Плечом к плечу

Глава восемнадцатая Таша Рейвен. Южные воды

Вокруг, куда ни глянь, расстилалась бесконечная водная гладь. Волнение чуть усилилось — не настолько, чтобы это можно было назвать штормом, но двум женщинам, кое-как устроившимся на обломке мачты, с каждым часом становилось всё более и более неуютно. Да и можно ли говорить об уюте, когда со всех сторон солёная вода, диск Эмиала немилосердно обрушивает на людей свои жалящие лучи, язык опух от жажды, да и нёбо превратилось в сухую жёсткую тёрку.

Время от времени то Таша, то Дилана сползали в воду — так было легче переносить и жару, и жажду. Ненамного. Потом перестали — гонимые ветром волны начали захлестывать это жалкое подобие плота.

Гибнущий «Коршун» и чудовище, его разрушившее, остались далеко позади. Сложно было сказать, почему чёрная тварь не стала преследовать беглянок, что взгромоздились на жалкий деревянный обломок и долго, почти до полного изнеможения, гребли сами не зная куда — лишь бы прочь от места трагедии. Две недлинные доски, послужившие вёслами, оказались занозистыми и чудовищно неудобными — руки непривыкших к подобной работе женщин покрылись водянками, которые не замедлили лопнуть, а много позже, когда усталость свалила обеих, раны оказались вдобавок ещё и изрядно изъедены солью. И теперь оставалось лишь страдать — привычное чуть ли не с детства «исцеление», как и следовало ожидать, на подобные травмы действовало едва-едва. Достаточно, чтобы унять сочившуюся кровь и частично восстановить кожу. Да и на заклинание требовались силы — а их уже не было.

Говорить не хотелось — но чем ещё заняться теперь, когда четырёхметровый брус с обрывками такелажа и отростками рей плывет куда-то в неизвестность, подгоняемый ветром и волнами, а шансов выжить — почти нет? Молчать? Злиться друг на друга, на богов, на арГеммита, на кого-нибудь ещё? Бессмысленно. Вообще говоря, побеседовать после катастрофы они толком и не успели. Сначала гребли что есть сил, подбадривая себя руганью, не слишком информативной, но достаточно мобилизующей. Затем, совершенно обессиленные, дремали, обвязавшись веревками, чтобы в беспамятстве не соскользнуть в бездну. А потом был солнечный день — и ни капли пресной воды.

Таша с трудом выползла животом на мокрое дерево и кое-как перевернулась на спину. Очередная волна тут же окатила её с ног до головы.

— А вы ведь, по сути, спасли меня, леди Танжери, — пробормотала она, отплевываясь.

— Всего лишь вернула долг, — усмехнулась потрескавшимися губами Дилана. — И согласитесь, Таша, вдвоём и выжить легче, и умирать не так скучно.

— Вы можете толком сказать, что произошло?

— Не знаю. Эта тварь, чем бы она ни была, просто взбесилась… Кстати, леди, ваша стеклянная шпага ей определённо не понравилась.

— Жаль, сейчас она где-то на дне вместе с «Коршуном».

Дилана молчала, в который уже раз прокручивая перед мысленным взором картину скоротечной схватки.

— Мне показалось, или вы с Борохом что-то не поделили? — прервала зависшее молчание Таша.

— Он хотел меня убить, — голос Диланы был хриплым и совершенно равнодушным. Таким тоном говорят о чём-то очень незначительном, не стоящим и крошечной толики эмоций.

Впрочем, леди Танжери многие хотели убить. Пока что это никому не удавалось и, очень похоже, уже не удастся. Разве что морю… море — убийца известный. Многие, никогда не сталкивавшиеся с этой стихией, что в хорошую погоду выглядит ласковой и дружелюбной, искренне считают, что те же пираты с Южного Креста влюблены в море всей душой. Это не так. Любой матрос знает, что море бывает жестоким и никогда не прощает ошибок. С ним нельзя договориться, его невозможно обмануть и бесполезно просить о милости. Хотя просят, конечно. Фактически, с ним надо сражаться. Всегда — даже когда перед тобой расстилается мирная гладь и ничто не предвещает беды. А уж если беда пришла — надежда только на умелые руки и крепкое судно. И на толику удачи, куда ж без неё.

— Верховный жрец захотел убить правую руку Императора… Странны пути богов, не так ли?

— Я тоже пыталась его убить, — самокритично пояснила Дилана. Затем, чуть подумав, добавила: — По приказу Его Величества, как вы понимаете.

В иное время Таша вскинулась бы, услышав такое, сейчас же на лишние движения не было сил.

— Я думала, что Юрай Борох — верный сподвижник Императора.

Ташу сложно было назвать дурой, и сказанное следовало бы воспринимать как иронию. Пусть политические игры в Броне её особо никогда и не интересовали, но надо было быть очень уж наивной, чтобы предположить мир и любовь между людьми, делящими власть. Людьми, за спиной каждого из которых стоит реальная сила. Общность интересов способствует заключению союзов и верности обещаниям, но лишь до тех пор, пока эта общность сохраняется. А первейшим интересом в таких взаимоотношениях является сама власть. Делиться властью обязательно означает уменьшение своей доли ради увеличения чужой. Иногда это оправдано. Иногда — ситуация вынуждает. Но человек, почувствовавший истинный вкус власти, редко способен без душевной боли отказаться и от малой толики.

Да и что далеко ходить — если Аллендер Орфин вполне удовлетворялся ролью духовного лидера Инталии и с готовностью перекладывал все сколько-нибудь важные вопросы на плечи арГеммита и арХорна, то нынешний Святитель Верлон явно тяготился необходимостью поступаться собственным мнением в угоду позиции Ордена Несущих Свет. И регулярно это демонстрировал, бывало — и во вред самому себе, когда принятые (и навязанные) им решения вызывали у людей понимающих лишь презрительную ухмылку. Страшно подумать, что начнётся в стране, если умрет арГеммит — пока что только незыблемый, как скала, авторитет старейшего и сильнейшего из магов Ордена не давал Верлону полностью сосредоточить в своих руках важнейшие нити управления государством.

Таша, отнюдь не склонная к интригам и излишней осторожности, вообще считала, что Ордену давно пора поставить нынешнего Святителя на место, причём место это должно быть в меру почётным, но от принятия важных решений как можно более отдалённым. Она знала, что Несущие Свет по рукам и ногам связаны древними договорённостями и обязательствами, но, быть может, выживание общества будет поважнее подписанных сотни лет назад бумаг, которым уже время рассыпаться от ветхости… С другой стороны, это её совершенно не касалось и давать наставнику советы, которые вполне можно было назвать государственной изменой, она не собиралась. Да и не нужны Метиусу советы, он сам кому угодно посоветует… и найдёт возможность сделать так, чтобы его словами не пренебрегли.

Но за Верлоном стояли лишь традиции и не слишком многочисленные войска, или преданные лично ему, или подчиненные непосредственно Ложу Святителя, в то время как Орден, пусть и изрядно потрёпанный в войне, сохранял не только власть, но и силу. В Гуране ситуация иная, там каждый из троих формальных лидеров, из которых Император — не единственный властитель, а лишь первый, должен постоянно приглядывать за двумя другими, дабы те не пожелали изменить соотношение сил. Видимо, угроза трону — вернее, человеку, на нём сидящему — со стороны Юрая Бороха стала достаточно серьёзной, чтобы Его Величество начал принимать меры. И использовал для преломления ситуаций свой лучший инструмент.

Так или иначе, но инструмент успешно справился с задачей.

— И, кстати, Борох выглядел очень… живым, — не удержалась от ехидного замечания леди Рейвен.

— Мага такого уровня убить непросто, — всё так же равнодушно парировала Дилана, не уточняя, что подобные попытки предпринимались достаточно часто и со вполне предсказуемым исходом. — Но…

Она снова замолчала, затем вздохнула:

— Мне кажется, именно Борох заставил эту чёрную тварь взбеситься. На огненные заклинания она не очень-то реагировала, но он пустил в меня «стрелу тьмы». А попал в неё.

— А почему в «неё» а не в «него»?

— Ну… тварь.

— Или демон?

— Знать бы… Вот когда в неё «стрела тьмы» угодила, тогда всё и началось.

Над обломком мачты снова повисла тишина, нарушаемая лишь хлюпаньем воды и посвистыванием постепенно усиливающегося ветра. Иллюзий насчёт ближайшего будущего Таша не питала — если начнётся шторм, то смерть наступит быстро. Если не начнётся — удастся продержаться чуть дольше, но итог, вероятно, будет тем же. Жажда доконает гораздо быстрее, чем голод. Она пробовала пить морскую воду, но от этого становилось только хуже — жажда на некоторое время исчезала, но затем возвращалась с новой силой. Неудивительно, что матросы скорее будут хлебать отвратительно пахнущую протухшую воду из корабельных запасов, чем попытаются напиться обманчиво прохладной жидкостью, плещущейся за бортом. Хотя Таше доводилось слышать, что несколько дней на солёной воде продержаться можно, если пить понемногу.

Но, скорее всего, последнюю точку поставят волны. Ветер уже стал пронизывающим, удары пенных гребней норовили сбить потерпевших кораблекрушение с их жалкого «насеста». Небо, недавно чистое и наполненное светом, быстро затягивалось облаками, пока ещё довольно светлыми. Но скоро они станут тёмными и грозными, ветер превратится в ураган, волнение — в шторм. Тогда уже ничто не поможет.

Внезапно Дилана привстала, чуть не свалившись в воду, и уставилась вдаль.

— Что там?

— Парус… или мне привиделось? Мелькнуло что-то, сейчас не видно.

Таша подняла руку и сплела пальцы в атакующую фигуру, пересохшие губы произнесли накрепко заученные слова. Яркий, рассыпающий горячие искры комок рванулся в небо — «фаербёрд», огненная птица, заклинание столь же эффективное, сколь и эффектное. Пламенный сгусток поднимался всё выше и выше, пока не лопнул, расплескавшись в быстро затухающее огненное облачко. Такими заклинаниями маги могут изрядно потрепать корабли противника — для парусов огненные птицы страшнее, чем горшки с горящей смолой из корабельных катапульт. «Стая» — десяток подобных заклинаний, связанных в цепь — может вызвать серьёзный пожар. А вот против воинов эта магия не слишком полезна — рассыпать «фаербёрда» можно и заурядной ледяной стрелой, и просто удачным выстрелом из лука или арбалета. Да и латнику достаточно нанести удар мечом — и успеть прикрыть лицо от вспышки.

Вслед лопнувшей огненной птице взлетела вторая, запущенная Диланой. Таша плела заклинание для третьей — в ярком свете дня увидеть вспышки издалека довольно сложно, но сейчас, когда небо уже основательно затянуто быстро темнеющими тучами, это становилось весьма реальным… если где-то там, среди волн, действительно движется корабль.

