Пленница по имени Никто

Глава 1

Колёса телеги увязали в грязи, снаружи слышался шум ливня, отчасти заглушавший отборную площадную брань. Ругался Лука. Сначала от него досталось погоде, природе, нашей бодрой кобылке Розе. Потом Лука ругался просто так, для поддержания боевого духа, пока его сквернословие не перебила звонкая оплеуха. Её не заглушал даже дождь. Потом послышалось «ой!». Значит, Луку опять лупили вдвоём, Фхаса отвесил «леща», а Гарро добил пинком.

– Может, и я подтолкну? – уточнила я, высовываясь из повозки.

Ответом мне было три грозных взгляда и один не менее грозный кулак, который показал Фхаса. Лука только печально отмахнулся и поправил намокшую до нитки рубаху. Пришлось вернуться на козлы и продолжать уговаривать Розочку поднатужиться. Спустя ещё пару минут телега выехала из ухаба и со скрипом, покатилась по раскисшей дороге. Снаружи послышались радостные вопли, и в телегу полезли мокрые, замёрзшие, но довольные мужчины.

Жизнь бродячих музыкантов полна вот таких «бытовых неприятностей». То телега застрянет в яме, то колесо слетит, то собаки растащат припасы. Но мы привычные. Спать под звёздами и есть из общего котла для нас нормально. Как и не замечать голый зад того, кто пытается сменить штаны в едущей повозке. Гарро старался спрятаться за занавеску, но при повороте нас качнуло, и несчастный выкатился из убежища как был. Не удержался теперь уже Гарро, разразившись ругательствами в сторону своей матушки, родившей его таким «обрубком»…

– Давайте я остановлю повозку и вы нормально переоденетесь в сухое? – решила я воззвать к логике.

– Мы и так проковырялись в той яме добрых два часа, – отмахнулся Фхаса, стягивая мокрую рубаху, – ещё опоздаем, и ворота в город закроют. Хочешь спать под стенами?

Дельное замечание. В городе тепло, безопасно и есть постоялые дворы и таверны с горячим супом. Так что я просто старалась направлять лошадь туда, где дорога была ровнее. Вскоре вообще земляной тракт сменился каменной кладкой, и ехать стало совсем хорошо.

– Давай, ребёнок, прячь свою мордашку, – белозубо усмехнулся Фхаса, – нечего стражу дразнить.

Пришлось уходить с козел и усаживаться рядом с парнями. В городе стража боится руководства и не позволяет себе лишнего, а вот на воротах часто попадаются те, кто просит вместо золота «одолжить девочку». Поэтому я никогда не маячу на козлах вблизи городских ворот.

Конечно, одного взгляда Фхасы хватает, чтобы нахалы умчались прочь, роняя доспехи и оружие, но всё же хочется путешествовать спокойно, без драк и выяснения отношений. А парни пекутся о моей «сохранности».

***

Утро выдалось солнечным. Пели птицы, таяли от жарких лучей лужи. Пахло свежестью и сладкой выпечкой из булочной. Нам не повезло устроиться на ночлег в гостиницу, но повезло пристроить повозку в выгодном месте, почти в центре рыночной площади. Как оказалось, город Грассо сегодня праздновал приезд нового герцога, а это значило много гостей, веселье и… неплохой заработок.

Наспех вымывшись в тазу с водой, заплела косу и нырнула в новое нарядное платье. Все пальцы исколола, пока кроила его из того огрызка, который приволок Гарро. На внутренней стороне навеса повозки плясали блики от кулона, болтавшегося на шее. Осколок янтаря с застрявшей в нём крохотной, не больше мухи, ящерицей. Я ещё раз погладила его пальцем и спрятала за ворот сорочки.

– Проснулась? – забираясь в телегу, пропыхтел он самый – Гарро.

Забраться ему было сложно, короткие и кривые ноги и так с трудом держали его одутловатое тело с большой головой. Сначала парень пристроил на край повозки какой-то свёрток, потом развернул лестницу и уже тогда забрался в наше жилище. Лицо у Гарро было симпатичным, даже красивым, и родись он нормального роста, был бы завидным женихом, но и так, при всех своих недостатках, он пользовался популярностью у дам, компенсируя недостатки внешности юмором и мужественностью.

– Пирожки на завтрак, звезда моя, – заулыбался Гарро.

