Пленники бездны

Глава вторая

Ранним утром — в непривычное для обитателей Лабиринта время — два человека вошли в одну из относительно чистых таверн и скрылись в задней комнате, которую хозяин предоставлял только самым уважаемым своим гостям.

Мальчик-раб принес кувшин дорогого черного вина и два медных кубка, поставил на добела выскобленный стол и бесшумно удалился, плотно прикрыв за собой дверь.

Вошедшие представляли собой странную пару. Оба были примерно одного возраста, но в остальном их внешность была противоположна. Один был толстым, с лоснящимся лицом, при каждом движении колыхалось все его тело; второй, маленьким, щуплым, со скупыми отточенными движениями. Но при этом было заметно, что маленький чувствует себя здесь хозяином.

Щуплый человечек, которого все называли Гилзах, был одним из лучших наемных убийц Аренджуна. Многих беспечных людей обманывала его внешность — казалось, ему не под силу даже свернуть голову цыпленку, не говоря уже о том, чтобы убить человека.

Но такая беспечность многим стоила жизни. Гилзах был быстр, как змея, и жесток, как крыса. Немало людей расстались с жизнью, даже не заметив метнувшейся из-за угла молниеносной тени и стремительного удара стилета. Даже сейчас, сидя в расслабленной позе, он не выпускал его из рук, и казалось, что клинок порхает между пальцами, живя своей собственной жизнью. Кличку «Гилзах» дал ему один из заказчиков — тучный шемитский купец. По-шемитски так называли песчаную ласку, маленького зверька, успешно расправлявшегося с огромными ядовитыми змеями в пустыне.

Первого человека он убил в десять лет. Отец Гилзаха принадлежал к одной из древнейших заморийских фамилий, ведущих свою родословную со времен королевства Земри. Со временем его род обеднел, но не утратил гордости. Когда один из новых дворян Аренджуна, в жилах которого текла малая толика заморийской крови, разбавленная изрядным количеством гиборийской, предложил отцу Гилзаха поступить к нему управляющим и вести его торговые дела, последний счел это личным оскорблением и на глазах сына собственноручно вышвырнул вельможу из своего древнего, но обветшавшего дома.

Дворянин не забыл обиды, и вскоре на отца Гилзаха, возвращавшегося поздним вечером домой, напали несколько незнакомцев в ливреях, выдававших принадлежность к слугам обиженного, и усердно обработали его увесистыми дубинками, переломав все кости.

Один из последних представителей старой знати умер на руках своего сына, успев лишь доползти до дома. На другой же день к тому явились стражники, объявившие, что получены доказательства измены умершего, и поэтому король конфискует все принадлежащее ему имущество. Десятилетний Гилзах со своей матерью были выброшены на улицу и поселились в самом бедном квартале Аренджуна, вплотную примыкавшем к Лабиринту.

Однако уже в то время Гилзах умел наблюдать и делать выводы из увиденного. Вспомнив ссору отца с влиятельным вельможей и вид убивших его негодяев, он сделал очевидный вывод о том, кто является виновником всех бед его семьи, и приговорил негодяя к смерти. Ему не пришлось долго ждать удобного случая, чтобы расплатиться с обидчиком. Общаясь со своими сверстниками на улице, он узнал, что в богатых кварталах города дома соединены подземной канализационной сетью. Вместе с другими мальчишками он принялся обследовать чрево города. Вонь нечистот не смущала его. Наконец, разведав подходы к интересующему его дому, Гилзах принялся за осуществление возникшего у него замысла.

Остановив на улице мальчишку-раба, он отобрал у него одежду. Связав ее в узелок, чтобы не промокла в канализационных катакомбах, и захватив отцовский стилет, он спустился в канализацию и вскоре добрался до дома своего обидчика. Отверстие, через которое выливались сточные воды, было слишком мало не только для взрослого, но и для ребенка. Однако даже среди своих сверстников Гилзах выделялся маленьким ростом и хрупким телосложением, и поэтому он без труда пробрался в дом.