Ещё одна огненная вспышка. И ещё.

Насколько хватит сил? Огненная магия не изматывает так, как формулы Школы Крови, но для измученного голодом, жаждой и усталостью тела и такие усилия могут стать чрезмерными.

Лети, огненная птица… лети неторопливо и не спеши умирать. Пока ты горишь, можно поберечь силы. Поднимись повыше, дай неведомым морякам увидеть тебя. И, светлый Эмиал, сделай так, чтобы эти моряки не были иллюзией, порождённой безжалостным морем, или просто самообманом. Пусть это и в самом деле будет корабль, и пусть его экипаж будет внимателен и зорок. Лети, фаербёрд, боевое заклинание, способное подарить жизнь.

Таша не знала, сколько прошло времени. Слабость охватывала её всё сильнее и сильнее, уже плохо слушались пальцы, уже заплетался язык — и пару раз срывалось почти готовое заклинание, отбирая остатки сил, но не вызывая хотя бы слабого свечения воздуха. Выдохлась и Дилана — последняя запущенная ею птица лопнула, поднявшись над водой на жалких полдесятка локтей, так что женщинам пришлось торопливо скатиться с мачты в воду, дабы не попасть под удар собственной магии.

А затем Дилана прошептала:

— Корабль…

Таша открыла глаза — невысоко над головой, рукой достать можно, темнели плотно пригнанные доски, тёмные от времени и постоянной сырости. И они плавно покачивались… или, что вернее, она сама покачивалась вместе с этими досками, вместе с койкой, на которой лежала, стенами, полом из таких же старого, но пока что достаточно надёжного дерева. Корабль… Она попыталась вспомнить, как оказалась здесь — и вообще, где находится это «здесь»? Это уж точно не орденское судно, там потолки куда выше, рыцари, привыкшие к открытым пространствам или, на худой конец, к залам и переходам замков и крепостей, не слишком любили тесноту. Поэтому каюты орденских кораблей — те, что предназначались самим рыцарям — были достаточно просторными. Может, её засунули в трюм? Вряд ли, как бы ни пострадала её одежда во время схватки с морским чудовищем, как бы ни попортили её волны, всё равно видно сразу — та, кому принадлежат эти вещи, дама не из простых и, следовательно, требует особого к себе отношения.

Хотя, если разобраться, не её это вещи.

«Я в плену?» — вопросы, задаваемые самой себе, хороши тем, что на них не так уж нужно срочно искать ответы.

Странно, но потолок кажется каким-то… знакомым, словно бы ей уже приходилось видеть его, но давно, очень давно.

Она попыталась приподнять голову с подушки, но сил не хватило, и Таша, не сумев сдержать короткий стон, рухнула обратно на постель. Перед глазами замелькали чёрные круги, почти полностью лишив волшебницу зрения. И в то же мгновение чьи-то руки легли ей на плечи, а очень знакомый голос, дрожащий от смеси волнения, радости и искреннего беспокойства, попросил:

— Госпожа, прошу, самой вам нельзя двигаться! Лежите, умоляю!

— Альта? — прошептала леди Рейвен, чувствуя, как плохо повинуются спекшиеся пересохшие губы. — Где я?

— Всё хорошо, не волнуйтесь, — затараторила Альта. — Главное, лежите и ни о чём не беспокойтесь, всё теперь будет хорошо, слава Эмиалу. Я приготовила вам отвар, чтобы восстановить силы, вы ведь очень много сил потеряли, но там половина трав с сонным эффектом. А ещё вам надо пить побольше, я сейчас принесу. Вы на борту «Урагана», помните, мы плыли на нем три года назад. Капитан…

— Да, Ублар Хай… — с трудом выдавила Таша, искренне надеясь прервать этот поток слов, большая часть которых не оставляла следов в воспалённом разуме. — Пить…

— Да, госпожа, да, сейчас, — Альта подхватила наставницу, словно сама только что не говорила о необходимости лежать, подоткнула подушку. Затем у губ Таши оказалась широкая чаша, наполненная чем-то пахучим и на вид не слишком аппетитным. Леди сделала глоток, поморщилась — напиток сильно горчил, а уж пах… просто отвратительно. Глоток, ещё один — и тут же всё выпитое стало активно рваться обратно.

— Воды! — прохрипела Таша, стараясь сдержать рвотные позывы. — Или вина, ради всего светлого. Альта, ты смерти моей хочешь?

— Пейте, пейте, — в голосе воспитанницы прорезались упрямые нотки. — Это очень хороший отвар, он поставит вас на ноги буквально за пару часов. А потом можно будет и вина, и воды… да хоть и грога у нашего капитана спрошу, хотя как он такую гадость пьёт, мне не понять.

В другое время и в другом месте Таша могла бы устроить скандал или, скажем, просто покапризничать, но спорить не было сил. Да и Альта, стоило отдать ей должное, травы знала и использовать их умела. По большому счёту, в этом деле главное — хорошая память и некоторый запас навыков. В Школе Ордена, где далеко не всех учениц ждала блистательная столичная карьера, уделялось немало внимания использованию немагических методов лечения, да и Зельда-травница в своё время кое-чему девчонку научила.

Она глотнула ещё раз, уже с меньшим отвращением. У магии есть много достоинств, но в части врачевания некоторых недугов простые травки, обращаться с которыми умеет каждая сельская знахарка, способны справиться и быстрее, и надёжнее. Вот, скажем, Метиус — дело другое, он лучший целитель Ордена, он бы, пожалуй, и одной магией сумел бы… а Альта — помогает, чем может. Поблагодарить бы её…

— Спасибо.

Улыбнувшись девушке, Таша снова отпила целительного настоя. Шум в ушах постепенно становился тише, чёрные пятна уже не так мельтешили перед глазами, но слабость пока что никуда не делась — даже рукой шевельнуть казалось невозможным, не то, что встать.

— Как я здесь оказалась?

— Вас долго искали, госпожа. Эскадру разметало штормом, несколько кораблей пропали без вести, и ваш в том числе. Позавчера нашли какие-то обломки, капитан Хай говорит — от индарского судна, хотя я понятия не имею, с чего он так решил, доски — они доски и есть, на вид одинаковые. А вчера марсовый ваш огонь увидел. Это вы здорово придумали. Когда вас поднимали на борт, вы уже без сознания были.

Альта не замолкала ни на мгновение, и Таша, прикрыв глаза, слушала, половину сказанного пропуская мимо ушей, но в целом начиная понимать общую картину бесславного конца эскадры. Шторм и в самом деле разогнал корабли столь далеко, что потребуется немало времени на воссоединение флота. Но не это было самым печальным — очевидно, что многие корабли уже никогда не увидят берега. Пока что было доподлинно известно лишь о нескольких судах — орденские «Хранитель» и «Светозарный», индарский «Стальной волк» и гуранские «Каратель» и «Шестопёр» сейчас бороздили океан, пытаясь найти уцелевших товарищей. Какой-то из индарских кораблей не выдержал шторма — не доверять опыту капитана Хая оснований не было, и если уж он говорит, что доски — от корабля северян, значит, так оно и есть. Погиб «Коршун»… получается, что из восемнадцати кораблей, первоначально составлявших объединенную эскадру, к настоящему моменту семь уже выбыли из строя. И нельзя исключать, что потери на этом не закончатся. Таша плохо разбиралась в кораблестроении, но, вспоминая свои разговоры с капитаном «Светозарного», полагала, что шторм оказался последним испытанием не только для одного из индарских судов, но и для огромной «Фортуны». А может, и ещё кому-то не повезёт.

Но куда более её волновал вопрос — что делать дальше? Чудовище, обнаруженное «Коршуном», без особого труда расправилось с боевым судном Империи. И столь же легко расправилось бы с другими кораблями, окажись они в пределах досягаемости. Да ещё из головы не выходили слова покойного Родана-Текарда, который, очевидно, опасался морского чудовища куда сильнее, чем объединённых флотов Эммера. Что если чёрная тварь и в самом деле перестанет охотиться за одинокими кораблями и направится к материку?

— А как ты-то здесь оказалась? — Таша попыталась вклиниться в монолог воспитанницы. — Мы же, вроде бы, договорились, что этот поход пройдёт без твоего участия?

Альта замолчала, отведя взгляд. Затем вздохнула.

— Сны, леди. Всё мои сны. После одного из них я нарисовала… не знаю, что именно. Словно какие-то тонкие нити опутывают корабль. Господин арГеммит явно начал волноваться, вот я и… договорилась с капитаном Хаем.

После того разговора, после рисунка, вызывавшего дрожь и страх, сидеть в четырёх стенах Альте было невмоготу. АрГеммит отправился куда-то по делам, наказав девушке не покидать гостиницы, но Альта решила, что его слова были больше похожи на рекомендацию, чем на прямое повеление, а рекомендации тем и хороши, что следовать им можно по собственному желанию, да и в результате вызвать на свою голову не столько кару, сколько неудовольствие Вершителя. А это можно и пережить. Альта являлась воспитанницей не кого-нибудь, а леди Рейвен, следовательно, не могла не перенять кое-каких черт характера наставницы — уж арГеммит должен был бы это понимать.

Хотя, будь приказ однозначен, всё равно это не удержало бы Альту в «Тихой пристани». Картина оплетённого тонкими нитями корабля стояла перед глазами, и необходимо было срочно что-то сделать, хотя девушка и не имела ни малейшего представления, что именно. Отправиться на поиски госпожи? Не вспоминая о том, что найти одинокий корабль… ладно, пусть эскадру на безграничных морских просторах невозможно, то если встреча и состоится — к чему это приведёт? И сама леди Рейвен, и этот её Кайл арШан наверняка не будут слишком рады появлению Альты, нарушившей все договорённости.

Не лучшей ли политикой будет оставаться здесь, в полной безопасности, на берегу — тем самым, не давая леди повода переживать ещё и за жизнь воспитанницы? Это было бы, безусловно, самым верным решением, но…

Но ноги упрямо несли Альту в порт, где в многочисленных тавернах можно было, при сказочном везении, найти какого-нибудь сумасшедшего капитана. Сумасшедшего в достаточной мере, чтобы принять на борт пассажирку, толком не знающую, куда и зачем она направляется.

Порт встретил девушку тяжёлыми запахами гниющих водорослей, рыбы и смолы. Сейчас кораблей здесь было немного — два тяжёлых орденских фрегата буквально только что подошли к пристани и выгружали на берег команду — вряд ли её уговоры заставят капитанов отправиться обратно в море. Не говоря уж о том, что орденский флот подчиняется только Ордену и никому более. Куда больше надежд следовало возлагать на торговые суда — таковых было с полдесятка… Но ведь торговцы не пойдут в рейс просто так, без выгоды. А заплатить… Альта не была уверена, что денег, оставленных ей Ташей, хватит на оплату фрахта, да ещё когда речь идёт не об относительно безопасном пути вдоль берега, а о походе в грозящие неведомой опасностью южные воды. Рассказать капитану о своих видениях? Ха, тогда вообще не стоит и разговор заводить.

