РАЗМЫШЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ (Среда)

Любовь[4] побуждает меня обращаться к Богу с молитвою, а недостоинство мое повелевает мне молчать; болезни понуждают меня говорить, а грехи полагают молчание на уста; болезнует душа моя, и очи мои ищут слез. Душа моя! Ты согрешила, покайся, ибо вот — дни наши проходят, как тень; скоро тебе, душа моя, предстоит пройти места страшные, исполненные ужасов, не отлагай же со дня на день своего обращения ко Господу! Подумай, душа моя, размысли в умилении сердца, сколько благ получила ты от Бога и не сохранила их! Помысли о всем, что ты соделала греховного в жизни своей, а Бог все долготерпел тебе, дабы не была ты предана тьме кромешной на Страшном Судище Христове! Увы мне, грешному!.. Я осквернил и доселе оскверняю чистоту сердца моего по немощи моей; мое нерадение, моя леность, своеволие сердца моего покрыли меня стыдом, а злое похотение, как полновластный господин, повелевает мною: и я тотчас же исполняю его волю со страхом, как дитя; оно прельщает меня, а я тому радуюсь… Увы мне, Господи! Твоя благодать всегда влечет меня к жизни, а я предпочитаю смерть; Ты желаешь и все направляешь к тому, чтобы я был равночестный Ангелам, а я своею злобою все более и более унижаю себя! Умножились грехи мои, Господи, и постоянно умножаются, и не видно конца их множеству, и кто был бы в состоянии оплакать меня или умолить Бога за меня?.. Ты Сам, о Спасе мой, преклоняемый Твоею же благодатию, воззри с милосердием на меня, отчаянного! И как я стал бы умолять Тебя, Владыко мой, когда уста мои полны слов непотребных? Как я буду воспевать Тебя, когда совесть моя грехами осквернена? Как возлюблю Тебя, будучи порабощен страстями? Как может обитать во мне истина Твоя, когда я опозорил себя ложью? Или как я стал бы призывать Тебя в молитвах моих: ведь я не сохранил Твоих заповедей!..

Несмотря на то, что я познал истину, все же я дерзок, раздражителен, всех обижаю и ссорюсь из-за малости, я завистлив и жесток к живущим со мною, питаю себя злыми помыслами, бываю немилосерд к нищим, гневаюсь, противоречу, спорю, я упрям, ленив, люблю роскошь в одежде, и доныне еще очень много во мне нечистых помыслов, вспышек самолюбия, чревоугодия, сластолюбия, тщеславия, гордыни, зложелательства, пересудов, тайноядения, преслушания, любопрения, поношения ближних; я — ничто, а думаю о себе много; сам всегда лгу, а на лжецов негодую; сам оскверняю свой храм телесный блудными помыслами, а на блудников произношу строгое осуждение; постоянно осуждаю согрешающих, а между тем сам исполнен прегрешений; я осуждаю вора и ругателя, будучи сам не лучше их; я выступаю с достоинством чистоты и невинности, а сам — весь в нечистоте греховной; в церкви и трапезе хочу занимать первое место, тогда как сам достоин оплевания. Когда я вижу монахинь, я превозношусь пред ними; когда вижу иноков, величаюсь; я стараюсь казаться приятным для женщин и благочестивым для богатых, возношусь пред своими, выказываю себя рассудительным и благоразумным, а пред людьми благоразумными— совершенным мудрецом; с благочестивыми обхожусь, как опытный в познании, а неразумных презираю, как безсловесных скотов; похулят ли меня — я пылаю мщением; окажут ли мне почесть и уважение — я презираю своих подчиненных; когда требуют от меня справедливого, я завожу тяжбу; кто говорит мне правду, того я почитаю за врага; а если меня обличают, я гневаюсь; когда обходятся со мною неласково, я обижаюсь; достойного предпочесть не хочу, a caм, будучи недостоин, ищу почести; сам трудиться не хочу, а если кто не хочет услужить мне, на того я гневаюсь; я не хочу идти с труждающимися на дело общее, а если кто не поможет мне самому, того злословлю и называю гордецом; если брат находится в нужде, то я не хочу и знать его, а если он в добром здравии, то понуждаю его послужить мне; я ненавижу немощного, а когда сам бываю немощен, требую к себе любви от других; высшими я пренебрегаю, а низших презираю… Если мне случится удержать себя от неразумного пожелания, то я тщеславлюсь сим; если преуспеваю в подвиге нощного бдения, впадаю в сети непокорности и прекословия; если воздержусь от пищи, утопаю в кичливости и высокомерии; если сдержу себя на молитве, побеждаюсь гневом и раздражительностью… И в какой бы добродетели я ни стяжал преуспеяние, всегда превозношусь пред моими братиями. Презрел я все мирские удовольствия, а суетного пожелания их не оставляю… По наружности я смиренномудр, а в душе высокомерен; считаюсь человеком нестяжательным, а на деле ум мой недугует любостяжанием. И к чему распространяться? По видимости я отрекся от мира, а на деле имею мудрование мирское. Не говорю уже о неосмысленном выполнении церковных песнопений, о самовольном промедлении, о пустословии в собрании братии, о блуждании помыслов, о суетных воспоминаниях, лицемерных беседах, алчности к подаркам, об участии в чужих грехах и погибельном соперничестве.