И он даже поклонился, сдёрнув с головы зелёный берет с алым пером. Гарро был щёголем. Любил атлас, блёстки, кружево. Его потрёпанные камзолы и штаны мы вместе приводили в норму, модифицируя согласно канонам моды. В ход шло то, что можно было отпороть и прилепить на одежду. «Артист обязан быть идеальным даже в лохмотьях» – заявлял Гарро, проектируя мне новый концертный наряд.

– Ай! – обиженно хмыкнул кто-то у повозки знакомым голосом Луки.

Мы с Гарро высунулись из-за занавески, чтобы лицезреть Луку, брезгливо стиравшего с лица потёки голубиного помета. Лука кривился, оттирая лицо мятым платком. Солнечные лучи играли золотыми бликами в локонах мужчины, серебром растекались в серых глазах. И весь Лука, окружённый дымкой полусонного утра, был похож на принца из сказки. И рост, и фигура, и лицо… Картинка, герой девичьих грёз. Жаль, что в реальности он капризнее девчонки. Да и повадками больше девочка, чем парень.

– Это к деньгам, – расхохотался Гарро.

– Спасибо, – огрызнулся Лука, – чего-то меня голуби обсиживают чаще вас, а золотых гор на горизонте не видно.

– Просто судьба копит их, чтобы осчастливить тебя раз и навсегда, – засмеялась я, протягивая Луке пирожок.

– Мне бы мелкой розницей очень подошло, – вздохнул он, – я бы сапоги купил, а то в подошве дыра, вечно камешки набиваются.

Глава 2

– Вы не перепутали адрес? – Фхаса хмурился, разглядывая пергамент с гербовой печатью.

Меня тоже эта мысль посетила, когда в заросший сорняками дворик, вошёл посыльный в дорогой ливрее. Он искал уличных актёров, выступавших прошедшим вечером на площади. И сообщил, что:

– Герцог желает видеть ваше представление на своём празднике, – повторил парень, брезгливо косясь на Гарро.

Гарро был весь в песке, щепках и ещё чём-то, подозрительно похожем на коровью лепешку. Лука только хитро улыбался, потирая плечо. Гарро никогда не бил его по лицу, стараясь не повредить «рабочий орган» актёра.

Фхаса протянул свиток мне. Так и есть. На дорогой гербовой бумаге красивым, витиеватым почерком было выведено приглашение. Нас. В замок. Мы ещё раз переглянулись. С ума сойти…

– Это же… Это! – зашёлся от восторга Лука, – не зря вчера голубь на меня! О как!

– Да, касательно голубей, – нахмурился Гарро, – каков гонорар?

Его никогда не покидает чутьё. Гарро всегда держал нос по ветру, и если мы с Лукой лицо труппы, а Фхаса её кулаки, то Гарро давно носил орден «мозги» труппы. Лакей пару раз моргнул, видимо удивляясь такому вопросу. Он ждал, что мы из чувства прекрасного будем скакать перед сильными мира сего? Серьёзно?

– Сто монет золотом, – процедил парень, – если герцог будет доволен.

И ушёл, гордо задрав нос, словно сам был званием не ниже барона. А мы потрясённо застыли на вытоптанном пятачке, усыпанном щепками. Пока наша бабуся радостно созывала кур к обеду. Как-то слишком нам везёт. Жди беды.

До вечера мы занимались приготовлениями. Нужно было залатать дыры в концертных нарядах, отладить работу инструментов. Гарро отрабатывал фокусы с картами, проверял работу подъёмного механизма на занавеске повозки. Лука исчез куда-то.

– Мне кажется, левый край болтается, – прокряхтела я, отматывая верёвку на карнизе.

– Тут всё болтается, – проворчал Гарро, возясь с крепежами, – но вот подзаработаем деньжат и обновим имущество.

Я кивала, затягивая узел на верёвке. Мне нравилось что-то мастерить, шить, чинить. Вбивать гвозди и работать пилой оказалось не так и сложно и даже забавно. Ребят восхищала моя обучаемость. Я меньше чем за месяц обучилась танцам с обручами, а акробатическим номерам за неделю. С обручами мне мешал страх огня. За беседой мы уже успели с Гарро усовершенствовать работу откидной лестницы и починили ящик для фокусов.

– Касательно выступления, – я прикусила губу, пытаясь сформулировать свои страхи.

– Боишься, что ли? Так ты можешь не выступать.