Один из кораблей, стоящий у самого дальнего причала, показался Альте знакомым. Учитывая, что за всю жизнь ей доводилось покидать сушу лишь раз, нетрудно было догадаться, кому принадлежит эта шхуна — и в душе девушки вновь начала просыпаться надежда на успех. Только бы это и в самом деле оказался «Ураган»!

Память не подвела. Она окликнула стоящего на вахте матроса и потребовала встречи с капитаном. Оценив достаточно дорогую одежду юной гостьи, матрос счёл возможным сообщить ей, что капитан Ублар Хай находится в таверне «Ржавый якорь». И любезно объяснил, как это местечко побыстрее отыскать.

К огромному облегчению Альты, капитан оказался именно там — она сразу увидела Хая, в одиночестве поглощавшего вино за дальним столиком, у самой двери в кухню. Заметив решительно направляющуюся к нему девушку, капитан помрачнел, словно почувствовав, что отдыху на берегу пришёл конец.

— Доброго дня вам, капитан! — Альта бесцеремонно придвинула к столу грубый табурет и села.

— И тебе того же, — без особого радушия буркнул Хай, хмуро оглядев гостью. — А ты, я смотрю, уже настоящая леди. При шпаге, якорь мне в печёнку. Только не говори мне, девочка, что просто зашла поглядеть, как проводят время старые моряки.

— Мне нужен корабль, капитан!

— Мало ли кому нужен корабль, — зевнул Хай, наполняя свою кружку из тяжёлого глиняного кувшина. — Тебе нужен. Ордену нужен. Местным торговцам нужен до зарезу. Из Тимрета намедни караван пришел, им тоже нужен. Хм… а тебе-то корабль зачем? Опять леди Рейвен что-то задумала?

Альта принялась рассказывать. Из её слов следовало, что «Урагану», ежели его капитан согласится доставить пассажирку до не совсем определённого места, предстоит чуть ли не прогулочный рейс. О своих страхах она умолчала, зато с гордостью — как будто имела к этому непосредственное отношение — поведала, что пиратов с Южного Креста сейчас можно не опасаться. Рассказ получился долгим, но полезной информации содержал немного — в основном, Альта говорила о том, что ей необходимо доставить леди Рейвен «одно очень важное послание», содержание которого было совершенно тайным. Капитан слушал, временами кивал, пару раз что-то хмыкнул — мол, да, понимаю, понимаю, дело ж важное, как не понять-то. И не забывал прикладываться к кружке.

Наконец, девушка закончила свои объяснения и уставилась на капитана в ожидании его решения.

— Вот оно значит как, — протянул Хай. — Ну, то, что ты врешь через слово, ясно, как светлый день.

— Я…

— Врешь. Знаю, форштевень мне в… Если бы и в самом деле требовалось доставить леди Рейвен это твоё очень важное послание, то уж какой-нибудь из орденских кораблей для этого дела сгодился, так ведь? Или это дело не касается Ордена? Ты помолчи лучше, а то наговоришь сейчас всякого… потому как, если дело Ордена не касается, то и срочности такой, чтобы в южные воды идти, нет и быть не может.

Он замолчал, затем одним могучим глотком допил вино и уставился на Альту тяжёлым взглядом.

— Когда я с твоей леди связался в первый раз, я потерял первого помощника — хороший, скажу тебе, моряк был — и чуть было не потерял корабль. Да ещё приобрёл врагов из числа имперцев. Оно конечно, контрабанда и всё такое — бывало и раньше, но контрабанда это одно, а утопленная имперская галера — другое, сама понимаешь. Такое если и забудут, то нескоро, нескоро. Затем я взял на борт этого дружка твоего, Блайта. Убили мужика, жаль, я к нему зла не питаю, но дык, опять-таки чуть корабль не потерял.

— Не из-за него же! — историю своего пути в Инталию Блайт рассказывал, в том числе, и о бое с пиратским кораблем.

— Так-то оно так, но ведь пока я с вашей компанией не связывался, у меня и проблем-то не было, — хмыкнул Хай. — Ну, гонялись за мной и имперцы, и пираты, не без того. А чтобы в бой вступать… так «Ураган» не боевой корабль, мы по торговлишке больше. Парни у меня неплохие, арбалетом или тесаком владеют, но ежели каждый торговец в драку лезть будет — так и торговцев не останется.

— Я ж говорила, пиратский флот…

— Да, говорила. И верю, не только от тебя слышал, уже почитай весь город гудит о разгроме Родана, чтоб крысы его сожрали. Только вот мыслится мне, что вы, да Блайт этот, несчастье приносите. Ну, может, и не такое уж несчастье, платили что леди Рейвен, что Блайт, исправно, да только хлопот при этом столько, что и золото не в радость.

— Я заплачу, — пустила в ход последний и не слишком убедительный аргумент Альта.

— А, так ты нынче и при деньгах, девочка? — ухмыльнулся капитан. — И во сколько же ты оценишь мою помощь?

На стол лег тяжелый кошель. К величайшему сожалению Альты, большую часть кожаного мешочка занимало серебро, лишь четыре увесистые золотые монеты имели шанс убедить капитана выполнить просьбу девушки. Очень маленький шанс.

Ублар Хай подкинул кошель на ладони, затем распустил завязки и заглянул внутрь. Судя по выражению его лица, увиденное капитана не обрадовало.

— Я бы отвез тебя в Шиммель или какой другой инталийский порт и за пару-тройку таких вот монеток, — он повертел в руках серебряный луч. — По старой памяти, хотя с кого другого взял бы втрое больше. Доставка в Гуран обошлась бы дороже, там меня не любят — благодаря твоей госпоже, как я говорил — и «Урагану», хоть бы и сменив доску с названием, кое-куда лучше не соваться. Но и окажись здесь все монеты золотыми, это не заставило бы меня пойти на юг, девочка. Золото, лежащее на морском дне, не слишком греет душу.

— У меня больше нет, — опустила голову Альта.

— К тому же, — продолжил он, — дело не только во мне. Как знаешь, любой моряк страшится южных вод.

— И вы? — Альта попыталась вложить в короткий вопрос максимум насмешки, словно рассчитывая, что капитан тут же ударить себя в грудь, рявкнет, что «Ублар Хай не боится ничего и никого», после чего она в мгновение ока окажется на борту шхуны, идущей на юг. Но надежда эта оказалась напрасной.

— И я, — кивнул Хай. — Я ж не дурак, это только дураки ничего не боятся. Как сейчас помню, рассказывал этот Блайт про эскадру гуранскую, что на юг ушла, да так и не вернулась. А гуранцы корабли строить умеют, мой «Ураган» когда-то с их верфей сошёл. Да и моряки они… ну, не в обиду будет сказано, но получше, чем ваши белые плащи, получше. Правда, всё больше галеры предпочитают, ну для каботажа[21] это самое оно, а на юг и они не суются.

— Скажите, капитан, — вздохнула Альта, чувствуя, что её планам приходит конец, — дело всё-таки в деньгах или в опасениях?

Ублар Хай в этот раз молчал долго, вертя в руках опустевшую кружку и не торопясь вновь её наполнять. Рисковать ему и в самом деле не хотелось — сам по себе риск, когда он оправдан, вполне допустим — но риск ради одной лишь славы, или вообще просто так, в угоду взбалмошной девчонке, неведомо чего себе придумавшей… «А ведь она не боится, — вдруг подумал капитан, глядя на Альту, ожидавшую его решения, — ни капли не боится. Хотя и не говорит многого, но раз так торопится — стало быть, считает, что торопиться необходимо.» О том, что леди Рейвен является подопечной самого Вершителя арГеммита знали все, кому это было хоть сколько-нибудь интересно. Знал и Ублар Хай — и не сомневался, что если дело и в самом деле столь важное и срочное, арГеммит нашел бы и корабль, и команду. Следовательно, Вершитель не в курсе дела. А почему? А потому, что узнав — не одобрит, это как в воду глядеть. Девчонка на свой страх и риск действует…

— Дело и в том, и в другом, — наконец, буркнул он. — Вся наша морская работа, это как доска, на борту лежащая. С одной стороны — деньги, с другой — опасения. Что перевесит, тому и быть. Скажем, за… полсотни вот таких золотых кругляшек я бы оставил свои опасения при себе. И ещё хотя бы по одной монетке надо моим парням дать, а их у меня сейчас три десятка. Вот и считай… ты же орденская ученица, счёту обучена?

Альта бросила тоскливый взгляд на кошель, сейчас показавшийся ей жалким и тощим. Да и на что она могла рассчитывать?

— А ты высоко ценишь свои услуги, капитан, — раздался у ней за спиной знакомый голос.

Словно ужаленная, она вскочила с табурета и изобразила свой традиционно не слишком изящный поклон.

— Господин арГеммит…

— Сядь, девочка, сядь. Да и я присяду, вы ведь не станете возражать, капитан? Встречаться нам не приходилось, но слышал я о вас многое. Не только хорошее, признаю, но ваши дела с контрабандой хоть и вызывают закономерное раздражение в Ордене, пока не рассматриваются как прямая угроза Инталии.

— Вот оно как, — хмыкнул Ублар Хай, явно не испытывая желания склониться в глубоком поклоне, — сам Вершитель… надо же, честь какая. Уж не по вашему ли наущению эта юная красотка хочет выйти в море?

— Эта юная красотка, — вздохнул арГеммит, — явно желает отведать розог. К сожалению, её нежный зад находится во власти небезызвестной вам Таши Рейвен, хотя, видит Эмиал, небольшая порка здесь не помешала бы. Но увы, капитан, не всё, что мы полагаем правильным, обязательно реализуется. Кстати, здесь подают приличное вино, или одну лишь кислятину, запах которой идет из этого кувшина?

— Хозяин уверял, что это — лучшее из того, что нашлось в его погребе.

— Весьма печально. Ладно, давайте вернемся к разговору, начатому этой несносной особой. Мне не удалось услышать вашей беседы полностью…

— Вы… вы подслушивали? — Альта уставилась на Вершителя с таким изумлением, словно тот совершил нечто совершенно недопустимое.

— Подслушивал, — ухмыльнулся Метиус. — Хочу отдать должное уважаемому капитану, не поверившему твоему рассказу. И я бы не поверил. Искусство достоверной лжи, девочка моя, требует, как минимум, постоянной практики. Со временем ты научишься… большинство женщины успешно осваивают это дело, кто-то становится мастером, кто-то не продвигается дальше адепта. Правда, бывают и исключения — скажем, леди Рейвен, при всём моём к ней уважении, так и осталась ученицей. Прямой, как её шпага…

Он повернулся к капитану, снова принюхался к запахам, идущим от наполовину пустого кувшина, поморщился.

