Плохие решения

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОДЕРЖАНИЕ. НЕ ДЛЯ ТЕХ, КТО ВПЕЧАТЛИТЕЛЬНЫЙ.

Здесь присутствуют элементы жестокости и садизма, которые должен читать только опытный читатель экстремальных ужасов. Это не какой-то фальшивый отказ от ответственности, чтобы привлечь читателей. Если вас легко шокировать или оскорбить, пожалуйста, выберите другую книгу для чтения.

Джон Этан "Плохие решения"

Окрывая Ящик Пандоры,

готовься к предстоящей катастрофе

Ее изрезанное лицо оторвалось от обода шины, разрезанное, как бельгийская вафля: сетка глубоких, широких порезов на щеках. Из рваных ран сочилась темная кровь. Она заливала ее глазницы, каскадом стекала по лицу и капала с челюсти. Ее грязные светлые волосы, перепачканные грязью и кровью, торчали во все стороны. Она показывала свои гниющие, обломанные зубы с каждым паническим вздохом.

- По... Помогите, - прохрипела она хриплым от слез голосом.

- Где мои деньги, сука?! - рявкнул Хоакин Эспиноcа, и с его губ слетела слюна.

Он держал женщину между ног, сжимая в кулаке ее волосы, как собачий поводок. Она стояла на коленях, но если бы Хоакин отпустил ее волосы, она упала бы лицом на тротуар. Он заорал:

- Деньги, сука! Где они?!

- Я... я не знаю. Клянусь, у меня нет денег. Он... Он не заплатил... Он не заплатил. Kлиент не заплатил.

- О, он не заплатил? Ты это хочешь сказать? Хорошо, я понял. Я тебя понял. Да, я понял тебя, девочка, - ответил Хоакин с насмешливым пониманием в голосе.

Он потянул женщину за волосы и оторвал кусок скальпа с ее головы, заставляя ее тявкать и размахивать конечностями. Он наклонился вперед, наклонился к ее уху и сквозь стиснутые зубы прошипел:

- Тогда что, черт возьми, случилось со всеми деньгами прошлой ночи? Ты работала нa том углу всю ночь. У тебя было восемь, девять, может быть, десять клиентов, нет? Это много хуев, и я знаю, что ты здесь не сосешь член бесплатно. Итак, позволь мне спросить тебя еще раз, сука: где мои деньги?

Проститутка ответила:

- Он... он не заплатил и... и... Ай, ай! - oна начала визжать, когда Хоакин крепче сжал ее волосы.

Она закричала:

- Он ограбил меня! Он ограбил меня, детка! Клянусь, он ограбил меня!

- Пиздишь, сука!

- Нет, нет, нет! Он забрал все! Пожалуйста, детка, поверь мне! Он... Он... Он вел... машину.

- Машину? - повторил Хоакин, уголок его рта приподнялся в ухмылке недоверия.

- А–а, блядь... Как вы это называете... А... "Ягуар"! Черный! Ко... Kон... Kабриолет! Ты можешь найти его! Пожалуйста, детка, деньги у него! У него!

- Пиздишь, сука!

- Нет! Он взял двe сотн...

- Я же говорил тебе не наёбывать меня! Я сказал, не воруй у меня! Не трогай мои деньги! Я же это сказал, не так ли? Зачем надо было со мной связываться, а? Почему?!

- Пожалуйста, детка!

Хоакин снова ткнул ее лицом в обод. Ее левая скула разлетелась вдребезги. Это было похоже на звон разбитого стекла в поддоне, приглушенный, но отчетливый хруст. Боль от перелома запульсировала в черепе и проникла в десны. Порезы на ее лице тоже расширились. Темные струйки крови - почти черной - хлынули из порезов, как сырая нефть из выброса. Она издала долгий хриплый стон, а затем начала икать.

- По–по–почему? - воскликнула она.

Ее глаза вращались в окровавленных глазницах. Она увидела луч заката, мерцающий на краю ее размытого, красного зрения. Услышала хихиканье детей и гудение автомобильных моторов. Бездомный собирал банки из мусорного контейнера в другом конце переулка. Крик пожилого мужчины донесся из окна квартиры на десятом этаже.

Он крикнул что-то вроде:

- Ты можешь уже закрыть это чертово окно?!

Дрожащим голосом проститутка пробормотала:

- Почему... они... не могут... помочь мне?

Хоакин снова ударил ее лицом об обод. Три ее верхних резца были выбиты из десен. Она зажмурила глаза и с трудом проглотила их, зазубренные края поцарапали ее пищевод. Оставшийся резец был сломан пополам, и из него торчала окровавленная мякоть. Десны тоже кровоточили.

Она не заботилась о своих зубах и не могла вспомнить, когда в последний раз чистила их, поэтому всегда чувствовала во рту привкус крови, но эта кровь была другой. Она была свежей и острой. По какой-то причине, кровь от насилия имела другой вкус по сравнению с кровью от несчастного случая. Метод экстракции изменил вкус, как приготовление гамбургера на плите по сравнению с грилем.

Ее лицо в сотый раз столкнулось с ободом. Острый край рассек ее правый глаз горизонтально. Из глазницы свисала студенистая кровь. Ее лоб и щеки распухли, закрыв большую часть глаз - во всяком случае, то, что от них осталось. Порез на переносице стал таким широким, что, казалось, половина его приросла к лицу.

При следующем ударе кончик ее носа оторвался и упал на пол. Кровь текла из того, что осталось от ее ноздрей, ровным потоком, как вода из слабого фонтанчика. Еще больше крови забрызгало ее белую поношенную футболку. Ее джинсы были заляпаны грязью, как и ее грязные ноги. Ее конечности обмякли, но продолжали дергаться. На ее руках были следы.

Она была неузнаваема - для своих родителей, для Хоакина, для самой себя.

Скут МакДональд откинулся на спинку водительского сиденья своего желтого такси с прекрасным видом на переулок, зажав в зубах зажженную сигарету. Насилие должно было вызывать тошноту, но на него это никак не подействовало. Насилие – это нормально. Его лицо было лишено эмоций. Его голубые глаза были тусклыми и пустыми, как будто он наблюдал за разворачивающейся мечтой.

Он был шести футов[1] ростом, на несколько дюймов выше Хоакина. Ему было сорок пять лет, в его пушистых черных волосах виднелась седина, и щетина поседела.

Он был старше, чем жестокий сутенер, но он мог бы остановить его. Однако, как и другие в этом районе, он не хотел вмешиваться. Восемь минут назад он видел, как женщина средних лет вызвала полицию. Однако полицейские, похоже, не были заинтересованы в том, чтобы мчаться в эту нищую часть города, или, возможно, они были заняты бесконечными протестами и контрпротестами, опустошающими страну.

Было бы людям интересно, если бы это происходило на Таймс-Cквер?

Изменилось бы что-нибудь, если бы это было обычное ограбление?

Может быть, потому, что она проститутка, а он – сутенер из низших слоев общества, это никого не волнует?

Он затянулся сигаретой, обдумывая эти вопросы.

Поняв, что она без сознания, Хоакин толкнул проститутку на пол и перевернул ее на спину. Он провел пальцами по зачесанным назад волосам. Заметил оторванный лоскут щеки проститутки, свисающий с помятого обода его "Линкольна".

- Посмотри, что ты сделала с моим гребаным ободком, сука! - крикнул он.

Он ударил ее по лицу, пиная и топая ногами. Выбитые зубы вылетели у нее изо рта и застучали по мостовой. Брызги крови попали на него. Ее череп треснул, а челюсть отвисла. Долгие, болезненные стоны вырвались из ее рта. Она бормотала нечеловеческим голосом, как умирающее животное. И каждый удар был хуже предыдущего.

Скут, наконец, вздрогнул от дискомфорта. Он еще раз затянулся сигаретой, затем вздохнул и бросил ее на улицу. Как только он сделал шаг в сторону переулка, чтобы помочь женщине, в его кармане зазвонил сотовый телефон. Он вытащил его и проверил уведомление.

ЗАПРОС НА ПОЕЗДКУ

Пассажир: Терри Грей

Подобрать в аэропорту Кеннеди, Терминал 2

Он снова посмотрел на переулок, слегка пожал плечами, как бы говоря: Может быть, в следующий раз, сел в такси и уехал.

Женщина умерла в ту же ночь. Машина Хоакина была опознана, но он не был арестован. Жертва была просто еще одним безымянным секс-работником в мире, полном безымянных людей.

Скут стоял в дверях ванной, в спальню лился свет из-за его спины. Он был без рубашки, волосы влажные после душа. Его живот был дряблым, в то время, как грудь и руки были твердыми. Начиная с темной круглой впадины сверху, от плеча до бицепса тянулся шрам. Он напоминал перевернутый восклицательный знак. Это был шрам от огнестрельного ранения.

Это дополняло шрам на правой стороне его лица, который тянулся от уголка рта до уха - улыбка Глазго[2].

Он смотрел, как его жена, Джина МакДональд, спит в постели спиной к ванной. Ее вьющиеся черные волосы были собраны в пучок.

Не оглядываясь на него, она сказала:

- Выключи свет, если ты закончил.

Скут щелкнул выключателем, затем медленно подошел к кровати, половицы стонали под его босыми ногами. Он забрался в постель и скользнул под одеяло.

Скут прошептал:

- Прости, что опоздал. Мне нужно было забрать клиента из аэропорта. Солидная плата за проезд, отличные чаевые. Спасибо, что оставила мне тарелку в микроволновке. Я, гм... Я очень ценю это.

- Это было просто для того, чтобы соблюсти приличия.

- Что? Что ты имеешь в виду?

- Для детей. Я просто хочу, чтобы они чувствовали себя нормально.

- Да, хорошо... Я думаю, это хорошо. Ты хорошая мать. Великолепная мать.

A ты - отличный отец. Скут хотел услышать эти слова из ее уст. Вместо этого Джина поправила подушку и отодвинулась от него подальше. Он ласкал ее руку, пока его пальцы не соскользнули с ее локтя. Он провел пальцами по ее ночной рубашке от грудной клетки до бедра. Затем коснулся ее обнаженного бедра. Он поцеловал ее в затылок, скользя пальцами по ее ночной рубашке, и нежно потерся промежностью о ее мягкую, соблазнительную попку.

Джина шлепнула его по руке, скользнула на край кровати и усмехнулась. Раздражена? Нет, она была в ярости.

- Что? - спросил Скут.

- Твоя щетина, это... это слишком зудит.

- Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы я... побрился?

- Не беспокойся.

На самом деле она хотела сказать: Не беспокой меня.

Она повернулась к нему спиной и снова поправила подушку. Это была двуспальная кровать, достаточно места для двоих или даже троих, но ей было удобнее всего на краю.

Сев в постели, Скут нервно рассмеялся и почесал затылок. На его лице было растерянное, смущенное выражение. Нет ничего хуже, чем быть отвергнутым любимым человеком.

Приглушенным голосом он сказал:

- Джина, дорогая... Послушай, мне очень жаль. Ладно? Я... Прошу прощения. Просто я... Я люблю тебя и скучаю по тебе. Я скучаю по близости с тобой, понимаешь? Я скучаю... по занятиям с тобой любовью.

"Нет" означало "нет". Но Скут жил своей жизнью, основываясь на древней пословице: если ты не пытался дважды, ты вообще не пытался. Так что для него это первое "нет" на самом деле означало "попробуй еще раз". Под бретелькой ее ночной рубашки он погладил ее большую грудь. Он провел пальцем по ее ареоле, а затем – по ее возбужденному соску.

- Я так сильно люблю тебя, Джина, - прошептал он ей на ухо.

Она не могла сказать ему то же самое. Он скользнул рукой в ее нижнее белье, ее короткие волосы на лобке царапали его пальцы. Она почувствовала, как его твердый член прижался к ее заднице. Джина думала о том, чтобы позволить ему трахнуть ее и спать дальше, но не хотела вознаграждать его, и она ничего ему не должна. Она стиснула зубы, почувствовав его палец возле своего клитора, не испытывая от этого никакого удовольствия.

Он пошевелил пальцем там, пока не отделил ее половые губы. Он был разочарован, обнаружив, что она не промокла насквозь, но был полон решимости заняться сексом. Он вонзил в нее средний палец.

- Ой!

Джина оттолкнула его руку и села на край кровати. Она поправила нижнее белье и ночную рубашку, бормоча что-то невнятное.

Скут сказал:

- Черт, мне очень жаль. Я просто пытался сделать так, чтобы тебе было хорошо. Я хотел...

- Я не в настроении, Скут.

Скут фыркнул и улыбнулся. Это была раздраженная улыбка, которую проигравший дал бы дерзкому конкуренту, чтобы скрыть свой гнев.

Он спросил:

- Когда ты будешь в "настроении"? Захочешь... Я имею в виду, когда ты в последний раз была в "настроении", а?

- Я собираюсь спать. Ты можешь остаться на своей стороне кровати или спуститься в гостиную.

- Прошло два года, Джина. Почти три. Я не могу вспомнить, когда ты в последний раз по-настоящему целовала меня, и я что-то чувствовал. Я знаю, что поступил неправильно. Я знаю, что все испортил. Но я...

- Мы сейчас это не обсуждаем, - бесстрастно сказала Джина. Она легла и сказала: - Спокойной ночи.

Скут закатил глаза и покачал головой. Ее холодное отношение ударило его смесью гнева и печали. Он любил свою жену и заботился о своей семье. Но внутри него был изголодавшийся по сексу монстр, которого он не мог накормить. Он больше не мог контролировать свои желания. Скут взял ноутбук и наушники с тумбочки и вышел из комнаты.

Джина не удостоила его даже взглядом. Она устроилась поудобнее, подложила подушку и засунула ноги под одеяло.

Скут прошел мимо ванной и кладовки. Он заглянул в комнату справа. Его десятилетний сын, Блейк, спал под одеялом с логотипом Фортнайт, его храп походил на кошачье мурлыканье. Ему хотелось зайти туда и погладить его растрепанные черные волосы, но он знал, что это только разозлит Джину, если она узнает. Он заглянул в спальню напротив. Марисса, его пятнадцатилетняя дочь, переписывалась со своими друзьями и слушала музыку под одеялом. Он слышал мелодию поп-песни и ее хихиканье с порога.

Нормальный отец сказал бы ей, чтобы она ложилась спать, но у него были не самые лучшие отношения с ней. Он винил себя в ее бунтарском поведении. Ущерб был нанесен.

Ближе к центру коридора он открыл люк в потолке и тихо развернул спускаемую лестницу. Он забрался на чердак, затем поднял лестницу и закрыл люк. За последние два года он провел на чердаке десятки часов. Он знал каждый уголок и щель, даже в темноте.

Семья МакДональдов хранила старую кухонную технику и мебель, учебники и романы, праздничные украшения и предметы первой необходимости в картонных коробках и пластиковых контейнерах на чердаке. Все было организовано, чисто и помечено.

Скут направился к шаткому столу в углу. Он схватил один из складных стульев, которые они использовали во время барбекю на заднем дворе много лет назад, втиснутый за башню картонных коробок поблизости, затем сел перед столом. Раньше он принадлежал Мариссе, когда она еще училась в средней школе, так что он был немного маленьким.

Он открыл свой ноутбук и запустил окно инкогнито в своем веб-браузере. Он знал, что его все еще могут выследить власти, и только хотел скрыть свою историю просмотров от своей семьи. RedTube, xHamster, PornHub, XVideos, он посещал свои любимые порносайты в отдельных вкладках - PornHub, XVideos, xHamster. Он просмотрел свои любимые категории:

Любители.

Азиатки.

Рогоносцы.

Инцест.

Латиноамериканки.

Мамаши.

На публике.

Подростки.

Порно с рогоносцами всегда завораживало его. Он возбуждался, глядя, как мужчина наблюдает, как его жена или подруга трахают другого мужчину - или двух, или трех, или четырех. Он не понимал своего влечения к порно с инцестом. Он знал, что это было не по-настоящему, не хотел, чтобы это было по-настоящему, но сама мысль об этом заводила его. Настоящие и фальшивые, он любил видео, снятые на публике. Было что-то в сексе на пляже, в парке или на стоянке, что возбуждало его.

Он тяготел к запретной порнографии. Его сексуальные исследования начались с журналов "Спортс Иллюстрейтед" в детстве, затем отцовских выпусков "Плейбоя", а затем порнографических видеокассет в девяностых, когда он стал достаточно взрослым, чтобы брать их напрокат и покупать. Красивые женщины с увеличенной грудью и подтянутыми фигурами были великолепны - пока их не стало недостаточно для него. К тому времени, когда интернет стал "мейнстримом", он уже не мог оторваться от наблюдения за тем, как мужчина и женщина занимаются сексом.

Итак, он перешел к групповухам, затем к рогоносцам, затем к публичным сценам, а затем к фальшивым видео с отчимом. С каждым разом ему требовалось все больше и больше, как наркоману, жаждущему более сильной дозы.

На чердаке у него в браузере было открыто двадцать три вкладки с порнографией. Он смотрел по два видео за раз, окна на мониторе были открыты бок о бок.

Он мастурбировал, пока не стал близок к эякуляции, затем остановился, а затем продолжил мастурбировать. Это называлось "окантовка". Это должно было вызвать самый удовлетворительный, интенсивный оргазм. Однако в этом случае он остановился, чтобы избежать разочарования. Он хотел кончить на идеальную сцену, но еще не нашел ее. Он не мог эякулировать просто так, иначе "растратил" бы свою кульминацию. Совершенство - он нуждался в абсолютном совершенстве.

Его взгляд блуждал по рекламе под видеоплеером слева от него. На видео мужчина лапал японку, ее большие груди торчали из разорванной блузки, а юбка была задрана до талии. В рекламе была изображена женщина, мастурбирующая перед веб-камерой.

Девушки с камерами? - подумал он.

Он знал все о вебкам-моделях, но никогда не пользовался ни одной из этих услуг. Это было для него в новинку, поэтому его это взволновало. Он открыл Google и поискал: девушки с веб-камеры. Он оказался на сайте, посвященном людям, мастурбирующим и трахающимся в прямом эфире через свои веб-камеры для тысяч зрителей по всему миру в обмен на чаевые.

Однако большинство людей, похоже, не были заинтересованы в том, чтобы платить за выступления. Они были полностью удовлетворены, подавая требования в чатах, не давая чаевых исполнителям.

Однако Скут почувствовал желание заплатить. Он хотел пообщаться с вебкам-моделями. Наблюдать – это одно, а руководить – совсем другое. Оплата поставит его в положение силы.

Он встал со своего места. Головка его члена сияла в голубом свете монитора. Он подтянул штаны, затем засунул член за пояс и выполз с чердака; половицы плакали при каждом шаге. На нем не было рубашки, поэтому головка его эрегированного члена торчала из спортивных штанов. В темноте это было незаметно, но если один из его детей выйдет и включит свет, он окажется в очень неловкой и очень неподходящей ситуации.

Он прокрался в свою спальню. Услышал тихое дыхание Джины. Она лежала к нему спиной. Она проснулась, но не обратила на него внимания. Она знала, что он делал на чердаке. Марисса тоже это знала. Блейк ничего не замечал. Скут схватил бумажник из ящика тумбочки и на цыпочках вернулся к двери. Капли пота блестели на его лбу и морщинили брови. Его сердце колотилось в груди, как дятел в куске коры.

Его глаза расширились, когда он услышал скрип матраса. Он поспешно вышел из комнаты и вернулся на чердак, запершись там прежде, чем кто-либо успел вылезти из постели.

Он вздохнул с облегчением, садясь за стол. Он зарегистрировал учетную запись, имя пользователя гласило: MrMcDonald2020. Его потные пальцы запачкали клавиши, когда он набирал информацию о своей кредитной карте. Он загрузил свой счет 100 токенами на одиннадцать долларов. Каждый жетон стоил исполнителям пять центов. Это было все равно что швырять пятаками в стриптизершу.

Он ходил по чатам в случайном порядке, как будто включал музыку в случайном порядке. Он видел самых разных людей - от восемнадцати до шестидесяти пяти, от Чили до Китая, от мужчин до женщин, раздевающихся, мастурбирующих и трахающихся за чаевые. Одна женщина сидела перед своим столом и ела, разговаривая со своей аудиторией.

Они все равно давали ей чаевые.

Он остановился на латиноамериканке. Ее имя пользователя гласило: SamantaArias98. Ее звали Сэмми. Судя по ее профилю, это была девятнадцатилетняя девушка из Колумбии, говорившая по-английски и по-испански. Это была соблазнительная женщина с длинными, прямыми, каштановыми волосами и кожей цвета корицы. Она танцевала под испанскую музыку в спальне, одетая в черные стринги и соответствующий бюстгальтер, чтобы показать свою круглую задницу и упругую грудь. В чате было всего тридцать два пользователя.

Никакой конкуренции, - подумал Скут.

Он дал ей один жетон - динь! Он был удивлен, услышав ее стон и увидев, как она бьется в конвульсиях. Игрушка в ее влагалище вибрировала каждый раз, когда пользователь донатил ей. Она испытывала некоторое удовольствие, но преувеличивала каждый стон, чтобы возбудить свою аудиторию. Он платил ей снова, и снова, и снова, поглаживая себя. Потратив десять жетонов, он начал платить ей по пятнадцать за раз.

Ее стоны стали громче. Она наклонилась задницей к камере. Розовая игрушка торчала из ее "киски". Ее половые губы блестели от жидкости возбуждения.

Скут начал понимать систему. Более высокие донаты приводили к более сильным вибрациям. Он продолжал нажимать на кнопку ДОНАТ, его член издавал хлюпающий звук с каждым ударом. Меньше чем через минуту у него закончились жетоны.

- Еще, - сказала Сэмми знойным голосом, тряся задницей перед камерой. - Пожалуйста, дай мне больше, папочка.

Скут открыл окно, чтобы пополнить свой счет. Он подумывал о покупке еще 100 токенов, но его предупредили, что в течение дня он сможет совершить только четыре транзакции. Ему придется подтвердить свою учетную запись, если он хочет превысить лимит. Но он не хотел предоставлять сайту больше своей личной информации.

Курсор завис над опцией 100 токенов, затем над опцией 200 токенов, а затем опустился до опции 1000 токенов. Покупка тысячи жетонов сразу дала ему небольшую скидку. Это того стоит, - сказал он себе. Он купил жетоны и вернулся в чат Сэмми. Он давал по пятнадцать жетонов за раз, делая пятисекундный перерыв между каждым донатом.

Словно он был игрок в казино, звон, сопровождаемый каждым чаевым, заставлял его чувствовать себя победителем. Голос в его голове продолжал говорить ему: она кончит со следующим, она кончит со следующим, она кончит со следующим. Сэмми лежала на кровати, раздвинув ноги. Она дрожала и стонала, потирая клитор, но не достигала оргазма.

- Я близко, детка, - захныкала она. - Так близко, детка, так близко. Не останавливайся, папочка, не останавливайся. О, Боже, я уже близко.

Она не была близко.

Скут снова перезагрузил свой счет. Он увеличил чаевые с пятнадцати до пятидесяти. Звон стал громче. Он отпрянул, услышав визг удовольствия Сэмми. Он и сам удивился. Его член уже много лет не был таким твердым. Он добавил комментарии к каждой оплате. Ему не нравилось делиться своей личной информацией на порнографических сайтах, но он не мог устоять. Он представился как Скут.

Он сделал ей комплимент:

MrMcDonald2020: Ты прекрасна, детка.

Сэмми сказала:

- Спасибо, детка. Пожалуйста, не останавливайся. Я так близко. Я так... - oна снова застонала, лицо исказилось, как будто от беспокойства.

Она воскликнула:

- Я уже почти! О, детка, трахни меня!

Скут снова потратил все свои жетоны. Он перезагрузил свой счет в четвертый раз. Он начал посылать ей просьбы, хотя они больше походили на требования.

MrMcDonald2020: Наклонись, покажи мне свою задницу.

Поскольку она не была самой популярной девушкой на сайте, Сэмми сделала бы это за пять центов. За пятьдесят пятаков она отдала бы Скуту все на свете. Она наклонилась перед камерой, сдвинула стринги на правую ягодицу и показала ему свою задницу и влагалище. Она продолжала тереть свой влажный клитор, двигая задницей из стороны в сторону, как собака, виляющая хвостом.

Она сняла лифчик, обнажив набухшие бледно-коричневые соски. Ее попка и бедра слегка покачивались, когда она снимала нижнее белье. Затем она снова наклонилась. Она потерла свою "киску" одной рукой, а другой раздвинула попку. Не вынимая игрушку, она потрогала себя пальцами и потерла анус. Она улыбнулась в камеру, как бы говоря: Я знаю, что тебе это нравится так же, как и мне.

MrMcDonald2020: Произнеси мое имя.

Сэмми не могла видеть сообщение, повернувшись к нему спиной.

Постукивая по каждой клавише как можно сильнее, как будто это могло сделать его сообщение слышимым, он набрал:

MrMcDonald2020: ПРОИЗНЕСИ МОЕ ИМЯ!!

- О, Боже мой! Боже мой! - крикнула Сэмми, непреднамеренно игнорируя его сообщения.

Она взглянула на свой монитор после того, как донаты прекратились. Она ухмыльнулась и сказала:

- О, мистер МакДональд, спасибо, папи.

Скут перезагрузил свой счет в пятый раз - еще тысяча жетонов. Его член был пропитан предэякулятом. Он был готов взорваться, ему просто нужна была идеальная сцена. Он увеличил чаевые с пятидесяти до ста. Как будто он швырял в нее пятидолларовыми купюрами. И Сэмми в ответ преувеличила ее производительность.

MrMcDonald2020: Мое имя.

MrMcDonald2020: Скут.

MrMcDonald2020: Скажи Скут.

- Скут! - закричала Сэмми, ее голос срывался от экстаза. - Я кончаю!

- Я кончаю, - прошептал Скут, затаив дыхание и поглаживая себя.

Он вытянул ноги, упираясь ступнями в стену. Он сжал задницу и поджал пальцы ног. Он замедлил свою мастурбацию, когда эякулировал, стреляя паутиной липкой спермы в свой ноутбук, кряхтя с каждым выстрелом. Он капал на клавиатуру, как глазурь на торт. Оно попало на монитор и стол. Струйка спермы свисала с края стола, рядом с его пенисом.

Когда другие зрители начали донатить ей, Сэмми закричала:

- Не останавливайся! Не...

Скут закрыл окна браузера. Он услышал скрип за спиной и почувствовал прохладный ветерок на затылке. Он быстро оглянулся, сердце застряло в горле. Там никого не было. К его огромному облегчению, люк был закрыт. Он вынул наушники из ушей, затем посмотрел в мусорные баки слева от себя. Он вырвал листок из блокнота. Тетрадь была заполнена старыми школьными заданиями Блейка. Он вытер сперму с ноутбука бумагой. Ноутбук все еще был грязным, но он не мог почистить его должным образом до следующего дня. Он скомкал пропитанную спермой бумагу и сунул ее в карман, планируя позже спустить ее в унитаз.

Потянувшись, чтобы закрыть ноутбук, он увидел свое отражение на мониторе. Он не мог разглядеть каждую деталь своего лица, потому что на чердаке было темно. Вместо этого он увидел искаженную версию себя - почти безликую, но все еще человеческую. Он нахмурился, но шрам на щеке делал его похожим на гигантскую ухмылку на лице. Его переполняли противоречивые чувства вины и стыда, удовлетворения и облегчения. Он потратил $331 за тридцать минут - половина недельной зарплаты за тридцать минут. Он пытался убедить себя, что заслужил это, и не сделал ничего плохого.

Это мои деньги. Я много работаю каждый день. Джина продолжает отталкивать меня. У меня есть сексуальные потребности. Я ничего плохого не сделал.

И все же чувство вины не покидало его. Он чувствовал себя грязным, сам не зная почему. Он закрыл ноутбук с разочарованием в глазах.

- Что, черт возьми, я сделал? - пробормотал он.

- Сколько стоит жизнь? - спросил Хоакин пугающе спокойным тоном. - Миллион? Сто тысяч? Тысячу? Сто долларов? Ты знаешь ответ, парень? Я знаю ответ, но знаешь ли ты его?

Дэйв Хаган был с кляпом во рту, привязанный к стулу напротив него, дрожа, как испуганный щенок. Кровь сочилась из раны на его левом виске, окрашивая несколько прядей его грязных светлых волос в красный цвет. Он слился с блеском холодного пота на его лице. Дэйв был одет в белую женскую куртку, покрытую желтыми пятнами, и полосатые боксеры. Его большой палец торчал из дырки на одном из носков.

Он был привязан к стулу шнурами от своей электроники. Порванный шнур от его Blu-ray плеера был привязан к его дряблым рукам, мужским сиськам и спинке сиденья. Еще один шнур от лампы был обернут вокруг его большого пивного живота и стула. Два USB-кабеля были использованы, чтобы привязать его голени к ножкам стула. Стяжки на молнии сковали его руки за сиденьем. Хоакин принес их из дома.

Дэйв что-то неразборчиво пробормотал, но Хоакин понял его. В подобных ситуациях словарный запас пленника часто сводился к нескольким обычным словам.

Пожалуйста! Нет! Помогите!

Откинувшись на спинку дивана, Хоакин сказал:

- Жизнь ничего не стоит. Каждый день люди умирают бесплатно. Итак, те деньги, которые ты забрал у моей девушки... те сто долларов, или девяносто долларов, или сколько там ты у нее взял... это стоит больше, чем твоя жизнь. Итак, скажи мне: где мои деньги, ублюдок?

Дэйв вздрогнул, когда Хоакин подошел к нему, половицы заскрипели под ботинками сутенера. Они были в квартире Дэйва, лучи лунного света проникали сквозь щели между жалюзи на окнах гостиной. Соседи внизу не слышали криков Дэйва о помощи из-за собственного шума – ревущих телевизоров, громких радиоприемников, визжащих детей.

Хоакин достал из кармана складной нож. После нажатия кнопки из рукоятки выскочило четырехдюймовое лезвие. Он поднес нож к шее Дэйва, одновременно вытаскивая тряпку изо рта.

Он сказал:

- Если ты закричишь, я вырву тебе глотку из твоей чертовой шеи, а потом насру в эту дыру и буду слушать, как мое дерьмо падает тебе в живот. Ты понял?

Теплое, паническое дыхание Дэйва коснулось гладкого лица Хоакина. Он не мог поверить, что молодой, красивый мужчина способен говорить такие ужасные вещи. Он увидел ужасающую пустоту в светло-карих глазах Хоакина – апатию, жестокую апатию. Незваный гость не был мужчиной. Он был зверем в человеческой одежде. Он был одет небрежно - рубашка с короткими рукавами и пуговицами, расстегнутая посередине, черные брюки, кожаные перчатки и оксфордские туфли из кожи аллигатора, - но он мог вселить страх в самое храброе сердце простым взглядом.

- Я–я... я не... не знаю, что... что сказать.

- Это просто. Я помогу начать: деньги...

Хоакин сделал паузу, чтобы дать Дэйву высказаться. Челюсть Дэйва продолжала дрожать, зубы стучали, как клавиатура романиста.

Хоакин постучал лезвием по подбородку Дэйва и сказал:

- Деньги...

- Денег... нет.

- Ты их потратил?

- Чу–чувак, это... это было всего... около 74 баксов. Вот... вот, чувак, клянусь.

Хоакин пару секунд смотрел на него с невозмутимым выражением лица, затем обошел вокруг стула. Он осмотрел кухню позади Дэйва. В центре обеденного стола стояло ведро "KFC". Стеклянная бутылка "Kока-Kолы" и посуда из нержавеющей стали - вилка, ложка, зазубренный столовый нож - окружали тарелку. На тарелке лежали горка картофельного пюре, печенье, недоеденная куриная грудка и две голени без мяса.

- Ты потратил мои деньги на сегодняшний ужин? - спросил Хоакин. - Хотел побаловать себя чем-нибудь "приятным", хотел вознаградить себя после избиения и ограбления моей девушки?

- Там было всего $70, чувак! - воскликнул Дэйв.

- Семьдесят четыре доллара. Ты сказал, что $74.

- Хорошо! Ладно! Я отдам тебе эти гребаные деньги.

Хоакин хлопнул Дэйва по голове сзади. Его грубая, покрытая волдырями ладонь казалась тяжелым, грубым кирпичом. Дэйв услышал жужжание в левом ухе. Он что-то пробормотал и ошеломленно покачал головой. Прежде чем он успел сориентироваться, сутенер снова ударил его. Порез на виске Дэйва расширился, кровь окрасила его бакенбарды и потекла по щекам. Он потерял сознание на четыре жалкие секунды.Oчнувшись, он обнаружил, что смотрит на свои колени. Пол, казалось, накренился под ним, потому что его стул опрокинулся.

Хоакин схватился за спинку и не дал стулу упасть. Он сказал:

- Ты же не хочешь беспокоить своих соседей, парень. Если ты потревожишь их, они могут потревожить нас. Если это произойдет, мне придется побеспокоить тебя. Ты же этого не хочешь. Перестань кричать.

- О, Боже. О, Боже мой. Ч–чего ты от меня хочешь? – захныкал Дэйв.

- Ты не настолько глуп, не так ли? Мне нужны деньги, ублюдок.

- О... Хорошо, хорошо. Есть... У меня есть сто баксов в одном из этих футляров для Blu–ray. Прямо там, на... музыкальном центре. Это в... э-э... футляре от "Операции "Дельта-фарс"[3]. Возьми их, чувак. Возьми все.

Хоакин бросил взгляд на музыкальный центр в гостиной, затем снова посмотрел на своего пленника. Ошеломленное выражение его лица говорило: Ты что, издеваешься надо мной?

Когда сутенер подошел к музыкальному центру, Дэйв сказал:

- Пожалуйста, не причиняй мне вреда. Пожалуйста, чувак, прости меня. Я... я не знаю, почему я это сделал. Я просто... Я потерял контроль над собой, чувак. Я начал бить ее и... Я не знаю, что случилось. Я просто облажался, ясно? Пожалуйста, не делай мне больше больно. Не убивай меня. Я не хочу умирать.

Я не хочу умирать. Я не хочу умирать. Он продолжал повторять эту фразу, как будто мог убедить его повторением.

Хоакин схватил футляр с Blu-ray "Дельта-фарс". Внутри лежали пять сложенных двадцатидолларовых купюр. Это было идеальное укрытие - никто не додумался бы украсть копию "Операции "Дельта-фарс". Он сунул деньги в карман и отбросил футляр в сторону, возвращаясь к Дэйву, который продолжал молить о пощаде.

- Спасибо, что облегчил мне задачу, - сказал Хоакин. - Но я пока не могу уехать.

- О, Боже мой...

- Ты знаешь почему?

- Пожалуйста, чувак, пожалуйста.

- Нет? Я тебе расскажу. Это потому, что я должен причинить тебе боль.

- Боже, - воскликнул Дэйв, пытаясь удержаться от крика. - Нет, нет, нет. Пожалуйста, чувак, не делай мне больно. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Я умоляю тебя.

Игнорируя его мольбы, Хоакин сказал:

- И я должен причинить тебе боль, потому что ты украл у нас деньги. Мой босс устал от таких людей, как ты, не уважающих его и его бизнес. Ты крадешь у нас - ты издеваешься над нами - потому что думаешь, что мы стали мягкотелыми. Я здесь, чтобы сделать заявление: смерть рядом, когда ты наёбываешь Винсента Лучано.

- Нет! Пожалуйста! Я так...

Хоакин засунул кляп в рот, затем затянул его. Подавленный крик Дэйва эхом разнесся по квартире. Он достиг наружного коридора, но рядом не было никого, кто мог бы его услышать.

Хоакин схватил ложку с обеденного стола. Стоя за стулом, он схватил Дэйва сзади голым удушьем, чтобы заглушить его голос и ограничить движения, затем он воткнул ложку в рану на виске. Его кожа сморщилась, когда порез расширился. Он опустил ложку вниз, медленно снимая скальп с черепа. Брызнул гейзер крови, потом еще раз.

Дэйв зажмурился и задержал дыхание, толстые вены выступали на его розовом лице. Слезы, пот и кровь запеклись вокруг его левого глаза.

Ложка выскользнула из раны. С головы Дэйва снялся скальп, оставив кровавое пятно мягкой плоти на левой щеке, а также немного размазанного картофельного пюре. Толстый лоскут кожи свисал с его головы, раскачиваясь взад-вперед, когда он бился в конвульсиях на стуле. Окровавленные волосы щекотали ему шею. Он почувствовал боль в изуродованной щеке и оторванном куске скальпа.

Хоакин выпустил Дэйва из удушающей хватки. Он встал рядом со стулом и схватил его за волосы. Глаза Дэйва расширились, и он быстро задышал через нос. Он знал, что его пытка еще не закончилась.

Сутенер воткнул ложку обратно в голову Дэйва. На этот раз он зарылся в затылок, дергая его за волосы. Его плоть теперь громко потрескивала, когда скальп поднимался с черепа. Слизистая кровь прилипла к его разорванной коже. Ложка оцарапала ему череп. Она соскользнула с его головы и ударила в ухо.

Еще один лоскут его скальпа, больше, чем оторванные бакенбарды, свисал с затылка. Его открытый череп был покрыт каплями крови.

Хоакин ткнул ложкой в голову Дэйва. Он зачерпнул ложкой кожу с черепа. Куски скальпа шлепнулись на половицы. Дэйв мотал головой во все стороны, но не мог увернуться от атаки. Он попытался опрокинуть стул, надеясь рухнуть на пол, чтобы встревожить соседей, но Хоакин удержал его.

Ложка согнулась, ударившись о череп Дэйва в двенадцатый раз. Два лоскута кожи свисали с его головы, а в скальпе было проделано восемь отверстий. Кровь покрывала его лицо и шею. Она попала ему в глаза, затуманивая зрение. Его ноздри раздувались при каждом тяжелом вдохе. Его ноги несколько раз постукивали по полу, а руки болтались за спиной.

Дэйв был едва в сознании. Он больше не мог кричать, потому что едва мог дышать. Он чувствовал себя так, словно его волосы подожгли, жгучая боль распространялась от макушки до поясничного отдела позвоночника. Боль сопровождалась покалыванием, как будто колония муравьев маршировала по его ранам.

Хоакин швырнул ложку в раковину. Он смыл кровь с перчаток, прежде чем поправить рубашку. Он схватил вилку со стола и вернулся на стул.

Хоакин приподнял подбородок Дэйва, поднес вилку к его глазам и спросил:

- Куда мне это воткнуть?

Дэйв пробормотал что-то невразумительное.

Пожалуйста.

Нет.

Помогите.

Как будто поняв его, Хоакин сказал:

- Хороший выбор. Я подумал о том же.

Он стянул с Дэйва нижнее белье. Его вялый член был зажат между толстым лобком и мошонкой. Хоакин был готов испачкать руки в крови. Живя жизнью, полной насилия и трагедий, он научился отделяться - как отделить себя от людей и окружающего мира, как воспринимать людей как скот на бойне под названием "общество". И, работая на Винсента Лучано, он научился пытать тех же самых людей.

Он вонзил один из зубцов вилки в уретру Дэйва. Дэйв наклонился вперед и приподнял колени на дюйм. Он смотрел на свой член выпученными глазами, как будто пытался телепатически двигать им. Он не мог в это поверить. Сначала с него сняли скальп ложкой. Теперь в его члене была жирная вилка. Его пытали той же посудой, которой он ел.

Его жизнь изменилась в мгновение ока.

Хоакин крутил вилку влево-вправо, ввинчивая зубец в мочеиспускательный канал. Другой зубец поскреб его головку, прежде чем почесать ствол пениса. Из члена Дэйва потекли капли крови. Хоакин вытащил вилку, прицелился и вонзил два зубца в мочеиспускательный канал. Он снова пошевелил ими внутри члена. Его уретра расширилась. Похоже, он мог бы втиснуть туда сразу четвертаки. Еще больше крови брызнуло из его члена на рубашку сутенера.

Дэйв откинул голову назад и застонал, закатив глаза и дрогнув веками. Затем из его члена вырвалась струйка мочи - коричневая, кровавая моча.

Хоакин отпустил вилку и отшатнулся. Кровавая моча попала ему на рубашку, шею и лицо. Он стер ее с губ, хмуро глядя на Дэйва.

Он сказал:

- Ты на меня нассал, паскуда.

Дэйв пробормотал:

- По-по-могите...

- A мы почти закончили... А теперь я должен преподать тебе еще один урок, чертов придурок.

Хоакин вернулся к обеденному столу. Он положил косточку от куриной ножки в карман, затем схватил бутылку "Kока-Kолы" и зазубренный столовый нож. Возвращаясь к стулу, он смотрел, как дрожащие ноги Дэйва стучат по половицам. Боялся – слишком сильное слово. Он не боялся потревожить соседей, но не хотел ввязываться в неприятности и убивать их всех. Копов он тоже не боялся, просто не хотел гнить в тюрьме. У него заканчивалось время.

Он поставил бутылку на пол, затем схватил вилку в пенисе Дэйва. Она была зажата там, зубья пронзили его уретру. Он выдернул вилку и потянул пенис Дэйва к себе - на целых семь сантиметров. Дэйв заскулил. Некоторые из его зубов прорвали кляп во рту, но он этого не осознавал. Он стиснул зубы так сильно, что десны закровоточили, и кровь пропитала ткань. В уголках его рта выступила пена.

Хоакин распилил член Дэйва столовым ножом. Зазубренное лезвие разорвало ствол, кровь запузырилась из ужасной раны. Онo остановилoсь на полпути к отрезанию его членa. Хоакин отрегулировал лезвие, повернув его под нужным углом, затем продолжил пилить. Каждый рывок и толчок издавал звук, как будто он рвал тонкую футболку.

Бедра Дэйва дрожали, вибрировали, а руки и ноги сильно тряслись. Его голова была похожа на раздавленный помидор - красная, мягкая и влажная. Он глубоко вздохнул, а затем завыл. Его вопль боли достиг других квартир, но для них он звучал нечеловечески - крик животного снаружи или чудовищный визг в фильме ужасов, который шел по телевизору.

Его пенис был отрезан. Из промежности торчал окровавленный бугорок, а также растрепанные лобковые волосы. Ампутированный пенис все еще был прикреплен к вилке, как сосиска во время обеда.

Хоакин помахал вилкой перед лицом Дэйва и сказал:

- Все это за семьдесят четыре доллара. Все это ради какого-то гребаного "KFC"! Ты мог бы трахнуть эту сучку в рот и уйти, но нет. Вы, толстые, уродливые клиенты, всегда хотите большего. Этот ваш тип, который вызывает все наши проблемы. Cлышишь меня?

– Я... я ... мне очень жаль, – сказал Дэйв, когда кляп выкатился у него изо рта.

- Жаль? Слишком поздно извиняться, парень. Та женщина, которую ты ограбил, теперь мертва. Я убил ее из-за тебя. Я потерял свой товар из-за тебя, черт возьми. А теперь мне придется убить и тебя тоже.

- П–пожалуйста...

Хоакин достал из кармана косточку от куриной ножки и схватил бутылку "Kолы". Он воткнул кость в промежность Дэйва, вонзив оставшийся шишак в конец его члена. Кость вошла в его тело под углом, разрезав простату и одновременно вдавив железу в мочевой пузырь. Ножка торчала у него из промежности, как пенис.