Вот — моя жизнь, вот зло, которым я погубляю свое спасение, а гордость моя и тщеславие не попускают мне видеть язвы мои, дабы уврачевать себя. Вот — мои доблестные подвиги! Вот каким множеством грехов враг ополчается на меня, и, обличаемый в толиких беззакониях, я, окаянный, домогаюсь прославиться святостью и, пребывая в грехах, хочу, чтобы меня почитали за праведника; одно у меня на все это оправдание — что меня диавол опутал, но и Адам не получил пользы от такого оправдания. Знаю я, что он же научил и Каина убить брата, но ведь и Каин не избежал грозного приговора. И что мне делать, если посетит меня Господь? Нет у меня никакого оправдания в моем нерадении, боюсь, не принадлежу ли я к числу тех «сосудов гнева» (Рим. 9, 22), упоминаемых Апостолом Павлом, которые подвергнутся одной участи с диаволом и которых за их нерадение о спасении Бог предаст в страсти безчестия, — страшусь, чтобы и мне не подвергнуться такой же участи. Господи! Мне грешному положил еси покаяние, мене недостойного спасти хотя: оживотвори, Жизнодавче, умерщвленную грехами душу мою, умягчи окаменение сердечное, просвети ослепление окаянного моего сердца и даруй ми источник умиления, Ты, источивший нам жизнь из живоносных ребр Твоих! Кто не воздохнул бы, кто нe стал бы оплакивать мое мнимое отречение от мира? Я еще не успел как должно отречься, а уже побежден гордостию; не успел вкусить постнического подвига, а уже опутан тщеславием; не увидел еще и преддверия подвижнической жизни, а уже мечтаю о том, что составляет внутреннее делание духовной жизни великих подвижников. Я еще не имею опытного знания добродетели, а уже берусь руководить брата; сам еще не достиг познания истины, а уже других предостерегаю от гордости… Все даровал тебе Всеблагий Бог, душа моя: и разум, и смысл, и познание, и рассуждение — познай же, что для тебя полезно; как осмеливаешься давать советы ближнему, когда сама ты омрачена грехом? Уврачуй прежде себя, душа моя, если же не успела ты сего сделать, то оплакивай свою слепоту: ведь нет для тебя никакого извинения в твоем нерадении.

