Пленные желания

Глава 2

Клео

Мой рот раскрылся.

Что?

— Умоляй меня удовлетворить этот извращенный каприз. Твоя грудь покраснела. Я подумал…

Он прикоснулся одним пальчиком к моим тонким леггинсам и улыбнулся.

— Промокшие. Ты мокрая и нуждаешься, и я могу удовлетворить тебя, если ты будешь умолять. Потом я отпущу тебя.

Я должна согласиться. Это было бы разумно. Мы оба желаем того, что он предлагает.

Это выгодно для нас обоих.

Но я не могу вернуться домой, не выполнив свою миссию. Я видела, что происходит с другими прислужниками моего отца, когда они терпят неудачу. Если я приму его предложение, покинув здание, я буду более одинока, чем когда-либо, имея в прошлом Иэна Абернети внутри меня.

Я покачала головой.

— Я никогда не буду умолять тебя.

Слова звучат с идеальным сочетанием гордости, непослушания и стойкости. Я почти верю, что не хочу умолять его, чтобы он наполнил меня снова и снова, а потом удерживал меня. Я не была бы еще более возбуждена, если бы это была наша странная частная игра, а не смертельная миссия.

Он молчит на мгновение.

— Так что мне теперь делать с тобой? Ты пыталась убить меня.

— Убить, — говорю я. — Это совершенно другое и не личное. Я не пыталась убить тебя именно, просто избавиться от тебя окончательно, потому что это моя работа. Это больше похоже на случайное наезд на машине в городе. Меньше похоже на убийство, потому что я обнаружила, что ты спал с другими женщинами, кроме меня.

Откуда у моего мозга взялось это сравнение?

Он наклоняет голову.

— Ты много говоришь.

Я краснею. Проклятье. Я нервничаю.

— Тем не менее, заслуживает наказания, — добавляет он сухо.

— Неудача — своя награда.

Стараюсь не думать о том, что сделает мой отец, когда узнает, что я допустила ошибку из-за своей слабости к запаху Иэна Абернети.

— Ммм.

Иэн стоит между моими раскрытыми бедрами, и его выражение становится размышляющим.

— Пока что ты моя пленница. Что касается остальных последствий, они будут позже. Я имел в виду, какое должно быть твое наказание немедленно?

— Ты не собираешься убить меня? Я думала, ты убьешь меня. Это обычный этикет, не так ли?

— Скучно.

Он пожимает плечами.

— Мне нет нужды увеличивать эту статистику.

— Ну, это хорошая новость. Продолжение существования — мой предпочтительный вариант. Из двух очевидных выборов. Я имею в виду, я не хочу умереть сегодня ночью.

Угол его рта дергается в полуулыбке развлечения.

Я сжимаю губы. Я слишком много говорю. Снова.

— Ты можешь выбрать свое наказание, — шепчет он.

О?

О. Мне предоставляется выбор. Сочетание беспомощного связывания и контроля над тем, что произойдет дальше, вызывает головокружение.

Я думаю о очевидных вещах. Разгон. Боль. Отказ. Я почти чувствую жгучее ощущение его руки на моих ягодицах. Но это так обычно, что не подходит для него.

Я глубоко вздыхаю.

— Ты сказал, что я слишком много говорю.

Он поднимает одну бровь.

— Ты можешь заткнуть меня.

— И как ты предлагаешь это сделать? — спрашивает он с брутальным спокойствием.

— Я…

Моя киска сжимается и пульсирует от этой мысли.

— Ты можешь…

Мой взгляд скользит к тому месту, где его член твердый, и слюна собирается под языком. Я глотаю и снова смотрю ему в лицо.

— Трахни мой рот.

Он поворачивает голову, как бы размышляя.

— Так это наказание, которое ты выбираешь?

— Если мне нужно быть наказанной, я думаю, что это подходит.

Вроде бы. Это так? Я потеряла рассудок. Ничто из того, что я ожидала, не происходит.

