Набоков Владимир Письма к Глебу Струве

Письма к Глебу Струве

С Глебом Петровичем Струве (1898–1985) В. В. Набоков был в дружеских отношениях с первых лет эмигрантской жизни: оба они — дети известных русских политических деятелей начала XX века, покинув с родителями революционный Петроград, учились в 1919–1922 гг. в лучших академических центрах Англии — Оксфорде и Кембридже, затем встречались в Берлине и Париже. Когда в 1932 г. Г. П. Струве получил в Лондонском университете место вернувшегося в Россию кн. Д. П. Святополка-Миpского, между ним и Набоковым завязалась переписка. Эпистолярная связь не прерывалась до конца жизни Набокова.

Хотя в 1920-е гг. Глеб Струве проявил себя как поэт и входил в одну с Владимиром Набоковым литературную группу, в дальнейшем его увлекло исследование ценностей русской культуры в большей степени, чем само по себе творчество. Сначала он стал помогать отцу, Петру Беpнгаpдовичу Струве, издавать возобновленный в эмиграции журнал «Русская мысль», затем, в Париже, стал секретарем Комитета содействия образованию русского юношества за границей, вошел в число создателей парижской газеты «Россия и славянство» и т. д. После войны Г. П. Струве переехал в США, где 20 лет преподавал русскую литературу в Калифорнийском университете (Беркли). Он вел активную научную деятельность, много писал о русской литературе XIX–XX веков. Ему же принадлежат пеpвооткpывательские издания русских поэтов XX века, замолчанных и искаженных советской цензурой: Н. Гумилева, О. Мандельштама, А. Ахматовой, М. Цветаевой, Н. Клюева, Б. Пастернака и др. Наибольшую известность из его работ приобрела книга «Русская литература в изгнании», выходившая двумя изданиями (1956 и 1984) и, наконец, в 1996 г. напечатанная с исправлениями и дополнениями на родине.

О В. В. Набокове Г. П. Струве писал постоянно, откликаясь почти на все его книжные публикации. Во многом благодаря его инициативе состоялись выступления Набокова в Англии в 1937 г. Участвовал Струве и в переводах произведений Набокова на английский.

Известно о существовании 121 письма Набоковых к Струве (частично они написаны совместно с женой Верой Набоковой или ею одной). Ответных писем насчитывается 72.

При несколько романических обстоятельствах — в 1975 г. в одном из английских аэропортов — письма Набоковых были проданы адресатом С. А. Ауслендеpу (которого не следует путать с известным автором нашего «серебряного века» Сергеем Абрамовичем Ауслендеpом, погибшим в 1943 г. в сталинских лагерях). Однако до продажи Г. П. Струве снял копии с писем. В некоторых случаях в его бумагах (Hoover Institution Archives. Collection title: Gleb Struve. Box 108. Folder JD 18 — Nabokov, Vladimir) сохранились и сами автографы. По этим материалам, дополненным pазысканиями Г. Б. Глушанок в американских архивах, подготовлена настоящая публикация.

Семь писем Набокова к Струве, написанные по-английски или переведенные на английский Д. В. Набоковым, опубликованы в книге: Vl. Nabokov. Selected Letters 1940–1977. San Diego-New York-London. 1989.

Ксерокопии писем Набокова к Струве были любезно предоставлены их сегодняшнему публикатору Е. Б. Белодубpовскому в октябре 1996 г. сотрудниками Гувеpовского института в Стэнфорде Кэpол Лейденхэм, Семеном Ляндеpсом и Рональдом М. Булатовым. Публикатор и редакция «Звезды» выражают им сердечную благодарность.

Благодарим также за разнообразную помощь и консультации К. М. Азадовского, Г. Б. Глушанок, М. Э. Маликову, В. П. Старка и Д. И. Чекалина.

Редакция

1

* * *

Как долго спит, о струнный Струве,

твой поэтический Везувий!

* * *

Когда мы спорим с Куммингом,

то в комнате безумен гам.

* * *

Когда громит нас Яковлев,

тогда дрожит, заплакав, лев.

* * *

Большой роман принес Лукаш.

А ну, любезнейший, покажь!

* * *

В стихах я на борьбу зову

и отдаю Арбузову.

* * *

Не знаешь ты, Татаринов,

что каждый стих и стар и нов.

