Пленник зелёной комнаты

Лето прошло нормально, безо всяких происшествий.

Но вот осенью...

Восьмого сентября папа поехал на Выставку. Там проходила книжная ярмарка. Папа болтался-болтался по этой ярмарке и неожиданно набрёл на одного своего знакомого, который работал в издательстве «Чёрная курица». Папа подарил ему мою книжку «Смешинки от Гриши». Знакомый тут же стал её читать. Почитал-почитал и говорит:

– Приходите завтра сниматься.

– Где и с чего это вдруг? – спросил папа.

– Ни с чего. А на что. На телевидение. На Центральном.

– Какие-то дадите наводящие вопросы?

– Наведём на месте. Место встречи – Фестивальная, шестнадцать. Девятое сентября. Воскресенье. Одиннадцать ноль-ноль.

– Что с собой брать?

– Своё сокровище.

Весь этот разговор папа передал мне вечером на веранде у моей комнаты, вздохнул и грустно посмотрел в заоконную даль, на леса, глянул на берёзку у нашего окна.

– Ясеневская осень... Сентябрь ужё вплёл в кроны золотые листочки... Золотая осень... Ну, лирику в сторону. Всё, Григорий! Хватит болтаться в тени. Пора выбегать на мир. Итак, завтра в одиннадцать впервые будем сниматься на телевидении. Вас, сударь, заждалось ТВ-Центр!

– Блям и сниматься! Ладно, давай...

Вылетаем мы из «Речного вокзала» – вокруг метро полным-полно автобусных остановок. Но где наша? Где искать наш не то восемьсот пятьдесят первый, не то шестьсот тридцать какой-то?

Мы стали спрашивать, как доехать до остановки «Канал имени Москвы».

– Вам надо дружить с автобусом номер шестьсот тридцать восемь, – сказал один дядя. – Подружитесь – по-дружески довезёт.

Под диким дождём мы скакали, как пони, от остановки к остановке, но своего друга не находили.

Но что ж мы за друзья, если не можем найти своего друга?

В конце концов, наш друг отыскался.

Зато мы с папой чуть не растерялись.

Мы порознь метались в поисках своего автобуса. Я нашёл, влетел в него и стал из окошка орать:

– Па-а-а!.. Где ты? Где тебя носит? Беги откуда-нибудь быстрей! А то меня увезут. Без тебя.

Я его так напугал, что он тут же прибежал.

Папа пыхтел, как невключённый автобус.

Столько шуму, скаканий, летаний... А всего-то ехать две несчастные остановульки!

От остановки мы пошли вдоль жилого дома. Потом мы шли по дорожке, выложенной плитками, похожими на порты в Supaplex. Это такая компьютерная игра. Красный человечек, пожиратель инфатронов, должен съесть все инфатроны и не подорваться. А за ним гоняются злые, голодные клоцающие ножницы.

Вот и наше место встречи.

Странноватое.

Шахта. Даже двери есть, а самого лифта не было. Вынули. Будто специально вынули, чтобы я не прокатился.

Пришлось на четвёртый этаж топать лапками.

Нас встретил папин знакомец. Он был молодой, полновитый, с добродушинкой. У него были красивые, пышные волосы. Они были волнистые, как море во время шторма.

Он сказал:

– Подождите с минуточку, я закончу... – и показал на девочку.

Мы отошли в сторонку, и папа полушёпотом сказал мне:

– Это Лев Григорьевич. Яковлев. Он поэт. В «Чёрную курицу» я приносил ему свои пословицы про природу. С публикацией пословиц что не сложилось, а вывелось видишь на что?

Дядя Лёва беседовал с девочкой минут двадцать, готовил к записи передачи.

А пока они разговаривали, мы огляделись и заметили в стене окошко. В то окошко мы увидели, как записывали передачу.

Записывали другую девочку. С ней разговаривал Чигоша.

