Планета Горгоны (сборник, том 1)

МИР — МОЯ СОБСТВЕННОСТЬ

Директор Центрального Бюро Колонизации разложил документы на столе передо мной. Я небрежно пролистал их и достал ручку.

Когда я уже хотел было поставить подпись, он остановил меня.

— Прежде чем вы подпишите документы, мистер Кольвин, я надеюсь, что вы обдумали все аспекты того, чем решили заняться. Очень опасно улететь и остаться жить на совершенно неисследованной планете. Никто не может сказать заранее, с чем вы там столкнетесь.

Я рассмеялся.

— Позвольте мне волноваться об этом самому, господин директор. Я не боюсь, так зачем же бояться вам?

— Это не шуточное дело, мистер Кольвин, — напыщенно сказал этот человечек с какой-то ущемленной, затурканной внешностью, которая характерна для большинства постоянно живущих на Земле с ее переизбытком населения. — Вы и ваша жена будете там рисковать своими жизнями, так что я посчитал справедливым предупредить вас...

— Будем считать, что вы меня предупредили, — сказал я.

Я жаждал поскорее очутиться среди звезд, где мог бы наконец немного передохнуть, поскольку терпеть не мог всякой бюрократии.

— Послушайте, — сказал я. — У вас полное небо планет, которые вы хотите отдать всем, кто захочет их колонизировать. Вы отчаянно пытаетесь сагитировать на это людей, чтобы хоть немного разгрузить Землю. Но когда появляюсь я — достаточно сумасшедший, чтобы пойти на это, — то вы пытаетесь меня остановить. Почему?

— Ладно, мистер Кольвин, — сказал Директор, вставая и собирая документы в стопку. — Если вы поставите подпись, то я организую вашу транспортировку.

— Все оформлено, — сказал я, вернувшись после обеда в нашу комнатушку два на четыре метра в Верхних Аппалачах.

Я достал лицензию на владение планетой, со всеми подписями и печатями, и еще раз прочитал ее.

— Какую планету тебе дали, дорогой? — спросила Джойс.

— Она называется Новый Кройдон, — ответил я. — Открыта в 2435 году английским звездолетом-разведчиком. Планета размером с Землю, там тепло, много воды и хорошее, жаркое солнце. Тебе не понадобится большая часть всего нашего оборудования.

— Доволен ли ты ей? — улыбнулась Джойс.

— Это большая планета, — сказал я. — И вся она наша! Я не могу дождаться, когда полечу туда.

— Вот и прекрасно, — сказала Джойс. — Если хочешь знать, я тоже не могу этого дождаться.

Она крепко обняла меня и поцеловала, но я все равно знал, что за этой демонстрацией радости скрывается и определенное нежелание с ее стороны покидать Землю. Не то чтобы Джойс любила вечную теснотищу на перенаселенной Земле с ее десятью миллиардами населения, но меня все равно не оставляло чувство, что она побаивается бросить друзей, работу, привычный образ жизни и начать новую жизнь пионеров в неизведанном новом мире. Я никогда не ощущал в Джойс жилки древних первопроходцев, так что не стал рассказывать о подробностях отчета разведчика, открывшего и первоначально осмотревшего нашу планету. А там было написано, что Новый Кройдон населен туземцами, находящимися еще на первобытном уровне развития цивилизации, возможно, опасными. Это я решил не говорить ей.

Потому что это могло помешать ей полететь со мной.

На следующее утро мы собрали свои немудреные пожитки: мое оружие, книгопленки Джойс, несколько комплектов одежды и сели в вертолет, который увез нас на космодром. Все, что мы не стали брать с собой, мы просто оставили в нашей бывшей комнатушке. У нас просто не было времени раздать это барахло знакомым.

В договор с правительством входил бесплатный перелет на планету плюс щедрый Комплект для Выживания, в который входило заранее приготовленное на планете жилье плюс множество вещей и приспособлений, которые должны помочь нам начать новую жизнь. Мы, в свою очередь, обещали основать на новой планете базу и подготовить ее к колонизации. Вторая пара будет отправлена к нам на постоянное жительство, как только мы вышлем запрос.