* * *

На голове земли, я, — Сирин

как ухо, в небо оттопырен. [1]

Стихотворения, написанные В. В. Набоковым в Берлине в 1923 г., когда мы оба принадлежали к литературному кружку, который назывался «Братство круглого стола» (название было придумано Л. И. Страховским-Чацким) и собирался большей частью у меня на квартире (9, Байрише штрассе, Берлин-Вильмерсдорф). Стихотворения представляют собой эпиграммы на некоторых (не всех) членов кружка. Не представлены: Л. И. Страховский (Леонид Чацкий), В. Л. (Корвин) — Пиотровский, В. А. Амфитеатров-Кадашев. Н. В. Яковлев и А. С. (?) Арбузов были на периферии кружка и редко посещали собрания. Сохранилось несколько протоколов собраний кружка, которые составлял Л. И. Страховский, и несколько его карикатур. (Примеч. Г. П. Струве.)

В стихах упоминаются:

Евгений Львович Кумминг — поэт, работал в «Руле», в 1933–1935 гг. редактор берлинской газеты «Новое слово».

Николай Васильевич Яковлев — учитель литературы, в начале 1920-х гг. печатал стихи и рецензии, именно он сообщил Набокову о гибели его отца; в 1926 г. основал антибольшевистскую организацию ВИР, которую посещали и Набоков с женой. Организация практически ничем себя не проявила.

Иван Созонтович Лукаш (1892–1940) — прозаик, поэт, журналист, с 1922 г. жил в Берлине, вместе с В. Н. входил в литеpатуpно-художественное объединение «Веретено». С 1927 г. жил во Франции.

Николай Сергеевич Арбузов — владелец русского книжного магазина в Берлине.

Владимир Евгеньевич Татаринов (1892–1961) — прозаик, критик, журналист, печатался в «Руле».

2

[Почтовый штемпель: PARIS XVI

Bruxelles: 10 FEVR 36]

4, rue Washington

130, av. de Versailles c/o Z.Malevski-Malevitch [2]

c/o Fondaminsky до 17-го

до 15-го

Дорогой мой Глеб Петрович,

я был чрезвычайно рад вашему письму, — мы как раз с Татариновыми много говорили о вас, и письмо пришло на десерт. Мне очень улыбается ваше предложение. У меня есть что читать. Но! (как писала мать Тургеневу) хотелось бы более точно знать, на какую сумму я могу рассчитывать. Ведь дело обстоит так: 15-го сего месяца у меня французское выступление в Брюсселе, где пробуду до 17-го, 18-го. Есть мутноватая возможность моего возвращения оттуда сюда для французского вечера здесь в двадцатых числах (21-го, 22-го, приблизительно), но если это не выйдет, то двинусь обратно в Берлин из Брюсселя, и тогда ввиду удлинения путешествия (Англия-Бeрлин-Англия) оплата дороги принимает более серьезное значение (2-м классом?). Вот что мне хотелось бы выяснить; приехать же могу в любое время, причем особенно мне подошло бы как раз после пасхи (ибо мне, собственно, следовало бы быть в Берлине в конце этого месяца и уже оттуда бы отправиться к вам — да, по второй мысли, это было бы значительно удобнее). Если еще, сверх дорожных, мне бы могли гарантировать фунтов десять-двадцать, было бы и совсем хорошо. Повторяю, мне очень бы хотелось приехать и там читать (и с особенной радостью я бы сказал вступительное слово к вашим стихам). Спасибо за обещанное введение в круги — да, это было бы замечательно.

Адрес русского кружка в Антверпене: Monsieur (Леонид Семенович) Poumpiansky [3]. Cercle Russe 60, rue des Fortifications. Если будете им писать сейчас, то это выйдет кстати, потому что я их увижу 17-го и буду их подбивать (но помните, что, выступая у них недавно, я заработал всего 250 бельг[ийских] фр[анков], т. е. двадцать пять марок по-нашему, по-немецкому).

Пишу вам сегодня такое густо-деловое письмо, потому что хочу поскорее и потолковее ответить на ваше. Вы у меня аппетит возбудили, устройте-ка мне этот приезд, дорогой друг, это по многим соображениям было бы мне очень кстати. Вращаюсь здесь в карусели всякой лестной всячины, вижу бездну людей, многое вам порасскажу, — если и впрямь увидимся!

