ГЛАВА 1

2018 г. Где-то под Петербургом


Я как говно в проруби болтаюсь по жизни, так сказала мама, а еще добавила:

– Ты сделай хоть что-то, в конце концов!

Разочаровывать маман – это я умею! Вот если бы за это давали награды – у меня весь шкаф был бы в кубках. Не тот институт, не тот цвет диплома, не та внешность, слизняковый характер (это дословно), не тот муж, а главное – этот список бесконечно длинный. Но основной провал на сегодня – это то, что меня бросил муж. Ушел к другой женщине. И если бы она была молодой и с большой грудью, то это вроде как и понятно. Но нет. Ей тридцать шесть, даже на год больше, чем мне. И она не так чтобы красивая, обычная. И у нее двое детей. Чем она его привлекла, для меня загадка. Но в один прекрасный день он пришел, собрал вещи и ушел. Это так стыдно, когда тебя бросает муж. Ко всему прочему еще и мама говорит, что за дело бросил.

– Конечно, от тебя ни борща, ни уюта, даже родить, и то не захотела. – В этих словах была доля правды, но менее болезненными от этого они не становились. Я пыталась родить, но пока не получилось. И в это была не только моя вина. Я не могла сказать этого маме. Вообще никому не могла сказать. Это было наше с Игорем дело, когда рожать детей. – Я тебе столько раз говорила, как важны для мужика дети, а ты все – успеем. Карьера, знаете ли, для нее важна! И что ты сейчас будешь делать? Где сейчас твоя карьера?

К слову, и тут мама била по живому. Я не за свою карьеру переживала. Я бухгалтер, работала после института с мужем. Десять лет на благо семейного бизнеса. Распалась семья, а вместе с ней и семейный бизнес. Точнее, это я осталась без него. Игорь по-прежнему владеет нашей преуспевающей строительной компанией. А я, с его подачи, год назад перестала работать. Постоянные больницы и врачи так меня вымотали, что Игорь заставил меня оставить бухучет и сосредоточиться на здоровье и доме. Я этому очень радовалась. Работу я не любила, тоска и нервотрепка. Он нашел среди знакомых ее, я передала ей дела, а как оказалась потом, еще и мужа.

– Хватит наматывать сопли на кулак, соберись, и если не хватило ума не дать ему уйти, то хоть половину бизнеса у него забери. Давай наймем адвоката, ты имеешь право на половину всего. Он был никем до встречи с тобой. Почему ты ни за что не борешься? – не унималась мама и в то же время с остервенением намывала плиту.

Плита была чистая, как и все в моем доме! Лишь толстый слой пыли покрывал все, к чему я не прикасалась. А я мало к чему прикасалась. Я уже полгода живу в анабиозе. Я и раньше не часто готовила, а сейчас вообще нет, ну не сильна я в готовке. Не умею и не люблю я это дело. Мы с Игорем часто ужинали в городе после работы, да и доставку из любого ресторана никто не отменял. Игоря это устраивало – он так говорил, но, видимо, мама и тут права, и эта ему домашние разносолы готовит.

Я обхватила руками голову и закрыла глаза. Сидя на барном стуле на кухне, я мечтала только об одном – чтоб ритуал еженедельного семейного насилия скорее закончился и я опять бы пошла предаваться страданиям под «Игру престолов». Передо мной стояла чашка остывшего кофе и тарелка с кашей. Вот как маме объяснить, что я не ем кашу? Но, как и всегда, я предпочитала молча есть, чем объясняться с маман. Мне тридцать пять, а я так и не научилась отстаивать свои интересы даже в вопросе каши.

Мама помыла плиту и принялась намывать холодильник.

По субботам она приходила с мешками еды, суровым видом и полная решимости поставить меня на ноги и заставить бороться. С кем? Зачем? Не имело значения. Для моей мамы жизнь – борьба. Смысл борьбы в самой борьбе. А я не такая. Я слизняковая.

