому дню. Ждали Госпожу Жозепину. Она сказала что уже «почти готова» около часу назад. Все построились. И команда на Паромаксе и вдоль пирса выстроились бравые белые мыши в красивых мундирах. Но главное еще не вышли вьюночницы. Пигарик не знал бежать ли за ними или ждать, вдруг появиться госпожа Жозепина, а он не успеет вернуться.

Самый звонкий голос был у скромной Липи. Но она так боялась шума Паромакса, боялась реки, что когда Паромакс тронулся с места, она забилась в угол и не высовывало нос, который спрятала в коленки и свернувшись в комочек так и пролежала в углу всю дорогу. Её никто не тревожил в пути. Но уже надо было выходить. И все ласково ее уговаривали выйти на палубу. Но никакие уговоры она не слышала. Ей говорили, что пока они будут петь на палубе, Паромакс никуда не поплывет. Что ничего страшного, это просто шум мотора. Что качает совсем немного, река спокойная, никак она не упадет за борт. Никто не знал, что делать. Без Липи, которая была самой главной запевалой, песня не получиться. А вдруг Анпина встала и с усмешкой сказала:

–Ну и хорошо. Теперь я буду главной запевалой. И я спаю свою самую лучшую песню. Я буду стоять рядом с Пигариком и строить ему глазки. Он смелый и отважный. И уж точно не выберет себе в подруги трусиху. Она гордо развернулась и ушла на палубу. Остальные мышки недоуменно посмотрели ей вслед, потом перевели взгляд на Липи. Встали и тоже вышли.

Липи высунула нос из коленок осмотрела пустую каюту. Встала, немного постояла, подошла к зеркалу. Посмотрела на себя. И стала быстро приводить себя в порядок. Она услышала как мишки уже начали запевку, значит гости уже вышли. Запевка была вступлением, партия Липи была следом. Она выскочила из каюты, и успела к своему вступлению.

Мышки пели приветственную песнь:

Пи-пи-пи мы поем.

Пи- пи – мы вас ждем

Цветам устлан путь,

Просим! Просим!

В гости

к нам заглянуть!

Все смотрели на гостей, были серьезными и немного уставшими от ожидания. Из-за спины раздался й красивый голос Липи:

Цветы ждут дождя.

А мы ждем тебя!

Наш гость дорогой.

Пир будет горой.

Цветок заплетен в венок.

Крепкой дружбы залог.

Голос звучал звонко, чисто и нежно, что от такого великолепного пения все заулыбались и обернулись, чтобы увидеть источник этого прекрасного звучания. На господине Боранселе уже был венок на шее. Ему пришлось снять головной убор, чтобы венок можно было надеть на него. При появлении Липи Анпина держала второй венок и растерянно смотрела на мадам Жозепину. Головной убор все утро прикрепляли ей на голову. Он был красивым и огромным. Если бы сплести венок, который мог беспрепятственно, не задевая его, одеться, то он был от шеи до пола. Услышав Липи, Анпина развернулась и даже не заметила, что венком случайно провела по лицу мадам Жозепины. Та не могла увернуться, во-первых это случилось неожиданно, во-вторых её головной убор не позволял делать резких движений. Модам Жозепина застыла, все отвернулись от нее и смотрели на Липи и улыбались.

Пи-пи. Снято.

Жозепина, которую не устраивало, что все внимание переключилось на скромную мышку, простенько одетую и с цветком в волосах.

– Я возьму венок в руки, он прекрасен, – сказала мадам Жозепина, все обернулись на нее.

– Нет ничего прекраснее чем вы на этом корабле, прошу проходите в каюту. Там вам будет удобно. Мы постарались сделать все, чтобы путешествие не утомило Вас, – это зазвучал мелодией лести голос Джонни, который галантно протянул руку.

Мадам Жозепина оперлась на нее и последовала за Джонни. Она прошла мимо Липи, не посмотрев на нее, демонстрируя ей полное пренебрежение.

Но Липи тоже не смотрела на мадам, она вообще ничего вокруг не замечала, ей хотелось опять спрятать нос в коленки и поскорее вернуться домой.

– Если желаете, то вьюночницы еще могут спеть для Вас.

– Нет, не стоит, – мадам и слышать не хотела больше никакого пения. Опять все внимание достанется этой мышке. Все внимание должно быть вокруг мадам Жозепины. Липи обрадовалась, что ее больше не будут просить петь, и развернулась, чтобы убежать в каюту, но встретилась с глазами Пигарика и замерла на секунду. Он смотрел на нее и улыбался во все зубы. А у мышей два передних зуба были очень длинные. И редко когда улыбка опускалась ниже зубов. А у сурового и строго Пигарика, тем более. Липи рванула в растерянности в каюту.