— Так вот, капитан, я тут поразмыслил и решил, что ваши условия меня устраивают. Более того, я склонен округлить запрошенную вами сумму до сотни золотых солнц, правда, и количество пассажиров на борту «Урагана» при этом существенно вырастет.

— Э… я, конечно, польщен, лорд Вершитель, что вы обо мне слышали и строите в отношении меня какие-то… — Хай явно собирался вставить что-то из своих излюбленных нелицеприятных эпитетов, но воздержался, — …планы, но я ведь ещё не дал согласия.

— А оно не требуется, — сообщил ему арГеммит, как обычно, мягко и негромко, но теперь в голосе чувствовался лёд. — Простите за некоторое многословие, но я хотел бы, чтобы все, здесь присутствующие, до конца уяснили ситуацию. Во-первых, капитан, вы назвали цену, а я её принял. Насколько мне известно, что в Инталии, что в любой другой стране это принято именовать заключённой сделкой. Иначе не стоило погружать девушку в таинство счёта. Во-вторых… видите ли, капитан Хай, несмотря на разного рода мелкие недоразумения с контрабандой, вы всё ещё желанный гость в портах Инталии. Ваш «Ураган» не подвергают пристальному досмотру, как поступают, скажем, с имперскими торговыми кораблями. Но такое благоприятное для вас положение может измениться, надеюсь, вы это понимаете?

Он дождался вымученного кивка Хая, затем продолжил:

— Очевидно, я мог бы послать орденский корабль. Но инталийские фрегаты хоть и сильны, но не столь быстры, как «Ураган». А сила сейчас — не главное, куда важнее, чтобы это самое «очень важное письмо» было доставлено как можно быстрее.

— Всё-таки, малышка действовала по вашему наущению… — мрачно заметил капитан.

— Представьте себе, нет. Её появление здесь — случайность, которую я не предусмотрел, хотя и мог. Но предложение, которое сделала вам эта юная особа, намеревался сделать я. Она шла к вам с надеждой, капитан, а я — с уверенностью. В отличие от Альты, я не сомневался в том, что вы примете правильное решение. Единственно правильное.

— Вы не оставляете мне выбора.

Ни в голосе, ни во взгляде капитана не было ненависти. Тоска — возможно, горечь — пожалуй. Но это были эмоции человека, проигравшего заведомо более сильному противнику, пусть, по каким-то своим соображениям, и решившему воспользоваться мечеными костями. Ублар Хай понимал, что если Орден пожелает, то «Ураган» будет попросту конфискован, под соответствующим благовидным предлогом. Как бы там ни было, его действия в последние пару десятков лет нельзя было назвать ни абсолютно богоугодными, ни полностью законными. Пожелай он оказать сопротивление — кто знает, какие бумаги могут ему продемонстрировать, какие обвинения предъявить. Контрабанда в Инталии не каралась ни петлёй, ни очищающим костром, но вот имущество… В конце концов, арГеммит поступил в некотором смысле порядочно, согласившись заплатить за опасный рейс сумму, которую на честной торговле капитану не выручить и за полгода.

— У вас есть выбор, капитан. Вы можете просто выполнить поручение и взять деньги. А можете проявить особое старание, получив и золото, и моё уважение. Третьего, извините, не дано.

Хай выплеснул остатки вина из кувшина в кружку, выхлебал всё, не переводя дыхания, и поинтересовался:

— Когда ваши люди прибудут на корабль?

— Они уже на борту, капитан. И команда в сборе. Ждут только вас, — Метиус поймал умоляющий взгляд Альты и, тяжело вздохнув, нехотя добавил: — И эту очень непослушную девицу.

Выбраться на палубу Таше удалось лишь к утру. Напиток, приготовленный Альтой, неплохо восстанавливал силы, но тело нуждалось не только в лечении, но и в самом обыкновенном отдыхе — а потому девушка, не посвящая наставницу в излишние, по своему мнению, подробности, добавила в отвар травы, навевающие сон. Может, Таша и поняла, что намешано в кружке, но спорить не стала.

Проснулась она от скрипа двери — в каюту влетела её воспитанница.

— Леди Рейвен, подходит эскадра. Вы попробуете подняться? Я постаралась привести в порядок вашу одежду… но не уверена, что хорошо получилось.

Таша осторожно села на койке, прислушиваясь к ощущениям. Голова немного кружилась, ощущалась слабость, но в целом она чувствовала себя куда лучше. Или Альта в самом деле оказалась отличной травницей, или просто молодой организм преодолел перенесённые тяготы и снова был готов служить хозяйке. А вот одежда и в самом деле выглядела весьма непрезентабельно — прорехи были аккуратно зашиты, но краски под воздействием соли поблекли, ткань утратила мягкость и шелковистость… удивляться не приходилось — пресная вода в морском путешествии слишком большая ценность, чтобы расходовать её на стирку.

Кое-как одевшись — Альте пришлось всё-таки оказать помощь ещё не вполне оправившейся наставнице — волшебница вышла на знакомую палубу шхуны. Как оказалось, людей на «Урагане» было куда больше, чем обычно принимал на борт корабль — по меньшей мере, три рыцаря в неизменных белых доспехах и плащах, отделанных золотистым мехом, не меньше двух десятков простых воинов. Рядом с капитаном Хаем, стоящим на квартердеке и незамедлительно отвесившим пассажирке короткий поклон, стояла высокая, чуть полная женщина в белой хламиде. Ещё одна женщина, с тонким обручем адепта Ордена, о чём-то беседовала с леди Танжери. Судя по долетавшим звукам и отдельным словам, разговор шёл на повышенных тонах. Таша усмехнулась — да уж, Дилану нельзя назвать желанной гостьей на орденском судне… ну, пусть «Ураган» не может в полном смысле слова считаться принадлежащим к Ордену, но кто платит — тот и распоряжается. Только вот стычка сейчас совершенно нежелательна. Нельзя сказать, что Таша испытывала к Дилане какое-то особое чувство благодарности — да, та спасла леди Рейвен жизнь, но в бою случается всякое. Теперь же бой остался позади и они снова враги. Или, скажем, не друзья, что зачастую означает то же самое.

— Я вижу, вы пришли в себя, Таша, — Дилана изобразила изысканно-вежливый поклон. — Это радует.

— Чем? — невинно поинтересовалась Таша.

— Тем, что в вашем плохом самочувствии перестанут обвинять меня, — объяснила Дилана. — Признаться, я не против побыстрее вернуться на имперское судно, здесь мне не рады.

— Вы немало постарались, чтобы число ваших поклонников в Ордене свелось к нулю, — буркнула Таша.

Леди Танжери откровенно раздражала её — и своей самоуверенностью, и насмешливым тоном… и тем, что выглядела она по-прежнему великолепно. Гораздо лучше, чем сама Таша. В каюте, где леди Рейвен провела ночь, отсутствовала такая совершенно ненужная в море роскошь, как зеркало, но Таша не сомневалась, что и окажись оно там — отражение вряд ли добавило бы ей оптимизма.

— Вы, помнится, во время посещений Брона тоже не цветы разводили, — беззлобно рассмеялась Дилана.

Таша пожала плечами, давая понять, что эта беседа не представляет для неё интереса, и подошла к борту. К «Урагану» полным ходом шли кильватерным строем четыре корабля — два под флагом с золотым диском Эмиала, имперская галера и индарский бриг. Корабль северян выглядел изрядно поврежденным. От грот-мачты остался лишь короткий обрубок, видимая часть фальшборта была изуродована, бушприт укоротился наполовину, оставив корабль без половины кливеров[22]. Остальные суда, на первый взгляд, выглядели относительно целыми.

— Только четыре… — то ли вздохнула, то ли простонала Таша.

— Это «Светозарный», «Вестник», гуранский «Шестопёр» и индарский «Буревестник», — тут же отозвалась Альта. — Лила сказала, что к завтрашнему утру подойдут ещё «Хищник» и «Стальной волк».

— Лила?

— Вон та, что стоит рядом с капитаном, — Альта стрельнула глазами в сторону квартердека. Голос её при этом чуть заметно дрогнул, и это не осталось незамеченным.

— Знакомы?

— Да… — неохотно ответила девушка. — Она училась в Школе. Лила Фемис, баронская дочь.

Последние слова прозвучали то ли насмешкой, то ли оскорблением.

— Не сложилось у тебя с ней? — понимающе хмыкнула Таша.

Альта помрачнела.

— Это в прошлом, леди. А вот у неё действительно… мне господин арГеммит рассказал. Лила попалась в руки имперцам. Сперва они с ней… развлекались. Потом отрубили кисть правой руки и изрезали ножами лицо. Не знаю, почему не убили, и господин арГеммит не знает, а Лила молчит. Она вообще почти всё время молчит, только если что-то важное сказать надо.

Таша понимающе кивнула. Нет ничего страшнее для волшебника, чем лишиться рук — и, вместе с ними, подавляющей части своих умений. Волшебник без правой руки практически пустое место, есть лишь несколько простейших заклинаний, которые можно сплести без использования движений пальцев. Убить — значит избавить от мучений, а вот так искалечить — это обречь на мучения куда большие. Так что не снисхождение это было, а издевательство, продуманное и жестокое.

— А остальные корабли?

— Лила говорит, что «Рассвет» лишился двух мачт, и штормом его отогнало далеко, она их мага почти не слышит.

Значит, семь. По меньшей мере семь кораблей из восемнадцати… это можно назвать полным провалом экспедиции. Правда, есть ещё шансы, что какие-то из гуранских и индарских кораблей уцелели, а то — бывают же чудеса — и кинтарийская «Фортуна» осталась на плаву. Но «длинный язык», хоть и весьма полезное заклинание, пригодно лишь тогда, когда ты знаешь, кого именно хочешь вызвать на разговор. Знаешь в лицо, никак иначе. Если в последние годы Лила Фемис служит Ордену на флоте, то со всеми магами, находящимися на орденских судах, она знакома — без этого невозможно работать. А вот тех, кто входит в экипажи судов других стран, она не знает.

Шедший первым «Светозарный» подал сигнал «лечь в дрейф» и матросы тут же принялись спускать паруса. Почти сразу вслед за этим в воду плюхнулась шлюпка и в неё по штормтрапу торопливо, не дожидаясь гребцов, спустился человек в белом плаще. С такого расстояния невозможно было увидеть, кто именно решил незамедлительно почтить «Ураган» своим посещением, но у Таши на этот счёт ни малейших сомнений не было.

— Приветствую вас, леди Рейвен, — послышался за спиной знакомый голос.

— И я рада видеть вас, капитан Хай, — она обернулась и отвесила старому знакомому короткий поклон.

— Я ж сказал, что приветствую. Про радость этой встречи я не говорил, — мрачно уточнил капитан, хотя выражение его глаз свидетельствовало, что раздражение морского волка носит несколько наигранный характер. — Каждый раз, когда я встречаюсь с вами или кем-то из ваших друзей, мой корабль оказывается на грани гибели.