Корабль, готовый принять нас на борт, назывался «Эль Риг» — длинный обтекаемый черный звездолет, специализирующийся на малых скоростных перевозках по всей Галактике.

На борту было и несколько других пар, направляющихся каждая на свою планету, но я не стремился знакомиться с ними поближе. Я был занят, планируя, чем займусь в своем новом мире.

Это же было так здорово и так солидно — получить в собственность целую планету. Я уже планировал свою систему правления, как только начнется пополнение населения, представляющую своего рода просвещенную монархию с собой во главе в качестве доброжелательного монарха. Так как на этой планете мы будем первой парой, то все в наших руках. Вторую пару я хотел запросить примерно через год, но они все равно станут вторыми скрипками и будут знать свое место.

Джойс поначалу хотела, чтобы это мы были второй парой на чьей-то чужой планете, но я сразу наложил на это свое вето: или первые мы, или никто. Я не видел себя в качестве валета под правлением какого-то короля. Я сам хотел быть королем, и никем иным. Я хотел иметь все козыри на руках.

После двух-трех остановок на планетах более близких звезд, «Эль Риг» наконец-то прибыл в систему золотисто-желтого солнца, вокруг которого вращался Новый Кройдон. Последние часы тащились улитками, казалось, вообще топтались на месте, пока звездолет тормозил и выходил на спиральную орбиту, после чего катер понес меня, Джойс и вещи на поверхность нашей планеты.

И наконец мы очутились там. Ловкий молодой человек из «Космосервиса», доставивший нас вниз, сделал последние анализы атмосферы, объявил ее годной для дыхания, открыл воздушный шлюз и выгрузил все наши вещи, составив их кучкой на земле.

— Вот и все, — сказал он после этого. — Всего наилучшего и прощайте.

— Спасибо, — сказал я, переступая через комингс шлюза.

Спрыгнув, я приземлился на мягкую, упругую землю. Огляделся. Место было великолепное, теплое — ну просто замечательное место!

И все это было мое!

Я поднял руки и поймал Джойс, которая тоже решила выпрыгнуть из люка, а не воспользоваться хрупкой на вид лесенкой. Затем мы стояли, держа друг друга за руки, пока шлюпка звездолета уменьшалась, становилась лишь точкой в небе и окончательно растаяла. А вместе с ней исчезла наша последняя ниточка связи с Землей.

Небольшая вырубка была точно такой, какая описана в отчетах разведчика. Мы стояли на краю густых джунглей, листья деревьев были буйно-зеленых и поразительных голубых оттенков, и их повсюду украшали красные и оранжевые громадные цветы. Вдалеке, на другом краю вырубки, виднелись покрытые деревьями холмы, уходящие вдаль, а слева лежало небольшое озеро, питаемое блестящим ручьем, вытекающим из джунглей. Контраст с Землей, с ее тусклой, разреженной атмосферой и лесом небоскребов, которые только и оставались на поверхности нашей старушки, был просто разительным. Эта планета больше всего напоминала Эдем. Я чувствовал желание заплакать. Я — и заплакать...

Джойс повернулась ко мне, пока мы стояли возле груды наших вещей.

— Красивая планета, — сказала она, и глаза ее сияли. — И вся она наша!

— Да, — сказал я.

И тут же мне вспомнился тот раздел отчета разведчиков, где упоминалось о наличии чужой и, возможно, опасной жизни. Этот была неприятная мысль. Я был полон решимости ничего не говорить Джойс, пока эти создания сами не появятся — если они вообще когда-либо появятся.

Я притянул ее к себе, и мы еще немного постояли, обнимая друг друга. Затем я ослабил объятия.

— Пора работать, — заявил я. — Первым делом нужно поставить наш сборный домик. Нам же нужно будет место для ночлега. А утром я примусь за выбор места и постройку настоящего жилья.

Я взял ломик и потянулся было к первому ящику. Джойс положила ладонь мне на руку.

— Что, милая? — спросил я.

— Джим, давай отложим ненадолго возню с вещами. Вон там я вижу прекрасное озерцо, может, мы сначала пойдем поплаваем? Только чтобы освежиться перед началом работы?