Крепко жму вашу руку, сердечный привет Юлии Юлиевне. [4]

Ваш В. Набоков

3

[Почтовый штемпель: Berlin-Sharlottenburg 2 15.3.36–24]

Дорогой Глеб Петрович,

очень благодарю вас за присылку статьи обо мне [5] — она умна, изящна, и образчики моей прозы отлично переведены. Посылаю вам «Отчаяние». [6]

Чтобы не забыть. Есть один профессор, [7] собирающий все, вплоть до подметок, относящееся к Рильке, но хотя подметки у него есть, русские материалы почти совершенно отсутствуют в его коллекции (ваши переводы у него, впрочем, есть), и вот меня просили для него выузнать следующие две вещи: 1) кто адресат того письма к неизвестному русскому, которое Рильке писал по поводу Митиной Любви [8] и которое было напечатано в Русск[ой] Мысли, в 27 году, [9] — и нельзя ли получить за небольшую сумму — это самое письмо или в крайнем случае фотокопию его. 2) В России и Славянстве — год не знаю (28?) вы цитируете «письмо Рильке о русском языке», помещенное в «Revue Europeenne» (по-франц[узски]). Какой номер этого журнала и когда? [10] Не помните? И вообще всякие «suggestions» [11] ваши по поводу русского Рильке будут очень кстати.

Насчет рецензии о вашей книге справлялся, но толком ничего не узнал, всяк сваливал на другого; книгу, впрочем, очень хвалят! [12] «Пильгpама» [13] найду и пошлю вам.

Мне очень хочется приехать в Лондон, все то, что вы мне пишете, совсем устраивает меня. Как я убедился на опыте, для сделания такого вечера (я говорю о вечере англ[ийского] чтения) нужно только двух-трех дам, которые захотели бы заняться этим, — с положением и связями.

В Париже я провел необычайно приятный месяц, а теперь засел за роман мой «Дар», который уже пишу третий год, кажется. [14]

Крепко жму вашу руку, напишите поскорее.

В. Набоков

Экземпляр «Пильграма» нашел и посылаю с «Отчаяньем»; но это мой последний и единственный, так что очень прошу мне вернуть его по использовании!

По поводу Рильке ждут моего ответа, так что не откладывайте.

4

[Почтовый штемпель:

[Открытка. Адрес отправителя: Berlin-Sharlottenburg 2

Nabokoff 22, Nestor str] 11.12.36–15]

Дорогой Глеб Петрович,

в начале января мы наконец увидимся с вами: я приеду в Лондон дней на пять-шесть, по книжному делу. Я буду счастлив с вами побеседовать вновь: помните, кстати, как вы мне читали «12» Блока на оксфордском газоне в 1919 г.? [15]

Между прочим, я писал на днях Байкалову, [16] предлагая ему устроить мой вечер (между 10 и 15 января), но, не зная его адреса, послал письмо в Russian House. [17] Дойдет ли до него? Было бы страшно мило, если бы вы с вашей стороны об этом с ним поговорили. Я хочу повторить мою парижскую программу или прочесть просто «пару» рассказов. Очень бы меня одолжили скорым ответом. Будьте здоровы, радуюсь встрече.

Ваш В. Набоков

5

[Конец 1936] [Открытка на машинке (кроме последних фраз),

на обеих сторонах. abs.: Nabokoff, Nestor 22]

Дорогой друг Глеб Петрович,

спасибо за Ваше письмо; боюсь, что оно вновь разошлось с моим. Сердиться Вам на меня не за что, я и сейчас еще не знаю, доведется ли мне приехать в январе или феврале. Байкалов мне предложил читать 16-го. Я просил его перенести на февраль. Жду его ответа, от коего зависит и остальное: если окажется, что перенести на февраль нельзя, приеду к 16-му янв[аря], и тогда очень был бы Вам благодарен, если бы приурочили коктейльную партию к 17-му или 18-му янв[аря]. Если окажется, что вечер у Северян [18] может быть перенесен на вторую половину февраля, было бы очень приятно, если бы Вы могли и коктейли подогнать к тому времени, а для английских выступлений я тогда снова приехал бы в марте, по сговору с Вами.