Его член был отрезан столовым ножом и заменен жареной куриной костью из "KFC".

Хоакин прижался коленом к колену Дэйва, чтобы удержать его. Он вылил бутылку "Kолы" на пол. Когда Дэйв закричал, сутенер откинул его голову назад и сунул стеклянную бутылку ему в рот. Звон бутылки ударил его по языку, заставив его задохнуться. Его зубы заскрежетали по стеклу, а челюсть отвисла, когда тело бутылки вошло ему в рот. Онa внезапно остановилaсь.

Хоакин ударил ладонью по дну бутылки, вонзив горлышко в горло Дэйва. Глаза Дэйва выпучились, а затем закружились. Хоакин снова ударил по бутылке, загоняя ее глубже в горло Дэйва. Из его шеи торчала шишка. Он снова ударил по ней, но она не сдвинулась с места. Бутылка полностью перекрыла ему дыхательные пути.

Дэйв запаниковал, слезы навернулись на его налитые кровью глаза. Он повернул голову налево, потом направо, потом снова налево. В его голове проносилась тысяча мыслей в минуту. Он знал, что задыхается, но не понимал почему. Он даже не заметил, что у него в горле застряла бутылка "Kока-Kолы".

Он прикусил бутылку, надеясь разбить ее зубами, но у него не хватило сил. Ужасная боль и потеря крови сделали его слабым. Его зрение начало меркнуть. Он увидел, как сутенер отвел назад правую руку. Нет! Это было единственное слово, которое он хотел сказать.

Хоакин быстро ударил Дэйва по шее. Стеклянная бутылка взорвалась в его горле. Треск был приглушенным, но отчетливым. Его гортань и пищевод были раздавлены ударом и пронзены осколками. Кончик большого изогнутого осколка торчал из его шеи изнутри горла. Часть стекла вызвала волну крови в его животе.

Он умер мгновенно. Его голова упала вперед, но бутылка осталась у него во рту. Кровь из его горла и рта собралась на дне бутылки.

Хоакин с минуту смотрел на него, словно ожидая, что он оживет. Труп оставался неподвижным. Он вымыл окровавленные перчатки в раковине, затем подошел к входной двери. Прежде чем выйти из квартиры, он выключил свет в гостиной и на кухне. На стоянке он прошел мимо черного "Ягуара" с откидным верхом.

Он снял перчатки, когда шел по кварталу, высоко подняв голову и выпятив грудь - уверенный, гордый, невозмутимый. Мимо него проехала полицейская машина, но полицейские внутри не обратили на него внимания, и он их тоже не заметил. Он сел в "Линкольн Таун Кар", припаркованный в конце улицы, и выехал.

Скут лежал на диване в гостиной и рассеянно смотрел в потолок. По телевизору шел репортаж о мертвой проститутке, найденной в переулке три дня назад. Он длился ровно минуту и двадцать три секунды, прежде чем переключился на десятиминутный сегмент, сравнивающий аппетиты двух президентов Соединенных Штатов – одного, который съел две ложки мороженого, в то время, как все остальные съели одну ложку, и другого, который заказал гамбургер с дижонской горчицей.

Скут ничего не слышал. Мир вокруг него звучал приглушенно. Он слышал только свое дыхание и свои мысли.

Скут!

Он услышал голос Сэмми в своей голове. Его дыхание участилось, мышцы напряглись. Его пенис стал наполовину эрегированным, спрятанным под диванной подушкой. В течение нескольких дней он мастурбировал под свои воспоминания о шоу с камерой. В свободное время он посещал чат Сэмми, но больше не платил ей. Он не хотел тратить больше $300 только на то, чтобы посмотреть, как она мастурбирует. Он уже нуждался в более сильной "дозе". Он хотел трахнуть ее.

К черту все это.

К черту все.

Еще одна идея пришла ему в голову. Он застукал десятки людей, занимавшихся сексом с проститутками в машинах, за мусорными контейнерами и в заброшенных зданиях. Он даже застукал мужчину, трахающего проститутку в задницу в канализации - сырой канализации. Но он никогда никого не заставал с высококлассным эскортом. Он предположил, что это потому, что хороший эскорт уважает частную жизнь своих клиентов. Они взимали премиум цены, потому что предлагали премиум услуги.

Он подумал: За $300 я мог бы нанять эскорт. Хороший, сексуальный, высококлассный эскорт, верно? Даже если бы она взяла $400 или $500, это было бы лучше, чем мастурбировать в одиночестве на холодном чердаке, верно?

Он задавал эти вопросы самому себе, как будто ожидал, что другой голос ворвется в его голову и скажет: Да.

- Ты меня слышал?! - крикнула Джина.

Скут слышал, как репортеры в новостях спорили о ценах на мороженое и дижонскую горчицу. Он услышал, как что-то шипит, и почувствовал запах бекона. Скут сел и увидел Джину, стоящую у кухонного бара. Ее презрительные глаза требовали ответа. Скут не мог не задаться вопросом, удалось ли ей каким-то образом прочитать его мысли.

- Ч–что? - заикаясь, спросил он.

- Завтрак готов, - сказала Джина. - Ты ешь или нет?

- Да. Да, поем. Спасибо.

Он выключил телевизор и прошел на кухню. Марисса и Блейк сидели друг напротив друга за столом. Марисса ела тост с авокадо с кружкой кофе, в то время, как Блейк ел миску хрустящих тостов с корицей. Завтрак Скута - яичница-болтунья, два ломтика бекона и кусок тоста с пустой кружкой рядом с тарелкой - ждал его на одном из коротких концов стола.

- Доброе утро, ребята. Не видел, как вы пробежали мимо меня, - сказал Скут, садясь на свое место.

Мгновенно разозлившись, Марисса огрызнулась:

- Мы не "пробежали" мимо тебя, ты просто проигнорировал нас.

- Что? Да ладно, я не игнорировал тебя. Я был... Я тебя не слышал, вот и все.

- Не важно.

Скут слегка улыбнулся и сказал:

- Марисса, ты серьезно думаешь...

- Просто брось это, Скут, - сказала Джина, наливая кофе в его кружку. - Во сколько ты уезжаешь?

Скут увидел, что она уже одета для работы: белая блузка, черная юбка и чулки. На нем все еще были фланелевые пижамные штаны и белая футболка.

Он сказал:

- Ну, я собираюсь выйти в ночную смену, так что, думаю, я уеду ночью.

- Что? Почему?

- Я езжу на такси с утра до заката. Иногда я все равно не возвращаюсь до ночи. Я скучаю по тому, чтобы быть здесь, пока вы, ребята, рядом и бодрствуете, понимаете? Я хочу... быть здесь. Я хочу быть...

Отцом, - он хотел сказать эти слова, но знал, что это только разожжет спор. Он не хотел переступать.

Он сказал:

- Я хочу быть рядом. Это все.

Блейк посмотрел на сестру, затем на мать, затем переключил свое внимание на хлопья. Марисса усмехнулась отцу, прижимая тост к подбородку. Джина уставилась на Скута, уголки ее рта дернулись, пока она боролась с собственной усмешкой. Соблюдай приличия, - сказала она себе. Она фыркнула и вернулась к кухонному столу.

Скут откусил кусочек тоста, и хруст прервал тишину. Он почувствовал, как взгляд дочери пронзил его насквозь. Ему было больно сознавать, что дочь ненавидит его, но он не мог решить эту проблему во время завтрака.

Он кашлянул, чтобы прочистить горло, затем сказал:

- Итак, Блейк, теперь, когда я буду рядом больше, ты хочешь куда-нибудь сходить? Может быть, посмотреть фильм или сходить в парк? Ты, гм... Ты все еще хочешь попробовать покататься на скейтборде? Мы можем пойти в магазин спортивных товаров и купить тебе...

- Ты не можешь купить любовь, - сказала Марисса, с отвращением качая головой.

- Я не пытаюсь "купить любовь", дорогая. Я просто...

- Не называй меня "дорогая". Пожалуйста, серьезно, пожалуйста, не называй меня так, - перебила Марисса.

Она наклонилась вперед, упершись грудью в стол, и поманила Блейка. Мягким, понимающим голосом она сказала:

- Ты не должен его слушать. Ладно? Я возьму тебя кататься на скейтборде, если ты когда-нибудь захочешь.

Скрежеща зубами, Скут сказал:

- Марисса, пожалуйста. Я просто пытаюсь... Я хочу... Я... - oн заставил себя улыбнуться и посмотрел на Блейка.

Затем он пожал плечами и сказал:

- Это твое решение, сынок. Я могу взять тебя, твоя сестра может взять тебя, это не имеет значения. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. Итак, что ты скажешь?

Блейк попытался сосредоточиться на глазах отца, но, как нервный тик, он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на его покрытую шрамами щеку. Шрам указывал на историю насилия. Трудно было найти человека, который выглядел бы злым во время еды, но его отец казался ему монстром. Он сидел за обеденным столом со своим личным бугименом.

Почти шепотом он сказал:

- Нет, спасибо.

Скут продолжал улыбаться, глаза его были пусты, как у мертвеца. Он сказал:

- Все в порядке, сынок. Все в порядке. Может быть, в другой раз.

Джина захлопала в ладоши, потом сказала:

- Оки-доки. Пора в школу. Вы, двое, готовы идти?

- Да, - сказал Блейк.

Марисса кивнула.

Дети схватили свои рюкзаки, висевшие на стульях, и направились к выходу, не сказав ни слова отцу.

Джина схватила сумочку с кухонной стойки и ключи с вешалки для ключей. Следуя за своими детьми, она сказала:

- Поскольку ты "хочешь быть рядом больше", пожалуйста, помой посуду.

Скут услышал, как хлопнула входная дверь. Затем он прислушался к тому, как открываются и закрываются двери внедорожника, затем к урчанию двигателя, пока не перестал его слышать. Он остался один. Скут не пытался ничего выиграть, но все равно чувствовал себя побежденным. Он закончил завтрак, затем вымыл всю посуду. Он постоял в гостиной и с минуту смотрел на входную дверь, как будто ожидал, что Джина или дети вернутся.

Ничего.

Он запер дверь на цепочку и поднялся в спальню. Он смыл засохшую, покрытую коркой сперму со своего ноутбука водой и салфетками. Затем лег в постель и открыл еще одно личное окно. Он оставил дверь открытой, чтобы слышать остальную часть дома. Никаких сюрпризов, - подумал он.

В Гугле он поискал: Местный эскорт.

Он знал, что Backpage был закрыт из-за его связей с проституцией и торговлей людьми, включая случаи, связанные с несовершеннолетними. Итак, он посетил небольшие, ответвленные сайты объявлений. К его ужасу, большинство сайтов были заполнены мужчинами, ищущими женщин - такими же, как он сам.

Он наткнулся на нескольких эскортниц. Многие предлагали услуги как по вызову, так и по месту. Место – когда клиент посещал проститутку, вызов – когда проститутка посещала клиента. Цены варьировались от $100 в час до $40 000 в час. Некоторые женщины предлагали секс и минет бесплатно, но он скептически относился к их существованию. Он читал каждое название, ошеломленный вариантами.

100% РЕАЛЬНЫЕ фотографии! Все – естественная красота! Готовы к дикому родео? Только на Манхэттене.

Ангел на земле, скоро покидающий Нью-Йорк, скидка для incall.

Все включено! 24 Часа! Перуанская бомба! Никаких фальшивых фотографий!

Все-вы-можете-съесть "киску" и бесплатный десерт!

Каждое название было пронизано смайликами.

Он нашел независимую эскортницу-японку, которую звали Аяне. Она, по-видимому, посещала Соединенные Штаты в качестве эскорт-тура. Она брала $500 в час за прием по вызову и $600 в час плюс транспортные сборы за организацию выездного мероприятиия. На фотографиях она выглядела очень красиво - светлокожая, худощавый живот, широкие бедра, упругая задница, большая грудь. Она напомнила ему его любимых японских порнозвезд.

Он набрал номер, указанный в ее объявлении. От гудков у него заболела голова, а волосы на теле встали дыбом. Телефон скользнул по его липкой руке.

- Алло? - ответил мужчина глубоким и хриплым голосом.

Скут сбросил звонок и бросил телефон на кровать. Он зажмурился и схватил себя за волосы.

- Не перезванивай, не перезванивай, не перезванивай, - прошептал он.

Прошло две минуты. Телефон не звонил. Он вздохнул, затем пробормотал:

- Какого черта я делаю?

Он знал ответ на свой вопрос. Вопрос, который он действительно хотел задать, был: Kакого черта я это делаю? Зависимость было трудно понять, особенно тем, кто не знал, что они зависимы. Его пенис был наполовину эрегирован. Он прерывисто вздохнул и провел рукой по пижамным штанам. Он медленно приближался к точке невозврата.

Он продолжал искать, пока не обнаружил форум, обсуждающий эскорт и бордели по всему миру. Он пошарился по нему. Самый престижный бордель в его городе назывался "Бар и гостиница Винни". Чтобы прочитать отзывы, ему нужна была учетная запись. И чтобы зарегистрировать учетную запись, ему нужно было подтвердить свою личность. Он не чувствовал себя комфортно, делясь своими личными данными.

Скут поискал бордель в Google. Прищурился, просматривая фотографии в результатах поиска.

Он прошептал:

- Я знаю это место...

Он никогда никого не заставал за посещением борделя, но слышал о нем раньше. Он находился в бедном районе, но был известен своим высококлассным эскортом и строгой охраной. На веб-сайте эскорт рекламировался как "компаньонки". В конце концов, владельцы пытались обойти закон, утверждая, что клиенты платят за общение и массаж.

В борделе, казалось, работали эскортницы всех национальностей, и все они были моложе тридцати. Их фотографии были отфотошоплены, смягчены и перекрашены с помощью фильтров, но не выглядели сильно измененными.

Скут был привлечен азиатскими и латиноамериканскими эскортницами. Алекс, Рокси, Сакура - он видел, как весело проводят время со всеми ними. Внизу страницы была приписка:

Приходите в "Бар и гостиницу Винни". Выпейте чего-нибудь. Взгляните на наших девушек лично, прежде, чем выбрать свою спутницу для лучшего массажа в стране. Никаких обязательств! 100% гарантия удовлетворения!

Скут кусал ногти, думая о борделе. Нужно было многое обдумать. Он был женатым человеком с семьей. И он не был самым богатым человеком в мире.

Он подумал: Как мне скрыть свои "расходы"? Что, если меня поймает полиция? Что, если меня поймает Джина? Что, если я подхвачу трипак? Джина не трахается со мной, так что она все равно не заметит, верно? Но что, если это обнаружится? Что делать, если я заражусь ВИЧ?

Прелюбодеяние было похоже на открытие Ящика Пандоры. Ему придется оглядываться через плечо всю оставшуюся жизнь. Но была причина, по которой Джина больше не любила его. Была причина, по которой Марисса ненавидела его. Он просто не мог этого вынести. Он отказывался это принять.

Он был пойман в ловушку порочного круга и не мог вырваться, потому что не видел своих собственных оков.

Голос в его голове сказал: Если ты не сделаешь этого сейчас, то никогда не сделаешь.

Он закрыл окна и удалил историю просмотров - на всякий случай. Дрожа от волнения, он оделся и схватил ключи. Он направился к ближайшему банкомату.

Восьмиэтажное здание выглядело как типичный отель в бетонных джунглях – деревенский нортгемптонский кирпичный фасад, сотни окон, никакой парковки. Дородный вышибала стоял перед тяжелой железной дверью со смотровой щелью. Жалюзи на окнах первого этажа были приоткрыты ровно настолько, чтобы снаружи можно было заглянуть в бар.

По соседству находился жилой дом с китайским рестораном и прачечной на первом этаже. На другой стороне улицы стоял еще один жилой комплекс. Солнце начало опускаться за высокие здания, бросая золотые лучи на пустые улицы. Только несколько пешеходов бродили по окрестностям, в основном ища, чем бы заняться - или кого бы "занять".

Через дорогу от борделя на водительском сиденье своего такси сидел Скут. Его бумажник был набит 655 долларами. Он снял $500 - свой лимит снятия - в банкомате. Остальные $155 у него уже были в кармане. Он сидел в своей машине, поездил кругами, еще посидел... еще посидел, а потом снова сидел часами, пытаясь набраться смелости подойти к вышибале.

Тук, тук, тук!

Кто-то постучал в окно пассажирского сиденья. Он оглянулся и увидел беззубую женщину с морщинистой кожей и язвами на лице, стоящую возле его такси.

Она несколько раз ткнула указательным пальцем вниз, как бы говоря: Скорее, опусти окно! Скут покачал головой и повел пальцем из стороны в сторону - нет.

Она крикнула:

- Ты работаешь?!

- Нет!

- Да! Ты! Работаешь?!

Скут опустил стекло на дюйм.

Женщина закричала:

- Ты...

- Я вас слышу, - перебил его Скут.

Он указал на потолок своего такси и сказал:

- У меня выключен свет, мэм. Это значит, что я не работаю, ясно?

- Тогда почему ты припарковался здесь?!

- Что? Почему это имеет для вас значение?

- Меня нужно подвезти, чувак! Он идет за мной! Послушай, мой парень убьет меня, когда узнает, что я ушла. Подвези меня.

- Я не работаю.

- У меня есть пятерка и немного мелочи.

- Я не работаю, мэм, - твердо сказал Скут.

- Я отсосу твой член. Пожалуйста, парень, мистер, сэр... Что угодно. Я буду сосать твой член. Я серьезно отношусь к этому дерьму. Этот человек убьет меня, слышишь? Я - покойница.

Скут был ошеломлен этим предложением. Он действительно задумался на мгновение. Ее "мужчина" мог убить ее своим членом во рту, и ему было бы все равно. Она не привлекала его, женщина выглядела как ходячий труп, но ему нравилась идея иметь над ней власть. Он подумал об эскортницах с сайта.

Они сексуальнее, - сказал он себе. - Они безопаснее. Они чище. Они лучше, чем эта наркоманка.

Он поднял стекло, затем вынул ключ из замка зажигания и вышел из машины. Женщина закричала и побежала за ним.

- Он убьет меня! - закричала она.

Подходя к борделю, Скут сказал:

- Я уже сказал вам: я не работаю. Оставьтe меня в покое, черт возьми.

Женщина не ответила. Выйдя на тротуар, он оглянулся. Он увидел страх на ее посеревшем лице. Она посмотрела на здание, потом снова на Скута широко раскрытыми, опухшими глазами. Она побежала обратно через улицу, постоянно оглядываясь на бордель.

- Какого черта? - прошептал Скут.

- Могу я вам чем-нибудь помочь? - гулкий голос привлек его внимание.

Он посмотрел на вышибалу. Тот стоял перед дверью, скрестив руки на груди, постоянно разминая выпуклые бицепсы. Он не мог видеть глаза вышибалы за солнцезащитными очками.

Скут сказал:

- Это "Бар и гостиница Винни", верно?

- Чем могу помочь? - повторил вышибала.

- Да, я... Ну, я не знаю, как это сказать, но... Я бы хотел зайти внутрь. Я бы хотел... массаж?

Он сказал это так, словно задавал вопрос. Вышибала оглядел его с ног до головы. Он и раньше видел нервных клиентов, но никогда не встречал ни одного с улыбкой Глазго.

- Вы каким-то образом связаны с правоохранительными органами? - спросил вышибала.

- Нет.

- Вы частный детектив?

- Нет.

- Вытянитe руки и раздвиньтe ноги.

Скут последовал его указаниям. Он нервно огляделся, пока вышибала обыскивал его. По улице проехал фургон, за ним – седан. Обе машины были заполнены семьями. Интересно, знают ли они, что он посещает бордель?

Как только он закончил, вышибала сказал:

- Присаживайтесь за стойку. Бармен поможет вам найти то, что вы ищете.

- Хорошо, спасибо.

Вышибала постучал в железную дверь. Смотровая щель скользнула в сторону. Не оглядываясь, он поднял большой палец вверх. Дверь распахнулась.

В баре играл "Крик" Джонни Рэя[4]. Из дверного проема на тротуар донесся запах сигаретного дыма. Других голосов он не слышал.

Скут еще раз взглянул на свое такси. Он искал бездомную женщину, но она давно исчезла. Это был его последний шанс повернуть назад. Он глубоко вздохнул и вошел в бар. Слева от него были кабинки и столы, музыкальный автомат и небольшая танцплощадка, а также дартс и бильярдные столы. Бар был справа от него.

Пожилой мужчина, невысокий и пухлый, сидел в конце бара и пил из рюмки. Бармен, похоже, мыл посуду.

Скут вздрогнул, когда за ним закрылась дверь. Он оглянулся через плечо и увидел еще одного крепкого мужчину в темных очках, стоящего за дверью. Скут едва мог видеть в тускло освещенной комнате, поэтому он предположил, что мужчина едва мог его видеть.

Мужчина сказал:

- Присаживайтесь.

Скут мог только кивнуть. Он сел в другом конце бара. Пухлый мужчина не смотрел в его сторону. Большинство клиентов борделей не обращали внимания друг нa другa. Они были там не для того, чтобы общаться с другими клиентами. И не было похоже на то, что они надеялись столкнуться со старыми друзьями или коллегами, посещая бордель.

Когда он подошел, бармен спросил:

- В первый раз?

- Гм... Да, наверно, - сказал Скут.

- Наверно? - спросил бармен с оттенком сомнения в голосе.

Глаза сузились в подозрении, он спросил:

- Ты же не "круизёр"[5] и не любитель "песочницы"[6], не так ли?

- Прости, не понимаю, о чем ты говоришь.

- Думаю, что нет, - сказал бармен, ухмыляясь. Он сказал: - Меня зовут Ромео. Я покажу тебе тут все, хорошо?

- Да, хорошо. Я... э-э-э... Я ценю это. Спасибо.

Ромео сказал:

- Нет проблем. Cначала первое, нам нужно... – зажужжал пейджер, прикрепленный к его поясу. Он слегка пожал плечами и сказал: - Дай мне секунду.

Скут наблюдал, как бармен подошел к другому гостю. Они обменялись парой слов, затем пухлого мужчину провели через несколько дверей за баром. Ромео бросил рюмку парня в раковину, затем вернулся к Скуту.

Он сказал:

- Правила. У нас здесь есть правила. Во-первых, мне нужно увидеть кое-какие документы.

- Зачем?

- Мы должны знать наших клиентов, чтобы защитить наших дам. Мы – часть сети, понимаешь? И за эти годы мы составили себе "черный список". Клиент выходит из-под контроля и бьет девушку? Занесен в "черный список". Какой-нибудь клиент проболтается и расскажет полиции о нашем деле? Занесен в "черный список". Клиент появляется с грязным членом и пытается испортить наш товар? Занесен в "черный список". Это для того, чтобы защитить нас так же, как и вас. Итак, мистер Без Имени, у вас есть водительские права, удостоверение личности или паспорт?

Скут сказал:

- Вот дерьмо. Я действительно не чувствую себя комфортно, делясь своей личной информацией. Ничего личного, это просто... Это слишком рискованно для меня.

- Почему?

- Хм?

- Почему это слишком рискованно для тебя? Ты, случайно, уже не попал в наш "черный список", a?

- Нет, нет, нет. На самом деле это мой первый раз в таком месте, как это.

- Значит, ты женат? Есть дети? Беспокоишься о своей работе? Мы очень серьезно относимся к вашей личной жизни, сэр. Если бы мы этого не делали, то не занимались бы бизнесом. Мы работали с обычными клиентaми, высокопоставленными бизнесменами, знаменитостями и даже политиками. Как я уже сказал, это для нашей защиты так же, как и для вас. Но, эй, ты можешь уйти, если передумаешь. Мы не можем и не будем заставлять тебя остаться.

Скут вздохнул и отошел от стойки. Он провел пальцами по волосам и посмотрел на выход.

Он спросил:

- Что ты собираешься с этим делать? Я имею в виду, с моим удостоверением личности. Ты собираешься скопировать его или что-то в этом роде?

- Нет. Я собираюсь хорошенько осмотреть его. Знаешь, убедиться, что оно настоящее. Потом я позвоню нашим ребятам и скажу твое имя и немного о твоей внешности. Они позаботятся о том, чтобы тебя не было в нашем "черном списке". Как только ты получишь разрешение и как только девочки будут готовы, я проведу тебя через эти двери в рай. Как тебе такое?

Это не звучало идеально, но и не было ужасно. Скут достал из бумажника водительские права и протянул их над стойкой. Ромео схватил его, но Скут не отпустил.

- Tы можешь позвонить отсюда, из бара? - спросил Скут. - Я бы хотел присмотреть за ними, если ты не против.

- Нет проблем, сэр.

Скут посмотрел в светло-карие глаза Ромео. Он не видел в них никакого обмана. Бармен был молод, не старше тридцати. Его кожа была бледной и безупречной, никаких татуировок или пирсинга. Его волосы были аккуратно причесаны. Его форма - брюки и рубашка на пуговицах под красным жилетом - была опрятной и чистой. Он излучал ауру невинности, как ребенок, работающий на своей первой подработке, чтобы накопить на колледж.

Скут громко выдохнул, отпуская водительские права. Ромео подтянул стационарный телефон, стоявший рядом с кассовым аппаратом. Он набрал номер, затем поднес телефон к уху в одной руке и водительские права в другой. Скут отчетливо услышал зуммер.

Ромео сказал:

- Это Ромео... Ага... Ага... У меня есть еще один для тебя. Его зовут Скут МакДональд. Житель Нью-Йорка. Сорок пять лет. Голубые глаза. Шесть футов ростом, - oн помолчал с минуту, не сводя глаз со Скута. И продолжил: - Да, да. Он сидит прямо передо мной. У него шрам на лице. Похоже, он идет от уголка рта и почти до уха... Его правая щека... Нет, это его право, а не мое... Я уверен... Ага... Да...

Скут потер щетину, не сводя глаз с Ромео. О чем они говорят? – задумался он. Он снова посмотрел на выход. Вышибала теперь стоял перед дверью.

- Эй, - сказал Ромео, прижимая телефон к груди. Скут посмотрел на него. Ромео спросил: - Откуда у тебя этот шрам?

- Шрам... Это был, гм... Это был несчастный случай.

- Что за несчастный случай?

- Автомобильная авария.

Ромео поднес трубку к уху и сказал:

- Он говорит, что это была автомобильная авария... Не знаю... Хорошо. Я так и сделаю. Спасибо, - он повесил трубку. Он положил водительские права на стойку и пододвинул их к Скуту, затем сказал: - Они собираются проверить пару вещей. Они скоро свяжутся со мной. Вы почти в раю, мистер МакДональд.

- Пожалуйста, не произноси мое имя вслух, - сказал Скут, возвращая права в бумажник. - Что ты вообще проверяешь? У тебя есть источники в управлении или что-то в этом роде?

Ромео хихикнул, а затем сказал:

- Я не могу рассказать весь наш процесс проверки, иначе я бы потенциально поставил под угрозу наш бизнес. Но, думаю, я могу привести пример. Этот шрам. Тот шрам, который, по твоим словам, ты получил в результате несчастного случая. Наши люди собираются этим заняться. Они позаботятся о том, чтобы мы не оставили тебе этот шрам за плохое поведение. Понятно?

Скут медленно кивнул. Он понял, что имеет дело с опасной организацией. Плыви по течению, - сказал он себе. Его поиски удовольствий превратились в битву за выживание.

Ромео спросил:

- Хочешь выпить?

- Нет, спасибо.

- Это за счет заведения.

- Я больше не пью алкоголь.

- Ты что, алкоголик?

Скут презрительно усмехнулся, потом покачал головой и сказал:

- Я просто больше не пью. Приказ врача.

- Потому что ты был алкоголиком?

- Давай просто, э-э... Можно мне немного воды, пожалуйста?

Ромео наполнил стакан минеральной водой и поставил перед ним. Скут сделал несколько маленьких глотков воды, как будто ожидал, что она будет ядовитой или одурманенной. Он не почувствовал ничего необычного. "Бэби сделала плохую плохую вещь" Криса Айзека зазвучала из музыкального автомата. В бар вошел мужчина средних лет в костюме. Скут посмотрел на него, но новый гость избегал смотреть ему в глаза.

Мужчина сел в другом конце бара. Он болтал с Ромео, улыбаясь и посмеиваясь. Они хорошо знали друг друга. В баре царила дружелюбная атмосфера, здесь были рады всем и каждому.

Скут почувствовал комок в животе и комок в горле. Он не мог перестать думать о своей семье, карьере и организации. Он подумал: Почему так долго? Что они делают с моей информацией? Может, мне уйти? Неужели уже слишком поздно? Кончики его пальцев начали неметь, а сердце заболело - или все это было в его голове?

Прошло пятнадцать минут, прежде чем Ромео вернулся к Скуту. Стакан Скута был еще наполовину полон.

Ромео ухмыльнулся - широкой веселой улыбкой - и сказал:

- Порядок.

Слава Богу. Скут едва не произнес эти слова.

Ромео официально продолжил:

- Мы должны обсудить несколько правил, прежде чем вы войдетe в эти двери. У нас политика нулевой терпимости к насилию. Если вам нравится что-то грубое, сообщите нам заранее, и мы порекомендуем подходящего компаньона. Ни ударов, ни пинков, ни удушья. В здании не допускается фотографирование или видеозапись. Мы уважаем вашу частную жизнь, поэтому, пожалуйста, уважайте нашу. Продолжая в том же духе, пожалуйста, воздержитесь от того, чтобы задавать нашим компаньонам личные вопросы, которые могут поставить под угрозу их частную жизнь. В здании запрещено употребление наркотиков, как в рекреационных, так и в медицинских целях. Алкоголь доступен, но он будет подаваться только по усмотрению вашей спутницы. Как только ваше время закончится, ваша спутница спросит вас, не хотите ли вы продлить свое пребывание за дополнительную плату. Вы можете уйти в любое время, но неиспользованные минуты не возвращаются. Все ясно?

Информации было много, чтобы понять все сразу, но это было достаточно просто.

- Я... я понимаю, - заикаясь, пробормотал Скут.

- Отлично. Как долго вы планируете здесь пробыть? $400 за час, $500 за 90 минут и $600 за два часа. Другие варианты доступны, если вы хотите увидеть прайс-лист.

- Я собираюсь остаться на... на час.

- Это будет $400.

Скут потянулся за бумажником.

Ромео поднял на него руку и сказал:

- Ты заплатишь после того, как выберешь свою девушку. Пожалуйста, следуй за мной.

Скут последовал за барменом к двойным дверям за стойкой. Он снова посмотрел на другого гостя, проходя мимо него, но тот продолжал игнорировать его. Это было негласное правило в борделях - не лезь не в свое дело. Его брови удивленно поднялись, когда он вошел в дверь. Он вошел в вестибюль с винтовой лестницей, ведущей на другие этажи. У подножия лестницы была еще одна железная дверь, а справа – лифт.

Десять эскортниц в микро-бикини и на высоких каблуках стояли на лестнице. Некоторые из них выглядели на восемнадцать, другие – на тридцать. Некоторые были подтянутыми и мускулистыми, другие – пышными и мягкими. Одна женщина была вся в татуировках - от шеи до лодыжек. У нее была самая нежная улыбка, которую он когда-либо видел. Другая женщина стояла на каблуках ростом шесть футов три дюйма. Женщины выглядели чистыми - ни следов, ни язв, ни синяков, ни порезов. Они светились уверенностью.

На первый взгляд они не были похожи на жертв торговли людьми. Они выглядели так, словно хотели быть там. И они выглядели так же, как на своих фотографиях.

Он узнал Сакуру, японку с сайта борделя. Она стояла в центре лестницы в крошечном розовом бикини, складки ее грудей торчали во все стороны. Она подмигнула и помахала ему рукой.

Скут услышал в голове два голоса. Один сказал ему, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Другой сказал ему быть благодарным, потому что он сделал правильный выбор.

Ромео наклонился ближе к уху Скута и сказал:

- Это наша "премиальная" линейка. У нас есть и другие компаньонки, в том числе девочки помладше и постарше. У нас также есть несколько свободных джентльменов, если вы этого хотите. Независимо от этого, цена одинакова для всех наших компаньонок.

Моложе? Скут прищурился и склонил голову набок. Он задумался, имел ли Ромео в виду подростков и детей или эскортницы в комнате были старше, чем казались. Он покачал головой и попытался отмахнуться.

Ромео сказал:

- Не стесняйся выбирать спутницу своей мечты.

Скут прошел в центр вестибюля. Улыбка расцвела на его лице, когда он оглядел девушек. Они были великолепны. Для него все они были безупречны.

Его взгляд остановился на латиноамериканке, стоявшей на верхней площадке лестницы. Он был очарован ее пышной фигурой. Ее жемчужно-белые зубы сияли в нежной, обаятельной улыбке. Она была ростом пять футов пять дюймов[7] на своих высоких каблуках. Он издалека видел ее светло-коричневые радужки, похожие на капли меда, капающие на ложки ванильного мороженого. Ее прямые темно-каштановые волосы касались плеч. Она напомнила ему Сэмми, девушку с камерой.

Он указал на нее и сказал:

- Она. Я хочу ее.

Ромео сказал:

- Это Кристал. Кристал через букву "К". Отличный выбор, сэр.

Он поманил Кристал пальцем, как бы говоря: Иди сюда, девочка. Он сказал:

- 400 долларов.

Скут боролся со своими штанами, пытаясь вытащить бумажник из кармана, наблюдая, как его эскортница с важным видом спускается по лестнице. Другие женщины надулись и охнули, разочарованные его решением. Некоторые из них захихикали и зааплодировали. Кристал подошла к мужчинам в вестибюле, стуча каблуками по половицам. Скут не сводил с нее глаз. Он пересчитал наличные пальцами, затем слепо протянул деньги Ромео.

Ромео сосчитал - один, два, три, четыре Бенджамина - затем вызвал лифт и сказал:

- Твой номер 304. Твое время начнется, как только войдешь в комнату. Кристал покажет тебе дорогу.

- Конечно, - сказала Кристал мягким, очаровательным голосом.

Когда Кристал схватила его за руку, Скут, заикаясь, пробормотал:

- Приятно познакомиться, Кристал.

- Мне очень приятно, - сказала Кристал. - Давай, пойдем повеселимся.

Они вошли в лифт, держась за руки. Скут подавил комок в горле, когда двери закрылись. И вот так он достиг точки невозврата.

- Сюда, - сказала Кристал.

Она взяла Скута за руку и пошла на несколько шагов впереди, ведя его по коридору. Он оглядел ее круглую попку, наблюдая, как она раскачивается с каждым уверенным шагом. Ее ягодицы поглотили черные стринги. Он задумался, а где же ниточка. Он никогда раньше не был с такой соблазнительной женщиной. Тихие стоны и слабая музыка едва доносились из соседних комнат. Дверь в комнату 304 была приоткрыта.

- Сюда, - сказала Кристал, открывая дверь.

Скут подошел к двери. Он выглядел как обычный гостиничный номер с темными обоями в тонкую полоску и черным ковром. Слева стояла большая двуспальная кровать с двумя тумбочками. На тумбочке лежал набор секс-игрушек на белом полотенце. На другой тумбочке стоял футляр, похожий на хьюмидор, наполненный презервативами, разложенными по размеру. Рядом с футляром стоял стационарный телефон.

Напротив кровати находился домашний кинотеатр с телевизором высокой четкости. К телевизору был подключен жесткий диск. Жесткий диск был заполнен порнографическими видео. В конце комнаты два кресла с откидными спинками окружали кофейный столик перед окном, выходящим на улицу перед зданием.

Войдя в комнату, Скут заглянул за дверь. Он заглянул в ванную и огляделся. Он нашел душевую кабину и гидромассажную ванну. Ему хотелось заглянуть под кровать, но он не хотел показаться слишком нервным.

Кристал закрыла и заперла дверь. Она села в ногах кровати и поманила к себе клиента. Он сел рядом с ней, вытирая потные ладони о штаны.

- Как мне тебя называть? - спросила Кристал.

- Ну, гм... Ты можешь...

Он рассмеялся и вытер пот со лба. Кристал схватила его за руку и жеманно улыбнулась. Это была добрая, понимающая улыбка. Она знала, как заставить его чувствовать себя комфортно.

Она сказала:

- Все в порядке. Ты не обязан называть мне свое настоящее имя, если не хочешь. Мы можем использовать прозвища или не использовать имена.

- Нет, нет, все в порядке. Можешь звать меня Скут. Это мое... Да, это мое имя.

- Скут. Как мило. По-моему, ты молодой и зрелый одновременно. Мне это нравится. Я никогда не встречала "Скута" до тебя. Ну, как жизнь, Скут?

- Жизнь? Она...

Она ужаснa. Скут прикусил язык. Он потер потный лоб предплечьем и усмехнулся, затем облизнул пересохшие губы. Во рту у него пересохло.

Он хмыкнул, потом сказал:

- Думаю, сейчас уже лучше.

- О, я собираюсь сделать все намного лучше, милый.

Она придвинулась ближе к нему. Одной рукой она ласкала его подбородок, а другой – затылок. Она чмокнула его в шею, потом в челюсть, потом в щеку. Они сомкнули губы в страстном поцелуе. Она провела кончиком языка по его нижней губе, затем пососала ее. Он положил одну руку ей на поясницу, а другой коснулся груди, поглаживая ее кончиками пальцев. Она издала тихий, дрожащий стон, лаская его влажные губы своими. Он заставил свой язык проникнуть ей в рот. Он уже был возбужден, его возбужденный пенис прижимался к молнии.

Кристал прошептала:

- Как ты этого хочешь?

- Я не знаю. Дай мне что-нибудь... всё.

- Ты хочешь, чтобы я взяла все под свой контроль? - спросила Кристал, прежде чем снова поцеловать его.

Закрыв глаза, очарованный ее голосом, Скут ответил:

- Да. Да, пожалуйста.

- Я люблю угождать, и мне приятно любить тебя.

Она схватила пульт с изножья кровати. С нажатием кнопки свет потускнел. Они все еще могли видеть друг друга, но атмосфера изменилась с обычной на романтическую. Она нажала другую кнопку. Из встроенных в потолок динамиков начала играть "Не могу не влюбиться в тебя" Элвиса Пресли.

Она снова поцеловала его, снимая пиджак. Она сложила его и положила в изножье кровати. Затем расстегнула его рубашку. Она поцеловала его в шею, потом в ключицу, сложила его рубашку и положила поверх пиджака. Она поцеловала его грудь, потом лизнула соски. Джина никогда не делала этого для него. Он не знал, что это было то, чего он хотел. Это было приятно.

Кристал пососала один из его сосков, потирая другой кончиками пальцев. Откинувшись назад, она заметила шрам на его плече.

- Ты был солдатом? – cпросила она.

- Н–нет.

- Это был несчастный случай?

- Да, вроде того.

- О, мой бедный малыш. Было больно?

Скут кивнул.

Кристал сказала:

- Я могу сказать, что ты сильный человек. Мне это нравится.

Они обменялись еще одним поцелуем. Она расстегнула его ремень и брюки, затем толкнула его на кровать. Он приподнялся на локтях и смотрел, как она опустилась перед ним на колени. Она сняла с него ботинки, носки и брюки. Его ботинки нашли новый дом рядом с тумбочкой, а сложенная одежда – на кофейном столике.

Она снова опустилась перед ним на колени. Потерла его твердый член через нижнее белье, целуя его бедра. Его пенис вывалился наружу, когда боксерские трусы соскользнули вниз. Она лизнула его мошонку и погладила твердый ствол, крайняя плоть скользнула по головке. Она не возражала против щетины на мошонке. Она провела языком по стволу его члена, облизывая его вверх и вниз, как эскимо, затем засосала головку в рот и начала качать головой, держа свою маленькую, гладкую, наманикюренную руку на его члене.

- О, Боже, - простонал Скут.

Он вошел в состояние блаженства. Прошло более двух лет с тех пор, как он в последний раз был близок с женщиной. Он всегда был доволен сексом Джины, но Кристал была другой. Она поддерживала зрительный контакт во время фелляции. Ему также не нужно было просить ее пососать его член. Она просто сделала это. И ее минет был влажным и небрежным. Слюна каскадом стекала по стволу и пропитывала его подстриженные лобковые волосы. Джина никогда не использовала так много слюны во время их орального секса.

Это было похоже на любовь.

Кристал провела языком по его головке. Облизала его кругами, затем втянула обратно в рот. Ее чавкающие звуки возбуждали его еще больше.

Хлебай!

- Хочешь попробовать меня на вкус? - спросила она.

Скут потерял дар речи. Ее мерцающие щенячьи глаза растопили его ледяное сердце. Он мог только кивнуть. Он закинул ноги на кровать и мастурбировал, наблюдая, как Кристал снимает свое микро-бикини. Ее соски были маленькими и темными, и у нее не было волос на лобке.

Она указала на свои ноги и спросила:

- Спереди или сзади?

- Cзади, - ответил Скут с энтузиазмом ребенка, исследующего музей.

- Твое желание для меня закон.

Она забралась на кровать. Она оседлала его живот, затем развернулась, пока ее "киска" не оказалась в нескольких дюймах от его лица. Он уловил запах ее фруктового лосьона для тела и также почувствовал естественный, мясистый запах ее влагалища. Его взгляд скользнул к ее анусу - тугому, темному, чистому. Он причмокнул губами при одной мысли о том, чтобы попробовать ее на вкус.

Она снова пососала его член. Он почувствовал, как его головка коснулась ее горла, но она не подавилась. Он протянул руку, схватил половинки ее задницы, а затем начал лизать. Он раздвинул языком ее половые губы. Как будто он был на винограднике, дегустируя вино, он со свистом набрал слюну в рот, прежде чем проглотить, пытаясь определить каждый вкус.

Немного сладковатый, немного металлический.

Он начал потягиваться, но потом остановился. Он всегда эякулировал быстрее, когда вытягивал ноги. Он чувствовал, что становится все ближе и ближе к кульминации.

- Можно я тебя трахну? - спросила Кристал, прежде чем продолжить делать ему минет. - М-м-м... - звук вырвался у нее изо рта.

Скут громко сглотнул, затем хриплым голосом прошептал:

- Давай.

Она не слышала его из-за музыки. Он кашлянул, затем более спокойным тоном сказал:

- Давай сделаем это.

Кристал продолжала сосать его. Он зашипел, как будто ему было больно. Она поползла к его ногам, все еще держа член во рту. Голова Скута покачнулась. Он испытал такое огромное удовольствие, что остался в оцепенении. Затем он ахнул. Он почувствовал, как проникает в Кристал. Он оторвал голову от подушки и посмотрел на нее. Она скакала на нем в позе обратной наездницы.

Ее задница целиком поглотила его член. Он едва мог разглядеть его под ней. К его крайнему удивлению, на нем был презерватив. Он не видел и не чувствовал, как она надела его на него.

Магия?

Она громко застонала. Ее задница хлопала его по бедрам. Казалось, в комнате кто-то хлопает в ладоши. Он видел ее задницу каждый раз, когда она подпрыгивала.

- Детка, мне так хорошо, - сказала она. - О, Боже, ты такой большой.

- Ты такая чертовски сексуальная. Обернись. Повернись, детка.