Я проворчал что-то в ответ, думая, что лучше бы сначала собрать домик, который может стать убежищем, если вдруг возникнет какая-то угроза для жизни, но Джойс уже расстегнула верхние пуговицы тяжелого космического комбинезона и, извиваясь, вылезала из штанов.

— Ладно, уговорила, — буркнул я.

Сам я тоже чувствовал себя каким-то беззаботным и не хотел показаться излишне осторожным. Рука об руку мы спустились к озеру.

Здесь все было точно так же, как на Земле, но на Земле, какой она не была последние тысячелетия. Все было новенькое, чистенькое, не испорченное. Мы некоторое время весело плескались в прохладной, блестящей на солнце воде, смывая с себя накопленную за годы жизни на Земле грязь и усталость, затем я сказал, что все же нужно и поработать.

Джойс неохотно последовала за мной, когда я полез из воды. На берегу я отряхнул с себя воду, а теплое солнце обсушило меня буквально за несколько минут. Мы не потрудились одеться снова до тех пор, пока под солнцем наша кожа не стала краснеть. Нужно было постепенно привыкать к воздействию лучей нашего нового светила.

Домик мы собрали даже быстрее, чем было написано об этом в инструкции. И у нас появилось прочное и безопасное жилище. Джойс принялась распаковывать продукты, которыми мы будем питаться, пока я не научусь охотиться или вести сельское хозяйство, а я пока что обследовал ближайшие окрестности и спилил несколько деревьев, чтобы сделать из них забор вокруг дома.

К сумеркам наш новый дом был готов. Дом был простенький, но я уже знал, что полюблю его, и видел, что Джойс он тоже начинает нравиться. Когда стало совсем темно, мы просто сидели за столом при свете маленькой лампы — большой генератор еще не был установлен — и мечтали о том, на что станет походить наш дивный новый мир. Через какое-то время я встал, подошел к окну и с замешательством установился на две луны, висящие в небе.

Затем я что-то увидел в лесу. Прищурился, присматриваясь.

В чаще было кольцо огоньков, окружающих наше жилье. А огоньки являлись ничем иным, как факелами, которые держали невидимые руки.

Я повернулся, чтобы взглянуть на Джойс. Она как раз потягивалась, закрыв глаза, и на ее лице сияла улыбка. И я внезапно почувствовал себя ужасно, ужасно виноватым перед ней.

А через мгновение я услышал тихий шорох снаружи, и во внешнюю стену дома воткнулось со стуком копье.

Джойс тут же вскочила.

— Что это? — спросила она, затаив дыхание. — Что произошло?

— Боюсь, у нас начались проблемы, — сказал я ей.

Второе копье вонзилось в стену. На сей раз оно вошло глубоко, острое как бритва, прорезало пятисантиметровой толщины стену и появилось с внутренней стороны, блестящее и смертоносное.

Я поспешно выключил лампу и выхватил бластер. Джойс вся дрожала, но полезла в чемодан и достала маленький револьвер Уэбли, который я захватил специально для нее. Вместе мы прокрались к окну и остолбенели.

Вся вырубка была заполнена ими, у каждого в одной руке был факел, а в другой копье самого зловещего вида. В мерцающем полумраке, освещаемом лишь факелами, я увидел, что они были гуманоидами, по крайней мере внешне, если судить по количеству рук и ног, с грубой на вид кожей, зеленовато-синей, с красными бородками, как у индюков, закрывающими горло. Глаза у них были большие и вытаращенные. В общем — видок у них был не из приятных.

Пока мы смотрели, один из самых рослых туземцев, стоящих на переднем плане, увидел нас в окне. Недолго думая, он взмахнул рукой и метнул копье прямо в нас.

Копье с силой ударило в окно. К счастью, стекло было из флексипласта, поэтому только прогнулось, но тут же спружинило обратно. Копье отлетело в сторону и упало на землю, но тонкая царапинка на флексипласте подсказала мне, что такое копье может пробить человека насквозь. Копья эти явно были предназначены для того, чтобы пробивать толстую кожу туземцев.

— Джим... Что нам делать?

Я повернулся к Джойс. Она пригнулась, когда в окно ударило копье, и теперь скорчилась на полу. Я привлек ее к себе. А туземцы снаружи начали какое-то дикое, ритмичное скандирование, сопровождаемое ударами чего-то вроде барабанов, которое, несмотря на наше положение, постепенно стало затягивать меня.

