Пламя Эгиды. Книга 2

Глава XXI

Существ, которые сейчас оглашали своим рёвом осколок замкнутого пространства, я почувствовал ещё минуту назад. Когда-то эти «звери» были здесь естественными обитателями. Но теперь, после всех выполненных манипуляций, превратились в послушные инструменты хозяина осколка.

Дюжина громадных шестилапых монстров, которые мчались ко мне со всех сторон. Желая вцепиться клыками, разорвать на куски и сожрать, наконец-то получив порцию свежей еды. Вдобавок ко всему они ещё и были пропитаны Изначальной силой. Не самые простые противники. Конечно, если ты не являешься Претором Корпуса Эгиды.

Самого быстрого из них, бежавшего первым, перехватил Ровер. Врезавшись сбоку, всадил призрачные клыки в переплетение энергетических каналов и принявшись ожесточённо их рвать. Наполненный болью вой заставил Цурабова удивлённо поднять брови. Аристократ и так был удивлён полной неэффективностью своей первой атаки. Поэтому неожиданная гибель одного из его «солдат» заставила нобиля нервничать ещё больше.

А в следующее мгновение на лице мужчины проступило самое настоящее опасение. Потому как теперь взвыла уже не одна тварь. Сразу все одиннадцать уцелевших. Столкнувшихся со своими собратьями в призрачном виде.

Не знаю, сколько именно подобных животных изначально было на территории осколка пространства, но в процессе приручения солидная часть погибла. Так что прямо сейчас одиннадцать гигантских эйдосов радостно рвали в клочья своих живых сородичей. Если быть более точным — уничтожали их энергетическую структуру. Но менее больно тем от этого не становилось.

Я расплылся в улыбке, а вот на лице противника проявилось отчётливое непонимание.

— Кто ты такой? Кто тебя прислал?

Не говоря ни слова, я пожал плечами, продолжая смотреть на него с выражением полной безмятежности на лице. Сам же Цурабов, бросив взгляд в сторону деревьев, из-за которых слышался болезненный вой, заговорил снова.

— Я чётко выполнял свои обязательства. Почему они решили меня убрать? Что вообще происходит?

Причины для паники, стоит признать, у него имелись. Тот комплекс плетений, который использовался для создания свёрнутого участка пространства, предполагал невозможность использования Изначальной силы. Абсолютно для всех, включая условного создателя. Предполагалось, что это будет компенсироваться контролем за осколком. Возможностью использовать накопленную здесь силу, при необходимости легко подавив любое сопротивление.

Правда, в моём случае он имел дело с Претором Эгиды. Что несколько меняло расклад. По той простой причине, что я знал об этом комплексе плетений намного больше, чем сам Вышеслав Цурабов.

— Действительно считал, что можешь прикончить меня настолько примитивной ловушкой?

Мужчина шумно втянул воздух. Ещё раз оглянулся по сторонам. Упёр взгляд в меня.

— Если тебе заплатили за моё убийство, я обеспечу больше. Независимо от того, что конкретно обещали — золото, титул или влияние. Я могу дать всё это вместе взятое. В двойном размере.

На долю секунды замолчав, заговорил снова.

— А если ты получил приказ сверху, то это предательство. Измена в наших собственных рядах. И мы должны с этим разобраться.

Поведение у него было абсолютно классическим. Разговор шёл по той самой линии, которая казалась мне наиболее вероятной. А эмоциональное состояние противника буквально кричало о том, что сейчас я могу получить немало интересной информации.

— Для начала убеди меня, что мы и правда служим одним и тем же людям.

На какой-то миг в глазах дворянина мелькнуло облегчение. Которое быстро сменилось озадаченностью.

— По-твоему, кто-то ещё владеет подобными техниками?

Я уверенно кивнул.

— Могу назвать тебе как минимум три организации, чьи люди могут провернуть то же самое. Это не аргумент.

Судя по волне удивления, которую выплеснул разум Цурабова, тому очень хотелось поинтересоваться, какие именно организации я имею в виду. Впрочем, уже через секунду это желание исчезло. А сам аристократ снова заговорил.

— У меня есть медальон. Как только мы доберёмся до моего особняка, я смогу его предоставить.

Я откровенно рассмеялся.

— Действительно? Сначала ты попытался убить меня при помощи ловушки, с которой разберётся и ребёнок. А теперь хочешь убедить, что мне стоит отправиться за тобой во вторую?