Она перешла в обычную позу наездницы. Она присела на его член, потирая соски. Он коснулся ее ног с педикюром, затем схватил ее за высокие каблуки. Ее живот был мягким, живот слегка складывался. И ему это нравилось. Она сдвинула ноги, пока не опустилась на колени, затем наклонилась и поцеловала его. Он схватил ее за задницу. Его дыхание участилось, а ее стоны стали громче.

- Я... кончаю, - простонал он.

Скут затаил дыхание и вытянулся. Он толкнулся к ней, когда кончил. Кристал замедлилась. Она чувствовала, как его член судорожно сжимается внутри нее в течение тридцати секунд. Это был лучший оргазм в его жизни. Когда у Скута перехватило дыхание, она коснулась его подбородка и поцеловала, заставив его вздрогнуть. Затем она слезла. Презерватив был цел, но немного спермы сочилось снизу, соединяясь с засохшей слюной на лобке.

- Это было мощно, - сказала Кристал, улыбаясь.

Скут рассмеялся, потом сказал:

- Извини.

- Не за что извиняться. Я воспринимаю это как комплимент.

- Да, ты... потрясающая.

- Ты тоже. Я почувствовала связь с тобой. Я давно этого не чувствовала, Скут.

Сердце Скута затрепетало в груди. Любовь зажгла в нем уютное тепло. По его венам разлилось тепло, защищая его от холода мира. В гостиничном номере он чувствовал себя в безопасности и любимым. Он смотрел, как она снимает презерватив с его члена, стараясь не пролить ни капли его спермы. Он хотел спросить Кристал, есть ли у нее парень или муж. Но помнил правила. Он не хотел портить себе впечатления.

Кристал сказала:

- Я избавлюсь от этого.

Она вошла в ванную с презервативом. Скут услышал, как в туалете спустили воду, а в раковине потекла вода. Кристал вернулась через минуту и села рядом с Скутом. Она погладила его по шее, целуя. Его пенис все еще был возбужден.

Их лица были менее чем в дюйме друг от друга.

Кристал предложила еще разочек потрахаться.

Нет, - сказал его разум.

Да, - сказало его сердце.

Он посмотрел в прекрасные гипнотические глаза Кристал. Он был добычей в ее сети и даже не замечал этого. Его вечер начался с неудачного решения. И одно плохое решение всегда приводило к другому.

Он сказал:

- Конечно.

- Что ты пьешь?

- Что-нибудь легкое, пожалуйста.

- Как насчет шампанского?

Его улыбка дрогнула, он спросил:

- Сколько?

- Ты имеешь в виду, сколько в нем алкоголя?

- Я имею в виду... сколько это стоит?

Кристал подмигнула ему и сказала:

- Это за счет заведения.

Она схватила телефон и нажала кнопку "0". Через несколько секунд звонок соединился. Она заказала бутылку шампанского в номер 304, затем легла рядом со Скутом. Они страстно целовались, пока она медленно поглаживала его член. Он был готов к следующему раунду. Через пять минут после звонка кто-то постучал в дверь.

- Я принесу, - сказала Кристал, прежде чем снова поцеловать его.

Не прикрываясь, она открыла дверь. Там никого не было. На подносе стояли два бокала с шампанским и ведерко со льдом с охлажденной бутылкой шампанского у ее ног. Она отнесла его на кофейный столик. Скут почувствовал некоторое облегчение, услышав, как пробка выскочила из бутылки. Он читал ужасные истории о том, как проститутки накачивали клиентов наркотиками и грабили их.

Тем не менее, несмотря на свои опасения, он продолжал мастурбировать, наблюдая, как она подает напитки.

Кристал легла рядом с ним и протянула ему бокал шампанского. Она улыбнулась и подняла свой бокал. Скут усмехнулся и ударился своим бокалом по ее бокалу - ура! Они выпили, болтая о сексе и секс-работе. Они избегали совать нос в личную жизнь друг друга. Допив свой первый бокал, Кристал убедила Скута выпить еще. Скут неохотно согласился, но не смог устоять перед ее обаянием.

Они продолжали болтать о своих любимых и наименее любимых сексуальных позах, своих самых неловких сексуальных моментах и сексуальных интересах.

- Я хочу когда-нибудь попробовать секс втроем, - сказал Скут. - Может быть, вчетвером. Прежде чем я умру, понимаешь?

- Что еще? - спросила Кристал, прижимаясь к нему.

- Ну, может быть... может быть, мне бы хотелось...

Скут отвел взгляд и рассмеялся про себя, покраснев, как подросток, флиртующий со своей пассией. Шампанское заставило его зажужжать.

- Расскажи мне, - попросила Кристал. - Пожалуйста.

- Я имею в виду, это немного неловко, но я просто говорю, что... что я открыт для того, чтобы попробовать что-то новое. Знаешь, мой член может когда-нибудь перестать "работать", и я многое упущу. Может быть, я хочу вчетвером, может быть, я хочу, чтобы мне отсосали в автобусе или поезде, может быть, я хочу сняться в порно, может быть, я хочу принять... золотой дождь.

- Это нормально, - сказала Кристал с мягкой, понимающей улыбкой.

Она поставила бокал на тумбочку. Она едва сделала пару глотков из своего бокала. Кристал поцеловала его, а затем сказала:

- Мы можем воплотить твои фантазии здесь. Ты можешь быть королем, а мы – твоими сексуальными рабынями. Что ты хочешь, чтобы я сделала с тобой, мой король?

Скут прикусил нижнюю губу, потом сказал:

- Соси мой член.

- Твое желание для меня закон.

Она опустилась на кровать и взяла его член в рот. Со своего места Скут мог видеть только ее затылок. Она была права. Впервые в жизни он почувствовал себя королем. Ему не нужно было умолять жену о сексе, ему не нужно было прятаться на чердаке, чтобы доставить себе удовольствие. Он сделал глоток шампанского и уставился в потолок.

Он не кончал от минета со времен средней школы. Однако навыки Кристал не имели себе равных. Он был близок к завершению.

Между вдохами он сказал:

- Могу я... кончить в... твою...

Зазвонил телефон.

Его член выпал из ее рта. Кристал продолжала дергать его, отвечая на звонок.

- Угу, хм-хм, - пробормотала она и повесила трубку.

Она сказала:

- Извини, детка, осталось всего десять минут. Обычно мы используем это время для уборки. Я могу попытаться позволить тебе кончить в душе, если хочешь.

Член Скута обмяк от разочарования. Он мог бы закончить за десять минут, но не хотел, чтобы его фантазия заканчивалась. Одного часа в раю было недостаточно.

- Или мы можем продолжить, - сказала Кристал. - Мы предлагаем множество вариантов продления, если хочешь остаться подольше. Я думаю, тебе это понравится. Чем дольше ты остаешься, тем лучше.

Скут ответил:

- Я... я не уверен в этом. У меня не так много...

Кристал облизывала круги вокруг головки его члена, глядя ему в глаза. Она почувствовала, как его член затвердел в ее маленькой руке.

- ...так много наличных, - сказал Скут. - У меня сейчас не так много наличных. Мне жаль.

- Не за что извиняться, дорогой. $100 за каждое тридцатиминутное продление. Мы предлагаем большие скидки на ночлег. $900 за шесть часов, $1200 за двенадцать часов.

Она лизнула его мошонку, затем лизнула промежность - место между мошонкой и анусом. Он мог видеть только ее глаза возле своего напряженного члена. Только одна мысль овладела его умом: Эта женщина удивительна! Она двинулась к его члену, проводя языком по венам вверх-вниз.

Между облизываниями она сказала:

- Ты также можешь... остаться на выходные... за $2000. У нас очень много... домашниx вечеринoк. Секс втроем, вчетвером и все такое прочее.

- Я бы с удовольствием, - сказал Скут, - но у меня действительно нет с собой столько денег.

Его голова ударилась о подушку, когда Кристал снова начала делать ему минет. Она сосредоточилась на головке, эпицентре его удовольствия. Она точно знала, что делает. Она быстро покачала головой, затем вынула член изо рта и пустила на него слюни.

Она снова лизнула его, а затем сказала:

- Мы принимаем кредитные карты. Есть десятипроцентная скидка. 100% приватно и безопасно. Это отображается как счет за работы с машиной в нашем отчете. Никто никогда не узнает... кроме нас с тобой... и моих подруг, если ты этого хочешь. Побалуй себя, Скут, ты же знаешь, что хочешь этого.

Скут стиснул зубы, вытянул ноги, согнул пальцы ног и сжал кулаки, хватаясь за простыни. Он жаждал еще одной дозы дофамина - еще одного оргазма, может быть, двух или трех. Он посмотрел на Кристал и подумал: Как я могу сказать "нет" девушке с моим членом во рту? Он бросил взгляд на окно. Во время его сексуальной эскапады наступила ночь.

Он должен был ездить на такси по городу, работая, чтобы прокормить себя и свою семью. Вместо этого он оказался в борделе, испытывая искушение потратить больше денег, чтобы продлить свое пребывание. Он понимал, что его брак с Джиной уже безнадежно потерян, но все равно чувствовал, что предает ее и своих детей. Чувство вины скрутило его внутренности и вызвало тошноту.

Тем не менее, с ее языком на его члене, он также верил, что Кристал была единственным человеком, который мог заставить его чувствовать себя хорошо.

Чувствуя его внутренний конфликт, Кристал прошептала:

- Если ты останешься... мы можем сделать это сексуальнее.

Член Скута как-то еще больше напрягся. Мы можем сделать это сексуальнее. Эти слова, произнесенные в таком порядке, были афродизиаком. Он уже открыл Ящик Пандоры и не мог закрыть его сейчас.

- Я–я... я могу остаться еще на шесть часов.

- В самом деле? - воскликнула Кристал, глаза ее заблестели от возбуждения.

Скут неловко улыбнулся и сказал:

- Давай... Давай сделаем это.

- Большое тебе спасибо, милый. Так... так... так много. Клянусь, ты не пожалеешь об этом.

Она продолжала сосать его член около тридцати секунд. Затем они встретились взглядами. Скут снова занервничал. Кристал была уверена в себе и бодра.

Нарушив молчание, она спросила:

- Могу я теперь взять твою кредитную карточку?

Скут очнулся в панике, извиваясь и ворочаясь в кресле, хватая ртом воздух и сильно кашляя. Он был ослеплен светом и оглушен жужжанием в ушах. Кинжалы боли пронзили его мозг со всех сторон. Боль пульсировала в его голове быстрее, чем сердцебиение. Холодный пот выступил по его телу и пропитал одежду. Он размахивал конечностями, как утопающий в озере, ударяясь коленями о дверцу машины и руль, а руками – о потолок и окно.

- Ах, черт! - проревел он в агонии. Он стиснул зубы и зарычал, лицо исказилось в ужасной гримасе. Он закричал: - О, черт... Какого хрена?!

Он посмотрел на себя, тяжело дыша. Он сидел в такси, пристегнутый ремнем безопасности. Он огляделся, быстро моргая в надежде помочь своему зрению приспособиться к свету.

Он увидел, что находится на многоэтажной автостоянке. Большая желтая цифра 3, нарисованная на колонне, сказала ему, что он находится на третьем этаже. На другом конце автостоянки стоял изуродованный седан - двери помяты, окна разбиты, фары разбиты, шины украдены - на шлакоблоках. В углу стояла потрепанная палатка, окруженная тележками с мусором. Он не мог сказать, спал ли кто-то в палатке или нет.

Остальная часть пола была завалена мусором.

Мусор, мусор и еще раз мусор.

- О, Боже, - прошептал Скут дрожащим голосом. - Ах, черт... Иисусe... Что, черт возьми, произошло?

Он закрыл глаза, потер живот и наклонился над центральной консолью, чтобы перенести вес с задницы. Он узнал пульсирующую головную боль, свою чувствительность к свету и гудение в ушах - похмелье. Это было тревожно, он и не подозревал, что выпил так много, но это не было его главной заботой.

Боль - горячая, настойчивая боль - исходила из его живота, таза и копчика. Он почувствовал это в своей заднице, как будто его пронзили большим предметом. Его пенис болел, а яички горели. Каждый мускул в его теле болел. Боль усиливалась при малейшем движении. Он не мог дышать, не вздрагивая. Слезы сочились из-под его сомкнутых век.

Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Его лицо не пострадало, но он выглядел так, словно не сомкнул глаз несколько дней.

Он прошептал:

- Что ты сделал, Скут? Что, черт возьми, с тобой случилось?

Он не мог вспомнить предыдущую ночь - по крайней мере, не всю. Он вспомнил, как заплатил Кристал, выпил еще один бокал шампанского, а затем занялся незащищенным сексом. Он не помнил, как кончил. И, конечно, не помнил, как оделся, вышел из борделя, поехал на стоянку и заснул там.

Он достал из кармана бумажник. У него все еще были кредитные карты и наличные. Но они могли украсть номера моих кредитных карт, верно? – задумался он. Он достал сотовый телефон из другого кармана. Его батарея разрядилась до тринадцати процентов. Часы показывали 01:22 дня.

- Я потерял... четырнадцать, пятнадцать часов... Черт возьми.

Он пропустил один звонок от Джины. Она также отправила ему четыре смс.

В течение предыдущего вечера она послала:

Ты ведь работаешь всю ночь, верно? Я должна приготовить тебе ужин?

Я оставила его в микроволновке. Ты можешь съесть его на завтрак.

Сегодня утром она послала:

Во сколько ты возвращаешься?

???

Потом она позвонила ему. Он боялся прослушивать голосовую почту. Я знаю, что ты сделал. Он услышал ее голос в своей голове еще до того, как ввел свой пароль.

Джина оставила сообщение на голосовую почту:

- Скут, я забираю детей в школу и иду на работу. Не знаю, где ты, но... Я завернула твой ужин и оставила его в холодильнике. Просто разогрей его в микроволновке и вымой посуду, когда закончишь. Пока.

Он не мог перезвонить ей. Ему нужно было время, чтобы придумать какие-нибудь оправдания. Ему нужен был ответ на каждый вопрос. Он откинулся назад, но тут же вскрикнул. Острая боль пронзила его позвоночник от копчика.

- Вот дерьмо, - пробормотал он.

Он боролся с болью, выезжая со стоянки. Каждый этаж был завален мусором и заполнен брошенными автомобилями. Некоторые бездомные использовали машины в качестве укрытия, другие устанавливали палатки и спальные мешки по углам. Выезжая, он клялся, что видел изящную, бедную женщину, спящую, как кошка, под грузовиком без колес.

Он не узнал этот район. Его окружали винные погреба, закусочные, пиццерии и прачечные. Он начал заряжать свой телефон, просматривая приложение для карт. Он был примерно в пяти милях от "Бара и гостиницы Винни". У него были десятки вопросов, но он хотел избежать неприятной конфронтации с организацией - и с самим собой. Он поехал в ближайший "Mотель 6".

Он вошел в вестибюль, широко расставив ноги. Каждый шаг усугублял боль в его сфинктере. Его лицо было бледным, потным и напряженным. Он наклонился над стойкой и вздохнул. Остин Дойл, клерк, улыбнулся ему, удивленный и смущенный. Это был пухлый молодой парень с хвостиком, весь в татуировках и пирсинге.

- С вами все в порядке, сэр? - спросил Остин.

- Могу я снять комнату?

- Позвольте мне проверить, есть ли у нас свободные номера прямо сейчас. Если нет, вам, возможно, придется подождать до трех.

Скут посмотрел на часы на своем телефоне: 01:54 дня.

Печатая на своем компьютере, Остин спросил:

- Дикая ночь?

- Я не знаю.

Клерк надул губы и кивнул, а затем спросил:

- Вы просто в гостях или живете где-то здесь, или что-то в этом роде?

- Мне очень жаль, я просто... Мне действительно нужно где-нибудь прилечь. У вас есть комнаты или нет?

- О да, никаких проблем. Похоже, что... У нас есть свободный номер, но это двухместный номер. Это $99,49 плюс сборы и налоги. Вы можете зарегистрироваться сейчас и выехать завтра в 11 утра. Вам интересно?

- Конечно.

- Хорошо, ваша общая сумма составит $118,02.

Скут протянул ему кредитную карточку.

Остин спросил:

- Могу я взглянуть на документы?

Скут протянул ему водительские права. Он с облегчением увидел, что его кредитная карта была принята. Они не превысили лимит, - подумал он. Ему дали ключ от номера 206.

Когда Скут ушел, Остин сказал:

- Эй. Сэр...

Скут вызвал лифт, прежде чем оглянуться на него. Клерк сказал:

- Мне очень жаль, но... вам нужна какая-нибудь медицинская помощь или что-то в этом роде? Вы в порядке?

- Хм?

- Гм... Ну, сэр... У вас на штанах кровь.

Скут посмотрел на свои ноги. Его штаны были холодными и влажными от пота, но он не заметил никаких пятен крови.

Остин сказал:

- Сзади. Э-э... на вашей... заднице, сэр.

У Скута упало сердце. Его ноги дрожали, а голова покачивалась. Правда потрясла его. Он попытался посмотреть на свою задницу, но не мог повернуться, не поранив себя.

Он покачал головой клерку и пробормотал:

- Я... я в порядке. Я просто... Я сел на что-то. Вот.

Он бросился в лифт. Снова посмотрел на свои штаны. На отражении стены лифта он увидел пятно. Он захныкал:

- Нет, нет, нет. Боже, нет.

Оставшись без рубашки, Скут прикусил полотенце и застонал. На висках у него вздулись вены, лицо было красновато-фиолетовым. Он сидел на унитазе, чувствуя себя так, будто рожает - как будто кто-то протолкнул что-то внутрь него через задницу. Полоска крови запятнала его темно-серые боксеры. На его ягодицах тоже было немного крови, но он уже вытер ее начисто.

Затаив дыхание, зарывшись зубами в полотенце, он пробормотал:

- О, черт... ну же... вот дерьмо... блядь...

Плюх!

Вода брызнула ему на задницу, когда что-то упало в унитаз. Он потянулся за туалетной бумагой, но остановил себя. Он почувствовал шишку между ягодицами. Он боялся, что его прямая кишка, возможно, свисала из него. Он не хотел чувствовать ее на своих пальцах. Он даже не хотел думать об этом. Он вытер пот с лица полотенцем, затем с трудом поднялся на ноги, натянув штаны до лодыжек.

Он нахмурился и прерывисто вздохнул, в его налитых кровью глазах был написан ужас. Его худший кошмар стал явью. Унитаз был забрызган кровью, капли блестели на унитазе и под сиденьем. "Камешек" с красными экскрементами опустился на дно, из него вырвались брызги крови. Он запустил руки в волосы и отшатнулся. Пенная слюна брызнула из его рта, когда он хрюкнул.

Он закричал:

- Нет! Нет! Черт возьми! Это... - oн закрыл рот рукой и заплакал. Высоким голосом он заскулил: - Что они со мной сделали?

Он не узнал ни свое отражение в зеркале, ни голос, исходящий из его рта. Он никогда не слышал, чтобы он так кричал или плакал. Он был напуган - фактически окаменел. Скут попытался успокоиться, делая один глубокий вдох за другим.

Посмотрев на себя в зеркало, он сказал:

- Все в порядке. Все будет хорошо. Это просто... геморрой. Да, именно так. Это должно быть так. Геморрой, геморрой. Все, что тебе нужно сделать, это... принять душ и постирать одежду. С тобой все в порядке. Все будет хорошо.

Он снял с себя всю одежду, двигаясь медленно, чтобы не пораниться. Его рубашка была чистой, поэтому он обернул ее вокруг брюк и нижнего белья, чтобы скрыть кровь. Он принял горячий душ. Сполоснул задницу насадкой для душа, но отказался дотрагиваться до себя там, внизу. Умываясь, он оттянул крайнюю плоть и внимательно осмотрел свой пенис, как будто ожидал появления бородавок или появления густых желтых выделений из уретры.

К его облегчению, он был чист. У него в руках был нормальный член. Но он знал, что это ничего не значит. Он знал, что болезни, передающиеся половым путем, имеют разные инкубационные периоды. Радоваться было еще слишком рано.

Он надел халат и тапочки, достал из бумажника пятидолларовую купюру и спустился в вестибюль. На втором этаже была прачечная.

Скут положил пятидолларовую купюру на стойку и спросил:

- Мне нужно немного монет для стиральных машин.

- А вы... голый под ним? - спросил Остин, усмехаясь.

- Да. Да, я голый под этим халатом. Чем скорее вы изменитe это для меня, тем скорее я смогу что-нибудь надеть. Вы можете мне помочь? Пожалуйста.

- Ладно, парень, я понял, - усмехнулся Остин.

Клерк взял деньги и дал Скуту двадцать четвертаков. Скут пошел в прачечную и начал стирать свою одежду. В маленькой комнате стояли две стиральные и две сушильные машины. К счастью, других гостей поблизости не было. Он стоял и смотрел на стиральную машину отсутствующим взглядом. Он не мог сесть из-за своей травмированной задницы.

Он подумал о прошлой ночи и о своей семье. Оправдания - ему нужны были надежные оправдания, чтобы защитить свое будущее. Он тщательно продумал все детали своего положения.

Он сказал своей семье, что берет ночную смену, чтобы проводить с ними больше времени, решил, что не вернется домой до позднего вечера. Он и раньше сидел за рулем в ночную смену и в это время возвращался домой еще до завтрака. Самое позднее, когда он приезжал, когда его семья завтракала, но никогда не позже этого. Он уже не сдержал свое слово.

Двадцать четыре часа, - подумал он. - К тому времени, как я вернусь, пройдет целый день с тех пор, как я был дома - с тех пор, как они в последний раз слышали обо мне.

Он не знал, как объяснить свое долгое отсутствие. Люди все время опаздывали - спустились шины, опоздали на автобус и поезд, переутомились - но опоздание на день отличалось от пары минут или даже часов. Он подумал, не свалить ли это на несчастный случай. Однако он не хотел портить свое такси и не был уверен, что сможет обвинить свое ректальное кровотечение в автомобильной аварии.

О, моя кровоточащая задница? Другой парень врезался в мое такси так сильно, что у меня выпала прямая кишка.

Это звучало абсурдно.

- Двойная смена, - прошептал он вслух. - Я закончил свою ночную смену, потом мне позвонили, чтобы забрать кого-то из аэропорта, и я... я вывез его из штата. Нам нужны деньги, поэтому я работал сверхурочно. Он использовал мое зарядное устройство, так что мой телефон умер. Вот что случилось.

Оправдание не было идеальным. Джина была умной женщиной, она знала, что он лжет, когда видела его, но у него не было других вариантов. Он не мог сказать ей правду. Он похоронил это глубоко внутри себя и нес вину на своих плечах.

Тук, тук, тук.

Остин постучал в дверь, прервав размышления Скута. Скут уставился на него с огнем в глазах: Kакого черта тебе нужно?

Клерк сказал:

- Послушайте сэр, я не пытаюсь совать нос в вашу личную жизнь или что-то в этом роде, но... У нас здесь есть такая система, где мы проверяем наших гостей, понимаете? Предполагается, что это должно быть... чтобы остановить торговлю людьми и тому подобное, но... Я хочу сказать: если вам нужна помощь, мы можем вам помочь. Я могу вызвать скорую помощь или полицию, если хотите. Вы... Вам нужна помощь?

Скут сказал:

- Я в порядке. Спасибо.

Остин сказал:

- Я просто говорю, потому что... потому что я заметил кровь на вашем халате. На вашей... вашей... - oн наклонился в комнату и прошептал: - Bашей задницe. Снова.

Скут посмотрел на себя. Он не осознавал, что все еще истекает кровью. Он снова подумал о своей семье. Он скучал по занятиям любовью с Джиной, но их брак без секса означал, что ему не нужно будет объяснять ей его чертову задницу. Это было и благословением, и проклятием.

Он сказал:

- Я в порядке. У меня геморрой. Очень сильный геморрой.

- Геморрой? Вы серьезно?

- Я приберусь перед отъездом.

- Я имею в виду, что мне придется спросить своего босса, но вам, возможно, придется заплатить за это. Я не знаю, сможем ли мы все еще использовать его.

- Я понимаю. Я заплачу, как только выпишусь.

Остин сказал:

- Хорошо, хорошо, - oн сделал шаг в сторону от прачечной, затем прислонился спиной к дверному проему. Он спросил: - Итак, вы уверены, что вам не нужна никакая помощь?

Скут изобразил на лице легкую неловкую улыбку и сказал:

- Уверен.

Клерк кивнул и ушел, что-то невнятно бормоча себе под нос. Скут снова переключил внимание на стиральную машину и продолжил обдумывать свои оправдания.

- Почему ты ходишь, как ковбой? - спросил Блейк с дивана в гостиной.

Потому что у меня болит задница. Скут прикусил нижнюю губу, чтобы не выпалить ответ. Он закрыл и запер за собой дверь, затем вошел в гостиную, широко расставив ноги. Он набил нижнее белье туалетной бумагой, чтобы кровь не запачкала одежду. Там, внизу, он чувствовал себя пушистым и теплым.

Он улыбнулся сыну и сказал:

- Потому что я ковбой, малыш.

- Нет, это не так, - сказал Блейк как ни в чем не бывало.

- Когда-то был.

- Когда?

- Когда я был полицейским. Знаешь, копы и ковбои не так уж отличаются друг от друга. Ты когда-нибудь слышал о Гарри Каллахане?

Блейк поджал губы и пожал плечами.

- Грязный Гарри, - сказал Скут. - Это серия фильмов с Клинтом Иствудом. Он не один из твоих супергероев "Marvel", так что ты, вероятно, не знаешь, кто он, не так ли?

Блейк снова пожал плечами. Улыбка Скута из фальшивой превратилась в искреннюю. Ему казалось, что он впервые по-настоящему разговаривает со своим сыном. Он спросил:

- Хочешь посмотреть?

- Эй, - сурово сказала Джина из арки кухни, ее руки были мокрыми от посуды, которую она мыла. - Ты сказал, что больше не будешь говорить об этой работе.

- О, да. Мне жаль. Я просто упомянул об этом. Я и не пытался...

- Блейк, милый, иди в свою комнату и сделай домашнее задание. Нам с твоим отцом нужно поговорить.

Блейк выключил телевизор.

Возвращаясь к раковине, Джина крикнула:

- И не беспокой свою сестру!

Скут потянулся к голове Блейка, чтобы взъерошить ему волосы, но мальчик взбежал по лестнице, прежде чем он успел прикоснуться к нему. Блейк боялся изуродованной внешности своего отца, но не испытывал к нему ненависти. Их отношения стали отдаляться из-за их прошлых семейных проблем, которые проистекали из карьеры Скута в качестве полицейского. Он не все понимал, но мать и сестра ясно дали ему понять: папа – плохой человек.

Скут прошел на кухню. Обеденный стол был убран и вымыт. Он не ел со вчерашнего вечера. Он пил только воду из крана в отеле.

Протирая посуду в раковине, повернувшись спиной к мужу, Джина сказала:

- Вчерашний ужин все еще в холодильнике. Ты можешь разогреть его в микроволновке и съесть сегодня вечером. Не оставляй посуду в раковине.

- Да, спасибо.

- Итак, теперь у тебя есть шанс рассказать мне, что произошло прошлой ночью. Мне на самом деле все равно, пока это не касается меня или моих детей, но... - oна уронила тарелку в раковину, звон эхом разнесся по дому. Она сказала: - Ты не можешь просто так исчезнуть. Марисса достаточно взрослая, чтобы... мне все равно, но Блейк еще мальчик. Ты не можешь превратить меня в лжеца, когда он спрашивает меня о тебе.

- Мне очень жаль, - сказал Скут. - Я встретил другого клиента в аэропорту, и он попросил меня отвезти его за пределы штата. Я не мог сказать "нет". Деньги были слишком хороши, и ты знаешь, что нам нужны деньги, Джина.

Скут подошел к раковине и наполнил чашку водой из-под крана. Он проглотил ее, затем облизнул губы и кивнул, стараясь вести себя естественно. Он продолжил:

- Он был одним из тех, э-э... разговорчивых типов. Вечно тявкает, понимаешь? Бла-бла-бла. Я не мог позвонить тебе, не почувствовав, что проявляю неуважение к этому парню. И... и... он всю дорогу пользовался моим зарядным устройством. Он был эгоистичным, своего рода мудаком, но, как я уже сказал, деньги были хорошими, поэтому я сделал это.

Джина выключила кран. Она посмотрела на него, не поворачивая головы, затем фыркнула и закатила глаза.

- Что? - спросил Скут, прислонившись спиной к стойке.

- Почему ты все время лжешь, Скут?

- Что?! - повторил Скут с недоверчивой улыбкой.

- Пожалуйста, не веди себя глупо. Раньше мне было больно, но теперь мне просто стыдно. За тебя, Скут, а не за себя. Ты больше не можешь причинить мне боль. Это... То, что мы сейчас делаем, это только для детей. Я говорила тебе снова и снова: мы соблюдаем приличия. Это все. Итак, давай попробуем еще раз и на этот раз попробуем правду. Что случилось?

Скут сжал челюсти. Жена дала ему возможность вылезти из своей норы. Он всерьез подумывал сказать ей правду, но не мог предугадать ее реакцию. Будет ли она по-прежнему "соблюдать приличия", если узнает, чем я занимался? - спросил он себя. Он покачал головой, не в силах удержаться от рытья собственной могилы.

Он сказал:

- Я сказал тебе правду, Джина.

- Серьезно, Скут? Ты серьезно собираешься скормить мне эту чушь?

- Это правда.

- Хорошо, тогда покажи мне квитанцию. Покажи мне наличные. Покажи мне что-нибудь.

- Он... Он расплатился кредитной картой через приложение. Он ехал не с сотнями долларов в кармане, чтобы оплатить такую поездку.

- О, да, конечно, - саркастически сказала Джина. - Итак, покажи мне квитанцию в вашем приложении. Я знаю, что они там. Ты уже показывал их мне раньше. И не говори мне, что ты просто взял его без звонка. Ты бы не стал забирать кого-то и вывозить из штата без какой-либо гарантии. Ты мудак, но не дурак, Скут.

- Хочешь посмотреть квитанцию? Ладно, я тебе покажу.

Скут достал из кармана сотовый телефон. Он открыл свое приложение для такси и открыл меню настроек. Он провел большим пальцем по экрану и прищурился, изображая замешательство, делая вид, что ищет несуществующую квитанцию.

Глядя на свой телефон, он сказал:

- Она еще не появилась. Какое-то время уходит на обработку данных. Ладно? Я покажу тебе, когда она появится, и на этом все закончится.

- Это еще не конец. Знаешь почему? Потому что этот цикл никогда не заканчивается. Ты делаешь что-то не так, лжешь об этом, говоришь, что собираешься "доказать свою невиновность", никогда этого не делаешь, а потом все начинается сначала. Ты всегда лжешь, всегда пытаешься что-то скрыть.

- Джина, я говорю тебе чертову правду.

- Нет, это не так! Ты...

Она втянула губы и сделала глубокий вдох через нос. Она была в ярости, но не позволила Скуту вывести ее из себя. Она не хотела, чтобы ее дети слышали, как они спорят. Она знала, что Марисса понимает их семейные проблемы, но Блейк все еще был впечатлителен. Она не хотела изображать себя монстром в их отношениях. Она не хотела, чтобы Блейк обвинял ее в том, что она разрушила их семью.

Она сказала:

- Вот, что я сделаю прямо сейчас. Ты можешь спать внизу или пойти в другую "ночную смену", но ты не будешь спать в моей комнате.

Скут нахмурился, крепче сжимая чашку. Еще немного давления, и она разлетелась бы вдребезги в его руке. Он знал, что его гнев был незаслуженным. Он изменял своей жене и лгал своей семье. Быть вынужденным спать на диване было все равно что в детстве стоять в углу - ничего страшного. Но он устал от отношения Джины.

- Кем ты себя возомнила? - спросил он.

- Прошу прощения?

- Это и мой дом тоже. Я имею право спать в своей постели.

- Ты не имеешь права ни на что в этом доме, - сердито прошипела Джина, стараясь говорить тише. – Ни на что, Скут. Не после всего, через что ты заставил нас пройти. Итак, ты провел ночь, занимаясь бог знает чем. Это было твое решение. А теперь я решила, что ты будешь спать внизу. Ты хочешь поспорить? Хм? Ты хочешь, чтобы это стало дискуссией? Конечно, давай так и сделаем. Давай обратимся в суд. Давай сорвем пластырь и покончим с этим. Конечно, я буду для Блейка плохой, но он поймет, когда станет старше. Он поймет, что ты все это время был монстром. И, по крайней мере, мы уже избавимся от тебя и сможем вернуться к нормальной жизни. Как тебе это, ублюдок?

Скут затих, его руки дрожали, как будто он боролся с желанием ударить ее. Жгучая боль в тазу способствовала его дрожи так же сильно, как и печаль в его сердце. Ему хотелось всхлипнуть и признаться. Он тоже злился, но не хотел терять Джину и детей. Он поддавался своим порокам, погружаясь в глубины своего внутреннего отклонения, но цеплялся за свою семью, чтобы вернуть себе чувство нормальности.

Он поставил чашку на стойку и сказал:

- Я возьму еще одну ночную смену. Это даст нам время остыть.

- Мне не нужно время, чтобы остыть. Мне нужно, чтобы ты держался подальше от меня и детей.

Скут ушел. Подойдя к входной двери, он почувствовал на себе взгляд. Он увидел Блейка, сидящего на верхней ступеньке лестницы. Выражение его лица было нейтральным. Мальчик все слышал, но не знал, как реагировать. Это был не первый раз, когда он подслушивал спор своих родителей.

Скут помахал ему рукой и, прихрамывая, вышел из дома. Он застонал, садясь в такси на подъездной дорожке. Их дом был окружен унылым лесом, между каждым домом по-соседству росли деревья. Он поехал в сторону большого города, надеясь, что работа отвлечет его от мыслей.

- Спасибо, приятель, - сказал молодой человек в бейсболке и темных очках.

Было почти девять часов вечера.

Брюнетка, сидевшая рядом с ним, явно пьяная и от природы раздражающая, завизжала:

- Спа-а-а-асибки!

Она вышла из такси вслед за своим парнем. Она покачивалась позади него, ноги готовы были подогнуться, как у новорожденного теленка. Он не потрудился помочь ей сохранить равновесие. Громкий и несносный, сияя от уха до уха и раскинув руки, словно ища медвежьих объятий, он подошел к группе молодых мужчин и женщин перед баром - заведением под названием "Грязь".

Скут сидел на водительском сиденье своего такси, раздраженно ухмыляясь. Двери и окна были закрыты, но он все еще слышал их пронзительные голоса и кудахчущий смех. Атмосфера там была веселой, что резко контрастировало с тихим, мрачным настроением в его такси. Их счастье раздражало его - частично из-за его ноющего тела, частично из-за ненависти к самому себе.

Он проглотил три таблетки аспирина, а затем выпил целую бутылку воды. Он поправил подушку под задницей, которую купил в "Уолмарте" перед началом смены, прежде чем уехать.

Он кружил по улицам, надеясь, что кто-нибудь помашет ему рукой или ему позвонят в его приложение для вызова такси. Пешеходы толпились на тротуарах, ища рестораны и бары, ожидая друзей и рассматривая витрины. Ночные совы только начинали.

Он припарковался перед другим баром. Этот назывался "Дохлая Kрыса". Он наблюдал, как парочка, болтая и хихикая, обняв друг друга за талию, пошатываясь, направилась к его такси. Он улыбнулся и помахал им рукой. Как только он потянулся к ручке своей двери, чтобы помочь им сесть в машину, пара, пошатываясь, прошла мимо него. Они сели в роскошный седан, припаркованный посреди улицы позади него - Убер.

- Черт, - пробормотал он.

Он прислонился к двери, потер глаза и вздохнул. Конкуренция. С опухшими от сна глазами он наблюдал за баром и ждал очередного клиента. Его тело болело, голова болела. Но, eму некуда было идти, и ему нужно было работать как можно больше, чтобы пополнить свой банковский счет. Он должен был замести следы, ведущие к его тайнам.

Его внимание привлекла латиноамериканка с вьющимися черными волосами, стоявшая перед "Дохлой Kрысой". Ее обтягивающее черное мини-платье дополняло ее изгибы. Он оглядел ее широкие бедра. Даже издалека он заметил ее ухоженные ноги на высоких каблуках. Она провела рукой по своим длинным вьющимся черным волосам, болтая с друзьями. Она не выглядела пьяной.

Его влекло к ней, но она также заставляла его волноваться. Он почувствовал, как у него сжалось горло и скрутило внутренности. Она напомнила ему Кристал и предыдущую ночь в борделе. Он твердил себе, что скоро все вспомнит, но ничего не приходило ему в голову. Он помнил секс - по крайней мере, часть его, - но остальная часть ночи оставалась загадкой.

Что я с ней сделал? Что они со мной сделали? Что случилось с моей задницей? Я болен? Подхватил триппер? Эти вопросы преследовали его.

Он схватил свой сотовый телефон с крепления на приборной панели. В Google он набрал "рек", прежде чем остановиться. Он нахмурился и покачал головой, быстро удалив его.

- Никаких следов, прошептал он.

Он открыл вкладку инкогнито в своем веб-браузере. В Google он поискал: ректальное кровотечение. Он просмотрел сотни тысяч результатов, пальцы дрожали, а зрачки расширились от страха. Он прочитал о папилломавирусах, хламидиозе, гонорее и даже раке прямой кишки. Страх отравил его разум, и печаль застилала глаза. Он зажал рот рукой, затем запустил пальцы в волосы.

За его спиной открылась дверь.

Скут ахнул, телефон скользнул в его руках, как мокрый кусок мыла. Он нажал кнопку "Домой", затем выключил экран. Он оглянулся через плечо, едва заметив человека на заднем сиденье, затем посмотрел в окно слева от себя и вытер глаза. Он не хотел, чтобы клиенты видели его слезы.

Не оглядываясь, он спросил:

- Куда едем?

- У меня нет адреса, приятель, - сказал мужчина глубоким и хриплым голосом. - Не возражаешь, если я просто укажу тебе правильное направление?

- Конечно, я могу это сделать. Однако гарантированного тарифа нет, и я не несу ответственности, если вы заблудитесь или не сможете найти свое местоположение. Вас это устраивает?

- Меня это устраивает.

Скут поправил зеркало заднего вида, щурясь на свое отражение. Неоновая вывеска бара отбрасывала красный свет на заднее сиденье такси. За ним сидел невысокий, крепкий мужчина - не выше пяти футов семи дюймов[8]. На нем была черная рубашка на пуговицах под серым блейзером. Брюки дополняли пиджак. Глаза у него были темные, как ночь, а нос – длинный и кривой. Вокруг его глаз расползлись гусиные лапки. На вид ему было около сорока или чуть больше пятидесяти, всего на несколько лет старше Скута. Он внес в такси зловещую атмосферу.

Интуиция подсказывала Скуту выгнать его, но он не мог позволить себе потерять клиентов. В любом случае ему больше нечего было делать.

Он спросил:

- У вас есть наличные? Без обид, просто я предпочитаю наличные для таких операций.

Мужчина достал из кармана бумажник. Он держал его открытым за пластиковой перегородкой, отделяющей передние сиденья от задних. Он был заполнен сотнями и полусотнями.

Скут тонко улыбнулся и сказал:

- Итак, в какую сторону поедем?

- Езжай туда, прямо по этой дороге, - сказал мужчина, указывая рукой направо, как будто рубил воздух каратэ. - Я скажу тебе, когда поворачивать.

- Конечно, - сказал Скут, заводя счетчик.

Они ехали по улице. Болтовня с тротуаров донеслась до машины приглушенным шумом. Они проехали пять перекрестков, не сказав ни слова.

Скут что-то проворчал, потом спросил:

- Все нормально?

- Я в порядке.

- Хотите послушать музыку? У меня здесь есть вода в бутылках, если вам захочется пить.

- Спасибо, но нет, спасибо.

- О... хорошо. Ну, просто дайте мне знать, если...

- Здесь сверни направо.

- Здесь? Да, хорошо.

Скут включил поворотник, перестроился в другую полосу, затем повернул направо на углу. Толпа на тротуарах поредела. В этом районе было несколько ресторанов, но ночная жизнь была мертва.

Скут сказал:

- Итак, вы знаете, в каком районе вы находитесь?

- Вас зовут Скут МакДональд, - сказал мужчина, постучав по копии удостоверения личности Скута, приклеенной к пластиковой перегородке.

- Хм? М-м-м, да... - Скут ответил с сомнением в голосе, как будто не был уверен в своей личности.

- Приятно познакомиться, Скут. Меня зовут Рокко Шапиро.

- М-м-м. Хорошо. Думаю, мне тоже приятно познакомиться с вами, мистер Шапиро.

- Зови меня Рокко.

- Конечно, Рокко, конечно.

Рокко указал налево и сказал:

- Следующий поворот налево.

Скут сделал, как ему было сказано. Вокруг было темно. Уличные фонари были либо тусклыми, либо разбитыми. Кирпичные стены были украшены граффити от местных художников, групп пометок и банд. Он увидел пару людей, слоняющихся по углам улиц, курящих и слушающих музыку, а также несколько темных фигур в переулках. Он не узнал местность, но почувствовал дежавю.

Ты был здесь раньше, - сказал его внутренний голос.

Рокко спросил:

- Как тебе нравится твоя работа, Скут?

- Что вы имеете в виду? Вы спрашиваете, нравится ли мне быть таксистом?

- Ага.

- Уверены? - повторил Скут, сбитый с толку небрежным ответом своего клиента.

Он пожал плечами и сказал:

- Как бы банально это ни звучало, это оплачивает счета. Для меня этого достаточно.

- Как давно ты водишь эту штуку? - спросил Рокко.

- Пару лет.

- Сколько лет?

Скут остановился на красный свет. Он посмотрел на своего пассажира в зеркало заднего вида. Его агрессивные расспросы беспокоили его, в то время, как воспоминания о прошлом приводили его в ярость. Кто, черт возьми, этот парень? – задумался он. Уголок рта Рокко приподнялся в легкой улыбке, но он не выглядел радостным. Он выглядел самоуверенным, как следователь, одержавший верх. Похоже, он уже знал ответы на свои вопросы.

- Парочку, - процедил сквозь зубы Скут.

Загорелся зеленый свет. Он поехал вперед, крепче сжимая руль. Двое подростков играли в баскетбол на площадке между двумя высокими многоквартирными домами. Парень постарше ехал на велосипеде по тротуару, останавливаясь, чтобы собрать банки и посмотреть в мусоре на предмет чего-нибудь пригодного для выживания.

- Следующий поворот направо, - приказал Рокко.

Несмотря на беспокойство, Скут последовал его указаниям. Он ухмыльнулся и кивнул, думая о том, как поменяться ролями.

Он спросил:

- Итак, чем вы зарабатываете на жизнь?

- Я работаю в службе безопасности.

- Вы охранник?

- Что-то в этом роде. Я обеспечиваю вещи и людей. Нет, это не совсем так. Может быть, "исполнение" - лучшее слово. Я исполняю вещи.

- Bы имеете в виду исполнение законa? - спросил Скут.

- В каком-то смысле "законa", конечно.

- И где?