Она кормила меня кашей, забивала холодильник готовой едой, выкидывала недоеденную с прошлой недели, что-то намывала и не переставала мне повторять, что надо брать себя в руки и что-то делать. А я не хотела ничего делать, я хотела свою жизнь обратно – мужа и наше тихое семейное счастье. Он ушел полгода назад, и я его с тех пор не видела. Я и из дома за это время вышла раз десять, ну не готова я к новой жизни, а как вернуть старую жизнь, понятия не имею. И уж точно не по маминым инструкциям.

– На что ты будешь жить? Деньги скоро кончатся.

– Мам, я знаю. Но пока еще немного есть. Как-то так сложилось, что у меня сбережений нет.

У нас вообще еще не начался раздел непосильно нажитого. От мысли, что это придется делать, на меня накатила тоска с новой силой. Честно говоря, я цеплялась за наш не случившийся развод как за ниточку. Вдруг он вернется? Первые месяцы я верила, что он вернется: раз не просит развод, значит, все еще возможно. А сейчас в глубине души я понимала, что нет, не вернется, Игорь не такой. И пусть я не понимаю, как так случилось, откуда в наших отношениях появилась она, но что по-старому уже не будет, это точно.

– Да оставь ты ее, Зин, сколько можно? – это голос подал папа. Ему тоже было велено присутствовать на операции по спасению меня. Он привозил маму на машине, таскал пакеты в дом, а потом растворялся на территории моего большого дома под предлогом что-то где-то починить.

Сейчас он регулировал стеклопакет на кухне, который, по мнению мамы, неплотно закрывался, и оттуда дуло. Я этого не заметила. Но мама у меня дома чувствовала себя хозяйкой и следила за всеми моими хозяйственными косяками.

Боже, скорее бы они ушли. Хотя против папы я вообще ничего не имела. Он меня жалел и не приставал с инструкциями к жизни. А вот мама – это всегда пытка. Особенно сейчас, когда я на днище.

Я засунула в рот очередную ложку каши и посмотрела на часы над плитой. 11.30, еще часа два, и я останусь одна.

За окном выглянуло солнышко, в питерском климате это сродни чуду. Я встала, выкинула остатки каши в ведро, пока мама не видела, и убрала тарелку в посудомойку. Налив очередную кружку кофе, я подошла к окну. Чудесное апрельское утро. В других обстоятельствах я б допила кофе и пошла в свой сад готовить его к пробуждению после зимы. А сейчас я просто на него смотрела – у меня столько планов было на этот сезон, и всем им не суждено сбыться. Мы переехали сюда два года назад. А до этого три года строили наш великолепный, чудесный дом. Тут все придумано мной. Все строительные работы уже закончены, а вот сад – это моя отдушина, и работ с ним целая куча.

На заднем фоне уже пошла песня из серии «я в твои годы уже двоих родила и в школу отправила». О да, у меня есть брат, и он значительно успешнее меня. Сейчас пойдет история про Витеньку…

Я вышла на террасу и вдохнула свежего морозного воздуха. На градуснике было +10. Я взяла плед с кресла и, завернувшись в него, села. От кофе поднимался пар. Здесь было тихо.

Ко мне пришел папа, он сел рядом и молча закурил. Мне не нужно было с ним разговаривать, чтоб почувствовать его поддержку.

Мы немного помолчали, а потом я спросила:

– Пап, как ты с ней живешь?

– Хорошо живу, она дома тихая. Это она за тебя переживает, вот и разошлась.

Папа биофизик, и если не сидит в лаборатории, то закрывается в своем кабинете, куда даже мама ни ногой.

– Пап, в чем смысл жизни? Я не знаю, где взять сил пережить развод и сохранить веру, что в моей жизни будет счастье. Мне 35, и я у разбитого корыта, у меня ничего нет.

– Смысл жизни заниматься любимым делом и быть счастливой.

– Меня тошнит от бухгалтерии, но ничего больше я не умею. Я не знаю, сколько смогу здесь прожить, но явно недолго. А что потом?

– Ты можешь приехать к нам, твоя комната в том же виде, как ты ее оставила, ты же знаешь. Мы с мамой тебе всегда рады. Поживешь у нас первое время, а там решишь, что делать.

