Пленница бандита

Пролог

ПРОЛОГ

—Ты опять в этом клоповнике зависаешь? — раздался раздраженный голос лучшего друга.

— И тебе привет, Борзый, — усмехнулся я, потягивая виски. — А у меня выходной.

— Ладно, поговорим, когда проспишься, — бросил друг отрывисто и отключился.

Нахрена только звонил, спрашивается? Еще бы отчитал для полного комплекта, праведник, бля. Бесит. Подмял под себя девчонку хорошую и лыбу давит. И когда подмять решил? Когда я, бля, на нее глаз положил, петух его, сука, в зад клюнул. Изводил Ритку, очевидного не замечая, а тут подсуетился, стоило мне в ее сторону посмотреть. Мудак, блин. Друг, конечно, но мудак.

Прилетел ко мне, морду набил, когда сбежала его ненаглядная от него, а я ухмылки сдержать не смог, так и хотелось съязвить: «Побегай теперь за ней».

Ритка девочка хорошая, а хорошим девочкам, как правило, подавай плохих мальчиков. Вот и выбрала его, ничего не поделаешь, любовь… она такая. А я вот не у дел остался.

— Да я верну, Гордей, верну, отыграюсь сейчас и верну, — послышался голос со стороны. Обернулся, осмотрел его источник, что еле на ногах стоял. Очередной придурок, наивно полагавший, что такие, как он, здесь хоть что-то могут поиметь. Да хрена с два! Эти идиоты сюда как мухи на говно слетаются, не понимают, что нагнут их здесь и на счётчик поставят, хрена они тут лысого получат. В этом заведении выигрывают только почетные гости клуба, а такие вот «новички» только бабло сливают, влезая в огромные долги. А дальше все по уже давно продуманной схеме: прессинг и отказ от имущества.  

— Очередной залетный? — кивнул в сторону мужика, который, получив деньги, со счастливой рожей плелся в «закрытое» помещение.

— Да он тут уже третью неделю тусуется, откуда бабло берет, хрен знает, но слил тут порядочно. Хочешь сыграть? — Мишаня криво усмехнулся, намекая, что можно неплохо заработать.

— Да нахрена мне.

Я в этой схеме никогда не участвовал. Бабок у меня и так достаточно, на кой хрен мне ущербных трясти и последние трусы у них отнимать? Играл только, когда залетных не было и схема не разыгрывалась.

Мужик, как и ожидалось, просрал все, что получил и уже через час выперся из игрового зала, пошатываясь из стороны в сторону.

— Смотри, ща самое интересное будет, — ухмыляется Мишаня.

Не понимал, о чем речь, пока спустя пятнадцать минут в зале не появилось то самое «интересное». Девчонка, молоденькая совсем, лет восемнадцать. Аленький цветочек, мать ее, и какого хрена приперлась сюда? Это же, мать вашу, вообще ни разу не место для таких, как она. Маленькая, худая, пальцем ткни и свалится. Омуты огромные, голубые, от которых я все глаз никак не мог отвести, пока она мялась посреди зала. То ли я, сука, пьяный, то ли она реально настолько хорошенькая. Что ж ты здесь забыла, цветочек?

— Это кто? — указал на девчонку.

— Так дочь придурка этого, стабильно его пьяное тело отсюда увозит. Говорят этого дебила уже на хату развели, глядишь, скоро и девчонку на кон поставит.

Покачал головой, глядя на то, как маленькая хрупкая девочка своего непутевого отца к двери тащит. Не повезло тебе с отцом, цветочек, и вдвойне не повезло, что мне на глаза попалась.

Глава 1

МИРОСЛАВА

—Так дела не делаются, Аркаша. Ты берешь в долг круглую сумму, а потом исчезаешь. Я же не мальчик какой, да и деньги не те, чтобы о них можно было просто забыть, — донесся из кухни незнакомый голос. 

Опять дружки отца, опять дела не задались. Каждый новый день был похож на предыдущий. К отцу чуть ли не каждый день кто-то заявлялся с требованием вернуть долг, и сегодняшний день не стал исключением.

Все началось два года назад, когда я решила пустить жизнь нашей вполне счастливой семьи под откос. Ровно тогда, когда, наплевав на всех и вся, я возомнила себя слишком взрослой, решила, что могу делать все, что пожелаю, а чрезмерная опека родителей только душила, — так я считала. 

—Я сказал, что верну, — едва ворочая языком, ответил отец.

Он хороший человек, просто он не справился с грузом свалившихся на него проблем, и теперь его окружали не те люди. 

Да, он влезал в долги, когда ситуация становилась критической, каждый раз надеясь, что вот-вот выплывет из того болота, в котором оказался, а потом…срывался в очередной раз и напивался до бессознательного состояния. Однажды совсем не рассчитал количество выпитого, я тогда вовремя пришла домой и успела вызвать скорую. Откачали. Повезло.

До уха донесся хриплый смех и меня пробрала дрожь. Вообще каждый звук теперь вызывал во мне трепет. Люди, появлявшиеся в нашем доме лишь чудом меня не замечали.

—Просадил в казино, Аркаш? — пренебрежительно выдал кто-то из "гостей".

Мой отец не игрок! Он просто сломался, из-за меня и случившегося два года назад.  Я старалась держаться, пыталась вытащить его из той ямы, в которой он погряз по моей вине. Страх за отца уже давно стал неотъемлемой частью меня. Я не могла позволить ему разрушить свою жизнь, только не он. Не после того, что случилось. Пусть он меня и не винил, он винил себя, только от этого не легче. Я была виновата, что бы там не говорил отец.

—Сказать и сделать — это разные вещи, — топот тяжелых ботинок разносился по кухне. — Мне кажется, тебе надо стимул какой интересный. Мишаня, а ну прошурши.

Тело бросило в холодный пот, сейчас я отчетливо понимала, что меня не оставят без внимания. Сегодня не оставят. Отступив к окну, начала оглядываться по сторонам. В шкаф? Смешно, меня оттуда достанут в считанные секунды. Да и смысл пытаться, наша квартира не пентхаус, а жалкая трущоба, в которую мы переехали сразу после…после всех событий. Ничто не давалось легко, но жить в месте, где каждый сантиметр напоминает о человеке, которого больше нет, невыносимо. 

Дыхание в очередной раз сбилось, стало поверхностным, тянущие боли в грудной клетке усилились. Нет, не сейчас, пожалуйста, не сейчас...

Дверь с силой распахнулась и ударилась о стенку, оставляя безобразный серый след на бежевой отделке.

Мужчина абсолютно бандитской наружности ворвался в комнату и довольно ухмыльнулся.

—А тут сюрприз, Лех.

Я попятилась и вскинула перед собой руки, будто это хоть как-то притормозит амбала, что двигался на меня горой. 

—Пожалуйста, не надо, — спазм усилился, я больше не могла контролировать свое состояние.

—Надо, еще как надо, — схватил меня за руку и потащил за собой, словно я кукла какая. Ноги заплетались как переваренная лапша. Зрение начинало плыть.

Все может закончиться быстро, Мира. А может закончиться не так уж и радужно, но главное, чтобы не тронули отца. 

—Смотри, кого я нашел, — довольно выдал, придвигая меня к середине кухни на всеобщее обозрение.

Мужчина во главе был блондином с пронзительными голубыми глазами, как чистое небо в летний день. Если бы я чувствовала себя получше, то смогла бы детальнее рассмотреть. Сейчас же цеплялась за самые яркие факты. Высокий и мощный, излучающий энергию и жизнь. Добродушный взгляд и мимика человека вселяли надежду на то, что все обойдется.

—Ог, — произнес незнакомец и начал методично рассматривать меня, не упуская и сантиметра кожи. Я ощущала его мягкие касания взглядом по всему телу. 

Интуиция шептала, что мужчина не причинит мне вред.

Выпустив из легких весь воздух, я тяжело привалилась к столу. Тело ослабело.

Отец, понурив голову, сидел пошатываясь. До него не сразу дошло, что именно произошло. Но когда он развернулся и заметил меня, судорожный крик пронзил пространство.

—Нет, не трогай ее, — заплетающийся язык с трудом смог выговорить предложения.

—Я нашел стимул, — злорадно ухмыльнулся незнакомец и хлопнул в ладоши. — Не хочешь, чтобы твою дочурку распяли мои ребята? Во все дыры отымеют и качественно отполируют.

Сердце замерло. Я не могла ошибиться, просто не могла. Мужчина не казался мне подонком. Нет. Не этот расслабленный взгляд

—Какой же это стимул, Леш. Так поступают подонки, — выдал мой родитель, сжимаясь под моим пристальным взглядом. — Доченька, прости меня.

Запах алкоголя устойчиво обосновался в кухне, заполняя собой все пространство. Ненавижу этот запах, ненавижу проклятую водку.

—Вспомнил о морали, Сиплый, — незнакомец перевел злобный взгляд на отца и сложил руки на груди. Фигура была расслаблена, но цепкий взгляд и сжатые кулаки говорили о другом. Напряжение плотно обжилось в помещении.

—У меня нет денег, Леша, и нет, где их взять, но дочь мою ты не тронешь, — отец поднялся и пошатывающейся походкой начал идти в сторону парней. Один из них тыкнул в него пальцем, отчего я заскулила, увидев, как отец оседает на пол.

—Что вы делаете, не трогайте его! — попыталась прорваться к нему, но сзади кто-то заломил мои руки. Больно.

—Полегче, Мишаня, без рукоприкладства, — строго выдал их главный и продолжил лазером изучать мое тело.

Мужчина, до этого схвативший меня, резко отпустил и отошел. Больше ничего не удерживало меня.

—Я все отдам, — шептал отец, скользнув руками по полу. —Не трогай.

Я сжала пересохшие губы и приготовилась к худшему. Тот самый Леша подошел ко мне походкой хищника, уверенного в своем превосходстве. Взгляд холодный и отчужденный, совсем не то, что было буквально мгновение назад. Я начала отходишь, понимая, что не убегу далеко. 

Глава 2

МИРОСЛАВА

— Все, Мира, мое терпение лопнуло, ты и шага больше из дома не сделаешь, — сжимая руль, отец до побелевших костяшек на пальцах в очередной раз угрожал запереть меня дома.

— Может еще на цепь посадишь? — огрызнулась, потому что достал уже со своим тотальным контролем над моей жизнью. Ненавижу. Мира то, Мира се. Ты должна учиться, должна то, должна это. Задолбали.  

— Ты мне поговори еще, надо будет — посажу, вырастили на свою голову дрянь неблагодарную, не пороли тебя в детстве, а надо было. Ничего, еще не поздно, выпорю так, что сидеть не сможешь, всю дурь из головы выбью.

— Только попробуй и больше никогда меня не увидите, ясно, я сбегу, достали вы меня, дышать не даете.

— Аркаша, Слава, прекратите оба, немедленно, — вмешалась сидящая на переднем пассажирском сиденье мать.

— Прекратить? Ты посмотри, что из нее выросло! Сбегает из дома по ночам, разодетая, как шлюха, шарится по каким – то притонам, не сегодня завтра нам в подолье принесет или букет венерических, — отец продолжал сокрушаться так, что в машине воздух звенел.

— Это не притон, а нормальный клуб, и я уже взрослая…

— Взрослая!? — еще сильнее разорался отец, с силой выкрутив руль. — Я тебе покажу взрослую, завтра в клинику поедем, и не дай Бог, Мира, не дай Бог у тебя что-нибудь найдут, я не посмотрю, что ты моя дочь…

— Да пошел ты знаешь куда? Никуда я не поеду, — от злости дернула ручку двери со всей силы, и та неожиданно открылась. Я даже понять ничего не успела. Машина резко дернулась, ее занесло на скользкой от дождя дороге…

Истошный крик матери, оглушительные сигналы машин, ослепительный свет фар и яркая вспышка острой боли…

— Мама, — я подскочила на кровати, судорожно глотая воздух. За окном была глубокая ночь, и вокруг стояла гробовая тишина. Слезы полились из глаз прежде, чем я успела сообразить, где нахожусь.

Этот кошмар преследовал меня практически каждую ночь в течение вот уже двух лет. Перед глазами так и стояла картина: мама, вся в крови, ее перекошенное от боли лицо и последнее движение губами: «Мира». После чего ее взгляд померк, и она ушла.