— Не волнуйся, — сказал я Джойс, помотав головой, чтобы сбросить наваждение. — Никакие дикари с копьями не могут тягаться своими куцыми умишками с землянами.

— Но их так много, Джим!

— Все в порядке, детка. Мы победим их, как и весь этот мир. В любом случае он слишком хорош для кучки грязных дикарей.

Я переключил бластер на широкий луч и вернулся к окну. Пока я не хотел никого убивать. Я хотел лишь слегка подогреть их, чтобы они убежали и рассказали остальному племени, что нужно держаться подальше от нашего дома.

Ритмичное скандирование снаружи становилось все громче, и время от времени очередное копье со стуком ударяло в стену дома.

Дикари уже прыгали вверх-вниз и со всей мочи орали, очевидно, пытаясь прогнать злого духа, опустившегося на их территорию.

Я осторожно чуть приоткрыл окно. Их песнопение стало еще слышнее.

— Эй-ха, эй-ха! Йя-йя! Эй-ха!

Джойс задрожала.

— Они похожи на дьяволов!

— Это просто первобытные дикари, — сказал я. — Дай мне несколько дней, и они станут у меня совсем ручными.

Я приоткрыл окно чуть больше, но не успел прицелиться, как один из туземцев швырнул копье прямо в окно. Я отпрянул. Блестящее лезвие копья длиной сантиметров в десять попало точно в щелку, но мощная рукоятка не смогла пролезть, и копье застряло. Я протянул руку и потрогал острие.

Оно было острым. Очень острым. Позади я услышал тихий испуганный плач Джойс и, как ни странно, именно он стал раздражать меня больше всего. А я считал ее более храброй.

Я снова глянул в окно, стараясь, чтобы меня не заметили, и высунул дуло бластера в щель. Туземцы все еще прыгали на вырубке, но ни один из них не перебрался через мою хилую оградку из лежащих бревен. Они просто кричали, пели и махали факелами. Я убедился, что бластер действительно установлен на широкой луч, и нажал курок.

Нежный желтый луч пронзил ночь. Как только он коснулся первого туземца, я услышал, как его пение завершилось взвизгом боли, но он остался стоять на месте. Все они орали и прыгали, вскрикивая от легких ожогов, пока самый большой туземец с лентой вокруг талии — очевидно вождь — не выкрикнул какой-то приказ. Тогда они немного отступили.

Я не сводил луча с вождя, пока жар бластера не победил его упорство. Он тоже покинул свою позицию и отошел подальше, но перед этим все же швырнул копье в окно. Хороший был бросок, хотя и бесполезный. Затем он повернулся и вместе с остальными побежал в джунгли.

Некоторые туземцы, когда я принялся их поджаривать, попрыгали в озеро, и теперь я направил луч туда и подогревал воду, пока она не начала пузыриться. Визги обданных кипятком туземцев, несущихся от озера в джунгли, звучали музыкой в моих ушах.

Я продолжал водить лучом, пока от туземцев не осталось и следа. Двойные луны освещали немного обуглившуюся траву вырубки. Все стало тихо, словно ничего и не было. Тогда я убрал бластер и закрыл окно, после чего повернулся к Джойс.

Джойс сидела на одном из чемоданов и тихонько плакала. Я подошел и заключил ее в объятия.

— И что нам теперь делать? — спросила она. — Что мы будем делать?

Лицо ее было мокро от слез.

— Не волнуйся, — как можно увереннее сказал я. — Я одолею их. Мы уже одержали первую победу. Возможно, они так перепугались, что больше не вернутся.

— Они вернутся, — возразила Джойс. — И они будут повсюду, по всей планете. Как мы можем чувствовать себя в безопасности, зная, что джунгли кишат ими. А наши дети...

— Но откуда мы знаем, может, они вполне мирная раса.

— Мирная? После такого приветствия? — Глаза Джойс сверкнули, и я рад был увидеть, что к ней возвращается прежний задор. — Они будут постоянной угрозой! Мы ни на секунду не сможем расслабиться на этой планете!