– Ну, нет. Мама меня с ума сведет своими наставлениями очень быстро.

– Дочь, ты умная, если захочешь научиться чему-то новому – у тебя получится. Что такое тридцать пять? Мне в полтора раза больше, но я не считаю, что моя жизнь закончилась. Никогда не поздно начать с начала, – сказал папа и закурил, а потом продолжил:

– Просто поверь мне, через год тебе твои страдания покажутся такой глупостью. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди. Съезди в отпуск, поищи себя, развейся, а потом возвращайся и живи дальше. Ну не стоит он того.

В этот самый момент пропищала смс, я посмотрела на экран телефона и прочитала: «Мне нужен развод». А потом следующая: «Освободи дом, я выставил его на продажу. Забирай все, что тебе нужно».

Первой мыслью было закричать: «Нет, не дам!» – и я убрала телефон в карман.

Папа увидел, что я поменялась в лице, и спросил:

– Что случилось?

– Игорь хочет развод, а еще он сказал, что продает дом и что мне пора сваливать, – сказала я, и слезы потекли у меня из глаз. Мой хрупкий мир надежд рухнул и разбился на тысячу осколков.

Папа обнял меня, как в детстве, и начал гладить по голове.

– Все будет хорошо, – повторял он, пока я рыдала в голос у него на плече. – Ты поплачь, потом легче станет. Но когда слезы кончатся, прислушайся к моим словам. Работа и время – лучшие лекари душевных ран.

Мама появилась, когда я уже перестала плакать и молча сидела, обхватив колени руками, глядя в одну точку. Села с другой стороны и сказала:

– Может, все-таки адвоката наймем? Тети Машин сын хотя бы? Колька вон какой толковый стал, для начала сгодится. Дурочка ты моя, он тебя с голой жопой оставит. Никому не нужны бывшие жены. Период добрости окончен. Теперь все эта новая заграбастает.

– Мам, спасибо. Нам делить нечего. Ты же знаешь, что земля его мамы, двести лет назад купленная. Дом не оформлен в собственность. Мы до сих пор налоги платим как за деревянный дачный домик, который стоял тут раньше. В этот дом вбуханы все заработанные деньги, а еще и кредит взят большой. Русский бизнес – это тебе не американская корпорация, тут самое ценное связи, все остальное от налогов надежно спрятано. Делить фирму бессмысленно, она пустая. Игорь за два дня все действующие контракты на новую перекинет, если уже этого не сделал.

– В кого ты у меня такая бестолковая получилась? – спросила со вздохом мама.

– Ты что, считаешь меня саму виноватой в том, что Игорь меня бросил, а я еще и осталась без дома и денег? Мне что, по-твоему, нужно было делать?

– Надо было думать о своем будущем и откладывать хоть что-то на всякий случай.

– На всякий случай у меня был Игорь! – со злостью выпалила я и поняла, как жалко это звучит. Прикусила губу и согласилась с мамой: я бестолочь. Закрыла лицо руками и опять заплакала. Ну как можно было подготовиться к разводу в браке? Это каким человеком нужно быть, чтоб готовить себе запасной аэродром? Я за годы семейной жизни ни разу не думала, что будет, если мы разведемся. Если такая мысль и залетала мне в голову, то я отгоняла ее, как вообще нереальную. Уж больно счастливо мы жили. Вместе работали, строили дом, пытались завести детей. Мне казалось, что это может быть только у людей, которые любят друг друга и планируют жить вместе до старости. Как же я ошибалась. В один миг я осталась без мужа, работы, дома и совместных планов.

До меня стало доходить, что он так долго ждал вовсе не от сомнений – он готовился к разводу. От этой мысли мне стало особенно горько. Жесткость и расчетливость – то, что помогало ему в работе, – теперь обернулось против меня.

Мы еще какое-то время молча посидели на террасе, когда я перестала рыдать. А потом, после моего клятвенного обещания начать искать работу, родители уехали.

Еженедельный ритуал по спасению меня закончен.

