Пленница любви

Глава 8

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь шторы приемной хирургического отделения. Над мужчиной, стоящим около окна, поднимались клубы табачного дыма.

— Сколько еще доктора будут продолжать… о, Гарри, сколько еще? — Сью Эллис посмотрела на мужа распухшими от слез глазами. Он нежно погладил ее по руке.

— Мы должны набраться терпения, дорогая, — сказал дядя Гарри. — Иден в руках Уорда Вестбэри, а он отличный хирург.

— Я пойду в столовую, принесу чай. — Лейф отошел от окна. — Мне только что пришло в голову, что надо позвонить в церковь и предупредить викария, что репетиция свадьбы не состоится.

Он подошел к Гарету, похлопал его по плечу. Юноше однажды уже довелось пережить мучительное ожидание, пока в операционной врачи пытались вернуть к жизни страшно изувеченное тело. В тот день, когда его отца вытащили из-под упавшего дерева, он сидел так же, как сейчас, боясь услышать самое страшное.

Гейл безмолвно сидела за столиком. Она подняла ничего не видящие глаза на Лейфа, который остановился перед ней:

— Я не задержусь больше чем на десять минут, — тихо сказал он.

Он захлопнул за собой дверь, и Гейл снова вздрогнула, как от холода. Несчастные случаи происходят каждый день, но они не тревожат тебя, пока не пострадает близкий человек… такой, как Иден… добрый и верный всегда, что бы ни случилось.

Однажды Иден сказала сестре: «Невозможно, чтобы любимые люди были совершенными». Никто не совершенен. Но никто другой не стремился, как Иден, стать настолько хорошим, насколько это возможно. Добрая, но не навязчивая и не скучная, такая трогательная со своими хрупкими плечами и молочной кожей… Теперь — Гейл опять вздрогнула при этой мысли — нежная кожа сестры была в ссадинах и синяках, прекрасные карие глаза могли никогда больше не открыться, чтобы взглянуть на любимых людей.

Когда Лейф вошел в комнату, неся поднос с горячим чаем, появился Тони Грегг с другом-врачом. Тони сел рядом с Гейл, взял ее руки в свои и попытался ее успокоить. Гейл немного пришла в себя, но дрожь ее не унималась. Он снял свой старый твидовый пиджак и накинул ей на плечи.

— Тебе надо выплакаться, — тихо сказал он, когда Гейл положила ему голову на плечо. — Не сдерживай слезы.

— Это поможет немного. — Лейф подал Тони чашку с чаем, их взгляды на минуту встретились. Зеленые глаза Лейфа блестели, уголок губ дергался, но мистер Шеридан оставил Гейл отдыхать в заботливых руках молодого доктора. Он отвернулся и понес чай тете Сью.

— Спасибо, Лейф! — Она взяла чашку и впервые произнесла его имя без запинки. — Ты позвонил священнику? Он все понял? Хотя, конечно, он знает Иден, она ходит в церковь каждое воскресенье. — Тетя Сью тяжело вздохнула и сделала глоток. — Какое несчастье! И прямо в канун вашей с Гейл свадьбы.

— Я предупредил викария и подружек невесты об… отмене репетиции свадьбы.

Небольшая пауза перед последними словами не осталась незамеченной для дяди Гарри. Он удивленно посмотрел на Лейфа, на глубокие морщины, пролегшие на его широком лбу, на боль, застывшую в зеленых глазах. Затем он взглянул на Тони и Гейл — и все понял.

— Почему несчастье всегда случается с теми, кто этого меньше всего заслуживает? — Тетя Сью с трудом сдерживала слезы. — Мы не можем потерять Иден. Она всегда была хорошей девочкой, такой тихой и невинной…

— Я знаю, миссис Эллис. — Лейф говорил тихо, глухим голосом. — Я понял это тем самым вечером, когда поднял ее на руки…

Через полчаса из операционной вышел хирург и сообщил, что Иден пережила операцию. Тетя Сью закричала от радости, но хирург жестом приказал ей успокоиться.

— Она все еще в критическом состоянии, — добавил он. — Ее позвоночник поврежден, но на этой стадии мы не решаемся сделать еще одну операцию. Мне кажется, миссис Эллис, что некоторое время назад ваша племянница повредила спину. Не могли бы вы вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это произошло?

