Пламенное сердце

Глава третья

То ли Сидни тоже позвонили родители, то ли ей пришлось откачивать Зою, но к тому моменту, как я навестил Сидни во сне, она уже знала о разводе.

Те немногие пользователи духа, которых я знаю, являются неплохими целителями, но никто из них не умеет врываться в сны так хорошо, как я. Значит, я хоть в чем-то превосхожу других. Для этого требуется на удивление низкий уровень духа – просто ровный фон, а не вспышка, которой требует исцеление. Есть, однако, и обратная сторона. В отличие от моего спящего собеседника, я на самом деле бодрствую. Попробую объяснить. Я впадаю в медитативное состояние, потому, если сон продлится долго, я могу изрядно вымотаться. Впрочем, у меня всегда были с этим проблемы, и, пожалуй, особой разницы нет.

Я отыскал Сидни во сне около полуночи и создал для нас одно из ее любимых мест – внутренний двор виллы Гетти, музея античной истории в Малибу. Сидни кинулась ко мне, сама не своя.

– Адриан!..

– Я в курсе, – сказал я, взяв ее за руки. – Я был там, когда Зое позвонили.

– А она рассказала, что там еще за гадости?

Я приподнял бровь.

– Еще хуже развода?

Сидни сообщила мне о назревающей бойне в суде. Я высоко оценил стремление ее матери обеспечить Зое хотя бы подобие нормальной жизни, хотя я желал ей победы из самых эгоистических соображений. Если Зоя исчезнет из Палм-Спрингс, для нас с Сидни все станет настолько легче! Но я понимал, что Сидни сейчас переживает из-за распада семьи, а я заботился о ее счастье. Но часть истории особенно меня заинтриговала.

– Ты вправду считаешь, что твой отец может через алхимиков повлиять на судью? – спросил я.

Никогда не задумывался о таком варианте, но ничего сверхъестественного в нем не было. Алхимики могли сделать фальшивые документы, поместить группу дампиров и мороев в частную школу, чтобы никто не обратил на них внимания, и не позволить просочиться известиям о мертвом стригое в прессу.

Сидни покачала головой и присела на край фонтана.

– Понятия не имею. Возможно, этого не потребуется, если Зоя упрется и заявит, что хочет быть только с отцом. А как разбирают подобные дела – я не представляю.

– А что ты собираешься делать? – спросил я. – Что ты будешь говорить?

Сидни твердо встретила мой взгляд.

– Я не буду клеветать ни на кого из них. Но как мне себя вести? Вот тут надо подумать. Я поддерживаю точку зрения мамы и даже верю в нее. Но тогда Зоя навсегда меня возненавидит… Вдобавок я поскандалю с отцом и алхимиками. – По губам ее скользнула горькая улыбка. – Когда я вечером вернулась в общежитие, Зоя даже меня ни о чем не спросила. Для нее само собой разумеется – что я на стороне отца.

– И когда суд?

– Не сейчас. Еще даже не назначили дату.

Сидни замолчала, и я решил, что надо бы сменить тему.

– Как прошла инициация? Были пляски голышом и жертвоприношения животных?

Улыбка Сидни потеплела.

– Нет, только чай и объятия.

Она вкратце описала мне ход событий, и я невольно расхохотался, представив себе Джеки, перебравшую вина. Впрочем, свое тайное имя Сидни мне не сообщила, как я ни пытался его выведать.

– Надеюсь, хотя бы не Джетта? – с надеждой поинтересовался я. Когда мне требовалось назваться чужим именем, я представлялся как Джет Стил, потому что псевдоним звучал чудовищно.

– Нет, – усмехнулась Сидни. – Точно не Джетта.

Потом она захотела узнать, как прошел мой вечер. Она, конечно же, переживала, что без нее все останутся голодными! Мы с Сидни проговорили долго, и хотя мне трудно было отвлечься от ее безукоризненных губ и от выреза ночной рубашки, я поймал себя на том, что мне нравятся наши ночные беседы. Я определенно не против наших дневных свиданий, но Сидни пленила меня своим умом.

Как обычно, о времени первой вспомнила Сидни.

– Адриан, пора в кровать!

Я подался к ней.

– Это приглашение?

Она легонько оттолкнула меня.

– Ты знаешь, о чем я! Ты в плохой форме, когда устаешь.

Вот вежливый способ намекнуть мне, что утомление делает меня уязвимым для атак духа на мой рассудок. С этим не поспоришь! Еще по беспокойству во взгляде Сидни я мог утвержать, что она не в восторге от того, что наш общий сон связан с духом.

– А завтра тебе удастся удрать?

С выходными у нас были сложности, потому что Зоя ходила за сестрой по пятам.

– Я посмотрю, получится ли… о Господи!

– Что?

Сидни прижала руку ко лбу и застонала.

– Прыгун! Я забыла его у той колдуньи! Он шнырял под мебелью во время чаепития, а потом позвонила мама, и я сразу ушла вместе с миз Тервиллингер!

Я взял ее за руку и крепко сжал.

