Пленники подземного тайника

ПЕЩЕРНЫЕ РИСУНКИ

Сегодня ребята вернулись в «берлогу» чуть пораньше, чем обычно.

— Зете и сам устал, — сказал Махмут. — Небось, не придет сюда.

В эту ночь пробивать «Дорогу Свободы» была его очередь. Поэтому Махмут решил вздремнуть часок-другой, а Шариф взял на себя всю работу на кухне.

Но Андрей раскричался:

— Один будет на кухне, а другой — в саду. Обоим хватит дела! Нечего лентяйничать!

— Дядя Андрей! До завтра сад никуда не убежит. Я очень устал. Завтра все сделаем.

— Смотрите-ка, как стали разговаривать! Вам только жрать да спать! Что стоите? Ну!.

Махмут хотел возразить, но вдруг увидел, что из-за яблонь выходит Зете. Вот так «устал»!

— Пойдем-ка со мной! — Зете указал пальцем на Шарифа и увел его с собой.

— Видел? — сказал Андрей Махмуту и многозначительно кивнул головой в сторону закрывающейся двери.

Махмут не ответил и молча отправился на кухню. Ребята часто замечали, что оставаясь наедине с Махмутом, Андрей становился более откровенным и разговорчивым. Но сегодня у Махмута не было никакого желания болтать с ним. Андрей покашливал.

— Если уж Зете сам уведет, то он даст работенку! Что молчишь? Подумаешь, устал… Ты еще не знаешь, какие тут бывают работы… А что сегодня делали?

— Да, были там же… — нехотя отвечал Махмут. — Военную базу строили.

— Базу? Военную? А кто тебе сказал, что она военная? А, может быть не военная?

— Нет уж, дядя Андрей. Мы знаем. Сам Зете рассказал.

— Сам Зете? А не врешь?

— Спросите у него.

— А для чего нужна база, он тоже рассказал?

— Рассказал.

— Для чего?

— Ну, для чего военные базы строят? Известно. Только я не понимаю, что можно делать при помощи всего лишь нескольких снарядов.

— О! Ты, оказывается, не знаешь, какие это снаряды!

— Знаю. Которые полетят без помощи пушек.

— Вот. Их будет вполне достаточно, чтобы в нужный момент поднять страшную панику. Уж мы их выпустим, миленьких! Эх, как они обрушатся на города!.. — Андрей так закашлял, что на его глазах выступили слезы. — Осталось ждать не так уж много. Совсем немного…

Махмут метнул на Андрея ненавидящий взгляд.

— А ты не беспокойся! — Андрей, по-видимому, заметил, что Махмуту не по себе. — Пока ты со мной, тебе ничего плохого не будет.

— А что мне может быть? — спросил Махмут, посмотрев Андрею в глаза.

— Э-э! — многозначительно произнес Андрей и перешел на шепот: — Не говори так!.. Ты забыл про Зете?.. Пусть он думает, что я глупый! А я о его махинациях все знаю! Дай только срок, я с ним посчитаюсь!

— Какие махинации, дядя Андрей?

Андрей встрепенулся, кашлянул, сплюнул:

— А тебе какое дело? Раз не понимаешь, молчи!

А Шариф в это время находился в кабинете Зете. Это была довольно большая комната. На многоярусных полках стояли какие-то аппараты, вольтметры и амперметры, многокнопочные щиты, напоминающие пульт управления, всевозможные катушки, конденсаторы, маленькие станки для изготовления мелких деталей.

Зете посадил Шарифа на свободный стул у двери.

— Работы много. Так много, что даже поговорить по душам некогда. Тебя ведь Шарифом звать? Ну, как вы себя чувствуете у нас?

Шариф молчал.

— Понимаю, понимаю… Скучаете по дому, по родителям, это естественно. Но вы уже не маленькие, понимаете, что дела идут успешно, и как только завершим их, отвезем вас домой. Ваши родители все знают. Они живы и здоровы… Ну вот!.. А пригласил я тебя вот по какому делу. Изредка мы выходим на землю. На прогулку. Выходит тот, кто хорошо работает, чем-то отличился. На этот раз такое счастье выпало мне и еще… Максимычу. Правда, его иногда называют другим именем. Ведь здесь собрались люди разных национальностей. Так вот я рекомендовал и тебя включить в компанию. Ты неплохо трудился. Ведь вы здесь уже больше месяца? Ну, как это тебе нравится?.. Будем отдыхать целый день в лесу. Разведем костер, приготовим что-нибудь охотничье…

Что угодно готов был услышать Шариф, только не это. Не желает ли Зете взять его с собой на разведку, о которой говорил Рестон? Вот было бы хорошо! Может быть, удалось бы сбежать или дать знать своим…

— Ну, почему молчишь?

— Если так надо, разве я могу отказаться?

— В лесу сейчас хорошо! В Белой вода теплая!.. Конечно, если нет желания, я не настаиваю. Это я просто так. Хотел, так сказать, доставить удовольствие. Чем-то ты мне нравишься. Наверно, тем, что в молодости я сам немножко был похож на тебя… Да, кстати, на днях на досуге я ваши пластинки проявил и многие отпечатал.

Зете достал кипу фотографий. Это были не очень отчетливые снимки рисунков, найденных в пещере.