Я ходила по пустому дому. Все кончено. Это больше не мой дом. А я так его люблю. Столько сил в него вложено. Я придумала здесь каждую деталь. Это мой проект, я сама подобрала все в этом доме. Он хочет развод. Я слишком хорошо знала Игоря, чтоб понимать, что за этой короткой фразой стоит принятое решение. Я взяла вазу со стола и запустила в стену, а потом все, что попадало мне в руки, летело туда же или об пол. Я с неистовой силой крушила свой идеальный дом.

Мы познакомились в институте, на какой-то студенческой вечеринке. Мы учились на одном потоке и уже успели друг другу примелькаться, но вот личная встреча произошла только на пятом курсе. Он красавец и первый парень. Наш роман закрутился быстро и развивался стремительно. Мы были молоды и счастливы, и весь мир лежал у наших ног. А сейчас? Что с нами стало? Я жила в выдуманном мире? Почему я не заметила, что мой муж уже с другой женщиной? В женских журналах пишут, что не заметить измену невозможно, а я не заметила, я была счастлива ровно до той минуты, пока не услышала «Я ухожу».

Эти вопросы без ответов я гоняла в своей голове, пока металась по дому из угла в угол.

Что за насмешка судьбы – сначала выйти замуж за самого завидного жениха, иметь все для счастливой жизни, а потом так бездарно это потерять. Почему у любви нет гарантий?

Хватит себя жалеть, в одном мама права: пора собирать себя в кучу. Мир все тот же, а я просто очередная брошенная женщина в нем, нас таких миллионы.

Я достала ноутбук с мыслью посмотреть, какую работу нынче дают. Я никогда не искала работу, не писала резюме и не проходила собеседований. Сначала институт, потом аспирантура, которую я не закончила – Игорь велел бросать это мракобесие и идти работать к нему. Так начался наш семейный бизнес. Он строил дома, я после курсов бухгалтеров сводила дебет с кредитом, отчитывалась в налоговой, делала договоры. Я всегда была рядом, выполняла все его задания. Мне доставляла радость мысль, что мы работаем вместе, я гордилась этим, хоть сама работа мне не особо нравилась. Но вот Игорь строитель по призванию, он горел своей работой, у него было много идей, и он воплощал их в жизнь. Это давало результат – наш бизнес процветал.

Опять я мыслями пришла к Игорю и нашей счастливой жизни. Как же я по нему скучаю. Я вообще забыла, как это – жить самой. Последние тринадцать лет просто делала, как он говорил. Зря, наверное. Он не был тираном и деспотом, просто он всегда знал, что делать, и не сомневался в выборе, а я из тех, кто тысячу раз отмерит и не отрежет. Когда и где я потеряла себя и превратилась в приложение к Игорю?

Мои депрессивные мысли прервал звонок в дверь. Неужели мама вернулась?

Машка не вошла, а влетела, она всегда появлялась эффектно, заставляя всех вокруг обратить на себя внимание, а потом следить за каждым ее движением. Она была яркая, громкая, большая – от нее исходила бешеная энергетика.

Вот и сейчас – желтый кислотный пуховик поверх розового плюшевого спортивного костюма делал ее похожей на новогодний шарик.

– Какая же сегодня холодина, скорее бы настоящая весна началась, как надоел дубак, – говорила она, пока снимала пуховик одной рукой, а второй уже обнимала меня. – Плохо ты выглядишь, мать, – добавила она после пристального осмотра меня.

Надо сказать, что я действительно плохо выглядела. Не знаю, кто те женщины, которые от развода худеют, меняют прическу и вообще расцветают, я не такая. Волосы немытые в кукель завернуты, их давно пора не только помыть, но и покрасить, ногти без маникюра, цвет лица серо-зеленый, с темными кругами под глазами. Давно пора навестить косметолога. А еще я потолстела, не знаю на сколько, потому что я давно ничего не надевала, кроме пижамных штанов, – я лежу и ем булки, которые всю жизнь себе запрещала. Какой смысл был следить за собой, если я не собиралась покидать территорию кровати в ближайшие сто лет?