- Везде. Я прихожу туда, куда мне скажут, - ответил Рокко. - Я работаю на очень влиятельного человека, понимаешь? Когда он говорит мне куда-то идти, я иду. Когда он говорит мне что-то сделать, я это делаю. И именно этим я сейчас и занимаюсь.

Скут почесал щетину на подбородке.

- Следующий поворот налево. Увидишь нашу остановку в конце квартала.

Машина остановилась на красный свет.

Скут уставился в зеркало заднего вида.

- Что?

- Эй, парень, не играй со мной. У меня была плохая гребаная неделя, и я не в настроении для этих гребаных игр. Ты понял? Ты сказал... Ты... Ты сказал, что твой босс посылает тебя в разные места и просит что-то делать... Ты сказал, что делаешь это сейчас... Кто-то нанял тебя, чтобы ты сел в мое такси? Это все?

- Скоро ты все узнаешь.

Скут бросился к зеркалу заднего вида и рявкнул:

- Я сказал, прекрати играть со мной, ублюдок!

Загорелся зеленый свет.

Рокко сказал:

- Езжай налево.

- К черту это дерьмо. Вылезай из моей машины.

- Поезжай.

- Я не проеду ни дюйма. Убирайся из моей чертовой машины.

Скут услышал громкий щелчок на заднем сиденье. Цвет его кожи поблек, темная щетина контрастировала с мертвенной бледностью лица. Он сидел на месте, застыв, как манекен. Он почувствовал, как его сердце замедлилось. Он мог отсчитать каждый удар сердца, не проверяя пульс. Затем он ускорился, ударив его в грудь. Ему был знаком звук на заднем сиденье - звук взведенного курка револьвера.

Рокко сказал:

- У меня револьвер модели 610, направленный на твоё сиденье, полностью заряженный шестью патронами в барабане. Позволь мне рассказать тебе, что произойдет, если ты сделаешь неправильное движение и попытаешься убежать. Я выстрелю пять раз через это сиденье, ты откроешь дверь и выпадешь из машины, а затем - даже если ты будешь мертв - я выстрелю тебе в голову. Если ты потянешься за рацией, мобильным телефоном или дверной ручкой, если ты поедешь в любую другую сторону, кроме левой, если ты даже посмотришь на меня не так, я пристрелю тебя. Tебе все ясно?

- Ты... ты совершаешь ошибку, - заикаясь, пробормотал Скут. - Я... я полицейский, понимаешь? Я не на дежурстве, но я все еще чертов полицейский. Если ты выстрелишь в меня, то умрешь. Они объявят "три девятки"[9] и выследят тебя, как собаку. Подумай дважды о том, что ты делаешь, хорошо? Нет, подумай об этом три раза.

Рокко не сказал ни слова. Свет снова стал красным. Скут спросил:

- Чего ты хочешь? А? Тебе нужны деньги? Возьми мой бумажник. Черт возьми, возьми машину. Бери все, что хочешь. Просто не надо... Просто... Послушай, парень, у меня есть семья. У меня жена и двое детей.

- Я знаю, - ответил Рокко. - Я здесь не просто так, Скут. Я знаю о твоей семье. Я знаю, что ты был копом, пока тебя не поймали на обмене бесплатных карточек на дерьмовый минет и грязную "киску". Я знаю, что пресса раскрутила твоё дело и пропустила тебя вместе с семьёй через мясорубку, и вы скрылись от радаров, поэтому вы переехали из большого города в какой-то дом в лесу. Я знаю, что ты делал прошлой ночью. Поверни налево, и все начнет обретать для тебя смысл. Понял?

Скут подумал, не позвать ли на помощь, но вокруг никого не было. Люди спали в соседних многоквартирных домах, и они не могли просто проснуться и каким-то образом телепортироваться к нему, чтобы спасти его жизнь. Даже если бы он позвал на помощь, не было никакой гарантии, что кто-нибудь придет ему на помощь. Добрый самаритянин был вымирающей породой.

Затем он снова услышал голос Рокко в своей голове: Я знаю, что ты делал прошлой ночью.

Его взгляд метнулся влево. Он увидел свет, исходящий из кирпичного здания дальше по улице. Теперь все это имело для него смысл. Наконец он узнал местность.

- Нет, - прошептал он.

Свет сменился на зеленый.

- Послушай, - сказал Рокко, - мой босс хочет поговорить с тобой. Он не будет возражать и против разговора с тобой с пулей в животе. Начинай ехать, пока нас никто не заметил.

Скут свернул налево. Он ехал по улице со скоростью пятнадцать миль в час[10], прижавшись грудью к рулю. Его глаза постепенно расширялись по мере того, как кирпичное здание росло в его поле зрения. Он припарковался на противоположной стороне улицы, и Рокко не нужно было говорить ему, чтобы он это сделал. Измученный и обеспокоенный, он не осознавал, что вез Рокко в "Бар и гостиницу Винни". Перед входом стоял тот же вышибала, что и прошлой ночью.

- Я собираюсь спрятать оружие в кобуру, - сказал Рокко. - Ты пойдешь туда со мной. Ты познакомишься с моим боссом и будешь уважать его. Если сделаешь какую-нибудь глупость, я пристрелю тебя. Если тебе каким-то образом удастся сбежать от меня, я пойду к тебе домой и пристрелю твоих детей. Я могу даже изнасиловать их - до и после того, как убью. Ты меня слушаешь, Скут?

- Да–да–да... - заикаясь, пробормотал Скут.

Изнасилование - он не мог произнести это слово. Он знал о порочности человечества, он видел это лично, как полицейский, и читал об этом каждый день в интернете, но он никогда в жизни не слышал такой садистской угрозы.

- Господи Иисусе, - выдохнул он.

- Скут, успокойся. Успокойся. Веди себя хорошо, и все будет хорошо.

- Ты только что сказал, что собираешься изнасиловать моих детей, ублюдок! Как я могу расслабиться?!

- Я сказал, что сделаю это, если ты сделаешь какую-нибудь глупость. Так что не делай глупостей. Я обещаю тебе: все не так плохо, как ты думаешь. Иди в дом и поболтай с моим боссом.

Скут неуверенно вздохнул. Он думал о побеге или сопротивлении, но не видел никаких жизнеспособных вариантов. В темных глазах Рокко он увидел хладнокровного убийцу. Он не мог выиграть у него бой. Он не мог убежать от пули, особенно в его нынешнем состоянии. Он понял, что Рокко и его босс знают о нем больше, чем он о них. С водительского места своего такси он ничего не мог сделать, чтобы спасти себя или свою семью.

Он сказал:

- Я... Я пойду с тобой. Я сделаю это.

- Спасибо, Скут. Я ценю твое сотрудничество. А теперь выйди из машины и встань передо мной. Мы войдем через парадную дверь. Ладно?

- Ладно...

- Рад снова видеть вас, мистер МакДональд, - сказал Ромео из-за стойки, его тон был бодрым, а улыбка – искренней. - Не мог насытиться раем, да?

Скут шагнул вперед, уперев руки в плечи и широко расставив ноги. Револьвер Рокко был в кобуре, но он все еще чувствовал, что его держат под прицелом. Он посмотрел на бармена и пожал плечами. Ты что, издеваешься надо мной? – говорило его потрясенное лицо. Он вспомнил Ромео с прошлой ночи. Он предполагал, что тот был в курсе ситуации, поэтому его дружелюбное отношение было раздражающим.

Музыкальный автомат играл "Купидон" Сэма Кука[11]. Бар был пуст. Замки входной двери щелкнули и лязгнули.

Идя позади таксиста, Рокко сказал:

- Можешь опустить руки, Скут. Я не собираюсь стрелять в тебя здесь. Я могу разбить бутылку о твою голову или заколоть тебя ледорубом, если сделаешь какую-нибудь глупость, но я не собираюсь в тебя стрелять. Просто продолжай идти.

- Куда идти? - спросил Скут, медленно опуская руки.

- Прямо через эти двери, приятель. Ты бывал здесь раньше, так что знаешь дорогу.

- Что я здесь делаю?

- Скоро ты все узнаешь.

- Господи Иисусе, что, черт возьми, происходит? - пробормотал Скут.

Ромео шел впереди них. Он отпер двойные двери за баром. Он придержал одну дверь открытой и поманил новых гостей. Скут хотел высказать ему все, но ему было стыдно и страшно. Он опустил голову и протащил себя через дверной проем. Рокко и Ромео кивнули друг другу - невербальное "привет".

Скут узнал вестибюль с винтовой лестницей. К сожалению, там не было девушек, чтобы утешить его.

- Подойди к двери у подножия лестницы, - указал Рокко. - Она не заперта.

Скут повернул ручку и толкнул железную дверь. Она вела в Г-образный коридор с деревянными дверями по бокам.

Рокко сказал:

- Иди в конец коридора, а потом направо. Не думаю, что заблудишься.

Скут глубоко вздохнул и неохотно пошел по коридору. Некоторые двери были открыты, поэтому он заглянул в комнаты. Он увидел прачечную с десятками стиральных машин, кабинет с несколькими столами, комнату отдыха, кладовку и ванную комнату. В конце коридора он повернул направо. Другой короткий коридор вел к тяжелой железной двери.

Скут оглянулся на Рокко и сказал:

- Ты не можешь просто ожидать, что я войду туда. Ты мог бы... Я мог бы быть... Господи, чувак, ты, возможно, планируешь пытать меня там.

Рокко ухмыльнулся и спросил:

- И зачем нам это делать?

- Я не знаю. Я ничего о вас не знаю. Итак, расскажи мне кое-что. Просто дай мне что-нибудь, чувак. Я... я сделал что-то не так?

- Это бессмысленный разговор, Скут, и ты это знаешь. Я ничего не могу сказать, чтобы тебе стало лучше, потому что ты все равно мне не поверишь. Просто тащи свою задницу туда и покончи с этим, ладно?

Скут повернулся и снова посмотрел на дверь, ощутив еще одну вспышку боли от ануса к узловатому животу. Он наклонился вперед и застонал. Он захромал к двери. Коридор, казалось, растягивался с каждым шагом, дверь волшебным образом отодвигалась и ускользала от него. Стук шагов Рокко походил на цокот копыт чёрта. Монстрa - демонa, - преследующего беглеца.

Он закрыл глаза и втянул воздух. Его пальцы коснулись чего-то холодного. Он открыл глаза и увидел, что касается ручки двери. Он повернул ее и толкнул дверь.

B другом конце комнаты, скрестив ноги, за столом сидел мужчина, положив одну руку на колено, а другую – на сотовый телефон. Он был старше Скута - по крайней мере лет пятидесяти пяти – но выглядел здоровым и жизнерадостным. Его серебристые волосы были коротко и аккуратно подстрижены, зачесаны вправо. У него было несколько морщин, но он заботился о своей коже. Он был из тех мужчин, которые балуют себя в лучших спа-салонах города. На нем был черный костюм ручной работы и дорогие мокасины.

Скут больше походил на преступника, чем он.

- Ах ты, собака! - сказал мужчина, прежде чем разразиться хохотом.

Он хлопнул себя по колену и покачал головой. Он говорил громко, но не кричал. Он сказал:

- Ты грязный, грязный, грязный пес! Джимми, послушай... Джимми, Джимми, Джимми, послушай меня, мой мальчик. В следующий раз, когда я буду тебя предупреждать, тебе лучше прислушаться. Эта девушка дала тебе мягкую порцию шоколадa и гороховый суп! Суп из зеленого горошка, мать твою! Я никогда раньше не слышал о шлюхе, которая одновременно гадит и блюет на клиента!

Он снова хихикнул. Человек на другом конце провода рассмеялся, пытаясь объясниться. Это звучало как неуместный, но приятный разговор. Скут не слышал всего разговора, но мог разобрать. Проститутку, по-видимому, вырвало, и она испражнилась на клиента. Он оглядел комнату с любопытством, но настороженно.

В комнате было еще двое мужчин - крепкие молодые парни в костюмах. Они напоминали более молодые версии Рокко.

Громилы, - подумал Скут.

Перед столом стояли два пустых стула. За столом стояли винный шкаф и книжный шкаф. Книжный шкаф был заполнен настоящими криминальными романами. Слева от Скута была стена с мониторами. Верхний ряд мониторов оставался неподвижным, изображая улицы и переулки вокруг "Бара и гостиницы Винни". Другие мониторы менялись каждые пятнадцать и тридцать секунд, показывая номера внутри здания, включая гостиничные номера.

Ужасающая мысль ошеломила Скута, как боксерский удар: Mеня записали.

Человек за столом сказал:

- В следующий раз... Эй, в следующий раз приходи к одной из моих девочек. Они не будут гадить на тебя, пока ты их об этом не попросишь. А теперь - эй, послушай меня, хорошо? - я хочу, чтобы ты прошел обследование. Эй... Эй, я серьезно, Джимми... Почему?! Ты только что спросил меня "почему?" Боже мой, сынок, какой же ты грязный! - oн посмотрел на мужчину слева от себя и рассмеялся. - Ты веришь этому ублюдку?! Я же говорил тебе, что он грязный пес, не так ли? Я же тебе говорил!

Мужчина слегка улыбнулся и кивнул, затем снова посмотрел на Скута. Он был озабочен только тем, чтобы обезопасить комнату.

Человек за столом переключил свое внимание на телефон и продолжил:

- Все знают, что ты грязный пес, Джимми, а грязные собаки нуждаются в обследовании. Сделаешь это - и сможешь вернуться сюда. Если этого не сделаешь, эй, сможешь вернуться к Мисс Говнюк.

Он хлопнул себя по колену и рассмеялся собственной шутке. Придя в себя, он договорил:

- Хорошо, хорошо, хорошо. Мне пора, Джимми. Передай своему папе "привет", а маме - "чао". Да... Нет, нет, нет, мне нужно кое-что сделать, малыш. Позаботьтесь о себе. Да, скоро поговорим.

Он сбросил вызов и улыбнулся в телефон, водя большим пальцем по экрану и говоря вполголоса. Затем он встал и протянул руку для рукопожатия через стол.

- Что? - спросил он. - Ты не собираешься пожать мне руку?

Скут медленно покачал головой.

- Почему? - спросил мужчина, склонившись над столом.

- Я тебя не знаю.

- Вот именно. Итак, мы пожимаем друг другу руки и представляемся. Это детский сад, дружище. Нет, нет, это не детский сад. Ты ведь ходил в школу, не так ли? Конечно, ходил. А теперь иди сюда и пожми мне руку. Мы не можем начать, пока не начнем наши маленькие отношения, верно? Чем скорее ты пожмешь мне руку, тем скорее это испытание закончится. Это, наверно, то, чего ты хочешь, не так ли? A?

В голове Скута зазвенела тревога. Мужчина выглядел дружелюбно, но он знал, что это всего лишь маскировка. Он не мог доверять человеку, который вызвал его в офис силой. Он оглянулся через плечо и подумал, не сбежать ли ему. Рокко прислонился спиной к закрытой двери, блокируя единственный выход. В комнате не было окон. Он едва мог стоять на ногах, так что у него не было шансов сразиться с четырьмя мужчинами. Он похромал вперед и пожал мужчине руку.

Мужчина сказал:

- Хорошая хватка, мой друг.

- Кто ты такой? Что я здесь делаю?

- Меня зовут Винсент Лучано. Это мое заведение, но не называй меня Винни. Мы используем его исключительно для бизнеса. Звучит дружелюбно, не так ли? Товарный вид, верно? Но Винни – это детское имя, а я не ребенок. Итак, как тебя зовут?

- Ты уже знаешь мое имя.

Винсент причмокнул губами, затем сказал:

- Давай, парень, подыграй.

Скут фыркнул, потом ответил:

- Меня зовут Скут МакДональд.

- Приятно познакомиться, Скут.

Винсент сел, затем подвинул свое кресло вперед и положил локти на стол. Он указал на стул, жестом показывая, чтобы Скут сел. Скут поморщился, садясь. Пачка туалетной бумаги в нижнем белье была горячей из-за его крови. Винсент и мужчины захихикали. Однако Рокко молчал. Они подождали, пока Скут устроится поудобнее.

- Позволь мне кое-что прояснить, - сказал Винсент. - Я слышал, как люди называют меня "мафиози", а некоторые говорят, что я "капо" для мафии. На это я отвечаю: какая мафия? Все гангстеры занимаются политикой, не так ли? В наши дни не увидишь, чтобы гангстеры расстреливали людей и места из автоматов, не так ли? Я - законный бизнесмен. Что я могу сказать? Я владею многими предприятиями и предлагаю множество услуг. Некоторые из них немного... в тени, но кто в наши дни не в тени? Я никому не причиняю вреда. На самом деле, я предоставляю финансовую помощь, невообразимое удовольствие и надежную защиту своему сообществу.

Скут понял правду, скрывающуюся за ловкими словами Винсента. Он был ростовщиком, сутенером и рэкетиром. Он попал в преступный мир, запертый в комнате с жестокими людьми.

- Чего ты хочешь от меня? – cпросил он.

- Ты честный и прямолинейный. Бам! Мне это нравится. Так что позволь мне прямолинейнo ответить. Ты, Скут, будешь сопровождать моего друга Рокко в ночь... назовем это "взыскания долгов". Видишь ли, я был под следствием в течение нескольких лет. Это не ограничивало мой законный бизнес, я все еще мог зарабатывать деньги тут и там, но это ограничивало мои... "возможности", так сказать. Мои друзья и враги начали думать, что я обмяк. Они перестали платить то, что были должны. Некоторые воспользовались этой возможностью и начали нападать на мой бизнес. Я не люблю править железным кулаком, но иногда нужно подавать пример. Вот, что вы двое сделаете для меня сегодня вечером.

Скут запрокинул голову, потом фыркнул и рассмеялся. Остальные мужчины молчали. Скут перестал смеяться, как только понял, что Винсент не шутит.

Он спросил:

- Зачем мне это делать? Я не гангстер.

- Я, кажется, сказал тебе: я тоже не гангстер. А наш друг Рокко... Это совсем другая история. Он сертифицированный ломатель ног. Он возьмет на себя всю грязную работу за тебя. Все, что тебе нужно сделать, это сесть за руль.

Скут ответил:

- Но почему я? Я... - понизив голос, но не шепотом, он сказал:

- Я заплатил вам вчера. Или, я имею в виду, я заплатил Ромео. Я заплатил твоим людям. Я тебе ничего не должен. Кроме того, я... я - полицейский.

- Да, да, да. Посмотрите на меня все, я - полицейский. Ты, наверно, пробовал эту фразу и на Рокко, не так ли? Послушай, мы знаем все о твоем прошлом. Оно грязное, мерзкое. Адвокат назвал бы его "отвратительным". Ну, они так и сделали, тебе просто сошло это с рук из-за сделки о признании вины. Итак, ты не полицейский, и не связан с полицией, но тебя учили иметь дело с преступниками, и ты хорошо управляешься с машиной, а мне отчаянно нужны дополнительные люди. Похоже, ты - идеальный кандидат, не так ли?

Скут сказал:

- Нет. Что бы вы ни говорили, я не такой, как вы. Мое прошлое... Я смирился с этим, - он указал на мониторы и сказал: - И если ты думаешь, что это должно меня напугать, то это не так. Ты не можешь шантажировать меня каким-то зернистым видео. Моя жена, она... Она уже меня раскусила. Она знает. Я имею в виду, она знает. Ей будет наплевать, если она узнает, что я развлекался на стороне.

- Развлекался? - повторил Винсент, посмеиваясь. - Ты думаешь... О нет, ты думаешь, что просто "развлекался"? Боже мой, это что-то с чем-то.

Смех Винсента был самым громким, хотя его охранники смеялись вместе с ним. Рокко молчал. Он посмотрел на свои наручные часы, затем поджал губы и оглядел комнату. Скут пожал плечами и заикнулся, но не смог закончить ни слова. Он блефовал. Он боялся правды и был готов на все, чтобы скрыть ее от Джины.

Он кашлянул, потом сказал:

- Я... я знаю, что произошло. Я не пользовался презервативом. Ну и что? А? Как я уже сказал, моей жене все равно. Она не любит меня, ясно?

- У-тю-тю, - сказал один из охранников, хитро улыбаясь.

- Винсент, - вмешался Рокко. - Время.

- Хорошо, мой друг, хорошо, - сказал Винсент, успокаиваясь.

Он испустил долгий вздох и достал из ящика стола папку из плотной бумаги. Он сказал:

- Вот почему ты будешь работать на меня сегодня вечером, Скут. Позволь мне показать тебе стимул А.

- Я же сказал, ты не можешь...

Скут остановился, когда Винсент положил на стол четыре фотографии. На снимках он трахал Кристал в миссионерской позе, его незащищенный пенис был у нее во влагалище. На втором снимке у Скута была большая, глуповатая ухмылка на лице. Его член был всего в нескольких дюймах от "киски" Кристал, которая была наполнена его спермой. На третьей фотографии он снова трахал ее без презерватива, со старой спермой на ее половых губах. А на четвертом снимке обнаружилась вторая сперма в заднице.

Винсент сказал:

- Ты сделал гораздо больше, чем трахался без резины, Скут. Ты трахнул ее и кончил в нее. Дважды.

- Я был, э-э-э... Это не так... Это было не так...

- Позволь показать стимул Б.

- Нет, послушай, у тебя не та...

Винсент положил еще четыре фотографии поверх остальных. Скут поднял бровь, затем поморщился и покачал головой. Он открыл рот, чтобы заговорить, но шок лишил его голоса. Его глаза наполнились слезами, а нижняя губа задрожала.

На фотографиях он занимался сексом с молодой блондинкой в четырех разных позах - миссионерская, наездница, по-собачьи, банановый сплит. Бледная девушка была тощей и хрупкой, плоскогрудой и недоразвитой.

Улыбаясь, Винсент сказал:

- Посмотритe на этот страх в твоих глазах. Боже мой, самые ужасные мысли приходят тебе в голову, не так ли? Сколько ей лет? На вид ей четырнадцать. Она могла бы быть моей дочерью. Верно?

Скут зарычал на него, скрипя зубами, тяжело дыша и сжимая кулаки. Однако Винсент был прав. Те же самые мысли пронеслись в его голове.

Винсент продолжил:

- Расслабься, Скут. Я не гангстер и не монстр. Уверяю, ей восемнадцать лет, через два месяца ей исполнится девятнадцать.

Плечи Скута расслабились, дыхание стало прерывистым, изо рта потекли капли слюны. Затем Винсент сказал:

- Но она не совсем здорова. Я действительно не знаю, как выразить это в "политкорректных" терминах, поэтому мне придется быть мудаком. Ее мать сказала мне - и это были ее слова - она сказала мне: девочка умственно отсталая. Серьезно, это были ее слова, а не мои.

Покачав головой, Скут откинулся на спинку сиденья, нахмурился и сказал:

- Tы, должно быть, лжешь. Тот... Это не я. Это не могу быть я.

- Это ты.

- Я был, э-э-э... Черт, я ничего не помню. Если я не могу этого вспомнить, то это значит... это значит... Я был накачан наркотиками, так что на самом деле это был не я. Ты накачал меня наркотиками и заставил это сделать, так что это не моя вина! Ты можешь сказать миру все, что захочешь, но это будет правдой! Потому что это правда! Я... я даже сдам чертов тест на наркотики! Ты сядешь за то, что развратил ее и накачал меня наркотиками!

Винсент спросил:

- Ну да, приятель, как ты думаешь, что они найдут в тесте на наркотики? Какой-нибудь волшебный наркотик для контроля над разумом? МК-Ультра[12]? - oн рассмеялся вместе со своими охранниками, а затем сказал: - Вот правда: мы не накачивали тебя наркотиками.

- Ты лжешь.

- Вовсе нет. Ты напился до беспамятства. Бутылка за бутылкой шампанского. Ты принял немного "молли"[13], но мы не подсыпали его тебе в напиток. Кристал спросила тебя, не хочешь ли ты взять его, и угадай, что ты сказал?

- Перестань мне врать, - сказал Скут, и слезы затопили его веки.

Винсент продолжал:

- Ты сказал "да". Ты сделал все это, потому что хотел. Ты не мог остановиться. Даже когда появились мои люди, чтобы начать записывать тебя, ты продолжал это делать. Ты сказал, что хочешь, чтобы люди наблюдали за тобой. У нас есть видеозапись этого. У нас есть видео всего. На самом деле, давай перейдем к стимулу В, - oн указал на мониторы и приказал: - Выключите их. Мне нужен только тот, что в углу.

- Нет, не надо. Я больше не хочу этого видеть. П–пожалуйста, остановись. Пожалуйста! Пожалуйста!

Теперь по щекам Скута текли слезы. Его голос был паническим, мягким и надтреснутым. Винсент проигнорировал его. Он использовал пульт дистанционного управления, чтобы изменить ввод на мониторе в левом нижнем углу набора, затем нажал кнопку ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ.

Скут хлопнул ладонью по разинутому рту. Его налитые кровью глаза выпучились, слезы хлынули ручьями. Кислород застрял в его легких, когда он невольно задержал дыхание. Из его горла вырвались приглушенные хриплые звуки. Рокко поджал губы и уставился в пол. Другие стражи порядка скривили губы в отвращении, пока смотрели запись. У Винсента было веселое выражение лица - большие, мерцающие глаза и широкая, плотно сжатая улыбка.

Кадры были отвратительными.

Из встроенных в потолок динамиков доносилось детское хихиканье и пьяное, бессвязное бормотание Скута. Затем они услышали ржание лошади.

- Нет! - закричал Скут, вскакивая на ноги.

Он пошатнулся из-за боли в прямой кишке и тазу.

- Да, - сказал Винсент. - Ты сделал это, потому что хотел. Это была твоя идея. Я могу показать тебе видео, на котором ты просишь лошадь, чтобы...

- Прекрати это! Прекрати это! О, Боже, нет! Выключи! Выключи на хрен!

- Ты просто больной, Скут.

Скут бросился на монитор, надеясь разбить его ударом. Охранник толкнул его и опустил обратно на сиденье. Скут дернулся и вздрогнул, когда жгучая боль в его заднице усилилась. Он попытался встать, но охранник положил руки ему на плечи и прижал его к стулу.

- Выключи его, - быстро сказал Скут. - Пожалуйста, выключи его. Пожалуйста. Я сделаю все, что ты захочешь. Пожалуйста, просто выключи его уже! Пожалуйста!

Винсент уставился на него с невозмутимым выражением лица.

На видео, невнятно произнося слова, Скут сказал:

- Это... это очень... очень... Немного б–б–большой...

Не сводя глаз со Скута, Винсент направил пульт на монитор и нажал кнопку ПИТАНИЕ. Монитор выключился, и звук перестал воспроизводиться.

Пока Скут рыдал перед ним, Винсент сказал:

- Есть светлая сторона и не очень. С другой стороны, я выбрал тебя для этой задачи, потому что ты один из самых безрассудных и глупых клиентов, которые у меня когда-либо были. Ты совершил больше всего ошибок, самых... плохих решений, которые я когда-либо видел, чтобы кто-то принимал за одну ночь. С другой стороны, я выбрал тебя, потому что знаю, что ты талантлив. Мы многое узнали о тебе из нашей проверки. Ты - крутой ублюдок, и это хорошо. Мне нравятся крутые ублюдки. И теперь ты водишь такси. Ты знаешь город лучше, чем кто-либо другой. Так вот, что ты будешь делать, верно? Ты будешь крутым ублюдком, ты будешь возить Рокко, куда бы он тебе ни велел, и ты закончишь эту работу за меня. Верно?

Скут шмыгнул носом и что-то пробормотал себе под нос, лицо его исказилось неузнаваемым узлом. Он вытер слезы на щеках, затем слизь на губах, а затем свежие слезы на щеках.

Винсент бросил ему носовой платок и спросил:

- Я прав, Скут?

Скут сглотнул мокроту - раз, два, три. Он дышал через нос, пытаясь взять себя в руки. Вытер лицо носовым платком.

Слабым, нервным голосом он сказал:

- Я сделаю это. Я могу сделать это для тебя, если ты... если вы все удалите - если вы все сожжете.

- Даю слово, - сказал Винсент. - Пока ты не создашь никаких проблем Рокко, я избавлюсь от всего. Никто - ни одна душа - никогда не узнает, что произошло прошлой ночью.

Скут почувствовал некоторую искренность в голосе Винсента. Он не доверял им, но после просмотра фотографий и видеозаписи он понял, что не может доверять и себе. Чтобы спасти себя и защитить свою семью, он должен был следовать приказам Винсента.

И это было все.

Он спросил:

- Когда мы начнем?

Рокко схватил из угла жесткий черный кожаный портфель и позвал его:

- Пойдем, Скут.

- Ты слышал, что сказал этот человек, - сказал Винсент.

Скут кивнул и глубоко вздохнул, чтобы стряхнуть дрожь. Он поднялся на ноги, шипя и скуля от боли в заднице. Другие охранники смеялись над ним. Он прохромал мимо них. Позорная прогулка, - подумал он. Рокко придержал для него дверь.

Он похлопал Скута по плечу и подбодрил:

- Все закончится раньше, не успеешь оглянуться.

Когда дверь закрылась, Винсент сказал:

- Теперь вам двоим будет веселее. Но не слишком веселитесь! Проследите, чтобы они все запомнил мое имя!

Положив руки на руль, Скут рассеянно уставился на красные задние фары пикапа перед ним. Он услышал слабый, искаженный голос на заднем сиденье, как будто слушал, как кто-то говорит из-под воды. Он взглянул в зеркало заднего вида и заметил Рокко, сидевшего позади него, губы его шевелились, пока он просматривал портфель, лежащий у него на коленях. Он также слышал щелканье и лязганье инструментов.

Скут оглянулся на дорогу. Задние фары пикапа засветились ярче, когда приближающийся светофор сменил зеленый на желтый. Он видел это как в замедленной съемке. Задние фары оставляли в воздухе светящиеся красные полосы. Он ударил по тормозам, такси затормозило позади грузовика. Скута и Рокко швырнуло вперед, их спасли ремни безопасности.

- Алло, блядь! - крикнул Рокко, постучав по перегородке между передним и задним сиденьями. - Тебе нужно успокоиться. Если хочешь выбраться из этого живым и свободным, тебе нужно действовать как профессионал.

- Я никогда не делал этого раньше, - сказал Скут, пристально глядя на задние фары грузовика.

- Это не значит, что ты не можешь быть профессионалом, Скут. Ты ведь умеешь водить машину, да? Ты водишь это такси уже много лет, не так ли? Делай то, что у тебя получается лучше всего. Доставь нас к месту назначения, не привлекая к нам внимания. Расслабься, приятель. Сделай глубокий вдох и успокойся. Не думай ни о чем другом, кроме сегодняшнего вечера. Все будет хорошо, если сегодняшний вечер пройдет хорошо. Понял?

Скут побарабанил пальцами по рулю, постучал левой ногой по коврику и кивнул. Он нервно рассмеялся, потом прикусил губу, вздохнул, закрыл глаза и ущипнул себя за переносицу. Он был опьянен коктейлем противоречивых эмоций. Оптимизм и пессимизм перекликались в его голове. С тобой все будет в порядке, если ты будешь следовать его приказам! Они не узнают правду!

- Зеленый, - сказал Рокко.

Скут открыл глаза и увидел отъезжающий от него пикап. Он проверил свой сотовый телефон на приборной панели. Его приложение с картой направило его к их первой остановке этого вечера.

Продолжая приводить в порядок свое оборудование, Рокко произнес:

- Мы собираемся посетить бордель. Я подчеркиваю это слово - "бордель" - потому что, на самом деле, это не такое профессиональное заведение, как наше. Это больше похоже на притон, кишащий наркоманками-нимфоманками. Они называют его чертовым "Международным Домом Шлюх" вместо борделя. Мы не владеем им, мы не потворствуем этому, но мы хотим того, что принадлежит нам. Видишь ли, это место действовало на нашей территории без нашего разрешения в течение последнего года или около того. Владелец, Деймон Йорк, работал у нас уличным сутенером. Он знает, что должен, и это то, что мы собираемся получить.

- И это все? - спросил Скут неуверенным голосом, как будто на самом деле не хотел знать ответ. - Мы просто заберем деньги и уедем?

- Нет, не совсем так. Ты ведь слышал Винсента, да? Мы собираемся подать пример. Деймон осмелел, потому что мы молчали во время расследования. Итак, мы собираемся использовать Деймона, чтобы сделать объявление: это все еще улицы Винсента, и никто не трахается на этих улицах, не заплатив нам в первую очередь.

- Я не хочу никому причинять боль.

- Ах, не беспокойся о вещах, которые тебя не касаются. Я не ожидаю, что ты причинишь кому-то вред в этом месте. Но я ожидаю, что ты будешь прикрывать мне спину. Я займусь грязной работой, а ты просто стой рядом и управляй толпой.

- Толпой? Какой толпой?

- Послушай, Скут, мы едем в грязное место с грязными людьми, а грязные люди дерутся грязно, не так ли? На меня нападали, били ножом в спину и стреляли, все потому, что мое подкрепление отвлеклось или я вошел один. Но мои дни "Рэмбо" закончились. Теперь я умнее. Я знаю, как защитить себя и своих друзей. Смотри в оба, будь уверен в себе, и у нас не будет никаких проблем. Большинство из этих людей – трусы. Они ничего не сделают, пока ты не повернешься к ним спиной. Так что, твоя работа будет такой же простой: если кто-то попытается помешать моей работе, смотри на них свысока и не поворачивайся к ним спиной. Понял?

- Черт возьми... О, черт... Нет, боже, к черту все это... - пробормотал Скут.

Он снова забеспокоился, дрожа, как алкоголик, борющийся с ломкой. На другом перекрестке он повернул направо. Их первая остановка была примерно в миле от "Бара и гостиницы Винни" - не более, чем в восьми минутах езды. Часы на приборной панели показывали 10:43 вечера. Беспокойные подростки и гангстеры бродили по окрестностям, ругались, курили и пили.

Такси было примерно в двух кварталах от места назначения. В этом районе было больше бездомных, а также несколько наркоманов, употребляющих наркотики. Каждый крупный город в мире, казалось, загонял бездомное население в самые заброшенные, самые темные, нежелательные районы, как будто скрывая их. Самым мрачным, но самым открытым секретом общества было принятие бедности.

Рокко усмехнулся и сказал:

- Расслабься, Скут. Просто... представь, что ты снова полицейский. Когда кто-то угрожает тебе, души его, пока он не потеряет сознание или не умрет. В любом случае, никто не будет скучать по этим подонкам. И, черт возьми, мы не должны носить видеокамеры при нашей работе.

Скут заметил слева широкий шестиэтажный жилой дом. Обветшалый кирпичный фасад был украшен яркими граффити и испещрен засохшим птичьим дерьмом. Большинство разбитых окон были заколочены фанерой, но некоторые были забиты комодами, диванами и другими предметами сломанной мебели. Щели желтого света просачивались сквозь щели на импровизированных барьерах.

Холодильник без двери, заполненный кирпичами, блокировал главный вход в здание. За ним кучи шлакоблоков, кирпичей и мусора достигали потолка, еще больше загораживая вход. Потребовался бы час, чтобы перенести все вручную и проникнуть внутрь. Бордель работал с небольшим бюджетом, но их методы были эффективными.

Рокко указал направо и сказал:

- Припаркуйся прямо здесь. Прямо через дорогу. Мы пойдем по переулку справа от здания. Просто следуй моему примеру, и все будет хорошо.

Скут подумал о том, чтобы прибавить скорость и врезаться в стену. Однако убийство Рокко или его самого не поможет его семье. Он знал, что если Винсент обнародует компрометирующие фотографии и видеозаписи, его детям придется жить в унижении из-за его действий. С социальными сетями, заражающими каждый телефон на планете, им было бы невозможно избежать его тени. Он не мог позволить себе разрушить их будущее.

Он припарковался через дорогу от борделя.

Скут последовал за Рокко по аллее рядом со зданием. По кирпичной перегородке справа от них пробежала крыса. Большие тараканы шипели в переполненном мусорном контейнере, жужжа, как улей. Многоквартирный дом выглядел заброшенным, но в нем кипела жизнь. Он слышал слабые разговоры и громкие крики, поп-музыку, сталкивающуюся с плавным джазом, стоны боли, поющие дуэтом со стонами удовольствия.

Держа портфель в руке, затянутой в перчатку, Рокко остановился у подножия крыльца. На верхней ступеньке крыльца была ржавая стальная дверь со смотровой щелью. Он постучал в дверь.

Тук, тук, тук.

С другой стороны послышались шаги и приглушенные голоса. На крыльце вспыхнул свет, затем щель в двери открылась. На них смотрели глаза мужчины, пустые и налитые кровью.

Рокко сказал:

- Открой.

- Чего тебе? - ответил мужчина, его гулкий голос эхом разнесся по переулку.

- Мне нужно поговорить с мистером Йорком.

- Мистер Йорк? Кто это, черт возьми?

Рокко склонил голову набок и вздохнул. Он сказал:

- Деймон. Йорк. Твой босс.

- О, Деймон. И кто ты, черт возьми, такой?

Рокко поднялся по ступенькам. Ему пришлось немного поднять голову, чтобы взглянуть в щель из-за его более низкого роста. Тем не менее, он продолжал излучать устрашающую ауру.

Он сказал:

- Рокко, блядь, Шапиро, от Винсента Лучано.

Эти имена вызвали неприкрытый страх в глазах мужчины.

Понизив голос, он сказал:

- Прости, парень. Я тебя не узнал. Как ты...

- Открой дверь.

- Позволь мне поговорить с Деймоном.

- Если ты не откроешь эту чертову дверь сию же минуту, я отрежу тебе пальцы и приклею их к твоим ногам, отрежу пальцы на ногах и приклею их к твоим рукам. И это будет только начало.

Мужчина пробормотал:

- Я–я–я...

- Я не твой папа, парень. Не заставляй меня считать.

Преступный синдикат Лучано был временно ограничен правоохранительными органами, но его имя никогда не теряло своей силы. Вместе с его головорезами его боялись по всему городу. Бугимен был заперт в шкафу, но люди знали, что он вернется. Воспоминания о кровавой бойне преследовали низшие и средние слои населения города.

Мужчина закрыл смотровую щель. Они услышали, как щелкнули два замка, затем дверь распахнулась.

Рокко сказал:

- Держись рядом.

Скут оглядел переулок. Последний шанс, - сказал он себе. - Ты можешь оставить его здесь, побежать к своему такси и помчаться домой. Ты можешь добраться туда раньше, чем они. Ты можешь сбежать, прежде чем кто-нибудь узнает, что произошло. В глубине души он знал, что это неправда - ничего из этого не было правдой. Он не мог убежать от Рокко и его пистолета, он не мог вернуться домой до того, как Лучано отправит письмо его жене со всеми проклятыми уликами, и он не мог заставить все это исчезнуть, вытащив свою семью из дома.

Он последовал за Рокко в здание. Он вздрогнул, когда дверь за ним захлопнулась. Чувствовал, что швейцар смотрит на него, но не хотел оглядываться. Он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о его связи с Лучано.

Это место было полной противоположностью "Бара и гостиницы Винни". В здании было электричество, но многие светильники были сломаны. Коридоры и комнаты освещались перезаряжаемыми прожекторами, светодиодными фонарями и фонариками. В некоторых комнатах было темнее, чем в других. Половицы были мокрыми, поврежденными дождевой водой и телесными жидкостями. Обои потрескались и испещрились еще большим количеством телесных жидкостей - кровью, рвотой, поносом, мочой и даже спермой.

Здание было пропитано гнилостной вонью. Пахло гниющими трупами, рыбой, медью и аммиаком - мертвые тела трахались в луже мочи и крови.

Скут не мог обуздать свое любопытство. Он заглядывал в каждую проходящую комнату. Первый этаж состоял из квартир-студий. Большая часть мебели была либо убрана, либо придвинута к самым дальним стенам, чтобы забаррикадировать окна. В борделе работали только женщины - молодые беглянки, наркоманки, нелегальные иммигрантки. Большинство клиентов были местными мужчинами, ищущими дешевый секс. Богатые иногородние, которые однажды появились в поисках развратного секса.

Эти люди задавали себе один и тот же вопрос: Kак низко я могу пасть?

Проститутки были из всех слоев общества. Некоторые выглядели лет на шестнадцать, другие – на шестьдесят. Деймон использовал кристаллический метамфетамин и героин с черной смолой, чтобы подсадить этих женщин на наркотик и заставить их работать на него за следующую дозу. Их обнаженные тела были покрыты шрамами и язвами, лица – прыщами, а руки – следами от уколов. Их волосы поредели, слиплись от крови и грязи. Некоторые из них были изможденными, костлявыми и со впалыми щеками.

В одной из комнат он увидел мужчину, лежащего на бледной женщине и засовывающего свой член ей в задницу. Она не извивалась и не визжала. Она была без сознания - возможно, мертва. В другой квартире молодая лысеющая брюнетка села, услышав мужские шаги в коридоре. Она улыбнулась Скуту, когда они встретились взглядами. Скут нахмурился. Даже в тусклом свете фонаря в углу квартиры он видел ее гниющие зубы и окровавленные десны. У нее не хватало нескольких зубов.

Сонным голосом она сказала:

- Эй, ты хочешь трахнуть меня? - Скут продолжал идти. Женщина добавила: - Я отсосу у тебя за "Kока-Kолу".

"Кока-колу".

Не кокаин.

Молодая проститутка отсосала бы ему член за бутылку "Kока-Kолы" - может быть, даже маленькую банку. Предложение заинтриговало его, но он продолжал идти вперед. Ничто из этого не беспокоило Рокко.

Они добрались до лестницы в центре холла и поднялись на шестой этаж. Резкая песня леденящих кровь воплей, мучительных криков и громких стонов атаковала их уши, как музыка дабстеп в ночном клубе. Скут чувствовал себя так, словно шел через ад. Что, черт возьми, происходит в этих комнатах? – задумался он. Рокко оставался невозмутимым. Визит был сугубо деловым. Он был здесь не для того, чтобы наказать Деймона за управление кошмарным борделем. Он был там, чтобы наказать его за предательство Винсента.

На шестом этаже Рокко указал на дверь в центре коридора и сказал:

- Это кабинет Деймона. Я пойду туда, закрою за собой дверь и сделаю свою работу. Если я назову твое имя, это будет означать, что у нас неприятности. Ты не убежишь к своему такси, не спрячешься в шкафу, а войдешь в этот кабинет и поможешь мне. Если ты этого не сделаешь и если я умру сегодня из-за тебя, твоя семья все увидит. Все ясно, Скут? - Скут пожал плечами и оглядел темный коридор. - Я не могу войти туда, пока ты не скажешь "да", - сказал Рокко.

- Я не знаю... Конечно, я могу это сделать, но что мне делать, если ты не позовешь, а кто-то другой попытается войти туда?

- Я уже говорил тебе. Просто встань у них на пути, посмотри на них - я имею в виду, действительно посмотри на них - и наблюдай, как они отступают. Это все, что тебе нужно сделать. Ты готов?

Скут почесал шею, как наркоманы в борделе. Слово застряло у него в горле. Он не был готов занять место одного из головорезов Лучано, но пути назад не было.

Он сказал:

- Неважно. Просто покончи с этим.

- Хороший мальчик. Это займет не больше пятнадцати минут.

- Эй, кто там, блядь, ломится...