Яростно выдохнув, тот с некоторой долей растерянности всплеснул руками.

— Я не знал, кто ты такой. Зато в курсе теперь и готов подтвердить свой статус.

Забавно. Я был далеко не самым лучшим на занятиях по импровизации, которым обучали каждого разведчика. Да и на углублённом курсе, где тренировали офицеров, в десятку лучших тоже не входил. Тем не менее продавить этого конкретного нобиля оказалось несложно.

В целом, я мог играть с его разумом дальше. Но это бы означало, что данные придётся вытаскивать по частям. Используя оговорки и намёки. Тогда как мне хотелось извлечь из этого поединка максимум. К тому же, как только разум аристократа немного успокоится и отойдёт от шока, тот поймёт, что может запросто закрыть этот осколок свёрнутого пространства. И тогда мы окажемся на исходных позициях — посреди дуэльной площадки, где у него будет преимущество.

Пока сознание противника находилось в слишком глубоком хаосе, чтобы тот мог мыслить рационально. Тем не менее, в любой момент ситуация могла измениться. Поэтому я решил перевернуть шахматную доску, обеспечив тому ещё одну порцию изумления.

— До сих пор не понял? Перед тобой претор Корпуса Эгиды. Что-то подсказывает — ты должен понимать, что я имею в виду.

Пару секунд тот молчал, смотря на меня с открытым ртом. Потом как-то совсем растерянно моргнул.

— Врата не были открыты. Сюда никто не может войти. И выйти тоже никто не в состоянии. Ты не можешь быть…

Сделав шаг в его направлении, я рявкнул, перебивая дворянина.

— Как видишь, смог. Теперь я здесь. И хотел бы услышать всё, что ты знаешь.

Подобравшийся к противнику Ровер тихо зарычал. Намекая, что лучшие переговоры — беседа с чашей из черепа убитого врага. Желательно около потрескивающего дровами камина.

Мельком глянув на пса, я на долю секунды задумался о том, откуда он вообще взял эту аллегорию. Но уже в следующее мгновение перевёл взгляд на опять заговорившего Цурабова.

— Я не понимаю. Если ты здесь, то где все остальные? И что это? Карательная операция? Спасательная миссия?

После того, как я уловил плетение, что использовал ранее Корпус Немезиды, а здесь применяли мертвоборцы, уверенность в наличии Стражей была почти стопроцентной. Но вот чего я не предполагал — так это того, что тут до сих пор хранят память о Корпусе. Более того, неплохо представляют себе, что это такое и как мы обычно действуем.

— Это последнее, что должно тебя волновать. Ты используешь навей. Планировал принести в жертву русалу. Предал устав Корпуса. Хочешь остаться в живых — говори.

Мои собственные возможности сейчас тоже были изрядно ограничены. Тем не менее я хорошо чувствовал зашкаливающий уровень шокированного удивления. Противник так и не пришёл в себя. С каждой секундой нашего разговора всё глубже погружаясь в хаос собственных мыслей.

— Говорить о чём?

Пожав плечами, я продвинулся ещё на один шаг вперёд, оказавшись ближе к нему.

— Например, о том человеке, который вами управляет. Ради чего он решил использовать силу навей в своих личных целях. Кто он такой? Чего вы добиваетесь?

Цурабов тяжело вздохнул. Смотря на меня так, будто увидел своего давно погибшего прадеда, который внезапно зашёл в гостиную и попросил сделать ему чай.

— Ты же понимаешь, что я не могу?

Сначала мне показалось, что противник использовал обычный оборот речи. А потом Ровер продемонстрировал сияние его энергетической структуры, на фоне которой отчётливо выделялись серебристые нити ментальной лигаты. Той самой, которая могла налагать ограничения на темы беседы. По крайней мере, если ты говорил с человеком, у которого не имелось специализированного артефакта.

Удобная штука. Порой, крайне необходимая. Но сильно мешающая, если ты выступаешь в роли стороны, которой требуется разговорить условного пленного.

— Ты наверняка знаешь, как обойти запрет.

Сейчас, когда я не мог полноценно работать со своей собственной Изначальной силой, возможности Ровера стали настоящим подарком. Если эйдосы тех шестилапых тварей, что обитали здесь раньше, были лишь максимально эффективными убийцами, то с псом ситуация была иной. Фактически, он уже обладал примитивным разумом. А между нами сформировалась устойчивая энергетическая связь. Что позволяло мне использовать некоторые плетения.