Зажгла стоящий на прикроватной тумбе ночник, выбралась из постели и на трясущихся ногах подошла стоящему у стены комоду с зеркалом. Передо мной предстала растрепанная с опухшими глазами брюнетка. Блеклая тень той твари, что убила родную мать.

— Ненавижу, ненавижу тебя, — прошептала своему отражению. А потом я долго сидела и пялилась в одну точку, так как ложиться спать смысла не было, потому что знала: стоит закрыть глаза, и я снова увижу ЕЕ. Окровавленную и умирающую.

В конце концов не выдержала, поднялась и вышла из комнаты, воздуха не хватало, и горло горело так, словно в него раскаленный свинец залили.

В квартире было тихо и темно. До кухни я добиралась, опираясь на стены, потому что глаза еще не привыкли к темноте, а включать в доме свет и привлекать к себе внимание совсем не хотелось.

Кухня слабо освещалась проникающим из окна светом уличных фонарей, и в полумраке я не сразу заметила темную фигуру, сидящую за столом. Только когда фигура пошевелилась, заставив меня взвизгнуть от неожиданности, я поняла, что нахожусь здесь не одна. Хозяин квартиры восседал на стуле со стаканом в руке и молча смотрел на меня.

— Чего не спишь?

— Я…попить хотела, — промямлила, но с места не сдвинулась.

Вот уже несколько дней я жила в квартире этого человека. Постепенно начала привыкать к новой обстановке и порядкам. Много от меня не требовали, вообще ничего не требовали. Мужчина даже дома практически не появлялся и не могу сказать, что сильно расстраивалась по этому поводу. На следующий день после моего переезда, привезли мои вещи, и я окончательно убедилась, что в этом доме я надолго. Во всяком случае…пока отец не вернет долг, а с его проблемами это казалось неразрешимой задачей.

— Пей, раз хотела, — я плохо видела его лицо, но была уверена, что он надо мной смеётся.

Еще бы, встала как вкопанная посреди кухни и пошевелиться боюсь. А кто бы на моем месте не боялся? Ночь вокруг, тишина и я наедине с чужим мужчиной, который при желании может сделать со мной все, что ему только заблагорассудится, и никто ему не помешает. Мысленно я прикидывала варианты, можно было, конечно, развернуться и позорно сбежать в свою комнату, но даже в мыслях это выглядело глупо.

Ничего не придумав, я опустила голову и, не глядя на Лешу, прошла в нескольких сантиметрах от него к раковине. Мужчина ничего не предпринимал, позволил мне пройти и налить себе воды. Правда стоило мне утолить жажду, я тут же оказалась в плену, прижатая к мраморной столешнице.

Он оказался рядом так быстро, так внезапно, я даже не успела понять в какой момент Леша поднялся со стула и преодолел разделявшее нас, довольно приличное, расстояние.

И вот сейчас я стояла перед ним, абсолютно беззащитная, с бешено колотящимся сердцем, ожидая самого худшего. Взгляд невольно зацепился за обнаженный торс, и я только сейчас обратила внимание на то, что на мужчине были только пижамные штаны на низкой посадке. Даже в полумраке могла рассмотреть отчетливо выступающие рельефы мышц, Леша явно следил за своим телом.

— Можно мне вернуться в комнату, пожалуйста? — прошептала, ощутив на себе теплые прикосновения, заставившие меня вздрогнуть и зажмуриться.

— Ты теперь моя собственность, Мирослава, помнишь? — зацепил кромку платья - пижамы и потянул на себя, а меня сковал ужас. Платье задралось, обнажая белье и мужчина явно не собирался останавливаться. — Теперь ты моя, девочка.
—Вы ведь знаете, что это не поможет быстрее получить деньги, — просипела в ответ, практически теряя сознание.
—А ты не думала, что я беспокоюсь не только о деньгах, малыш? Не думала, что меня волнует совсем другое? — утробно прошептал мужчина, продолжая прижимать меня к своему горячему телу, тепло которого чувствовалось даже через ткань платья, и кое-что еще чувствовалось… — более интересное.
—Что же вас волнует? — сдавленно прошептала.
—Ты, — проговорил у самого уха, прикусив мочку и опаляя кожу горячим дыханием. Руки мужчины сжались на моих бедрах, вжимая меня в разгоряченный торс.
—Не надо, вы ведь обещали...обещали, что не тронете, — прошептала, задыхаясь от страха. Он ведь обещал отцу, что меня не тронут. Обещал.
—Ты все равно будешь моей, малыш, к чему эти сложности? — его губы спустились ниже, к шее, прокладывая дорожку из влажных поцелуев.

Глава 3

Я точно стала неврастеничкой, потому что теперь дергалась на каждый маломальский звук в доме. Меня пугало такое настроение его владельца. Слишком быстрый разбег от милого парня до властного мужика, готового перекинуть меня на кухонный стол и отыметь во все дыры. Может я себя и накручиваю, принудительно доводя до такого состояния, но в его взгляде читался голод. Я понимала это и встречала уже раньше, в своей прошлой жизни, когда умела радоваться примитивным вещам и в клубах проводила больше времени, чем где бы то ни было еще.

Вся жизнь сосредоточилась у меня тогда в сфере развлечений, выпивки и парней. Концерты сменялись бесконечной чередой, алкоголь лился рекой, порой я не понимала, ни где я, ни с кем я. Что тоже не добавляет плюсов моей личности, скорее обрубает всякое желание меня понять. Тем более пожалеть. На последнее я не надеюсь и не прошу. Для себя все давно решила, приняла и живу дальше с грузом, давящим на шею, мешающим получить желанный кислород.

Не горжусь, конечно, своим поведением. Если бы в этой жизни можно было что-то поменять, я бы без вопросов вернулась назад, и начала все сначала. Правильно. Училась бы прилежно, старалась бы не огорчать родных, обязательно говорила бы им, как сильно люблю и ценю. И уж точно не срывалась бы с байкерами на ночные вылазки, не оставалась бы на ночь у парня, который по итогу оказался не очень достойным человеком: через неделю после всей ситуации бросил меня, не сказав и слова в поддержку. Знали ведь все, но кто пришел помочь? Никто. Твои друзья, Мира, те, кого ты считала всем.

Они оказались пустым звуком. А ты, разрываясь от боли на миллион частей, была вынуждена проживать все самостоятельно, научилась дышать по-новому, когда грудную клетку сдавливает от адской боли, когда кажется, что кости ломаются одна за одной.

Ступала вперед по битому стеклу, истекая кровью. Но наперекор всему шла дальше. Уже сама.

Меня привез в университет охранник такой же бандитской наружности, как и все в окружении Леши. Испытывала ли я страх? Да, он плескался на самом дне моей сущности, потому что по факту я уже могла не бояться ничего. Ничего хуже, чем уже есть, точно не случится.

Я шла по знакомой тропинке к университету и вдыхала морозный воздух, просачивающийся в легкие мелкими острыми колючками. Губы моментально обветрились после нескольких выходов на улицу, и теперь напоминали наждачку, но я все равно облизывала их. Глупая привычка с детства.

—Мирусь, — послышалось со спины. Вздрогнула. Рикошетом в грудь, правда.

Нет, это пройденный этап. Просто игнорируй. Не глядя в сторону на до боли знакомого мне человека, я продолжила путь, ступая по сугробам в высоких ботинках. Хруст послышался за спиной.

—Мира, давай поговорим, — уверенный баритон звучал в спину.

Я ускорилась, не желая сталкиваться с реальностью больше, чем есть. Мне казалось, что стоит увидеть, и боль снова затопит меня. Он живое олицетворение моих скверных поступков. Так нельзя. Нельзя.

—Да стой же ты в конце концов! — схватил за руку и словно в прорубь меня окунул. Тело моментально покрылось тонкой коркой льда. Сердце пропустило удар, нет, не сейчас. Только не сейчас, пожалуйста!

—Оставь меня в покое, Дима, — в конец расхрабрившись, наконец-то взглянула на парня. Он все такой же. Ничего не поменялось, кроме меня, стоящей перед ним в образе совсем другого человека. Прозревшего. Такой же игривый взгляд, сейчас подернутый дымкой печали. Что так? Новая девушка оказалась не так хороша, как ты думал?

Это было слишком для меня. Воздуха резко перестало хватать.

—Я скучал, Мира, — сжав челюсть, Дима осматривал мое лицо, словно пытаясь найти отголоски схожих чувств. Но их нет. Нет никаких “скучала”. Сейчас есть только боль, буквально, физическая.

—Ага, очень заметно, — я вырвала руку из захвата, продолжила идти в сторону университета. Чуть медленнее, стараясь не нагружать организм. Дыши, Мира. Не хватало еще грохнуться в обморок перед честным народом.

Мне быстро доложили о его новой пассии, парень сориентировался куда быстрее меня. Через неделю уже зажигал, напрочь забывая о моем существовании.

—Ты сама меня оттолкнула, — опять упрек. Как часто я их слышала, ой как часто. Очень удобно спихивать свои промахи на других. Я всего-то какое-то время не выходила на связь, не могла просто говорить без истерики. Нормальные люди обычно приезжают в такие моменты, чтобы поддержать. Никак не звонят, а затем, не получив должного ответа, не пропадают с радаров.

—Отлично, разойдемся и сейчас в разные стороны как ни в чем не бывало, — перекинув волосы за спину, натянула шапку так, чтобы прикрыть уши. Морозный ветер продувал до основания. Ненавижу холод. Ненавижу.

—Я забылся тебе на зло, как ты не понимаешь, — снова перехватил мою руку и дернул на себя. Я грубо впечаталась в его грудь, натыкаясь на стальной замочек змейки. Легкая саднящая боль разлилась по подбородку.

Приложив руку в перчатке к царапине, процедила:

—Забывайся дальше так, чтобы я не слышала о тебе. Оставь. Меня. В. Покое.

Увидев, что он сделал, Дима, конечно, опешил.

—Мир, прости, я случайно...давай просто давай начнем сначала. Я все понял, я так сожалею...о твоей маме. Мне так жаль.

Вот она, боль, опоясывающая все тело. Сдавливающая грудную клетку. Я ведь в тот вечер ради него сорвалась в клуб, и ради бестолковой вечеринки, на которую Дима меня изощренно выманил со словами “а слабо несмотря на запрет приехать”, меня на слабо пробрать не так легко, я и приехала, смачно заявив о себе кричаще-розовым платьем-резинкой, больше открывающим, чем скрывающим наготу. Яркий макияж, развязное поведение...да, все это я, Мирослава, сейчас больше напоминающая блеклую тень той девушки из прошлого.

Не ищу себе оправдания...просто ненавижу еще больше. Хотя казалось, куда уж больше?

—Заткнись и исчезни из моей жизни, я не хочу ни видеть, ни слышать тебя, — низко прошептала, глядя в глаза. Развернулась и гордо прошествовала ко входу, пока мне в спину летели вопросы. Один за другим.

Глава 4

МИРОСЛАВА

После окончания пар меня снова ждал тот же неразговорчивый водитель в несуразной одежде. Запомнится мне он точно исключительно этим. В воздухе витало какое-то отвратное чувство безысходности. Лицо у человека за рулем нечитаемо, но я была абсолютно уверена, что его «хозяин» в курсе всего, что успело произойти в университете. Резко дернула ремень безопасности на себя и с силой защелкнула похолодевшими пальцами.

—Мне нужно заехать в одно место, — грозно выдала, на самом деле сжимая пальцами ткань пальто.

Ответа не последовало. Великолепно.

—Мне нужно в торговый центр, в книжный, купить учебники.

Секунды сливались воедино, а ответ так и не поступил. Амбал даже бровью не повел. Что за?

—Я с кем разговариваю?! — голос срывался на крик, хотя больше напоминал писк котенка перед волком.

—Особых распоряжений не поступало. Все решайте с боссом, — хрипло выдал и увеличил громкость льющейся из динамиков музыки.

Я в тюрьме. Сжав переносицу, начала прикидывать варианты. Мне ведь и правда надо было в магазин, а судя по тому, как далеко живет БОСС, то мотаться туда-сюда идея так себе.

—Дайте мне телефон…позвонить Алексею.

—Распоряжений не поступало, — таким образом я поняла, что разговор закончен. Прекрасно.

Злость внутри закипала под сильным огнем, я словно и правда слилась воедино с чистой ненавистью ко всему миру. Так обидно стало, просто до слез. Сцепив зубы, запретила себе плакать. Все-таки не дам слабину, не покажу, что меня эта ситуация трогает. 