Деймон остановился, узнав своего незваного гостя. Рокко закрыл за собой дверь. Кабинет Деймона раньше был двухкомнатной квартирой с общей гостиной и кухней, но он снес стены, чтобы дать этому месту немного свободы, оставив только несколько увядающих деревянных шпилек. Туалет и ванна, которые все еще функционировали, были оставлены на открытом месте. Справа стояла грязная двуспальная кровать.

Деймон сидел за столом в кресле на колесиках cлева от Рокко, на кухне. Других кресел в квартире не было. Ему нравилось заставлять своих посетителей стоять. Это была "сила". На его столе лежали восемь паленых сотовых телефонов, смятые банкноты, сложенные пачки наличных и обгоревшая ложка. На полу в кухне стоял мини-холодильник. Он держал небольшой сейф - размером с микроволновую печь - на стойке позади себя.

Деймон был белым парнем лет тридцати пяти, хотя жестокий бизнес на черном рынке, казалось, ускорял его старение. Он был сутенером и наркоторговцем. Его глаза утонули в мешочках фиолетовой и черной плоти. На лице у него были прыщи. Он не считал себя наркоманом, но баловался сильными наркотиками. У него была короткая стрижка, волосы по бокам головы сужались, а верхушка была пушистой. Рядом с его левым глазом, между краем брови и волосами, была татуировка, сделанная его собственным почерком.

Татуировка гласила: Убийца.

- Привет, убийца, - сказал Рокко, подходя к столу.

Деймон уставился на него, слепо потянувшись к ручке ящика. Он ответил:

- Рокко, дружище, прошло не так уж много времени. Где вы...

Рокко откинул пальто, обнажив револьвер в кобуре, и сказал:

- Положи руки на стол, или я проделаю дырку в твоей груди.

Мгновение они смотрели друг на друга - противостояние. Деймон прокрутил сценарий в голове. Он подумал, сможет ли открыть ящик, схватить пистолет и застрелить своего гостя, прежде чем Рокко успеет выхватить револьвер и застрелить его. Ответ был "нет". Поэтому он улыбнулся Рокко и положил ладони на стол. Ему приходилось вести себя самоуверенно, чтобы выжить в бизнесе. Страх равнялся слабости, а слабость приводила к преждевременной смерти.

Он спросил:

- В чем дело, чувак? Какого хрена ты от меня хочешь?

- Я хочу, чтобы ты не двигался. Не двигайся и не разговаривай.

- Какого хрена ты...

Рокко постучал по рукоятке револьвера.

Он поставил портфель на стол и открыл его. Сначала достал белую маску вратаря. Закрыл ей лицо, чтобы скрыть свою личность. Затем вытащил сложенный штатив и экшн-камеру. Он подошел к двери, затем снова посмотрел на стол. Покачал головой. Недостаточно хорошо. Он прошел в противоположный конец комнаты и снова оглянулся на Деймона. Все еще недостаточно хорошо. Он сделал шесть шагов вперед и остановился. Он проверил видоискатель камеры.

С этого угла он мог видеть стол и большую часть кухни.

Идеально.

Видимость уверенности Деймона рухнула. Он узнал действия Рокко. Лучано и его банда были известны тем, что использовали тактику картеля, чтобы вселить страх в людей. Они жестоко обращались со своими жертвами на камеру и оставляли их искалеченные тела на виду у ничего не подозревающих пешеходов. И они использовали интернет, чтобы распространять кадры своих пыток, несмотря на то, что знали, что это привлечет внимание властей.

Насилие всегда было вирусным.

Пока Рокко устанавливал штатив и камеру, Деймон сказал:

- Ты не должен делать это дерьмо, чувак. Что бы ты ни хотел сказать, скажи это и... и все. Ты и я, мы мужчины, - oн рассмеялся и сказал: - Давай поговорим об этом, чувак. Ладно?

Рокко нажал кнопку ЗАПИСЬ на камере и сказал:

- Камера снимает в 4K. Изображение получается четким. Можно видеть каждую деталь.

- Эй, Рокко, не играй со мной так, парень. Я пытаюсь быть...

- Помолчи, - прервал его Рокко, подходя к столу. - Мы не друзья и не мужчины. Ты - мальчик, а я - чудовище. Большая разница. Итак, давай сразу перейдем к делу, потому что у меня есть дела сегодня вечером, и я не позволю тебе тратить мое время впустую. Деньги, Деймон. Ты работал здесь без нашего разрешения. Ты должен нам долю своей прибыли за это - большую долбаную долю. Отдай ее мне.

- Ладно, ладно. Видишь? Это было легко, чувак. И я все равно собирался вам заплатить. По правде говоря, я собирался навестить его и расплатиться. Я просто ждал, когда закончится вся эта ерунда с "расследованием". У меня все есть.

- Деньги. Сейчас.

Деймон перекатился к стойке позади него. Не вставая с места, он набрал шестизначный код на клавиатуре сейфа.

171899.

Он схватил три пачки наличных, скрепленные резинками. В каждой пачке было сто 100-долларовых купюр - $10 000. Он положил деньги на стол, затем пододвинул их к портфелю Рокко.

Он сказал:

- У меня здесь есть кое-что, чтобы всё уладить. Здесь больше, чем его обычная доля. Скажи ему, что это подарок от меня. Знаешь, скажи ему, что я хочу поговорить о совместной работе. Типа ближе и все такое, понимаешь? Я - добытчик. Я запер весь этот квартал.

- Это оказалось проще, чем я ожидал, - сказал Рокко, просматривая наличные.

Он положил их в портфель, затем вытащил складной нож. 3,75-дюймовое[14] лезвие выстрелило из рукоятки с нажатием кнопки.

Он указал лезвием на Деймона и сказал:

- Ты должен нам больше, чем деньги, Деймон. Ты проявил неуважение к нашей семье. Ты думал, что с нами покончено, поэтому плюнул на нас и начал свой маленький бизнес. Мы не можем позволить такой змее, как ты, скользить по нашему заднему двору, ожидая, когда снова предашь нас. Мы должны подать пример. И ты точно знаешь, о чем я говорю, не так ли?

Рокко был прав. Деймон видел видео и слышал слухи. Он перекатился вперед и открыл ящик. Рокко перегнулся через стол и ударил Деймона в запястье. Лезвие вошло во внутреннюю часть запястья и вышло с другой стороны, пронзив руку. Он схватил Деймона за руку и притянул его к столу. Прижал локоть к его затылку, чтобы прижать его к столу.

- Я... я не могу... не могу дышать, - прохрипел Деймон.

Рокко вытащил лезвие из его запястья, затем снова ткнул им в него. Нож пронзил его правую руку и вонзился в стол. Деймон попытался закричать, но из его горла вырвался только хрип. Рокко вертел рукояткой ножа, как джойстиком в аркаде. Рана расширилась, кожа сморщилась, кости хрустнули.

- Не двигайся, мать твою, - сказал он.

Он отодвинулся от Деймона и поправил пиджак. Он обошел стол, пока Деймон хватал ртом воздух. Сутенер сел, морщась и икая. Кашляя, он потер шею, затем коснулся рукоятки ножа. Он боялся выдернуть его. В него и раньше стреляли и били ножом, но некоторые люди не привыкают к боли.

Рокко протянул ему руку помощи. Из-за кресла Деймона он схватился за ручку и вытащил лезвие. Рев Деймона эхом разнесся по зданию.

Скут стоял в пустом коридоре перед кабинетом Деймона. До сих пор он слышал только приглушенные голоса и шаги. Он посмотрел на дверь через плечо. Крик испугал его.

Что, черт возьми, он с ним делает? – подумал он.

Деймон прижал изуродованную руку к рубашке и наклонился вперед, крича. Рокко схватил Деймона сзади удушающим захватом, заглушая его голос и прижимая его к спинке сиденья. Стул откатился, но Деймон не мог вырваться из лап головореза. От жгучей боли в руке и недостатка кислорода у него закружилась голова. Крики не помогли.

- Люди должны знать, почему это происходит с тобой сегодня вечером, - прошептал Рокко на ухо Деймону. - Они должны знать, кто посылает сообщение.

Он держал нож-ледоруб в руке. Он повернул кресло лицом к камере слева от них, потянулся через сиденье и начал резать лоб Деймона. Он вырезал заглавную букву "В" над правой бровью. Лезвие из нержавеющей стали пронзило его кожу и с невероятной легкостью оцарапало череп. Затем он вырезал заглавную букву "Л" на лбу над другой бровью. Она была слегка наклонена, напоминая первую букву.

"ВЛ" - это были инициалы Винсента Лучано.

Деймон стиснул зубы и заскулил. Лоб был одной из самых чувствительных частей человеческого тела. Его лицо исказилось и повернулось, узел розовой, окровавленной плоти неудержимо дергался. Боль от каждого глубокого пореза распространялась по его черепу, приводя к пульсирующей, дезориентирующей головной боли. Качка кресла усилила его головокружение.

Кровь капала ему в глаза, создавая красные пятна. Онa каскадом стекалa по его щекам. Капелька пощекотала ему нос.

- Не надо... Не убивай меня, - прохныкал он хриплым и мягким голосом. - П–п–пожалуйста... Я не... не хочу... умирать. Нет... Не так, чувак, п–пожалуйста...

- Может быть, я не убью тебя, убийца, - сказал Рокко. - Но тебе придется кое-что сделать для моего босса, если хочешь выжить.

- Не... не делай этого... Не...

- Мы не можем позволить таким людям, как ты, не уважать нас. Это не очень хорошо для бизнеса. Если я отпущу тебя, я знаю, что ты скажешь: Они размякли. Хоть я и облажался - я убью их. Мы не можем этого допустить, не так ли? Итак, вот что мы сделаем: я отрежу тебе язык, и ты его съешь. Если ты этого не сделаешь, я разорву тебя на куски, начиная с кончиков пальцев на руках и ногах, и буду медленно пробираться сквозь тебя. Так... блядь. Медленно.

- Н–нет, нет... Боже, нет...

Рокко усилил хватку, заставив Деймона задохнуться. Он зацепил пальцами в перчатках нижние зубы Деймона и потянул его челюсть вниз, затем сунул нож ему в рот.

- Нет, нет! - закричал Деймон, когда нож уколол его язык. Его слова превратились в детский лепет. Он воскликнул: - Помогите!

Он наклонился вперед и приподнялся на дюйм с сиденья. Прежде чем он успел упасть с кресла, Рокко ткнул его локтем в плечо и толкнул вниз. Он пошевелил ножом во рту Деймона, порезав ему язык и десны. Лезвие звякнуло о его зубы. Изо рта Деймона свисали капли кровавой слюны.

Рокко наклонил ручку к носу Деймона, затем опустил ее. Он перерезал ему язык и вонзил нож в мягкое дно рта. Он скользил лезвием влево и вправо, пилил, пока не разрезал язык Деймона пополам. Отрезанный кусок выпал изо рта Деймона и приземлился ему на колени вместе с нитями липкой крови.

Рокко встал с правой стороны кресла, чтобы не загораживать камеру. Он вытащил лезвие, затем положил нож в карман и схватил Деймона за волосы, чтобы контролировать его.

Деймон был в оцепенении, с открытым ртом и дрожащей челюстью. Его язык - то, что от него осталось, - дрожал во рту. От лба до челюсти он чувствовал, как внутри его черепа бушует огонь, течет кислота по бороздам мозга.

Рокко протолкнул отрезанный язык сквозь дрожащие губы Деймона, затем поднял челюсть и заставил его закрыть рот. Влажный хруст просочился сквозь его плотно сжатые губы, затем брызнула кровь.

- Жуй, - приказал Рокко. - Съешь его.

Деймон впал в вызванный болью транс. По какой-то странной причине он чувствовал себя обязанным слушать голос Рокко, как будто это было требование его Бога – божественное вмешательство. Агония затуманила его мозг. Итак, он жевал свой отрезанный язык, как ребенок, грызущий целую пачку жвачки. Кровь брызнула у него между губ и потекла по подбородку. Он нахмурился, сделав несколько глотков.

Его язык был отрезан. И все же он чувствовал боль в ампутированном куске. Он не мог сказать, было ли все это в его голове или это было на самом деле.

- Глотай, - потребовал Рокко.

Слезы брызгали из глаз Деймона при каждом моргании. Из его рта исходили влажный хруст и потрескивание. Он стиснул зубы, он прикусил так сильно, как только мог физически, но не смог разорвать жилистую мышцу. Он превратился в большой мягкий кусок мяса во рту. Он не мог проглотить его. Он был убежден, что задохнется, если попытается.

- Проглоти, - повторил Рокко. Деймон покачал головой и пробормотал что-то непонятное. Рокко сказал: - Ах ты, гребаный трус. Это был самый простой выход. Теперь я должен убить тебя.

Рокко убрал руку с челюсти Деймона. Рот Деймона открылся, он поперхнулся и хрюкнул. Он издавал дикие звуки, как свинья на бойне. Он выплюнул изжеванный язык, но его остатки застряли между зубами, так что он свисал изо рта и раскачивался из стороны в сторону. Окровавленный, мясистый кусок плоти напоминал говяжий фарш по текстуре - тягучий.

Разряды электризующей боли пронзили его, заставляя волосы на теле покалывать. Только его рука и голова были жестоко изуродованы, но он чувствовал, что каждый нерв в его теле выл в агонии.

Кресло ударилось о стойку позади стола, когда oн наклонился. Он прислонился к подлокотнику слева от себя, затем откинулся на спинку кресла. Он пытался оттолкнуться, но боль лишила его основного чувства направления - вверх-вниз, влево-вправо, назад-вперед.

Рокко не угрожал неуклюжему мужчине. Он подошел к своему портфелю и стал искать следующее орудие пытки. Он схватил кабельную стяжку.

Съешь его.

Скут слышал, как Рокко произнес эти слова, из коридора. Услышал ярость в его голосе. Он подумал, не открыть ли дверь и не заглянуть ли внутрь, но на самом деле не хотел знать правду. Он действовал с детской логикой.

Если я не загляну под кровать, значит, никакого бугимена там нет.

Если я не открою дверь, если я не знаю, что происходит, значит, я не замешан в их преступлениях.

Услышав стон, он посмотрел налево. Он оглянулся на кабинет Деймона, затем на лестницу перед ним. Горизонт был чист. Он хотел обезопасить этот район, спасаясь от кампании насилия Рокко. И его болезненное любопытство снова взяло верх над ним. Он последовал за стоном по коридору, заглядывая в каждую проходящую комнату.

Большинство квартир на шестом этаже были пусты. Однако в некоторых комнатах он заметил несколько обнаженных женщин, спящих под пальто и брезентом. Квартиры были завалены мусором и наркотическими принадлежностями - иглами, стеклянными трубками, алюминиевой фольгой, обгоревшими ложками и зажигалками. Он добрался до квартиры в конце коридора.

- Какого хрена? - пробормотал он.

На потертом диване без подушек в дальнем конце гостиной, освещенном фонарем в углу, крупный мужчина в комбинезоне занимался сексом с беременной женщиной в миссионерской позе. Женщина не реагировала, но была жива.

Когда он ласкал ее лицо и входил в нее, его пенис торчал из ширинки, и мужчина сказал:

- Да... Да... Я чувствую его мягкое место.

Он имел в виду родничoк нерожденного ребенка этой женщины, хотя это было не совсем так. Дрожащим от удовольствия голосом он сказал:

- Я собираюсь кончить. Клянусь, я сделаю это. Я чертовски близок к этому.

Скут был в ужасе от слов и действий этого человека.

И все же, как водитель, наблюдающий за ужасной автомобильной аварией на шоссе, он не мог отвести взгляд. Он и раньше видел секс с беременными женщинами и фальшивые видео изнасилований в интернете. Это не были его любимые жанры, но иногда они его возбуждали. Но это было по-настоящему.

Он не мог сказать, был ли он шокирован, любопытен или возбужден.

Мужчина в комбинезоне оглянулся на дверь, затем на проститутку, затем быстро уставился на дверь, как будто только что понял, что кто-то наблюдает за ним. Скут отступил назад. Инстинкт самосохранения подсказывал ему убежать и рассказать Рокко. Но вместо того, чтобы напасть на него, мужчина ухмыльнулся Скуту, показав свои испачканные табаком зубы.

Он сказал:

- Эй, похоже, у нас появилась компания. Хочешь присоединиться к нам? Давай, мне бы не помешала помощь. Мы должны, знаешь ли... уравнять шансы. Двое против двоих, понимаешь?

Мужчина безумно рассмеялся. Скут просто стоял и прикрывал рот рукой - слишком возмущенный, чтобы присоединиться, слишком любопытный, чтобы отказаться. Мужчина сказал:

- Нет? Что ж, ладно, предложение в силе, приятель. Просто смотри... и учись... и, может быть, наслаждайся.

- Господи Иисусе, - едва слышно прошептал Скут.

Рокко сказал:

- Сделай глубокий вдох, и ты продержишься дольше.

Деймон тяжело дышал, его руки лежали на запястьях Рокко. Хотя он едва мог видеть, он поднял глаза на головореза, его мерцающие, окровавленные глаза были устремлены на Рокко. Он не мог говорить из-за искалеченного языка, но его действия говорили за него. Его жест говорил: Пожалуйста, не убивай меня.

- Удачи, - сказал Рокко.

Он отстранился и затянул кабель на шее Деймона. Стяжка сдавила ему горло, и из его рта вырвался еще один хрип.

Деймон запаниковал. Он вцепился в кабельную стяжку, но не смог просунуть под нее пальцы. Он упал на колени перед креслом. С трудом поднялся на ноги, царапая шею. Его ногти разрезали кожу вокруг кабеля. Он сделал шаг вперед и споткнулся, приземлившись на стол. Он соскользнул с него и упал на пол.

Треножник закачался перед ним.

Рокко усмехнулся, обходя стол с другой стороны. Он смотрел, как тот ползет по полу, безнадежно пытаясь добраться до двери. Он посмотрел на часы и сказал:

- Это был глубокий вдох, убийца. Минутку. Прошла минута с четвертью, а ты все еще брыкаешься. Я не ожидал, что ты продержишься так долго. Мне понадобится тяжелая штука, чтобы избавиться от тебя, не так ли?

Он полез в портфель и вытащил беспроводную дрель с буровым наконечником для каменной кладки. Она работала в режимах обычной дрели и перфораторa. Он установил режим "перфоратор", когда подошел к Деймону. Поставил колено на верхнюю часть спины Деймона и схватил его за затылок, полностью контролируя его.

Деймон размахивал конечностями и извивался под ним. Его губы изменились с красных на синие, а щеки – с белых на еще более белые. На шее у него были глубокие неровные трещины, ногти окрасились в красный цвет от крови. Он немного убрал кабельную стяжку, что ослабило ее, но все еще не мог сделать удовлетворительный вдох. Его хриплое карканье достигло коридора снаружи.

Рокко приставил кончик сверла к затылку Деймона и сказал:

- Спокойной ночи, убийца.

В последней отчаянной попытке спасти себя, Деймон отчаянно замотал головой, когда Рокко нажал на спусковой крючок. Дрель вращалась, двигаясь вверх-вниз, ударяя его в голову, жужжала и шипела, а его мозг хлюпал. Она вошла в левую часть его черепа под углом сзади. Из дыры хлынула кровь, брызнув гейзерами.

Деймон перестал шевелить головой, уткнувшись носом в половицы. Он стиснул зубы и закрыл глаза. Отрезанный кусок языка был расплющен под подбородком.

Рокко остановил дрель. Он почувствовал, как тело Деймона дернулось под ним. Посмертные судороги, - подумал он. За свою жизнь он убил десятки людей. Он знал все о человеческом теле и смерти. Но Деймон фыркнул и заскулил.

- Господи, ты все еще жив? - сказал Рокко с веселой улыбкой на лице.

Он фыркнул, как бы говоря: Ты только посмотри на это. Дрель вонзилась в левое полушарие мозга Деймона, не задев ствол мозга и таламус. Он мог дышать, но больше не мог говорить.

Рокко вытащил сверло. Нити мозга Деймона цеплялись за него. Кровь пузырилась из дыры на затылке Деймона. Он крепче сжал затылок Деймона и прицелился. Прямо в центр - это был смертельный выстрел. Он снова нажал на спусковой крючок и слегка надавил на рукоятку.

Конечности Деймона сильно задрожали, когда дрель пронзила центр его мозга. Изо рта, носа и ушей у него потекла кровь. Она начала пениться у него под лицом и вокруг головы. Он умер мгновенно, но его тело продолжало двигаться.

- Деймон! - крикнула женщина, постучав в дверь. - Деймон, пожалуйста! Мне нужна еще одна доза! Ну же, не будь таким!

Молодую брюнетку звали Стар. По правде говоря, она не помнила своего настоящего имени, но ей всегда нравилось смотреть на звезды, когда она была под кайфом. На ней была майка, юбка, ярко-желтые чулки и черные туфли на высоких каблуках. Она работала на "дорожке" - улице поблизости, заполненной другими проститутками - для Деймона.

Рокко посмотрел на дверь и вздохнул. Он пробормотал:

- Куда, черт возьми, делся этот ублюдок?

Стук вывел Скута из транса. Он оглянулся через плечо и увидел Стар, прислонившуюся к стене рядом с дверью в кабинет Деймона. По ее щекам растеклась размазанная тушь.

Она шмыгнула носом и сказала:

- Я знаю, ты говорил мне не заходить в твой офис, когда тебя там нет, но мне это нужно. Мне это так нужно, детка. Пожалуйста, Деймон, мне нужно еще. Только одна на сегодня, обещаю. Пожалуйста...

Скут подбежал к ней и сказал:

- Эй, тебе нельзя здесь находиться. Ты должна уйти.

- Ч–что? Кто ты?

- Я... Я никто. Ты просто не можешь войти туда прямо сейчас.

- Почему? Деймон что-то говорил обо мне? Он злится на меня?

- Никто на тебя не злится, но ты... ты должна уйти. Здесь небезопасно.

Озабоченно нахмурив брови, Стар сделала два шага назад и осмотрела его. Он не был похож на одного из их постоянных клиентов. Скут был весь в синяках и шрамах, но он был другим.

- Кто ты? - спросила она. - Что ты сделал с Деймоном?

- Я никому ничего не сделал. Я пытаюсь помочь тебе, девочка. Убирайся отсюда к черту.

- Нет, ты... ты лжешь. Ты здесь, чтобы украсть его деньги или его... его наркотики. Ты все забрал, не так ли? Отдай мне. Отдай все мне!

- У меня нет ни его денег, ни его чертовых наркотиков!

Стар бросилась к двери. Скут оттолкнул ее. Она схватилась за дверную ручку и изо всех сил вцепилась в нее, крича. Повернула ручку и слегка толкнула ее. Ее пальцы соскользнули с нее, когда дверь распахнулась на фут. Скут понес ее по коридору. Он хотел остановить ее, чтобы она не мешала Рокко, но не хотел причинять боль молодой женщине. Он боялся, что они упадут с лестницы, если будут продолжать бороться перед офисом Деймона.

Он сказал:

- Тебе нужно...

Она укусила его за предплечье, хватая ртом плоть и волосы. Уже не в первый раз струйка крови ударила ей в горло.

- Черт! - крикнул Скут.

Он прижал ее к стене справа от себя. Ее плечо хрустнуло от удара. Затем он швырнул ее в дверь слева от себя. Она упала на кучу мусора, в которой мешки для мусора громоздились до потолка. Она погрузилась в мусор, раскачиваясь во все стороны, как черепаха, застрявшая на спине.

- Ты ублюдок! - закричала она. - Отдай все мне!

Скут зашипел, уставившись на следы кривых зубов на своей руке. Его кровь капала на пол. Улики? – задумался он. Прежде чем он успел опуститься на колени и попытаться очиститься, он мельком оглядел комнату. Остановился, пригнувшись. Он увидел пару серых ног - зеленые, желтые и черные пятна на коже - торчащие из-под мусора. В одном из мешков он заметил абортированный плод, покрытый личинками.

Комната кишела личинками. Он слышал, как они извиваются. Это был хлюпающий звук. Они заползли на руки Стар, но, казалось, не беспокоили ее.

- О, Боже, - сказал Скут, пятясь назад.

- Здесь нет никакого Бога.

Скут ахнул и попятился от голоса. Рядом с ним стоял Рокко с упакованным портфелем, готовый к отъезду. Дверь в кабинет Деймона теперь была закрыта. Он был поражен легкомыслием бандюка.

- Отдай его мне! - снова потребовала Стар.

- Пошли, - сказал Рокко.

Со слезами на глазах Скут спросил:

- Что, черт возьми, это за место? Парень трахает беременную женщину в коридоре, и эта сука укусила меня, и здесь... здесь... здесь мертвые тела!

- Говори потише.

- Ты слышал, что я только что сказал?!

- Помоги мне! - Стар закричала, не в силах встать.

Не обращая на нее внимания, Рокко сказал:

- Все чертово здание слышало тебя. И это не очень хорошо. Как только его сотрудники поймут, что он мертв, они придут за нами. Если ты устроишь сцену, то начнешь войну, - он откинул пиджак и показал ему свой револьвер. Он сказал:

- Я готов к этому. Но не вздумай просить крови, если ты брезглив. Я не собираюсь спасать твою задницу. Видишь ли, ты работаешь на нас. Ты помогаешь нам. А не наоборот. Понял?

Скут пробормотал:

- Это... Это... Там... Я не был... Так и должно было быть...

- Пойдем. Сейчас же.

Рокко схватил Скута за плечо и подтолкнул к лестнице. Скут продолжал что-то бормотать, торопливо спускаясь на первый этаж, зажимая рукой рану от укуса на руке. К тому времени, когда он достиг низа, он чувствовал себя так, словно сбежал с самого высокого здания в мире.

Когда они подошли к выходу, швейцар спросил:

- Вы нашли Деймона?

Рокко улыбнулся и сказал:

- Сегодня твой счастливый день. Твой босс заплатил, так что на этом все. А теперь открой дверь и убирайся с нашего пути.

- И это все? Вы закончили здесь?

Швейцар явно ожидал насилия. Он заметил потрясенный вид Скута.

Рокко ответил:

- Это то, что я сказал, не так ли?

- Я просто говорю. Обычно вы все...

- Открой дверь и уйди с дороги.

- Хорошо, хорошо.

Швейцар открыл дверь и отступил в сторону. Рокко дернул Скута за рубашку и похлопал по плечу. Скут понял его послание: Hе беги, веди себя естественно. Он вышел первым, и Рокко последовал его примеру. Скут забрался на водительское сиденье своего такси, а Рокко сел позади него. Швейцар смотрел, как такси отъезжает от крыльца.

- Блять, блядь, блядь, блядь, блядь, - пробормотал Скут.

- Не превышай скорость, - сказал Рокко, вытирая носовым платком инструменты.

Скут не осознавал, что ускоряется. Он отпустил педаль и сбросил скорость до 35 миль в час[15]. Он остановился на красный свет позади седана, заполненного молодыми людьми. Их громкая хип-хоп музыка потрясала квартал. Шум усилил головную боль. Стало так плохо, что его зрение затуманилось, а зеленые линии на часах на приборной панели смешались. Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем он смог распознать их.

11:32 ВЕЧЕРА.

Он уже собирался стукнуть кулаком по рулю, когда на светофоре загорелся зеленый. Седан поехал вперед, и музыка стихла.

- Поехали, - сказал Рокко. Скут сидел молча, парализованный своими страхами и тревогами. Суровый Рокко повторил: - Поезжай, Скут. Помни, что я сказал: не привлекай к нам внимания. Оставайся под ограничением скорости и следуй этой синей линии в твоей навигации. Наша следующая остановка не слишком далеко отсюда.

Скут потер слезящиеся глаза костяшками пальцев. Он издал долгий, разочарованный стон, а затем поехал вперед. Он ехал по бедному району и думал о темных тайнах, скрытых в разрушенных зданиях. Он втянул нижнюю губу в рот и облизал ее, смахивая слезы на руль при каждом моргании. Его опыт в "Международном Доме Шлюх" сломал его.

Он сказал:

- Я больше не могу этого делать. Это слишком для меня.

- Значит, тебя укусила проститутка, и что с того? У тебя есть свои уколы, не так ли? Я имею в виду, что ты привит, верно? Сейчас наложи повязку, а завтра сходи к врачу. Ничего страшного.

- Я говорю об этом борделе! Там были мертвые тела! Мертвые младенцы! Ты, блядь... Ты... Ты убил того парня, не так ли?! Я все это слышал!

- Как ты мог что-то услышать, если даже не стоял на страже там, где я тебе сказал?

- Я отлучился на минутку! Одну чертову минуту!

- Чушь собачья, Скут. Мы оба знаем, что это неправда.

Скут указал на себя и сказал:

- Я знаю правду. Я знаю... правду.

Правда. Он сказал это во второй раз, как будто только что осознал, что говорит. Винсент шантажировал его, потому что у его банды был компромат на него. После того, как он стал свидетелем хаоса в борделе Деймона, он почувствовал, что может дать им попробовать их собственное лекарство.

Он сказал:

- Рядом есть полицейский участок. Всего в двух-трех кварталах отсюда. Мы достаточно близко, чтобы они услышали выстрелы, если ты попытаешься застрелить меня. Ты мог бы убить меня, но тебе не уйти. Но, если я переживу это и доберусь до полиции, может быть, я смогу... Нет, не может быть. Я могу рассказать им все, и они смогут остановить ваших людей от преследования моей семьи. Шантаж - вымогательство - незаконен. Это... уголовное преступление класса С, придурок. Пятнадцать лет только за это. Представь, что ты получишь, когда они узнают, чем ты занимался в том борделе.

Они остановились на другом светофоре. Рокко оторвал взгляд от портфеля и посмотрел на Скута в зеркало заднего вида. Машины проносились мимо перекрестка каждые несколько секунд, но в такси слышалось только медленное носовое дыхание Скута. В голове Скута крутилась одна и та же мысль: Он собирается застрелить меня. Я мертв. Он собирается застрелить меня. Я мертв. Он вздрогнул, услышав шипение двигателя другой машины, приняв взрывной звук за выстрелы.

Рокко выдавил улыбку и сказал:

- Во-первых, мы не любители. Ты думаешь, если ты пойдешь в полицию, мы просто... остановимся? У нас есть запасной план. Если ты каким-то образом – каким-то Богом данным чудом – сбежишь от меня и нас всех арестуют, фотографии и видеозаписи могут не просочиться сегодня вечером, но завтра они наверняка появятся. Винсент позвонит своему адвокату, скажет ему конкретную фразу, и весь ад разверзнется для тебя и твоей семьи. Я обещаю тебе это. Во-вторых, ты ни хрена не знаешь о том, что произошло в том борделе. Тебя не было с нами в той комнате. Большую часть времени ты даже не слушал. И последнее, но не менее важное, мой друг: ты не чист. Ты можешь думать, что ты лучше нас, но не забывай об этих фотографиях и видео. Они не фальшивые. Ты все это сделал. Поэтому, если ты решишь пойти по этому пути, так или иначе, твои секреты будут раскрыты. Не забывай об этом, маленький сопляк.

Скут посмотрел направо, когда загорелся зеленый свет. Он не лгал. Дальше по улице был полицейский участок. Он подумал о том, чтобы поехать туда и закончить ночь. Он оказался в безвыходной ситуации, застряв в глубокой яме с лопатой. Разум подсказывал ему остановиться и смириться с поражением, но инстинкты подсказывали продолжать копать. Скоро ты найдешь путь к отступлению. Подобно азартному игроку, попавшему в полосу неудач, он был убежден, что рано или поздно выиграет, если просто продолжит играть в эту игру. Он поехал вперед.

Рокко переключил внимание на свой портфель и сказал:

- Ты сам себе все усложняешь. Сегодняшний вечер пройдет намного спокойнее, если ты сейчас привыкнешь к ситуации. Ты знал, что это не будет прогулкой в парке. Наш путь будет вымощен кровью и кишками, Скут. Это тяжелая пилюля для любителя, я знаю, но посмотри на светлую сторону: мы убили час и уже вычеркнули один пункт из нашего списка. Насколько я понимаю, мы на один шаг приблизились к завершению работы.

- Я истекал кровью, - сказал Скут, поворачивая направо и глядя в лобовое стекло.

- Хм?

- Девушка укусила меня. Я истекал кровью на пол. Моя кровь у нее во рту. Моя ДНК осталась там.

- Это то, о чем ты беспокоишься? Это пустяки. Твоя ДНК в этом борделе смешана с таким количеством крови, мочи, дерьма, спермы и любой другой телесной жидкости, которую можно себе представить, что никто никогда ее не найдет. Кроме того, никто не будет звонить в полицию. Здесь есть полицейский участок, но это все для вида. Никому нет дела до этих людей. С таким же успехом они могут быть уже мертвы. Эй, подумай об этом таким образом. Мы охотимся на призраков, убиваем мертвых. И большинство этих "мертвых" подонков, которых мы ищем, они хуже, чем мы с тобой. Чертовы демоны...

Скут был согласен и не согласен одновременно. В прошлом он работал полицейским. Он знал, что полиция пренебрегает этим районом. Горожане не доверяли полицейским, поэтому не звонили им, когда они им были нужны. С другой стороны, он не думал, что кто-то из них был лучше, чем большинство людей по соседству. Он гонял по поручениям самого Дьявола.

Рокко указал налево и сказал:

- Это здесь. Долларовый Переулок. Не волнуйся, мы просто заберем немного наличных у наших дилеров и девушек. Проверю, как там дела и все такое прочее. Поезжай медленно.

Долларовый Переулок был самой яркой улицей в округе. Ее прозвали Долларовым Переулком, потому что многие клиенты, посещающие улицу за незаконными товарами и услугами, платили долларовыми купюрами.

Местные рестораны и магазины были уже закрыты. Жильцы спали в квартирах наверху, не обращая внимания на шум снаружи. Неоновые вывески и огни вели посетителей в бары и ночные клубы, освещая улицу ослепительными красными, зелеными и синими цветами. Торговцы наркотиками слонялись по углам улиц, а проститутки выставляли напоказ свои тела у входа в каждый переулок.

Люди пили алкоголь и кололи героин, курили травку и нюхали кокаин, галлюцинировали и расслаблялись, спорили и смеялись, дрались и трахались. Мир снаружи был другим по сравнению с тихой жизнью Скута.

- Остановись здесь, рядом с этими парнями, - велел Рокко, перебираясь на правую сторону заднего сиденья.

Скут остановился на углу перед старым пятиэтажным жилым домом. Он огляделся и проверил замки на дверях. Этот район был известен угонами автомобилей и грабежами. Рокко опустил стекло. На углу стояли четверо молодых парней. Трое из них сидели на шезлонгах, а один стоял с капюшоном на голове и руками в карманах толстовки. Рэп-музыка играла с одного из их мобильных телефонов.

- Диас, - сказал Рокко, подзывая молодого человека в толстовке.

Дилер, Кристофер Диас, наклонился и, прищурившись, заглянул в такси. Он спросил:

- Эй, ты меня знаешь?

- Диас, - повторил Рокко, указывая на него указательным пальцем.

Кристофер продолжал щуриться, наклонив голову. Из-за угла вывернул пикап, фары которого осветили салон такси. Глаза Кристофера расширились, когда он узнал своего посетителя.

- Вот дерьмо, Рокко, виноват, - сказал он, снимая капюшон и подходя к такси.

Рокко спросил:

- Как дела?

- Хорошо, чувак, все хорошо. Ты здесь из-за денег?

- Вот именно.

- Круто. Ты хочешь, чтобы я присел, или как?

- Просто отдай мне все наличные, что у тебя в карманах, малыш. У меня была напряженная ночь, так что нет времени болтать.

Кристофер откинулся назад и проверил, нет ли полиции. Он достал из кармана пачку денег и протянул ему.

- Сегодня ночью был шум? - спросил Рокко, складывая деньги в портфель.

- Ты не слышал?

- Я не слышал. Что случилось?

- Еще одну из твоих девушек сегодня трахнули и ебнули. Чувак очень сильно ее выебал. Я слышал, она уже мертва.

- Ты шутишь, не так ли?

- Нет, чувак, это правда, - сказал Кристофер. - Твои девочки были в бешенстве. Они уже собирались напасть на него, но Хоакин велел им подождать.

Рокко спросил:

- А где сейчас Хоакин? Он с этим справляется?

- Сказал, что разберется с этим завтра вечером. Сегодня вечером у него встреча с Лучано.

- Черт, верно.

Рокко посмотрел на свой портфель и потер подбородок, обдумывая следующий шаг. Скут наблюдал за ним в зеркало заднего вида.

- Слушай внимательно, Диас, - сказал Рокко. - Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу. Иди в Долларовый Переулок и забери наличные у других. Скажи им, что это я тебя послал. Если у них возникнут проблемы с этим, позвони мне, и я с ними разберусь. Потом отнеси деньги Дэнни. Не забирай ни цента, ни одного доллара, потому что, если мы об этом узнаем, мы тебя убьем. И поверь мне, мы узнаем, если дело дойдет до этого. Ты всё понял?

- Я справлюсь, - уверенно сказал Кристофер.

- Итак, кого из наших девушек ограбили?

- Черт, это была, э-э-э... Кажется, это была Руби. Но ты не сможешь найти ее здесь, чувак. Я же сказал тебе, они отвезли ее в больницу, и я думаю, что она мертва, братан.

- Мы собираемся поговорить с ее подругами, - сказал Рокко. - Позаботься о деньгах.

Он поднял стекло, затем кивнул Скуту и сказал:

- Езжай прямо примерно через два квартала. Я скажу, где остановиться.

Скут ехал вперед, осматривая тротуары. Его внимание переключилось на проституток в переулках. Он находил их более привлекательными, чем проститутки в борделе Деймона, но не такими красивыми, как компаньонки в "Баре и гостинице Винни". Они не соответствовали общепринятому определению красоты - одежда грязная и рваная, кожа грязная и в синяках, тела дряблые и пухлые - но он не мог отвести от них глаз.

- Здесь, - сказал Рокко, указывая направо. - Припаркуйся прямо здесь.

- Перед аллеей? - спросил Скут. - Если копы увидят меня, они...

- Они тебя не увидят, а если и увидят, то знают, чья это территория. Просто припаркуйся. Мы уедем отсюда через минуту.

Скут припарковался, загородив переулок своим такси. Он видел и слышал, как снаружи кричат проститутки. Они хотели справедливости - мести. Рокко вышел из машины, оставив портфель на заднем сиденье. У Скута возникло искушение уехать. Но он может позвонить еще до того, как я покину эту проклятую улицу, - подумал он.

Снаружи маленькая женщина с вьющимися волосами подбежала к Рокко и ударила его в грудь кулаками. Другая женщина толкнула его. Все они кричали на него.

- Какого хрена, Рокко?! - крикнула одна из них.

На ломаном английском другая женщина крикнула:

- Вы должны были защитить нас!

- Ты гребаный мудак!

- Успокойся, успокойся, - сказал Рокко, подняв руки в мирном жесте.

Молодая женщина закричала:

- Он убил ее! Где ты был, придурок?! Где ты был?!

Когда она ударила его в грудь, кудрявая женщина закричала:

- Ты должен был защитить ее! Защитить нас!

Скут был поражен способностью Рокко сохранять невозмутимое поведение. Он казался вспыльчивым типом - потому что так оно и было. Таксист вздрогнул, когда Рокко наотмашь ударил кудрявую проститутку. Удар пощечины эхом разнесся по улице, повернув головы и встряхнув ничего не подозревающие уши. Ошеломленная пощечиной, проститутка пошатнулась, подперев рукой подбородок. Кровь капала у нее изо рта, собираясь лужицей на ладони. Другие женщины притихли, слезы текли по их сморщенным лицам, когда они боролись с желанием закричать.

Погрозив им указательным пальцем, Рокко сказал:

- Я знаю, вы злитесь, но ваше нытье никому не поможет, - oн схватил кудрявую женщину за плечо и легонько встряхнул. Он сказал: - Ты. Расскажи мне, что случилось.

- Ты знаешь, что случилось, ублюдок, - сказала женщина, прежде чем сплюнуть кровь на ботинки Рокко.

- Где Руби?

- Мертва.

- Кто ее убил? Вы знаете его?

Проститутка просто уставилась на него.

- Мы разберемся с этим парнем, - сказал Рокко. - Но мы не сможем справиться с ним, если не сможем его найти. Он завсегдатай?

Мы? - подумал Скут, подслушивая их разговор.

Женщина сплюнула еще немного крови, на этот раз в сторону. Она ответила:

- Да. Это был тот придурок Бретт. Бретт Эджертон. Ты знаешь, он... парень, который "продал" свою девушку Лучано. Он забрал Руби пару часов назад. Отвез ее в мотель. Трахнул. Потом избил ее. Он разбил ей лицо кулаком, Рокко. Это было похоже на... как будто он его отбил. Мы могли видеть кости под... ее лицом. Как будто... это было так хреново, - она остановилась, чтобы успокоиться, зубы стучали, а глаза слезились. Она продолжила: - Потом он засунул в нее разное дерьмо - в рот, в "киску", в задницу. Зубные щетки, бритвы, лампочки и вешалки. Она даже не могла говорить, когда Люси нашла ее. Они должны были вернуться сюда вместе. Боже...

Как кто-то мог сделать что-то подобное с человеком? Наркотики? Деньги? Ненависть? У Скута не было ответа на вопрос на миллион долларов. Некоторые люди были просто жестокими. От описаний пыток у него скрутило живот. Он закинул руки за голову и выглянул в окно водительского сиденья, стараясь не обращать внимания на боль в районе таза.

- Я помню Бретта, - сказал Рокко. - Он живет в трейлерном парке, верно?

- Да, да, это он. Дай нам оружие, чтобы мы могли убить его.

- Нет, я этого не позволю вам сделать.

- Он этого заслуживает, Рокко.

- Нет, вы это не сделаете.

Женщина закричала:

- Ты что, в уши ебешься?!

- Он заслуживает худшего, - перебил Рокко. - Возвращайтесь к работе, все вы. Я позабочусь об этом подонке. Он больше никогда не навредит никому из вас.

- Убей его! - крикнула одна из женщин.

Кудрявая проститутка нахмурилась и сказала:

- Лучше бы он страдал больше, чем она, или, клянусь, мы никогда тебя не простим.

Рокко вернулся к такси, женщины, требующие крови, наступали ему на пятки. Проститутки хлопали по окнам и пинали двери. Скут уехал, чтобы избежать ненужной эскалации.

- Поезжай в трейлерный парк Эвергрин, - сказал Рокко. - Это в паре миль отсюда. Это может выбить нас из графика, но мы не можем позволить этому соскользнуть. Этот ублюдок должен заплатить.

Скут не хотел знать больше. Он постучал по экрану и настроил навигацию на трейлерный парк.

Часы на приборной панели показывали:

12:24 НОЧИ.

Скут припарковался перед квадратным передвижным домом. Из окна, справа от входной двери, вспышками лился свет - телевизор. Соседние передвижные дома были поглощены темнотой. В отдалении лаяли собаки и мяукали кошки. Порыв ветра донес слабые крики через трейлерный парк. Несколько машин со свистом пронеслись по улицам, окружавшим стоянку.

Рокко открыл прорезь на пластиковой перегородке такси. В руке он держал черную лыжную маску.

- Возьми, - сказал он.

- З-зачем? - заикнулся Скут.