Ничто не было обычным с той ночи, когда я встретила того мужчину на балу в маскараде. Иэн. У меня теперь есть имя, которое я могу наблюдать за ним.

— Я не знаю, что ты думаешь?

— Он не…

— Держи руку здесь, иначе все остановится, — он кладет мою левую ладонь на свою попу.

Я собираюсь спросить, что произойдет, если все остановится, но шелковистая головка его члена касается моих губ, и инстинктивно я их открываю.

Я никогда раньше этого не делала. Я представляла, читала грязные книги, но я никогда… И о, боже, чувство его члена удивительно. Он наполняет мои губы и давит на заднюю часть моего горла.

Шелковистый и горячий. Намного горячее буквально и фигурально, чем я думала. Когда он отступает и снова входит в мой рот, я понимаю, что он приостановился, дав мне момент привыкнуть. Или, может быть, чтобы я изменила свое решение?

Мои соски стали твердыми и чувствительными, и когда его бедро касается моей груди, удовольствие спускается вниз между моих ног, где я настолько полна и влажна, что мне больно. Я не представляла, каково это будет. Но когда он начинает насаживать, сначала нежно, а затем с большей уверенностью, что я могу это вынести, я люблю это. Да, явно, он слишком большой, физика этого невозможна, но быть забитой полностью…

Его руки сжаты за моей головой, а его сильные ноги по обе стороны от моего торса. Он окружил меня со всех сторон. Я не могу убежать, и я не хочу.

Я проникаю пальцами глубже в ягодицы Иэна, по крайней мере, я пытаюсь. Все это твердая мышца, напряженная. Единственное, что я не делаю, это не отпускаю. Я никогда не отпущу этого мужчину.

Его темп уверенный и постоянный, и совершенно неподконтрольный мне. Как я предположила, он трахает мой рот. Я его игрушка. Его дыхание становится немного хриплым, он дрожит, и это лучший звук в мире, стойкий Иэн Абернети начинает распадаться из-за того, что он делает со мной.

— Открой глаза, Клео.

Я не знаю, когда они закрылись, но я смотрю ему в лицо. То, что я вижу, трясет меня. Да, в его выражении есть похоть. Да, удовлетворение от удовольствия от теплой влаги вокруг его члена. Но он не использует меня случайно или безлично. Жестоко счастливый, это единственное описание, которое я могу придумать.

— Молодец. Ты сводишь меня с ума своим ощущением.

Его похвала зажигает меня. Мне нравится идея радовать его, как бы это ни было сумасшествием. Он, должно быть, это понимает, потому что продолжает говорить мне этим грубым голосом, его шотландский акцент как горячее поджаренный хлеб, что я прекрасна, идеальна, и он хотел, чтобы мой рот был на нем. Он говорит мне, что это все, что он представлял, и даже больше. Он говорит мне, что я его маленькая красавица, и это словно пить теплый мед. Сладко, так сладко.

Он говорит, что он никогда не был настолько возбужденным, и я верю ему.

Переместив одну руку, чтобы обвить мои волосы вокруг своего кулака, другая крепко держит мою голову. Он нажимает сильнее, его установленный ритм немного меняется на скачки, по мере того как он еще больше раздувается под моими губами.

Я держу его взгляд, когда он дрожит и хватается за дыхание, его хватка усиливается и тянется за моими волосами. Лишь намек на боль, и это так хорошо.

Нет предупреждения, когда он вытаскивает и обливает мои груди. Потоки горячего семени падают на мою кожу. Я уже была расплавленной между ног, но его сперма кажется мне как горячий клей, который связывает каждую часть зажигая меня в огне.

Его зеленые глаза не покидают мои. Мы заперты. Я думаю, он хотел, чтобы я открыла глаза, чтобы я увидела, что это он отмечает меня, и я не могла этого отрицать.

Как будто я могла. Я не могу отказать ему.

Иэн Абернети. Я буду помнить его в своем рту и на своей коже до конца своей жизни, даже если эта жизнь действительно сократится из-за того, что я провалилась в своей задаче здесь.