— Так нельзя, — продолжал Зете, — почти все снимки пронумерованы вот в этом твоем блокноте и отмечены на плане, а вот эти не пронумерованы и не отмечены в плане, — он неторопливо перелистывал блокнот. — К тому же план пещеры не очень точен.

«Вот оно что! — подумал Шариф. — Тебе нужно знать, где сняты эти рисунки!»

— Когда же было доделывать? — Шариф старался говорить с обидой в голосе. — Вы же сами прервали работу!

— Жаль… Но пока еще не поздно. Начали вы хорошо, надо дело довести до конца.

Вошел Миллер и сделал вид, что удивлен встречей с Шарифом.

— Возьмем его с собой?

— Конечно, Максимыч. Шариф пойдет со своим ружьем.

Зете вынул из шкафа ружье и посмотрел в ствол.

— Эх, молодежь! Разве так обращаются с оружием? Надо же почистить, если стрелял! А вот твои часы. Я догадываюсь, это память об отце? Старинные. Дорогая реликвия. На, бери…

Зете встал, походил по комнате и, вспомнив о чем-то, остановился, взял со стола несколько фотографий и хитро подмигнув Шарифу, показал Миллеру.

— Могу спорить, — сказал он торжественно, — вы не сможете определить, что это за фотоснимки. Ну, уж ладно, подскажу. Вот здесь вы видите рисунок медведя.

— Медведя?

— Да, рисунок медведя. Не верите? Когда выйдем, мы покажем вам его. И другие рисунки покажем. Правда, Шариф?

Шариф не успел ответить.

— А разведка? — спросил вдруг Миллер на немецком языке. — Не отменили?

— Нет, — также по-немецки ответил Зете. — Завтра выйду. Если все спокойно, думаю, что на обратном пути можно будет покончить с рисунками. Боюсь, мальчишка может заупрямиться. Кажется, что-то подозревает.

— Скажу прямо: я сомневаюсь, Зете, что эти беспорядочные линии и пятна могут быть какими-то рисунками.

— Я просматривал газеты. Не только местные, но и московские газеты уже пишут об этих рисунках. Оказывается, их обнаружили еще несколько месяцев назад. Академия наук, кажется, хочет направить в пещеру Карякэ специальную комиссию. О сроке ее прибытия мне не удалось узнать. Среди ученых, очевидно, есть такие, которые относятся к рисункам с сомнением. Например, одна из статей озаглавлена: «Памятники каменного века или шутка природы?»

— Все же странно: для чего нашему хозяину понадобилось уничтожить их?

— Уместный вопрос. После получения радиограммы я тоже подумал об этом. Теперь понимаю. Это политика, Миллер! Если память мне не изменяет, еще в тридцать третьем году в Германии были выпущены альбомы рисунков, сделанных людьми каменного века на стенах пещер. Я помню и специальный киножурнал на эту тему. Цель была в том, чтобы сказать: «Вот смотрите! Еще наши пращуры сотни веков тому назад умели творить такие произведения искусства. Обратите внимание на то, что эти рисунки имеются только в пещерах Западной Европы, на территории, где всегда жили арийцы. Там, где живут другие расы, их нет. А мы — арийцы, люди высшей расы. Оставленные нашими пращурами произведения древнего искусства являются одним из бесспорных доказательств того, что арийцы стоят несравненно выше других народов!» Вот как был поставлен вопрос!.. И вдруг там, где жили какие-то неизвестные азиаты, тоже находят рисунки и кричат на весь мир: «Погодите-ка, господа! Такие рисунки рисовали и наши пращуры! Более того, эти рисунки еще древнее, чем рисунки в пещерах Запада». Теперь понятно, в чем зарыта собака, Миллер?

— Вот как!

— Одного часа достаточно, чтобы от азиатских рисунков ничего не осталось. — Зете рассмеялся. — Важно и то, что мой счет увеличится на несколько тысяч!.. — он вдруг взглянул на Шарифа: — Ну-ка, скажи, школьник, на каком языке мы говорим?

— Не знаю, — пожал плечами Шариф.

— Эх, — покачал головою Зете, — плохо еще в наших школах изучают иностранные языки. Кстати, Шариф, укажи-ка на своем плане в блокноте, где вы фотографировали рисунки.

— Какие рисунки? — спросил Шариф с недоумением в голосе. — Мы фотографировали стены и здесь, и тут, и там… Стены почти везде такие… пестрые. Сами увидите. Вот сталактит этот помню. Он примерно здесь, — острым концом карандаша Шариф коснулся плана.

— Ты покажи, где, например, этот медведь? Помнишь? — в голосе Зете послышалось раздражение.

— Медведь?! Вы и со мной шутите, как пошутили с дядей… Максимычем? Какой это медведь?

— Да вот же? — Зете отобрал у Шарифа карандаш и обвел им рисунок медведя.

— Вот оно как! — воскликнул Шариф, прикидываясь удивленным. — Действительно, можно подумать, что медведь! Так я могу всякой всячины найти! — Шариф начал водить по линиям другой фотографии — Чем это не цыпленок? А вот настоящий паровоз! Даже дым тянется за ним… А это…

Зете побледнел. У него вздрогнули губы. Шариф понял, что он ни одному его слову не верит.

— А ну-ка, марш отсюда, негодяй! — яростно закричал Зете.

Этого Шарифу только и надо было. Встал и неторопливо направился к двери.