Для избежания затяжной переписки через Берлин я и просил Вас выяснить у Байкалова, придется ли мне приехать в январе или можно отложить на февраль. Очень буду Вам благодарен, если сделаете сие, и тогда давайте поступим так:

Альтернатива а): если выступление у Северян отложить невозможно, тогда приеду к 16-му, устраивайте английский ресепшон.[19] Приеду снова, уже для английских выступлений в феврале, Саблинский вечер хорошо бы устроить в феврале же. [20]

Альтернат[ива] б): если Северяне откладывают на февраль. Устраивайте ресепшон в феврале же, если можно, тогда же и Саблинский вечер, а для английских выступлений приеду вновь в марте.

Меня же известите открыточкой. Привет сердечнейший вам с семьей, счастливого Нового Года, веселых праздников!

В. Набоков

Моя английская книжка не роман, а очень скромное взгляд и нечто, еще лишенное заглавия. [21]

6

[Почтовый штемпель: PARIS XIV

Адрес отправителя: Nabokoff c/o 1 FEVR 37]

Fondaminsky 130 av. de Versailles

Дорогой Глеб Петрович,

собираюсь 15-го числа в Лондон, где буду стоять у Чернавиных. [22] Я отсюда написал Саблину, мне очень хотелось бы устроить у него чтение. Есть у меня и кой-какой английский матерьял для оного — но предпочел бы читать по-русски. Говорили ли вы с ним? Я весьма looking forward [23] ко встрече с вами! Мне очень интересно, что вы скажете о моем переводе «Отчаяния» [24] (только что вернул последние proofs [25]) и о моей другой — таинственной книжке. [26]

Напишите мне, пожалуйста, сюда. Мечтаю устроиться где-нибудь — тут (или в Англии?) и перевезти семью. В «Совр[еменных] Зап[исках]» пойдет первая глава моего «Дара», который мне очень хочется вам показать.

Ваш В. Набоков

7

[Почтовый штемпель: Paris

Адрес отправителя: Nabokoff 22. III. 37]

130 av. de Versailles

Дорогой друг Глеб Петрович,

меня сильно беспокоит вопрос моего лондонского trip'a. [27] Напишите мне, пожалуйста, как обстоит дело с предполагаемым вечером — или вечерами. В крайнем случае мог бы остаться на несколько дней дольше. Мне очень важно теперь же решить все это — и, главное, быть уверенным, что я что-нибудь заработаю. Моя семья едет пока что в Прагу, а в мае покатим на юг Франции. Я бы сейчас тоже съездил бы в Прагу, [28] если бы это не усложняло так моей лондонской поездки (в двадцатых числах апреля), вот почему прошу вас написать, чтобы знать, стоит ли в Лондон приезжать или нет. Один известный критик, которому мой издатель послал «предварительный» экземпляр «Отчаяния», нашел в нем «genious» (что к русскому «гению» относится приблизительно так, как три с плюсом к пяти, так что не зазнаюсь). Жду и жму.

В. Набоков

8

[Почтовый штемпель: MENTON

[Открытка с видом Ментоны и 21. XII. 37]

надписью: MENTON La Vieille Ville et le port

The Old Town and the Wharf Nabokoff. Les Hesperides]

Дорогие Юлия Юльевна и Глеб Петрович,

шлем вам сердечнейшие поздравления и первоклассные пожелания к Новому году.

Живу и работаю в апельсиново-пальмово-синей Ментоне. [29] Кончаю «Дар» и оскоромился пьесой. [30]

Как вы поживаете?

С искренним приветом

ваш В. Набоков

9

[Почтовый штемпель: PARIS

Адрес отправителя: Nabokoff 19-XII-1938]

8 rue Saigon

Дорогой друг Глеб Петрович,

я, как всегда, вас помню и люблю, и Вы это сами отлично знаете! Очень рад буду Вас повидать в Париже, где мы с женой и сыном остаемся на пока еще неопределимое время, не потому, что этого хотим (хотим-то мы в Америку или в Англию, но почему-то все не выходит…), а потому, что покамест больше некуда (и, главное, не на что) деться. Ежели действительно поедете в Прагу, известите меня, пожалуйста, своевременно о том, можете ли что-нибудь взять с собой для моей матери, [31] — какую-нибудь мелочь. И сообщите, будете ли в Лондоне во второй половине января, я буду читать у Саблиных. Посылаю Вам «Приглашение», «Соглядатай» [32] лежит в издательстве, Вы его получите, как только я там побываю, я его вообще не рассылал. «Защиты» [33] же, к сожалению, у меня нет, мои книги все еще в Берлине, да я и не уверен, что «Защита» имеется среди них. А «Петрополис» перешел в другие руки, [34] и когда мне понадобился для перевода экземпляр моей же книги, мне оттуда прислали счет по продажной цене! Я, конечно, платить не буду, но удастся ли с ними вообще наладить отношения, не знаю. Жена и я благодарим вас обоих за поздравление и со своей стороны шлем Вам наилучшие пожелания к наступающим праздникам.