— Да, конечно! — Тетя Сью порывисто сжала руку супруга, а Тони еще крепче обнял Гейл. Лейф вернулся к окну. Гарет неподвижно сидел, глядя на Сью Эллис.

— Иден упала с дерева в нашем саду. Это случилось около года назад. Она играла с псом доктора Грегга, и тот загнал кошку на дерево. Иден полезла за ней, но ветка под ее тяжестью обломилась, и моя племянница упала на землю. У нее потом болела спина, но мы не думали… что повреждения серьезные.

— Хм… — Хирург потер пальцем подбородок. — Скорее всего, это случилось именно год назад. Да, миссис Эллис, тогда повреждения были не столь опасные. Но со временем ситуация ухудшилась. Я думаю, ваша племянница не любила жаловаться, но за последние несколько месяцев она еще несколько раз падала, но сама не придавала этому значения. Падая, она каждый раз убеждала себя, что просто поскользнулась. Она не заметила ухудшения координации, потому что юные девушки с длинными ногами часто бывают неуклюжи. Ваша племянница, должно быть, обзывала себя растяпой, вставала и шла дальше. — Доктор Уорд Вестбэри оглядел лица всех собравшихся в приемной. Он был сосредоточен, лохматые брови нависали над глазами. — Весь год этой девушке угрожала опасность серьезного падения. И оно произошло сегодня.

Все замолчали, представляя, как Иден одна противостоит обезумевшей толпе. Возможно, только тогда она почувствовала слабость своих ног, испугалась, что они могут подвести ее.

Гейл вскочила и с мольбой смотрела на хирурга. Под ее потускневшими глазами образовались темные круги. Она впервые в жизни переживала за кого-то еще, кроме себя.

— Моя сестра поправится, да? — Гейл была на грани истерики. — Она должна! Я не вынесу, если с Иден что-то случится!

Озабоченное выражение лица хирурга было ответом на ее вопрос. Иден получила серьезные травмы, давнее повреждение спины еще усложнило ее положение.

— Мы сделаем для нее все, что можем, — сказал он.

— Пожалуйста, дайте мне увидеться с ней!

— Должен предупредить, мисс Эллис, она сейчас в очень плохом состоянии.

— Я ее не потревожу. Я… я просто хочу увидеть сестру.

— Вы тоже можете пойти, миссис Эллис.

Уорд Вестбэри проводил их в палату, где лежала Иден. Спутанные волосы закрывали ее глаза, щеки были бледными, на правом виске темнел обширный кровоподтек.

Гейл долго стояла, не проронив ни слова, и смотрела на сестру. И вдруг сломалась и заплакала. В этот миг заранее спланированная, блистательная безмятежная жизнь Гейл рухнула.

Она плакала перед кроватью Иден, а позади, в коридоре, стоял мужчина и ждал ее. Гейл бросилась к нему и прижалась к его груди, ее безупречный макияж размазался, глаза опухли от слез. Он снова и снова шептал ее имя, белокурые волосы в свете электрических ламп казались совсем белыми.

— Ч-то мне делать? — спросила Гейл прерывистым от рыданий голосом.

— Ты пойдешь со мной, милая. Нам нужно поговорить!

Он повел ее по коридору к двери на лестницу, потом вниз, и они вышли в больничный сад. Устремив все внимание друг на друга, Гейл и Тони не заметили высокого человека, курившего под деревом всего в нескольких шагах от скамьи, на которой они присели.

— Гейл… — Тони сжал ее похолодевшие руки. — Я знаю, сейчас не лучший момент, Иден в критическом состоянии, но у нас почти не осталось времени на то, чтобы объясниться. Дорогая моя, ты можешь сказать, что не любишь меня? Ты можешь выйти замуж за Лейфа Шеридана и разрушить все между нами? Ты можешь?

Ее бледное лицо было обращено к нему.

— Скажи мне это, — настаивал Тони. — Скажи, что не любишь меня… что никогда не любила.

— Я… о боже, ты знаешь, что я не могу!

— Ты выходишь за Шеридана замуж из-за его денег?