– Так, собирайся, слышать ничего не хочу. У меня для тебя есть жилье и работа, – громко рапортовала Машка, – не могу больше смотреть, как ты к дивану прирастаешь и в соплях своих тонешь.

– А ты не смотри, – отвечаю я. – Ты кофе-чай будешь?

Видимо, маман решила подключить тяжелую артиллерию. Ох, мама, мама, почему я на тебя так не похожа?

Мы дружили с Машкой со школы. Я писала за нее сочинения, а она решала мне физику. Закончив Политех, она убрала свой диплом в шкаф и выучилась на психолога. «Какой я на фиг мостостроитель?» – заявила она. Как будто не было пяти лет сложнейшей учебы, она даже пробовать работать не стала. Легко смогла перестроиться и начать заново учиться. Сейчас она работает психологом в центре помощи трудным подросткам. Каким-то образом она умудрилась родить двоих детей, и, пока они в садике, занимается чужими трудными детьми.

– Я буду кофе, с коньяком хотелось бы, но я за рулем, поэтому просто кофе. Где там мамины котлеты?

– В холодильнике, достань.

Значит, точно мама прислала, видимо экстренно, за котлеты. Машка любитель маминых котлет, и вообще она больше похожа на ее дочь, чем я, может, нас в роддоме перепутали?

– Я серьезно, собирайся. Я без тебя не уеду. Поживешь у меня. Работа для тебя тоже нашлась. В Репино, от меня вообще недалеко. Хватит умирать в своем замке. Сидишь, ждешь его как дура, а он не придет. Ты что, Игоря не знаешь? Он упертый, ошибок своих не признает, да и вообще ему эти твои страдания по барабану.

– Что за работа? – вяло спросила я. После прошедшей истерики у меня совсем не было сил спорить. Да и если не сегодня, то завтра точно надо отсюда уезжать. Я не тот человек, который закроется в доме и будет отстреливаться, защищая свое. Вот маму бы отсюда только мертвую вынесли. Она бы до последней капли крови свой дом не отдавала. А потом подожгла бы напоследок, если бы проиграла. А я из тех, кто обижается, плачет и делает, как говорят.

– У Олега на работе какой-то форс-мажор. Ему нужен срочно дизайнер. Ты у нас девушка со вкусом и художественным образованием, подойдешь. Ты вон какую красоту у себя сделала. И тут справишься. Олег уже договорился.

Олег – это Машкин муж.

– Когда вы это успели сделать? С момента как мама узнала, что меня выселяют, прошло часов пять. А у меня уже есть работа.

Мой вопрос остался без ответа. Машка была занята поеданием маминых котлет. Она отрицала мои страдания и никак не хотела признавать мою депрессию. За эти полгода она вытаскивала меня из дома своими психологическими штучками и заставляла, как могла, возвращаться к жизни. Я очень благодарна ей за старания, но можно я просто пока побуду одна?

За час я была умыта, одета и собрана. Спорить с Машкой было выше моих сил.

– Тебе нужно уехать из этого мавзолея семейной жизни. Потом вернешься за остальными вещами.

Машка хотела меня посадить в своего красного жука, видимо, до конца не верила, что я с такой легкостью соглашусь, и боялась моего бегства, но я сказала, что поеду на своей машине. Я без машины как без ног.

В салоне машины пахло счастливой жизнью – кожей и моими духами, я уже и забыла, как они пахнут. Последнее время я мало ездила, поэтому с превеликим удовольствием нажала на газ. Когда я закрывала ворота, я последний раз посмотрела на свой дом, сад, пруд и качели под яблоней и пообещала, что оставлю здесь свою грусть, печаль и тоску. Я научусь жить без Игоря и буду счастлива.

Прощай, мой милый дом.


Машка живет на Савушкина в большом стеклянном доме на пятнадцатом этаже. Стеклянные джунгли новостроек в очередной раз впечатлили меня своей похожестью. Совершив несколько кругов по дворам, я таки припарковалась.

– Ну ты что, совсем в своей деревне парковаться разучилась?

Кстати да, загородная жизнь изменила мое отношение к городу-герою. Обилие людей и машин стало действовать на меня угнетающе еще до того, как я вошла в анабиоз печальной брошенки.

