Глава 6. Есть или не есть, вот в чем вопрос

Сандалфон занимался любимым делом — систематизировал и упорядочивал. Чем больший объем работы предстоял, тем радостнее делалось у него на душе. Ничего удивительного, что гора черно-белых фотоснимков, которую требовалось разобрать по месяцам и личным делам, вызвала у Сандалфона тихий счастливый смех. Да, из архангелов получились бы идеальные конторщики.

Фотоснимки в течение года присылали сотни земных соглядатаев, рассредоточенных по всей планете. Один из них не так давно засек постоянные контакты ангела Азирафеля с представителем конкурирующей стороны, за что и получил премию. Польщенный агент принялся работать с удвоенным рвением, но ничего нового не наснимал: все те же совместные проходы по лондонским улицам, поездки в автомобиле, сидение на лавочке…

Взглянув на очередное фото, Сандалфон подумал, что райский шпион переусердствовал и просто фотографирует всех подряд, кто усаживается на лавку у пруда в Сент-Джеймском парке. В том числе и двух похожих между собой смертных мужчин в солнцезащитных очках, запечатленных в момент крепкого рукопожатия. На одном из них был знакомый пиджак, жилет и клетчатый галстук-бабочка. В такой же набор был одет и второй из смертных, но на нем галстук виднелся нечетко, а жилетка и пиджак имели вроде бы другой покрой. Кроме того, очки у этого второго смотрелись как два круга тьмы, тогда как у первого казались всего лишь матово-серыми.

Архангел пригляделся — и его брови начали путешествие по высокому лбу куда-то вверх: на скамейке сидело два человека, похожих на Азирафеля! Вернее, один был чрезвычайно похож, а другой имел тающее, но несомненное подобие.

Эта фотография могла не значить ровным счетом ничего — или означать очень многое. Сандалфон отложил ее в сторону и занялся разбором остального, попутно размышляя о странном снимке. Завершив работу, он вызвал для приватной беседы Метатрона и Гавриила. Вскоре архангельская троица покинула офис и скрылась где-то в райских кущах.

Некоторое время спустя в приемной Вельзевул раздался телефонный звонок. Личный секретарь, выбранный по конкурсу из молодых и привлекательных грешников, поднял трубку, выслушал и с почтением доложил начальнице:

— Просят лично вас, госпожа. Говорят, по делу о нерастворяемом и несгораемом.

***

Эфирные и инфернальные сущности способны творить со временем и пространством невообразимые вещи — в этом они не уступают бизнес-тренерам и торговцам недвижимостью. Вельзевул назначила позвонившим встречу: трудно сказать, когда, еще труднее — где. Но они встретились: княгиня Ада и архангел Гавриил. Пресс-секретарь и секретарь-референт решили не отсвечивать, вручив собрату снимок и снабдив подробными инструкциями.

— Приветствую, — кивок архангела был подчеркнуто официальным. В совокупности с истинным обликом (крылья, доспехи, лучезарность) это производило сильное впечатление.

— З-з-здравствуй, — когда ей требовалось, голос Вельзевул мог быть очень мелодичным и даже легкое жужжание его не портило. — Чем обяз-з-з-зана?

В противоположность Гавриилу княгиня Ада выглядела на удивление легкомысленно: пышное переливчато-зеленое платьице, изумрудные мушки в темных волосах, полупрозрачный мерцающий шлейф, облаком окутывающий миниатюрную фигуру. Архангел нахмурился: привлекательный враг — враг вдвойне!

— Вот. Посмотри внимательно.

Протягивая черно-белый снимок, он шагнул к ней и едва не отпрянул: серебристая дымка шлейфа превратилась в острие копья, и оно целилось прямо в сияющий лик.

— Все в порядке, он не опасен, — плавное движение изящной ручки, и острие вновь стало шлейфом, состоящим из мириад мельчайших мошек.

Архангел гневно засопел: что значит «не опасен»?! Это он не опасен?! Ближним громом скрежетнули доспехи, крылья распахнулись во всю предусмотренную уставом ширину, но Вельзевул, казалось, не замечала угрозы, и, жужжа вполголоса, разглядывала фотографию, поворачивая ее так и сяк.

— Один из-з-з них наш, второй… хм, он же? Как такое воз-з-зможно? И, Гавриил, буду очень приз-з-знательна, если ты прекратишь устраивать сквоз-з-зняк, — вспорхнули ресницы, похожие на черные крылышки бабочки, и на архангела в упор взглянули глаза небесной голубизны и райской чистоты.