— Я не думал, что они... — начал было я, но тут же замолчал.

— Джим! — Джойс не нужно было выслушивать мою фразу до конца, чтобы все понять. — Так ты знал еще до прилета сюда, что здесь есть разумная жизнь?

Я опустил голову.

— Знал, — сказал я, чувствуя себя виноватым как никогда.

— И все-таки полетел! Да еще привез сюда меня, хотя знал, насколько опасно будет жить на Новом Кройдоне!

Я ничего не сказал. Что уж тут говорить. Я просто стоял в темной комнате нашего сборного домика, а в окна лился серебристый свет двух лун. Какое-то время спустя Джойс встала и подошла ко мне.

— Ну ладно, — сказала она. — Значит, ты так хотел улететь с Земли, что согласился на планету, которая могла быть опасной, лишь потому, что это было первое, что тебе предложили. Ну что ж, эксцентричный мой муж, я просто вынуждена это принять. Что ты планируешь делать дальше?

Я схватил ее за талию, привлек к себе и поцеловал.

— Вот это, — сказал я после долгого поцелуя.

Она чуть отстранилась от меня.

— Но так же не может продолжаться вечно. А что будет утром, когда туземцы вернутся?

— Об этом мы утром и подумаем, — ответил я, многозначительно тронув рукоятку бластера. — А сейчас давай немного отдохнем? Завтра нас ждет напряженный день.

Ночь была беспокойная. Пару раз я просыпался, и мне казалось, что я слышу ужасное «Эй-ха!» толпящихся снаружи туземцев, но все было тихо. Тем не менее, всякий раз, просыпаясь, я видел, что Джойс не спит, а широко открытыми глазами глядит в потолок.

Утром мы оба чувствовали себя измученными. Даже чистенькая первобытная заря на Новом Кройдоне была потрачена на нас впустую. Мы думали только о том, что наступает новый день тяжелой работы и бессменной вахты.

Мы поспешно принялись за работу — распаковали остальную часть Комплекта для Выживания, подаренного нам Правительством, и разложили все по местам. В последней коробке я с радостью обнаружил Автоматический Переводчик. В том случае если мы когда-либо вступим в дружеские отношения с местным населением, он сэкономит нам массу времени, поскольку не придется учить туземный язык.

А в полдень вернулись туземцы. При свете дня они казались не такими жестокими, как в полумраке ночи. Они по-прежнему были большими и уродливыми, но выглядели уже не такими угрожающими, как прежде. Они окружили наш двор с хилым заборчиком, держась при этом на расстоянии, — я, кстати, заметил на многих из них признаки их знакомства с бластером прошлой ночью — и принялись что-то бормотать.

Мы оказались в осаде.

Я достал бластер.

— Преподам им еще один урок, — заявил я. — В конце концов они научатся держаться от нас подальше.

И я повернул рычажок, увеличивая интенсивность луча.

Но Джойс схватила меня за руку и заставила опустить оружие.

— Успокойся, правитель, — сказала она. — Давай-ка сначала хорошенько подумаем.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты ничего не достигнешь, если станешь палить в них каждый раз, как они появятся. Ты лишь разозлишь их, и они соберутся такой толпой, какую ты не сможешь перестрелять. И что затем?

Я покусал губу. Я сам уже думал об этом, просто не хотел пугать Джойс, показывая ей истинную серьезность нашего положения. Но получается, что нет нужды щадить ее чувства. Она и так все уже знает.

— Это грубый подход, — продолжала она. — Нас тут всего двое чужаков против всей планеты. Мы не знаем, сколько живет здесь туземцев, но ты не можешь воевать со всеми.

— А что мы еще сможем сделать, если не уничтожить их? — спросил я.

Впервые я почувствовал полнейшую безнадежность нашей ситуации, глядя на слоняющихся снаружи туземцев. Казалось, они готовили нам что-то новенькое. Я был сердит. Это была моя планета, мой мир, и казалось несправедливым, что местные дикари вот-вот все испортят.

— У нас есть Переводчик, — сказала Джойс. — Мы можем поговорить с ними. Вот в чем наш выход.

— Поговорить? О чем?