– Не переживай. Он будет в порядке. Шальная ночь в городе, загул с женщиной постарше. Лапочка!

– Я очень рада, что ты им гордишься, как папочка. Но как теперь забрать его домой? Может, мне и удастся сбежать к тебе, но у меня точно не будет времени доехать туда. И миз Тервиллингер наверняка тоже занята.

– Эй! – слегка возмутился я. – Если и ты, и Джеки заняты, значит, все пропало? Я его спасу. Если он захочет оттуда уходить.

Сидни просияла.

– Здорово! Но у тебя же домашнее задание.

Я предложил сущий пустяк, не требующий никаких усилий, и, когда я увидел, как много это значит для Сидни, на душе у меня потеплело. Сидни часто вынуждена нести ответственность за нашу компанию и сама улаживает каждую мелочь, и ее просто потрясло, что кто-то может быть у нее на побегушках.

– Ничего страшного. Надеюсь, визит вампира не шокирует леди-колдунью?

– Нет. Только не увлекайся ролью родителя.

Сидни чмокнула меня, а я ловко привлек ее к себе и затянул поцелуй. Когда мы наконец оторвались друг от друга, то оба задыхались.

– Спокойной ночи, Адриан, – многозначительно произнесла Сидни.

Я понял намек, и сон вокруг нас померк.

Вернувшись в свою квартиру, я позволил себе свою единственную на день порцию спиртного в надежде, что это поможет мне быстро заснуть. Увы, я ошибся. В прежние времена мне требовалось не меньше трех порций, чтобы погрузиться в пьяное забытье. И теперь я не мог выпустить из рук бутылку водки, потому что хотелось налить еще. Мне отчаянно не хватало спиртного. Помимо кайфа, алкоголь давал мне возможность притупить дух, и хотя зависимость от магии приятна, отдохнуть от нее тоже не помешает. Самолечение позволяет годами блокировать многие побочные эффекты духа, но он уже начал отвоевывать позиции.

Через несколько секунд я оторвался от бутылки и стиснул кулаки. Я подошел к кровати, бросился на нее плашмя и зарылся лицом в подушку. От подушки слабо пахло жасмином и гвоздикой, ароматическим маслом, которое я недавно купил для Сидни. Она не была особой поклонницей парфюмерии и утверждала, что химические вещества и спирт не полезны для здоровья. Однако она не возражала против этого исключительно натурального купажа. Кроме того, она знала, сколько он стоит! Сидни слишком прагматична, чтобы позволить таким вещам пропадать впустую.

Я зажмурился. Если бы она сейчас была со мной! Даже не ради секса, но ради уюта, который она приносила с собой. Если учесть, как опасны наши краткие дневные встречи, нам, пожалуй, не скоро еще удастся провести вместе ночь! Возмутительно! Мне наверняка спалось бы лучше, если бы Сидни была рядом. И меня раздражал подобный расклад, потому что физически я действительно вымотался, но взбаламученный рассудок отказывался успокаиваться.

В конце концов, через полтора часа я отключился – а еще через четыре часа меня разбудил звонок будильника. Я тупо уставился в потолок. Может, отменить деловое рандеву с однокурсницей – мы договорились поработать над одним проектом. И чем я только думал? В субботу в восемь утра! Наверное, я свихнулся куда сильнее, чем опасался.

Мы встретились в кофейне. В отличие от моей прелестной второй половинки, у меня не было ограничений по кофеину, и я заказал огромную порцию фильтрованного кофе. Барриста заверил меня, что сделает все наилучшим образом. Однокурсница, сидевшая в дальнем углу, явно потешалась, наблюдая за мной.

– Привет, солнышко. Рада видеть твой ясный взор и готовность начать день.

Я уселся и предостерегающе вскинул руку.

– Прекрати немедленно. Требуется еще как минимум одна такая порция, чтобы ты стала обаятельной и остроумной.

Она ухмыльнулась.

– Я всегда такая, в любое время дня и ночи.

Мы с Ровеной Кларк познакомились в первый день занятий в нашем смешанном классе. Тогда я плюхнулся за парту и заявил:

– Можно к вам присоединиться? Думаю, что изучать искусство лучше в обществе шедевра.

Хоть я и влюблен, я все равно остаюсь Адрианом Ивашковым.

Ровена бесстрастно взглянула на меня.

– Давайте объяснимся сразу. Я чую фальшь за милю, и мне нравятся девушки, а не парни. Поэтому, если ты не можешь общаться со мной без глупостей, лучше перетаскивай свои шуточки и гель для волос в другое место. Я пришла в школу не за тем, чтобы трепаться с красавчиками вроде тебя. Я хочу получить диплом художника и с ним, авось, работу получше. Кстати, после занятий я предпочитаю «Гинесс».

Я придвинул свой стул поближе к парте.

– Мы с вами прекрасно поладим.

И мы действительно отлично поладили, до такой степени, что даже объединились для совместного проекта по уличной скульптуре. Нам следовало отправиться в кампус, чтобы поработать над ним, но сперва требовалось закончить эскиз, над которым мы начали трудиться в пабе, несколькими днями раньше. Я отказался от вечерней порции спиртного, чтобы иметь возможность выпить пива с Ровеной. В принципе, напиток на меня не подействовал, ну а Ровена оказалась легковесом. Так что, эскиз наш далеко не продвинулся.