Гейл кивнула:

— Он никогда не просил любить его…

— А он знает, что ты любишь меня, доктора из маленького городка, который не может дать тебе богатую жизнь, без которой ты будешь несчастна?

— Конечно, он не знает… но все уже подготовлено, Тони! Свадьба, медовый месяц. Я не могу все это бросить, не сейчас. Он меня убьет!

— Я никогда не стану убивать тебя, Гейл. — Лейф вышел из тени, и Гейл вскочила, испуганно вскрикнув.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем Лейф сказал:

— Это правда, я никогда не просил любви к себе. Мы заключили сделку — твоя красота в обмен на мои деньги. И сделка отменяется накануне последнего срока выполнения контракта.

— Ты хочешь сказать… — Она схватила его за рукав. — Хочешь сказать, что между нами все кончено?

— Если ты этого хочешь.

— Мне жаль, что я причинила тебе боль, Лейф. — Гейл взглянула на Тони, который стоял в изумлении, засунув в карманы старого пиджака руки, на его худое лице, а затем повернулась к Лейфу. Его зеленые глаза смотрели скорее с усталостью, чем ненавистью. — О, Лейф. Ты умеешь доставать с неба звезды и дарить их женщинам… мы хорошо повеселились. Но этого недостаточно, и кажется, я начала это осознавать, когда стояла около кровати Иден. Она сейчас борется за свою жизнь, в которой никогда не было места эгоизму.

Гейл подавила рыдания, прижав к губам руку с бриллиантовым кольцом.

— Пару недель назад она сказала, что я не должна выходить за тебя замуж, если все еще люблю Тони. И я люблю его! Я полюбила его задолго до того, как встретила тебя, Лейф, и я хотела выйти за него замуж.

— Так ты и сделаешь. — Лейф не стал с ней спорить, но его губы сжались от боли, когда он посмотрел на Тони. — Поскорее женись на ней. Такой шанс не выпадает дважды.

Гейл сняла кольцо и протянула Лейфу. По ее лицу побежали слезы, когда под выглянувшей из-за туч луной она разглядела человека, стоявшего перед ней. Маска самоуверенности исчезла, Лейф казался потерянным, так, будто впервые в жизни он не понимал, что делать дальше.

— Оставь его себе, Гейл, — произнес он глухо. — Оставь себе все, что я подарил. Пройдет немало времени, пока твой доктор сможет подарить тебе соболью шубу. Мне кажется, ты никогда не сумеешь полностью избавиться от тяги к таким вещам.

С этими словами он развернулся и пошел прочь… темный гигант, потерявший свою силу.

Последующие дни выдались невеселыми для родственников и друзей Иден. Разрыв помолвки получил освещение в прессе, но все внимание местных жителей было обращено к Иден. В Лоутоне у нее оказалось поразительное число друзей, которых она завела за время работы в Центре социальной помощи.

В больницу приходили теплые письма с пожеланиями выздоровления и букеты цветов, но Иден не знала об этом. Она находилась на грани жизни и смерти, ее окружала темнота, приходившие к ней люди казались бесплотными призраками.

Иногда страшная боль вырывала ее из беспамятства к реальной жизни. Когда это случалось, день и ночь сливались воедино от убийственных страданий. Но они отпускали ее хрупкое тело, как только врач вводил иглу с инъекцией в слабую руку Иден. Пустота заполнила ее измученное сознание… боль возвращала к жизни, но темнота обещала покой.

Пять дней и шесть ночей душа Иден боролась за право остаться в юном израненном теле. Но на шестой день воля к жизни стала ослабевать. Врачи и медсестры с тревогой смотрели, как Иден начинает погружаться во тьму, ища в ней мир и спокойствие, стремясь к ней, как маленький ребенок к груди матери.

Срочный вызов пришел в дом Эллисов около полуночи. Пока вся семья ехала в больницу, тучи затянули небо, скрывая свет звезд. Пошел дождь. Гейл казалось, что звезды оплакивают ее сестру.

Иден пришла в сознание, но была невыносимо слабой. Она лежала, откинувшись на подушки, белая как полотно. Сью Эллис старалась сдерживать всхлипывания, по лицу ее мужа катились слезы. Они всем сердцем любили племянницу, Иден заменила им ребенка, которого они потеряли. Теперь пережитый ужас вновь настиг их. Во второй раз у них отбирали горячо любимого ребенка.