— Кх-м, виноват… Э-э-э… По времени получается, снимок был сделан сразу после казни…

— После неудавшейся каз-з-зни, — поправила его Вельзевул. В ее голосе промелькнул отзвук циркулярной пилы.

— Ну да. Так вот, — Гавриил собрался с мыслями, слегка поредевшими от ресниц, глаз и прочего, — нам тоже показалось, что это двое наших, то есть, один наш, но в двух видах или вроде того. И тебе известно, чем все кончилось: ангел не сгорел, демон в святой воде не растворился. Это невероятно уже само по себе, но у нас задумались: а не было ли еще чего-нибудь странного? В том смысле, что две загадки при сложении могут дать одну разгадку.

— А могут и не дать, — Вельзевул принялась прохаживаться по тому, что в этом чрезвычайно странном месте служило полом. Гавриил последовал за ней, снова устроил сквозняк, наступил на шлейф и благоразумно решил остановиться.

— Расскажи, как проходила каз-знь. Вы толкнули ангела в огонь или он сам вошел?

— Нет-нет, у нас все было добровольно, — на бледном лице княгини промелькнуло выражение убийственной иронии, впрочем, не замеченной Гавриилом. — В огонь он вошел сам. Довольно долго стоял там, поворачивался то одним боком, то другим, будто не в адском пламени стоит, а под душем из святой воды… А потом вдруг как дыхнет в нас огнем! Пламя было вот такенное! — он широко развел руки в стороны. — Мы едва успели отскочить!

— А тем временем Кроули сидел в ванной со святой водой и время от времени брызгал на стекло, за которым стояли грешные души, — Вельзевул в задумчивости даже забыла о жужжании. — Почему он брызгал туда, Гавриил? Я хочу сказать, почему не в нас? Ведь единой капли было бы достаточно… Откуда у Кроули великодушие?

— Откуда у Азирафеля ненависть? — в тон ей подхватил Гавриил, — и почему, он, драть его за ногу, не сгорел?! Ведь любой бы сгорел, кроме...

Архангел и владычица инферналов одновременно взглянули на фотографию, потом — друг на друга:

— ОНИ ОБМАНУЛИ НАС!

***

Азирафелю снились кротовые норы. Четыре одинаковых холмика черной земли, и пятый, вырастающий в отдалении. Потом — четыре больших лесных муравейника, рядом с которыми орды муравьев возводили пятый. Четыре капли воды — и пятая, такая же. Он так крепко задумался о том, какой в этом смысл, что проснулся.

Ангел вообще часто видел сны, сказывалось долгое пребывание среди людей. Как правило, то была полная чушь: Гавриил отплясывает гавот, Бог что-то подсчитывает на антикварном арифмометре, Адам и Ева берут в банке кредит для покупки Эдемского сада… Вещие сны не снились ему никогда. Тем не менее он подозревал, что эта повторяющаяся комбинация — четыре и один, — неспроста. Мозг и во сне пытался разобраться с пророчеством Агнессы.

«Четверо родят пятого, поставят на перекрестке четырех дорог, рукой подать...» Очевидно, речь идет о неких одинаковых предметах. Но как предмет может родить? Или все-таки живые существа? Азирафель вторые сутки бился над разгадкой и так заморочился, что, вместо того, чтобы положить сахар в кружку с какао, вылил напиток в сахарницу.

Хорошо, отставим пока первую фразу, размышлял ангел, готовя новую порцию какао. Возьмем вторую: «Торговые ряды таковы, что длиннее нет». В семнадцатом веке это было бы прямое указание на некий город, который отличается длиной своих торговых рядов. Вот только где он находится?

Какао сварился, Азирафель на этот раз ничего не перепутал и, поставив кружку на поднос, потянулся к жестяной коробке с конфетами и сдобным печеньем. Жаль, булочки закончились, хорошо бы сейчас сходить в кондитерскую за свежими...

Нет, тут же одернул он сам себя. Кроули, конечно, выразился грубо, но верно: с любовью к еде надо что-то делать, пока эфирное создание, призванное нести свет и добро, не превратилось в простого поедателя блинчиков и бриошей, разве что бессмертного. С сегодняшнего дня — никаких булочек после завтрака! И никаких перекусов перед обедом и ужином!

Довольный собственной силой воли, ангел решительно взял из коробки только одну, самую маленькую конфету и направился к компьютеру.

Начнем с того, что Агнесса была англичанкой, рассуждал Азирафель. И для нее, как и для подавляющего большинства ее соотечественников, особенно в то время, все самое-самое могло находиться только в пределах их острова. Следовательно, самые длинные торговые ряды следует искать не на всей планете, а на небольшом клочке суши. Конечно, относительно небольшом… Но для того Азирафель и включил компьютер: пусть электронные мозги придут на помощь ангельским.