Машина двигалась непозволительно медленно, словно он назло растягивал время. Взгляд то и дело падал на циферблат часов. Я не успею уже никуда, если мы продолжим двигаться со скоростью улитки в коме.

Ожидаемо путь в мой новый «дом» занял больше двух часов, так что взвинченная настолько, насколько это вообще возможно, я вылетела из машины, громко хлопнув дверью. В своей прошлой жизни мне может быть и сказали бы, что я так холодильник буду закрывать, но здесь удостоили равнодушным взглядом.

Я молча зашла в квартиру. Мне казалось, что весь видок говорил о том, что я не в духе, но, встретив Лешу, поняла, что не в духе была не я одна. Стянув пальто, быстро разулась. Выпрямилась и ждала своей участи.

—Сюда иди, — припечатал грозно, руки в боки, перед ним на столе стоял откупоренный коньяк. Верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, волосы взлохмачены. Плавающий взор скользил по моей фигуре, а затем резко остановился на глазах. Обжег.

Общая картина смутно напоминала мне кое-что. Слюна противно встала в горле. Я смотрела на рассвирепевшего Лешу и понять не могла, за что он так обозлился. Страх противными щупальцами прошелся по позвоночнику. Сковал тело.

—Мирослава, подойти сюда, — рыкнул.

Не чувствуя ног, начала медленно маленькими шажками двигаться к мужчине. Каждый шаг отдавался спазмом в сердце. Только не сейчас, пожалуйста, ну почему именно сейчас. Язык прилип к небу, я продолжала смотреть в голубые омуты и идти резко, дергано. Сердце сжималось, давило с новой силой.

—Что за хмырь сегодня тебя лапал? — мужчина напрягся, считывая мельчайшие эмоции на моем лице. —Никаких контактов с прошлой жизнью, Мира. Никаких, — дернулся в мою сторону, на что я моментально закрыла глаза, вдыхая спасительный кислород. Грудная клетка сжалась.

—Никто меня не лапал.

Просто пусть это закончится, пожалуйста. Переведя мутный взгляд на Лешу, столкнулась с его гордым профилем.

—Еще раз мне доложат о чем-то подобном, каждый последующий кадр отправится в травму. Думай о последствиях, девочка.

—Я в тюрьме, это уже поняла, но даже заключенным положены прогулки! — из последних сил выдала, вкладывая в голос остатки уплывающей уверенности. Она метко перебивалась страхом. — И общение с сокамерниками!

—У меня прекрасный сад на террасе. Вид на парк, да и в самом парке у дома гулять не перегулять, — мужчина развернулся как раз в тот момент, когда я зажмурилась от нового спазма в области сердца. В этот раз пронзило настолько ярко, что лопатки свело судорогой. — А что до общения, я к твоим услугам, — боковым зрением ухватила открытую улыбку без тени сарказма.

Как же нехорошо. Отвратительно.

—Эй, ты чего! — горячие ладони легли на плечи.

—Ничего, — попыталась придать лицу безмятежность.

—От ничего люди не становятся бледнее стены! — крикнул, перехватывая меня двумя руками. Резко дернул за талию и усадил на стол. Уместился между ног и приподнял лицо двумя пальцами за подбородок. —Дыши давай. Витя, воды неси сюда.

Зрение плыло, мне было сложно открыть рот, чтобы что-то вразумительное выдать. Только после обильного потока холодной воды на лицо, сознание прекратило выкручивать мою реальность.  

—Звони доку, немедленно.

Вереница возможных событий больно вонзилась в мозг. Нет, никаких врачей.

—Не надо врачей, мне уже хорошо, — я и правда приходила в норму.

—Нет уж, пусть проверят, — взгляд метался от меня к телефону и обратно. Леша выглядел растерянным.

Идея пришла быстро. Все достаточно просто, но списывать на это долго не выйдет.

—Месячные у меня, понятно? Я просила заехать в торговый центр для того, чтобы прикупить все…необходимое, и в книжный мне надо. Но я же заключенная, ведь так? — с трудом спустилась на пол, сталкиваясь головой с твердой грудью Леши. В нос моментально ударил приятный запах. Ненавязчивый. Он пах свежестью.

Не нужно было смотреть на мужчину, чтобы понять всю степень смущения. Да и Витя, судя по всему, отхватит позже.

—Не мог согласовать? — кинул ему, пока я неуверенной походкой пошла за сумкой. Иди уверенно, Мира. Как будто ничего не беспокоит. От месячных ведь никто не умирал?

—Босс, вы были заняты, сами просили только по срочным делам беспокоить.

—Идиот.

Как только мое слабое тело дошло до комнаты, я прямо в одежде плюхнулась на кровать. Вселенская слабость снова укутала меня в своих объятиях. Я стянула через голову шерстяной свитер с закрытыми глазами, мечтая раствориться. Как только голова коснулась мягкой подушки, все мысли выветрились. Все чаще стала испытывать такую сонливость, как будто до этого пробежала марафон. А на деле пару шагов. Ситуация ощутимо обострялась.

Глава 5

МИРОСЛАВА

— Мира, — Леша вошел в комнату, как всегда, даже без намека на стук.

Его совершенно не волновало, что я могу быть не одета, например. Сначала меня это раздражало до ужаса, а потом я начала привыкать. Нет. Даже не так. Я просто перестала заострять на этом свое внимание. Рано или поздно он все равно сделает то, для чего меня забрал.

Я чувствовала на себе его прожигающий внутренности взгляд каждый раз, когда он был дома, видела в его глазах неприкрытое желание. Мне не казалось, точно не казалось. И меня он не отпустит просто так, — это я тоже знала. Отец вряд ли расплатится по долгам, скорее всего он продолжает пить, в очередной раз пряча проблемы на дне бутылки. А я не могу его судить, потому что это моя вина.

Мой сильный папа сломался в тот день, когда не стало мамы. Он любил ее больше жизни и, не будь меня, скорее всего не стал бы жить дальше. Но у него на руках осталась непутевая дочь, оставить он ее не мог, но и справляться с тяготами жизни ему стало не под силу. Я пыталась вытащить его из этого болота, предлагала пройти лечение, закодироваться в конце концов, а он каждый раз слезно клялся, что бросит. Держался потом пару дней и снова срывался.

Так мы и потеряли все, что у нас было. Сначала отец продал принадлежащие нам квартиры в центре, потом дом, но даже это не спасло его бизнес, и он связался не с теми людьми. А дальше пошло, поехало: бесконечные долги, какие-то люди в доме. Леша был не первым вымогателем долга, но мне всегда как-то удавалось избегать встречи с «коллекторами». В Этот раз не удалось.

— Ты меня слушаешь? — мужчина напомнил о себе.

— Да, простите.

— Хватит уже мне выкать, — рявкнул так, что я от неожиданности дернулась, а потом сжалась, словно это хоть как-то поможет.

— Прости, — исправилась, не решаясь смотреть на мужчину.

— Собирайся.

— Куда?

— Поедем поужинаем.

— Но я не хочу, — произнесла прежде, чем сообразила, чем это может обернуться.

— Я хочу, — гаркнул на меня и вышел из комнаты, шарахнув дверью.

Псих. У меня иногда складывалось впечатление, что у него раздвоение личности. Понимала, что спорить и упираться глупо. Я вообще много чего понимала и не провоцировала его лишний раз, чтобы не дай бог не разбудить дремлющего внутри зверя, которого я порой видела в потемневшем взгляде мужчины, в его движениях, слышала в голосе.

Собралась я быстро, чтобы лишний раз не злить мужчину, который и так был не в духе. Натянула на себя шерстяное платье — единственная вещь, которая более-менее подходила для похода в ресторан. Простенькое, купленное на распродаже в одном из самых бюджетных магазинов, который я только могла себе позволить. Нет, я не стыдилась своего внешнего вида. Мне вообще было фиолетово, кто и что думал. После смерти мамы все вокруг потеряло значение. Все краски из жизни пропали, осталась лишь беспробудная серость и тяжелый груз вины, который, словно могильная плита, давил на грудную клетку, препятствуя каждому вдоху.

— Хммм, — мужчина как-то неоднозначно хмыкнул, когда я появилась перед ним в гостиной. Осмотрел меня с ног до головы и покачал головой. Ох. Ну, конечно. Куда мне до него. Он, на мое удивление, тоже успел переодеться и теперь стоял весь такой идеальный, в чёрных брюках с выглаженными стрелками и такой же идеально выглаженной рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами. Руки опущены в карманы и взгляд сканирующий. Не по себе стало. Может передумает меня в люди выводить. Стыдно станет. А мне же лучше, отсижусь в комнате, есть я все равно не хотела.

— Пойдем, — он кивнул на выход, и все мои надежды в очередной раз рухнули. Потому что его, судя по всему, вот вообще не смущал мой внешний вид. Совсем. Нет, я выглядела неплохо, но явно не для тех мест, где он привык проводить время.

Ехали мы молча, тишину нарушала лишь тихая музыка, доносящаяся из динамиков. На город уже опустилась темнота, и улицы освещали ночные фонари. Когда-то я любила прогулки по ночному городу, любила поездки на машине с превышением скорости вместе с Димкой. Я много чего любила. При мысли о бывшем сердце неприятно сжалось. Все-таки не прошла наша встреча бесследно.

Появился спустя два года и думал, что я что? Прыгну к нему в объятия? Прошлая я, возможно, и прыгнула бы. Тогда мне казалось, что вся жизнь состоит из одних лишь тусовок и развлечений. Я не знала границ, не чувствовала уколов совести за то, что заставляла родителей переживать и нервничать. Мне было все равно. Жила ради себя, ссорясь с отцом и срываясь на матери.

Димка для меня вообще кумиром был. Красивый высокий брюнет с серыми глазами и улыбкой, от которой все девки чуть ли не сознание теряли, бархатный голос, от которого коленки подрагивали, он был душой компании, а я, как идиотка, гордилась тем, что он мой. А он никогда не был моим. Был со мной, пока было весело и тут же бросил, стоило мне уйти в депрессию после смерти мамы. Я тогда всех «друзей» потеряла. Да и были ли они у меня, эти друзья?

Как-то в воспоминаниях о прошлом пролетел путь к ресторану, в который привез меня Леша. В освещенном фонарями пространстве было сложно понять, где мы находились, но мне почему-то казалось, что за чертой города. Слишком тихо и пустынно. Лишь небольшой ресторанчик.

Внутри он был оформлен в виде охотничьего домика с присущим тому антуражем. На стенах висела соответствующая атрибутика: разного рода ружья, какие-то странные приспособления, даже шкуры животных были. Но мое внимание привлекла огромная медвежья голова, при виде которой по спине пробежался холодок.

— Она не настоящая, муляж, — заметив мой ступор, объяснил Леша, и я отчего-то выдохнула с облегчением. После мужчина осторожно обнял меня за талию и подтолкнул вперед, намекая, чтобы не стояла столбом посреди зала, обращая на себя внимание многочисленных гостей. В ресторане практически не было свободных мест, но в нем мы не задержались, Леша повел меня в самую глубь, туда, где находились отдельные помещения.

Глава 6

Меня разбудил громкий смех, донесшийся откуда-то издалека. Размокнув веки и оглядевшись вокруг, поняла, что нахожусь в чужой спальне, одна. Воспоминания о событиях вчерашнего вечера нахлынули ударной волной, заставляя окончательно проснуться. И только сейчас я поняла, насколько близко вчера была от края, ходила по тонкому лезвию бритвы. Чудо, что мужчина остановился, чудо, что я осталась цела и невредима. А потом еще и уснула с ним в одной постели. Ужас ледяным потоком хлынул по венам, сердце задребезжало, сбиваясь с нормального ритма.

«Тук, тук, тук» — отдавалось в ушах. Снова сперло дыхание, и от паники затряслись руки. Каждый удар грозился стать последним. Не этого ли ты ждала, Мира? Ждала так долго, отказавшись от лечения, напрочь отметая любые наставления врачей, которые в общем-то хотели помочь. Но они ведь не знали всей правды, не знали, что я натворила. Это расплата, и я давно ее приняла.

Заставить меня врачи не могли, а отец уже давно потерял связь с реальностью. Мне все это было не нужно, я заслужила свой недуг и теперь просто ждала, когда придет мое время. 