— Мы можем выдать себя за богов. Они выглядят достаточно примитивными, чтобы оказаться легковерными. Ты можешь сделать на скорую руку несколько поддельных чудес, а потом мы скажем речь. Если мы произведем на них сильное впечатление, то они надолго запомнят его и станут относиться к нам с уважением.

— Звучит-то прекрасно, — ответил я, — но есть одна загвоздка. Мы должны быть не дальше чем в десяти шагах от них, чтобы использовать Переводчик. А они наверняка станут держать дистанцию, как и нам, впрочем, следует. Опасно приближаться к ним. Ты видела, какие у них копья?

— Все равно нам придется рискнуть, — уперлась Джойс. — Мы оба выйдем к ним с Переводчиком и станем говорить с ними.

— Нет, — решительно покачал головой я. — Это слишком опасно.

Я выглянул из окна на толпу туземцев. Их стало еще больше, они окружили нас со всех сторон и хотя и не угрожали никакими прямыми действиями, но стояли уродливой толпой.

Все они собрались вне моего барьера из бревен. Но пока я смотрел, один из них — здоровенный, с лентой вокруг пояса, тот, что вызывающе терпел ночью действие моего теплового луча, — взобрался на бревна, перелез на нашу сторону и гордо направился к нашему домику.

— Дверь заперта? — спросил я.

— Да, — ответила Джойс. — Он не сможет войти.

— Я думаю, это вождь, — сказал я. — По-моему, он хочет поболтать с нами.

Здоровенный туземец, тяжело ступая, подошел к окну и постучал в него чешуйчатой зеленой четырехпалой лапой. Флексипласт прогнулся, но тут же вновь распрямился. Я постучал в ответ, и туземец ответил единственным ударом.

— Стукни два раза, — подсказала Джойс.

Я так и сделал, и туземец ответил. Тогда я постучал три раза, и туземец тоже.

— Он разумны, — сказала Джойс. — Он пытается вступить с нами в контакт. Это наш шанс. Где Переводчик?

— Нет! — рявкнул я. — Я не хочу идти туда. Это просто самоубийство. Я застрелю его, если он не уйдет.

Джойс недоверчиво поглядела на меня.

— Ты не сделаешь этого, Джим! — воскликнула она. — Он подошел к окну добровольно. Если ты застрелишь его, они будут постоянно нападать на нас всей толпой.

— Вот в этом-то ты неправа, — ответил я. — Если они увидят, как легко и просто я убил их вождя, это внушит им страх. Они будут бояться приближаться к нам.

— И оставшуюся жизнь мы просидим в бесконечной осаде толпы туземцев, раскинувших лагерь по другую сторону нашей ограды, и будем ждать неминуемого конца. Выглядит это почти так же привлекательно, как жизнь на перенаселенной Земле! — В голосе ее звучал чистейший яд.

— Позволь уж мне самому справиться с этим, Джойс, — сказал я, отвернулся от нее и поднял бластер.

Туземец за окном спокойно стоял, время от времени испуская глубокие хриплые звуки. Я подошел к окну, собираясь открыть его, выстрелить из бластера, поставленного на полную мощность, и тут же захлопнуть окно обратно, прежде чем кто-либо из толпы успеет шевельнуться. Да, это был трусливый поступок, но когда вытаскиваешь шею из петли, то не стоит беспокоиться о таких устаревших понятиях, как честь и достоинство.

Внезапно я услышал щелчок за спиной. Я резко обернулся и увидел, как дверь закрывается.

— Джойс! — выкрикнул я, вертя головой, но в комнате ее не было.

А затем я увидел ее.

Эта сумасшедшая девчонка стояла снаружи на крыльце, держа в руках небольшой коричневый металлический Переводчик, и что-то говорила здоровенному туземцу!

Пораженный ужасом, я открыл окно и позвал ее.

— Джойс! Немедленно вернись, пока он не убил тебя.

Она не слушала, а продолжала говорить. Зеленый монстр направился к ней, слушая терпеливо и даже с видимым интересом. Кровь у меня застыла в жилах, пока я смотрел, как она спокойно стоит там, и перед глазами мелькнула картина ее окровавленного тела, которое туземцы рвут на куски.

Я не знал, что делать!