Гейл была похожа на привидение. Она подошла к кровати сестры и взяла Иден за исхудавшую руку. Ослабевшие пальцы сжали кисть Гейл, взгляд полузакрытых карих глаз блуждал по палате в поисках еще одного любимого лица.

Затем, очень медленно, ее взгляд переместился на руку Гейл. На ней чего-то не хватало… блеска огромного зеленого изумруда и сверкания бриллиантов.

— Где твое кольцо? — прошептала Иден.

— Я… я выхожу замуж за Тони, дорогая. — Гейл с трудом могла говорить. — Ты рада?

— Тони? Не Лейфа?

— Не за Лейфа, моя милая. — Глаза Гейл наполнились слезами. Она не видела ничего вокруг. — Ты была права, я никогда не любила его. Я бы сделала ошибку, связав свою судьбу с ним.

— Бедный Лейф! Как же он одинок!

Иден снова начала терять сознание, отдаляться от людей, окружавших ее постель. Прерывистые всхлипывания женщин замирали одно за другим. В мире остался только один звук — рычание мотора приближающейся машины. Свет лампы потускнел, затем вдруг вспыхнули яркие огни фар. Дорога была покрыта густым слоем снега. Иден знала, почему ей становилось все холоднее: был февраль, и ледяной ветер насквозь продувал ее шерстяное пальто.

Холодный ветер бушевал на Хай-стрит. Он заносил фонарные столбы снегом, срывал пальто с прохожих, стучался в запертые двери и окна, заставляя жителей Лоутона не выходить из своих уютных, теплых жилищ.

Иден только что закончила работать и радостно бежала вниз по ступенькам Центра социальной помощи. На улице падающий снег покрывал крыши домов и магазинов толстым белым одеялом. Снежные хлопья были огромными, они кружились на ветру как белые перья. Иден казалось, будто кто-то разорвал над юродом большую пуховую перину. Девушка с трудом подавила озорное желание слепить парочку снежков и запустить в двух знакомых клерков, обогнавших ее.

За углом магазина ветер поднимал целые белые вихри. Иден, в красном пальто и вязаной шапочке с помпоном, была похожа на одну из маленьких заснеженных кукол из папье-маше за стеклом витрины.

Ослепленная летевшим в глаза снегом, она не видела, как из-за угла неожиданно повернула машина. Она ехала на огромной скорости, и Иден, заметив свет приближающихся фар, смотревших на нее словно глаза разъяренного дракона, бросилась бежать, скользя каблуками по льду. В следующий миг она упала, больно ударившись коленками. Ее вскрик заглушил визг тормозов. Большая машина резко остановилась опасно близко от лежавшей на снегу Иден.

Дверца машины распахнулась, высокая фигура склонилась над Иден, сильные руки подняли ее с дороги и вынесли на свет фар. Зеленые глаза, похожие на два скованных льдом озера, внимательно изучали ее.

Иден и незнакомец уставились друг на друга. Ее сердце учащенно забилось, когда она узнала этого мужчину с холодными глазами, густыми бровями и засыпанными снегом черными волосами.

— Вы — Лейф Шеридан! — воскликнула она, забыв о саднящих коленках, промокшем пальто и о том, что лежит у него на руках как беспомощный ребенок. Она видела его по телевизору вчера вечером… он являлся главой крупной фирмы… ирландский магнат, собиравшийся открыть в Англии несколько новых заводов.

— Обычно мои фирменные напитки, а не я, вызывают восхищение, — пошутил он. Мимолетная улыбка озарила его суровое лицо.

— Пурпурный виноград Шеридана очень вкусный, — согласилась Иден. Вдохновленная присутствием в Лоутоне столь важной персоны, она позабыла даже свою обычную скованность в общении с незнакомыми людьми. — Вы сами придумываете названия напиткам, мистер Шеридан?

— Нет, не могу приписать себе эту честь. — Саркастическая усмешка тронула его губы. — Теперь, юная леди, я должен вас отчитать как следует. Вам нужно смотреть, куда идете, а не бродить по главной улице, мечтая на ходу… без сомнения, о каком-нибудь голубоглазом юноше.