Я подавляю непроизвольный крик несогласия, когда он двигается. Без его тела на моем я ощущаю укус ночного воздуха и горячий стыд от того, что наслаждалась каждой частью этого.

Иэн исчезает в том, что я предполагаю, ванной комнате. Слышу включение воды. Надеюсь, он не собирается… мой разум отказывается додумывать, что он мог бы сделать сейчас. Когда он возвращается, его выражение нейтрально. Нет признаков той эмоции, которую я видела раньше. Он садится рядом со мной, и мне требуется секунда, чтобы осознать, что мягкая влажная тряпочка протирает мою грудь, что он моет меня.

И я позволяю ему.

— Моя грязная девочка, — шепчет он, когда его семя размазывается по моему соску.

Я думаю, что мне следует возразить, но я беспомощно киваю.

Когда я чиста и суха, и ты бы никогда не догадалась, что он кончил на меня, он заговорил.

— Клео.

— Да.

— Я не сказал, что ты слишком много говоришь. Я сказал, что ты говоришь много.

Ох. Что это значит? Я предполагала, что это критика, потому что всегда так, когда мой отец говорит, что я болтливая.

— Ты уже получила свое наказание. Теперь ты получишь мое.

И вот тогда страх снова начинает бегать по моей коже. Я не знаю, чего ожидать, но это не его растяжение своего длинного тела надо мной. Наши носы касаются.

— У тебя есть одна свободная рука.

Подождите, что?

Я забыла. Моя неосновная левая рука лежит на кровати с тех пор, как Иэн вырвал ее из моего захвата, как будто она была связана так же, как и мои другие конечности.

Итак, я делаю логичную вещь с моим средством побега. Я засовываю свои ногти в его глаза — нет.

Нет.

Я не делаю этого. Это было бы слишком разумно, и я оставила разум в Лондоне вместе с умеренностью, сдержанностью и долгосрочными перспективами выживания.

Я охватываю затылок его шеи и тяну его рот к поцелую.

Он стонет, когда наши губы встречаются.

Затем он поглощает мой рот, и я его.

Это чувствуется как-то более запретно, чем то, что он только что сделал со мной. И рискованно тоже. Этот поцелуй отчаянный, его язык выдвигается, претендуя на меня, и я пытаюсь сделать то же самое. Я не знаю, как долго мы целуемся так. Грязно и мокро, но также удивительно невинно, учитывая, что я пыталась убить его, а затем сказала, чтобы он вставил свой член мне в горло. Может пройти эоны, пока я не потеряю терпение от наших губ, скользящих друг по другу. Он держится, так что его вес не сокрушает меня, и это кажется ужасно несправедливым.

Я хочу чувствовать каждую его часть. Эта жестокая сила, да, и размер этого великолепного мужчины. Несмотря на то, что я привязана, я извиваюсь и пытаюсь набить себя на него.

— Моя нуждающаяся девочка… — шепчет он, отводясь назад и удерживая моё бедро в своей большой ладони, прижимая меня к кровати. — Я собираюсь сделать еще одну вещь, о которой мечтал с тех пор, как мы встретились: вылизать твою киску до тех пор, пока ты не закричишь и не кончишь мне в рот. Я не собираюсь останавливаться после этого. Я продолжу, пока ты не будешь пульсировать под моим языком хотя бы дважды. Я засуну пальцы в этот сладкий узкий проход и буду ласкать тебя до беспамятного удовольствия.

Стон желания борется, чтобы вырваться из моей груди. Мои бедра двигаются сами по себе, пытаясь крутиться, несмотря на его хватку, в тщетной попытке получить трение на клиторе. Потому что если я думала, что слова Иэна, когда он вонзал свой член в мой горло, были возбуждающими, то это ничто по сравнению с тем, что он обещает сейчас.