Найти выход из подвала не составило труда. Там он переоделся в одежду раба, спрятав в складках стилет, хладнокровно дошел по коридорам до спальни вельможи, который еще почивал после вчерашнего дворцового бала, беспрепятственно вошел и вонзил стилет в сердце спящего. Позже ему не верилось, что этот безумный план вообще сработал. Ему могла помешать любая случайность — мальчика могли задержать слуги, или вельможа был бы в спальне не один… Но, видимо, духи-покровители древнего рода помогли десятилетнему убийце. Он спокойно вышел из спальни, не забыв захватить стилет, спустился в подвал и покинул дом тем же путем, каким проник в него.

У вельможи было множество недругов при дворе, поэтому убийцу искали без особого усердия. Да если бы и искали — кто бы стал подозревать десятилетнего мальчика с изможденным невинным лицом?

Из этой авантюры Гилзах вынес два урока. Он понял, что убить человека легко и приятно, но при этом нужно тщательно планировать убийство, продумывая все мельчайшие детали. Через несколько лет он начал убивать по заказу.

Обманчивая внешность и хорошее владение стилетом помогли Гилзаху успешно начать свою карьеру наемного убийцы. Продолжил ее он не менее успешно, используя свое умение маскироваться и метко поражать свои жертвы отравленными стрелами из лука или из духовой трубки. Он отлично разбирался в ядах и умел подобрать состав таким образом, чтобы человек почувствовал смертельное действие лишь через долгое время после незначительной царапины, на которую поначалу даже не обращал внимания.

Возвышавшийся напротив Гилзаха тучный вендиец прекрасно знал, на что способен этот тщедушный человечек, если требовалось отправить кого-то в иной мир. Знал он и другое — лишь у Гилзаха были шансы справиться с тем делом, которое предлагалось. Поэтому он заранее решил не торговаться, а заплатить любую цену за его услуги.

Большинство убийц в Лабиринте по сравнению с Гилзахом были грубыми ремесленниками. Они надеялись на силу своих рук и умение орудовать любимым оружием. Но Ченгар Бхутт был уверен, что этого умения не хватит, чтобы справиться с тем человеком, которого он мысленно приговорил к смерти.

У Гилзаха было еще одно достоинство. Люди, поручившие ему работу, могли быть уверены не только в том, что ненужный им человек вскорости окончит свое земное существование, но и в том, что Гилзах принесет им вещи покойника, которые зачастую и вызывали желание избавиться от него.

Его не интересовало имущество жертв — по крайней мере, не настолько, чтобы ради них пренебречь своей славой. Он никогда не ограбил ни одного убитого, если об этом не просил заказчик. Его завораживал сам процесс. Он наслаждался, разрабатывая план предстоящего дела, готовясь к его выполнению. Пик наслаждения наступал в момент, когда все заранее спланированное осуществлялось и человек, приговоренный Гилзахом, переставал существовать.

Как поэт получает наслаждение от созданного стиха или чародей — от осуществленного заклинания, Гилзах наслаждался, претворяя в жизнь свой замысел. Это было его призвание, его жизнь. Ченгар Бхутт начал разговор издалека, как было принято в странах Южной Вендии. Поинтересовался самочувствием собеседника, выразил надежду, что его дом свободен от неприятностей, подарил вендийский кинжал с причудливо изогнутым клинком.

Гилзах, прикрыв глаза, невозмутимо ждал, когда его гость перейдет наконец к делу, изредка кивая и подбадривая вендийца односложными репликами. Лишь подаренный кинжал ненадолго привлек его внимание. Наконец красноречие вендийца иссякло, и он приступил к тому, ради чего долго искал встречи с «королем наемных убийц» Аренджуна.

— Я вынужден искать помощи, — мягким голосом проговорил он, — во имя дружбы наших отцов, скрепленной черной водой Заркхебы и освященной их кровью, прошу тебя помочь мне в одном деле.

С этими словами вендиец протянул Гилзаху покрытый искусной резьбой перечень.