- У этого парня неприятности. Мне может понадобиться помощь.

- Мне не нужна лыжная маска, чтобы стоять на стреме. Я имею в виду, Господи Иисусе, если кто-нибудь увидит меня в этом, они немедленно вызовут полицию. Эта маска кричит: "Вторжение в дом". Я ее не надену.

- На этот раз мне не нужно, чтобы ты был на стреме, Скут. Мне нужны твои руки, твои мускулы. Этот парень, Бретт Эджертон, он крепкий орешек – крутой сукин сын. Он бизнесмен или что-то в этом роде, но он всегда сует свой нос куда не следует. Пытался продавать наркотики, но накурился собственным запасом. Пытался быть игроком и торговать своими девушками, но проиграл их всеx другим сутенерам. Пытался стать ростовщиком, но влез в долги. Я скажу так: он такой же, как я или кто-то из других парней Лучано, только глупый и безрассудный. Никто не знает, что он будет делать, особенно если он под кайфом.

Скут сказал:

- Это не мое...

Он остановился и поднял бровь, глядя в зеркало заднего вида. Он наблюдал, как Рокко надел ему на лицо маску.

- Не мое дело, - сказал Скут тихим, испуганным голосом.

- Сегодня вечером ты - мой помощник, - сказал Рокко. - Это означает, что ты делаешь то, что я скажу. Если мне нужно, чтобы ты стоял на стреме, ты будешь стоять на стреме. Если я хочу, чтобы ты отвез меня куда-нибудь, ты отвезешь. Если мне понадобится, чтобы ты помог мне разобраться с каким-нибудь ублюдком... ты понимаешь, не так ли?

- Я не знаю... Для чего именно я тебе нужен? Что ты собираешься сделать с этим парнем?

- Мы причиним ему боль – очень сильную.

- Эй, чувак, это не было частью сделки. Я отвезу тебя куда угодно, буду начеку, но я не хочу, чтобы на моих руках была кровь. Не втягивай меня в это, ладно?

- Ты втянул себя в это, когда посетил наш клуб и позволил нам записать тебя. Когда ты трахнул эту проститутку, когда ты трахнул ту дебилку, когда тебя трахнул...

- Прекрати! - крикнул Скут.

Он закрыл лицо руками и отвернулся от зеркала заднего вида. Он тяжело вздохнул, затем хлопнул ладонью по рулю. Слова Рокко словно ударили его по ушам. Дебилка - это был сильный удар судьбы. И он не хотел слышать о других своих "занятиях".

- Дело в том, - сказал Рокко, - что у тебя уже есть кровь на руках, на члене и в заднице. Это ничего не значит. На самом деле, это и есть справедливость. Ты ведь слышал наших девочек, не так ли? Этот человек убил одну из них. Нет, он поступил с ней еще хуже. Он пытал ее. И ради чего? Держу пари, без всякой на то причины. Господи, чувак, ты же отец, не так ли? Подумай о своей дочери. Представь, если бы с ней так поступил мужчина. Что бы ты тогда сделал, а?

Ответ был очевиден: Скут убьет за свою дочь. У него были не самые лучшие отношения с Мариссой, но он все еще любил ее. Он вспомнил, как проститутка описывала пытки. Перед его мысленным взором промелькнуло лицо Мариссы с отсутствующими кусками кожи.

Чувствуя, что он близок к тому, чтобы убедить его, Рокко сказал:

- Ну, это не хороший человек, и мы не в идеальном мире. Мы имеем дело с ублюдком. Больным ублюдком. Ты поступишь правильно, если поможешь мне, и ты это знаешь. Еще один подонок с улицы, а?

Скуту было стыдно признаться в этом, но он согласился с Рокко. Он больше не был полицейским, но все еще искал справедливости. Он хотел защищать свою общину и служить ей. И он искал искупления. В такси, под влиянием слов Рокко, он больше не видел разницы между правосудием и самосудом. Значок ничего не меняет, - сказал он себе.

Он взял лыжную маску и спросил:

- Что я должен сделать?

В дверь позвонили.

- Кто там?! - рявкнул Бретт Эджертон со своего потертого кресла.

На маленьком телевизоре высокой четкости перед ним крутился эпизод "Лучше позвони Солу". На столе рядом с его стулом стояли две пустые банки из-под пива. В руке он держал полупустую банку. Он был одет для сна - грязная пижама и боксеры в горошек.

В дверь снова позвонили.

- Проваливай! - завопил Бретт.

Он сделал глоток пива и прибавил громкость. В этой сцене Сол Гудман, которого играл Боб Оденкeрк, спорил со своим старшим братом Чаком Макгиллом, которого играл Майкл Маккин, об их карьере.

БАМ! БАМ!

Кто-то стучал в парадную дверь.

- О, черт возьми, - пробормотал Бретт, останавливая эпизод. - Уже полночь, сука.

Он направился к входной двери, допивая остатки пива. В глазок он увидел Скута, стоящего на крыльце с опущенной головой. Он заглянул сквозь жалюзи и увидел такси, припаркованное у входа. Его подвыпивший мозг пришел к выводу, что Скут – таксист с проблемами с машиной. Он не заметил, как Рокко присел под окном с револьвером наготове.

Он отодвинул засов, повернул замки и открыл дверь. Он спросил:

- Какого черта тебе нужно, парень?

- Мне очень жаль, - сказал Скут, не поднимая головы.

- Что?

Рокко протиснулся между Скутом и Бреттом. Он схватил Бретта за рубашку одной рукой, прижал дуло револьвера к его подбородку и втолкнул его в дом.

- Какого хрена?! - завопил Бретт.

- Возьми портфель и закрой эту чертову дверь, - потребовал Рокко.

Скут обернулся, дрожащими пальцами надевая маску. Его дыхание было резким и шумным. Его поразил приступ головокружения. Наконец до него дошло: он участвует в домашнем вторжении. Он думал, что убедил себя в том, что поступает правильно, но реальность все изменила. В конце концов, мысли – это не действия.

Рокко прижал Бретта к стене в гостиной и закричал:

- Быстрее!

Как будто в этом районе произошло мощное землетрясение, Скут покачнулся на клочке травы под окном гостиной. Он схватил портфель, а затем попятился в передвижной дом, боясь обернуться и столкнуться с последствиями своих действий, и взвизгнул, врезавшись в дверной проем, усугубляя боль в заднем проходе. Он закрыл и запер дверь.

Бретт заорал:

- Какого хрена?! Что за ху...

Он остановился, узнав маску вратаря Рокко. В их преступном мире маска Рокко была похожа на косу Мрачного Жнеца - предвестник пыток и смерти.

Бретт закричал:

- Не смей, черт возьми! Она была у меня в долгу! Она пыталась...

Рокко втолкнул его на кухню. Бретт упал на маленький круглый обеденный стол. Ножки стола заскрипели, когда он заскользил по линолеуму.

Рокко направил на него револьвер и сказал:

- Вот что произойдет, Бретт. Ты сядешь на свою задницу, или я пристрелю тебя. Ты у нас в долгу.

Бретт повернулся и бросился на него, разоблачая свой блеф. Рокко поднял руку и направил пистолет в потолок, готовясь к удару. Он не мог застрелить его в трейлерном парке. Шум был обычным делом в трейлерном парке Эвергрин - громкие животные, раздражающие дети, ревущие телевизоры и радио, жужжащие инструменты для благоустройства дома - но выстрелы были другой историей.

Стрельба велась в зонах военных действий.

Рокко нужно было преподать урок Бретту, но он не мог рисковать своей работой, делая это. Бретт толкнул его к креслу, затем они упали на него и покатились в центр гостиной. Рокко приземлился на спину, выбив весь воздух. И все же он знал, что не может позволить себе потерять контроль над револьвером. Хрипя, он вытянул руку над собой и задним ходом пополз по полу.

Бретт вскарабкался на него с бешенством в глазах. Он схватил Рокко за предплечье одной рукой, а другой потянулся за револьвером. Рокко потянул Бретта за рубашку, пока она не разорвалась пополам. Он обхватил Бретта за шею и потянул вниз. Их щеки потерлись друг о друга. Кряхтя и охая, они боролись за преимущество.

Скут наблюдал за происходящим от входной двери, застыв на месте. Уходи, - сказал его внутренний голос. Он подумал о том, чтобы выбежать, сесть в такси и вернуться к своей семье. Смерть Рокко от рук Бретта могла бы дать ему несколько часов на побег. Но это не закончится его смертью, - сказал другой голос в его голове. - Только Винсент Лучано мог положить конец этому кошмару.

Он бросился вперед и схватил Бретта за талию. Он приподнял нижнюю часть тела, в то время как Рокко опустил его голову.

- Я его поймал! - завопил Скут.

Рокко убрал руку с его шеи и смотрел, как он поднимается. Пока Бретт рычал и размахивал руками, Скут врезался в стену, затем в обеденный стол, затем в кухонную стойку. Бретт ухватился за стойку, поставил ноги на пол, а затем снова замахнулся локтем на Скута. Он ударил Скута в левый глаз - раз, два, три. Несмотря на маску, грубый локоть Бретта соскреб кусочки кожи с его скулы.

Перегнувшись через стойку, Скут скользнул вправо. Полотенце упало на пол, за ним последовала тарелка, а затем тостер.

Рокко сунул револьвер в кобуру и направился к ним. Он сжал горло Бретта левой рукой и выпустил шквал ударов правой. Бретт был ошеломлен вторым ударом и потерял сознание с пятым, но Рокко не остановился, пока не ударил его десять раз. Он сломал челюсть и скулу. Его левый глаз тут же налился кровью.

- Прибавь громкость на телевизоре, возьми мой портфель и следуй за мной в спальню, - сказал Рокко, подхватывая Бретта под мышки.

Он взял Бретта из рук Скута и потащил его по короткому коридору налево. Скут на мгновение взял себя в руки, потирая кончиками пальцев покрасневшую, распухшую щеку. Левая сторона его лица горела. Он ввалился в гостиную, включил телевизор на полную громкость, схватил портфель и, прихрамывая, пошел по коридору.

Дверь справа вела в ванную. Перед ним открылась дверь в спальню. В комнате были только кровать, тумбочка и комод. На комоде валялись грязные носки и майки Бретта, женская косметика и украшения, коническая плойка для завивки волос и обгоревшая стеклянная трубка для крэка.

- Дай мне портфель, а потом подержи его, - сказал Рокко с кровати.

Бретт лежал на спине на кровати, извиваясь и постанывая, когда очнулся.

Глядя на комод, Скут сказал:

- О черт. Там... - oн оглянулся через плечо и сказал: - Здесь живет кто-то еще, Рокко.

- Давай, придурок, - строго сказал Рокко.

- Здесь живет женщина! Она может войти сюда!

- Мы не можем иметь дело с тем, чего нет! А теперь держи его, или нам крышка!

- Блядь! - завопил Скут. Он передал Рокко портфель, затем встал рядом с кроватью и уставился на Бретта. Он спросил: - Как я должен его удерживать?

- Сядь на него, ляг на него, что угодно. Просто заберись на него сверху и прижми его руки, прежде чем он встанет.

- Блядь.

Скут забрался на кровать и оседлал грудь Бретта, подхватив коленями подмышки. Он схватил Бретта за руки и прижал их к подушке над головой.

Бретт пробормотал:

- Кто вы... ублюдки... Ах вы, ублюдки...

- Что ты собираешься с ним сделать? - спросил Скут.

Рокко достал из портфеля дрель и сказал:

- Мы позаботимся о том, чтобы он больше не обижал наших девушек.

Рокко удержал правую ногу Бретта, встав коленом на его бедро, и схватил его за голень левой рукой. Он прижал сверло к коленной чашечке Бретта, затем нажал на спусковой крючок. Сверло забилось и закрутилось в его колене. Его коленная чашечка разлетелась вдребезги, хрящи хрустнули, а связки порвались. Кровь брызнула круговыми движениями, как вода из вращающегося разбрызгивателя, забрызгав куртку и маску Рокко.

От ужаса у Скута отвисла челюсть. Он этого не видел, но отчетливо слышал сверло. Он увидел боль на красном, искаженном лице Бретта, когда тот закричал. Он почувствовал, как грудь Бретта вибрирует под его ногами из-за дрели. Что я наделал? - тихо спросил он себя.

Сверло зашипело, вонзившись в бедренную кость Бретта. Онo вышлo через заднюю часть его ноги и резко остановилoсь, запутавшись в простынях.

Рокко включил дрель на обратное вращение. Он дергал за ручку при каждом нажатии на спусковой крючок. Сломанные кости Бретта хрустнули и затрещали, прежде чем сверло выскользнуло. Он подошел к другой ноге пленника и встал коленями на его бедро. На этот раз Бретт его раскусил. Он отчаянно болтал ногами, крича о помощи. Рокко направил сверло ему в коленную чашечку, но не смог контролировать ногу Бретта. Окровавленное сверло соскользнуло прежде, чем он успел нажать на спусковой крючок.

- К черту, - прошептал он.

Он нажал на спусковой крючок и ткнул дрелью в ногу Бретта. Что бы ни должно было случиться, это случится. Сверло задело его коленную чашечку, а затем вошло в ногу под углом. Он перерезал сухожилие надколенника, соединявшее коленную чашечку с берцовой костью. Бретт почувствовал, как она скользнула по его ноге. Сверло разъело его берцовую кость, а затем наконечник вышел через икроножную мышцу. Из дыры в задней части его ноги свисали нити мышц и кожи. Рокко включил обратное вращение и вытащил из него дрель, еще больше изувечив его мышцы на выходе.

- Мы же сказали тебе держаться подальше, не так ли? - спросил Рокко, его голос заглушили крики Бретта и скрип кровати.

Рокко положил дрель в портфель и сказал:

- Успокой его.

- Что, черт возьми, ты с ним сделал? - спросил Скут, борясь со слезами.

Рокко не слышал его.

Бретт закричал:

- Мои ноги! Мои ноги!

- Прости, - сказал Скут, глядя в его испуганные глаза.

Рокко замахнулся кулаком на лицо Бретта. Он ударил его пять раз - своими кулаками-молотами. Нос Бретта был сломан, а резцы рассекли верхнюю губу. Нападение ошеломило его, голова закружилась.

Рокко вручил Скуту двe пластиковые затяжки и сказал:

- Переверни его, а затем привяжи его руки к столбикам кровати. И сделай потуже. Я хочу увидеть, как эти руки станут фиолетовыми, прежде чем мы уйдем отсюда. Понял?

- Ты сказал, что просто собираешься... избить его.

- Именно это я и делаю.

- Ты ничего не говорил об электроинструментах!

- A ты не говорил, что ты такой слабак. А теперь переверни его и пристегни затяжками к столбикам кровати, пока он не очнулся, потому что я не собираюсь помогать тебе в следующий раз, когда он это сделает.

Скут уставился на него. Я должен был просто позволить тебе умереть, - подумал он. - Уже слишком поздно. Покончи с этим, пока никто не появился. Он перевернул Бретта на живот и с помощью затяжeк привязал его руки к столбикам кровати. Тем временем Рокко подошел к комоду и включил щипцы для завивки. Он вернулся к кровати и стянул с Бретта боксеры. Бретт захныкал, когда его нижнее белье скользнуло по ранам. Он все еще был в сознании - слабый, но бодрствующий, онемевший, но чувствующий боль.

Рокко сказал:

- Иди сюда и держи его за ногу. Я позабочусь о другой.

Скут спрыгнул с кровати. Он потянулся к правой ноге Бретта, но остановился, заметив его голый зад.

Он спросил:

- Что это?

- Нет никого хуже насильников, друг мой. Подумай об этом. Они уничтожают своих жертв, фактически не убивая их. Лишь немногие когда-либо оправляются от чего-то подобного. Некоторые, как наша девочка Руби, даже умирают в процессе. Я не считаю себя хорошим человеком. Я знаю, что я делаю и что я сделал, но я не насильник. Я не насилую женщин и не делаю этого для сексуального удовольствия. Так что, видишь ли, я позабочусь о том, чтобы этот монстр больше никогда не изнасиловал ни одну из наших девочек. Лучший способ сделать это – забрать все, что доставляет ему удовольствие. Он сломал наш товар, давай сломаем его.

- Я... я не знаю...

- В чем дело? Ты сочувствуешь насильникам или что-то в этом роде?

- Нет, дело не в этом. Это просто...

- Тогда опусти его ногу и закрой глаза, если брезгуешь. Я дам тебе знать, если мне понадобится что-нибудь еще от тебя.

Скут вздохнул. И снова он был в замешательстве. Он не знал, чего ожидал, когда согласился помочь Рокко, но не этого. "Грубое обращение" не было синонимом "пытoк". Бретт был чудовищем - убийцей худшего сорта - но и Рокко тоже. В преступном мире грань между добром и злом была размыта.

Скут посмотрел в зеркало на комоде. Лыжная маска, рана от укуса, синяки - он не мог узнать себя. Он коротко вздохнул, заметив в зеркале свет автомобильных фар, проникающий в комнату через окно позади Рокко. Он посмотрел в окно и затаил дыхание, прислушиваясь к шуму мотора.

Он пробормотал:

- Так–так... Кто–то идет. О, черт, она... она дома. Кто-то идет...

Он остановился на полуслове, когда машина продолжила движение. Рокко не выказал ни малейшего беспокойства.

Рокко подошел к комоду и сказал:

- Держи его.

Скут кивнул и схватил Бретта за ногу. Он закрыл глаза, стиснул челюсти и надавил на икроножную мышцу обеими руками, как будто давил на ногу. Он непреднамеренно выдавил еще больше крови из дыры на колене Бретта. Бретт закричал, затем уткнулся лицом в подушку и прикусил ее. Его приглушенный крик был заглушен шумом телевизора в гостиной.

Рокко вернулся к кровати с горячей плойкой. Он раздвинул ноги Бретта, затем прижал колено к его левому бедру. Он мог видеть его обвисшую, волосатую мошонку и кольцо размазанных фекалий вокруг ануса. Часть дерьма покрыла коркой его волосы на заднице.

Уткнувшись лицом в подушку, Бретт закричал:

- Нет! Нет! Черт, пожалуйста, не надо.

Рокко воткнул жгучую плойку в задницу Бретта. Бретт поднял голову с подушки и завыл, изголовье кровати застонало, когда его руки затряслись. Он так сильно сжал кулаки, что его длинные, желтые, испачканные табаком ногти поцарапали ладони. Затем он задержал дыхание и стиснул зубы. Его эмаль треснула, а десны закровоточили от давления.

Толчок боли от проникновения пронзил его позвоночник, наэлектризовал сердце, а затем распространился по каждому дюйму его тела. Он почувствовал жгучую боль в прямой кишке.

Рокко вытащил ее на дюйм, засунул обратно, вытащил еще на дюйм, а затем засунул глубже - сантиметр за сантиметром, как первый анальный секс в паре. Бретт хрюкал с каждым толчком. Через несколько минут весь шестидюймовый[16] ствол был погружен ему в задницу. Его сфинктер сжался вокруг щипцов для завивки, заперев их в прямой кишке, как меч в камне.

Бретт закричал, потом зарычал, а потом снова закричал. Он потерял контроль над своим телом. Он не мог разжать сфинктер. Он просто не знал, как это сделать.

Рокко пошевелил внутри щипцами для завивки, шевеля внутренности раскаленной нержавеющей сталью. Нажал на ручку и направил ствол вниз. Он начал поджаривать его простату. Жар от ствола достиг и его толстой кишки. Он двигал ручку вверх-вниз, растягивая анус. Влажный метеоризм потрескивал из задницы Бретта, и вместе с этим сочились туманы крови.

- Вот каково это, когда ты насилуешь наших девочек! - завопил Рокко. - Вот что ты с ними делаешь, придурок!

Красное, потное лицо Бретта снова упало на подушку. Он рыдал в нее, неразборчиво умоляя о пощаде. Во время пыток Скут держал глаза закрытыми, а голову – опущенной. Но слова Рокко и истерические рыдания Бретта нарисовали в его голове яркую картину. Рокко был бесстрашен. Он не мог испытывать отвращения или смущения. Бретт пукнул кровью на перчатки, но тот остался сосредоточенным.

Растянув задний проход Бретта, Рокко сумел вытащить плойку. Прямая кишка Бретта выпала, расцветая из его задницы, как роза. Ствол был измазан кровью и фекалиями.

- Боже... О, Боже... Боже... - раздался надтреснутый, хриплый голос с подушки.

Скут приоткрыл правый глаз и прищурился. Он мельком увидел щипцы для завивки волос и пульсирующую выпавшую прямую кишку Бретта. Он быстро закрыл глаз и подавился. Его затошнило.

Рокко подошел к изголовью кровати, вцепился в грязные светлые волосы Бретта и приподнял его голову с подушки.

Он наклонился к его уху и сказал:

- Мы сказали тебе убираться, мы сказали, что ты не создан для этого, но ты не послушался. Теперь тебя буду ебать во все дырки.

- П–п–пожалуйста...

Рокко сунул щипцы для завивки в рот Бретта. Как и его прямая кишка, его язык и нёбо зашипели. Ствол скользнул мимо языка и вонзился ему в горло. Бретт поперхнулся, потом его вырвало пивом. Его подушка теперь была пропитана слезами, потом и рвотой. Рокко трахал его в рот горячей плойкой, вталкивая ее в рот и вынимая изо рта как можно быстрее.

Зубы Бретта заскрежетали по стволу, как ногти по классной доске. Его ректальная кровь на вкус была такой же, как кровь из десен и языка. Из-за боли он не заметил горького привкуса кала во рту. Каждый раз, когда ствол попадал ему в горло, у него на шее вставал комок. Струйки пенистой рвоты, смешанной с кровью и слюной, свисали с его нижней губы.

Через минуту язык Бретта онемел. Он чувствовал вкус крови только в уголках рта. Как будто его вкусовые рецепторы были сожжены щипцами для завивки. Он лепетал, как ребенок, не в силах закончить ни одного слова.

Рокко вытащил плойку и осмотрел лицо Бретта. Он был почти без сознания и не замечал ничего, кроме крови во рту. Рокко отпустил волосы Бретта, позволив его лицу шлепнуться на мокрую подушку. Отбросил плойку в сторону и подошел к своему портфелю. Он схватил складной нож и дрель.

Все еще с закрытыми глазами Скут спросил:

- Все кончено?

- Почти, - ответил Рокко.

- Теперь я могу его отпустить?

- Наверно.

Скут поднял руки к груди и отошел от кровати. Его спина ударилась о стену позади него. Это была плохая идея, но он не мог устоять. Рано или поздно ему придется открыть глаза - в конце концов, он не сможет выйти из трейлера без глаз, - поэтому он решил встретиться со своими страхами лицом к лицу и открыть их в этот момент. Его вырвало, потом он рыгнул, а затем его щеки надулись.

- Господи Иисусе, - простонал он. Он увидел, как лезвие выскочило из перочинного ножа Рокко. Он закричал: - Нет, нет, нет!

Но Рокко и Скут были сделаны из разного теста. В словаре Рокко "нет" означало "попробуй еще раз" или "продолжай". Гангстер ударил Бретта в нижнюю часть мошонки. Он рассек ее, разрезав вены вокруг яичек и перерезав семенные канатики. В ране виднелись розовые яички Бретта, покрытые кровью. Его пенис утонул в луже крови.

Рокко ампутировал Бретту мошонку, оставив только пенис, и отнес окровавленный мешок к изголовью кровати.

Он поднял голову Бретта с подушки, встряхнул ее и сказал:

- Ты съешь свои яйца, и, может быть, я оставлю тебя в живых. Понял?

Бретт мог только ахать и стонать. Рокко засунул мешочек в рот - "чайный пакетик" из его собственной мошонки. Одно из яичек попало ему в горло, закупорив дыхательные пути. Рокко вздернул его подбородок. Коренные зубы Бретта раздавили второе яичко. Он издал хлопающий звук. Трубчатые внутренности вывалились в преддверие его рта, и у него отвисла челюсть.

Он дышал через нос. Он был жив, но у него не хватало сил съесть собственные яички, чтобы выжить. Его лицо снова упало на подушку, яичко выкатилось из горла.

Рокко сказал:

- Я думаю, ты не хочешь жить. Ну что ж...

Он схватил дрель. Нажал на спусковой крючок, надеясь напугать Бретта жужжанием дрели. Однако это напугало Скута больше, чем кого-либо другого.

Когда Рокко прижал кончик сверла к затылку Бретта, Скут крикнул:

- Не надо!!!

Рокко нахмурил брови.

- Прошу прощения?

- Мы заключили сделку, - сказал Скут. - Ты сказал, что не собираешься его убивать.

- Я передумал.

- К черту это! Это какая-то чушь, и ты это знаешь!

- Хорошо, хорошо. Я просто солгал. Так лучше?

- Не делай этого! Не смей, блядь! Если ты это сделаешь... Если ты это сделаешь, я уйду.

Рокко фыркнул, затем сказал:

- Ты уйдешь, и мы расскажем твоей семье твой маленький секрет. Как насчет этого?

- Это разрушит мою семью, но я предпочел бы, чтобы меня считали уродом-извращенцем, чем уродом-извращенцем и убийцей. Вот, где я провожу свою черту. Я говорю тебе: если ты убьешь его, я уйду отсюда. Ты можешь выстрелить мне в спину, но так или иначе, копы соединят все части и свяжут все это с тобой и Лучано. И что тогда? Ты вернешься к тому, с чего начал. Еще одно бесконечное расследование. И вы можете не оправиться от этого.

Шум телевизора мешался с хриплым, неглубоким дыханием Бретта. Рокко уставился на Скута холодными глазами, его зрачки были полны бесконечной апатии. Затем он ухмыльнулся под маской.

Он сказал:

- У тебя есть яйца. Больше, чем у этого парня, а? - cобирая свои инструменты, он поманил Скута и сказал: - Я не хочу опаздывать на нашу следующую встречу.

- Ты... Ты собираешься просто оставить его в таком состоянии?

- Ты ведь этого хотел, не так ли? А чего ты ожидал? Я собирался... снова прикрепить его яйца и засунуть задницу обратно в его тело? Я собирался вызвать скорую помощь и армию полицейских, которые будут искать твое такси? Либо он так и останется, либо я его убью. Так что будь мужчиной и скажи мне точно, чего ты хочешь: ты хочешь уйти или хочешь убить его?

- Давай... Мы должны... Давай просто... Черт, он...

Сердце Скута подпрыгнуло. Снаружи послышалось еще одно урчание автомобильного двигателя. Машина проехала мимо дома. Он больше не мог оставаться здесь. Он выбежал из комнаты. Рокко тихо рассмеялся, следуя за ним с портфелем в руке. Бретт остался прикованным к кровати с мошонкой во рту и прямой кишкой между бедер.

- Нет, нет, нет, нет, нет, - закричал Скут, слова вырывались у него изо рта в спешке. - Почему я тебя послушался? Зачем... зачем я туда пошел? Зачем? Зачем?!!

- Что я тебе говорил о превышении скорости? - спросил Рокко с заднего сиденья.

- Пошел ты! - прошипел Скут, бросаясь к зеркалу заднего вида.

- Почему ты злишься на меня? А? Я сделал то, о чем ты меня просил. Я оставил его в живых. Ты. Ты оставил его страдать, ты, бессердечный сукин сын. Я собирался проявить к нему немного милосердия, избавив его от страданий. Если он переживет это... только представь себе будущее этого человека. Не сможет ходить, не сможет трахаться, вероятно, даже не может нормально срать. Это хуже смерти, не так ли? И все это из-за тебя.

Такси затормозило посреди пустынной дороги. По обеим сторонам улицы стояли старые, потрепанные машины. В некоторых окнах соседних многоквартирных домов горел свет. В нескольких кварталах от них грохотала и лязгала тележка, полная мусора и раздавленных консервных банок.

Скут, спотыкаясь, выбрался из машины. Стоя на четвереньках, он блевал на выцветшую желтую дорожную разметку между полосами.

- Возвращайся в машину, Скут, - сказал Рокко.

Скут сплюнул, потом его вырвало. Он прижал ладони к глазам и зарыдал. Его крики эхом разнеслись по улице, несмотря на усталых жителей. Рокко вылез из машины. Он схватил Скута за плечо и помог ему подняться на ноги.

Скут отпрянул и закричал:

- Не прикасайся ко мне!

Рокко указал на него и сказал:

- Говори потише, черт возьми.

- Держись от меня подальше! Я покончил с этим дерьмом! Это, блядь, чересчур для меня!

- Закрой свой чертов рот, парень. У тебя на заднем сиденье портфель, набитый оружием, ты весь в крови другого человека, и ты кричишь, как сумасшедший. Если сюда приeдут копы, тебе крышка.

- А как насчет тебя? А? Это твое оружие. Это... Эта кровь – твоя!

- Вообще-то это Бретта.

- Но ты отнял ее у него! Ты сделал это! Если я облажался, то и ты тоже! Мы оба!

Рокко поднял руки, как бы говоря: Успокойся. Запустив руки в волосы, Скут расхаживал рядом со своим такси и что-то бормотал себе под нос. Кое-кто из соседей выглянул в окна, а потом занялся своими делами. Если это не было связано с полицейскими сиренами, выстрелами или душераздирающими воплями, это их не беспокоило.

Скут остановился перед Рокко. Он ткнул пальцем в грудь костолома и сказал:

- Я ожидал, что ты его побьешь. Я даже подумал, что, может быть, сломаешь ему ноги молотком, бейсбольной битой или чем-нибудь в этом роде. Я не думал, что ты просверлишь ему коленные чашечки и... и... Срань господня, чувак, я не подписывался на пытки.

- Думаю, мне нужно напомнить тебе: ты ни на что не подписывался. Ты должен это сделать.

- Да, да, ты прав, - сказал Скут, неловко улыбаясь, как будто собирался разрыдаться. - Ты и твой босс втянули меня в это. Я был невиновен.

- К черту... это ложь. Мы действительно втянули тебя в это, но ты не невиновен. В тебе есть какие-то внутренние демоны – настоящие злые демоны. Ты сам сделал это с собой. Сейчас я могу позвонить Винсенту, закончить ночь и освободить тебя, но он не будет рад этому. Может быть, он придержит одну или две фотографии, потому что ты немного помог нам - мы действительно ценим это - но не жди, что он просто отпустит твои грехи.

Скут понял, что он не блефует, и подумал о своей семье. Он не мог снова разочаровать своих детей. Он отказался разрушать их жизни. Он помог Рокко пытать человека, так что он уже слишком глубоко увяз. Не было никакого отступления - никакого возвращения к нормальной жизни. Он сел на водительское сиденье и захлопнул за собой дверцу.

Рокко дал ему еще пару секунд, чтобы принять решение. Он ждал на улице рядом с такси, наслаждаясь прохладным свежим воздухом и спокойствием района - приятная смена темпа. Скут сидел, положив руки на руль и поставив ногу на педаль тормоза, и смотрел на свое отражение в зеркале заднего вида. Кем я стал? Оставшись, он принял решение продолжать работать с Рокко.

Еще одно плохое решение за ночь – их очень много.

Рокко сел на заднее сиденье и сказал:

- Поезжай в парк Пеликан Пик. У нас встреча с другом.

Скут ввел адрес в приложение с картами своего телефона. Часы на его телефоне показывали:

01:15 НОЧИ.

До места назначения было две мили. Он тронулся с места.

Он сказал:

- Друг... Ты собираешься тоже его пытать?

- Нет. Он настоящий друг. Может быть, скорее деловой партнер. Мы собираемся навестить его и заплатить ему за защиту.

- Защита? Заплатить ему? Я думал, что ты и есть защита. Мускулы? "Сертифицированный ломатель ног", верно?

- Даже гангстеры нуждаются в защите.

- А я думал, вы не гангстеры, - прошептал Скут.

Рокко открыл портфель и вытер инструменты носовым платком. Он спросил:

- У тебя есть вода?

Скут передал ему бутылку воды через дверцу в перегородке. Hамочив носовой платок и продолжая уборку, Рокко сказал:

- Я должен поблагодарить тебя за то, что ты помог мне там. Все могло бы пойти по-другому, если бы ты не помешал ему достать мой револьвер. Я все неправильно понял. Я думал, ты похож на Бретта, но не все извращенцы одинаковы, а? Этот человек был садистом, мошенником и трусом. Ты лучше его. Позволь мне сформулировать это так: если бы мне пришлось работать с тобой или Бреттом сегодня вечером, я бы выбрал тебя. Он может быть сильным, но он не благородный, как ты. Этот пьяный ублюдок отвлекся бы, и это привело бы меня к смерти.

- Зачем ты мне это говоришь?

- На самом деле не знаю. Светская беседа, я полагаю. Может быть, ты начинаешь мне нравиться.

- Тогда сделай мне одолжение и убереги меня от пыток. Я отвезу тебя, я помогу тебе, но больше не ставь меня в такое положение. Я даже не хочу этого видеть.

- Что ж, тебе повезло. Следующая остановка будет легкой для нас обоих.

- Надеюсь, - сказал Скут, не отрывая глаз от дороги.

Такси остановилось на пустой стоянке, освещенной мерцающими фонарными столбами. Перед машиной, за рядом деревьев и лужайкой со свежескошенной травой, была темная пустая баскетбольная площадка. Разветвленные дорожки вели к туалетам парка, детским площадкам, волейбольным и теннисным кортам, а также другим парковкам.

- Ну, и где твой друг? - спросил Скут.

- Он будет здесь.

- Как скажешь.

Скут вынул ключ из замка зажигания. Поправил подушку под задницей. Адреналин защищал его во время драки с Бреттом, но теперь он ослабел.

Рокко спросил:

- Каково это – быть полицейским?

- Что ты имеешь в виду? Я был просто... полицейским. Точно так же, как другие копы, которых ты видишь в патрульных машинах или прогуливающихся по своим делам. Отстаивая закон, защищая и служа – ты слышал все это раньше.

- Да, но ты не был похож на других. Расскажи мне о той ночи. В ту ночь, когда тебя застукали с той девушкой.

- Отвали, - сказал Скут.

- Да ладно тебе. Не будь таким. Ты знаешь обо мне достаточно, чтобы понять, что я не идеальный гражданин. Я - мудак и убийца. Насколько плохим можешь быть ты? Я имею в виду, ты же не насиловал девушку, не так ли?

- Черт возьми, нет, я ее не насиловал.

- Тогда докажи это. Расскажи мне об этом.

Скут покачал головой.

- Ты же знаешь, что я ненавижу насильников, верно? Убеди меня, что ты не такой, как Бретт. Представь, что я направил револьвер на спинку твоего сиденья. Что случилось той ночью?

Скут взглянул в зеркало заднего вида. В свете фонаря он видел только челюсть Рокко. Жуткая тьма окутала нижнюю часть его тела и скрыла руки.

Он сказал:

- Хорошо, придурок, хорошо... Я арестовал женщину за домогательство и... хранение запрещенного вещества. У нее был... с собой крэк. Мы получили звонки о том, что она работает рядом со средней школой и парком. Родителям это не понравилось, и они так и сделали: позвонили нам. В конце концов, она была порядочной женщиной. У нее было чувство юмора, понимаешь? Никаких ссор и жалоб. Она знала, что делает. Она знала, чем рискует.

- Итак...

- Я арестовал ее.

На мгновение воцарилась тишина.

Рокко сказал:

- И?

Скут вздохнул, потом сказал:

- И мы поговорили. Она была... забавной. Я думаю, ты мог бы сказать, что мы "кайфанули". У нас была химия. Затем она раздвинула ноги. На ней не было нижнего белья. Она выглядела чистой. Она начала... говорить непристойности. Предложила себя в обмен на свободу. Моя жена... В то время мы едва ли были близки, может быть, раз в месяц. Иногда раз в два месяца. Я не знаю, что случилось. Я не мог устоять перед ней. Итак, мы припарковались за заброшенным магазином "Kmart" и... и я трахнул ее в рот прямо на заднем сиденье своей машины.

- Ах ты, собака, - усмехнулся Рокко. - Как тебя поймали?

- К нам подъехал еще один офицер. Все это было заснято на его видеорегистратор.

Рокко хихикнул и хлопнул себя по колену, как будто Скут рассказал веселый кульминационный момент. Это не беспокоило Скута. Смех был лучше, чем гнев. Он вспомнил ярость Джины, смущение Мариссы и замешательство Блейка. Ему хотелось, чтобы они тоже смеялись над ним.

Рокко спросил:

- Как, черт возьми, тебе сошло с рук такое, парень?

- Оно не сошло с рук, - сказал Скут. - Мои камера и приборная панель тоже были включены. По какой-то причине это вылетело у меня из головы. Сначала люди думали, что я ее изнасиловал. Она пыталась, знаешь ли, выбраться из своей собственной ямы, не закапывая себя глубже, поэтому она не лгала об этом, но и не говорила полной правды. До тех пор, пока не появились эти кадры. Это было по обоюдному согласию. Мы заключили сделку. Я сдал свой значок, отслужил общественные работы, пошел на терапию. Я был вынужден подписать соглашение. Что-то вроде NDA[17], за исключением того, что это также помешало мне работать в правоохранительных органах в любом качестве. Так что теперь я езжу на такси.

- Забавно, как все устроено, правда? Некоторые копы убивают невинных людей. По ошибке, нарочно – не имеет значения. Их увольняют, им платят, они переезжают в другой штат и вступают в другую полицию. И если бы не эти видеорегистраторы и камеры, если бы у всех не было приклеенного к рукам мобильного телефона, никто бы не узнал. Я имею в виду, что твои напарники могли бы просто замять это дело. В этом мире дело не в том, что ты делаешь, а в том, что они видят. У тебя был минет по обоюдному согласию? Ну и что? У нас есть президент, которого надули на работе, верно? Может быть, для него было бы хуже, если бы было видео, но его не было. Таким образом, такие люди, как он, люди с властью, они могут продолжать жить нормальной жизнью, но ты не можешь. Они обращались с тобой как с дерьмом, они забрали у тебя все, и это какая-то чушь. Ну что ж. По крайней мере, ты не насильник.

Скут всегда чувствовал, что с ним обращаются несправедливо, но в то время никто не защищал его. Он нашел некоторое утешение в разглагольствованиях Рокко. Фары другой машины осветили такси. Слева от них припарковался темно-синий внедорожник среднего размера. Водитель - мужчина лет тридцати в штатском - вышел из машины. Он прошел за ней, затем встал между такси и внедорожником. Он подошел к двери Скута, затем остановился и сделал шаг назад, когда Рокко опустил стекло.

- Как поживаете, мистер Рид? - спросил Рокко, протягивая руку через окно для рукопожатия.

Лиам Рид посмотрел на него, затем на Скута, а затем снова на Рокко. Он фыркнул, как бы говоря: Гребаные любители. Прислонился к внедорожнику, зажал сигарету между губами и закурил. Сигарета засветилась, когда он глубоко вдохнул, освещая его мрачное лицо, неряшливую бороду и гладкие волосы. Он ухмыльнулся и выпустил дым в руку Рокко.

Рокко улыбнулся в ответ и протянул руку. Скут наблюдал за их взаимодействием из бокового зеркала.

Лиам указал сигаретой на Скута и спросил:

- Кто этот парень?

- Мой водитель, - ответил Рокко.

- Твой водитель? Это какая-то шутка?

- Это не шутка.

- Ты украл этот кусок хлама или что-то в этом роде?

- Нет, - ответил Рокко. - Это его.

Лиам откинул голову назад, затем наклонился и посмотрел в окно водительского сиденья, покачиваясь и наклоняя голову, чтобы лучше видеть. Он хотел увидеть Скута, но не хотел, чтобы Скут видел его. Скут получше разглядел его в боковое зеркало. Мистер Рид. Он услышал голос Рокко в своей голове, соединил части и узнал человека. Он откинулся на спинку сиденья и опустил голову.

- Охуеть, блядь, - пробормотал он себе под нос.

- Ты хочешь сказать, что этот парень – настоящий таксист?

Рокко помахал ему рукой: Пожми уже мою руку, придурок, - и сказал:

- А я о чём говорю. Сегодня он мне помогает. Bы собираетесь заняться делом или нет?

- И Лучано не против этого?

- Это была идея Лучано. Bы готовы к делу или нет?

Лиам хлопнул Рокко по руке и сказал:

- Это не чертова деловая встреча. Ты костолом, а не бизнесмен. Ты понял, Рокко? Я встречаюсь с тобой таким образом только из-за этого расследования. Не потому, что мы друзья, не потому, что мы равны. Это не так. Никогда не были и не будем. Так что заплати мне, передай сообщение Лучано и уходи.

Рокко медленно убрал руку. Он открыл свой портфель и порылся в наличных, которые получил от Деймона Йорка. Скут видел, что Рокко сдерживает свой гнев. Он знал, что Лиам – горячая голова. Ему казалось, что он сидит рядом с двумя динамитными шашками с короткими запалами, ожидая мощного взрыва.

Рокко протянул Лиаму пачку денег. Прислонившись спиной к внедорожнику, с сигаретой во рту и скрестив ноги, Лиам пересчитал деньги. Они не выказывали никакой секретности в своей сделке. Лиам закончил считать деньги. Он покачал головой и пересчитал снова, начиная с конца пачки, как будто это могло изменить сумму. Закончив второй отсчет, он вздохнул и сказал:

- Ты невысокого роста.

- Я таким родился, - ответил Рокко.

- Не играй со мной. Где остальные деньги?

- Это все, что вы получитe сегодня вечером. С деньгами туго из-за расследования. Мы собираем то, что нам причитается, и перезагружаем наши операции. В следующий раз вы получитe свой обычный платеж.

- В следующий раз? Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Ты думаешь, я слепой или что-то в этом роде? Думаешь, я только что не видел денег в твоем портфеле?

- Это наша доля, мистер Рид. Конечно, мы могли бы отдать ее вам, но что, если наши должники не заплатят сегодня вечером? Мы останемся ни с чем, не так ли?

- Это было бы слишком плохо. Но если вы не заплатите мне сегодня вечером, я могу просто спустить собак в вашу сторону. Расследование еще не завершено. Ты платишь мне за то, чтобы я следил за вашей ситуации в департаменте. Ты платишь мне за то, чтобы я уничтожал ваших соперников. Но не забывай: ты также платишь мне за то, чтобы я хранил ваши секреты. Этого недостаточно, чтобы держать рот на замке. Заплати мне, Рокко.

Речь Лиама подтвердила подозрения Скута. Лиам был полицейским под прикрытием в этом районе. Они не были лучшими друзьями, но они видели друг друга раньше. Каждый полицейский в городе знал о Скуте из-за его проблем. Скут опустился на свое место, как ученик, пытающийся избежать ответа на вопрос в классе.

- Не подвергай себя опасности, парень, - сказал Рокко. - Возьми деньги, уезжай, а в следующий понедельник повидайся с Лучано.

Лиам наклонился на уровень глаз Рокко, и сказал:

- Этот жесткий разговор не действует на меня, парень. Думаешь, ты опасен? Знаешь, что я могу с тобой сделать? Для всей вашей "семьи"? Я ваш лучший друг и злейший враг. Лучше тебе не знать мою тёмную сторону, малыш.