Очередной всплеск шума и тоненький детский голосок вырвали меня из размышлений, вернув в реальность. Совсем забыла о несчастном малыше, оказавшемся в чужом доме. Один, брошенный собственной матерью. Или не брошенный? Леша ведь угрожал забрать у нее сына, да и выставил он ее скорее всего силой. Покачав головой, поднялась с постели, нужно было привести себя в порядок. В свою комнату я прошла незамеченной, наскоро приняв душ и облачившись в первые попавшиеся штаны и футболку, пошагала в кухню, из которой доносились голоса: звонкий детский и низкий, отчасти хриплый, мужской.

— Слава, — не успела я войти в кухню, как Артем бросился ко мне, чуть не слетев со стула. Я даже дернулась в его сторону, вряд ли бы успела, конечно. Малыш несся ко мне со всех ног и от его улыбки и формы моего имени в грудной клетке разлилось странное тепло.

— Ну привет, — улыбнулась малышу, когда тот подбежал и обнял меня за бедра. Голубые глазки смотрели на меня снизу вверх, вызывая непонятный трепет в душе. Погладила сорванца по голове, взъерошив густую копну пшеничного оттенка волос. — Выспался?

— Ага.

Малыш занял все мое внимание, и я как-то совсем забыла о присутствии его отца, пока не услышала многозначительное «хмм». Вздрогнула от неожиданности и подняла взгляд на стоявшего возле плиты мужчину с лопаточкой в руке. Отчего-то вид большого грозного мужчины с маленькой лопаточкой у плиты вызвал на моих губах улыбку. Даже представить себе не могла Лешу, готовящего завтрак.

— А у нас тут блинчики, — снова привлек мое внимание малыш, и только после его слов я действительно уловила чудесный аромат жарившихся на плите блинов. И кто бы мог подумать, что мужчина, чуть не изнасиловавший меня вчера, сегодня будет стоять у плиты и готовить блины. И, судя по стоящей рядом стопке, готовил весьма удачно.

— У вас? — улыбнулась малышу.

—  У нас, — ответил за него Леша. — Так и будешь стоять или сядешь за стол?

— Будем завтракать? — проигнорировав слова мужчины, взяла за руку Артема, и повела к столу.

К моему удивлению малыш совсем не выглядел расстроенным и в очередной раз мне захотелось придушить его мать. Это что за дрянью нужно быть, чтобы ребенок даже не заметил твоего исчезновения и так быстро привязался к чужому человеку? Посадила Артема на его место, сама села рядом. Через минуту на столе появилась тарелка со стопкой весьма аппетитно выглядевших блинов, а следом за ней сметана и графин с апельсиновым соком.

— Чего смотришь, ешь давай, — не поняла, как загляделась на севшего напротив Лешу. Сегодня он выглядел иначе, как-то по-домашнему, что ли. Всегда уложенные светлые волосы сейчас торчали в разные стороны, вместо привычных рубашек и классических брюк на нем была тонкая белая футболка и широкие домашние треники. На смену вечно напряженному, хмурому выражению лица пришла какая-то незнакомая расслабленность.

— А после завтрака мы поедем кататься на лошадках, — выдал Артем, пока я молча поглощала вкуснейший завтрак. Нужно было признать, готовить Леша умел.

— Здорово, — улыбнулась, — хорошо проведете время.

— Проведем, — вмешался Леша.

— Что, прости?

— Здорово проведем время, ты тоже поедешь, Мира.

— Но…— хотела возразить, только крыть было нечем. Суббота — выходной день. В университет мне не нужно, а значит и веских причин для того, чтобы не ехать, у меня не было.

— Доедайте и будем собираться, — Леша закинул в рот последний кусочек и, бросив на меня испепеляющий взгляд, поднялся из-за стола и вышел из кухни.

Уже через полтора часа мы находились в каком-то закрытом загородном конном клубе. Полжизни я боялась лошадей. В детстве умудрилась свалиться с пони, и страх присутствовал по сей день. Потому я всем богам молилась, чтобы Леше не пришло в голову сажать меня на лошадь, я точно сознание потеряю. Держа за руку Артема, который с неприкрытым восторгом разглядывал породистых жеребцов, я наблюдала за Лешей, который о чем-то говорил с хозяином клуба. По манере их общения, стало ясно, что знакомы они давно, и Леша здесь бывал не один раз. Закончив разговор, мужчина вернулся к нам.

— Ну что, идем кататься? — подмигнул Артему, а тот разве что не завизжал от радости.

И не было, наверное, в мире ребенка счастливее, когда его посадили на маленького белого пони. Я молча наблюдала, как один из инструкторов уводит пони с сидящим верхом Артемом, а потом вдруг опомнившись, сделала шаг в их сторону. Какой-то иррациональный страх поселился в душе и отчего-то захотелось рвануть к ним и снять малыша с его нового друга. В последний момент меня перехватила чье-то крепкая рука.

— Ты чего? — Леша потянул меня на себя и прижал к своему телу.

— Он…а если он упадет? — попыталась вырваться.

— Здесь очень внимательные работники, успокойся, никто не упадет.

Он говорил так спокойно, так уверенно, что я поверила и тут же расслабилась. Да. Леша не похож на беспечного человека, хотя мои родители тоже беспечными не были.

Глава 7

Еще один день в университете заканчивался из рук вон плохо, я не могла сконцентрироваться, собраться и все время отвлекалась. Ситуацию усложнял бывший, который сегодня буквально не давал мне прохода. Ну почему некоторые люди не могут понять одной простой истины — не нужно ломиться и вышибать закрытую дверь. Я пережила эту боль, я пошла дальше. И ты, мать твою, иди дальше, но нет, надо же и так и эдак зацепить меня.

—Мир, ну посмотри, как пацан убивается, — очень уж нежно выдала Саша, моя однокурсница. Мы не то чтобы близко общались, но так уж вышло, что на парах сидели вместе с самого начала. Общение выходило сдержанным и по делу обычно.

—Мне плевать, — захлопнув учебник, на выдохе произнесла.

—Может у вас есть шанс все наладить…

Девушка улыбнулась мне, а я вот понять не могла никак, как можно наладить то, что сгорело дотла. Строить новое на развалинах не в моих правилах.

—Саш, давай мы не будем обсуждать мои отношения и начнем обсуждать общий проект, который надо было бы сдать к концу недели. Уж куда более интересная вещь.

—Извини, если задела, я ваших подробностей не знаю, но, если бы мне так не давали прохода, я бы точно сдалась.

Это стало последней каплей. Она бы сдалась? В груди начал разгораться жар, противный и испепеляющий остатки нервной системы.

—То есть ты простила бы человека, который после смерти твоей матери ни разу не появился, не поддержал, не позвонил, зато очень быстро нашел замену? Да что с вами не так?!

Схватив свои вещи, опрометью понеслась в коридор. Не было сил и желания что-то кому-то пояснять, было ощущение, что у всех вокруг в голове вместо мозгов кисель. То есть можно просто так наступить себе на горло и вышвырнуть из памяти предательство? Я считала и считаю это именно таковым. Пусть хоть кто-то попытается доказать мне обратное.

Вперялась пустым взглядом в широкое окно, взгляд сам собой упал на тонированную машину. Моя вездесущая охрана. Один в машине, второй у входа. Почему-то теперь его величество АЛЕКСЕЙ, МАТЬ ЕГО ДЕРИ, ВЕЛИКИЙ решил, что одного цербера мне мало, надо еще подключить. Сделал он это без моего ведома, просто утром я уехала с двумя вышибалами вместо одного. Великолепная история.

Я больше не пыталась заговорить об отце, потому что на провал эта идея точно обречена. С такой неуемной злобой на меня Леша еще не смотрел. А между тем…интуиция подсказывала, что мне нужно увидеться с папой.

 Волнение прорывалось. Я понимала, конечно, что ничем ему сейчас не помогу, но хотя бы увидеть и удостовериться, что он в безопасности, что здоров. Это же обычные вещи, неужели так сложно понять причину, по которой я хочу увидеть отца?!

—Мир, я просто хочу исправить все, — раздалось над ухом. Опять он. Когда-нибудь это ведь кончится?

А хотя…идея пришла в голову молниеносно. Я бы даже сказала, сразила наповал своей очевидностью.

—Дим, хочешь исправить? — скептически изогнула бровь. —Тогда помоги мне.

Глаза парня напротив загорелись иначе. Я понимала, что поступаю гадко, подло и низко, но и он тоже поступил не лучше. Нельзя давать пустых надежд, но…

—Как?

—Раздевайся, — кивнула на его объемный батник, под которым наверняка ничего не было.

Он ухмыльнулся, но стянул с себя вещицу. Майка под батником. Великолепно. Лишних вопросов не задавал, что было мне на руку.

Через несколько мгновений я натянула необъятный мужской батник на свою хлипкую фигурку. Завязала спутавшиеся волосы в гульку, накинула капюшон, а сумку просунула под вещицу. Все равно там поместилась бы еще одна я. Буду придерживать рукой через выемку кармана.

Дима накинул на себя куртку, а мою скрутил и засунул в рюкзак. Мы удачно махнулись вещицами, теперь меня точно не узнают.

—Мне надо пройти так, чтобы я осталась незамеченной, — ответила на немой вопрос, все равно ведь донимать будет.

—Ясно, но ты могла бы сделать это раньше, я бы мог спрятать…

—Дима, ты меня не слышишь, — сцепила зубы и потопала к запасному выходу. Через парадный точно не выйду, потому что камеры там, позднее они сложат два и два, а вот у черного входа камер не было. Не хватило «финансирования», хвала коррупции в нашей стране! —Мне надо сейчас, чтобы ты помог.

Мы удачно вышли незамеченными, после чего я спешно отделалась от Димы, заверяя всеми правдами и неправдами, что нет никакой нужды идти со мной. Напоследок он отдал мне куртку, но недовольно буркнул:

—Мне не нравится все это.

Но, так как время для побега я выбрала крайне неудачное, то зацепить все пробки мне все-таки удалось. К моменту, когда я прибыла к дому, часы показывали четыре часа дня, а значит, мою пропажу наверняка уже могли бы заметить.

Я ведь тоже не дура, понимала все очень ясно, так что первым делом решила оглянуться. Не попадаясь особо никлому на глаза. Пустой двор, машин ноль, странных личностей тоже.

Неужели везение? Я и везение?

От нетерпения и волнения руки покрылись липким потом. Пошатываясь, я поднялась на свой этаж, встречая по пути соседа под градусом. Он часто напивался вместе с моим отцом. Порой так часто, что мне казалось, будто бы он живет с нами.

Сердцебиение нарастало и отдавало где-то в горле, противный ком не проходил, я все выше и выше поднималась.

Коснулась ручки двери, и ничто, абсолютно ничто не прокричало внутри не делать этого. Войдя внутрь, я осознала всю глубину той пропасти, в которую падаю.

Ужас застыл в легких, сдавливая и не давая мне вдохнуть.

—Ну как оно, Мира, нарушать мои запреты? — Леша стоял в середине комнаты, взирая на меня самым темным взглядом из всех, что имел в запасе. Отец понурил голову, развалился рядом на раздолбанном стуле. Весь избитый. В комнате витал запах нетерпения и крови. Металлический привкус противно ощущался на языке.

Я прикусила губу, запрещая себе плакать, но противные слезы собирались в уголках глаз.

—Я задал вопрос и хочу получить ответ, — выдал громче, после чего в комнату вошли мои охранники и стали по обе стороны от меня.

Глава 8

МИРОСЛАВА

К моему облегчению, в этот вечер Леша меня больше не трогал. Пусть я и дергалась от каждого шороха, но в конечном итоге усталость все же взяла свое, и я провалилась в сон. Удивительно, но вот уже несколько дней мне не снились кошмары. Совсем. Вообще ничего не снилось, пустота.

Утром проснулась от громкого детского смеха. Разлепив веки, и еще не совсем понимая, что происходит, потерла глаза и повернула голову к стоящим на прикроватной тумбе электронным часам, на которых огромные, ярко-зеленого оттенка цифры, показывали без пяти шесть утра. За пределами комнаты снова раздались голоса и громкий детский смех. Время было совершенно раннее, на дворе еще даже не рассвело, но, очевидно, количество обитателей квартиры пополнилось на одного. Несомненно, раскатистый, звонкий смех принадлежал Артему и мне отчего-то захотелось улыбнуться, а после стало не по себе, я ведь даже не вспоминала о нем, погруженная в собственные обиды. Где он был, пока его родитель находился непонятно где, а я жалела себя, проклиная все на свете?