— Шторм и вас задел?

— Задел? — капитан пожал плечами. — Задел, леди, это когда ты стоишь в безопасной бухте и думаешь о тех дураках, кто не сумел вовремя спрятаться. Так вот, благодаря вашей… гм… воспитаннице и Вершителю арГеммиту, да продлятся дни его жизни и да не придётся нам с ним больше встречаться, мы как раз были теми самыми дураками.

— Вы, помнится, говорили, что «Ураган» способен выдержать любой шторм.

— Ну дык… — лицо капитана прояснилось, комплименты своему судну он принимал столь же охотно, сколь и в свой собственный адрес, — Выдержать-то оно дело не хитрое… для такого корабля, если кто понимает. Да только и шторм-то этот был не из лёгких, да. Не то чтобы он был не по плечу моим парням и моей шхуне, да только по уму бы такое дело стороной обойти бы. Или в тихой гавани переждать.

— Я хочу поблагодарить вас, капитан. За спасение.

— К вашим услугам, леди, — осклабился Хай. — Хотя, говоря по правде, это девчонку вашу благодарить надо.

Из его последующей речи, временами сдабриваемой выражениями, не вполне приемлемыми в обществе леди, следовало, что если бы не Альта, то эти воды, не видевшие капитана и его шхуну ранее, не увидели бы их и впредь, о чём сам капитан ни в малейшей степени не жалел бы. И что господа из Торнгарта, равно как и им подобные из Брона, Кинта, Индара и вообще откуда угодно, ни хрена не понимают в морском деле, зато скоры на отдачу приказов типа «иди туда не знаю куда». И что если этих господ собрать в кучку, погрузить на корабль и вывезти в море во время доброго шторма, то в следующий раз они и поумнеть могут. В ходе этого монолога Альте перепала ещё пара-трока неуклюжих комплиментов — настойчивость и упрямство девушки понравились капитану, который подобных качеств и сам был не чужд.

Затем он повернулся к ближайшему матросу.

— Штормтрап спустить, живо! Не видишь, гости пожаловали.

Блайт стремительно взлетел по штормтрапу. В какой-то момент Таше показалось, что вот сейчас старый знакомый с молодым и чужим лицом бросится к ней, обнимет так, что захрустят кости и перехватит дыхание… и пусть это будет жестом совершенно неуместным и — учитывая, что Дилана прекратила пикировку с орденской волшебницей и внимательно наблюдает за встречей — опасным, но… но она не стала бы возражать. И потому была капельку огорчена тем, что Блайт удержал себя в руках и лишь преклонил колено, на мгновение прижавшись губами к руке леди Рейвен.

— Слава Эмиалу, вы живы!

— Я… — голос Таши чуть заметно дрогнул, — я беспокоилась о тебе…

Их глаза встретились, и Таше вдруг остро захотелось, чтобы все, от капитана и Диланы до последнего матроса, вдруг оказались запертыми где-нибудь в трюме. И чтобы они с Ангером остались вдвоём… только сейчас — хотя следовало бы гораздо раньше — она поняла, что нити, связывающие её с бывшим имперским консулом намного прочнее, чем ей представлялось. Потому что когда он оказался рядом, она в полной мере ощутила спокойствие и защищённость. Прежде она рассчитывала лишь на себя. На магию, шпагу… и покровительство арГеммита воспринималось ею лишь как инструмент, которым можно при случае воспользоваться, но не как повод для чувства безопасности. И потому никогда не стремилась к мужскому обществу. А теперь всё изменилось…

И Блайт смотрел на женщину совсем не так, как должен был смотреть обычный телохранитель. Позади — несколько дней и бессонных ночей, наполненных тревогой и страхом. Блуждание по морю, мороз, пробегающий по коже при виде каждого плывущего обломка, злость на себя — за то, что отпустил, не сумел остановить, сохранить. И всепоглощающая радость при получении известия, что Таша жива и находится на борту «Урагана». Он не был уверен, что Таша ответит на его чувства — в конце концов, до сих пор они были вместе больше по воле судьбы и богов, чем по собственному желанию. Хотя… Метиус рассказывал, как прореагировала Таша на мнимую его, Блайта, смерть. Может, это было проявлением чего-то большего, чем сожаление о потере старого знакомого и, чего уж там, противника? Сейчас ему потребовалась вся сила воли, чтобы не выйти из возложенного на себя образа — а хотелось схватить эту женщину в охапку, прижать к груди и объявить своей, отныне и навечно.

Альта, наблюдавшая этот обмен взглядами и ничего не значащими словами, лишь вздохнула. Что бы там она ни планировала, похоже, что её наставница уже всё для себя решила, пусть и сама ещё не вполне понимает и суть, и последствия этого решения.

С некоторым трудом оторвав взгляд от леди Рейвен, Ангер повернулся к капитану, напомнив себе, что в ипостаси молодого орденского рыцаря он с владельцем «Урагана» не знаком.

— Капитан Хай, если не ошибаюсь?

Дождавшись утвердительного кивка, Блайт представился:

— Кайл арШан. В настоящий момент, в силу сложившихся обстоятельств, командир «Светозарного». Я получил информацию о том, что миссия, ради которой вас наняли, успешно выполнена. Поверьте, капитан, я ваш должник и готов отплатить всем, чем располагаю. Но…

— Но это не значит, что я могу передать вам своих пассажиров и отправиться куда-нибудь подальше от этих сволочных вод, так?

Никакого пиетета к светоносцу Ублар Хай не испытывал. Напротив, сейчас капитана снедало чувство раздражения… правда, смешанного с изрядной толикой азарта. Слова, сказанные Метиусом арГеммитом не выходили из головы. «Вы можете выполнить… а можете и выполнить со старанием», — так сказал Вершитель, а он, если правду говорят о главе Ордена, в любую фразу вкладывает пару смыслов. Да третий ещё — для особо проницательных. Никому из сухопутных крыс не осознать истинной значимости «наибольшего благоприятствования» в морском деле — состояния, которое можно будет достичь при хороших отношениях с Вершителем. От перспектив не иметь никаких проблем с таможенными службами Ордена у капитана слегка перехватывало дух. Нарочито поверхностный осмотр груза, первоочередное получение выгодных фрахтов, в том числе напрямую от Ордена — да мало ли что ещё. Быть может, арГеммит и не имел в виду откровенного попустительства по отношению к не вполне законным делам угодившего ему капитана, но Хай и сам не собирался выходить за некие, самим для себя определённые рамки. Только и в этих рамках можно суметь многое…

Только вот чтобы претворить эти планы в жизнь, следовало уцелеть в той каше, что заварили орденцы, имперцы и остальная компания. Совсем с ума посходили — сунуться в южные воды, куда и самые отъявленные пираты носа не кажут. И что — получили по голове, не так? Шторм можно не считать, шторм — дело обычное, никакой проклятой магии в нём нет. А вот та дрянь, что имперский корабль в клочья порвала, поневоле требует не забывать об осторожности.

Вот только если сбежать, поджав хвост, то не стоит рассчитывать на уважение Вершителя и сопутствующие этому уважению блага. Этот юнец в белом плаще не преминет доложить, что де капитан Хай оказать помощь не пожелал и отправился куда-то по своим делам.

Вот и злился Хай… не столько на молодого рыцаря (он-то тут при чём, если разобраться?), сколько на самого себя. За то что влез в эту авантюру и за то, что рачительность не позволит ему сейчас отойти от дел. Хоть и риск велик.

— Именно так, капитан, — молодой рыцарь не улыбнулся. — Дело в том, что в сложившихся обстоятельствах ни один корабль не будет лишним. Кроме того, именно ваш «Ураган», как судно нейтральное, идеально подойдёт для встречи капитанов уцелевших кораблей. Нам необходимо выработать стратегию дальнейших действий.

— Мне кажется, что ваш фрегат тоже сгодился бы, — недовольно заметил Хай, хотя идея сделать его корабль, пусть и на время, как бы флагманом эскадры, немало ему польстила.

— Ну вы ведь не согласились бы отправиться на «Светозарный»?

— Да ни за какие деньги, якорь мне в зад! Капитан «Урагана» своего судна не покинет! — рыкнул Хай с таким видом, словно его попросили уступить кому-то на ночь-другую одну из его портовых жен, коих капитан насчитывал с десяток… тех, кого помнил. Ясное дело, что пока он в море, бабы, что на берегу остались, верность ему хранить вряд ли станут, но чего не знаешь — о том и не беспокоишься. Но отдать — нет уж. И вообще, Ублар Хай считал, что единственный по-настоящему уважительный повод капитану покинуть свой корабль в море (если не считать случаев, когда корабль очень быстро намерен уйти под воду) это перебраться на другое судно вместе с абордажной командой. Сам-то он давно подобными делами не занимался, но в молодости всякое бывало. Правда, тогда он капитаном не был.

— Вот поэтому я и распорядился, чтобы капитаны собрались на вашем судне. И маги — им необходимо увидеть друг друга, чтобы координировать действия эскадры. Я так понимаю, — Блайт повернулся к девушке в белом плаще, укрывающей лицо под просторным капюшоном, — вы Лила Фемис?

— Да, — ответ прозвучал сухо и равнодушно.

— Я хочу поблагодарить вас, леди. Во многом именно благодаря вам нашим кораблям удалось найти друг друга.

Капюшон изуродованной волшебницы дрогнул, что можно было расценить как кивок.

— Шлюпки уже в пути, капитан, — Ангер снова повернулся к Хаю. — Думаю, обсуждение не займет много времени.

На «Урагане» не нашлось каюты, достаточно просторной, чтобы вместить всех, кому по статусу положено было принимать решения и отдавать приказы. Шесть капитанов кораблей, включая Блайта и Ублара Хая, около полутора десятков магов и волшебниц, три рыцаря-светоносца. Помимо Диланы и Таши, присутствовали ещё три мага достаточно высокого ранга. Двое носили маски из бронзы с серебряной вязью — служители Второго круга. Ещё один, в дорогом, с претензией на изысканность, камзоле из багрово-красной кожи явно принадлежал к Альянсу — а Алый Путь весьма дорожит своим авторитетом и, как правило, не слишком благосклонно относится к тем, кто покидает стены Академии до получения статуса, как минимум, мастера. Остальные же прибывшие на «Ураган» маги не поднялись выше звания адепта или, применительно к Триумвирату, служителя Третьего круга.