Нас встретил черно белый хаски. Как только мы вышли из лифта, он уже учуял хозяйку и задался радостным лаем. Я обожаю эту породу, Джек – великолепный пес. Я всегда мечтала о собаке. В детстве это было категорическое нет от мамы, а потом я ждала, пока построится дом. А вот что не дало мне реализовать мечту после переезда? Ах да, Игорь был против, мы много путешествовали. Он говорил: будут дети – будет собака.

Следом за Джеком прибежали дети – Мишка и Гришка, похожие друг на друга как близнецы, но они такими не были. Миша старший, ему 6 лет, и он похож на медвежонка. Лохматый, кудрявый и очень подвижный толстячок – его милое круглое личико так похоже на Машкино. Я помню ее такой в первом классе, когда мы стояли на линейке и у нее двигалось все.

Гриша при тех же кудрях, лохматости и припухлостях, имея поразительную внешнюю схожесть с матерью и братом, имел темперамент отца.

– Ура, мама пришла, – кричал Миша и бегал вокруг нас.

– А что ты нам принесла? – спрашивал Гриша с взглядом рыжего кота из мультика «Шрек», когда я наклонилась его обнять.

– Джек, заткнись, хватит лаять, тупая собака, – пыталась перекричать детей и собаку Машка. – Фу! Я сказала, место!

– Мне очень стыдно дети, но я ничего вам сегодня не принесла, завтра обязательно исправлюсь. – Мне действительно стало стыдно, что я про них вообще забыла.

– Привет, привет, – это вышел отец семейства – Олег.

Мы дружили семьями много лет. И хоть изначально Машка была моей подругой, мужьями мы обзавелись в один год и часто бывали в общих компаниях.

– Дети, за мной, пошли дальше собирать железную дорогу, – сказал Олег, после того как сначала поцеловал жену, а потом обнял меня. Дети быстро с радостным визгом побежали наперегонки обратно в комнату.

– Пойдем, дорогая, на кухню, отпразднуем твой переезд, я успела прихватить из твоего дома бутылку вина и мамины котлеты.

Когда она успела это сделать, если каждую минуту стояла у меня над душой и контролировала сборы?

Элегантная барная стойка разделяла пространство между кухней и гостиной, на ней уже стояли бутылка вина и контейнер с котлетами. К слову, мы обе любили пожрать, только я всегда контролировала себя и жестко следила за тем, что попадает мне в рот, а вот Маша ни в чем себе не отказывала. Результат был в фигуре, но не в радости жизни и любви к себе. Я находила в себе тысячу изъянов и безжалостно их истребляла. Безжалостно к себе в основном. А Машке было пофиг. Она любила себя и жизнь и была абсолютно счастливой с двадцатью лишними килограммами.

– С завтрашнего дня на диету, – неожиданно для себя заявила я. – Новая жизнь так новая жизнь. Проще всего начать с того, что я умею делать, – худеть.

– Я тебе как психолог заявляю: диеты – это зло.

– Ты детский психолог, откуда эти знания?

– Я все знаю.

– Смелое заявление, я вот ничего не знаю, кроме того, что у меня лишних килограммов пятнадцать, а то и больше, и сами они никуда не денутся.

К котлетам на столе добавились еще контейнеры – очень похожие на мамины.

– Ну не пропадать же добру, тетя Зина велела всю еду забрать, она ж свежая. А мне сегодня не до готовки, у нас все сожрано, – говорила Машка, открывая контейнеры, и с пристрастием осматривала содержимое.

Это точно, у Машки никогда ничего не пропадало. Я наполнила бокалы и произнесла:

– Я хочу выпить за тебя, моя подруга, спасибо за все. Ну и за новую жизнь.

– За нас!

У моих ног улегся Джек и очень грустными глазами смотрел на меня и на котлеты.

– Ничего ему не давай, он на диете. С этими породистыми собаками сплошной головняк. Я его на натуральный корм перевела, типа здоровее будет. А то он нам на корме все заблевал.