— И у тебя, Клео, есть выбор. Ты можешь попытаться меня оттолкнуть, хотя ты не сможешь это сделать только одной рукой. Ты можешь принять удовольствие, которое я тебе даю, как хорошая девочка.

Этот стон, который я сдерживала, вырывается.

— Или ты можешь развязать себя и сбежать. Я не буду тебя останавливать. Но вопрос в том, сможешь ли ты сбежать, прежде чем я заставлю тебя кончить? Потому что как только ты кончишь для меня, ты моя пленница.

Я моргаю и ошарашено и смущенно, но он не колеблется. Полсекунды после этого заявления его рука гладит мои трусики и леггинсы. Он извиняется, хлопок стягивается, и раздается треск.

Этот звук заставляет меня действовать.

Я не могу быть пленницей. Я хватаюсь за узел, держащий мое правое запястье.

Целует место, где ткань покрывает мой разум. Когда его пальцы касаются моего ядра, я теряю ловкость, как будто он украл её, чтобы использовать против меня. Удовольствие зажигает.

Я стараюсь сосредоточиться на том, чтобы разорвать узел, глядя на него. Но когда я нажимаю на веревку, Иэн вводит палец в мой проход, и мой подбородок дергается вниз, чтобы увидеть, что он делает. Все, что я вижу, это его соленые и перцовые волосы, массивные плечи, и как будто он чувствует, как я смотрю на него, его глаза открываются и смотрят на меня с чем-то, что я могу только считать самодовольным и знающим, прежде чем он вынимает свой палец и вводит его обратно. Жёстко.

Я, дура.

О, боже, это так приятно. Он совсем не похож на все, что я когда-либо испытывала. Ни с моими собственными пальцами, ни с игрушкой. Я думаю, это его тепло, но, возможно, также его настойчивость в низком рычании, которое я чувствую столько же, сколько и слышу.

Сосредоточься, Клео.

Узел. Мне нужно сконцентрироваться на побеге, даже если это может оставить меня на грани взрыва. Мои пальцы не имеют упругости. Они бесполезно толкаются против веревки, в то время как Иэн — полная сила, настолько эффективен, что я борюсь, чтобы вспомнить, что я делаю, помимо того, что принимаю от него.

Теперь я его преследую. Без моего согласия я двигаюсь в такт его лизаниям и движениям пальцев, моя киска пульсирует. Я так близка. Я чувствую, как оргазм поднимается.

И тут он соскальзывает. Напряжение веревки на руке расслабляется, и кольца спадают. Я вырываю свое запястье. Я свободна. Почти. Мне понадобится всего несколько секунд, чтобы освободить свои две лодыжки обеими руками.

Мои костяшки пальцев почти ломаются, когда я ослабляю хватку, и он громко хвалит мою остановку, остановив тяжелое дыхание.

Я закрываю глаза, расслабляюсь, мои пальцы играют с шелковистыми прядями его волос, когда он делает точно то, что обещал. Он вновь доводит меня до оргазма. Этот оргазм больше похож на прилив океана, чем на волну, разбивающуюся о берег. Он глубже и сильнее, менее разрывный. Он незаметно подкрадывается ко мне и распространяется по всему моему телу, как наркотик. И когда я перестаю дрожать, Иэн издает вздох, который звучит как полное удовлетворение. Пока он развязывает меня, он оставляет поцелуи там, где веревка натерла, шепча, что такая красота не должна быть оскорблена. Я слишком насыщена, чтобы задумываться о том, что это значит. Каждая клетка во мне выжата насквозь лучшим образом.

Он накрывает нас одеялом и собирает меня в свои объятия. Его грудь прижимается к моей спине, а его рука легко лежит на моем боку. Я немного кручусь, чтобы удобнее было, игнорируя то, что это движение приближает нас друг к другу. Мои веки опускаются.

Его рука находит мою и накрывает ее. Теплая. Напряженная.

— Я проснусь и поймаю тебя, если ты попытаешься сбежать, так что не заморачивайся.

Его голос грохочет в моем позвоночнике.

Я его пленница.