Плохая примета – на счастье

Глава 3

В душе… пели птицы.

Ага! Сейчас! Раз за разом прокручивались первые такты траурного марша. Новая жизнь накрылась медным тазом, даже не успев как следует начаться.

В первый же день, нет, в первый же час в новой школе Вика сумела насмерть поссориться с соседом по парте, отношения с которым и так оставляли желать лучшего. И теперь остальные одноклассники косились на нее с опаской и настороженностью.

В общем, как и хотела, произвела фурор своим необычным появлением. Только вот эффект прямо противоположный. А единственный, кто удостоил Вику вниманием, местный фрик. Опять не совсем точно. Не удостоил вниманием, а привязался, приклеился, прицепился как клещ. И не стряхнешь просто так.

Жорик помог собрать телефон, при этом приговаривал успокаивающе:

– Ты не расстраивайся. Должен работать. У меня много раз так падал и разваливался. И ничего. До сих пор в порядке.

Вика безучастно поддакивала, а думала о своем. О печальном. А когда одноклассник протянул ей аккуратно собранный мобильник, не удержалась, спросила:

– Жор, а скажи, вот чего ты ко мне подошел? И сейчас помогаешь.

Жорик смутился.

– Ну-у… ты же новенькая.

– Так ты со всеми новенькими так?

– Да, – подтвердил Жорик не слишком уверенно и тут же исправился: – То есть нет. – Смутился еще сильнее, даже порозовел в одно мгновенье. – Ну-у… мы таким составом всего с первого сентября. Из трех девятых сделали два десятых. Раскидали равномерно «А», «Б» и «В». Чтоб не обидно.

Понятно. А Жорик, как раньше никому нужен не был, так и теперь, в какой пропорции его с остальными ни перемешивай. И тут Вика удачно подвернулась, которая не в курсе, что он вечно одинокий лузер. Поймал момент.

Хотя он вполне так ничего. Добрый.

Звонок прозвенел, и Вика отправилась к своей парте. С гордо поднятой головой и выражением суровой отрешенности на лице. Прямо как на эшафот. Захаров в ее сторону даже не глянул.

Уселась, прижимая левый локоть к телу. Ну почему так неуютно? Вплоть до «отвратно».

В целом Вика к школе нормально относилась. С учебой у нее все хорошо складывалось, уроки особо не напрягали. Можно, конечно, и без них обойтись. Но что уж? Раз положено. А тут… А сейчас…

Хочется тоже улечься на парту, побиться лбом о деревянную столешницу. Даже в мыслях всплыло взятое откуда-то из классиков: «Мамочка, родненькая, забери меня отсюда!» Или там дедушка был?

Да не важно.

Дальше глаже пошло, до конца учебного дня Вика дожила без особых потерь, а когда уроки закончились, не устремилась вместе со всем классом в гардероб. Почему-то не потянуло вместе со всеми.

Неужели опять повторится: вышла из школы – исчезла, вошла – опять возникла. Вика-невидимка. Зря стриглась и красилась. Не помогло.

Ну… потому что совсем не в этом дело. Глупо делать ставку на внешность, если она так себе. Хотя… Вика целиком так себе, к ней тоже можно табличку «Лузер» приколачивать. Потому Жорик к ней и прилепился, почувствовал родственную душу. А с нормальными людьми у Вики – не контакт.

Взять того же Захарова. Он явно не на последнем месте в классе. Скорее всего, на одном из первых. С ним постоянно кто-то заговаривает, куда-то зовет. И к кому попало классная не будет обращаться «радость моя».

Почему же так плохо-то все?

Вика побродила по первому этажу, отыскала дверь с табличкой «Канцелярия». Родители просили справки взять, что дочь их в школе учится.

Секретарша сидела за компьютером, печатала. Краем глаза увидела движение, посмотрела вопросительно. Вика объяснила, зачем пришла.

– Сейчас. Подожди, – секретарша вытянула журнал из стопки бумаг на углу стола. – Можешь присесть пока.

Вика послушно плюхнулась на стул. Видимо, по причине сегодняшнего повального «везения» выбрала самый неудачный: как раз возле самой двери в кабинет директора. Сквозь узкую щель долетели слова разговора.

– И ведь это за разом раз повторяется. То одно, то другое, – возмущался взрослый женский голос. Наверное, директриса. Вика ее еще не видела, даже имя-отчество не помнила. – И уже походит на целенаправленный осознанный саботаж.

– Да что такого-то? – другой голос тоже возмутился. Чуть низковатый, но все равно сразу ясно, что не мальчишеский, девичий.

– Не понимаешь? – наседала директриса, но девчонка ее, похоже, ни капли не боялась. Отвечала спокойно и уверенно, еще и с легким вызовом.

– Нет, конечно.

– Ну, раз так, с тобой говорить бессмысленно, – сделала вывод директриса. И паузу сделала, прежде чем вынести приговор: – Жду твою маму.

– Ладно, – легко согласилась собеседница, голос даже не дрогнул. Возможно, еще и плечами пожала. – Я ей передам. Только не уверена, что у нее время найдется на…

Вика мгновенно представила: сейчас девчонка выдаст что-то типа «такую фигню». Неужели решится?

Нет. Затормозила на предлоге, и директриса успела ее перебить.

– Пожалуйста, уж передай. А заодно я классного руководителя попрошу с ней созвониться. Чтоб уж точно.

На несколько секунд воцарилось молчание, а потом низковатый голос поинтересовался:

– Идти можно?

– Иди, – раздалось в ответ резкое, похожее на безнадежный взмах рукой.