– Дорогая,– я спущусь в моторный отсек. Хочу посмотреть запуск двигателя.

Мадам Жозепина в глубине себя вздохнула, но виду не подала,– конечно иди, дорогой. Тебе это намного важнее.

– Ох уж эти механизмы, я их остерегаюсь, не люблю быстрое движение, – Джонни увел мадам Жозепину. За госпожой последовала Сюзюнь, её верная помощница. Остальные мыши пошли за господином Боронселем.

Долго на Полевом берегу решали кто поедет встречать, а кто останется на берегу. Решили, что лучше Джонни никто не сможет угождать гостям и его уже знали на Лесном берегу. И в этой деликатной ситуации он оказался как нельзя кстати. Хибри, который делал пипикадры смотрел только удачную композицию и ожидать от него, что он будет улыбаться там где положено и уж тем более прихваливать где нужно, от него этого ждать не приходилось. За всю дорогу мадам Жозепина так и не поняла, кто он и не обмолвилась с ним ни словом. Хибри был рядом и больше утомлялся от болтовни Джонни, он только следил, чтобы тот не сболтнул лишнего. Но Джонни вел отстраненные разговоры и гостей развлекал как мог. Он даже сделал вид, что не замечает, как мадам Жозепина начала чихать. Доктора Джорри не было на корабле и подсказать причину неожиданных приступов чиханья было некому.

Расслабившись на подушках в беседе с Джонни мадам бросила взгляд на венок.

– Прошу уберите его из каюты.

Жозепина не знала, что причина ее чиханья в венке. Она просто вспомнила, что такой же цветок. Был в голове у Липи и это вызвало не очень приятное ощущение у мадам. Джонни, не спрашивая причины, вынес венок. Жозепина не заметила, что она перестала чихать.

Что же это был за цветок? Вы знаете его под названием лилия, а мыши называют его липия. И Липи, это короткое имя, а полное Липия. Липи и липия попали в опалу.

Но милая Липи не подозревала об этом. Она всю дорогу думала, что значит эта улыбка Пигарика. Если ему понравилось как она спела, то почему он не сказал ничего. Стоит и улыбается. Может он смеется надо мной. Да я смешная. Выбежала, вся в попыхах, спела. А он смеется. Вон пусть Анпине улыбается. Липи вырвала липию из головы и швырнула в сторону. Зачем она согласилась плыть. Она думал, что будет поближе к этому долдону. Ходит и только командует. А тут еще и улыбнулся. Все очень плохо. Теперь он думает, что я смешная и трусиха.

Мышатки придумывают чужие мысли так же как и мы, люди. Пигарик не отходил от господина Боронселя. Все рассказывал и показывал. А когда освободился и проходил мимо каюты, то он осторожно заглянул. Липи сидела в углу свернувшись в комочек, а остальные вьюнчики сидели кружком плели и тихонько пели. Пигарик подумал, что может стоит зайти поблагодарить, похвалить. Но ноги стали как ватные и даже зайти он не смог. Пигарик понял, что язык его не слушается еще больше чем ноги и трусливо поплелся в капитанскую рубку.

Самая главное препятствие – это мысли в твоей голове. И тот кто на вид храбрый – внутри то может быть и слабый, а снаружи тихоня – а окажется внутри броня.

Паромакс шел уверенным курсом и скоро прибудет к берегу. Пигарик проходя мимо гостевой каюты услышал голос мадам Жозепины.

– Ты бросил меня одну. Помчался к этим механизмам. Что там так долго было делать?

– Я столько ждал этого путешествия, чтобы все рассмотреть. Это столько открывает возможностей.

– Я тоже долго ждала этого путешествия. И ты меня уговаривал поехать с тобой! Я уже устала. С утра пока целый час крепили мне к голове…

– Это ты сама придумала. Красиво конечно, но я тебе говорил, что тебе будет тяжело.

– Я должна произвести впечатление. И ради этого стоит потерпеть.

–Так потерпи и то, что я буду много ходить и все смотреть.

– А я не смогу долго ходить.

– Но сидеть на одном месте я тоже не смогу. Я не для этого плыву на Полевой берег.

Пигарик не вслушивался в то что слышал, он дошел до капитанской рубки и там старался думать только о важном, все равно не поймешь этих мышек.

Но Джонни слушал все очень внимательно.

Хибри нашел дальний уголок и проявлял первый пипикадр.