Но Чигоша – это кукла. Чигоша только раскрывал рот. Помогал ему раскрывать его рот молодой дядя, который лежал под столом, и, просунув руку в живот Чигоши, дёргал за верёвочки. Чигоша только открывал рот, а в то время говорила за него молодая красивая тётя, которая сидела к нам спиной.

Но вот пошла сниматься и та девочка, с которой разговаривал дядя Лёва.

И я сел нa её место за столик с тоненькими худощавыми ножками.

– Ну-с, молодой человек, поехали...

– Куда и на чём? – спросил я.

– Поедем, не вставая со стульев. Поедем в путешествие по твоей книжке. Прочитаешь четыре истории: «Падежики», «Собачкины детки», «Как мы обнялись любвя». Начнём с твоей первой сказки «Как жук жужжит». У нас – время всё косит. Подрежем, чтоб жук меньше жужжал.

И он так много вычеркнул, что у меня все оборвалось.

– Да вы совсемушко лишили его голоса! Столько выбросили! Он и рта не откроет...

– Откроет, но не надолго. Время!

– А там, – показал я головой на окошко, за которым в глубине снимали девочку, – а там у меня будут чего-нибудь спрашивать?

– Будут.

– А что?

– А это уже там и спросят... Лучше скажи, чем ты увлекаешься?

– Компьютером.

– А ещё?!

– Немножко на велике езжу.

– Зверей ты любишь?

– Да. Собак и кошек.

– А ты не хотел бы завести котёнка или щеночка?

– Хотел бы. Только родители запрещают...

Я очень боялся, что мне зададут такой вопрос, на который мне пришлось бы долго и затяжно мычать, как корова.

Но слава Богу, до мычания дело не дошло.

После коротких простых расспросов дядя Лёва встал – счастливо подбежало время и мне идти в студию.

Надо – пойдём!

В студию мы вошли вместе с папой.

Папе показали на стул у задней стенки. Рядом с дядей, у которого была на голове круглая чёрная английская шляпа. Это был профессор. Я его вчера видел в передаче «Отчего, почему».

А меня посадили в кресло. Отовсюду бил преяркий свет. Передо мной на столике лежала моя книжка с Чигошкой.

Дядя из-под столика сбоку взял Чигошку.

Чуть подальше от меня сидели дядя Лёва и тётя, которая говорила за Чигошку.

– Ну, поскакали? – сказал дядя Лёва.

Тётя-голос кивнула.

– Да, – сказал дядя Лёва. – Может, Чигошку приодеть?

– А во что? – сказала тётя-голос.

И тут прорезался из темноты папа:

– Может, наденете Гришину летнюю кепку?

И дядя Лёва надел Чигоше мою кепку козырьком назад. Как раз в масть. Она была красно-зелёная. А на мне была красно-белая безрукавка. Мы почти породнились.

Странное дело. Все кругом чего-то бегали. Чего-то устанавливали, чего-то убирали, чего-то ещё чего-то...

А я совсем не волновался. Будто зашел к папе в кабинет поиграть на компьютере.

– А сейчас, ребята, – сказал Чигоша. – Я вас познакомлю с настоящим писателем Гришей Санжаровским. Он книгу написал, которая называется...

Чигоша поворачивается ко мне:

– Забыл... гм... как называется...

От неожиданного волнения я облизываю губы и говорю:

– «Смешинки от Гриши»...

– А-а, да, да... Мне показалось, что ты не специально их сочиняешь, а так, придумываешь на ходу.

– Да, так и есть. Я играл-играл и писал рассказ о жуке.

– Оригинальная мысль.

– «Как жук жужжит»... Жил-был котёнок, – начал я читать сказку.

Я читаю, а Чигошка хохочет.

Я читал и другие свои истории, а Чигошка знай исправно делал своё дело – хохотал.

Когда я кончил читать, любопытный Чигоша стал меня расспрашивать про то, как я работаю на компьютере, про другие мои интересы.