Тхнически этим занимался сам боевой зверь. Я всего лишь отправлял ему конкретную схему и при помощи мыслеобраза показывал, как именно её нужно реализовать. После чего тот приступал к делу.

Естественно, существовали комплексы плетений, позволяющие заблокировать использование внутри свёрнутого пространства, всех вариантов применения силы, в том числе и при помощи эйдосов. Более того — это можно было провернуть даже с текущим вариантом. Достаточно было лишь внести небольшие изменения в его конструкцию. Но, судя по всему, о существовании эйдосов Цурабов не подозревал. И уж тем более не понимал, какие возможности они могут дать Пробуждённому.

Посмотрев на меня, аристократ вдруг усмехнулся.

— Не знаю, кто ты на самом деле такой. Но пугать меня старыми легендами, было ошибкой.

Учитывая, что я прекрасно видел его эмоциональный фон, последняя фраза звучала чистейшей бравадой. Если бы не одно, но — настроение Пробуждённого и правда резко изменилось. А в следующую секунду он ударил. Используя ещё одно плетение, созданное специально для работы в свёрнутом пространстве.

Этот сын пустотного дракона оказался не так уж прост — несмотря на весь свой шок, щедро перемешанный со страхом, всё это время прорабатывал резервный вариант. И благополучно воспользовался им, как только энергия внутри осколка пространства стабилизировалась.

В этот раз всё было иначе. Он не стал использовать Изначальную силу в её чистом виде. Учёл свою предыдущую ошибку. Вместо этого пошёл совсем иным путём.

Ровно тридцать земляных големов. Именно столько бесформенных массивных фигур выросли над горным склоном. В данном конкретном случае, они по большей части состояли из камня. Но на их возможности это никак не влияло.

— И что теперь, претор Корпуса Эгиды?

Противник ехидно улыбнулся.

— Снова выкинешь хитрый фокус? Сделаешь так, что тебя не тронут?

Судя по всему, Цурабов либо точно знал, либо догадывался о схеме распознавания «свой — чужой». При этом, прекрасно понимая, что на подобные конструкции это не распространяется. Как минимум, по той причине, что для реализации такого концепта потребовалась бы специальная лигата. Встроенная прямо в его энергоструктуру.

— Зря ты так. Ведь мог ещё немного пожить.

Тот издал нервный смешок. Потом потянул из ножен шпагу, вливая в неё какое-то количество силы и оглядываясь по сторонам. Подобное использование собственной энергии, в целом, допускалось. По крайней мере, для Пробуждённого, который создал конкретный осколок свёрнутого пространства.

Вот увидев, как полыхнул мощью клинок моей шпаги, Цурабов удивлённо приподнял брови. А в следующую секунду воздух разрезал его дикий крик. Так обычно и бывает, когда громадная призрачная пасть буквально разносит в лохмотья энергетическую структуру одной из твоих рук. Такие себе ощущения. Не самые приятные.

Я же бросился в сторону. Проскользнул между двух големов, что полным ходом неслись на меня. Рубанул шпагой третьего. Обогнул четвёртого. Почувствовал всплеск ярости Ровера — пёс только что материализовал свои клыки внутри одного из конструктов и испытал искреннее разочарование, поняв, что не способен его таким образом убить.

Я же сделал рывок вниз по склону, смещаясь в обратном направлении. Повернул голову к противнику. Уже потерявшему энергетическую структуру обеих ног и жадно хватающему воздух ртом.

— Отзови их. И поговорим. Возможно, ты сохранишь свою жизнь.

В устремлённом на меня взгляде не было ничего, кроме лютой ненависти. Оно и понятно — сложно сохранять хладнокровие, когда тебя только что лишили сразу трёх конечностей. Я бы сам, пожалуй, был раздосадован.

Тем не менее, я ожидал, что аристократ примет относительно рациональное решение. Грубо говоря — пойдёт на переговоры. Даже полному идиоту было понятно — шансов у него нет.

Как выяснилось спустя секунду — зашкаливающая боль служит неплохим стимулом для работы мозга. Ничем иным объяснить внезапное просветление Цурабова я не мог. А оно однозначно наступило. Потому как дворянин сделал то единственное, что могло обеспечить ему победу с самого начала. Запустил обратный процесс.

Сразу два его артефакторных перстня обратились пылью. А по тверди, что располагалась в двадцати метрах над моей головой, поползли серебристые росчерки силы.