Как правильно составить вопрос для всезнающего мудреца Интернета? В торговых рядах, современных Агнессе, продавали самые разные товары. В двадцать первом веке все это переместилось в супермаркеты или торговые центры. Но супермаркет все-таки ближе к понятию «лавка». Азирафель в нерешительности пошевелил пальцами и набрал на клавиатуре «самый большой торговый центр Англии».

Поиск оказался на удивление легким. Первая же ссылка вела на статью со списком двадцати крупнейших моллов страны.

Азирафель развернул конфету, сунул ее в рот и, запивая какао, принялся рассуждать дальше.

Из этого перечня следует исключить те центры, что расположены в крупных и древних городах. Лондон, Ливерпуль, Манчестер или Бирмингем в середине семнадцатого века могли похвастаться много чем еще, кроме торговых рядов, так что Агнесса, скорее всего имела в виду не их. Итак, вычеркиваем из списка одиннадцать моллов. Остается девять — тоже немало.

Коварная машина, выдав списки ссылок, выбросила на монитор горсть ярких картинок с рекламой ресторанов и фудкортов: «100 видов суши!», «Настоящая итальянская пицца!», «Русские блины!», «Только свежая выпечка!»

— Изыди, сатана! — воскликнул ангел и кликнул мышкой по крестику в правом верхнем углу монитора. Браузер закрылся, но желание съесть что-нибудь вкусное не исчезло. Если компьютеры и не были изобретением Ада, то к появлению рекламы точно приложил руку кто-то из демонов, и ангел догадывался, кто именно. Недолго помаявшись, он отправился на кухню, нашел в буфете завалявшийся ванильный сухарик, и принялся мужественно грызть его, утешаясь: вот разгадает пророчество и устроит себе поход в «Ритц».

Вновь открыв браузер, Азирафель одно за другим ввел в строку поиска названия всех девяти городов и районов, в которых имелись крупные торговые центры. Он внимательно изучал описания Гейтсхеда и Гринхита, Реддитча и Таррока, разыскивая малейший намек на «четверых», которые «родят пятого». И чуть не пропустил фразу в описании очередного городка: «расположен на одинаковом расстоянии от Оксфорда, Кембриджа, Лондона и Бирмингема». Впился глазами в строчку: «...роль исторически сложившегося городского ядра выполняет торговый центр, в 1997 году вошедший в Книгу рекордов Гиннесса как самый длинный в Европе».

Перечитал еще раз... О, да, сегодня Азирафель устроит себе королевский ужин! И Кроули пригласит, ведь с кем же еще разделить торжество, как не с этим скептиком!

Насвистывая «Оду к радости», ангел пролистал еще несколько страниц ссылок и вскоре нашел окончательное подтверждение тому, что последнее пророчество Агнессы разгадано: в этом городе в 2016 году начался транспортный эксперимент: на его улицах появились беспилотные электромобили. Вот они, «повозки самобеглы, послушны слову, движимы диавольской силою».

Однако, время еще обеденное, не голодать же до ужина... Азирафель прислушался к голосу совести и явственно услышал: ты заслужил хорошую порцию суши, дорогой. Он запер магазин и с легким сердцем отправился вкусно поесть.

***

К утру от смоляной лужи осталось серое пятно, похожее на пролитую краску. Под лучами солнца от него поднимался вонючий пар.

Кроули, не отрываясь, смотрел, как в воздухе тают белесые струйки, и впервые думал о том, что подобная лужа ждет его самого. Он вовсе не бессмертный, тем более сейчас, когда его смерть не в сейфе, а подмышкой, у самого сердца. Вытащить, снять с предохранителя, сунуть дуло в рот... И закончится страх, больше не надо будет убегать, изворачиваться, притворяться крутым парнем... «Когда так просто сводит все концы удар кинжала!» Чужие слова сами собой вспыхнули в цепкой памяти. Да, в первый раз демон лично нагнал на спектакль полный театр зрителей, но затем с удивлением обнаружил, что люди идут сами, и на следующий год, и дальше, и так по всему миру. Значит, тот смертный в смешных коротких штанах понимал что-то главное, если и четыре века спустя один демон не нашел для своих сомнений лучших слов, чем «достойно ль смиряться под ударами судьбы, иль надо оказать сопротивленье?»

Все-таки он выпендрежник, прав был Азирафель. Осталось принять эффектную позу и заняться декламацией.