Вообще говоря, после смерти Юрая Бороха вся власть в эскадре должна была бы перейти в руки Диланы, как «Клинку Императора». Знатностью кое-кто из присутствующих ей не уступал, в части магических способностей безликие в бронзово-серебряных личинах тоже вполне могли померяться с ней силами, но ореол особы, приближенной к Его Величеству, делал своё дело. Однако, вопреки ожиданиям Таши, леди Танжери предпочла занять бочонок у грот-мачты и теперь сидела, закинув ногу на ногу и с преувеличенным вниманием разглядывая свои ногти. Имперские моряки не решались высказать претензии на главенство в присутствии грозной леди — воспоминания о том, как Дилана решает возникающие проблемы, ещё были достаточно свежи. Маскам было всё равно — всю жизнь их учили подчиняться и, несмотря на высокий ранг, немолодые (судя по седине в волосах) мужчины предпочитали больше слушать, чем говорить. Ну а в глазах орденцев человек, пусть и в силу сложившихся обстоятельств, исполняющий обязанности капитана флагмана, имеет безусловное право на лидерство. Пока не передаст этот пост более достойному.

Вряд ли Блайт был в восторге от свалившейся на его плечи обузы, но виду он не подал. Ему не впервой было руководить… правда, этот опыт имел Ангер Блайт, а не юный Кайл арШан… но сейчас это было не так уж важно.

— Эскадра потеряла большую часть судов, — он обвел взглядом присутствующих и на мгновение запнулся на Таше, словно рассчитывая на поддержку. Обманчивое впечатление, поскольку Ташу здесь знали и её слова, высказанные в пользу любого предложения, скорее будут способствовать принятию противоположного решения. Блайт не мог этого не понимать. — Но та цель, которая была перед нами поставлена, выполнена. Угроза, обитающая в южных водах, выявлена и оценена. Мы не в силах противостоять ей — думаю, сведения о гибели «Коршуна» не оставили вас равнодушными.

— Было бы неплохо услышать всё из первых уст, — сухо заметил немолодой воин в тонкой дорогой кольчуге, пояс которого украшали скрещённые мечи Индара.

— Если леди не затруднит…

— Не затруднит.

Блайт ожидал, что рассказ поведет Таша и заранее был готов к тому, что воспринят он будет довольно скептически. Но — и это стало приятной неожиданностью — голос подала Дилана.

— Это чудовище. У «Коршуна» не было ни единого шанса…

Рассказ имперской волшебницы длился недолго. Она не стала расписывать атаку морской твари в леденящих душу подробностях, ограничившись изложением сухих фактов и некоторого количества практических соображений.

— Сталь бесполезна. Существо можно ранить магическим стеклом, но пара или даже десяток рассеченных щупалец не влияют на угрозу в целом. Доспехи и щиты дают некоторую защиту, но удары щупалец очень сильны. Огненные заклинания неэффективны, как и ледяные. Тварь прореагировала на попадание «стрелы мрака», но это её скорее взбесило, чем ранило.

— Прошу прощения, леди, — капитан «Шестопёра» поклонился, демонстрируя глубокое почтение, — позволено ли мне будет узнать, по какой причине на борту «Коршуна» использовалось столь опасное заклинание?

Над собравшимися нависло тяжёлое молчание. И совершеннейшему глупцу было ясно, что раз одно из наиболее смертоносных заклинаний Крови было применено на борту имперского корабля, то целью его явно были не обнаглевшие чайки или какой-нибудь морской обитатель. Вне всяких сомнений, от леди Танжери ждали обвинения.

— Позволено, — выдержав долгую паузу, чуть высокомерно кивнула Дилана. — Юрай Борох несколько не сошёлся во мнениях с Дейном арБавером, бывшим капитаном «Светозарного». Вынуждена признать, что, хотя арБавер был несколько… излишне резок в суждениях, всё можно было решить миром, но Верховный жрец нанес удар. Первым.

При этом её глаза на долю мгновения стрельнули в сторону Таши. Этот взгляд остался почти незамеченным. Только Блайт, не выпускавший из поля зрения ни имперскую убийцу, ни свою «подопечную», успел уловить не только сам взгляд, но и ответный блеск в глазах леди Рейвен. Странный блеск…

— В обычное время такой удар неотвратим и смертелен. Но Юрай Борох, как и все мы, весьма страдал от последствий шторма, и арБаверу удалось уклониться. «Стрела тьмы» попала прямо в тело этой чёрной твари и она, я бы сказала, пробудилась.

Блайт пребывал в глубочайшей задумчивости. Дилана солгала, это очевидно — пусть лишь для него одного. И Таша явно намерена эту ложь поддержать, хотя причины этого сокрыты в тумане. Что же должно было случиться, если орденская волшебница пошла на поводу у этой суки, почти обвинившей светоносца в совершённой провокации? Хотя… слова о том, что Юрай применил боевую магию против союзника, пусть и временного, пусть и явно не питающего к жрецу ни грана добрых чувств, в известной степени снимают обвинения с Ордена и выставляют имперцев не в самом лучшем свете. Понять бы, в чём игра Диланы — ведь смешно предполагать, что эта женщина лжёт из любви к искусству.

Ладно, с этим можно будет разобраться и позже.

— Я считаю, — твёрдо сказал он, — что эскадре надлежит возвратиться в…

Фразу прервал пронзительный, отчаянный свист матроса, несущего вахту в небольшой корзине на верхушке грот-мачты. Блайт осекся, непонимающе уставившись на Ублара Хая. А тот вскинул голову вверх, проследил за вытянутой рукой матроса и бросился к борту. И остальные рванулись вслед за ним — в какой-то момент Таше показалось, что корабль вздрогнул и накренился.

Совсем недалеко, в половине лиги от «Урагана» море вздымалось огромным тёмным холмом. Вспенилась вода, стекающая с гладкой, глянцево-чёрной поверхности, и уже вздымались вверх тонкие нити щупалец. Пока немного — с десяток, не более… Но Таша знала — их будет больше. Намного, намного больше…

— Тревога! — рявкнул Хай, решительно присвоив себе права адмирала просто потому, что успел сделать это первым. — Передать по эскадре «поднять паруса», полный ход фордевинд[23]!

Матрос на мачте лихорадочно замахал длинными шестами с ярко-алыми шарами на концах. Морские сигналы были едиными для кораблей любой страны — другое дело, что принять команду от какого-то торговца в обычное время экипаж боевого корабля счёл бы ниже своего достоинства… Но и на других судах эскадры заметили опасность, и теперь торопливо поднимали паруса.

Как говорят опытные моряки, «в море всё происходит медленно, только шквал налетает внезапно». Таша была уверена, что корабли не успеют набрать ход до того момента, когда стремительные чёрные щупальца врежутся в их борта и мачты, рассекая паруса, взламывая доски и уродуя такелаж. Но томительно тянулись минуты, уже вспенилась у форштевней вода, а чёрная гора не двигалась, словно разглядывая новых противников и прикидывая, в какой последовательности их уничтожать.

— Не уйти, — вдруг прошептала Альта.

Она вцепилась в планшир с такой силой, что ногти глубоко врезались в дерево, а пальцы побелели. Губы девушки дрожали, взгляд был устремлен в одну точку — туда, где глубоко в воде сидело «нечто», представлявшееся всем угольно-чёрным. И лишь она, единственная из собравшихся здесь магов и рыцарей, видела ореол, окружающий поднявшийся из волн остров. Ореол, пронизанный слепящими алыми искрами.

Имперская галера, подгоняемая пока что не слишком синхронными ударами вёсел, рванулась вперёд, разом обогнав орденские фрегаты. «Ураган» снова продемонстрировал, что в этих водах по скорости с ним мало кто сравнится — прошло не более десятка минут, как он уже на половину корпуса опережал «Шестопёра» и явно намеревался в ближайшем будущем увеличить отрыв.

Наконец, морское чудовище сочло, что убегающая добыча — это вызов. И скользнуло вперёд, в считанные мгновения чуть ли не вдвое сократив расстояние до шедшего последним индарского брига, и в лучшие свои времена не отличавшегося особой быстроходностью, а уж сейчас, с учётом полученных повреждений, безнадёжно отстающего от своих более резвых собратьев. С палубы индарца ударили катапульты, отправив в полет тяжёлые стрелы с зазубренными стальными наконечниками, одновременно захлопали штурмовые арбалеты. Демон (теперь Альта в этом не сомневалась), которому метательные снаряды не причинили не только вреда, но и сколько-нибудь заметного беспокойства, ещё больше ускорился и уже через несколько мгновений его щупальца дотянулись до квартердека «Буревестника».

Расправа была недолгой — вихрем взметнулись в воздух обломки и человеческие тела. Утратив управление, корабль рыскнул в сторону, сразу потеряв половину своей и без того невеликой скорости, а к нему уже тянулись новые и новые чёрные нити. Рухнула последняя уцелевшая мачта, вспучились и раскрылись, словно лепестки цветка, толстые доски борта, впуская в трюм воду. Кто-то из матросов попытался спастись, покинув обречённый корабль — но торопливо спускаемая шлюпка была разбита в щепу ещё до того, как коснулась воды. Несколько минут — и всё было кончено, от индарского брига остался лишь быстро уходящий под воду изуродованный корпус, да несколько голов на воде, напрасно молящих богов о помощи. Вскоре исчезли и они.

А чёрный холм, вобрав часть щупалец, замер, словно старательно пережёвывая собранную добычу, а затем двинулся вперед, всё быстрее и быстрее, уверенно сокращая расстояние до пытающейся улизнуть эскадры.

— Нам не уйти, — сухо заметила Дилана, повторив сказанные не так давно слова Альты. — Эта тварь слишком быстра.

— Есть предложения, леди? — чуть насмешливо поинтересовался стоящий рядом юноша в белом плаще, и Дилана бросила на него заинтересованный взгляд. По её мнению, рядовой, по сути, рыцарь, каким и являлся Кайл арШан, пусть стечение обстоятельств и вознесло его на мостик орденского фрегата, не должен был таким тоном говорить с всесильной имперской волшебницей. Снова нахлынули подозрения, так до сих пор и не нашедшие подтверждения, но до конца и не опровергнутые. Борох умел видеть сокрытую суть вещей, и если уж высказал некоторые предположения об истинном лице арШана, то имел для этого основания. Или предчувствие, к которому следовало бы относиться с должным вниманием.

— Если ничего не изменится, чудовище сожрёт нас по одному, — пробормотала она, отгоняя неуместные сейчас мысли. — Я предлагаю дать бой.

— Снаряды катапульт не особо повредили твари, — заметил высокий, болезненно худой мужчина в бронзовой с серебром маске.

— Магия сильнее какого-то там бревна, пусть и со стальным наконечником, — отрезала леди Танжери. — Или кто-то видит иной выход?

— Мы можем разделить эскадру, — предложил капитан с «Карателя», имя которого Таша не расслышала, да и не очень им интересовалась. — Кому-то удастся спастись.

— Чушь! — фыркнула Дилана. — Или страх застил вам глаза? Эта тварь явно может двигаться куда быстрее, она играет с нами, развлекается. Ей не составит труда догнать одну часть эскадры, разнести её в щепки, а потом продолжить охоту за уцелевшими. Будь она медлительной, вряд ли южные воды нагоняли бы на моряков, вроде вас, столько страха.