Крепко жму Вашу руку.

[Подписи нет]

10

[Почтовый штемпель: PARIS XVI

Новый адрес: 14-III-1939]

Hotel Royal Versailles

rue Le Marois PARIS XVI

Дорогой Глеб Петрович,

3-го апреля состоится мой вечер у Саблиных. Я приеду дня за два. Очень рад буду вас и Юлию Юльевну повидать, — давно не имел от вас известий и не знаю, были ли вы в Чехии.

Ввиду моего катастрофического безденежья мне хотелось бы использовать мой приезд в Лондон максимально.

Не считаете ли вы возможным устроить вечер чтения моих вещей по-английски — я мог бы прочесть кое-что «inedit», [35] а также, например, ваш перевод «Пассажира». [36] Не считая возможным отнимать у вас на это устройство время, предлагаю вам сотрудничество на деловой основе, т. е. надеюсь, что вы не откажетесь от %. Времени осталось до апреля немного, потому очень вас прошу подумать и ответить мне по возможности немедленно. Между прочим говорят, что сын одного русского профессора получил при вашем содействии солидную ассигновку на окончание своей «работы». [37] Если вы действительно располагаете такими возможностями, то мне грустно, что вы не подумали обо мне, — ибо приходится мне до крайности трудно, а заслуги мои перед русской литературой едва ли уступают заслугам помянутого юноши и его батюшки.

Жму вашу руку.

С искренним приветом

В. Набоков

11

[Почтовый штемпель: PARIS XVI

Адрес отправителя: Nabokoff 17-III-1939]

Hotel Royal Versailles rue Le Marois Paris XVI

Дорогой Глеб Петрович,

спасибо за ваше письмо. Мне даже трудно выразить, как меня волнует надежда на возможность устроиться в Англии. Это для меня вопрос жизненной важности. Умоляю вас также сделать все возможное в смысле вечера. Я знаю, что вам приходится нелегко, но если бы вы знали, каково мне сейчас — просто погибаю.

Приеду первого апреля. Очень радуюсь нашему свиданию.

Ваш В. Набоков

12

24.11.1946

8, Craigie Circle

Cambridge, Mass

Дорогой Глеб Петрович,

ужасно давно вам не писал, легендарно давно не видел вас.

Служу куратором бабочек в Гарвардском Музее зоологии, [38] преподаю (русск. яз. и отчасти литературу) в Wellesley College [39] и изредка пишу прозу и стихи для «New Yorker'a» и «Atlantic Monthly» [40] — вот это приблизительно суммирует мое существование. О вас как-то рассказал нам довольно странный Lee, [41] появившийся и снова скрывшийся. Как-то видел ваши письма в Times Lit[erary] Suppl[ement]. [42] И стихи. Помните, «кошкой вскочит на подножку кэба»? [43] Good old Страховский учит студентов собственным стихам и выдает себя за лучшего друга Гумилева, [44] — словом, жизнь меняется мало.

Вы, кажется, теперь дедушка. Моему сыну 11 лет, [45] он очень длинный. Живем тихо, легко простужаемся. С интересом слежу за советизацией русских черносотенцев. По-прежнему ненавижу рабство. Брат мой Сергей погиб в немецком концентрационном лагере. [46] Я в переписке с Прагой, т. е. с моей сестрой Еленой и Евгенией Константиновной. [47] Им очень тяжко.

Напишите мне.

Жму вашу руку, приветствую Юлию Юльевну, жена присоединяется.

Ваш В. Набоков

13

28 January 1950

Dear Gleb Petrovich,

It was nice of you to send us that amusing card. We too wish you a very happy 1950.