— Я размышляла о том, каким таинственным выглядит Лоутон, когда весь засыпан снегом, — возразила она. — Я не забиваю голову романтической чепухой.

— Не заинтересована в свежей крови Лоутона, а? — Зеленые глаза сверкнули, когда он дотронулся рукой до щеки Иден. — Хочешь привлечь рыбку покрупнее своими большими карими глазами?

Иден застыла в его мускулистых руках, затем попыталась высвободиться.

— Пожалуйста, опустите меня на землю, мистер Шеридан. Уже поздно, и мне пора домой.

— Мама волнуется о своем ягненочке, если его нет дома, в безопасности, правда?

— Правда! — Иден не переносила сарказм и довольно холодно сообщила, что ее родители давно умерли. — И пожалуйста, опустите меня!

Он проигнорировал это требование и сказал, что на мгновение поверил в то, будто Иден — снежная фея. Иден онемела от его наглости. Возможно, у этого мужчины и были самые прекрасные глаза из тех, что ей доводилось видеть, а голос обволакивал кожу Иден как бархат, но… Мистер Шеридан был очень невоспитанным!

— Зачем мне лгать о своей семье? — спросила Иден. — Что мне с этого?

— О, я могу составить довольно длинный список красочных историй, которых я наслушался в свое время. — Он задорно улыбнулся, глядя в ее серьезное юное личико. — Маленькие Золушки неразборчивы в средствах, когда хотят заарканить богатого холостяка. В Лоутоне, как я вижу, тоже есть свои Золушки!

— Я не охочусь за вашим драгоценным состоянием! — Иден смотрела на него с возмущением. — Да как вы набрались наглости сказать мне такое!

Он только рассмеялся:

— Сколько гнева в карих глазах. Ты разве не собираешься притвориться, будто за моей огрубевшей внешностью скрывается облик прекрасного принца?

Улыбка погасла на лице Иден.

— Прекрасные принцы — честные и благородные. Вы же напоминаете мне высеченного из камня идола — большой, холодный и абсолютно пустой внутри. А сейчас, вполне серьезно, я закричу, если вы будете продолжать держать меня на руках посреди главной улицы Лоутона!

Их взгляды встретились. Иден беспомощно заморгала, потому что он, кажется, не намеревался выпускать ее из своих рук.

— Лоутон — как раз один из таких городков, где развлечений мало, зато огромное число слухов за карточным столом?

— Да, слухов предостаточно, — согласилась Иден. — Моя сестра всегда называет наш город…

— Так у тебя есть сестра? — Ее слова совсем развеселили его.

— Да, так что, боюсь, я не фея, мистер Шеридан. — Иден заметила, как отодвинулась занавеска в окне квартиры над главным почтовым отделением, в которой жила миссис Туррел, главная сплетница в городе. — Знаете, мы не на необитаемом острове. Я работаю в Центре социальной помощи, а секретарши должны вести себя прилично.

Он запрокинул голову, и ветер разнес по Хай-стрит его громовой хохот. И прежде чем Иден смогла запротестовать, мистер Шеридан усадил ее в спортивную машину на переднее сиденье, сел рядом и закрыл дверцу. А потом повернулся к ней, смелый и нахальный, так не похожий на всех мужчин, до сих пор известных Иден.

— Я отвезу тебя домой, — объявил он. — Где ты живешь, маленькая секретарша, которая должна прилично себя вести?

Некоторое время Иден не могла прийти в себя: наедине в машине они были еще ближе друг к другу, чем на заснеженной улице. Опомнившись, она наконец осознала, кем ее являлся спаситель, и слегка поежилась под его пронзительным взглядом.

— Вы ехали на такой скорости, будто куда-то опаздывали, — заговорила Иден. — Я… мне бы не хотелось вас задерживать.

Он щелкнул пальцем по ее помпону:

— Скажи, где ты живешь!

Она поняла, что спорить бесполезно, и объяснила, как добраться до ее дома. Двигатель загудел, дворники задвигались взад-вперед, очищая лобовое стекло от снега. Иден почти утонула в мягком кожаном сиденье и расслабилась, предоставляя Шеридану везти ее домой.

— Ты что-то притихла, юная фея, — заметил он. — Надеюсь, ты не нервничаешь из-за меня?