Но что же теперь делать? Как жить, когда на тебе уже вторая смерть — и смерть своего!

Нет — и это Кроули окончательно понял минувшей ночью, — насельники Ада так и не сделались ему своими. Во всей Вселенной у него есть единственный свой, он поможет, спасет и укроет — но что дальше? Просидеть ближайшую тысячу лет под белым крылом? «Так всех нас в трусов превращает мысль, и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье умственного тупика...»

А какие планы он строил всего неделю назад, на ночной трассе в Швейцарии! Как мечтал поделиться с Азирафелем, чтобы действовать вместе, потому что тогда все обязательно получится, и это будет такое... такое... Тут демону сделалось жарко, но вовсе не от мечтаний, а от того, что он торчал на солнцепеке.

От смоляной лужи не осталось и следа, «Бентли» сверкал хромом и лаком, дом стоял целый и невредимый, дыра в окне исчезла, сквозь идеально чистое стекло виднелись растения зимнего сада и это зрелище придало мыслям демона совсем другое направление.

Растения! Два дня без воды! Хуже того, без надзора! Сегодня же закажу систему автополива, решил Кроули, взлетая в лифте на свой этаж. Слишком много чести — собственноручно поливать эти зеленые ничтожества!

...Дверь в его квартиру была приоткрыта. Кроули остановился. Осторожно вытащил пистолет, тихо щелкнул предохранителем, и, держа оружие перед собой, подкрался к двери. Да, герои детективов действовали в подобных ситуациях именно так. Интересно, тем бравым ребятам тоже в этот момент больше всего хотелось очутиться где-нибудь за тысячу миль отсюда?

Демон скользнул в прихожую и прислушался. Из кабинета донесся легкий скрип — будто кто-то поудобнее устроился в кресле.

Из прихожей до кабинета всего десять шагов, но подошвы словно приросли к полу. Теперь он различил еще один звук — тихое басовитое жужжание.

Ладонь, стиснувшая рукоять пистолета, стала отвратительно влажной, губы пересохли, а язык заледенел. Кроули набрал в грудь побольше воздуха, и, в два прыжка одолев коридор, ворвался в кабинет.

На его шумное появление сидящий в кресле не отреагировал. Лишь поменял местами ноги, покоящиеся на мраморе стола: левую положил на правую. Две маленькие, почти детские ступни в сетчатых носках и черных башмаках с пряжками.

— Княгиня?!

Она выглянула из-за спинки: окруженная мерцающим роем мух, в привычном синем сюртуке и коротковатых брючках. Отсалютовала ему бокалом с чем-то красным, кажется, вином:

— Привет. Я думала, до вечера на улице проторчишь.

Кроули опустил пистолет. Вельзевул с интересом покосилась на него, отхлебывая из бокала.

— Так вот чем ты Дагон развоплотил... Хастур рассказал мне, но я подумала, что он наврал со страху. Святой водой стреляет? Умно. Да ты проходи, не стесняйся.

Княгиня Ада выглядела расслабленной и благодушной. Конечно, Кроули не собирался доверять этой маске, но сообразил, что прямо сейчас его убивать не собираются, а, значит, еще не все потеряно.

— Ты неплохо тут устроился, — продолжала она все тем же лениво-доброжелательным тоном. — И вино отличное. Ничего, что я без спросу?

— О, пожалуйста, госпожа, будьте как дома в моем скромном жилище!

Язык отмерз и заработал быстрее прежнего. Вернулась дерзкая, веселая самоуверенность, буйным летним ливнем смывая с души пыль страха и отчаяния. Кинув пистолет в кобуру, демон прошелся к столу самой вызывающей из своих походок и, усевшись бедром на столешницу, улыбнулся, блеснув зубами и очками. Эта улыбка отправила в бездну порока десяток монахинь, лишила престола трех королев, навсегда погубила карьеру одной телеведущей и принесла ему первый кубок победителя в конкурсе «Инкубус года».

Вельзевул издевательски хмыкнула.

Призовая улыбка погасла, но демон остался сидеть на столе. Сняв очки, он в упор посмотрел на свою бывшую начальницу. Та ответила ему спокойным взглядом сытого хищника.

— Хочу поблагодарить тебя за Дагон. Она давно копала под меня. Ты слышал что-нибудь о заговоре коренных инферналов?[1]. Нет? Ну еще бы... Дагон была их лидером, но теперь они обезглавлены и не опасны. И это первая причина, по которой ни на тебя, ни на твою машину отныне никто из преисподней не посмеет покуситься.