В молодости отец Гилзаха провел немало времени, путешествуя по загадочным странам к югу от Стикса. На родине ему грозила казнь за убийство на дуэли члена королевской фамилии. Жаждущий мести король отправил вслед за ним погоню, преследовавшую заморийца по всем гиперборейским странам, и тому ничего не оставалось, как скрыться в недоступных джунглях Черных Королевств. Последовавшие вслед за ним посланцы короля один за другим таинственным образом исчезли.

Люди короля гнали его по джунглям, как гончие. Однажды пущенная из лука стрела ранила его в бедро.

Истекая кровью, он смог выбраться на берег Заркхебы, где его подобрал случайно встреченный вендиец, собиравший по крупицам рассыпанные в джунглях остатки тайного знания древних, магия которого пустила преследователей по ложному следу, в сторону развалин таинственного древнего города, откуда никто не возвращался. Вендиец вылечил раненого. Некоторое время они путешествовали вместе, и меч заморийца нередко помогал там, где бессильна была магия. Расставаясь, они скрепили свою дружбу кровью и обменялись подарками. Вендиец дал заморийцу богато украшенный пояс, а замориец снял с пальца кольцо с изображением змеи — покровителя его рода.

Сейчас Гилзах держал это кольцо в руке. Он помнил рассказы отца о том, кто помог ему спастись, и родовая честь повелевала ему оплатить долг.

— Слова отца всегда священны для сына, — учтиво наклонил голову Гилзах. — Расскажи мне о той туче, что омрачает твой день, и я постараюсь прогнать ее прочь. Во славу Нергала, соединим наши заботы, чтобы освободиться от них.

Это была ритуальная фраза заморийской знати. Произнесший ее не мог отказать в просьбе. Видимо, вендиец знал об этом и продолжил уже более уверенным тоном:

— Мне нужно избавиться от одного человека. Гилзах посмотрел на него лениво прищуренными глазами:

— Кого? Где?

— Конана из Киммерии.

Гилзах ничем не выдал своего удивления, молча ожидая продолжения.

— Сегодня ночью или завтра на рассвете Конан будет возвращаться в город со стороны кладбища бедноты. При нем будет некая похищенная вещь. Она нужна мне. И мне нужно, чтобы варвар не смог никому рассказать об этой вещи и обо мне. И еще — нужно, чтобы кровь варвара пролилась на эти драгоценности. Во сколько ты оцениваешь его голову?

— Убить варвара будет непросто, — проронил Гилзах и прикрыл глаза, размышляя.

Его собеседник пытался вмешаться, чтобы подкрепить свое предложение грандиозной суммой вознаграждения, но Гилзах оборвал его на полуслове одним коротким жестом. Наконец он раскрыл глаза и проговорил:

— Мне нужно знать подробнее. Пока что я не могу ничего сказать. Эй, принеси таблички и стило! — Последнее относилось к мальчику-рабу, появившемуся в дверном проеме и скрывшемуся с первыми словами Гилзаха. Казалось, он даже не слышал окончания фразы.

Собеседник Гилзаха опасливо покосился в сторону раба.

— Ты уверен, что при нем можно говорить? — с недоумением спросил он.

— Можно, — коротко ответил маленький человечек. — У него нет языка.

Через несколько мгновений они уже обсуждали детали. Гилзах неторопливо делал заметки на глиняных табличках. Еще через некоторое время он согласился на предложенную работу. В его карих глазах заплясали огоньки, он подобрался, как тигр перед прыжком. В начале разговора он был вялым, словно любитель пыльцы черного лотоса, а сейчас казалось, что боги вновь вдохнули в него жизнь.

Собеседник вновь попытался заговорить о цене, но наткнулся на тяжелый немигающий взгляд. Гилзах — представитель древнего рода — считал обсуждение таких вопросов ниже своего достоинства, а иногда, в зависимости от настроения, расценивал это как личное оскорбление.

— Я не продаю честь своего рода, — медленно проговорил он. — Долги отцов — гордость для детей. Я помогу тебе во имя памяти наших отцов. Не оскорбляй меня предложением денег.