Выбравшись из-под теплого одеяла, я вышла из комнаты и на цыпочках пошла на звук. Картина, открывшаяся перед глазами, умиляла и ломала выстроенные мною стены. Леша лежал на диване и дурачился с сидящем на нем Артемкой. Малыш только и делал, что заливисто смеялся и пытался выбраться из загребущих рук отца, как я прошлым вечером. Только в отличии от меня, Артем был рад компании отца.

 А я только в очередной раз поразилась, насколько разным может быть этот мужчина. В одно мгновенье он мог напугать до чертиков, а уже через секунду превращался из дикого зверя, в ласкового котенка. Эти перемены пугали и в то же время вызывали внутри какой-то странный, необъяснимый трепет. И это было нелогично. Совершенно. Порой мне казалось, что в Леше уживались две противоположные личности. Одна из них была мягкой и заботливой, а вторая дикой и непредсказуемой. И нельзя было предугадать, какая из них возьмет верх в данный конкретный момент.

— Так и будешь там стоять? — не сразу поняла, что обращение это было ко мне. И как он заметил, ведь полностью был вовлечен в «борьбу» с Артемом, а я стояла у двери, под таким углом, что ну никак Леша меня увидеть не мог, лежа в своем положении.

— Не хотела вам мешать, — начала оправдываться и вышла из своего несостоявшегося укрытия. Эх, Мира, не выйдет из тебя разведчик.

— Слава, — вдруг завизжал малыш и, выскользнув из рук отца, спрыгнул на пол и побежал ко мне. Столько радости было во взгляде этого мальчугана. Я опустилась на корточки и, как только малыш подбежал ко мне, обняла его крепко. И отчего-то так хорошо на душе стало, так спокойно. Я прижимала к себе мальчишку, вдыхала его аромат и таяла от того, как он обнимал меня в ответ своими маленькими ручками. Так искренне и открыто, как могут только дети.

— Ты когда приехал?

— Недавно, — ответил малыш, заставив меня улыбнуться.

— Доброе утро, — усмехнулся Леша, усевшись на диване.

— Доброе, — ответила, выпуская из объятий Артема.  

— Как спалось? — спросил так, словно не было этих нескольких дней, не было избитого отца, не было угроз. Будто мы старые друзья и все у нас хорошо. Честное слово, у этого человека раздвоение личности.

— Нормально, — пожала плечами, вспоминая, как первые минуты вздрагивала от каждого шороха, опасаясь, что Леша передумает и в любой момент ворвется в мою комнату, как он зажимал меня у стены, как целовал, подавляя сопротивление. Дикий, необузданный зверь, что периодически превращался в человека и казался нормальным, до нового срыва. С ним постоянно, как на пороховой бочке, никогда не знаешь, в какой момент рванет. Вчера он сказал, что не трогал моего отца, и я хотела ему верить, правда хотела. Но его бешенный взгляд, угрозы ставили под сомнение его слова.

— Чем планируешь заняться?

— Хотела бы вернуться к нормальному обучению в университете, раз уж ты вернулся, — вырвалось само по себе, и я непроизвольно зажмурилась, ожидая очередной вспышки гнева. Но ее не последовало.

— Только, если пообещаешь, что не выкинешь очередной финт с ушами, — я поверить не могла, что он просто так согласился. Раз и все. Даже рот раскрыла в удивлении.

— Не выкину, — прошептала тихо, но Леша меня услышал. Улыбнулся, покачал головой, он снова казался абсолютно нормальным и уравновешенным.

— Приготовишь завтрак? — спросил неожиданно, я даже опешила. Но вовремя собралась и кивнула.

Завтракали мы в полной тишине. Артемка за столом клевал носом, оно и неудивительно, подняли в такую рань и привезли к отцу. Он, конечно, рад был, но усталость брала свое. О том, где Артем провел эту неделю, я предусмотрительно не спрашивала. Мало ли снова нарвусь на гнев его отца. У него разгон от милого Чеширского кота, до отбитого на всю голову бандита меньше секунды.

Сейчас он был спокоен и выглядел довольным, и мне как-то совсем не хотелось будить в нем зверя. Конечно, до жути хотелось справиться об отце, но я боялась лишний раз заводить разговор. Леша тоже не спешил начинать говорить. После завтрака Артемка совсем расклеился, и я уложила его спать, снова в своей спальне. Леша только наблюдал за нами со стороны. Так и молчали.

В университет меня отвез охранник, все тот же, что и раньше. Сегодня он был один, что, конечно, меня удивило. После того, что я натворила, логично было бы приставить ко мне дюжину вот таких вот шкафов, чтобы больше не сбегала. Но правда в том, что я и не собиралась. Попробую и меня снова найдут, и не факт, что в следующий раз я останусь цела и невредима.

Пары я просидела, совершенно не вслушиваясь в слова преподавателей. Зачем только приходила? Ругала себя, а все равно никак не могла сосредоточиться на важных, в общем-то, вещах. В голове то и дело всплывали слова Леши, что это не он избил отца. Его перекошенное лицо, когда он говорил о том, что мог не успеть. Словно он и впрямь беспокоился обо мне. А я не знала, чему верить.

Глава 9

МИРОСЛАВА

Я не сомкнула глаз. Каждый шорох стал каким-то болезненным напоминанием о том, что Леша мог бы вернуться и продолжить. Ну до чего же дойти, чтобы избивать человека просто за то, что тот ко мне прикоснулся. Одержимый ублюдок! И я ведь не при чем, что я могла сделать против мужской силы? Зачем все настолько перекручивать?!

Объективно, именно потому что провела ночь в волнении и без сна, с утра я смотрелась не лучшим образом. Опухшая, уставшая и не выспавшаяся. На голове колтун из спутавшихся волос, но я пригладила непослушную шевелюру пальцами и стянула волосы в незамысловатый хвостик с кучей петухов.

На кухне ждал сюрприз.

—Слава, а ты приготовишь блинчики? — Артем сидел за столом, сложив ручки перед собой, и терпеливо ждал хоть кого-то. Я в который раз удивилась сдержанности мальца. Другой бы уже пришел и стал требовать, а этот тихонько сидел в кухне и неуверенно спрашивал, приготовлю ли я ему блинчики.
Несмотря на очевидное полное отсутствие любви со стороны матери, Артем рос, на удивление, спокойным ребенком, не нуждающимся в лишнем порицании. Он словно готов был обнять весь мир.

—А ты чего не спишь? — подошла к нему и чмокнула в лохматую головку.

—Кушать захотелось…— поник, отводя от меня взгляд.

—А чего не пришел ко мне?

Обычно ведь дети сигнализирует о своих нуждах? Или я вообще ничего не понимала в детях…и оценивала ситуацию через призму своего детства. Я помнила наверняка, что частенько приходила к маме с папой с утра, если болел животик, хотелось кушать, было страшно. Да что угодно. Я была любимым ребенком, меня никогда не ругали за такие «несанкционированные вторжения».

—Нельзя ведь будить, если мне вдруг чего-то хочется.

От шока не нашлась даже, что ответить…Я была на все сто процентов уверенна, что это слова не ребенка. Не мыслят так дети, тем более, с такой-то матерью. Там все очевидно. Неужели она настолько бессердечная тварь? Страшно представить, что еще она вкладывала в голову бедного ребенка. С неокрепшей психикой малец мог уже травмироваться с долгоиграющими последствиями

—А чего не взял ничего с холодильника? —Конечно, можно было бы и не спрашивать, я догадывалась о возможном ответе…

—Я не знал, можно ли…

Точное попадание в цель. Я не психолог даже близко, так что для меня это все какой-то отвратительный кошмар наяву. Не было ни единой мысли, как сделать так, чтобы вложить ему новые понятия о том, что является нормальным, так что решила просто обсудить. В лоб.

—Что значит не знал, можно ли? Артем, тебе можно все брать и все есть. Пожалуйста, если ты голодный, не жди никого, просто бери все, что видишь, и кушай. Это нормально.

Малец смотрел на меня такими глазами, что казалось, я ему новый мир открыла. Но ведь это абсолютно очевидные вещи!

—Спасибо, Слава. Ты хорошая!

—И ты хороший, малыш, — ответила сипло. Глаза щипало от непролитых слез.

Он обнял меня, сжимая маленькими ручками в крепких объятиях. За этой картиной нас и застал Леша. Я повернулась на шорох и увидела, каким взглядом он наградил нас с Артемом. Ничего похожего раньше за ним не наблюдала. Сейчас на дне голубых глаз были трепет и нежность, не скрытые за привычной маской одержимости или злобы.

—Доброе…утро, — выдавила из себя, продолжая сжимать Артема в объятиях.

—Папа! — малыш вырвался и побежал в сторону Леши. С такой радостью встречал мужчину, что сердце болезненно сжалось.

Артему просто нужна нежность и любовь родителя. Все. Он откроется со всех сторон.

Очень жаль, что мать Артема этого не понимала, но все потому что не любила. В моей голове не укладывалось, как такого прелестного ангелочка можно не любить.

Я приготовила блинчики, которые Артем уплетал за обе щеки, завтрак проходил в мирной обстановке. Я также узнала, что теперь малыш будет ходить на секции по футболу, дзюдо и на математику. Леша взялся за сына по всем фронтам.

После завтрака малыш с охраной уехали, ведь план у ребенка был расписан на целый день. Единственное, что меня волновало — как бы он не выдохся от стольких видов активности.

—Собирайся, Мира, — прозвучало как гром среди ясного неба. —Мы и так опаздываем.

Ах, свадьба. Ну-ну. «Бегу и падаю».

—И не подумаю. Сам иди на свою свадьбу, — процедила.

Я вспомнила вчерашний разговор.

Меня достало уже, что он все время мне угрожал отцом. Да что ни сделай, все равно он найдет на меня рычаг влияния, какой смысл идти на поводу? Тем более, вспоминая вчерашние слова Димы. Нет веры Леше. НЕТ. И следовать его указаниям я точно не собиралась.

—Ты не поняла. Я не спрашивал, я утверждал очевидное.

Ага. Слушаюсь и повинуюсь. НЕТ!

Черты лица мужчины заострились. Но я просто желала разодрать ему лицо, как дикая кошка. За этот пренебрежительный взгляд, за обидные слова.

—Да что ты? Да пошел…

Попыталась закончить свою очевидную мысль, но мужчина схватил меня подбородок и развернул лицо к себе. Пальцы сжимали не больно, но ощутимо. Взгляд метал такие искры, что я вполне могла бы сгореть в злобном пламени.

—Слушай меня внимательно, девочка, ты сейчас идешь в свою комнату и надеваешь то платье, что висит у тебя в шкафу. Даю тебе ровно полчаса на сборы. Еще одно слово вылетит из твоего рта в мою сторону, я сорву с тебя одежду и вытрахаю все дерьмо. Меня уже заебало твое поведение, ясно?

Мои глаза расширились от ужаса. То, с какой уверенностью, злобой и нетерпением он проговаривал каждое слово, резало меня без ножа. Я не заметила, как расплакалась, беззвучно и тихо, просто влага скользнула по щекам.

Леша растерял свою былую прыть. Нахмурился, а я поспешила вырваться из загребущих рук. Мы все время были на краю. И безумные качели надоели уже, меня тошнило на подобных виражах. Я не знала, чего ожидать в следующий момент.

Он словно раздваивался. Одна личность была ожесточенным бандитом, вторая хорошим мужчиной. Заботливым.

Глава 10

ЛЕША

— Мира.

Казалось, мой крик заглушил все вокруг. Мой мир обрушился в тот момент, когда она скатилась по колонне на холодный пол. Я не помнил, как бросился к ней, как пересек вполне внушительное расстояние. Очнулся только когда она оказалась в моих руках. Бледная, холодная, словно неживая. Я кричал что-то, орал на идиотов, столпившихся вокруг.

— Да отойдите вы, воздуха ни хрена нет.

Просто потерялся, впервые в жизни не мог собрать мысли в кучу. Даже тогда, в тот день, когда меня практически переломало пополам, а жена свалила в закат, я, лежа на больничной койке, понимал, что делать дальше. А здесь. Здесь я ни хрена не понимал. Только мог смотреть на девочку в своих руках, гладить ее по лицу и умолять открыть глаза.

Не знаю, как позволил врачам вырвать ее из моих рук, они кричали что-то, а я продолжал держать, держать то единственное ценное, что внезапно свалилось на мою голову. Чертов идиот.