I congratulate you upon the completion of your Koslovsky [48] and am enclosing a cheque for $1 for a copy. [49]

Между прочим, я давно ношусь с мыслью издать отдельной книжкой мой «Дар», который с выпусками и ужасными опечатками пространствовал через три номера «Современных Записок» накануне войны. Вы очень меня обязали бы, если бы сообщили, на каких условиях Ваша типография печатает книги. [50]

Вчера я просматривал альбомы с вырезками, когда-то собранными женой, и нашел там много милых вещей, которые Вы когда-то писали обо мне. [51]

С дружеским приветом.

В. Сирин

14

8-I-1956

Дорогой Глеб Петрович,

очень Вам благодарен за статью о советском Чехове. [52] Жалко, что Вас не будет в Калифорнии летом: давно мы с Вами не видались. Желаю Вам приятного путешествия по Италии.

«Solus Rex» [53] остался неоконченным. Я, правда, напечатал еще один отрывок в «Новом Журнале», лет десять назад, под заглавием «Ultima Thule». Но это все.

С сердечным приветом.

В. Набоков [54]

15

April 1, 1958

Goldwin Smith Hall

Ithaca, NY

Дорогой Глеб Петрович,

спасибо Вам от жены и от меня за интересный сборник Марины Цветаевой. Это какой-то трехглавый орленок. Честь Вам и слава, что не дали пропасть этим талантливым останкам. [55]

Как поживаете? Будете ли Вы в Калифорнии этим летом? Мы собираемся в западные губернии за бабочками, но не знаю, доедем ли до океана, где я когда-то купался, дивясь холоду волн.

Я кончил перевод «Онегина» и обширные комментарии к нему. [56]

Простите транслитерацию.

Жму Вашу руку. Привет Вам обоим от нас обоих.

Ваш В. Набоков [57]

16

General Delivery

Sedona, Arizona

3 июня [58] 1959 года

[Рукой Г. С. помета: Отв. 11/VII/59]

Dear Gleb Petrovich,

благодарю Вас безоговорочно за присылку Вашей интересной, очень отчетливо составленной статьи. Прежде всего и раньше всего (как говаривал Ленин) хочу расчистить кое-какие заторы и зазоры между моим миром и Вашим. Я не могу понять, как Вы с Вашим вкусом и опытом могли быть увлечены мутным советофильским потоком, несущим трупного, бездарного, фальшивого и совершенно антилиберального Доктора Живаго. [59] Ceci dit [60] позвольте мне сказать, что я очень оценил Ваше замечание о русском языке нашего милого Эдмунда. [61] Я сейчас нахожусь с женой в очаровательном каньоне близ Flagstaff'a, где собираю бабочек. Здесь же я закончил перевод Слова о полку Игореве с комментариями, который будет издан Random House'ом [62] (без сотрудничества неприемлемого Романа Якобсона), [63] и проредактировал Приглашение на Казнь в английском переводе моего сына. [64] (Эта прекрасная книга не имеет, конечно, ничего общего с Кафкой). [65]

Хотел Вам еще кое-что сказать когда-то, но как-то не удостоился. Где-то, когда-то я прочел Ваше описание того, как атаковал меня однажды Георгий Иванов в Числах. [66] Как историку литературы Вам будет интересно узнать, что единственным поводом к этой атаке было следующее. Мадам Одоевцева [67] прислала мне свою книгу (не помню, как называлось — Крылатая Любовь? Крыло Любви? Любовь Крыла?) с надписью «Спасибо за Король, Дама, Валет» (т. е. спасибо, дескать, за то, что я написал К., Д., В. - ничего ей, конечно, я не посылал). Этот ее роман я разбранил в Руле. Этот разнос повлек за собой месть Иванова. Voila tout. [68] Кроме того, полагаю, что до него дошла эпиграмма, которую я написал для альбома Ходасевича.

Такого нет мошенника второго

Во всей семье журнальных шулеров!

— Кого ты так? — Иванова, Петрова,

Не все ль равно? — Позволь, а кто ж Петров? [69]

Я был совершенно потрясен письмом Шмелева (в Мостах или в Опытах, не помню), взбешенно требующего, чтобы упомянули в газете то, что его посетил Фома Манн. [70]

Почему бы Вам не написать, дорогой Глеб Петрович (у меня руки чешутся, но мы еще с ним висим вместе на золотой трапеции бестселлеров), ученый разбор невероятно вздорных пaстернаковских «переводов» Шекспира? [71] В Нью-Йорке нас посетил Фельтринелли [72] с букетом роз.