Огромные голубые глаза смотрели на меня, и вся грусть собачей жизни читалась в них. Хотя бы одну котлетку…

Дети бегали туда-сюда, приносили показывать мне свои игрушки. По очереди залезали ко мне на колени и задавали вопросы.

– А ты к нам надолго?

– Не знаю, думаю, на пару недель.

– Ура!

– Ты можешь оставаться столько, сколько надо. Мы все время на работе. Олег не против, он уходит в семь, а приходит в десять вечера. А мой график ты знаешь.

– Спасибо.

– Давай составим план, я тебе как психолог говорю, что тебе нужна цель и новый план.

– Зачем?

– Чтоб жить дальше.

– А нельзя просто жить?

– Можно, но с планом легче.

– Хорошо, давай составлять план моего выхода из жопы жизни в счастливую жизнь, – согласилась я и разлила остатки вина по нашим бокалам. – Доставай вторую бутылку, спертую у меня из дома.

– Почему спертую – взятую. Ну и я не говорила, что взяла две.

– А я сама догадалась и почти уверена, что ты взяла все, что были, а это как минимум три.

– Ты что, против? Сама же пьешь. Я просто быстрее сообразила, что у меня дома вина нет, а поводов его выпить как минимум три: переезд, развод и новая работа, – перечисляла Машка, доставая из очередного пакета следующую бутылку вина.

– Мы это вино привезли из Испании, оно безумно дорогое. Хотели им отпраздновать мою беременность, но у судьбы другие планы. Отпразднуем развод, – сказала я и с грустью уставилась на бутылку.

– Так, гони прочь эти мысли. Мы сегодня празднуем начало новой жизни, а не вспоминаем старую. Давай план составлять. Чего ты хочешь от жизни? – сказала Машка и открыла с хлопом игристое вино, которое тут же налила в старые бокалы. Игорь бы подавился от такого кощунства. Он разбирался в вине, был ценителем и пытался меня просвещать. В этом была вся Машка: нюхать вино и смаковать нотки чего-то там было ей не свойственно.

– Я не знаю, чего хочу. Я думала, что хочу ребенка, но, после того как Игорь ушел, я испытала облегчение, что эта гонка за ребенком прекратилась. Я еще утром хотела лежать и оплакивать свою разбитую семейную жизнь. Я скучала по Игорю и ждала его возвращения, а теперь я у тебя на кухне пью вино и ничего не чувствую.

Слезы сами по себе потекли у меня по щекам, я стала их вытирать руками. Машка протянула мне салфетки и строгим голосом сказала:

– Плачь, план меняется, будем изгонять сырость из твоего тела, потом план. Сколько ж в тебе слез, мать?

Под вторую бутылку вина за 300 евро я рыдала в голос так, что в какой-то момент Джек стал подвывать, а дети перестали бегать и затихли на диване. Две пары детских глаз наблюдали за мной из-за спинки дивана со страхом и любопытством одновременно, как могут только дети.

На моей фразе «А еще я никогда не нравилась его маме, и теперь она может быть довольна», под мои затухающие всхлипывания она открыла третью бутылку и произнесла:

– Надеюсь, это просто вино и с этой бутылкой ничего не связано.

Зашел Олег и сел рядом.

– Детей пора спать укладывать, но я не могу, Олежка, уложишь, а? Тут такие слезы, что не оторваться, я уже и сама поплакала.

Мы сидели за столом обе заплаканные и пьяные, зрелище то еще.

– Не печалься мать, все будет хорошо. Поживешь у нас, оклемаешься, мы тебя снова замуж выдадим, за нормального мужика.

– А что, Игорь был не нормальный?

– Нет, но он какой-то неживой был, и ты с ним радость жизни потеряла. Работу я тебе нашел хорошую, все как ты любишь. Мой начальник – мужик золотой. Я три года у него работаю. Дом достроил, осталась отделка. Он там уже жил с семьей, но случился скандал у него с женой, и она пропала. Говорят, уехала жить в их питерскую квартиру. Трубку не берет, когда я ей звонил. У меня работа полным ходом – она мне давала основные инструкции по оформлению. У нее две девочки дизайнера были в помощницах, но их Валерий Петрович в тот же день уволил и сказал мне самому разбираться или искать новых. Я пока никого не нашел, а сам не знаю, что делать. Голова лопается. Так что ты мне очень поможешь.