Опомнись, бодрствуй, душа моя, воздохни, прослезись, облегчи воздержанием и постом тяжкое бремя беззаконий твоих! Боже Всевышний, Едине имеющий власть живота и смерти! Яви на мне грешном, в оный грозный час страшного Твоего Пришествия многие щедроты Твои, дабы там, на Страшном Судище Твоем, не быть мне с укоризною и великим стыдом пред Ангелами и Архангелами, пророками и апостолами, патриархами и мучениками, преподобными и всеми праведными. Лучше накажи меня, Спасе мой, здесь, где я предаюсь греховным наслаждениям, — накажи, как милосердый и чадолюбивый отец, а там прости мне, как Всемилостивый Бог, ибо Ты Един безгрешен. Всякий грех соделан мною, окаянным, всех превзошел я распутством и повинен муке вечной, а если бы и пожелал покаяться, то нет у меня слез. Горе мне! Какими очами я, презренный и грешный ленивец, буду взирать на оный Престол Твой, на котором воссядешь Ты, Господи, и обличишь все содеянное мною! Знаю я, что Ты — мой Судия грозный, знаю, что Ты приидешь во славе Божества Твоего и обличишь все сокровенное; блудно иждих все житие мое, окаянный… постоянно валялся я в тине страстей. — Един Ты, Создатель мой, ведаешь все тайные мои грехопадения и темное облако грехов моих! Никто еще не был таким жилищем греха, как я; никто еще так не прогневал благость Твою, Владыко мой, как я, следуя греховным влечениям. Но поелику Ты — пучина благости, иссуши мрачные пучины беззаконий моих. Ты, милости бездна, потопи же бездну грехов моих и не воздай мне заслуженное по делам моим; не осуди меня в пламень гееннский, ибо кто претерпит гнев Твой на нас грешных, Господи? Кто устоит противу прещения Твоего? Огнь наш не угаснет, и червь не скончается… Убойся, душа моя, грядущего прещения; отряси тяжкий сон нерадения и дремоту лютой беспечности! Конец близок, Суд при дверех: что-то встретит нас по разлучении с жизнью, о душа моя! Приидите на помощь мне, преподобные и праведные, все добрым подвигом подвизавшиеся, и оплакивайте меня, как мертвеца, или же пожалейте обо мне, хотя и живом, но почти уже умершем, ибо я исполнен стыда и не имею дерзновения пред Богом по множеству грехов моих, в полном сознании мною соделанных. Излейте на меня милосердие свое, как на пленника, как на покрытого ранами и гноем смердящим; смилуйтесь надо мною как Милостивого Бога и Спаса нашего таинники и умолите Его, дабы Сам Он обратил меня на путь покаяния туне (без всяких заслуг моих), дабы не явился я недостойным помилования в страшный час Пришествия Его, и да не услышу страшный оный приговор: «Иди от Меня, делатель беззакония, сказываю тебе — Я не ведаю тебя!»

О Свете истинный, Благословенный Сыне Благословенного Отца, Образ Ипостаси Его, седяй одесную величествия Его, Сыне Божий непостижимый, Христе, Боже неиспытуемый, похвала и радость всех ищущих Тебя, утешение и веселие любящих Тебя, жизнь моя, Свете мой, Христе мой! Умоляю Тебя, не презри меня, презренного, не отрини меня, мерзостного, не остави меня, осужденного, ибо много величается враг мой, когда я прихожу в отчаяние среди окружающей меня отовсюду греховной мглы; он тому только и радуется, когда видит меня в плену отчаяния…

Посрами же его надежды, явив на мне Твое милосердие, исторгни меня из его челюстей и покрой меня от умышлений его лукавых и от всякого злого действия его, какое бы он ни воздвигал противу меня. Просвети меня, да познаю козни самого супостата моего — добра ненавистника, ибо он без числа распростирает сети впереди меня: всякие соблазны, препятствия, любостяжание, высокое положение в свете, удовольствия плоти, продолжительность настоящей жизни, в подвиге поста — робость, в молитве — леность, при псалмопении — сон и телесный покой; и насколько он прилагает тщания к моей погибели, настолько я, окаянный, предаюсь лености и нерадению, и чем более он расставляет мне сетей, тем более я делаюсь безпечным…

Слушай, душа моя, позаботься о совести, отнюдь не смотри на чужие погрешности, но лучше всегда оплакивай свои преступления; не обращай внимания на сучец, сущий в очеси брата твоего и ближнего, но почаще взирай на свое бревно… Позаботься, поспеши, примирись со Христом, Который за тебя плотию распялся, ибо если бы мы себя рассуждали[5], то не были бы осуждены там, где произносится Суд строгий навеки!.. Пощади меня, Господи, ради милосердия Твоего, спаси меня ради единой благости Твоей, молитвами Пречистыя Владычицы нашей Богородицы и всех святых Твоих, ибо Ты благословен во веки веков. Аминь.

Загрузка...