Отсюда мы едем в Калифорнию. Надеюсь Вас повидать.

С сердечным приветом Вам и Вашим.

В. Набоков [73]

17

Gen[eral] Delivery

Sedona, Arizona

14 июня 1959

Дорогой Глеб Петрович,

хотел бы я знать, какой идиот мог Вам сказать, что я усмотрел «антисемитизм» в «Докторе Живаго»! [74] Мне нет дела до идейности плохого провинциального романа — но как русских интеллигентов не коробит от сведения на нет Февральской революции и раздувания Октября (чему, собственно говоря, Живаго обрадовался, читая под бутафорским снегом о победе советов в газетном листке?), и как Вас-то, верующего, православного, не тошнит от докторского нарочито церковно-лубочно-блинного духа? «Зима выдалась снежная, на св. Пафнутия ударил превеликий мороз» (цитирую по памяти). [75] У другого Бориса (Зайцева) [76] все это выходило лучше. А стихи доктора: «Быть женщиной — огромный шаг». [77]

Грустно. Мне иногда кажется, что я ушел за какой-то далекий, сизый горизонт, а мои прежние соотечественники все еще пьют морс в приморском сквере.

Ваш В. Набоков [78]

18

Montreux, 4 октября 1965

Palace Hotel

Дорогой Глеб Петрович,

мы с женой очень Вас благодарим за стихи Мандельштама. [79] Стихи изумительные и душераздирающие, и я счастлив иметь этот ценнейший том на своей припостельной полке.

Что же касается Фильда, [80] то ошибки, о которых Вы пишете, конечно, чудовищные, но ничем не хуже символов, которые Уилсон, а также какой-то недавний англичанин находят в Живаго.

Да кроме того, книга Фильда будет гл[авным] обр[азом] о моих английских писаниях.

Жму Вашу руку.

Владимир Набоков [81]

19

[Montreux]

21-XII-65

Дорогой Глеб Петрович,

мы оба очень Вас благодарим за Ваши прелестные стихи. В. В. был особенно тронут тем, что нашел в книге старые стихи, посвященные ему много лет тому назад. [82]

Желаем Вам и Вашим очень счастливого Нового Года и веселого Рождества.

С сердечным приветом

Владимир и Вера Набоковы

20

March 9, 1969

[Отв.13/III/69]

Dear Gleb Petrovich,

благодарю Вас за откровенное Ваше письмо. Прежде всего хочу Вам сказать, что я взял себе за правило никогда не спорить с мнениями тех, кто пишет обо мне как о писателе, согласен ли я или нет с их оценками. Посему я и в случае Фильда не вмешивался в его суждения ни обо мне, ни о моих героях, ни о каких других людях, и ничего не менял в его черновике, кроме некоторых библио- и биографических неточностей, да еще тех мест в переводе моих текстов, о которых он сам упоминает. Хотя я не со всеми мнениями его согласен, я не сомневаюсь, что артачился бы внутренне против многих подходов и другого любого, самого благосклонного критика. Что мне особенно нравится в работе Фильда, это сила его созидательного дыхания и совершенная свобода его общих воззрений. С моей точки зрения, он очень одаренный человек. Насчет же лести Вы правы, она мне не нужна — даже больше, никогда она не была мне нужна, ни полвека назад, во дни, когда в садах Оксфорда я Вам стихи свои читал, [83] ни в двадцатых годах, когда выпускал «Машеньку» и других моих ласточек, ни теперь, в американский мой благословенный период.

Вместо нападок на Фильдовы переводы занялись бы Вы лучше основательным разбором мерзостных «преображений», которыми Lowell, Ольга Carlisle и их сообщники оскорбляют тень Мандельштама и других бедных наших поэтов. [84] В свое время я, конечно, грохну, но хорошо бы и Вам продолжить Вашу кампанию против этих шарлатанов.

Как Вам, может быть, известно, этой весной выходит у меня новый роман («Ада»); я просил издателя послать Вам экземпляр. «Машеньки» у меня тоже нет, мне самому пришлось занять экземпляр для английского моего переводчика.

Мы были бы рады повидать Вас, когда будете в Европе.