– Думаешь, я справлюсь? – заплетающимся языком спросила я.

– Конечно, справишься! Разве есть другие варианты?

– Так я же не по этой части. Я бухгалтер! Кстати, отличный главный бухгалтер, может, ему такой нужен? Вдруг он поймет, что я вообще не бум-бум?

– Ты бум-бум! Не бойся. Слушай, тебе нужна работа? Мужик золотой, а ты талантище, тем более ты же когда-то это делала для себя в своем доме.

Вот так лихо Олег сделал из меня дизайнера, и не имеет значения, что я этим занималась один раз для себя. Все-таки у них с Машкой много общего.

Время близилось к полночи, дети уложились, вино выпилось, слезы высохли, и мы как-то незаметно стали вспоминать старые времена и смеяться. И тут в мой очень сильно пьяный мозг пришла идея, которую я озвучила, прежде чем успела подумать:

– А я тебе показывала, на кого меня Игорь променял?

– Нет, говорила, что это тетка, которая пришла вместо тебя.

– Давай я тебе ее покажу?

Мне нестерпимо сильно хотелось услышать от Машки, что я лучше. А еще что она по фотографиям видит, что она плохая. И Игорь скоро одумается и приползет на коленях обратно.

Не менее пьяной Машке эта идея тоже понравилась. Сейчас нет никакой проблемы найти человека в интернете. Через пять минут мы оказались на странице Танюшки-Ягодки. Лайф-коуч. «Трачу лучшие годы на счастье», – гласила ее страница.

– А как это – главбух-коуч? Я таких раньше не видела. Она еще и психолог? – вмиг оскорбилась за профессию Машка. Разве можно совмещать?

– Я не знаю, первый раз слышу. Она все может. А еще говорят, женщине с ребенком сложно найти мужика. Как можно начать отношения с женатым мужчиной?

С экрана на нас смотрела улыбающаяся женщина. Много фотографий ее и детей. Мы просмотрели их все. Молча. А еще на нескольких последних появился Игорь. Идиллические картинки, как они вместе гуляют по парку, пронзили меня в самое сердце. Я задыхалась от боли. Веселье от желания подсмотреть чужую жизнь вмиг улетучилось. Зачем я туда полезла? Она украла мою жизнь – эта мысль пульсировала у меня в мозгу.

Ой, не стоило сюда лезть…

– Да она тебе в подметки не годится, посмотри, какие у нее морщины, и вон седина видна. А еще у нее явный лишний вес, – пыталась подбодрить меня Машка. Но это все не помогало. Я видела счастливую влюбленную молодую женщину. Без морщин и лишнего веса, это все Машка для меня пристально рассматривала. Я так хотела быть на ее месте. Лучиться счастьем. А Игорь? Я его таким никогда не видела. Или видела в молодости, но не помню этого? Он смотрел на нее с обожанием.

– Так и хочется поставить лайк на это фото счастья на костях, – грустно сказала Машка и попыталась попасть пальцем в сердечко.

– Нет. Ты что? Она ж увидит, что это я смотрела. Я не доставлю ей такой радости. Я и так уничтожена в хлам. Это был контрольный выстрел в голову, – сказала я и выключила телефон.

– Пора спать, утро вечера мудренее, – сказала Машка и шатающейся походкой удалилась спать.

Я убрала остатки посуды со стола в посудомойку, а еду в холодильник. Под грустным взглядом собаки в холодильник отправились остатки котлет. Я пошла спать в детскую комнату, где ждал меня расстеленный диван. Джек засеменил за мной. Ему строго-настрого было запрещено заходить в детскую, но, как и все в этом доме, он не был приучен к порядку.

Пустота. Пустота в голове, в сердце и в мыслях. Завтра новый день, надеюсь, мне станет легче. И я найду в себе силы это пережить.

Загрузка...