Если я убью туземца, то другие могут попасть в нее копьями, прежде чем она успеет вернуться в дом. Если пойду туда сам, то подставлю обоих, ничем не защищенных кроме моего бластера, а я все-таки не сверхметкий герой боевика. В краткий миг в голове у меня пронесся десяток альтернативных планов действий, и столь же быстро я отверг их все. Потом я яростно изругал туземцев, упрямую Джойс и пуще — себя самого.

— Мы — боги с небес, — услышал я, как Джойс говорит туземцу. — Мы спустились к вам, чтобы стать вашими королями.

Туземец проворчал что-то непонятное, очевидно Переводчик еще не научился переводить его язык.

— Ты и твой народ должны поклоняться нам! — продолжала Джойс и повернула ко мне голову, словно ожидая, что я тут же сотворю какое-нибудь чудо, чтобы вселить в них страх.

Я оглядел комнату, одновременно бдительно следя за Джойс и туземцем. Единственное, что бросилось мне в глаза, это осветительная ракета, и я решил использовать ее. Я мог бы запустить ее над вырубкой, и она сделала бы день немного ярче. Я молился, чтобы безумный трюк Джойс сработал. Ничего иного я не мог пока сделать.

Но прежде, чем я успел запустить ракету, Туземец начал отступать, пока не оказался в центре нашего двора. Он явно поманил к себе Джойс, и она невольно пошла вперед, чтобы держать вождя в радиусе действия Переводчика. Они остановились шагах в восьми друг от друга, и тут моя кровь окончательно превратилась в лед, когда я увидел, что остальные туземцы полезли через созданный мной барьер, образуя вокруг Джойс и вождя круг.

Долгую секунду они смотрели друг на друга. Затем здоровенный вождь взмахнул своей лапищей и одним ударом сбил Джойс наземь.

Я решил, что с меня хватит!

Отбросив ракету, я выскочил из дома и прорвался сквозь плотный круг туземцев. Когда я добрался до площадки в центре, то увидел, что вождь поднял одной рукой Джойс с земли, точно пакет с одеждой, и поставил ее на ноги. Я увидел, как взметнулся его кулак. Джойс резко закричала.

Я бросился между ними и принял удар на себя. Затем отпихнул Джойс в сторону. Кольцо туземцев расширилось, и я оказался один на один с местным царьком. Мы стали кружить друг возле друга. Красная пелена гнева и ненависти застила мне глаза. Смутно, на заднем плане, я слышал крики Джойс.

Должно быть она подняла оброненный мною бластер, потому что на мгновение, уже обмениваясь ударами с противником, я почувствовал теплое излучение. Затем я услышал ее крики:

— Отступай, Джим! Я расчистила дорогу к дому!

Но я проигнорировал ее зов. Я был вне себя от гнева и больше всего в жизни хотел избить этого монстра, посмевшего ударить мою жену.

— Я закончу этот бой, — процедил я сквозь зубы и выдал сокрушительный удар в челюсть туземца, причем его грубая чешуйчатая кожа оцарапала мне костяшки пальцев. Впрочем, надеюсь, что ему было больнее.

— Не сходи с ума, Джим!

Я не слушал ее. Мы сцепились друг с другом, в нос мне ударил странный чужой запах животного — туземец пах совсем чуждой формой жизни, — а затем мы отскочили друг от друга. Я быстро глянул вокруг. Остальные туземцы окружили нас словно зрители, глядящие на боксерский поединок. Джойс стояла у двери, держа наготове бластер, но не зная, что делать.

Я медленно двинулся к туземцу. Он был ростом с меня, но гораздо шире в плечах и, должно быть, весьма тяжелее — явно не меньше ста двадцати килограммов. Он не обладал боксерскими навыками, но бить умел, причем весьма сильно.

Он вытянул руку, пытаясь схватить меня. Я пригнулся, но он сжал кулак и больно ударил меня в ребра. Я поставил блок и ударил его в плоские отверстия, явно служащие туземцу для дыхания. Это не произвело никакого эффекта, но когда я выдал левый крюк по красным мясистым отросткам на горле, он отшатнулся и сделал пару шагов назад.