– До свидания.

Шаги, и дверь распахнулась.

Вика почему-то подскочила со стула – само получилось, неосознанно – и оказалась нос к носу с девушкой.

Наверное, ровесница. Ростом чуть пониже. Личико милое, немного кукольное. Не очень-то сочетается с низковатым голосом. А вот прическа – самое то. Пышные пепельно-серые волосы коротко пострижены, и только справа свисает длинная прядь. Ярко-лилового цвета. Настолько «ярко», что сразу бросается в глаза.

Вика на нее и уставилась. А у девушки вид невозмутимый, словно каждый день ходит в гости к директору. Побеседовать о жизни. Она остановилась возле стола секретарши, задумчиво глянула на Вику, на открытый журнал.

– О! Мне тоже справку надо. Сделаете заодно?

– Сделаю, Хижняк, сделаю, – подтвердила секретарша, вытянула из пачки еще один бланк. – Ты в каком классе? «А» или «Б»?

– «Б», – сообщила Хижняк.

– Так вы в разных?

– Ну да.

– Держите, – секретарша протянула бумажки: Вике две, Хижняк одну – и первая же попрощалась: – До свидания.

– Спасибо, – запоздало воскликнула Вика. – И до свидания.

Из кабинета вышли вместе, а дальше – в сторону гардероба. Тоже получается вместе.

– А ты что, новенькая? – спросила Хижняк. – Я тебя не помню. Но честно, – она невозмутимо дернула плечом, – я могу и просто не помнить.

– Новенькая, – подтвердила Вика. – Первый день в школе.

– Так уже третье, – Хижняк изумленно приподняла брови.

– Так получилось.

– Ясно. Значит, ты в десятом «А». А я – Маргарита. Можно Рита, но лучше Марго.

Вика тоже представилась. Потом мысленно попробовала все варианты: Маргарита, Рита, Марго. Вроде бы похожие слова и все-таки разные. Даже несмотря на то, что два последних – составные части первого. Маргарита – торжественное и статусное, изящно-дорогое – ну да! – как жемчужное ожерелье. Рита – гораздо проще, по-дружески. А Марго действительно подходит лучше всех. С претензией, чуть нарочитое и колкое. Но Хижняк такая и есть.

Когда спустились со школьного крыльца, оказалось, им опять по пути.

– За что тебя директриса? – поинтересовалась Вика.

– Вот за это, – Марго намотала на палец лиловую прядь. – Не соответствует статусу лицея. А мне-то как-то, – она с насмешливой вызывающей улыбкой глянула на собственные волосы, – фиолетово.

– Еще и родителей вызвала, – напомнила Вика.

Не для того чтобы задеть или расстроить. Удивилась, что из-за подобной ерунды. Хотя директриса что-то говорила про намеренный саботаж, но Марго никак не походила на злостную хулиганку или наглую гопницу.

– Да ну, – отмахнулась она небрежно. – Во-первых, мама вряд ли придет. Некогда ей. Во-вторых, похоже, Альфия забыла, как они в прошлый раз побеседовали.

«Альфия» – это Марго директрису так называет? Тогда какое же у нее отчество? Неудивительно, что у Вики так и не получается вспомнить.

– И что там было?

– Ну-у, – протянула Марго. – Ты же знаешь, у нас в школе полагается в пиджаках ходить. В черных или темно-синих. А у меня в прошлом году серый был. И не темный, только отвороты на рукавах черные, да и те в белый горошек. До Нового года ходила, все нормально было. А потом не знаю, что на Альфию нашло. Увидела меня в коридоре и началось: «Что это такое? Неуважение к школьным правилам». Я ей говорю, что уже две четверти в нем, не верит. Я ей: «Ну ладно, дохожу оставшееся время. Ничего же не случится. У меня своих денег нет пиджаки покупать на все случаи жизни». А она: «Пусть твоя мать придет. С тобой никакого смысла разговаривать. Может, хоть от нее толк будет».

Марго особо театральными эффектами не увлекалась, не пыталась директрису копировать, но у нее все равно очень эмоционально получалось и красочно.

– Ну мама и пришла. А тот пиджак, между прочим, она мне сама покупала. Альфия ей про школьный дресс-код, а мама ей посоветовала, вместо того чтобы к детям из-за пустяков цепляться, больше внимания уделить качеству учебного процесса и благоустроенности здания. – Марго качнула головой. – Она у меня администратором работает в гостиничном комплексе. У нее там в ведении отель, ресторан, бар, СПА-салон, боулинг. Вроде и еще что-то. Привыкла со всякими общаться. Только вот… – замолчала, изменившись на мгновение, словно тень по лицу пробежала, – дома почти не бывает.

Про отца за все время Марго ни разу не упомянула, да и директриса мать вызвала, а не родителей. Скорее всего, они вдвоем живут. Мама постоянно на работе, а Марго дома вечно одна. Оттого и неожиданная грусть в голосе.

В общем-то и Вика вечно одна. Ведь родители всего лишь родители.

– А пойдем ко мне, – почти неосознанно вырвалось, Вика даже додумать до конца не успела. – Мама обещала пирог с черникой испечь в честь моего первого учебного дня. И мороженое купить. Очень вкусно, если есть вместе.

Хотя повода для праздничного угощения вроде бы и нет, судя по всему тому, что с утра случилось. Но и смириться с этим можно, только заев события черничным пирогом и мороженым. Вместе. Во всех смыслах.

Марго не удивилась, не задумалась, согласилась легко.

– Ну, пойдем. – И невозмутимо дернула плечом.