Рокко толкнул дверь. Лиам схватился за подоконник, резко дернув коленом. Он толкнул дверь обратно к машине, но потом остановился. Он был опытным полицейским. Он знал, что получит преимущество, если Рокко выйдет из машины. Поэтому он позволил ему открыть дверь и ударился спиной о внедорожник. Рокко стоял перед ним, на несколько дюймов ниже и на несколько дюймов шире. Он уставился в голубые глаза-бусинки Лиама. Их разделяло меньше фута.

- У меня нет времени на твой длинный язык или твои мелкие угрозы, - сказал Рокко. - Если хочешь что-то сделать, сделай это сейчас.

- Ты прыгнул на меня, ублюдок. Вы все лаете, но не кусаетесь. Вот почему вы теряете всю свою территорию.

- Да? Ну, а где же твой укус? Ты говоришь о большой игре, но мы все знаем, что ты не можешь играть с большими мальчиками. Все, что ты есть, это прославленный стукач. Ты стучишь на людей, на которых мы тебе говорим, а потом приходишь к нам и стучишь на своих собственных партнеров. То, что ты видишь смерть, еще не значит, что ты Мрачный, ебаный, Жнец.

- Я могу показать тебе смерть, сука.

Рука Рокко зависла над его талией. Он спросил:

- Ты мне угрожаешь?

Лиам положил пальцы на пояс. Он спрятал пистолет в кобуре под ветровкой. Затянулся сигаретой и выпустил дым в лицо Рокко.

Он сказал:

- Прикоснешься к пистолету, и ты труп. Я обещаю тебе это.

Как ковбои, сцепившиеся на дуэли, они смотрели друг на друга широко раскрытыми немигающими глазами. На соседних улицах гудели и кашляли автомобильные моторы. Однако пешеходов вокруг не было.

Рокко сказал:

- Скут, вылезай из машины и помоги мне с этим придурком.

- Скут? - переспросил Лиам.

Скут громко сглотнул. Он помнит меня, выхода нет, я в жопе, - сказал он себе. Он еще глубже погрузился в кресло.

- Ты таксист? - Лиам рассмеялся.

- Он со мной, - сказал Рокко. - Это - двое против одного. Теперь взгляни на это так: два убийцы против полицейского, который держит пистолет только тогда, когда чистит его. Кто выиграет?

Он поманил к себе Скута, не сводя с него глаз, и сказал:

- Выходи, Скут. Не волнуйся, эта пиздося ни хрена не сделает.

- Пиздося? Я? Это ты просишь свою сучку о помощи.

Скут быстро заморгал. Он боялся выйти из такси и быть опознанным Лиамом. В то же время он боялся, что Лиам в конечном итоге убьет их обоих, если он не попытается разрядить ситуацию. Он не хотел оказаться мертвым и опороченным. Он открыл дверцу и сделал шаг вперед, но ремень безопасности дернул его обратно в машину.

- Черт, - пробормотал он, отстегивая ремень безопасности.

Он вышел из машины и встал рядом с мужчинами. Опустив голову, он заметил темные пятна - засохшую кровь - на ботинках Рокко и безупречные туфли Лиама. Обувь может многое рассказать о человеке - его доходах или привычках к расходам, его работе или текущей деятельности, его интересах в области моды или его текущем настроении.

Туфли сказали ему: Рокко – убийца, а Лиам – обычный парень.

- Садись в машину, таксист, - сказал Лиам.

- Не шевелись, Скут, - сказал Рокко.

Прекрати произносить мое проклятое имя, - хотел выпалить Скут.

Лиам на секунду взглянул на него, прежде чем снова переключить внимание на Рокко. Он сказал:

- Держись подальше от этого. Не умирай из-за этого болвана.

- Тебя начинает трясти, - сказал Рокко.

- Чушь собачья. Я мог бы убить вас обоих, и мне дали бы медаль.

- Ты боишься.

- Заткни свой гребаный рот, Рокко, или я это сделаю.

- Ты сделаешь что?!! - крикнул Рокко, толкая Лиама к внедорожнику.

- Ты мертвец, ты...

Их прервала слабая музыка и бегущие шаги. Рокко посмотрел направо, а Лиам – налево. Скут повернулся лицом к шуму и спрятал лицо. Молодой человек бежал трусцой по парку, музыка гремела из его наушников Bluetooth. Он бросил быстрый взгляд на мужчин, но не остановился. Он не заметил напряжения между ними.

Глаза Рокко и Лиама снова встретились. Они злились друг на друга, но не были глупы. Они могли убить друг друга, но не могли позволить себе устроить сцену. Обычные жители были строго под запретом. Рокко отступил назад. Лиам сделал еще одну затяжку, затем выпустил дым направо. Их жесты призывали к перемирию, не заставляя их ничего говорить или терять лицо.

- Я не могу дать тебе больше денег. Сегодня их нет в бюджете, мистер Рид, - сказал Рокко. - Но вот что я могу для тебя сделать: я расскажу Лучано о твоей маленькой проблеме. Я напишу ему, как только мы уедем. Я попрошу его позвонить тебе напрямую. Таким образом, тебе не придется ждать до следующей недели, чтобы поговорить с ним, и, возможно, он сможет дать что-то в знак признательности. Это лучшее, что я могу сделать прямо сейчас. Что скажешь?

Лиам вздохнул, затем сказал:

- Убедись, что он позвонит мне до восхода солнца.

Он стряхнул сигарету на тротуар. Прошел мимо уголька сигареты, оставив его светиться в темноте, и подошел к другой стороне внедорожника.

Рокко кивнул Скуту и сказал:

- Нам есть куда ехать.

Скут сел в такси, желая поскорее убраться подальше от Лиама. Рокко сел позади него. Он открыл портфель и достал обычный сотовый телефон и начал составлять текстовое сообщение для Винсента. Когда Скут повернул ключ в замке зажигания, Лиам постучал в его окно. Скут ахнул и отпрянул в страхе, как будто окно разбилось вдребезги. Лиам снова постучал в него, затем указал вниз. Опусти его вниз. Скут колебался. Он начал сдавать назад.

- Что ты делаешь? - спросил Рокко. - Давай, опусти его. Он не собирается стрелять в нас.

Скут опустил стекло, затем прикрыл рот рукой и уставился на педали. Лиам наклонился к машине. Он был всего в нескольких дюймах от Скута, но смотрел мимо него на Рокко.

Он сказал:

- Здесь становится жарко. Все уже знают о Йорке. Если вы собираете долги, скорее всего, они уже готовятся ваc встретить. Не дай себя убить, пока не получишь мои деньги.

Рокко поджал губы и кивнул, затем сказал:

- Не дай себя убить. Хороший совет, я буду иметь это в виду, - oн ударил коленом по спинке водительского сиденья.

Лиам высунулся из машины и отступил назад. Когда такси отъехало от него, он закричал:

- Я предупредил тебя, парень! Не облажайся!

Скут рассеянно смотрел в ветровое стекло, потерявшись в лабиринте своего разума, утопая в потоках бесконечных мыслей. Он ждал за микроавтобусом на светофоре. Было пять минут третьего, но он видел детей, играющих на заднем сиденье фургона. Само их существование вызывало в нем чувство нормальности. Ему начинало казаться, что он застрял в бесконечном кошмаре.

- Я все еще жив, - прошептал он.

- Что это было? - спросил Рокко, набирая очередное сообщение на крошечной клавиатуре своего мобильного телефона.

Скут его не слышал. Он даже не понял, что произнес это вслух. Он поехал вперед, когда загорелся зеленый свет.

- Куда едем? – спросил он.

- Поезди кругами минуту. Я почти закончил.

Скут свернул направо. Он заметил группу подростков, которые разрисовывали граффити стену многоквартирного дома. По окрестностям курсировало всего несколько машин. Таксист посмотрел в зеркало заднего вида, затем снова на дорогу. Он увидел, как Рокко возится с мобильником.

Он сказал:

- Итак, вы работаете с полицией.

- Каждая успешная преступная организация... играет на поле, так сказать. Это называется "нетворкинг". Копы, адвокаты, политики, твой гребаный курьер... Мы прикрываем их спины, они прикрывают наши. Ты ведь не удивлен, не так ли?

- Не совсем так. Наверно, я просто подумал, что это "кино", понимаешь?

- Нет, ты так не думал. Ты не настолько глуп. Ты просто не хотел верить, что это происходит прямо рядом с тобой. Ты знал мистера Рида? Ты узнал его?

- Я, гм... Да, я видел его раньше. Не друзья, даже не знакомые, просто парень с работы.

- Хорошо. Этот парень – мудак, - сказал Рокко, засовывая телефон в карман своего портфеля. Затем спросил: - Знаешь, если бы ты работал с нами с самого начала, мы могли бы помочь тебе во время твоего маленького "скандала". Мы и раньше скрывали гораздо худшее для наших коллег.

- Мне не нужна помощь таких людей, как ты.

Скут повернул еще раз направо. В салоне автомобиля царила тишина. Он чувствовал, как Рокко уставился на него, но не обращал на него внимания.

Рокко спросил:

- Что? Ты думаешь, что ты лучше меня?

- Я не думаю, что я лучше, чем кто-либо.

- Ты сказал "такие, как ты", как будто видишь нас по-другому. Как будто думаешь, что ты лучше меня.

Я лучше тебя, - хотел сказать Скут. Вместо этого он придержал язык. Он все равно не был уверен, верит ли в это.

Еще один поворот направо.

Рокко усмехнулся и хлопнул по спинке сиденья Скута, а затем сказал:

- Я просто прикалываюсь над тобой. Но это твоя проблема. Это твое мышление. Ты знаешь, что ты не лучше других, но все равно ведешь себя так. Ты мог бы солгать в своей маленькой ситуации или нанять таких людей, как мы, чтобы все прошло гладко, но вместо этого ты просто признался, и все замяли. Ты наебал себя так же, как трахнул рот той женщины. И ради чего? Чтобы ты мог сохранить свое "достоинство"? Свою "честь"? Чтобы мог сесть за руль такси и потерять всю свою семью? У тебя мышление выжившего в том смысле, что... что ты боишься умереть, поэтому ты очень осторожен. Но ты не хочешь ничего делать, чтобы выжить - чтобы выжить в этом мире. Это твоя проблема.

- Я хороший человек, - сказал Скут. - Я... по крайней мере, порядочный человек. Да, я причинил боль своей семье и себе. Может быть, я причинил боль той молодой проститутке. Она предложила мне себя, поэтому я говорю, что это было по обоюдному согласию, но, возможно, она чувствовала, что у нее нет выбора. Может быть, для нее я действительно изнасиловал ее. Я имею в виду, я действительно злоупотреблял своей властью, так что, возможно, я злоупотреблял ею. Я принял пару плохих решений в своей жизни. Разница между нами в том, что я чувствую себя плохо из-за того, что я сделал, а ты... ты ничего не чувствуешь.

- Откуда ты знаешь, что я чувствую и чего не чувствую, Скут?

- Я вижу это по твоим глазам. Я слышу это в твоем голосе. Ты убьешь любого, кто посмотрит на тебя не так.

- Тогда почему я не убил тебя?

- Потому что ты не дурак. Тебе нужен кто-то, кем ты можешь управлять, чтобы он возил тебя в автомобиле, который никто не заподозрит. Когда полицейские видят такси, они не подозревают, что на заднем сиденье сидит убийца. Когда ваши враги видят, как подъезжает такси, они не думают, что это сборщик долгов. Когда они видят меня, они не видят ничего, чего можно было бы бояться. И я... Меня это устраивает. До тех пор, пока я никому не причиню вреда, а ты выполняешь свою часть сделки, я - не против. Так что, думаю, ты прав насчет моего образа мыслей. Я выживший. Глупый, глупый, наивный выживший.

Рокко не хотел признаваться ему в этом, но Скут был прав во всем. Головорез не мог сопереживать другим, и ему нужен был Скут, чтобы закончить его работу. Он почувствовал печаль в голосе Скута. И не мог позволить ему сломаться - пока нет. Ночь не закончилась, пока он не закончил свой список.

Он произнес только:

- Здесь поверни налево.

Скут включил поворотник, перестроился в другую полосу и на перекрестке свернул налево. Он был роботом, жестким и бесчувственным.

- Справа от тебя будет торговый центр, - сказал Рокко. - Все уже закрыто, но там есть индийская забегаловка. Она называется "Индийская кухня Айзека". Они открыты до 03.00 или 04.00, по-моему. У них лучший сыр-наан и куриное карри. Самое лучшее, клянусь. Я все время ходил туда со своим братом. Он заказывал карри из баранины, обычный наан и... как это называется? Курица тандури. Чертовски сочная, мой друг. Что ты на это скажешь? Тебе нравится индийская еда?

Небрежное поведение Рокко испугало Скута. Он мог пытать человека в передвижном доме в одну минуту, а затем вспомнить о своем любимом ресторане и своей семье в следующую. Он выглядел и говорил, как обычный клиент в его такси. Плечи Скута расслабились, и он ослабил хватку на руле. Но в глубине души он знал, что это не так. Он не мог доверять такому человеку, как Рокко. И он не мог доверять себе.

- О чем ты меня спрашиваешь? - ответил он.

- Я спрашиваю тебя, не хочешь ли ты перекусить. Заморить червячка, так сказать?

- Я бы предпочел поскорее покончить с этой ночью.

- Ночь в любом случае закончится на рассвете, Скут. Ты все равно будешь свободен. Итак, давай убьем немного времени. Остановись здесь, в торговом центре.

Скут заметил справа от себя двухэтажный торговый центр. На стоянке стояли только универсал и седан, освещенные фонарными столбами. Там были магазин пончиков, китайский ресторан, пиццерия, кафе, прачечная, магазин уцененных товаров и два магазина одежды. Свет шел из ресторана на втором этаже - "Индийской кухни Айзека". В остальных магазинах было темно.

Скептически относясь к истинным намерениям Рокко, Скут свернул на стоянку. Тебе нужна передышка, - сказал он себе. Он припарковался на расстоянии одного места от фургона.

- Молодец, - сказал Рокко, похлопав по сиденью Скута. - Не волнуйся, я угощаю.

Hад дверью зазвенел колокольчик. Из радиоприемника на кухне доносилась громкая поп-музыка на хинди. Парочка болтала в кабинке в углу, потягивая свой ласси[18]. Они почти закончили свой поздний ужин.

Скут последовал за Рокко в ресторан. К ним подошла молодая индианка, не старше двадцати лет. На ее бейдже было написано Дженнифер Басак. Она взяла два меню с подиума у входа. Дженнифер повернулась к мужчинам, затем отстранилась, словно шокированная видом Скута и окровавленными ботинками Рокко.

Рокко поднял два пальца и сказал:

- Столик на двоих.

- Х–хорошо, - заикаясь, пробормотала Дженнифер.

Она поспешно направилась к кабинке в дальнем углу, скрестив руки на груди и прижимая меню к груди. Она положила меню на стол и поспешила прочь.

Скут и Рокко сели друг напротив друга. Скут бегло просмотрел меню. Он не ел больше суток, он умирал с голоду, но воспоминания о пытках убили его аппетит.

- Итак, ты знаешь, что хочешь заказать? - спросил Рокко.

- Не совсем.

- Хочешь, я сделаю за тебя заказ?

- Конечно, как скажешь.

Рокко вытянул шею и посмотрел на кухню. Он видел, как там двигались какие-то люди. Затем Дженнифер заглянула в окно кухни. Рокко помахал ей рукой. Иди сюда, мы готовы сделать заказ. Она удалилась на кухню и вышла через пятнадцать секунд. Она подошла к их кабинке с ручкой и блокнотом для заказов.

- Что вам принести? - спросила она мягким, кротким голосом, почти заглушенным музыкой.

Скут окинул ее взглядом, пока Рокко делал заказ. Он заметил, что ее рука дрожит, и опустил глаза. Что с ней? - подумал он. - Она устала? Может быть, у нее плохой день. Неужели она боится моих синяков, порезов и шрамов? Или она боится Рокко? Он попытался отмахнуться от этих мыслей.

- Я возьму манговое ласси, а мой друг – фруктовое, - сказал Рокко.

- Хорошо, хорошо, - сказала Дженнифер, делая пометку.

Она схватила меню и поспешила прочь.

Рокко спросил:

- Ты когда-нибудь пробовал ласси?

- Нет, - ответил Скут.

- Тебе понравится.

- Хорошо.

- Хорошо? - повторил Рокко, слегка улыбаясь.

- Я действительно не знаю, что еще сказать. У меня никогда не было... светской беседы с таким парнем, как ты.

- Как ты... Ты продолжаешь повторять эти слова. Ты все еще смотришь на меня свысока?

Скут сказал:

- Нет, я не это имел в виду. Просто мы из очень разных миров. Я был полицейским, я - семейный человек, а ты гангстер с другим типом "семьи". Я знаю, чем ты зарабатываешь на жизнь. Я видел это собственными глазами. Что я должен сказать? Как я могу притворяться, что ты не просто... просто... - oн взглянул на другую пару. Наклонился ближе к столу и прошептал: - Что ты не отрезал человеку яйца и не засунул их ему в глотку?

Рокко шмыгнул носом, потом ответил:

- Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь. Со мной не так-то легко разговаривать. Но мы партнеры. Прямо сейчас, в этот самый момент, мы как кровные братья.

- Кровные братья?

- Мы всю ночь вместе проливали кровь. Это что-то особенное, хочешь верь, хочешь нет. Между нами неразрывная связь - кровная связь. Ты никогда не забудешь меня, a я никогда не забуду тебя, верно?

- Ты... Мы...

Скут не знал, что сказать. Он посмотрел в окно справа от себя и облизнул губы, как будто считал, что не может говорить из-за сухости во рту.

Скут попросил:

- Просто пообещай мне, что я уйду на рассвете. Это ведь правда, верно?

- Так и есть.

- Тогда можешь называть меня как хочешь. Кровный брат, чертов кровный сын или что-то в этом роде. Мне все равно. Давай просто поедим и уберемся отсюда.

Улыбка Рокко стала шире. Он сказал:

- По-моему, звучит неплохо.

Светская беседа закончилась. Через пять минут Дженнифер принесла им два подноса с едой. Рокко заказал куриное карри, рис басмати, сыр наан и кусок курицы тандури. Скут ел то же самое, но ему подали карри из баранины. Дженнифер вернулась через несколько минут с манговым ласси Рокко и фруктовым ласси Скута.

Рокко оторвал кусок своего наана, растягивая плавленый сыр, пока он не оторвался, затем обмакнул его в карри и бросил в рот. Еда пахла восхитительно, но она не могла разжечь аппетит Скута. Его аппетит убила депрессия. Он откусил кусочек цыпленка тандури и отхлебнул ласси. По его щеке скатилась слеза. Он смахнул ее салфеткой и продолжил есть.

- Восхитительно, не правда ли? - спросил Рокко с полным ртом сыра. Скут кивнул. Рокко сглотнул, потом сказал: - Лучшее индийское заведение в городе.

Другая пара подошла к кассе со своим счетом и позвонила в звонок. Они слышали, как сотрудники болтают на кухне, но не выходили. Они позвонили еще два раза.

Мужчина крикнул:

- Извините! - oтвета не последовало. Он снова позвонил в колокольчик и повторил. - Прошу прощения!

Дженнифер вышла из кухни, извинилась и закрыла их счет, постоянно поглядывая на Рокко и Скута. Мужчины этого не заметили. Дверной колокольчик зазвенел, когда пара вышла из ресторана. Затем Дженнифер удалилась на кухню.

Скут спросил:

- Какая следующая остановка в твоем списке?

- Зачем тебе это знать? Ты хочешь мне помочь?

- Нет, я просто устал от сюрпризов. Если я собираюсь продолжать в том же духе, я хочу знать, куда мы едем и с кем встречаемся, прежде чем сесть за руль. Если бы Лиам узнал меня, он мог бы шантажировать и меня. Я оказался бы в такой же ситуации. Мне нужно быть готовым.

Рокко запихнул в рот еще один большой кусок наана, как голодный человек, у которого мало времени на еду. Он высосал остатки своего ласси, затем удовлетворенно вздохнул.

Вытирая рот салфеткой, он сказал:

- Не хочу тебя так расстраивать, Скут, но мы на следующей остановке.

Скут покачал головой.

- Не веришь?

- Перестань мне врать.

- Я не лгу. Я здесь, чтобы собрать деньги за нашу защиту. Мы заботимся о мистере Басаке и его семье в течение многих лет. Он перестал платить несколько месяцев назад. Он должен нам нашу долю плюс проценты.

Скут мог расшифровать слова Рокко. Преступный синдикат Лучано занимался рэкетом по защите в этом районе. Они защищали ресторан Айзека Басака от "внешних угроз", включая саму банду Лучано. Заплати нам, чтобы мы защищали тебя, или мы уничтожим твой ресторан. Он посмотрел на кухню и подумал об официантке. Он не хотел, чтобы она страдала, как Бретт.

Он сказал:

- Не причиняй им вреда. Пожалуйста, Рокко, я умоляю тебя. Это невинные люди.

- Невинные? Сколько "невинных" людей ты видел сегодня вечером, приятель? Деймон Йорк, сутенер, который пристрастил своих девушек к наркотикам только для того, чтобы контролировать их? Бретт Эджертон, ублюдок, который насилует, избивает и убивает проституток? Лиам Рид, продажный полицейский? Я? Ты? В этом мире нет такого понятия, как невинность. Они оказались в такой ситуации, потому что сами себя туда поставили. Они попросили нас о помощи, и мы им ее оказали. Теперь они должны нам деньги. Тебе не кажется, что мы заслуживаем того, чтобы нам платили за нашу тяжелую работу?

- Вы их вынуждаете.

- И это тяжелая работа, - усмехнулся Рокко.

- Это не шутка.

- Ладно, ладно, успокойся, - сказал Рокко, подняв руку. - Послушай, я не собираюсь причинять им вреда. Не то, что Бретту или Деймону... до тех пор, пока они облегчат мне задачу и передадут деньги, когда я попрошу их об этом.

- Нет, нет, пожалуйста, ты...

- Расслабься, Скут. Эти люди не невинны, но они обычные гражданские лица. В этом деле мне не понадобится твоя помощь. Айзек, он... он такой же, как ты: трус. Все, что тебе нужно сделать, это сидеть здесь и доедать свою еду. Держись подальше от кухни, если не хочешь видеть, что я "готовлю". И если кто-нибудь появится, просто прогони их. Скажи им, что мы закрыты на ночь. Дверь все равно будет заперта.

- Рокко, ты не можешь так с ними поступить, - сказал Скут. - Это молодая девушка, ребенок. Они такие же, как...

Моя семья. Скут не смог закончить фразу. Он не был знаком с семьей Басак, но Дженнифер напомнила ему Мариссу. Отцовский инстинкт подсказывал ему, что нужно защитить официантку и ее семью. Его реакция "сражайся или беги" велела ему замереть.

Рокко встал и приказал:

- Оставайся здесь.

Он подошел ко входу, запер дверь, затем перевернул табличку с "ОТКРЫТО" на "ЗАКРЫТО". Оглянулся на Скута, улыбнулся ему и кивнул, как бы говоря: Наслаждайся едой. Затем он пошел на кухню.

Наблюдая, как кухонная дверь качается, как маятник, Скут начал шептать что-то себе под нос.

Рокко стоял в узкой кухне. Полки и прилавки были завалены приборами и посудой. В кастрюлях на плите кипело карри. На доске возле цилиндрической печи-тандыра лежали шарики теста, ожидая, когда их расплющат и приготовят. Из круглого отверстия духовки сверху свисали шампуры, на которых готовилась курица тандури и другое мясо. Блендер под окном был заполнен остатками мангового ласси. В раковине громоздилась грязная посуда.

В другом конце кухни Айзек Басак стоял перед своей семьей, раскинув руки в стороны, используя себя в качестве живого щита. Высокий и дряблый, он был 48-летним мужчиной с мальчишеской прической и смуглым лицом. Его жена Арья Басак - на десять лет младше его - пряталась позади него вместе с дочерью Дженнифер. Ее черные волнистые волосы закрывали ее лицо.

Как часть семейного бизнеса, Айзек и Арья занимались всем: готовкой, ожиданием, управлением. Их дочь Дженнифер иногда помогала, работая официанткой.

Рокко взял радио, положил его на подоконник и прибавил громкость. Уши Скута были атакованы скрежещущей поп-музыкой. Рокко шагнул к семье. Айзек попятился, толкая за собой жену и дочь.

- Я здесь только из-за денег, - сказал Рокко. - Заплати мне. Мой друг закончит трапезу. Мы оплатим наш чек. А потом мы уйдем. Звучит достаточно хорошо?

Слова гангстеров никогда не звучали хорошо, поэтому Айзек не доверял Рокко. Но он заметил, что у Рокко нет портфеля. Рокко был печально известен тем, что носил портфель, набитый инструментами для пыток. Айзек поднял руку в мирном жесте, как будто пытался успокоить дикое животное.

Он заикнулся:

- Стой... стой там. У меня есть деньги. Просто, пожалуйста, оставайся там. Не трогай мою семью.

Рокко пожал плечами и сказал:

- Я стою, не так ли?

Айзек повернулся к своей семье и прошептал:

- Если он пошевелится, бегите.

- Я не двигаюсь. Просто отдай эти чертовы деньги, чтобы я мог уйти.

Айзек протиснулся мимо жены и дочери. Он открыл шкафчик, обнаружив спрятанный внутри сейф, затем опустился на колени рядом с ним и повернул диск, чтобы открыть его. Арья смотрела на Рокко, а Дженнифер всхлипывала на груди матери. Это был не первый визит Рокко в закусочную. Они слышали истории, и они также получали угрозы.

Сжимая пачку наличных, Айзек подошел к Рокко. Он сложил деньги, затем вложил их в руку Рокко, а затем пожал ему руку старомодным рукопожатием двумя руками.

Он сказал:

- Пожалуйста, уходи.

- Я уйду от тебя, как только закончу считать.

- Пожалуйста, сэр, моя семья нуждается...

Рокко поднес указательный палец к лицу Айзека.

- Молчать.

Разочарование заставило Айзека опустить лицо, как будто его кожа на черепе плавилась. Он отступил назад и наблюдал, как Рокко пересчитывает деньги. Дойдя до конца стопки, Рокко перевернул деньги и снова пересчитал их. Он прищелкнул языком и покачал головой.

Он спросил:

- Где остальное?

- Это все, что у нас есть, клянусь.

- Возможно, мы и не нанесли вам визит, но это не значит, что мы не следили за вами, - сказал Рокко, направляясь к семье. - Не говорите мне, что "бизнес не пер", потому что это полное дерьмо. За ужином у вас полный зал. У вас люди выстраиваются в очередь на улице по выходным. Дела шли отлично. Итак, где же остальные деньги?

- Это все, что ты получишь! - крикнула Арья.

- Арья, пожалуйста, - сказал Айзек.

- Нет! С нас хватит этого! У нас есть свои счета! А как насчет лекарства Джорджи? Или школы Дженни? Нам больше нечего дать, Айзек!

- Я знаю, но, пожалуйста, помолчи. Не зли его.

- Немного поздно, - сказал Рокко.

Он ударил Айзека, разбив ему череп. Айзек упал на раковину. Тарелки попадали на соседние прилавки и пол, разбившись и треснув. Женщины завизжали. Рокко толкнул его на грязную посуду и ударил еще два раза. Левое ухо Айзека покраснело, а осколок разбитой тарелки порезал правую скулу.

Арья закричала:

- Вызовите полицию!

Она бросилась к кухонной двери и распахнула ее, но Рокко схватил ее за волосы и дернул назад, прежде чем она успела убежать. Он толкнул ее к стойке. Край прилавка ударил ее в поясницу, отчего по позвоночнику пробежала боль. Она хлопнула себя руками по спине и закричала, упав на колени.

Рокко погрозил Дженнифер пальцем и сказал:

- Не двигайся, блядь, девочка.

Дженнифер закрыла рот руками и отшатнулась. Она подавила собственный крик, сама не зная почему.

Скут уставился в окно. Сквозь музыку он услышал крики. И все же остался сидеть. Его совесть воевала сама с собой. Помоги им. Помоги себе. Помоги им. Помоги себе.

Рокко потянул Арью за волосы, заставляя ее визжать и царапать его предплечье, затем он ударил ее ладонью, удар наотмашь, ладонью, удар наотмашь. Он бил ее до тех пор, пока ее щеки не побагровели, а руки не обмякли. Ее зубы разорвали уголки нижней губы. Она упала на бок, когда он отпустил ее волосы. Она все еще не потеряла сознание, поэтому Рокко ударил ее в живот, вышибая из нее дух.

Арья свернулась калачиком в позе эмбриона и судорожно глотнула воздух. Она почувствовала, как что-то ползет и вибрирует внизу живота. Это было ужасающее ощущение.

- Ма... Мама... - воскликнула Дженнифер, прикрыв лицо руками.

Рокко повернул ручки на плите и начал разогревать карри и сковороду, наполненную растительным маслом. Он подошел к Айзеку, который все еще лежал на грязной посуде.

- П–пожалуйста, сэр, я... мне очень жаль, - сказал Айзек тихим, сонным голосом.

- Не нужно извинений, мне нужны наши деньги, - ответил Рокко, схватив Айзека за затылок.

- Я... я клянусь, у нас... у нас больше нет денег. Пожалуйста... П–пожалуйста, сэр.

- Либо деньги, либо ваши жизни.

- Я–я–я...

Рокко оторвал голову Айзека от тарелок, затем снова опустил ее. Тарелка разлетелась на дюжину осколков, порезав кончик носа и щеки. Он снова поднял голову от раковины. Айзек сильно закашлялся, по его лицу потекла кровь. Костолом снова уткнул его лицом в тарелки и несколько раз хлопнул по ним. Тарелки хрустели, трещали, лязгали и звенели.

Ноги Айзека подкосились от пятого удара. Рокко поддержал его, поставив колено между бедер, схватил за плечо и прислонил к стойке. Затем продолжил бить лицо о тарелки.

Осколки керамики и стекла торчали из лица Айзека. Осколок разбитой чашки оторвал ему левую бровь. Она свисала с его лба, как пушистая гусеница. Кончик его сломанного носа был оторван. Керамическая пыль засыпала его глаза, сделав их красными, как вишни. Из уголков его глаз потекли кровавые слезы. Несколько осколков пронзили его губы и щеки, сверкая, как рубины.

- Боже мой, папа! - воскликнула Дженнифер.

Как только она побежала вперед, Рокко выхватил револьвер и прицелился в нее. Она попыталась затормозить, но вместо этого упала на задницу. Она крабом пошла задним ходом, поскользнувшись и покатившись на кафельном полу, крича во всю глотку.

Рокко сказал:

- Оставайся там, маленькая сучка.

Он снова сунул револьвер в кобуру и толкнул Айзека на пол. Он схватил горячий шампур из печи тандыра. Он чувствовал жар сквозь перчатки, когда снимал цыпленка.

Он встал над Арьей и сказал:

- Как насчет тебя, а? Ты знаешь, где деньги?

- П–прекрати, - прохрипела она. - П–прекрати.

Рокко наступил ей на голову. Она продолжала задыхаться и скулить. Он сильнее надавил ей на голову, затем повертел ногой из стороны в сторону, как курильщик, раздавливающий окурок под ботинком. Арья закрыла глаза, стиснула зубы и захныкала. Она чувствовала невыносимое напряжение в черепе, как будто ее мозг распух и вот-вот взорвется. Как будто ее голову зажали в тиски.

Затем Рокко сунул ей в лицо вертел. Он прошел через левую щеку и вышел через другую. Он звякнул и завибрировал, когда острый наконечник ударился о пол. Было так горячо, что ее кровь зашипела.

- Где деньги?! - рявкнул Рокко. Арья захныкала. Рокко фыркнул, потом сказал: - Нет? Ничего? Хорошо. Я могу заниматься этим всю ночь.

- Уходи... она... - слабо сказал Айзек, подползая к ним.

Держа ногу на голове Арьи, Рокко выхватил из духовки еще один шампур. Он натянул фартук Арьи, пока тот не порвался, затем потянул ее рубашку на пуговицах, пока она не разорвалась посередине. Пуговицы отскочили на пол. Одна отлетела к Дженнифер в углубление между плитками. Он сорвал с ее груди лифчик.

Рокко проткнул ее грудь шампуром, зарыв его между ее половинками. Она вскрикнула, когда пульсирующая жгучая боль пронзила ее грудь. Он достал из духовки еще один шампур. Оторвал кусок курицы и бросил его в рот, затем очистил оставшуюся часть стержня. Он снова ударил ее в грудь. Она схватила шампур и взвизгнула, когда он обжег ей пальцы и ладонь.

Рокко снял с плиты остальные четыре шампура и проткнул ей грудь - два справа, два слева. Кровь струилась по ее туловищу и собиралась под ней, стекая по бороздкам между плитками. Кровь текла по ее груди, как пот на лбу бегуна. Боль - в голове и в груди - оставила ее ослабленной, задыхающейся в муках страдания.

Наконец Айзек добрался до них. Он схватил Рокко за лодыжку и попытался стащить его ногу с головы жены, но был слишком слаб.

Глядя на него сверху вниз, Рокко сказал:

- Похоже, снова твоя очередь.

Он схватил Айзека за плечи и поднял его с пола. Айзек толкнул его, но его руки просто соскользнули с его твердой груди. Рокко толкнул его к стойке, схватил за волосы, а затем окунул голову в кастрюлю с кипящим карри. Очнувшись от жгучей боли, Айзек замахал руками и попытался вытащить голову из кастрюли.

Рокко крепче сжал плечо и голову Айзека, прижимая его к полу. Карри забулькало, и он запаниковал и закричал. Кастрюля скользила влево и вправо, наклоняясь то в одну, то в другую сторону. Брызги карри выплеснулись и приземлились на сковороду, растительное масло брызнуло и затрещало, как петарда.

Рокко вытащил голову Айзека. Оранжевое карри каскадом хлынуло ему на лицо. Оно вошло в его порезы и смешалось с его кровью. Кусочки курицы застряли в порезах. Под карри его кожа посерела от недостатка кислорода. Он кашлял и задыхался, его ноги неуверенно двигались под ним.

Рокко не дал ему упасть. Он повернул Айзека к Дженнифер, покачал головой и сказал:

- Ты можешь остановить это, девочка. Ты дашь мне деньги, и я уйду.

Дженнифер пробормотала:

- Па–па–па–папа...

- Ах, черт возьми, как вы, люди, упрямы...

Он схватил Айзека за правое запястье, поднял его руку вверх, а затем ударил ладонью по сковороде. Айзек уставился в потолок. Ему хотелось закричать, но в легких не хватало воздуха. Долгий, сухой хрип вырвался из его горла. Это противоречило музыке в столовой.

Скут поднялся со своего места, его лицо исказилось от ужаса. Он уставился в окно, и в его голове вспыхнули картины пыток.

Рука Айзека зашипела в масле, пальцы неудержимо дрожали. Его рука из костлявой превратилась в опухшую, а кожа – из коричневой в черную. Мозолистая кожа слезла с его ладоней, плавая в масле. Глаза Айзека закатились, голова закружилась, он то приходил в сознание, то терял его. Дженнифер закрыла лицо руками и зарыдала.

С пола, хриплым и слабым голосом, Арья закричала:

- Остановись... Остановись...

Рокко вынул из кастрюли приготовленную руку Айзека и потащил его к стойке слева от них, засунул руку Айзека в блендер. Его кровь кипела в желтой жидкости.

Затем Рокко включил его. Ласси вырвался из блендера, в то время как лезвия рубили пальцы Айзека. Айзек кричал не более двух секунд, прежде чем потерять сознание в хватке Рокко. Он очнулся через пять секунд, снова закричал и потерял сознание. Его кости хрустели и трещали. Теперь из блендера вытекало больше крови, чем ласси.

Блендер остановился с громким стуком. Рокко потянул Айзека за руку, но она застряла. Поэтому он потянул сильнее. Изуродованная рука Айзека высунулась наружу. Лоскуты кожи свисали с его пальцев. Кончики пальцев на указательном, среднем и безымянном пальцах были отрезаны, сведены к дистальным межфаланговым суставам. Все его пальцы были сломаны. Его средний и безымянный пальцы несколько раз переплелись, как коса.

Потеряв сознание, Айзек упал на пол рядом с женой. Арья потянулась к лодыжке Рокко, но промахнулась на дюйм.

- Пожалуйста, - всхлипнула она.

Рокко подошел к Дженнифер и сказал:

- Похоже, здесь только ты и я. Где деньги?

- Банк, - сказала она, поморщившись. - На... На банковском счете. Клянусь, я... я больше ничего не знаю. У меня нет денег. Я... я не знаю... Правда, клянусь... Клянусь...

- На банковском счете, - сказал Рокко, оглядываясь на ее родителей. - Теперь это проблема. Видишь ли, мы договорились о выплате наличными. Итак, что мне теперь делать?

- Я... я знаю карточку моего отца, - сказала Дженнифер. - Я могу сказать тебе.

- Это никуда не годится. Ты думаешь, что я подойду к банкомату и сниму деньги со счета твоего отца? В ту же ночь, когда вашу семью избили в их собственном ресторане? Это подозрительно, не так ли?

- Я могу... Я могу снять их за тебя. Я могу это сделать. Только, пожалуйста, не причиняй нам больше вреда.

Рокко опустился перед ней на колени, погладил ее по подбородку и сказал:

- Похоже, нам придется принять другую форму оплаты. Ты... Ты могла бы заработать нам кучу денег, девочка.

- Нет... нет, пожалуйста...

- Убирайся отсюда... Отойди от нее! - воскликнула Арья.

Рокко наклонился ближе к лицу Дженнифер и сказал:

- Деньги, их жизни или твое тело. Что выбираешь?

- Нет, нет, нет... Мне жаль. Мне жаль.

- О чем ты сожалеешь, девочка? Что...

Рокко услышал глухой удар. Он посмотрел на дверь справа, потом снова на Дженнифер.

- Джорджи, верно? - спросил Рокко.

Широко раскрыв глаза, Дженнифер схватила Рокко за пальто и закричала:

- Нет! Не надо!

Рокко вырвался из ее хватки. Он встал и открыл дверь. В кладовке на полу под полкой сидел одиннадцатилетний мальчик – Джордж – Джорджи Басак. Он стоял лицом к углу, зажав уши руками и закрыв глаза. Реки слез текли по его щекам, в то время как нити слизи стекали по его рту и свисали с подбородка. Несмотря на все его усилия, он все слышал на кухне.

Рокко схватил его за шею и вытащил из шкафа. Джорджи заскулил, потом закричал, метаясь из стороны в сторону. Дженнифер вскочила на ноги. Она размахивала руками, как ветряными мельницами, ударяя по спине громилы кулаками. Она прыгнула на него и вцепилась ему в шею сзади, оставив на коже три длинных тонких пореза.

Не отпуская мальчика, Рокко повернулся и толкнул Дженнифер локтем в голову. Она упала на прилавок, оглушенная. Затем он нанес ей апперкот в живот. Она скрестила руки на животе и откинулась на задницу.

- Может быть, нам придется продать ваши тела, чтобы получить наши деньги, а? Я уверен, что некоторые из этих отчаявшихся бродяг не прочь поесть настоящей "индийской" еды. Да, мы можем это сделать. Давай начнем с вашего мальчика.

Он схватил Джорджи за бедро и поднял его с пола. Джорджи схватил стойку для специй на стене. Она оборвалась, отправив бутылки на стойку.

Арья встала на колени, скрестив руки на груди. Она не могла широко открыть рот из-за того, что шампур пронзал ее щеки.

Влажным, дрожащим голосом она закричала:

- Джорджи! Детка!

- Мама!

Рокко швырнул Джорджи головой вперед в печь тандыра. Его голова ударилась о стенку духовки. Его скальп сразу же загорелся, оставив темно-красный след под волосами. Он приземлился на пол печи, горячий уголь обжег его ноги и предплечья. Его футболка и шорты могли предложить только такую защиту. Он начал потеть через несколько секунд после того, как вошел в духовку.

Печи тандыра достигали 900 градусов по Фаренгейту[19]. Перегретые стены были особенно горячими, их использовали для выпечки наана и других лепешек.

Он ухватился за край отверстия духовки и попытался вытащить себя. Но она была такой горячей, что вспорола ему ладони. Он упал обратно в духовку. Его локоть ударился о горячую стену. Его кожа прилипла к поверхности в том месте, где пекся наан. Джорджи закричал, отдергивая руку, отрывая кусок кожи с локтя. От угля у него запеклись и почернели колени.

Зажав рот рукой, со слезами на глазах, Скут шаркающей походкой направился на кухню, едва отрывая ноги от пола. Плач мальчика напомнил ему о Блейке. Рокко был на кухне, мучая семью, очень похожую на его собственную. Ты должен остановить его, - сказал он себе.

Джорджи закричал:

- Мама! Папа!

Он начал кашлять. Горячий воздух в духовке раздражал легкие. Его зрение затуманилось, сфокусировалось, затем снова затуманилось. Жар обжег его налитые кровью глаза. Голова и живот болели. Он чувствовал тошноту и головокружение. Его кожа, шелушащаяся и кровоточащая, стала серой с пятнами фиолетовых точек.

Арья схватила Рокко за ногу и закричала:

- Не надо! Пожалуйста! Я тебя умоляю! Только не мой сын! Только не мой ребенок!

- Мои деньги у тебя?

- Возьми меня!

- Ты, старая сука, теперь ни хрена не стоишь.

- Пожалуйста, мой сын! Не дел...

Рокко ударил ее ногой в лицо, заставив укусить шампур во рту. Ее челюсть была сломана, а два коренных зуба выбиты из десен.

Скут подошел к окну. Он увидел Айзека на полу, едва очнувшегося, но недееспособного. Заметил Дженнифер в другом конце кухни, истерически рыдающую. Возле кухонной двери Рокко наступил Арье на грудь. Окровавленные, изрезанные груди Арьи распухли от побоев. И он услышал гулкие крики Джорджи в печи тандыра.

- Нет! - закричал Скут, и слезы брызнули из его глаз, когда он моргнул.

Он бросился на кухню и схватил Рокко сзади удушающим захватом. Он потащил его в столовую.

- Какого хрена... что ты делаешь? - прошипел Рокко.

- Ты, ублюдок! - воскликнул Скут. - Это же дети! Они же дети, ублюдок!

- Дай... мне... закончить.

Они опрокинули стул, а затем врезались в стол. Скут попытался ударить Рокко по ноге. Рокко балансировал на одной ноге. Он наклонился вперед и поставил обе ноги на пол, легко одолев его, затем быстро пошел назад. Он ударил Скута о стол в кабинке, усугубляя его поврежденную прямую кишку.

Скут продолжал обнимать Рокко за шею, но его хватка ослабла. Рокко побежал вперед. Он схватил Скута за руку, затем перекинул его через плечо на стол. Две ножки стола сломались, превратив его в пандус. Скут соскользнул на пол, затем быстро поднялся на ноги. Он врезался в кабину перед собой, задыхаясь и кашляя.

Рокко ударил его по голове сзади. Слыша жужжание в ушах, Скут поплелся прочь. Он наклонился над их столиком и опрокинул свою чашку. Волны фруктового ласси прокатились по столу.

- О чем, блядь, ты думал?! - крикнул Рокко, следуя за ним. - Кем, черт возьми, ты себя возомнил?! А? Как ты думаешь, что это такое?!