— Вы говорили о магии, леди Танжери, — снова вмешался Блайт, понимая, что реплика Диланы граничит с прямым оскорблением. Сейчас, когда напряжение людей практически достигло пика, хватило бы одной искры, чтобы вызвать пожар. — Можете что-то предложить?

— Огонь здесь бесполезен, — протянула волшебница, не столько отвечая на вопрос, сколько просто размышляя вслух. — На суше можно было бы воспользоваться «пламенем недр», но в море это бессмысленно. Фаербол, сколь угодно сильный, лишь обожжет чудовище… да и волны перекатываются по его телу, они многократно ослабят удар. «Молот» вряд ли окажется намного действеннее удара баллисты. Я бы рекомендовала молнию. Или «стрелу тьмы» — раз уж на это заклинание у твари была хоть какая-то реакция.

— «Стрела» эффективна, не спорю, — пожал плечами Ангер. — Но слишком уж велика цель.

— Здесь много магов. Мы создадим круг.

— И усилим заклинание в десятки раз, — Блайт с сомнением покачал головой. — Мысль неплохая, но… леди Танжери, хочу заметить, что работать в круге надо уметь. Гуранцы имеют такой опыт… я надеюсь, но будет ли помощь от других?

— Мне приходилось действовать в круге, — впервые с момента появления на борту «Урагана» подал голос алый. — Не скажу, чтобы это были приятные воспоминания, но предложение леди стоит как следует обдумать.

— Я знаю лишь теорию, — вздохнула Таша. — Часто удар того, кто стоит на острие, приводит к смерти кого-то из круга, не так ли? Неудивительно, что в Ордене этот метод не пользуется популярностью. Но, кажется, особого выбора у нас нет?

— Я готов замкнуть круг, — бросил худой в маске. Второй безликий коротко кивнул, поддерживая товарища.

Адепты и посвященные Третьего круга молчали — их мнение сейчас никого не интересовало. В обычном сражении маги ведут индивидуальный бой, выбирая средства защиты и нападения по собственному вкусу или, что больше принято у Альянса, подчиняясь командам — но рассчитывая лишь на свои силы. Сейчас же положение было критическим и с каждым мгновением становилось всё хуже и хуже. В такие моменты настоящий воин не станет спрашивать у командира, почему тот отдал тот или иной приказ. Просто выполнит его… или умрёт, пытаясь выполнить. Если он настоящий воин.

Школа Ордена по праву гордилась тем, что выпускает из своих стен лишь полностью заслуживающих чести носить белый плащ. Триумвират тоже не раздавал чеканные маски направо и налево.

— Это будет интересным опытом, — хмыкнула Таша. — Леди, тут полтора десятка магов разного уровня… вы способны удержать их в круге? Если мне не изменяет память, опыт тут играет не последнюю роль. Одно дело замыкать круг… к слову, я участвую в этой бредовой затее, вы же не сомневались, так? Замкнуть круг проще, совсем другое дело — стоять на острие.

— Мне приходилось работать с пятеркой ведомых, — Дилана помолчала, затем тряхнула головой. — Пожалуй, да.

— Хорошо, — вдруг широко улыбнулся капитан «Хранителя», старик, для которого этот поход, судя по возрасту, должен был стать последним или почти последним. — Я не против драки. Бывает, что Орден отступает, но лишь тогда, когда утрачены даже самые маловероятные шансы на победу.

— А моего сраного мнения никто не хочет спросить? — сварливо поинтересовался Ублар Хай. И, дождавшись, пока все лица повернутся к нему, сплюнул на палубу. — Я торговец, если кто-то ещё об этом не знает. Я не люблю, когда кто-то попытается запустить руку в мой карман, могу и глотку за это порвать. И ещё я не очень-то люблю, когда кто-то распоряжается на борту моего корабля. Я много чего не люблю, якорь мне в задницу, таков уж капитан Хай, нравится кому это или нет. Да и драка ради драки — это не для меня.

Он помолчал, затем с силой стукнул кулаком по планширу.

— Но я ещё знаю, что самая дерьмовая мышь, если её загнать в угол, вполне может порвать задницу кошке. И более всего я не люблю, когда меня загоняют в угол. Леди Танжери, «Ураган» готов вступить в бой.

— Браво, капитан Хай, браво! — леди Рейвен изобразила поклон. — Нисколько в вас не сомневалась, и рада, что не ошиблась.

— Обмен любезностями — это очень неплохо, — прервала её Дилана, — но тварь нагоняет нас. Пора действовать. И ещё…

Леди Танжери вздохнула и повернулась к офицерам. Странно, но если раньше подобный приказ она отдала бы не задумываясь, да ещё и растёрла бы в порошок всякого, кто осмелился бы перечить, то сейчас испытывала некоторые сомнения. Не так трудно отправить воинов в бой, в том числе и заведомо безнадёжный — их, в конце концов, к этому и готовили. Но сейчас требовалось нечто большее, чем просто мужество. Требовалась отвага, граничащая с безрассудством… или выходящая за эту грань.

— Господа, чтобы круг набрал силу, нужно время.

Её поняли. Судя по выражению лиц капитанов, сейчас они предпочли бы оказаться на своих кораблях, среди команд, которым предстояло стать жертвами. Легче умирать самому, чем отправлять на верную смерть тех, кто ещё недавно служил рядом с тобой.

— Приказывайте, леди, — тихо сказал кто-то.

— Капитан Хай, прикажите сигнальщику передать эскадре — «Хранителю» и «Шестоперу» вступить в бой… — он вздохнула и твёрдо продолжила: — «Светозарному» следовать прежним курсом. И приготовьтесь к повороту… как только корабли начнут атаку.

Неизвестно, о чём думали матросы на двух обречённых кораблях. Но как только перестали мельтешить сигнальные шесты, оба корабля начали поворот — словно экипажи лишь того и ждали. А может, так и было — орденцы кичатся своим мужеством и стойкостью, но, положа руку на сердце, кто скажет, что на гуранских галерах служат лишь трусы? Вёсла «Шестопера» вспенили воду, заставив тяжёлую галеру развернуться практически на месте. «Хранителю» для выхода на боевой курс понадобилось несколько больше времени — но вот уже оба судна развернулись бушпритами к неторопливо нагоняющему их морскому чудовищу. Взвились в воздух рои стрел, камней, горшков с горящей смолой. Всё это обрушилось на цель или рядом с ней, расстояние было ещё довольно велико, но оно неуклонно сокращалось. «Шестопёр» шёл чуть впереди — сейчас, двигаясь против ветра, он имел некоторое преимущество за счёт весел, и явно нацелился на таранный удар. «Хранитель» старался не отставать — он шёл левым галсом, чуть огибая огромного противника и, благодаря этому, все его баллисты и катапульты (коих хватило бы на оснащение трёх галер) имели возможность поражать цель.

— Капитан Хай, начинайте манёвр. И постарайтесь подойти к твари как можно ближе. Замыкаем круг!

Маги и волшебницы шагнули навстречу друг другу… Таша стиснула кисть Блайта, чуть вздрогнув, когда её ладонь накрыли сухие пальцы одного из Безликих. Цепь сплетённых рук становилась всё длиннее, к ней присоединялись новые и новые звенья. Наконец Дилана подошла к борту и замерла, закрыв глаза и сосредоточившись. На одно её плечо легла рука Блайта, на другое — левая, уцелевшая ладонь всё так же прячущейся под капюшоном Лилы Фемис. Теперь требовалось лишь время… Собрать силу от трёх-пяти ведомых можно было за пару минут, но чем длиннее цепь — тем больше требуется времени, тем труднее «острию» удержать контроль над потоками магической энергии — и тем эффективнее будет созданное заклинание. И тем выше вероятность того, что слабые звенья исчерпают свои резервы до того, как «остриё» будет готово к нанесению удара. Таша лучше многих знала, что чувствует маг, когда его запас сил падает ниже критического уровня — она до сих пор не забыла ту чудовищную слабость, то бессилие, что ощущала в лесу, вычерпав себя почти до дна и, попутно, ослабев от потери крови. Сейчас она надеялась, что сумеет выдержать. Уверена была и в Блайте — признавала, пусть и нехотя, что как маг он значительно сильнее неё. А вот другие… Многие ли останутся в живых после того, как удар будет нанесен и потоки силы, соединяющие звенья цепи в одно целое, иссякнут?

Альта, порывавшаяся занять место в круге рядом со всеми и буквально обожженная взглядом наставницы, стояла навалившись грудью на планшир и молча глотала слёзы. Она прекрасно понимала, как они рискуют — и Таша, и арШан… особенно этот молодой рыцарь. О его магических способностях Альта была далеко не самого высокого мнения, тем более, что рыцарь ни разу и не дал повода считать себя опытным магом. Да что там говорить, она вообще была удивлена, увидев, как сомкнулись руки леди Рейвен и Кайла… О чём думала наставница? Если он слаб — ему не выдержать… Что ощутит леди Рейвен, осознав, что сжимает ладонь уже мёртвого человека?

Она снова уставилась на чудовище, уже взметнувшее веер щупалец навстречу гуранской галере. Алые сполохи участились, заливая зеленоватую воду видимым одной лишь Альте светом, отчего волны становились похожими на кровь. Демон… чудовище иного мира… мысли девушки закружились неуправляемым водоворотом, вновь — уже почти наяву — промелькнули перед глазами фрагменты снов. Теперь она не сомневалась, что её видения, приносившие столько страха и боли, были так или иначе связаны с этим созданием. И ещё — что-то в демоне было неправильным, не таким, как следовало ожидать. Ей понадобилось немало времени, чтобы понять эту неправильность, вычленить её из бесконечной череды образов.

Аура имела серый фон. Фон неопределённости, фон, в котором не было ни праведности, ни злобы, ни доброты, ни жестокости.

И вместе с пониманием нахлынули ощущения — словно существо, вступившее в бессмысленный бой, учуяло девушку и попыталось передать ей часть своей сущности, своей души — и да простят Альту жрецы братьев-богов за предположение, что у демона может быть душа.

Демон не испытывал ненависти к тем, кого собирался уничтожить. Он вообще не испытывал почти никаких чувств, кроме голода и всепоглощающей, нереальной боли. Он умирал, явившись в этот мир, не предназначенный для таких, как он. Он умирал всё это время, и жалкие потуги людей, их стрелы, заклинания, клинки и снаряды не делали эту боль сильнее — потому, что это, похоже, было попросту невозможно. Демон пришёл из глубины веков — что может быть страшнее, чем муки, длящиеся целую вечность, чем смерть, растянутая на тысячелетия? Демон не мог убить себя, хотя и обладал достаточным сознанием, чтобы желать смерти. И сейчас он рвался к людям ради того, чтобы погибнуть. Все эти удары щупалец, уже разрывающие борта «Шестопера», уже перебившие грот-мачту слишком близко подошедшего «Хранителя» — не атака, а судороги. Рефлекторные, не подчиняющиеся слабому разуму демона конвульсии, пусть и разрушительные. Погибнут корабли — и демон отправится искать нового противника, в надежде встретить более сильного, более умелого, который даст ему долгожданный покой.