Она бросила взгляд на его темный профиль и заметила игривую улыбку в уголке губ.

— Вы с сестрой живете одни? — продолжал спрашивать он.

Иден перевела взгляд на его широкие плечи.

— Нет, мы живем с дядей и тетей. Они для нас как родители, так что сказка о Золушке нам не подходит. Гейл очень красивая.

Когда автомобиль остановился перед заснеженным двором дома Эллисов, Иден дотронулась до рукава кожаной куртки Лейфа.

— Зайдите на чашку кофе… если у вас есть время, — пригласила она, повинуясь внезапному импульсу.

Он нахмурился, пытаясь отыскать тайный смысл ее приглашения.

— Я варю отличный кофе, — добавила Иден и сморщила нос, потому что на него упала снежинка.

— Хорошо, веди меня, — сказал он.

Они поднялись на крыльцо, отряхивая одежду от снега. Вверху под навесом горела тусклая лампочка. Свет озарил бронзовое лицо Лейфа, когда Иден открыла своим ключом входную дверь, и они прошли в маленький холл. Она повела его в гостиную. Гейл сидела на диване, изучая дырку в своем шерстяном носке.

Иден взглянула на Лейфа: он смотрел на ее красавицу сестру.

— Хэлло!

Гейл поспешно бросила носок на пол и звонко рассмеялась. Глазами цвета топаза она уставилась на высокого незнакомца.

— Только не говорите мне, что вы работаете клерком в Центре социальной помощи.

Лейф представился.

— Тот самый Лейф Шеридан? Один из самых богатых людей в Англии?

— Да, это я, — сказал он с усмешкой.

— Ну, я бы никогда… — Гейл смотрела на него так, будто он был Санта-Клаусом, только что свалившимся в их гостиную через каминную трубу. Иден отряхнула снег с шапочки и объяснила сестре обстоятельства их с Лейфом встречи.

— Мистер Шеридан заглянул на чашку кофе, — добавила она.

— Тогда беги на кухню и готовь кофе, сладкая моя, — приказала Гейл. — А я пока развлеку нашего гостя.

Именно тогда Иден поняла, что привела в их дом не просто одинокого мужчину, но еще и богатого! Когда она направилась в холл, вешать пальто сушиться, Гейл сказала:

— Иден прелестный ребенок, не так ли?

— Ее зовут Иден? — спросил он.

— Да, мы Иден и Гейл — свет и буря.

— Иден!..

Низкий, бархатистый голос, казалось, шел издалека.

— Давай, Иден. Ты никогда не сдавалась без боя. Иден, открой глаза, посмотри на меня… ты меня узнаешь?

Ее глаза распахнулись, и из темноты перед ней выплыло чье-то лицо. Темные густые брови, зеленые глаза, капельки растаявшего снега на щеках.

— Падает снег, — сказала она. — И очень холодно…

Теплые руки держали ее ладони, держали крепко и нежно, они тащили ее прочь от спокойствия мрака к нарастающей боли.

— Я повредила колени, — снова сказала Иден. — Лед на дороге…

— Я взял тебя на руки, и боль ушла, — ответил глухой голос.

— Да, да. — Она потянулась к теплым рукам. — Миссис Туррел наблюдала за нами.

— Та леди из почтового отделения?

— Да. Она такая сплетница, так что тебе лучше опустить меня на землю.

— Нет, Иден, останься здесь… останься со мной, фея. На твоей шапочке был забавный помпон, в ней ты была похожа на фею. Останься, Иден.

— Мне больно!

— Больше не будет боли, я обещаю.

— Темно… на дороге. И дракон с зелеными глазами.

— Иден…

Чья-то еще боль! Она почувствовала ее и шире открыла глаза. Иден повернула голову, шевельнула руками. Боль… но не ее!

— Дорогая, — произнес женский голос. — О, Иден!

Она увидела Гейл, ее лицо было залито слезами.

— Не плачь, — сказала она сестре.

Гейл закрыла руками лицо, в комнате послышались рыдания.

— Не плачь! — Иден сильнее вцепилась в теплые руки, ее пальцы нащупали жесткие мозоли. — Я буду подружкой невесты, Гейл, правда!