Я же видел, что что-то не так. Видел ее состояние, периодические приступы и сводил все к страху. Знал, что вел себя как животное, а все равно не мог остановиться. Она меня с ума сводила, действовала, как красная тряпка на быка, ее одновременно хотелось придушить и целовать не останавливаясь.

— Подождите, вы куда, — меня остановила женщина у машины скорой помощи, в которую только что погрузили Миру.

— Отойди нахер. Я еду с ней, — мне было не до вежливости, совсем. Я должен был быть там с ней. Долбаный кретин, я обязан был выяснить о ней все, вплоть до болячек, что она перенесла в детстве. Все откладывал, думал, у меня есть время. А его ни хрена не было.

—Сюда нельзя, молодой человек.

—Я сказал, что еду, а ты можешь выйти, раз не нравится! — я больше не церемонился, влез в машину, одарив медиков взглядом, не предвещающим ничего хорошего, если они сейчас же не заткнутся нахер и не займутся своими прямыми обязанностями.

Позади что-то кричал Борзый, кажется, просил сесть в его машину, я ему свадьбу сорвал, а он переживал едва ли не больше меня. Друга я проигнорировал, просто не до того было, уверен был, что он поймет. Не мог я просто ехать в другой машине.

— Какого хера так медленно? — заорал, злясь в общем-то только на себя одного.

Потому что дебил редкостный. Почти до сорока дожил, а башню как пацану малолетнему снесло. Вел себя, как подросток, сам себе напоминал Борзого, когда он Ритку до истерик доводил. Придурком его называл, а сам…сам-то что?

Я ж ее как только увидел…блядь. Совсем дурной стал. Не было такого раньше, ни с кем не было. Даже с Риткой, женщиной, которая впервые после развода смогла меня зацепить. Нравилась, миленькая, чистая, добрая, но не колбасило меня так, не хотелось каждую секунду ее касаться. Не бесила меня своими глазками невинными. А эта. Только посмотрит, зенками похлопает и все, я окончательно терялся. И раздражала, этим ужасом во взгляде раздражала. И чего так смотреть? Я что монстр какой? И слова ее…слова били в цель, в самое сердце. Я таким дурным никогда не был, в руках себя держал при любых обстоятельствах, а с ней…

Напугал ее в тот вечер, когда Лина заявилась и Артема привела, тварь. Я только из-за этой суки тогда сорвался, четыре года, сука, четыре года она от меня сына скрывала и не постыдилась явиться, потому что ебырь кинул. Мразь.

Слетел с тормозов, когда девчонка в моем кабинете появилась, подорвал и без того шаткое к себе доверие. Потом пытался исправить и снова лажал, только давил, понимал, что иначе надо, а она как рот откроет, так, сука, прибить хотелось.

И прибил бы точно, когда, ослушавшись, она сбежала от меня к отцу. Дура малолетняя. Меня до сих пор холодный пот пробирал, стоило только подумать, что она могла оказаться там чуть раньше. И нужно было, наверное, поговорить нормально, да ни хрена не выходило. Папаша ее, дебил, вляпался по самое не хочу, а разгребать кому? Вот я и разгребал всю неделю.

— Мама, мамочка, — тихий, едва уловимый голос Миры вернул меня из воспоминаний. Кажется, до этого момента я не дышал даже. Рванул к ней, но тут же наткнулся на гневный взгляд врача, что не хотела впускать меня в машину. Оказывается, они одним взглядом могут пригвождать к месту. И я вернулся на это самое место и только наблюдал за происходящим со стороны.

А после мне и этого не позволили. По приезде в больницу Миру увезли, а я сидел на скамье рядом с закрытыми дверями и ни черта не мог сделать. Только повторял себе, что все будет в порядке, она ведь пришла в себя. Так и сидел у дверей. Сколько? Полчаса? Час? Два? В конце коридора обосновались Рита и Тима, приехавшие вслед за нами. Ко мне не подходили, понимали, что я не в том сейчас состоянии. Ритка сначала бросилась ко мне, чего-то там шептала, но друг слишком хорошо меня знал, а потому увел, теперь уже жену, и держались они в стороне. А когда наконец в коридоре появился врач, я практически набросился на него с вопросами.

— А вы, простите, кем ей приходитесь? — задал он мне вполне логичный вопрос.

— Жених, — даже не задумывался, — что с ней?

— Жених, говорите? Но тогда вам и так должно быть известно, — он мне не поверил, я по взгляду видел, что не поверил. Я бы на его месте тоже усомнился, вот только я сейчас не в том состоянии, чтобы ставить себя на его место.

Схватил его за ворот халата прежде, чем понял, что творю, и придавил к стене.

— Давай-ка, док я сейчас проясню, я задаю вопросы, ты отвечаешь, если жить хочешь.

Врачей я уважал, они меня когда-то по кускам собрали, на ноги поставили, но сейчас мне было не до пустой болтовни.

— У нее комбинированный порок сердца

— Что это значит?

— Да отпустите же вы меня, — вырвался из моей хватки и оттолкнул в сторону, а потом посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей, вздохнул и продолжил, — У здорового человека кровь движется в одном направлении, у Мирославы же поражены клапаны, особенно выражена недостаточность митрального клапана, в результате чего кровь возвращается из левого желудочка в предсердие и растет давление, как в предсердии, так и в легких. Из ее слов и слов ее лечащего врача, с которым я уже говорил, она не лечилась, не принимала препараты и уже год не была на приеме у кардиолога. Сейчас сложно что-то говорить, мы переведем ее в отделение кардиологии…

Глава 11

МИРА

Я была напугана поведением Леши больше, чем произошедшим со мной. Он как загнанный в клетку зверь метался по слабоосвещенной палате. Было видно, что пытался привести эмоции в порядок, чтобы не разорваться и не выплеснуть на меня всю желчь. Я понимала, что все испортила. Так что технически ему было за что злиться.  Тень мощной фигуры отдавала устрашающими узорами по стенкам.

 А что до потери сознания, так уже случалось подобное, ничего удивительного в моем случае не было. Конечно, неудивительно, что твой организм перестает бороться без помощи извне. Подобная палата когда-то стала для меня местом приговора, сейчас лишь навязчивое напоминание о давно минувшем.

Леша медленно подошел к моей кровати, сел и слишком обреченно выдал, сжимая переносицу двумя пальцами:

—Затем, чтобы ты жила, мать твою. Вот зачем, — легко сказать подобную фразу, если ты не причастен к смерти другого человека. Близкого. Самого родного.

Я повернулась к мужчине и не узнавала того, кого видела. Рассмотрев вблизи, ужаснулась, он словно постарел на пару лет, взгляд стал рассеянным, глаза покраснели, и вообще складывалось ощущение, что у него случилась беда. Неужели…неужели он волновался из-за меня?

Мира, ты слишком высокого о себе мнения.

Небось он переживал за то, что не успел тебя натянуть. Или что расстроилась свадьба друзей. Вот тут было стыдно до ужаса. Я понимала, что наверняка ни о каком празднике потом не могло быть и речи. Скорая не равно веселье. Стыд накатил на меня с головой. Хотелось сразу же извиниться перед ребятами, которые в общем-то не заслуживали такого.

Но я всегда и везде приносила одни беды. Что-то стабильно. Что-то вечно.

—Это больше не имеет для меня смысла, — заправила непослушную прядь волос за ухо.

—Да что ты. А что имеет смысл! Что, блядь, для тебя, законченной эгоистки, имеет смысл? — взорвался мужчина. Остервенело стянул с себя пиджак и кинул его на спинку стула.

Ты глянь, какой важный! Биг босс прямо! Все ему виднее, все лучше знать.

—Ты не имеешь права навешивать на меня ярлыки, ясно тебе. Ты никто! Ты ни минуты не прожил в моей шкуре, чтобы сейчас разбрасываться словами!

Ты не умирал с каждым днем от осознания того, что совершил. Тебя совесть изнутри не выгрызала, не вырывала плоть, не вспарывала нервы. Леша преобразился в лице моментально, словно я зацепила что-то довольно личное сейчас.

—Как и ты в моей! Зато когда-то я грыз землю зубами, чтобы вылезти из той ямы, в которую меня кинули. Чтобы не остаться долбанным инвалидом на всю жизнь, так что я имею право говорить все, что угодно. Я не сложил ручки замочком, не валялся овощем, а пахал, мать твою. Пахал, чтобы сейчас добиться всего того, что имею. Не упал ниц перед проблемами.

Бил плетью по лицу. Фигурально. Прав ли он? Со своей стороны да, но я ведь понимала одно, что просто не знаю, как дышать с осознанием случившегося.

—Я не хочу пахать, пойми ты это! Я не ты! Я слабая!

Застряла в той ситуации и не видела выхода. Не хотела искать. Не заслужила! Да как угодно!

—Ты просто законченная эгоистка, ясно тебе или нет?! Ты об отце думала? Ты вообще о чем-то или о ком-то кроме себя думала?! —мужчина встал, приблизился ко мне вплотную и вопил обидные, колючие слова. Они больно врезались в мое сознание, заставляя совесть кровоточить еще больше. Думала ли об отце? Постоянно. Я рвала себя на части, чтобы спасти его.

—Да! Да! Я думала. Только все это денег стоит, лечение денег стоит! Думаешь все эти препараты, приемы у кардиолога, операция, – это все бесплатно? Это только на бумажке бесплатно! Нет у меня этих денег, а те, что есть…я не заслужила, не имею права, ясно тебе! Отцу они нужнее, ему помощь нужна, а мне не надо, мне уже ничего не надо…

Моя тирада возымела свой эффект. Леша моментально осунулся, сдулся. Гнев смылся с мужественного лица. Он протянул несмело ладонь к моей щеке и невесомо провел пальцами по коже. Табун мурашек от простого прикосновения — это не норма, но я так реагировала на его касания. Страх? Трепет? Что?

—Ты могла мне сказать изначально, Мира. Мы теряем время. Я оплачу любой уход, любых врачей, любые лекарства, любую операцию, — гортанно проговорил. Голос растерял былую сталь.

—Я не буду делать операцию.

Это все хождение по мукам. Нет.

Конечно, Леша отреагировал в своей манере, вынуждая меня кипеть и нервничать. Глаза потемнели, он развернул мою голову двумя пальцами и сжал подбородок с такой силой, что мне казалось, могли остаться синяки. Горячее дыхание коснулось губ, я машинально захотела провести по ним языком.

—Сделаешь, еще как сделаешь, как миленькая сделаешь. Я тебя даже спрашивать не буду, накачаю снотворным и вперед в новую жизнь. С ноги дверь открою, — рвано выдавал каждую фразу. Четко по словам. Угрожал своим всемогуществом. Давил в своем обычном стиле. Иначе ведь никак? 

К чему эти потуги?

—А тебе какая разница? Ты вообще кто такой? Ты меня забрал как вещь, тебе ведь плевать. Ты меня элементарно хочешь трахнуть. Все. Ты думаешь, я не вижу, не понимаю? — закричала. Мне было уже все равно, чем мог закончиться этот разговор. Я не позволю никому так с собой вести.

—Да что ты, Мира. Трахнуть я хотел? Я трахал всегда только шлюх, а ты вроде таковой не являешься. И не кажется ли тебе, что даже если взять твою гениальную мысль в работу, то слишком уж много телодвижений ради траха? Я тебя вырвал из лап тех, кто очень жаждал отыметь молодое тело во все дыры за долги отца, я твоего папаню на реабилитацию отправил, скажи мне еще, что такому человеку может быть плевать. Давай, скажи! А вот тебе плевать на всех и вся!

Мне казалось, что я не расслышала. Что придумала себе эту фразу. Не может быть…Он сделал это для меня? Что-то внутри надкололось.

Леша рывком поднял меня с кровати и заставил развернуться к себе всем телом. Медицинская сорочка плохо скрывала мою наготу, это первым делом и заметил Леша. Жадно поглощая контуры заострившихся от холодного воздуха сосков. Я поспешила натянуть одеяло на плечи.

Глава 12

ЛЕША

Оставив свою девочку в больнице, я умчался в сторону дома. Видит Бог, меньше всего я ожидал чего-то подобного в данный момент, особенно когда настолько все запуталось и усложнилось. Сейчас бы думать, как Миру уломать на операцию, хотя в том, что последняя будет, сомнений не было никаких. Даже если не по ее воле. Я не мог просто ничего не делать. Надо будет — прикую к кровати, ведут снотворное и повезут.