Вельзевул отставила пустой бокал. Мухи, окружавшие ее голову частой вуалью, тут же заполнили его черной шевелящейся массой.

— А какова вторая причина? — при виде этого зрелища у Кроули вновь пересохло в горле.

— Ты умен. Умнее очень многих из моего окружения. То, что ты сорвал Армагеддон, на самом деле даже хорошо: мы получили дополнительное время, чтобы подготовиться еще лучше. Поэтому все обвинения с тебя снимаются, считай, что ты снова принят на работу. Твой ум пригодится Аду и владыке Самаэлю.

— Повезло ангелу, Рай все-таки оставил его в покое, — вздохнул Кроули.

— Ты так думаешь? — Вельзевул усмехнулась. — Но сейчас речь не об ангеле, а о тебе. Потому что есть третья причина. Догадываешься, какая?

Кроули не ответил. Намек княгини не на шутку встревожил его.

— Третья причина состоит в том, что ты — демон. И не можешь быть никем другим! Разве что смоляной лужей... Но ты ведь не хочешь этого, я права? — она подалась вперед, сверля его злым и насмешливым взглядом ледяных голубых глаз.

Кроули до зуда в ладонях захотелось влепить весь магазин шаров со святой водой прямо в ее переносицу. Будь ты проклята со своей правотой!

Вельзевул, очевидно, что-то заметила в его лице, потому что мухи вновь окружили ее охранной завесой.

— Ладно, мне пора, — кресло с мерзким скрежетом проехало по полу и княгиня встала. — Итак, твоими стараниями мой престол лишился двух герцогов. Пробел должен быть заполнен. Вот знак твоего нового чина, Кроули, герцог Ада, — она протянула ему массивный золотой перстень с кроваво-красным камнем. — Если ты думаешь, что это награда, то ошибаешься: это отныне твоя работа. Будь готов явиться ко мне по первому зову. Теперь проводи меня.

Новоиспеченный герцог поплелся за Вельзевул, которая, несмотря на малый рост и мешковатую одежду, держалась с королевским достоинством. Тяжелый перстень морозил пальцы, но Кроули не решался ни надеть его, ни положить в карман.

В прихожей демон понял, зачем повелительница велела сопровождать ее: дверь из его квартиры теперь открывалась прямо в Ад. За порогом виднелись знакомые силуэты, клубился мрак и тянуло серой.

— А с ангелом продолжай дружить, — уже шагнув через порог, Вельзевул неожиданно обернулась. — Ведь одно место герцога все еще вакантно.

Он молча поклонился синей спине и поспешно захлопнул дверь. Когда спустя несколько минут решился открыть ее вновь, обнаружил обычную лестничную площадку.

Перстень лежал на ладони, но совсем не нагревался от ее тепла. Кроули не торопился надевать его: лёд металла сливался с холодом осознания того, что только что произошло.

Кроули поднял голову. В прихожей висело ростовое зеркало, в которое он никогда не забывал глянуть перед выходом. По ту сторону стекла стоял кто-то высокий, статный, в парчовых одеждах, ниспадающих до пола. Длинные рыжие кудри, подобные усмиренному пламени, обрамляли бледный лик и прихотливо вились по плечам. Над кудрями блеснула зубчатая корона...

В руке видения откуда-то появились темные очки. Оно водрузило их на гордый нос и вдруг, точно дразнясь, стрельнуло изо рта длинным, раздвоенным на конце языком.

Кроули моргнул и наваждение исчезло. В зеркале отражалась прихожая, часть кабинета и знакомая змеиноглазая физиономия.

— Редкостная безвкусица, — пробормотал демон, кидая перстень в серебряную чашу работы Челлини, где у него хранилась разная бытовая мелочь вроде брелоков, запасных ключей и тому подобного, — Азирафеля они захотели...

Говорят, вспомни черта — он и появится. Иногда это справедливо и по отношению к ангелам. Потому что в кабинете раздался телефонный звонок, и знакомый голос, выслушав Кроули-автоответчика, радостно сообщил:

— Приглашаю тебя на ужин в «Ритц»! И знаешь, по какому поводу? Я расшифровал пророчество Агнессы: в нем говорится о городе Милтон-Кейнс![2]

______________

[1]Поклон Г.Л Олди и их повести «Снулль вампира Реджинальда».

[2]В книге "Благие знамения" об этом городе сказано так: "Милтон-Кейнс — новый город примерно на полпути от Лондона к Бирмингему. Его задумали как современный, экономически целесообразный, процветающий центр и, в общем, очень приятное для жизни место. Британцы долго смеялись."

Загрузка...