Слушал, слушал он меня и говорит:

– Гриша, по-моему, ты очень умный ребёнок...

– Да, я знаю, – с достоинством подтвердил я.

– Поэтому я хочу тебе задать вопросик. Почему иногда взрослые не понимают детей?

– А потому что у детей, Чигош, свои интересы, а у взрослых свои. Вот они друг дружку и не понимают.

– Гриша, я тебя внимательно слушал, и у меня к тебе вопрос. Ты же маленький мальчик, а пишешь ме-му-ары! А они кому-нибудь нужны? Как ты думаешь, а?

– Конечно, нужны, Чигош. У людей есть свои истории. И они им надоедают, они хотят чужие.

– А чужие истории ты любишь читать?

– Да. Но не стихи и сказки, потому что стихи и сказки вымышленные, а я люблю читать всё натуральное.

– Ну, Гриша, раз ты не любишь то, чего не было, я тебе дарю то, что было. Книгу Геннадия Снегирёва «Маленькое чудовище». Если сможешь достать.

– Конечно, смогу. Спасибо!

И я достал с полки, что была сзади, «чудовище» Снегирёва.

Достать-то достал, но ушёл я без книжки.

– Знаете, – сказала нам с папой одна тётя, – книжка нам ещё понадобится... Для работы... Надо ещё снять с неё защиту... Мы её вам позже пришлём по почте.

До сих пор идёт.

Но я оптимист. Придёт же когда-то!

Зато я ушёл без своей одной книжки. Какая-то тётя попросила с автографом для своей маленькой дочери.

И пришло тридцатое сентября. Воскресенье.

В этот день в восемь утра шла по ТВЦ передача «Отчего, почему?»

Там был раздел «Хорошие книжки».

А в том разделе был я.

Я боялся проспать.

Телефонному будильнику я не верил. Он мог проспать или сломаться. Ни то, ни другое меня не устраивало.

Я выкурил маму из её комнаты, где был телевизор с часами. Сам лёг там, а мама ушла в мою комнату.

Я никак не мог заснуть.

Встал. Побрёл на кухню, хлебнул воды. Потом долго стоял смотрел в окно. Смотрел в окно и думал, где бы прорыть подземный переход.

До трёх часов думал.

Потом всё-таки чего-то заснул.

Вскочил в пять. Побежал на кухню. Достал пакет молока из холодильника, разморозил под струёй воды в мойке, вскипятил. В горячее молоко кинул шоколадные несвиковские орешки. Подзакрепился витаминной пищей. Нельзя передачу о себе смотреть на голодный желудок. Вредно. Разволнуешься, что-нибудь случится. Зачем мне такой навар?

Но со мной ничего не случилось.

Нет, пожалуй, случилось. Наконец-то я стал смотреть впервые передачу «Отчего, почему?»

Раньше я не знал, что есть такая передача. Увидал себя в ней, стал знать.

И уже на следующую субботу я снова в восемь торчал у телевизора.

И не зря торчал.

В передаче был раздел «Тайна зелёной комнаты». Я просто влюбился, как глупенький, в эту «Тайну...» В ведущего Константина Карасика.

И я начал постоянно смотреть и записывать на кассету эту «Тайну».

Запишу на кассету и всю неделю смотрю.

Что за чудо эта «Тайна...»!

События в ней происходят на волшебной планете. Там хулиганил злой колдун Мортариус. Он насылал на эту планету всякие беды. То извержения вулканов, то наводнения, то еще какие страсти. И команда ребят из пяти человек должна была спасти жителей волшебной планеты от беды. Она должна была узнать заклинание подсказку, с помощью которой можно было бы победить катастрофу, которую наслал Мортариус.

Когда я смотрел по телику «Тайну...», я не находил себе места от переживаний за ребят. Я то и дело вскакивал, орал ребятам подсказки, когда они делали что-нибудь не так...