Все. Баста! Я в лепешку разобьюсь, но дам ей нормальную жизнь без загонов относительно жертв и прочего. Срань это все полная, виновата она. Как же! В аварии виноват лишь тот, кто устроил ее. В их случае это был несчастный случай, который сломал жизни как минимум двух людей.

А теперь еще звонок. Нагрянули полиция и соцслужба. Высосано из пальца.

Гнев ослеплял, я был готов собственноручно задушить бывшую, потому что никто, кроме нее, явно не мог бы приложить к этому руку. Сучка, надо было еще тогда обозначить ей границы, чтобы и дышать в нашу сторону не смела.

Сына я, блядь, украл. Да на одном месте я вертел и ее, и ее обвинения.

Размажу в суде как нефиг делать, или она и правда решила заделаться самой умной?

Я что, слепой? Не видел, в каком состоянии был ребенок? Так сладко вливать в уши мед могла только такая тварина, как она. Любит она сына, как же. Может потому у ребенка недовес? И даже когда еды на столе было в излишестве, он боялся взять больше, чем, как ему казалось, могло бы быть разрешено?

Даже у меня сердце скукоживалось при виде этой картины. В тот же день я завалил продуктами кладовку, холодильник и все шкафчики. Вредное, полезное, все было под носом.

И на осмотр к врачам повел, как чувствовал, что могло быть нечто еще. Оно и было! Низкий гемоглобин, отсюда и мертвецкая бледность. Нехватка витаминов, общая слабость.

Только за это ее надо было закатать в асфальт. Мать года!

Не помня себя, мчал на всех порах домой. Урою! Сотру в порошок! Заставлю землю жрать всех причастных!

Хоть я понимал, что нервные скачки сейчас ничему не помогут, но внутренний зверь был готов порвать первого попавшего виновного и одержимо танцевать на останках.

Возле дома и правда стоял отряд полиции, мои люди тоже были на месте. Нутро подсказывало, что дело пахнет керосином и придется звонить Борзому. Я не успел даже в квартиру зайти, как пузатый мент с ходу припечатал важно прожеванными словами.

— Аверин Алексей Александрович?

—Собственной персоной, но лично тебе лучше не сталкиваться со мной, — руки сжимались в кулаки, я злобно зыркнул на этого соплежуя.

—Оперуполномоченный Федоров, вы задержаны по подозрению в похищении ребенка и насильственном удержании последнего без ведома законной матери.

Естественно. Что еще могла придумать эта стерва? Как низко может пасть человек. Я рассмеялся в лицо напомаженному колобку.

— Ты пожалеешь, начальник.

Еще как пожалеешь. Ведь видно же, что дело шито белыми нитками. А мне дайте только добраться до этой мокрощелки, придушу к ебеням собачьим. Сделаю так, что она пожалеет, что на свет белый родилась.

Краем уха уловил разговор, опрашивали соседей, что-то звучало о похищении. Да что за бред?! Любой адекватный человек забрал бы ребенка в подобном состоянии. На него без слез смотреть было невозможно.

—Следите за языком, Алексей Александрович, а то можем приписать вам еще публичное оскорбление представителя власти.

Я уже почти не обращал внимания на назойливую муху, сейчас главное было понять, что с Артемом. Заглянув за спину мента, я чуть не лишился чувств.

Сын молча стоял рядом с такой же не вызывающей ни единой положительной эмоции бабой. Взгляд потерянный и бесконечно печальный. Как только малец увидел меня, мигом же дернулся в мою сторону.

—Не положено, — эта же дерзкая с виду баба схватила паренька за плечо и заставил стоять на месте.

Сын молча плакал, губы подрагивали, мне даже не хотелось думать, что именно эти твари могли наплести ему тут в мое отсутствие. Я слабо понимал, что делал, гнев летел впереди меня, но знал наверняка, что быстро решу этот замес. Малыш моментально дернулся и окаменел.

Ну какие же вы твари. Нарываться сейчас было бессмысленно, но когда я мог сдерживать себя?

—Ты с клешнями своими поосторожнее будь, иначе вырву с корнями. Артем, посмотри на меня, — малыш дернулся и снова перевел на меня заплаканный взгляд. —Все будет хорошо, никого не слушай. Я все решу, и ты вернешься ко мне очень скоро. Так быстро, что не успеешь соскучиться.

—Алексей Александрович, вы забываетесь, — колобок напялил на меня браслеты и как в дешевом кино зачитал мои права. Под конвоем меня вывели из собственного дома на потеху соседям и недругам. Уверен, что моя бывшая пришла поглазеть, вот в чем в чем, а в тщеславии ей нет равных.

Забываюсь я. Смотри, что ты не забылся. Вечным сном, например.

Меня засунули в бобик и отвезли участок, где я терпеливо молчал и ждал своего часа. Конечно, мне советовали сотрудничать со следствием и признать свою вину, но я продолжал молчать. Статья тяжелая, могу присесть надолго.

В отведенный мне один звонок первым делом набрал Борзого, тот уже точно был в шоке от услышанного. Скажи я ему, что прикончил кого, он бы удивился явно меньше.

—Брат, меня приняли в Окружной. Нужен адвокат, чтобы акула была. И специализации по опекунству и лишению родительских, — втянул в легкие побольше воздуха. Голова пульсировала от сегодняшнего дня. Мира, менты, Артем, все смешалось. Это, блядь, уже не шутки. Мне разорваться теперь?

—Во что ты вляпался, Леха?

Я мазнул взглядом по обшарпанным стенам, которые одним своим видом могли ввести в отчаяние и печально выдал.

—Стал отцом.

На том конце провода повисла многозначительная пауза, после чего Тимур выдал:

—Все решим, скоро буду.

Решим. Конечно, решим. Где наша не пропадала? Вот только Мира теперь накрутит себе мультиков таких, что закачаешься, а в ее состоянии любой стресс чреват. Девочка моя, потерпи. Потерпи, и я все решу.

Глава 13

Леша

Три дня, сука, три дня я находился в этой тошниловке. Борзый, судя по всему, не особо торопился меня вытаскивать, и это бесило до трясучки. Каждая минута, каждая гребанная минута была на счету, потому что мой сын сейчас находился рядом с нерадивой мамашей или еще хуже — в руках наших доблестных органов опеки и попечительства, мать их. Сука, какая же дрянь, чего этим добиться пытается?

Бабла из меня тряхнуть таким образом? Отомстить за то, что выставил эту тварь за дверь, как собаку подзаборную? Стоило придушить ее еще там, в кабинете, чтобы больше никогда в нашей жизни не появлялась. Ничего, я выйду. Будет тебе бабло и еще сверху. Тварь.

Сам виноват, расслабился, не предвидел такой расклад, забыл, какой сукой может быть моя бывшая. Я отчего-то думал, что она и рада сплавить ненужный балласт в лице сына от бывшего мужа, ведь не появилась ни разу, не дала о себе знать. А оно вон как. Я был уверен, что она попросит то, что любит больше всего на свете — деньги. Сука. Сука. Сука.

Вот только в нашем случае ни хера закон на сторону матери не встанет, потому что закон на стороне тех, у кого больше бабла, а у меня его больше. И признание моего отцовства — вопрос времени. Тест ДНК был готов, лежал в кабинете, просто не до того мне было, кто же мог себе представить. Ничего. Впредь буду умнее. Только выйду отсюда, мы с тобой обязательно поболтаем, Лина.

Какого хрена так долго? Все, что требовалось от Борзого, — принести ментам взятку в зубах, ничего больше и адвоката найти. Я просто не мог больше здесь оставаться, меня ждали сын и Мира. Девочку я оставил, пообещав скоро вернуться, а меня менты загребли. Чего она там себе сейчас надумает? Переживает небось, а ей нельзя. Я запретил говорить, где я, через Борзого только передал, что дела у меня возникли внезапно. Сука! Не выдержав, ударил кулаком по железной двери, не в первый раз за последние два дня. Удивительно, что после таких манипуляций моя рука все еще цела и относительно невредима. Это просто какой-то дебильный цирк, а я в нем клоун.

— Да харе буянить, дай поспать, — недовольный сонный голос раздался из-за спины. Сосед мой. Один из. Видно, мало досталось, так я и повторить могу.

— Ты чем-то недоволен? — развернулся к сонному дебилу. Почему дебилу?

Потому что, видимо, с первого раза не дошло, что базар свой со мной фильтровать надо. Этих уродов на меня натравили сразу, как только я оказался в камере. Ждали уже. Предупредили. Ничего, капитан Федоров, ты за это тоже заплатишь. Сука продажная. И все, кто к этому делу причастен, — тоже.

Я только чудом успел сообразить, что к чему, как только меня втолкнули в это смердящее потными телами помещение. Даже опомниться не успел, как в мою сторону полетел кулак. Не увернулся, потому что не ожидал. Второй удар прилетел, с другой стороны, но именно он стал отрезвляющим звеном. Я и не в такие передряги попадал, а их было всего двое. Шакалы. Разъяснил я им быстро, но и самому досталось. Рожа только детей пугать, и спина ноет.

— Спать хочется, — уже спокойнее, без гонора. Спросонья, видно, не сразу дошло, на кого наехал, сейчас вот пришел в сознанку, принял реальность и раскаялся. Не совсем дебил, оказывается. Сосед его тоже молча посапывал в стену, доходчиво я ситуацию прояснил. И уже от них получил подтверждение, что команду им дали за определенную плату. Не первый раз менты такие дела проворачивают. Самим мараться западло, да и небезопасно, мало ли.

А тут, подумаешь, мало ли чего с сокамерниками не поделил, вот и отхватил, а менты не при делах, нет. Ну разве что не уследили, но с кем не бывает, правда? Уроды. Нет, методы я их в какой-то мере понимал и даже принимал, иногда это — необходимость. Но это явно не про мой случай. Тут все красиво сшили белыми нитками, а главное до смешного просто. Сам проштрафился.

Да когда ж ты меня уже вытащишь, утырок ты медленный. Трое суток меня здесь держат, и обвинения смешные. Ребенка я украл, бля, плюс сопротивление при задержании впаяли, чтобы наверняка до выяснения обстоятельств закрыть. Твари. Это просто уму непостижимо. Я сейчас в принципе понимал, что чувствовал Борзый, когда на него навешали обвинений, правда статья там посерьезнее была.

И когда я уже готов был на стену лезть от тупости всей этой ситуации, щелкнул замок, и дверь противно заскрипела. Так сложно смазать? Или это дополнительный вид пыток? Лопни нахер барабанная перепонка?

— Аверин, на выход, — зеленый сержант показался в проеме.

— Очередной допрос? — уточнил, выходя из помещения. Удивился, когда на меня не стали вешать браслеты.

— Приказано проводить на выход.

Я только усмехнулся. Зря я на Борзого бочку катил, хотя нет, ни хрена не зря. Три дня, бля, три дня. Бог землю за шесть сотворил, а этот придурок меня три дня из мусарни вытащить не мог. Красавчик че. Уже у выхода, получив изъятые вещи назад и подписав бумажки, обернулся, заприметив на другом конце длинного коридора знакомого капитана, прожигающего меня недовольным взглядом. Встретимся мы еще с тобой, сука продажная.

— Ты так отомстить решил? — ухмыльнулся, когда, оказавшись на свободе, стоящего у своей пафосной тачки друга.

— Не понял.

— Не знаю, может решил помариновать меня за то, что не вытащил тебя в прошлый раз.

— Ты дебил, что ли, — шутки он никогда особо не понимал. Что поделать, улыбаться научился и ладно.

— Что в тебе Ритка нашла, до сих пор не пойму, — я нарывался, да, а не хер было так долго. Я задолбался в этом отстойнике сидеть.

— Ты поговори мне сейчас, я не посмотрю, что у тебя рожа уже разукрашенная, добавлю, — он и сейчас бесился, стоило глянуть кому на его теперь уже жену.

А чего бесился — не ясно. Она этого идиота выбрала, когда он один косяк за другим выдавал. Сейчас-то чего бояться, Ритка ему чуть ли не в рот заглядывает. Хотя, я б на его месте тоже боялся, тот еще мудак, вдруг она прозреет. Я только ржал и не упускал возможности его подразнить.