Ваш В. Набоков

21

(Отв. 20-VI-70)

14 июня 1970 г.

Дорогой Глеб Петрович,

у меня никаких русских справочников нет под рукой, но, насколько я знаю и помню, слово «подачка» — несмотря на то, что оно опошлено обиходным употреблением — единственно правильный перевод основного смысла «curee». [85] Увы, оно не распространяется в стороны метафорической «добычи» и т. д. Интересно, кстати, как перевел Пастернак в своем вульгарном и невежественном «Гамлете» фразу «this quarry cries on havoc». [86] Мне очень нравится польское «отпpава»! Есть ли лингвистическая связь между «curee» и «шкурой»? [87]

Искренне Ваш

В. Набоков

ПС. Ваша статья о Беpбеpовой [88] справедлива. Между прочим, я опровергаю точность ее дамской памяти (идиотский анекдот, напp[имеp], о моем «pахманиновском» смокинге) в статье о фестшpифте, [89] которая появится в следующем Тpайкуоpтеpли. [90]

22

(Отв. 21-IV-71)

15 апреля 1971 г.

Дорогой Глеб Петрович,

с большим интересом прочел Вашу информацию о моем Е[вгении] О[негине] в Сов. России [91] и буду Вам очень благодарен за фотокопии, если это не слишком затруднительно. Я надеюсь, что еще раз переработанный перевод (теперь уже идеально подстрочный и неудобочитаемый) выйдет еще в этом году. [92] Надеюсь также, что не буду советскими предупрежден в новой моей догадке, что слово «жучка» родилось в лакейской от Жужу и Бижу, т. е. от кличек барских собачек. Что касается Пиковой дамы, то в начале пятидесятых годов моя жена достала из Германии микpо-фотостат Ламоттовой повести и установила забавные совпадения (и, конечно, огромные расхождения) между нею и пушкинской новеллой. [93]

Вы или уже получили, или получите до конца месяца, мои Стихи и задачи, [94] а осенью, когда выйдет, получите «Глоpи», Подвиг-тож, в чудесном переводе Дмитрия. [95]

Да, по поводу Вашей прекрасной статьи о А. Тургеневе позволю себе крохотное замечание: «Эолова арфа» относилось не к pыганию, а к урчанию в туpгеневском животе.

Надеюсь, что вы чувствуете себя лучше, и желаю вам приятной поездки в Торонто.

Привет Вам и Вашей жене от меня и В[еры] Е[всеевны].

Жму руку.

Ваш В. Набоков

23

21 апреля 1975

Montreux Palace Hotel

1820 Montreux, Switzerland

Дорогой Глеб Петрович,

минута непривычной передышки позволяет мне написать Вам несколько слов. Здравствуйте.

Вот-вот выйдет очередной сборник моих рассказов «Подробности заката» [96], остатки изюма и печенья со дна коробки. В эту книгу войдут «Возвращение Чорба» и «Пассажир» в наших с Дмитрием переводах. Я давно не заглядывал в Ваши переводы, а теперь вижу, что они не достаточно точны и слишком расходятся с моим нынешним английским стилем. Пожалуйста, не обижайтесь! Даже если время неизменно, меняется художественная интерпретация.

Я провел трудовую зиму в исправлениях французского traduction integrale [97] «Ады» со всеми внутренними узорами, теперь она завершена и выходит в свет 30 мая. В прошлом году Rowohlt [98] с группой переводчиков навещал нас здесь несколько раз для еженедельных совещаний, посвященных их переводу «Ады», который теперь неплохо идет в Западной Германии. [99] Сейчас подумываю о переводе «Ады» на русский — не совжаргон или солженицынщина, а идеальный и точный русский язык — и если не удастся найти послушного помощника, все сделаю сам, как пушкинский Мисаил. [100]

Меня одновременно озадачил и рассмешил вздор, который некий Пурье написал о «прототипе» моего Оксмана [101] (не прочитав «Остров доктора Моро» [102] и не подозревая, что никогда в жизни я не был знаком с поэтом Оксупом или Оцупом). [103] И то, что Вы присоединились к спору, упомянув невинного старого пушкиниста, [104] еще больше меня развеселило.

С сердечным приветом,

В. Набоков

Письмо написано по-английски. Перевод Д. Ч.

Публикация Е. Б. Белодубpовского

Загрузка...