Я отрицательно покачала головой. Если слуги герцога смогли узнать адрес нашего проживания, то им не сложно запомнить, сколько актёров в труппе и кто они. А моё отсутствие может вылезти боком всем, если герцог соизволит обидеться. А люди на вершине власти имеют свойство быть мстительными, злопамятными и подлыми.

– Я родилась далеко отсюда и вряд ли среди знати встречу тех, кто знал дядю, – пожала я плечами.

– Ты же говорила, что не выходила в свет до нападения.

– Нет. Но ты же знаешь, я многое не помню.

Это была правда. Придя в себя уже в повозке, вся избитая и изломанная, я помнила только своё имя и то, что я чудом уцелела после прыжка из окна башни. Своё прошлое я помнила смутно и урывками. Фхаса сказал, что это следствие падения.

– Могу выкроить тебе маску, – подумав, заявил карлик, – и под образ будет. Эффектно и загадочно. Огни, ты в алом платье и кружевная маска на лице. А?

– Ты же сказал, что всё кружево ушло в работу.

– Подумаешь! У Луки отпорем с манжеты. У него и так целое жабо на груди. Хватит с него.

Вот так и живём. Отпарываем рукава и латаем штаны. Я с улыбкой наблюдала, как Гарро семенит в дом, с вороватым видом подмигивает и исчезает за дверью.

***

Поместье было огромным. За витыми воротами раскинулся парк с огромным фонтаном, подражающим горному водопаду. Всюду белели мрамором скульптуры, изображающие отважных воинов и прекрасных лесных красоток в окружении птиц и зверушек. Из одежды на статуях чаще встречались листочки и цветочки, иногда дамы прикрывали срамные места волосами.

Парк был украшен сотнями огоньков, которые мы вначале приняли за свечи. Но нет. Это были волшебные огни, переливавшиеся всеми цветами радуги. Услуги магов стоили очень дорого, и мне даже страшно представить, сколько из городской казны ушло денег на создание этого великолепия.

Тут были и обычные факелы, освещавшие дорогу. Играла музыка где-то в зарослях белой сирени. Сам дом герцога торчал из буйной южной зелени как горный шпиль. Белый камень, витые колонны, огромные окна. Там, где почти всё время жара, сложно строить как-то иначе. Из дома доносились звуки веселья и звон бокалов. Наша повозка заехала с заднего двора, но это не помешало заметить всю красоту этого места.

– Не хило так герцог в права вступает, – оглядываясь, шепнул Лука, – у него что, есть осёл, срущий золотом?

Я только неодобрительно глянула на парня, но толкать в бок не стала. Грубость вторая натура Луки, он говорит то, что думает, и редко умеет выразить это без использования срамных слов. А я уже достаточно помоталась по кабакам и ночлежкам, чтобы не падать в обморок от слова «дерьмо». Я уже давно не та девушка, которой суждено было блистать на балах в парче и шелках.

Глава 3

– Давайте уедем, – ёжась от ночной прохлады, шепнула я Фхасе.

– Чего это ты? Нас просили задержаться, – попытался урезонить меня Фхаса.

– Просто… просто у меня странное чувство, – ещё тише шепнула я.

Фхаса и Лука переглянулись. Гарро только вздохнул и засунул в карман, полученные от лакея деньги. Но спорить со мной никто не стал. Дело в том, что моя потрясающая «чуйка» уводила нас от многих бед. От пожара на постоялом дворе, когда я подняла ребят с постелей среди ночи за миг до того, как осыпалась горящая крыша. Или когда меня напугал поворот в подворотню, и мы пошли на рынок окольными путями. А на утро в том закоулке нашли двух зарезанных горожан.

Праздник продолжался, но наше представление закончилось, и, получив деньги, мы уже собирали инвентарь. Подошёл посыльный и попросил подождать, такова была воля герцога. Мы и ждали, пока меня не начали душить панические атаки, а в тени кустов не померещился горящий взгляд.

– Звезда моя, – улыбнулся Гарро, – чхал я на просьбы, пускай и герцога. Если сильно нужно, то опять пришлёт посыльного. Если о плохом предчувствии говоришь ты, то я предпочту поверить. 

– И я, – кивнул Лука и полез в повозку.