Глава 14

МИРА

Нет, я все могла принять и понять. И то, что пропал, и то, что работа. Я даже почти смирилась с тем, что, будучи на работе, он не смог выкроить и долбанной минутки, чтобы набрать меня. И что много всяких разных факторов, помешавших ему сделать это, могло быть еще, но увы. То, что я застала на кухне, буквально ворвавшись внутрь, заставило мое больное сердце на мгновение замереть. То есть вот так вот, да? Я сгорала от волнения на больничной койке пока ты нежно стирал с лица жены своего лучшего друга крем? Что?

Я еще в прошлую встречу заметила излишне теплый взгляд, но, чтобы Леша смог положить взгляд на жену друга? Что? Господи, какая мерзость.

А был ли ты на работе вообще? И знал ли лучший друг о твоей такой работе?!

Я застыла с открытым ртом посреди кухни, когда внезапно услышала:

—Чего стоим? Лех, мы пока доехали, только и думали, что о еде. Да, Мир? —Тимур зашел на кухню и с лицом, полным обожания и любви, направился к своей жене.

Такой уж ли верной на первый взгляд? Ну, конечно, Мира… Рита ведь здоровая, в ней нет изъянов, красивая, умная и именно такая смогла бы подойти Леше. А не такая, как ты уж точно. Больная и ущербная, морально, душевно. Тебе не стоило уши развешивать и надеяться там на что-то. Обида жгла внутренности, но я упорно делала непринужденное лицо, скрывающее мою истинную боль. За короткий промежуток времени я возвела воздушных замков, а всему способствовал поцелуй, и нежные речи, плавно затекающие в уши и последовавшее за ними...ох. Вот только обернулось все лапшой на этих самых же ушах.

Идиотка. Какая же я идиотка.

Прикусив губу, я сдержанно кивнула присутствующим, прошептав:

—Я…извините, выйду, — и, больше не удостоив никого и взглядом, вышла из кухни. Не плакать. Не плакать. Не плакать. Ты справишься. Не первое и явно не последнее твое разочарование.

Сейчас главное перенести первое потрясение, а потом будет все равно. Отключу эмоции и плевать. Я ему никто, он мне никто. Ну поцеловал. Ну сказал пару сопливых фразочек. Ну сделал потом такое, от чего щеки до сих пор горят. Это ничего не значит. Стоило бы давно научиться распознавать фальшь!

—Мир, это не то, что ты подумала, — Леша, оказывается, пошел за мной, но, настолько увязнув глубоко внутри себя, я не заметила. Очень жаль.  

—Это меня не касается.

Мужчину такой вариант не устроил, более того, он явно разозлился, потому что в следующую секунду резко схватил меня за руку и припечатал к себе.

—Хватит себя накручивать уже, Мира. Это все не то, чем кажется на первый взгляд, — утробный голос звучал прямо в ухо, обдавая и без того покрытую мурашками кожу, горячим дыханием. Волоски встали дыбом.

 Леша прошелся огненными ладонями по кистям, поднялся вверх и начал невесомо покрывать нежными касаниями плечи. Я попыталась отстраниться. Честно. Но скала из камня слабо поддалась моим толчкам. Все равно что пытаться сдвинуть Эверест!

—Леш, оставь меня в покое. Хватит уже издеваться! — толкнув от себя махину, начала отступать назад, но сильные руки примагнитили меня обратно. Я впечаталась носом и губами в покрытую соленым потом кожу. Мелкая дрожь прошлась по телу.

—Нет, ты выслушаешь меня. Между мной и Ритой ничего нет. Я просто стер гребанный шоколад! Что за глупости вообще, — Леша поддел мое лицо так, чтобы я смотрела ему в глаза. Меньше всего мне хотелось в них смотреть, потому что это грозило бедствием. Катастрофой.

—Значит, было раньше. Или ты очень хотел, чтобы было! — в глазах мужчины промелькнуло что-то, и я все поняла. Бинго.

Она его отшила, а он все не мог забыть, теперь и пытается вот так ухватить крохи близости.

—Не было, но ты права, я хотел, — эти слова он мог бы и не произносить, вот честно. Проще и легче вонзить в мое сердце кол, чтобы я не мучилась больше.

—Все ясно. Оставь меня в покое, — отвернулась от него, полностью напрягаясь всем телом.

Больно? Да. Но вполне очевидно. Такие девушки нравятся. Они живые, они счастливые. Кому хочется окружать себя негативом, льющимся их всех дыр? Никому. Всем нужна легкость. В погоне за ней люди готовы на все.

А я что? Ходячая проблема, которая сегодня или завтра может даже не проснуться. Вот и все. Неравноценная замена то, что не может принадлежать ему.

—Мира, мать твою. Да, она мне нравилась. Что мне теперь сделать? Я не святой! И представь себе, не девственник. Что будем с этим делать? — Леша прикрикнул на меня, чем окончательно вывел из себя.

—На данном этапе мне плевать на тебя и ваши с Ритой отношения, — процедила, натягивая на себя самую безэмоциональную маску из всех.

—Врешь! И нет никаких отношений, блядь! Мне за всех баб, которых я натягивал, позже тоже прилетит? Там хоть есть за что!

—Да пошел ты. Мне все равно, перетрахал ты полстолицы или только четверть, мне плевать на все твои…

Но договорить я не смогла, потому что Леша, не церемонясь больше ни секунды, грубо врезался в меня и завладел губами. Жесткие движения граничили с болью, но при этом дарили жар, огонь и жажду. Она сквозила между нашими телами и испепеляла, заставляла распадаться на молекулы.

Леша распластал меня по стенке, вжимаясь бедрами с такой жадностью, что, казалось, кости раскрошатся под сильным давлением. Танец языков, губ, рук доводил до исступления. Я не могла больше разумно мыслить, ведь все разумное мигом выветрилось из головы. На смену адекватным мыслям пришло упоением настоящим моментом. Я цеплялась за Лешу, как за спасательный круг. За жалкие секунды забыла ситуацию на кухне, забыла все обидные слова. Все перестало вдруг быть важным, единственное, что волновало меня сейчас, — это жар, который безумно хотелось утолить. Сорвать с себя одежду и почувствовать его всем телом.

—Хочу тебя, сейчас, не могу больше, — прерываясь от жалящих укусов, прошептал Леша, после чего облизал кожу за ухом. Я мгновенно покрылась мурашками и сжала пальцами плечи.

Глава 15

Мира

Меня разбудили легкие, едва различимые прикосновения теплых пальцев к лицу. Воспоминания о событиях вчерашнего вечера и ночи тотчас же заполнили собой все мои мысли, всплывая яркими, будоражащими сознание картинками, то и дело пролетающими перед глазами и заставляющими меня постепенно превращаться в спелый, красный помидор.

Боже, это я была? Это я такое творила? Я же набрасывалась на него, как самка течная и просила, срывая голос: еще, еще, еще. А он, он такой нежный был, ласковый, внимательный, я практически таяла в его объятиях, слушая тихий, гортанный шепот, повторяющий бесконечно, какая я не обыкновенная, какая хорошая, красивая и вообще самая-самая.

И слушала, растекаясь лужицей, как сильно он меня хочет, его признания, его хриплые стоны и сходила с ума, умирая раз за разом тысячей маленьких смертей и восставая из мертвых от очередного «моя».

Я не знала, не предполагала даже, что можно испытывать нечто подобное, сводящее с ума, превращающее тебя в один сплошной оголенный нерв.

Леша долго успокаивал меня, когда я разревелась, узнав о том, что с ним произошло.

Пока я себя накручивала, он был в следственном изоляторе по обвинениям, спровоцированными его бывшей. Это все привело меня в ужас. Как можно? Как можно быть такой тварью?

Наши доблестные правоохранительные органы, вкупе с органами опеки и попечительства, даже разбираться не стали, им просто бросили кость, дав команду «апорт», а они и рады оказались. И будь на месте Леши кто-нибудь другой, кто-то менее влиятельный, неизвестно, где бы сейчас был мирно посапывающий в соседней комнате Артем.

И мне так стыдно стало за свое повеление отвратительное, за ревность свою нелепую и совершенно неуместную, я просто увидела и сделала выводы, создав определенную логическую цепочку на основе ничем не подкрепленных догадок.

Я не ревновала раньше, не знала, как это бывает и каким разъедающим может быть это чувство. У меня словно пол из-под ног выбили и весь воздух из легких выкачали, когда я увидела сцену на кухне. И в своей привычной манере я, конечно, надумала худшее.

А Леша, он ведь мог послать меня куда подальше, малолетку ревнивую, создавшую ему ненужные проблемы, вышвырнуть меня из своей жизни и забыть о нас с отцом. Ему не нужен был долг, и отец ему мой не нужен был, и все, что казалось мне таким логичным рухнуло в тот день, в больнице, когда Леша рассказал, что сделал для отца, что для меня сделал. А я что делала? Изводила его, демонстрируя свое недовольство, истерики закатывала. Сбежала, когда он просил этого не делать, пусть и в своей не слишком мягкой манере.

И я понимала, что виновата, что он для меня все…И вчера устроила сцену в доме его друзей. Я, конечно, потом порывалась вернуться, извиниться, объясниться как-то, а Леша не пустил, он меня вообще из своих загребущих рук не выпускал и на мои доводы о том, что неудобно и надо бы извиниться перед хозяевами, улыбался только и продолжал изводить меня своими поцелуями жгучими, а потом и вовсе заявил, что мне бы для начала перед ним извиниться.

И сказал он это таким тоном, пожирая меня таким откровенным взглядом, что противиться не было смысла, все доводы рассудка разлетелись к чертям собачьим. А потом я извинялась. Долго. Качественно и с особым рвением. Он словно вдохнул в меня жизнь, заполнив собой те темные закоулки души, где долгое время царствовали разрушающие меня изнутри пустота и чувство вины.

— Малыш, я вижу, что ты уже не спишь, — промурлыкал на ухо, обдавая и теплых дыханием чувствительную кожу вокруг и вызывая во мне дрожь и желание продолжить то, что было ночью. Мамочки, что он со мной делал, хотя, тут проще сказать, чего не делал. Моя попытка скрыть свое пробуждения и продлить минуты нежных прикосновений провалилась с громким треском, и я не хотя разлепила веки, натыкаясь на полный обожания взгляд напротив.

— Привет, — я улыбнулась и коснулась покрытого ссадинами лица своего мужчины. Своего же?

— Как ты себя чувствуешь? — он старался казаться невозмутимым, но беспокойные нотки все же проскальзывали в его голосе.

— Все хорошо.

Я не лгала, на удивление, наш ночной марафон никак не сказался на моем самочувствии, во всяком случае не сказался пока. Врач отпустил меня под ответственность друга Леши. В общем-то седовласый доктор не видел особой необходимости продолжать держать меня в больнице. В отделение кардиологии меня переложили на второй день моего нахождения в больнице. Всего за несколько часов со мной провели все необходимые манипуляции и обследования. Гемодинамика по результатам эхокардиографии была удовлетворительной, но повышенное давление в правом отделе сердца могло стать проблемой, впрочем, именно чрезмерная нагрузка вызвала приступ аритмии и потерю сознания, по мнению врачей. Меня выписали, вручив рецепт на препараты, которые необходимо принимать и настоятельной рекомендацией не затягивать с операцией.

Леша, словно не веря моим словам, смотрел на меня в упор, ища хоть малейший намек на ложь. И, наверное, я полная дура, раз раньше не замечала этот обеспокоенный взгляд, заботу, которой меня окутали, пусть и в своеобразной, слегка грубоватой манере. Но я была в безопасности! Все это время я находилась в полной безопасности.

— Все хорошо, правда, — улыбнувшись, я потянулась к его губам, но вовремя опомнилась, вспомнив, что в ванной я еще не была и утренние поцелуи не самая лучшая идея. Не к месту вспомнился Димка и та единственная ночь, которую я провела у него, когда в очередной раз сбежала из дома. Меня тогда чуть ли не силой отправили в ванную с утра, дыхание освежить. Наверное, этот момент все-таки отложил свой след в моем подсознании.

— Что-то не так? — Леша нахмурился, заметив мое замешательство.

— Нет, — замотала головой и прикрыла ладошкой рот, — просто я еще не умывалась и…

Он рассмеялся, так внезапно и громко, что я даже забыла, что именно хотела сказать, а потому уже и не пыталась вспомнить, потому что Леша только хмыкнул, убрал мою ладошку и наклонился, буквально вгрызаясь в меня поцелуем. И последние остатки здравого смысла разлетелись по сторонам. Был только он, его запах, касания, тепло.