Дворянин что-то невнятно закричал. Яростно рыкнул Ровер. Сознание уловило отголоски ментального сигнала заточённого в моём перстне бога. Я же использовал своё основное преимущество — накопленные за тысячу лет знания. То, что когда-то было складировано в чертогах разума и оставлено на потом.

Ускользнув сразу от трёх наступающих на меня големов, я пустил в дело ещё одно плетение. Несложное — всего пять глифов. Зато каких — такие не упоминались на легионерских курсах. Рядовых центурионов и даже легатов подобному не обучали. Им, напротив, рассказывалось, что в комплекс по созданию участка свёрнутого пространства вмешаться просто невозможно. И уж тем более нельзя перехватить управление.

Если быть честным, подобные меры безопасности, которые остались ещё с тех времён, когда Корпусами управлял Стратег, я сам считал излишними. По крайней мере, до недавнего времени. Того момента, как меня попытались убить в самом сердце Цитадели.

Тем не менее, Цурабов об их существовании тоже не подозревал. Лицо мужчины исказилось настолько дикой гримасой удивления, что мне показалось, у него сейчас или лопнут глаза, или заклинит челюсть. А вот серебристые ручейки, что тянулись по тверди, стали быстро гаснуть.

Вот только озвучить предложение о начале переговоров я не успел. Аристократ решил использовать последнее, что у него оставалось — плетение, запускающее процесс распада свёрнутого пространства. Полностью уничтожая его, со всем, что находилось внутри. Работало оно не слишком быстро. По крайней мере в том виде, который использовал нобиль. Тем не менее, на это я уже повлиять никак не мог. Этот комплекс тоже был простым и безотказным. Ни одной уязвимости, позволяющей нарушить его работу.

Ещё один рывок в сторону. Удар шпагой. Рык Ровера.

На секунду замерев, я бросил взгляд в сторону Цурабова. Ощутил волну его гнева, смешанного с чувством удовлетворения. Взрождённый Пустотой ублюдок искренне радовался, считая, что обрёк меня на гибель. И по какой-то неведомой мне причине считал, что не погибнет сам.

Впрочем, с этим заблуждением он расстался уже в следующую секунду. В тот самый момент, когда эйдосы шестилапых местных монстров разорвали его энергоструктуру на куски. А примчавшийся Ровер вцепился в сверкающие Изначальной силой звёзды.

Поглотить его силу напрямую для меня было бы невозможно. Поэтому я снова задействовал своего боевого зверя. В данном случае выступающего своего рода дистанционным инструментом.

Прямо сейчас пёс пропускал через себя весь поток трофейной мощи, отправляя его дальше мне. При этом, половину оставляя самому себе. Впрочем, проблемой это не было. Зато ею стало иное — воспоминания убитого аристократа. Лигату, которая позволяла их усвоить, я сформировал внутри энергетической структуры Ровера буквально несколько секунд назад. Прямо во время схватки с земляными големами. Но скорость сыграла свою роль — пара мелких, и казалось бы, на первый взгляд, незначительных ошибок изменили логику работы печати. Вместо того чтобы транслироваться напрямую мне, обрывки чужой памяти сначала проходили через разум Ровера. Заставляя его то испуганно скулить, то яростно лаять, то грозно рычать.

Даже если не принимать в расчёт последствия для разума самого зверя, имелся ещё один неприятный момент. Добрая половина осколков чужих воспоминаний после контакта с сознанием пса полностью и безвозвратно угасала. И поделать с этим, я ничего не мог.

Остановившись на месте, прошёлся взглядом по расплывающимся големам, потерявшим контакт с хозяином. И разочарованно вздохнув, потянулся к разуму зверя, стабилизируя его и помогая выдержать натиск чужой памяти.

Спустя десять секунд всё было кончено. Ровер пропустил через себя всю трофейную память, распылив солидную её часть, а я собрал остатки и надёжно упаковал их внутри своего разума.

Правда, стоило мне усесться на один из камней, собравшись просмотреть каждый из трофейных отрывков и попытаться понять, с чем именно я здесь столкнулся, как пёс отправил мне сигнал тревоги. Эмоциональный импульс, сверкающий раздражением, злостью и удивлением.

Когда тот рванул вниз по склону, одним махом преодолев полсотни метров, я едва успел его притормозить. После чего пёс передал мне мыслеобраз. Скрючившуюся пополам фигуру седого бородатого мужчины, который удивлённо оглядывался по сторонам.