Я услышал, как окружающие нас принялись скандировать: «Йя-йя! Эй-ха!». Кольцо вновь сомкнулось, теперь я уже не смог бы отступить в дом, а Джойс не посмела бы воспользоваться бластером, боясь попасть в меня. Получалось, что я должен будут победить здоровяка-вождя, потом выступит кто-нибудь еще, и еще, пока я окончательно не лишусь сил. И тогда мне наступит конец.

Я повернулся в поисках укрытия, и тут же получил жестокий удар в живот. Я рухнул на землю, а мой противник тут же прыгнул на меня. Скандирование достигло оглушающей силы.

Я пытался сбросить с себя здоровяка-вождя, но никак не мог. Он прижимал меня к земле, явно пытаясь сломать мне спину. И в этот момент я понял свою ошибку. До сих пор я отвечал силой на силу, опускаясь на уровень этих дикарей, но они-то были куда приспособленнее к своему образу жизни. Ошибка была в том, что я не использовал главное свое преимущество — разум.

Я крикнул и застонал, пытаясь не думать о том, какое впечатление это произведет на Джойс, а затем вдруг обмяк. Туземец тут же попался в мою ловушку и поднялся с меня, чтобы поглядеть на результаты своей деятельности, и в этот момент я вскочил, поймал его на стандартный захват дзюдо и бросил спиной на землю. Зрители тут же затихли.

Вождь попытался было пнуть меня ногой, но я поймал эту ногу и, поворачивая ее, как рычаг, покатил его к куче заготовленных мною бревен, в которые он и врезался головой. Я даже услышал треск, с которым кости черепа врезались в дерево.

Вот так-то, злорадно подумал я, бревна все-таки крепче!

Вождь неподвижно лежал на земле, а я впервые за последние пять минут смог наконец отдышаться. Потом поздравил себя с правильной демонстрацией захватов и только затем повернулся к притихшей толпе.

— Ну что? — гаркнул я. — Кто следующий?

Их было тут около сотни, и я считал, что сумею справиться еще с двумя-тремя, прежде чем окончательно выдохнусь. Но отступать было нельзя, и я указал на ближайшего ко мне здоровенного увальня.

— Выходи! — рявкнул я. — Начнем веселье!

Но он не сдвинулся с места. Вся толпа внезапно отступила шага на три и уставилась на меня, затем на моего поверженного противника, потом снова на меня. И тут они снова затянули свои песнопения, но уже совершенно в ином ритме.

— Вы что, не хотите драться? — заорал я.

Драться они явно не хотели. Вместо этого они всей толпой рухнули на свои чешуйчатые колени и продолжали распевать. Тут Джойс покинула свой безопасный порог и подбежала ко мне.

Под глазом у нее сиял великолепный синяк, и вся она выглядела избитой, как, наверняка, и я. Но ее глаза с навернувшимися слезами светились от облегчения, и еще она, казалось, вся сияла от счастья, какого я в ней никогда еще не видел.

— Слава богу, все кончилось, — сказала она.

— Я только не понимаю, что происходит, — буркнул я, указывая на коленопреклоненных туземцев.

Они по-прежнему тянули свои песнопения. Джойс показала на труп их бывшего вождя и протянула мне Переводчик.

— Вот послушай, о чем они поют, Джим! Это был их великий вождь, а по их обычаям — тот, кто победит вождя, сам становится вождем!

Джойс протянула мне Переводчик. Я взял его и стал слушать, о чем они поют.

И тут мне все стало ясно как божий день!

— О, король, живи вечно! Живи вечно и правь, о великий король!

Когда прежний король швырнул Джойс наземь, он просто бросал вызов на поединок согласно обычаям своего народа. Я, так сказать, поднял перчатку и выиграл корону.

— О, король, живи вечно с нами! — продолжали они приветствовать нового героя-завоевателя.

Я триумфальным жестом воздел руку к небу, поставил ногу на труп моего покойного противника и усмехнулся. Это был мой мир. Да, теперь это был мой мир, мой и Джойс. И мы начнем строить его на следующий день. А начну я с того, что научу своих новых подданных рубить деревья.

A world of his own, (Amazing Stories, 1956 № 12).

Пер. Андрей Бурцев.