– Засиделся на вечеринке? – поинтересовалась теперь Ровена.

Я надолго припал к кружке с кофе, чувствуя легкую вину: представляю, как захлебнулась бы слюной Сидни, если бы видела меня сейчас.

– Вроде того. – Я зевнул. – А на чем мы остановились?

Ровена достала наш эскиз. Это оказалась бумажная салфетка с надписью: «Тут будет эскиз».

Я хмыкнул.

– Многообещающе.

После часа обсуждения идей мы решили сделать модель монолита из фильма «2001: Космическая одиссея» Кубрика, а потом расписать его рекламными лозунгами и интернет-жаргоном. Если честно, я считаю фильм нудным, но Ровена сказала, что это – символ достижений эволюции и творение гения. Кроме того, наш творческий проект иронически продемонстрирует, куда зашло наше общество. Я согласился, потому что решил, что от меня не потребуется больших усилий. Я серьезно отношусь к обучению живописи, но это задание было обычной рутиной.

Изрядная часть дня была потрачена на то, чтобы раздобыть все необходимое. Ровена позаимствовала у кого-то из друзей пикап, и мы отправились в строительный универмаг в надежде отыскать бетонный прямоугольник для нашего монолита. Нам повезло, и мы даже обнаружили несколько блоков поменьше, чтобы положить их в основание.

– Мы можем сделать кольцо, – объяснила Ровена. – И нарисовать различные стадии эволюции. Обезьяна, пещерный человек, и так до хипстера, набирающего смс на смартфоне.

– Мы произошли не от обезьян, – поправил ее я, пока мы боролись с прямоугольником, укладывая его на поддон тележки. – Самый древний из предков человека называется австралопитек.

Я не слишком подкован в теории эволюции, и щекотливую тему я определенно не собирался поднимать.

Ровена выпустила блок и уставилась на меня в изумлении.

– А ты откуда это знаешь?

– Ну, я однажды упомянул про происхождение от обезьян, и моя девушка э-э… кое-что сказала по этому поводу.

На самом деле «кое-что» было лекцией по антропологии, занявшей примерно час.

Ровена расхохоталась и подняла блок поменьше. Они тоже были увесистыми, но с ними можно было справиться поодиночке.

– Скорей бы познакомиться с твоей мифической девушкой. Хочется понять, кто способен тебя терпеть! Давай я возьму Касси, и мы сходим куда-нибудь, посидим, выпьем.

– Она не пьет, – поспешно сказал я. – И в любом случае, ей восемнадцать. Почти девятнадцать.

Я вдруг осознал, что день рождения Сидни стремительно приближается – он в начале следующего месяца, февраля, а у меня ничего для нее нет. После того как я разорился на пластинки, у меня осталось денег в обрез до следующего поступления от отца – а оно бывает в середине месяца.

Ровена ухмыльнулась.

– Что, любишь молоденьких?

– Эй, чего здесь незаконного?

– Ничего не желаю знать про твою отвратительную сексуальную жизнь. – Ровена взгромоздила на тележку очередной блок. – Рванем в «Денни» или еще куда-нибудь. И если ты ее не приведешь в обозримом будущем, я буду считать, что ты ее выдумал.

– Я б не сумел, даже если бы старался! – торжественно провозгласил я. Но в глубине души я ощутил сожаление. Я бы с удовольствием сходил на двойное свидание с Ровеной и ее девушкой. Я был совершенно уверен, что Сидни вполне поладила бы с Ровеной. Правда, они бы наверняка объединились и безжалостно дразнили меня. Но вместе появиться на публике нам не светит – если только мы не отправимся вечером в город с хранителями.

Мы привезли наши бетонные изделия в кампус Карлтон-колледжа и принялись за титаническую задачу – перетащить груз на аллею, которую нашему классу разрешили использовать. Несколько наших одноклассников уже вкалывали там, и они помогли нам дотащить основной блок, что значительно упростило нам жизнь. Хоть ей и было далеко до монолита из фильма, весила она наверняка тонну. В результате нам осталось перетащить блоки поменьше, и на время работы наш разговор заглох. К вечеру мы устали и радовались, что дело почти закончено. Рисование оставили на завтра. Это было специальностью Ровены, и мы хотели взяться за проект со свежими силами. Было прохладно, но ясно. Я невольно и быстро согласился на утро, чтобы избежать самого противного света. Скоро я вызволю Прыгуна от колдуньи и отправлюсь домой с надеждой, что Сидни удастся выбраться.

Когда все блоки очутились на поддоне, Ровена решила расставить их идеально. Меня это не волновало, и я принялся набивать Сидни смс на Любовный телефон. Я хотел сообщить ей, что мое художество – ерунда по сравнению с сиянием ее красоты. Она написала в ответ: «Закатываю глаза». На что я ответил: «Я тоже тебя люблю».