Выехать из поместья герцога, в разгар веселья, когда все уже были предельно пьяны, оказалось не сложно. Нас и не сторожил никто, как заехали через черный въезд, так и уехали – разминувшись с повозкой, везущей вино. Парк остался далеко позади, повозка скрипела колёсами по камням мостовой. Только страх меня не отпускал, в каждой тени мерещился голодный оскал и острые когти. А где-то в центре города шумел праздник, слышалась музыка, смех. Но они стихали, чем дальше мы погружались в сумрачное нутро городка и его каменных стен.

Рука сама потянулась туда, где на шее болтался мой амулет. Стоило погладить его пальцами, как на душу возвращался покой, а в мысли порядок. Но кулона не было, я испуганно шарила пальцами в вырезе платья, надеясь, что украшение просто упало и запуталось в оборках платья. Стало страшно. Он, амулет, был со мной всё то время, что я помнила себя. Без него я ощущала себя голой.

– Сейчас ляжешь спать, отдохнёшь, и всё пройдёт, – шептал мне Фхаса.

Розочка нервно стригла ушами, фыркала и мотала хвостом, словно мы ехали не по городской улице, а по дремучему лесу.

– А почему погасли фонари? – пробормотал полусонный Лука, выглядывая из-за занавески на повозке, – темно-то как…

Я обернулась. В конце переулка, откуда  мы свернули на эту улицу, ярко желтели на камнях мостовой блики, разбрызганные свечой, скрытой в слюдяном горшочке. Огни дрожали и вспыхивали везде, где мы проезжали, а в этом переулке стали гаснуть. Один. Второй…

– Сквозняки, – проворчал Фхаса и потянул за поводья, уговаривая Розочку шагать живее, – эка невидаль, на отшибе города фонари погасли.

В какой момент лошадь захрипела и стала на дыбы, мы не заметили. Она просто истерично заржала и принялась молотить копытами воздух, словно отбивалась от невидимого волка. Но вокруг было пусто. Только тени затаились в углах. Они покачивались словно от трепетания свечного огонька. Но живого огня тут не было, только луна тускло освещала тёмные камни мостовой и стены обтрёпанных домиков.

Розочка металась, пока с треском не надломилась ось колеса, и наша повозка не рухнула на камни. Лука привычно разразился бранью, я, Гарро и Фхаса, дружно рухнули на камни. Наш бесстрашный барабанщик побежал успокаивать лошадь. Гарро метнулся ко мне, помог встать на ноги.

– Звезда моя, как ты? – обеспокоенно пробормотал он, разглядывая мои сбитые при падении локти.

Я не ответила. Я смотрела на тень Гарро. Она шевелилась не так, как ей было положено, тянула ко мне крючковатые пальцы. Она, молча, выросла за спиной карлика, расправила плечи. Полупрозрачное тёмное создание растянуло беззубый рот в улыбке. Бросок был резким, молниеносно сбил меня с ног и повалил на землю. Я видела, как тень Луки удержала хозяина за плечи. Гарро стоял на месте, глядя в темноту пустым взглядом.

А та тень, что нависла надо мной, уже раскрывала провал рта, страшно растягивая челюсти. И я ощущала боль. Что-то натягивалось в теле как струна. Оно медленно ползло по венам, выталкивая изо рта тусклое облачко голубоватого пара. Он сиял, искрился, тянулся змейкой к тени. Она пила. Жадно и неистово, и я физически ощущала, как всё моё естество слабеет, переходя от меня к тёмной твари, сидящей сверху.

Яркая вспышка на миг ослепила, сквозь белёсую дымку я видела только пальцы тени, которыми она беззвучно скребла камни мостовой, пока не рассыпалась прахом. Оставшиеся тени сбились в кучу и зашипели зло и страшно, словно стая диких кошек.

Он медленно вышел из тени дикого винограда, раскинувшегося на стене дома. Тот самый маг, что следил за мной на выступлении. Этот мужчина держал в руке трость с камнем в набалдашнике. Камень искрился и переливался радужными красками, словно большой мыльный пузырь, наполненный паром. И этот «пар» стекал на землю, стелился по ней, заставляя тени отступать к стенам.

– Вас вежливо попросили остаться в парке, – холодно и зло произнёс мужчина, – я мог приказать, но попросил. Хочу услышать ответ, почему вы смели ослушаться?

– А это ещё что за хрен? – хрипло уточнил Лука, которого уже перестала трепать собственная тень.