А Дилана, стоящая на острие круга, уже явственно светилась от переполнявшей её силы. Ещё мгновение, другое — и она ударит. Ударит, рассчитывая убить того, кто достаточно страдал и так. Ударит, но не убьёт — потому, что силы огня, льда, рукотворных молний или «стрелы мрака» не помогут… Альта помнила свои сны — когда-то и яростное пламя светила не сумело разорвать нить жизни этого существа.

Больше всего на свете она сейчас хотела найти правильный ответ. Сотни прочитанных книг, сотни услышанных объяснений — всё смешалось в один ком в её воспаленном, израненном чужой болью сознании, переплетаясь и объединяясь, рассыпаясь на отдельные фрагменты и выстраиваясь в новые, ранее неизвестные фигуры.

Много ли прошло времени? Несколько вздохов, несколько ударов сердца… Альта сделала шаг по направлению к Дилане, уже поднимающей руки для нанесения чудовищного по своей мощи и жалкого по эффекту удара. Ещё один шаг, ещё… И, повернувшись спиной к имперской волшебнице, она крикнула, срывая голос, чтобы пробиться к сознанию Диланы сквозь окутывающий ту кокон силы:

— Отдай. Я знаю, что делать.

Почему леди Танжери, одна из самых сильных волшебниц Империи, особа, приближенная к Его Величеству и уже лишь поэтому давно не принимавшая приказов от кого-либо, кроме лиц, стоящих на самой вершине власти, подчинилась требованию безродной девчонки, не имеющей ни достаточного таланта, ни хоть какого-то практического опыта? Дилана не могла объяснить этого — ни в тот момент, ни позже. А вопросы эти ей задавали не раз — в том числе и люди, которым она была готова, в виде исключения, ответить искренне.

Может быть, она и сама подозревала, что боевая магия не поможет против чудовища, способного в несколько ударов сокрушить корабль? В конце концов, битвы с призванными демонами — лишь позже она узнала, что морская тварь обладала характерными признаками демона — выигрывались грубой силой, применение магии, как правило, давало весьма незначительный эффект.

Возможно, ей просто захотелось переложить ответственность — в том числе, и за последствия — на чужие плечи?

Или это было просто мгновенным порывом, лишённым заранее просчитанного смысла — и потому верным? Боги часто награждают тех, кто повинуется зову сердца, а не сухим логическим выкладкам. Быть может, именно для того, чтобы люди не забывали о вере, ибо вера тоже далеко не всегда следует законам логики, обращаясь к чувствам человека, к его душе — пусть братья-противники Эмиал и Эмнаур ищут тропы к сокровенным глубинам душ разными способами.

Чаще Дилана предпочитала отвечать, что годы службы Императору научили её разбираться в людях и мгновенно принимать единственно верные решения. Этот ответ льстил её самолюбию, в немалой степени способствовал росту её авторитета — но он не был верным. Ни о какой оценке она в тот момент не думала — да и не знала она толком ничего об Альте Глас, воспитаннице Школы Ордена, кроме того, что упомянутая Альта Глас является также подопечной леди Рейвен и не обладает хоть сколько-нибудь значительными талантами.

Но осознанно или нет, решение было принято. И ладони Диланы упали на плечи юной девушки, которая — несмотря на высказанное требование — и сама толком не знала, что её ожидает.

Накопленные силы хлынули в Альту непрерывным и могучим потоком. Можно ли описать эти ощущения? Что чувствует от рождения слепой человек, вдруг прозревший и окунувшийся в буйство красок, в мир, наполненный светом и образами? Что может поведать лишённый слуха, в один миг вдруг узнавший, как свистит в ушах ветер, как поют птицы, как шелестит трава под ногами, как рокочут бьющиеся о камни волны? Именно в этот момент Альте стало кристально ясно, почему столь опасен круг магов для тех, кто не стоит на его острие. Слишком велико наслаждение, упоение силой, слишком велик соблазн взять ещё капельку, ещё чуть-чуть, и подольше не расставаться с этим не поддающимся описанию богатством — в такой момент не думаешь, что за твоей спиной умирают люди, отдавшие больше, чем могли.

И ещё она ощутила боль, острую и жестокую. Боль, которая теперь останется с ней навечно. Боль от осознания того, что она, Альта Глас, бесталанная и никчемная, никогда больше не будет обладать этой силой… да и сотой её частью. Жалкий «светляк», простейший «щиток» и бесполезная «ледяная стрела» — вот её удел на долгие годы, и никаких шансов на то, что дар на самом деле есть, только спит крепко-крепко и ждёт своего времени.

Но эти чувства были отброшены, безжалостно загнаны в самые дальние уголки сознания. Руки девушки взметнулись вверх, соединившись на мгновение, а затем резко разошлись в стороны. Началось плетение заклинания, никогда ещё не сплетавшегося ранее.

В воздухе, в паре локтей от пенных гребней волн, появилось тёмное марево, с каждым мгновением становившееся всё гуще и гуще. Чудовище, терзавшее уже наполовину погрузившегося в море «Шестопёра», замерло, отдёрнуло от обречённого корабля большую часть щупалец. А затем рванулось вперед, ко всё расширяющемуся чёрному облачку… нет, уже не облачку — туче, почти сравнявшейся по размеру с гибнущей гуранской галерой.

Поток энергии продолжал вливаться в тело Альты, тут же перетекая в её руки и устремляясь вперед, к стремительно темнеющему творению. В облаке появились завихрения, сперва небольшие, но растущие с каждым ударом сердца, сливающиеся друг с другом и ускоряющиеся, постепенно превращающиеся в бешено вращающуюся воронку. Ветер, бивший Альте в лицо, стал утихать — а затем потоки воздуха изменили направление, устремляясь к рукотворному смерчу. И волны теперь не накатывались на борт «Урагана», а рвались к воронке, стремясь заполнить её — и исчезнуть в стремительном вихре.

— Во имя Эмиала… — послышался чей-то сдавленный вопль, — что же это…

А чудовище, разом потеряв интерес к гибнущей галере и изрядно потрёпанному «Хранителю», уже подошло к смерчу вплотную. Одинокое щупальце потянулось к вихрю, к нему присоединились другие, всё больше и больше — тонкие нити плясали вокруг воронки, то ныряя вглубь чёрного провала, то оттягиваясь назад, почти сливаясь с поблескивающим телом твари. А потом — прошло лишь десяток коротких мгновений — демон рванулся вперёд, влипнув в воронку. И она послушно раскрылась, разом увеличившись в размерах чуть ли не вдесятеро, охватив струящимися полупрозрачными краями огромную — теперь-то это было хорошо видно — тушу, рядом с которой корабль казался не крупнее жука в сравнении с буйволом. И ещё спустя один-два удара сердца тугие жгуты чёрных вихрей сомкнулись позади морского чудовища.

Затем раздался грохот. Альта увидела, как взмывает к небесам стена воды, как разламывается пополам «Хранитель», как разлетается в щепки «Шестопер» — и рой обломков медленно, словно нехотя, летит прямо в неё. Она стояла неподвижно, не в силах предпринять хоть что-то, и лишь отрешённо подумала, что останься на судне маг, не включенный в круг, он сумел бы поставить «купол» и хоть немного смягчить удар разбушевавшейся стихии. Но «купол» ставить было некому — хотя круг и распался, но составлявшие его волшебники были большей частью мертвы, а уцелевшие едва стояли на ногах.

Ангер сумел оттолкнуть девушку, прикрыть её и Ташу собой — а в следующий миг поток остатков уничтоженного корабля обрушился на палубу «Урагана», сметая всё на своём пути. Он ощутил удар, услышал противный хруст — не иначе как от ломающихся костей, а затем всё затопила чернота.

Блайт медленно открыл глаза. Сквозь кровавую пелену, затягивающую глаза, проступило знакомое лицо.

— Ангер… ты жив… — прошептал голос Таши, дрожащий и испуганный. — Слава Эмиалу, Ангер…

Она прижалась к нему, обхватив руками, словно пытаясь закрыть собой от всех опасностей мира.

— Всё… — он хотел сказать, что всё нормально, но тут же осознал, что Таша обратилась к нему по имени, которое ни в коем случае не следовало произносить здесь. Блайт дёрнулся — и тут же обрушилась боль изломанного тела.

— Лежи, — торопливо зашептала она. — Лежи, не двигайся, молю. Теперь всё будет хорошо. Твой амулет раскололся, но если бы не он, ты бы погиб, обломок ударил тебя прямо в сердце, но наткнулся на амулет, и он раскололся, но это неважно, главное, ты лежи, сейчас я чуточку отойду и займусь твоими ранами, только не волнуйся и не двигайся, тебе нельзя двигаться, но всё закончилось, чудовища больше нет, и мы живы, и с тобой всё будет в порядке, только не шевелись, и не говори ничего, нельзя тебе сейчас говорить…

Она долго ещё что-то бормотала, всё более и более бессвязно, повторяя одно и то же по многу раз. А он смотрел в её заплаканные глаза и думал, что вот теперь-то уж точно всё будет хорошо. И не только потому, что так говорит Таша, а ещё и потому, что иначе было бы просто несправедливо и боги, если у них есть хотя бы капля совести, не могут не понимать этого.

А потом он скосил глаза и увидел Дилану. Бледную, с изрядно исцарапанным лицом. Леди задумчиво смотрела на него, чуть кривя кровоточащие губы в подобие улыбки, затем покачала головой.

— Интересно, а ведь ты неплохо умеешь выживать… Консул Блайт. Нам надо будет с тобой поговорить. Обязательно. Позже.

Она говорила что-то ещё, но он снова потерял сознание и уже не видел, как уходит носом в воду искорёженный «Ураган», как торопливо спускают уцелевшие шлюпки матросы, как бережно переносят в них самого Блайта, Альту с изогнутой под немыслимым углом ногой, капитана Хая с залитым кровью лицом и других — в том числе и тех, кому уже не суждено было выбраться из тьмы забытья. Он не видел, как лёг в крутой разворот «Светозарный», как вытягивали из воды немногих уцелевших из экипажей «Шестопёра» и «Хранителя». Не видел, как скрылись под водой мачты «Урагана» и как плакал, стоя на коленях, Ублар Хай, провожая свой корабль в последний путь. Не видел, как шатающаяся от потери сил Таша заливала потоками целительной магии его многочисленные раны — и как чуть позже, когда волшебница рухнула без сознания, её сменила Дилана.

Всё это ему поведали позже. Каждый рассказчик чуточку грешил против истины, излагая развитие событий в собственном понимании, но все эти рассказы объединяла одна, но очень важная мысль.

Победа!