- Стой... Стой...

- Ты уже не такой крутой, правда? Что? Ты думал, что ты какой-то супергерой? Ты думал, что спасешь этих людей? Ты даже не можешь спасти себя, гребаный идиот. Ты просто неудачливый полицейский. Мерзкий извращенец, который думает своими яйцами. Теперь я должен преподать и тебе урок. Черт возьми.

- Это неправильно. Мне не следовало этого делать...

Рокко разбил чашку о затылок Скута. Осколок рассек ему голову. Кровь окрасила его седые пряди волос в красный цвет. Она капала ему на лоб и щеки. Скут пошатнулся, оттолкнувшись от стола. Рокко ударил Скута по лицу донышком миски с карри. Она треснула, и карри выплеснулось наружу.

Он снова ударил его. Чашка разбилась, осколок порезал его в процессе. Рана изогнулась в углу левого глаза и горизонтально пересекла скулу.

Рокко взмахнул ногой, а затем пнул Скута по затылку. Порез на его голове расширился. Из него на пол брызнула струйка крови. Он был без сознания. Головорез вздохнул и поправил пиджак. Он вернулся на кухню и обнаружил, что Арье удалось вытащить Джорджи из духовки. Колени и руки мальчика обуглились, сгорели до костей. На полу, сидя рядом с поверженным мужем, она баюкала бесчувственное тело Джорджи.

- Деньги, - сказал Рокко.

Арья проигнорировала его. Ее слезы капали на неподвижное лицо сына. Рокко выхватил пистолет и направил его на Дженнифер. Она вздрогнула и закричала.

- Деньги, - повторил Рокко.

Арья продолжала смотреть на сына. Она любила свою дочь, но психологический шок затуманил ее разум. Она была печальна, смущена и нервничала.

- Похоже, сегодня вы расплачиваетесь своими жизнями, - сказал Рокко.

Он подошел к Дженнифер.

Молодая женщина закричала:

- Подождите! Я могу...

Рокко прострелил ей голову - насквозь. Горящий порох оставил круг вокруг крошечного входного отверстия. Кусочки ее мозга вырвались из дыры в затылке и разлетелись по стене. Он подошел к остальным. Выстрелил Айзеку в висок. Пуля застряла в его мозгу. Он умер мгновенно, но продолжал дергаться и скрежетать зубами еще пятнадцать секунд.

Затем Рокко наклонился, приставил дуло револьвера ко лбу Джорджи и нажал на спусковой крючок. Арья ахнула, услышав выстрелы, как будто не видела пистолет до стрельбы. Кусок мозга Джорджи свисал с его затылка. Его кровь капала на пол - плюх–плюх, плюх–плюх, плюх–плюх. По радио все еще звучала поп-музыка, но она слышала только кровь своего сына.

- Джорджи, - пробормотала Арья, осторожно встряхивая труп сына. - Джорджи, детка, очнись. Мама здесь. Мама... Мама здесь...

Рокко прижал горячее дуло к ее голове. Арья никак не отреагировала. Она схватила кусочки мозга с пола и размазала их по затылку Джорджи, пытаясь протолкнуть их обратно в его череп, как будто это могло воскресить его. Рокко выстрелил в нее в упор. Он убрал оружие в кобуру и вернулся в столовую, оставив мертвую семью на кухне. К его облегчению, Скут все еще был без сознания. Он подхватил Скута под мышки, поднял и выволок из ресторана.

Преступный синдикат Лучано контролировал торговый центр, правя железным кулаком, поэтому он не беспокоился о камерах. Половина из них не работала, а другая половина принадлежала им. Он положил Скута на заднее сиденье, взял ключи и уехал. За рулем он возился с рацией. Он ничего не чувствовал к убитой семье Басаков.

Абсолютно ничего.

Скут очнулся, сонный и растерянный. Он уставился в потолок своей машины, его зрение было размыто. Из динамиков звучало "Полное затмение сердца" Бонни Тайлер. Рокко напевал в такт музыке, время от времени выпаливая слова песни и барабаня пальцами по рулю. Дождь барабанил по крыше такси, на улице плескались лужи. Часы на приборной панели показывали:

04:13 УТРА.

- Г-г-где... - пробормотал Скут, прежде чем потерять сознание.

Рокко не слышал его из-за музыки. Скут снова очнулся. Теперь играла "Современная любовь" Дэвида Боуи. Это было похоже на музыкальную программу 80-х. Рокко напевал себе под нос, стоя на красном свете. Скут покачнулся, чуть не упав с сиденья, когда светофор сменился и Рокко поехал вперед. Головорез начал петь припев к песне.

Скут зажмурился, втянул губы в рот и сдержал стон боли в горле. Голова болела от раны на голове. Ему показалось, что в его череп воткнули раскаленный нож. Боль была невыносимой. Он поднял голову и заметил портфель Рокко на пассажирском сиденье. Он был открыт. Хватай нож, хватай дрель, хватай что угодно, - сказал он себе.

Он не мог позволить хаосу продолжаться. Он услышал в голове крики Джорджи. Он делился своей болью, как будто они были близнецами, чувствующими друг друга. Он наклонился вперед, пытаясь спрятаться за водительским сиденьем. Его рука скользнула в прорезь на пластиковой перегородке такси, растопырив пальцы.

Ну же.

Почти.

Такси остановилось еще на одном светофоре.

- Я знаю, что ты уже очнулся, придурок, - сказал Рокко. Скут остановился, его пальцы были всего в дюйме от портфеля. Рокко сказал: - Давай не будем этого делать, хорошо? Я так...

Скут рванулся вперед и полез в сумку. Он схватил первое, что попалось под руку: отвертку. Отодвинув перегородку, он схватил спинку водительского сиденья и ткнул ею в грудь Рокко. Рокко почувствовал, как она уколола его, немного ужалила, но не проникла под рубашку. Она была недостаточно острой, чтобы порезать его.

- Прекрати! - заорал он.

Скут прицелился и ткнул отверткой в шею Рокко. Она царапнулa его кадык. Рокко откинул голову на подголовник. Он свернул влево-вправо, шины заскрипели по тротуару. Скут замахнулся отверткой на лицо Рокко, как ножом. Он порезал щеку, затем поднес ее к носу, надеясь проткнуть мозг через ноздрю, и порезал кончик носа.

- Ах ты, ублюдок! - воскликнул Скут.

Рокко повторил:

- Прекрати!

Он резко повернул налево, а затем продолжал сворачивать, чтобы сбить Скута с равновесия. Скут трижды ткнул Рокко отверткой в низ живота. Рокко чувствовал щипок с каждым ударом, но отвертка не могла разрезать его одежду. В фильмах удары отверткой выглядели легко, но это было не так.

Такси врезалось в припаркованную машину, включив сигнализацию.

Рокко нажал на педаль газа, и Скут откинулся на спинку сиденья. Он пробирался сквозь утреннее движение. Он проехал на красный свет, затем резко повернул направо на следующем перекрестке. Посреди пустынной улицы, окруженной старыми квартирами и заброшенными зданиями, он нажал на тормоза. Он припарковал машину, прежде чем выскочить.

Рокко открыл заднюю пассажирскую дверь. Скут выскочил и ткнул его отверткой. Гангстер увернулся, схватил Скута за руку и вытащил его из такси. Скут ударился лицом о землю, на него хлынул дождь. Прежде чем он успел встать на колени, Рокко пнул его в спину, и он рухнул на тротуар.

Скут снова попытался встать, но его снова пнули в спину. Он пополз вперед, под его руками и коленями плескались лужи. Рокко подбежал к нему сзади, затем повернул и ударил его в живот. Скут упал на бок, обхватил руками живот и свернулся клубком на желтой разметкe между полосами движения.

Глядя на него сверху вниз, Рокко потер шею и пробормотал:

- О чем, черт возьми, ты думал?

Скут закашлялся и захрипел. Рокко закинул ногу назад, затем качнул ее вперед. Он изо всех сил пнул Скута по рукам. Скут визжал и стонал с каждым ударом. Ах! Ой! Ах! Он услышал, как что-то хрустнуло в его левом предплечье. Толчки боли пронзили его руку, сопровождаемые покалыванием. Наконец он отпустил отвертку.

Рокко поднял его и пнул в грудь. Скут перекатился на спину и скорчился на земле, хватая ртом воздух. Струйки крови из его затылка закружились в луже под ним. Каждый свистящий вдох разжигал огненную бурю агонии в его груди.

- Мне жаль, что приходится так грубо обращаться с тобой, но ты не оставил мне выбора, - сказал Рокко. - Я понял. Ты злишься из-за ресторана. Ты думаешь, я нарушил свое слово. Ты думаешь, я зашел слишком далеко. Тебе нужно кое-что понять, Скут: это сугубо бизнес. Это то, для чего нас послали. Мы оставляем послание тем, кто предал нас, и тем, кто обманул нас. Это должно быть ясно - кристально ясно. Лучше не связываться с Винсентом Лучано. Это нормально для нашей работы. Это некрасиво, но так должно быть.

Хрипя между каждым словом, Скут прохрипел:

- Ты... чудовище...

- Это мир, в котором собаки едят собак. Если бы мы этого не сделали, это сделал бы кто-то другой. Деймон Йорк, может быть, даже этот дурак Бретт Эджертон. Черт, это мог бы быть даже кто-то вроде тебя. Полиция, правительство, общество, если хочешь "пофилософствовать" или что-то в этом роде – виноваты все. Мир позволяет существовать таким людям, как мы. Знаешь почему? Потому что это нормально. Это норма. Я был бы мертв или в тюрьме, если бы не такие копы, как мистер Рид... Такие копы, как ты.

- Пошел ты, - заскулил Скут.

Он перевернулся на живот, затем поднялся на четвереньки. Его правая рука дрожала из-за сломанной локтевой кости. Рокко схватил его за руку и поднял.

- Не прикасайся ко мне! - рявкнул Скут, отпрянув от него. Он шатался по улице, ошеломленный избиением. Он указал на Рокко и заорал: - Убирайся от меня к черту!

- Расслабься. Все будет хорошо.

- Да пошел ты! Не смей говорить мне, чтобы я, блядь, расслабился! Ты... Ты посадил ребенка в... в духовку. Ты избил его отца, его маму и... официантку. Ты... Ты убил их?

- Я сделал то, для чего меня послали. Не пытайся мешать Винсенту Лучано.

Скут дернул себя за волосы и закричал. Некоторые соседи выглянули в окна, а потом снова скрылись. Наркоманы снова взялись за дело.

Из открытого окна какой-то мужчина крикнул:

- Заткнись, черт возьми!

Скуту было все равно. Он кричал до тех пор, пока не выдохся. Потом он закашлялся и захныкал. Сообщение Винсента было громким и ясным. Он был опустошен кончиной семьи Басак. Он видел их кровь на своих руках - и это выглядело так реально. Он попытался смыть ее дождем, но она не исчезала. Чувство вины терзало его разум и искажало восприятие реальности.

И это чувство вины сопровождалось страхом. "Что, если" затопило его разум. Что, если они попытаются отправить это "сообщение" моей семье? Что, если Винсент не отпустит меня? Что, если это всегда было их планом?

Он сказал:

- Это все моя вина. Мне не следовало этого делать. Я должен был сказать "нет". Нет, черт возьми, нет!

Рокко видел, как он ломается. Он подвел его к грани между здравомыслием и психозом. Он был удивлен, но не хотел раздражать его улыбкой. Он нужен ему, чтобы довести до конца их работу.

Расхаживая взад-вперед, Скут сказал:

- Почему я просто не сказал ей правду? Я... я мог бы все исправить. Она бы бросила меня, но я все еще мог бы быть рядом с ними! Я мог бы быть рядом с Мариссой! Ради Блейка! Я мог бы все исправить! Я имею в виду, я... я... Я мог бы попытаться! О, Боже, зачем я это сделал?

Он остановился у задней пассажирской двери такси. Глядя в свою машину, Скут сказал:

- Я - причина всего этого. Я пошел в тот бордель, трахнул ее, напился и продолжал трахать. Я знал, что это неправильно, но не мог остановиться. Потому что я зависим. Это действительно моя вина. Это все моя вина... Я болен. Я больной ублюдок.

Признание было первым шагом к выздоровлению любого наркомана. Секс и порнозависимость часто игнорировались как мифы. Другие пристрастия были приукрашены, превращены в реалити-шоу и прославлены в музыке, но зависимость от секса и порно была сметена под ковер. Скут принял правду. Причина - стресс, тревога, депрессия - не имела значения. Он нуждался в сексе и порно, чтобы чувствовать себя самим собой, поэтому он был зависим от секса и порно.

Он посмотрел Рокко в глаза и сказал:

- Я закончил.

- Да, почти. У нас есть еще 30 минут, может быть, час до восхода солнца. Давай соберем немного наличных, прежде чем вернемся к Винни.

- Я закончил, - повторил Скут, уходя.

Он пошел по середине дороги. Шепотом он повторял одну и ту же фразу:

- Я закончил. С меня хватит. С меня хватит.

- Эй! - завопил Рокко. - Скут, куда ты, черт возьми, собрался?!

Скут продолжал идти. Рокко сел в такси. По радио крутили рекламу местного магазина матрасов. Задняя пассажирская дверь захлопнулась, когда он сделал разворот, затем он помчался по встречной полосе движения. Он остановил такси посреди дороги перед Скутом. Скут начал обходить его как раз в тот момент, когда Рокко вышел, оставив ключ в замке зажигания.

"Возьми меня с собой" группы "А-Hа" началo играть по радио.

- Садись в машину, - сказал Рокко.

- Оставь меня в покое, - ответил Скут с отсутствующим взглядом. - Я больше не хочу этого.

- Не имеет значения, чего ты хочешь. Ты делаешь то, что мы скажем. Садись в машину. Сейчас же.

- Нет. С меня хватит. Вы хотите отправить эти фотографии и... и видео моей семье? Сделайте это. Вы хотите загрузить их в интернет и показать всему миру? Действуйте. Мне будет стыдно за это. Но я больше не буду помогать тебе навредить кому-то еще.

Рокко схватил Скута за рубашку на груди и не дал ему уйти. Он встряхнул его и сказал:

- Я пытаюсь помочь тебе. Я сказал тебе, что ты мне нравишься, и я не шутил. Я не хочу причинять боль людям, которые мне нравятся, но ты не даешь мне других вариантов.

Скут пожал плечами и сказал:

- Убей меня. В любом случае, так будет лучше.

- Ты же знаешь, мы не можем облегчить тебе задачу. Есть способы и похуже, чем смерть и пытки, чтобы причинить боль такому парню, как ты. Ты хочешь знать, что сделает Винсент, если ты поставишь его в такое положение? Он оставит тебя в живых. А потом пошлет меня и еще пару головорезов к тебе домой, чтобы познакомиться с твоей семьей. Ты понимаешь картину, не так ли?

Угроза зажгла огонь ярости в глазах Скута. Он схватил Рокко за запястье и наклонился ближе к его лицу. Их лбы были всего в нескольких дюймах друг от друга.

Он сказал:

- Не угрожай моей семье.

- Садись в такси.

- Я сказал, что с меня хватит. Я ухожу.

- Я услышал тебя в первый раз, придурок. И я устал от твоего нытья. Садись в такси. Мы навестим Винсента. Ты можешь лично рассказать ему о своих чувствах. Он не будет рад, что мы не закончили его список, но, может быть, он будет в достаточно хорошем настроении, чтобы проявить к твоей заднице немного милосердия.

Скут не шевельнул ни единым мускулом. Он держал руку на запястье Рокко, его непоколебимый взгляд был прикован к глазам бандита. Его прямая кишка, рука, грудь и голова болели, но боль больше не беспокоила его. Он был готов умереть, но не хотел подвергать опасности свою семью. Он был полон решимости защитить их. Он подумал о том, чтобы схватить револьвер Рокко и выстрелить в него. Затем он представил, как протаранил головой Рокко одно из окон своего такси, вырубил его, а затем переехал машиной.

Прежде чем Скут успел принять решение, Рокко положил другую руку на кобуру и сказал:

- Когда ты попросил меня пощадить Бретта, я так и сделал. Когда тебе становилось не по себе, я позволял тебе держаться подальше от "этого" и быть начеку. Я кормил тебя за то, что ты громко плакал. Я тебе кое-что покажу... "снисходительность" прямо сейчас. Я мог бы застрелить тебя и оставить твое тело в мусорном контейнере, а потом пойти к тебе домой и убить твою семью. Но, я чувствую себя хорошим парнем. Садись в машину и поезжай, Скут. Я не твой папочка, так что я не буду повторять снова.

Скут увидел бешенство в глазах Рокко. Это не был блеф. Он не смог бы спасти свою семью, если бы его застрелили на улице. Он медленно кивнул и отпустил запястье Рокко. Рокко кивнул в ответ и отпустил рубашку Скута. Он обошел такси и схватил свой портфель с пассажирского сиденья. Он забрался на заднее сиденье и перебрался на сиденье позади водителя. Скут оглянулся и подумал о бегстве. Именно тогда по радио заиграл "Бег на тот холм" Кейт Буш.

Он сел в машину и поехал. Он обновил приложение Карты своего телефона с адресом "Бара и гостиницы Винни". Это было примерно в четырех милях отсюда. Больше они не обменялись ни словом. Музыка продолжала играть, но дружелюбное настроение Рокко исчезло. Он качал головой и незаметно постукивал ногой, но не напевал и не подпевал. Они ехали минут десять - полпути.

Рокко сказал:

- Остановись у следующего винного магазина или заправки, хорошо?

- Мы собирались навестить Винни.

- Во-первых, не называй его Винни. Ему это не нравится. Во-вторых, еще не время. Ведь еще не рассвело, не так ли?

- Чего ты хочешь?

- Я уже говорил тебе.

- Я имею в виду, для чего? Еще одно вымогательство? Еще одно убийство?

Рокко ответил:

- Я не сообщил точное местоположение, не так ли? Просто остановись на следующей заправке или у винного магазина. Мне нужны сигареты.

- Вот дерьмо, - пробормотал Скут. - Хорошо, но мы не можем здесь останавливаться. Этот район не очень безопасен.

Рокко фыркнул, затем сказал:

- Скут, внутри твоего такси больше опасности, чем снаружи. Останови машину на следующей заправке, придурок.

Скут заметил, что стрелка его топливомера находится почти на нуле. Выбора нет, - сказал он себе. Он заехал на заправку справа от себя. Несколько голубых и розовых воротничков подошли к ближайшей автобусной остановке и метро. Солнце начало подниматься, окрашивая небо в оранжевые, синие, фиолетовые и черные тона.

Когда Рокко вошел на старую заправку, звякнул колокольчик. Кассирша, латиноамериканка средних лет, стояла за стойкой слева от него. Рядом с кассовым аппаратом стоял аппарат для жарки хот-догов с тремя сосисками внутри. За кассиром на стеллажах лежали сигареты, а на некоторых полках стояли бутылки с ликерами разных размеров. По всей длине магазина тянулись три ряда закусок, консервов и транспортных приблуд. Стена в конце была заставлена холодильниками, а морозильная камера рядом с входом была заполнена мороженым.

Рокко оглянулся через плечо, раздраженно усмехнувшись. Он увидел, как Скут стоит рядом с такси, заправляет бензин и ждет его. Таксист расплатился своей кредитной картой.

- Доброе утро, - сказала кассирша, жуя жвачку и листая журнал.

Рокко кивнул ей. Он зашел на заправку за сигаретами, увидел за прилавком свою любимую пачку "Мальборо", но не захотел заплатить и уйти. Он устал от жалоб Скута. Чтобы убить время, он схватил корзину для покупок и направился по проходу справа от себя. Он достал из холодильника банку пива, затем осмотрел ряд вяленого мяса, картофельных чипсов, пирожных и другой нездоровой пищи.

Закончив заправлять бак, Скут сел на водительское сиденье своего такси. Он уставился на руль, погруженный в свои мысли. Его взгляд скользнул к пассажирскому окну. Он видел, как Рокко небрежно делает покупки на заправке. Он посмотрел в зеркало заднего вида и заметил портфель на заднем сиденье. Подумал о том, чтобы вооружиться, чтобы попытаться убить Рокко еще раз. Но дрель не могла соперничать с револьвером.

Он взял свой сотовый телефон с крепления на приборной панели. Было уже:

04:38 УТРА.

Он был опечален отсутствием уведомлений. Он ничего не слышал о Джине с тех пор, как они поссорились на кухне. Ему было интересно, держат ли головорезы Лучано в заложниках его семью или они все еще совершенно не замечают его действий. Он открыл поток сообщений с Джиной. Его большой палец завис над клавиатурой - сначала над клавишей "у", затем над "я", затем над "п".

Он размышлял про себя, какое сообщение послать.

Убирайтесь из дома.

Я так люблю вас, ребята.

Прощайте...

Слезы капали с его лица, Скут прислонился к двери и захныкал:

- Мне так жаль.

Снова звякнул колокольчик. На заправку вошли Девон Хейворд и Трой Бейли. Девону было двадцать четыре года, он был большой и крепкий, а Трою – шестнадцать, он был высокий и стройный. Воняя алкоголем и марихуаной, они говорили о вечеринке, которую только что покинули, просматривая закуски возле кассы. Трой схватил пакет с "Огненно-горячими чипсами" и бросил его Девону, затем подошел к холодильнику. Девон попросил у кассира хот-дог и пачку сигарет.

Рокко стaл позади него. К банке пива в его корзине прилагался пакетик арахиса и немного вяленого мяса. Кассирша подвинула черствый хот-дог через прилавок, затем осмотрела пакет с чипсами и сигаретами.

Она сказала:

- Пятнадцать пятьдесят восемь.

Перегнувшись через стойку, Девон ухмыльнулся и переспросил.

Кассирша закатила глаза, улыбнулась и сказала:

- Пятнадцать долларов и пятьдесят восемь центов, пожалуйста.

- Давай, детка. Не обращайся со мной так. Какой у тебя номер?

Кассирша рассмеялась и сказала:

- Я вдвое старше тебя, малыш. Давай, просто заплати и уходи.

Девон причмокнул губами и сказал:

- Не играй со мной в эту игру. Возраст не имеет значения, если ты не скажешь мне, сколько тебе лет.

Кассирша покачала головой, пораженная его настойчивостью. Она положила одну руку на стойку, а другую на бедро. Девон ее не интересовал, но разговор оживил ее утро.

Она спросила:

- А сколько тебе лет? Хм?

- Двадцать четыре, детка.

- Серьезно, я почти вдвое старше тебя. Что бы подумала твоя мама?

- Мне все равно, ей все равно. Нахуй. Мне все равно нравятся женщины постарше. Как хорошее вино, понимаешь? И ты у меня не первая. Я буду хорошо с тобой обращаться, детка. Дай мне свой номер. Я свяжусь с тобой позже. Давайте посмотрим, к чему это приведет, хорошо?

Рокко глубоко вздохнул, прикусил нижнюю губу и отвернулся. Флирт был скучным и раздражающим. Он был готов уйти, но Девон преградил ему путь.

Трой подошел к Рокко с батончиком клубничного мороженого.

Рокко сказал:

- Становись в очередь, парень.

- Не подлизывайся к моему члену, - ответил Трой, хихикая, и швырнул батончик мороженого на стойку.

- Какого хрена? - пробормотал Рокко.

Кассирша просмотрела его и сказала:

- Семнадцать семьдесят восемь.

- Единственное, что я хочу услышать, это твой номер телефона, - пошутил Девон.

- Если я дам тебе свой...

- Поторопитесь, черт возьми! - крикнул Рокко. Молодые люди повернулись и посмотрели на него. - У меня нет времени на это дерьмо, - сказал Рокко. - Заплати за свое дерьмо и убирайся с моего пути.

- В чем дело, братан? У тебя какие-то проблемы? - спросил Трой, когда подошел к нему.

- Мальчик, тебе лучше оставаться на своем месте.

- Мальчик? Мальчик?! Братан, ты действительно попутал. С кем, черт возьми, ты разговариваешь? А? Черт, чувак, я трахну тебя прямо здесь, если ты захочешь поиграть со мной.

Девон поманил его к себе и сказал:

- Трой, остынь, парень. Оставь этого старого дурака в покое.

Он снова повернулся к кассирше и продолжил флиртовать. Внимание кассира переключилось с Девона на спор за его спиной.

Рокко сказал:

- Тебе лучше послушать своего друга, прежде чем ты попадешь в серьезные неприятности, мальчик.

- Я не гребаный "мальчик", братан! - крикнул Трой, брызгая слюной на лицо Рокко. Он ткнул пальцем в лицо Рокко и выкрикнул: - Скажи это дерьмо еще раз и увидишь, как я ебну...

Рокко ударил его с такой силой, что застучали зубы. Проведя рукой по щеке, Трой поймал себя на том, что сидит на полке рядом с ним. Пакеты с чипсами и пирожными упали на пол. Он был молод и глуп. Его репутация значила для него все - и эта пощечина разбила его эго. Он не мог позволить Рокко уйти с чувством собственного достоинства. Его поставили раком, поэтому он должен был отомстить.

Он отшатнулся, все еще прижимая руку к щеке, и вытащил из-за пояса курносый револьвер с пятью патронами. Он прицелился в голову Рокко.

- Ну что?! – крикнул он. - A?!!

- О, Боже! Не надо! - закричала кассирша, отшатываясь назад.

Скут слышал крики. Он с удивлением наблюдал за происходящим с водительского сиденья.

- Какого черта? - прошептал он.

Рокко сделал шаг вперед и сказал:

- Если ты целишься в человека из пистолета, тебе лучше быть готовым убить его.

- Не двигайся, сука!

Девон поднял руку к Рокко и предупредил:

- Он не играет с тобой, братан. Отойди.

Рокко ответил:

- Ты думаешь, я отступлю перед двумя мeлкими пиздюками с пневматическими пистолетами?

- Это не пневматический пистолет, - сказал Трой. - Это дерьмо настоящее, чувак. Ты хочешь умереть или как?

- Знаю, знаю. Это настоящий пневматический пистолет - настоящий пистолет для маленьких сучек. Спрячь его и убирайся с моего пути, пока я не разозлился еще больше.

- Я звоню в полицию, - сказала кассирша, потянувшись к телефону.

Трой направил на нее пистолет и крикнул:

- Подними руки! Подними их, сука!

- Эй, Трой. Расслабься, братан! - крикнул Девон, улыбаясь так же обеспокоенно, как и весело.

Рокко уронил корзину и выхватил револьвер. У него был четкий выстрел в Девона, поэтому он сначала выстрелил в него под углом вверх. Пуля прошла через левую сторону его шеи, пробила мышцы и гортань, а затем вышла через другую сторону шеи. Онa ударилaсь о бутылку с ликером, стоявшую на стене. Брызги алкоголя и несколько осколков стекла попали в волосы кассира. Она нырнула за прилавок, закрыла уши руками и закричала.

Девон хлопал ладонями по огнестрельным ранам на шее. Он почувствовал, как из выходного отверстия торчат лоскуты окровавленной кожи. Он заковылял к стойке, хватая ртом воздух, закрыл глаза и широко раскрыл рот. Его язык высунулся и задрожал, когда он попытался вдохнуть и сглотнуть. С кончика его языка капала кровь.

Рокко направил револьвер на Троя. В ужасе Трой сжал револьвер обеими руками и дважды нажал на спусковой крючок. Две пули попали Рокко в живот. Одна пуля прошла через поперечную ободочную кишку и остановилась в тонком кишечнике. Вторая пуля прошла через живот, задела селезенку и вышла через спину. Пакет с картофельными чипсами взорвался позади него, кровь брызнула на разорванную упаковку.

Головорез врезался в проход позади него, опрокинув полку. Он почувствовал, как у него сводит живот. Желудочная кислота и кровь заполнили его брюшную полость, загрязняя брюшину, выстилающую органы брюшной полости. В него и раньше стреляли и кололи ножом. Он понимал серьезность своих ран. Смерть приближалась, но он не собирался сдаваться без боя.

Рокко выстрелил как раз в тот момент, когда Трой в третий раз нажал на спусковой крючок. Пули ударили Троя в грудь. Пуля раздробила ребро и пробила легкое. Пуля Троя попала в шею Рокко сбоку и разорвала ему яремную вену - вылетев насквозь, в яблочко. Кровь брызнула из его шеи гейзерами, заливая пол и товары.

Он прижал ладонь к ране и улыбнулся, когда Трой, спотыкаясь, двинулся вперед, прижимая руку к груди. Подросток упал на колени, затем забрался за полку. Рокко видел его между коробками с шоколадными батончиками. Он целился в него, его рука была такой же твердой, как всегда.

Трой, с другой стороны, не мог успокоиться. Я ранен, я умираю, я действительно умираю. Эти мысли проносились в его голове. Его голос звучал так, словно он икал с каждым неудовлетворительным вдохом. А Девон лежал на прилавке, держа окровавленную руку на телефоне рядом с кассовым аппаратом. Он не мог собраться с силами, чтобы поднять еe. Кассирша всхлипнула, глядя с пола на его безжизненное лицо.

Рокко нажал на спусковой крючок: щелк! Он посмотрел на револьвер. Он понял, что забыл перезарядить его после резни в индийском ресторане. Рокко выронил пистолет и захромал по проходу. Трой услышал его шаги. Покачиваясь на ногах, он опрокинул одну из полок. Он ударился о другую полку в соседнем проходе, а затем об ещё одну. Полки упали, как костяшки домино.

Он выстрелил в Рокко три раза. Две пули просвистели мимо него, разбив дверцы холодильника в задней части магазина и пробив несколько бутылок содовой. Содовая с шипением выплеснулась из бутылок и брызнула на пол. Последняя пуля попала в плечо Рокко, вошла в спину, разорвала трапециевидную мышцу, а затем вышла через грудь, сломав ключицу.

Рокко рухнул в конце прохода, лужа содовой была перед ним, a кровавый след - за ним. Его кровь смешалась с шипучей содовой. Каждые несколько секунд он шумно выдыхал. Кровавая содовая рябила с каждым вдохом. Раз, два, три, четыре, пять - он выдохнул пять раз, прежде чем перестал дышать.

Трой выронил пистолет и, пошатываясь, подошел к стойке. Он встряхнул труп Девона и прохрипел:

- Дев... Дев... Девон, братaн, давай... - Девон не ответил. Хромая прочь, Трой закричал: - Черт, чувак... черт...

Дверной колокольчик зазвенел снова, когда он выходил с заправки. Он пробежал вокруг здания, но быстро споткнулся. Он исчез за мусорным контейнером. Кассирша осталась позади, окруженная трупами и кровью. Она хотела позвать на помощь, но не могла пошевелиться.

Скут сидел в благоговейном страхе. Он все видел из такси. Он продолжал ерзать на сиденье. Он потянулся к ручке двери, думая, что сможет помочь Рокко. Затем он схватил руль и ключ в замке зажигания, опасаясь, что его засекут камеры наблюдения, если он войдет на заправку.

Он повернул ключ в замке зажигания, затем схватился за руль. Обдумал все варианты. Если его поймают на месте преступления, он был уверен, что его арестуют. Если он бросит Рокко, он боялся, что Винсент отомстит за их неудачу, обнародовав проклятые доказательства его порочной экскурсии. Он оказался в безвыходной ситуации.

Он посмотрел в боковое зеркало, затем на заправочную станцию. В любом случае, он все еще жив? – задумался он. Со своего места он не мог видеть Рокко. Он снова посмотрел в боковое зеркало и услышал слабый вой сирен. Он оглядел машину в поисках пути отхода. Его взгляд остановился на зеркале заднего вида.

- Деньги, - прошептал он. Деньги от их работы все еще лежали в портфеле Рокко. Он сказал: - Я могу расплатиться с тобой. Я все еще могу выполнить свою часть сделки.

Он бросил последний взгляд на заправку. Рокко не встал. Скут умчался от колонок и резко повернул направо, шины визжали по тротуару. Он промчался мимо перекрестка, свернул налево в переулок, затем еще раз направо. Он сбавил скорость, как только сирены стихли. Он изменил курс, но продолжал ехать в сторону "Бара и гостиницы Винни".

Скут постучал в тяжелую железную дверь, его освещали лучи раннего утреннего солнца. Прижимая портфель Рокко к груди, он в отчаянии огляделся, бросаясь в глаза, как преступник-любитель, собирающийся вломиться в дом. Улицы вокруг "Бара и гостиницы Винни" были пустынны - ни синих воротничков, ни головорезов, ни бродяг, ни копов.

И все же он чувствовал, что весь город наблюдает за ним - как будто весь мир знал его секреты.

Он прижался всем телом к двери и снова постучал. Подождал три секунды, а затем постучал в дверь кулаками. Глухие удары эхом разнеслись по улице.

- Открой, открой, открой, - шептал он, чуть не плача.

Затем открылась смотровая щель. Он провел тыльной стороной ладони по мокрым глазам и отступил назад. Вышибала в темных очках смотрел на него с другой стороны двери.

- Мне нужно увидеть Винсента Лучано, - сказал Скут.

- Где Рокко?

- Он... Он... Он мертв.

На мгновение воцарилась тишина.

Вышибала спросил:

- Ты убил его?

- Нет. Нет, он... Он зашел на заправку и... Я не знаю, что произошло, но была перестрелка. Я даже не знаю, мертв ли он, но в него стреляли, и он действительно упал. Я не имею к этому никакого отношения.

На мгновение воцарилась тишина.

- Подожди там, - сказал вышибала.

- Я не могу просто ждать здесь, на людях, чувак. Позволь мне...

Вышибала закрыл смотровую щель как раз в тот момент, когда Скут бросился к двери. Внутри бара он ничего не слышал. Он отступил назад и посмотрел на окна на других этажах. Он не заметил никакого движения. Бордель, похоже, был закрыт. Он проверил время на своем сотовом телефоне:

05:04 УТРА.

- Давай, давай, - бормотал он, шагая по тротуару.

Он продолжал поглядывать на аллею рядом со зданием. Он припарковал там свое такси, надеясь скрыть его от полиции. Он подумал о том, чтобы подождать в машине или уехать и вернуться позже. Но он боялся. Он снова проверил время на своем телефоне.

Его ноги покачивались, колени хлопали при каждом шаге. Он чувствовал себя так, словно только что пробежал марафон, хотя ходил всего пять минут.

- Черт, черт, черт, - прошептал он.

Скут сел перед дверью, скрестив руки на портфеле. Он пригибался каждый раз, когда на соседнем перекрестке проезжала машина. Паранойя заразила его разум. Он вскочил на ноги, услышав, как за его спиной щелкнули замки.

Вышибала открыл дверь и поманил его.

- Заходи, - Скут вошел внутрь. Вышибала посмотрел на портфель. - Это Рокко?

- Да.

- Не открывай, пока мы тебе не скажем.

- Ладно.

Вышибала похлопал его по спине, затем кивнул ему и сказал:

- Следуй за мной.

Скут последовал за вышибалой через бар. Как и ожидалось, в баре было пусто и тихо. Ромео отсутствовал, а музыкальный автомат был выключен. Они прошли через двойные двери за баром. Вестибюль тоже был пуст.

Примерно полтора дня назад в той же самой комнате его встретили десять красивых женщин в скудных бикини. С тех пор он подвергался насилию и издевательствам со стороны организации Винсента, он был свидетелем и участником актов шокирующего насилия, и он не смог остановить резню невинной семьи.

Средняя продолжительность жизни в Соединенных Штатах составляла примерно 27 375 дней.

И один день может все изменить.

Жизнь непредсказуема.

Они прошли мимо железной двери у подножия лестницы, затем прошли по коридору и свернули направо в конце. Дверь в кабинет Винсента была открыта. В дверях стоял молодой человек с суровым лицом в костюме – Ричард "Ричи" Кейдж. Заметив посетителя, он отступил в сторону.

Из холла Скут увидел Винсента, сидящего за столом и пишущего что-то на листе бумаги. Хоакин Эспиноса склонился над ним, что-то тихо говоря и указывая на бумагу. Скут видел, как он избил проститутку в переулке, но уже забыл об этом. Он не узнал жестокого сутенера.

Вышибала втолкнул Скута в комнату. Ричи закрыл дверь. Скут оглянулся на дверь, потом на Винсента.

Винсент улыбнулся ему и с необузданным энтузиазмом сказал:

- Добро пожаловать домой, мой друг! Как прошла ночь? Если честно, ты выглядишь дерьмово, но, по крайней мере, ты жив. Итак, какие новости? Что у тебя есть для меня?

Хоакин отошел от стола. Он прислонился к книжному шкафу позади Винсента и скрестил руки и ноги.

Скут все еще обнимал портфель. Он сказал:

- Он... Он тебе нe сказал?

- Кто мне не сказал, и что именно?

- Твой парень, твой вышибала... Он передал тебе то, что я ему сказал? Насчет Рокко? Насчет перестрелки?

- А, об этом, - сказал Винсент, погрозив пальцем Скуту, когда откинулся на спинку сиденья, и сложил руки на коленях. - Да, я знаю все о нашем друге Рокко Шапиро. Я сделал несколько телефонных звонков, чтобы подтвердить твое заявление. Ты знаешь, у меня есть друзья в каждой больнице, в каждом полицейском управлении, на всех уровнях правительства. Хочешь знать, что сказали мои друзья?

Скут сглотнул и кивнул.

Винсент вздохнул, затем сказал:

- Рокко Шапиро был объявлен мертвым на месте происшествия. Да благословит Господь его душу, это был хороший, хороший человек. Трудолюбивый работник. Профессионал. В этом бизнесе трудно найти таких парней, как он. Но у него был вспыльчивый характер, понимаешь? Он не позволял чему-либо вывести его из себя, он был из тех, кто думает, прежде чем стрелять, но когда это происходило - когда что-то действительно доставало его – он терял контроль над собой. Итак, я должен знать: что ты сделал, чтобы он так разозлился?

- Я...?

Винсент развел руками и пожал плечами. Он усмехнулся и спросил:

- Кто ж еще? Ты же не думаешь, что я поверю, что он потерял хладнокровие на заправке в конце своей работы из-за каких-то подлых, тупых головорезов, не так ли? Нет, должно быть кто-то другой, разозлил его. Должно быть, кто-то сказал или сделал что-то, что разозлило его настолько, что он потерял контроль и совершил подобную ошибку. Этот кто-то – ты, не так ли?

- Н–нет, сэр, - заикаясь, ответил Скут. Он услышал угрожающие нотки в голосе Винсента. Он сказал: - Это... Это был не я. У меня был... Мы несколько раз спорили, но справились. У нас было соглашение, и мы... мы чтили его. Я чтил его, сэр. Я–я, гм... Я выполнил свою часть сделки.

Винсент перестал улыбаться. Он спросил:

- Ты пытался нас наебать?

- Нет.

- Ты лжешь мне?

- Нет, вовсе нет.

- Я думаю, что да. Вы знаете, что я делаю с такими лжецами, как вы, мистер МакДональд? Я снимаю кожу с их лиц, чтобы увидеть их истинные цвета. Я просто снимаю кожу, мышцы, как банановую кожуру. Затем я запираю этих лжецов в комнате, полной зеркал, и заставляю их смотреть на себя. И я держу их там как можно дольше. А потом я их убиваю. Что ты об этом думаешь?

Скут сделал три шага назад, прежде чем Ричи толкнул его вперед. Он оглянулся на него, затем на Хоакина, а затем на углы комнаты. Других выходов не было.

Винсент начал хихикать и хлопать себя по колену. Он сказал:

- Я просто стебусь над тобой. Расслабься, Скут. Я имею в виду, да ладно, ты действительно думаешь, что у меня есть какая-то темница с безликими рабами? Я плохой ублюдок, но не настолько.

Ричи рассмеялся вместе с Винсентом. Хоакин только улыбнулся. Лицо Скута онемело от страха. После того, что он увидел той ночью, он поверил, что Винсент способен на гораздо худшее. Где-то в городе мог быть человек с ободранным лицом, запертый в комнате, полной зеркал.

Винсент спросил:

- Хорошо, хорошо. Итак... у тебя есть что-то для меня?

Скут нахмурился, потом посмотрел на портфель. Он держал его в руках с тех пор, как вылез из такси, но это совершенно вылетело у него из головы. Он положил его на стол.

- Большое спасибо, - сказал Винсент, открывая его. Он хихикнул и сказал:

- Господи Иисусе, это что, кусок мозга? Этот человек хорошо поработал, не так ли? Я буду скучать по нему. Действительно. Деньги, деньги, где деньги? Давайте посмотрим, он... О, вот они.

Он достал пачку денег из кармана в портфеле. Он пролистал ее. Некоторые купюры были забрызганы кровью. Он бросил ее Хоакину, и тот начал считать.

Винсент указал на Скута и сказал:

- О, что это я? Отличная работа, Скут. Я не ожидал, что Рокко погибнет таким образом, и я, конечно, не ожидал, что ты возьмешь на себя ответственность, но он сделал это, и ты сделал. Я восхищаюсь этим в тебе. Это показывает, что ты сильный, что у тебя есть мотивация, что ты можешь принять побои и выдержать. Это показывает, что у тебя есть инициатива. Или, как говорят в кино, у тебя есть cojones[20], - oн рассмеялся. - Я буду честен, мой друг, твои яйца больше, чем кажутся. И мы все видели твои яйца!

Мужчины засмеялись, но Скут промолчал. Смех Винсента был самым громким, сердечным и неприятным. Он веселился, но от этого у Скута еще больше разболелась голова.

Винсент сказал:

- Но серьезно, Скут, мне нравится работать с такими людьми, как ты. Ты изо всех сил стараешься выполнить свою работу. Ты мог бы уехать из города, но пришел ко мне. Это говорит мне о том, что ты лоялен. Лояльность и инициатива – они очень важны в этом бизнесе. Некоторые из других парней, они объединяются на основе расы или географии. Их кварталы, их гетто, их барриос, понимаешь? Но я нанимаю на основе... Сможешь догадаться? Нет? Позволь мне сказать тебе: лояльности и инициативы.

- Зачем ты мне это рассказываешь? - спросил Скут.

Винсент ухмыльнулся, глаза его лукаво блеснули. Скут склонил голову набок и прищурился. Что-то было не так.

- Всё на месте, - сказал Хоакин, протягивая деньги Винсенту.

- Отлично, отлично, - сказал Винсент. - Я бы предпочел "более чем достаточно", но я возьму победу, когда она будет вручена мне.

Он достал из ящика толстый желтый конверт, сунул в него деньги, затем положил конверт в другой ящик.

- Теперь я могу идти? - спросил Скут.

- Мы заключили сделку. Ты выполнил свою часть, я выполню свою, - ответил Винсент.

- Хорошо.

Когда Скут повернулся, чтобы уйти, Винсент добавил:

- Но сделки все время меняются, - Скут посмотрел на Винсента через плечо. Криминальный авторитет пояснил: - Я получил свои деньги, но потерял кое-что бесценное: Рокко. Вы должны были вернуться вместе. Поверь мне, если бы все было наоборот, я бы наказал Рокко в этот самый момент за то, что он не смог защитить тебя. Но я не хочу тебя наказывать. Как я могу наказать такого человека, как ты, после того, как осыпал тебя похвалами? Я не могу. Я не буду. Вместо этого я предлагаю тебе новую сделку. Ты соглашаешься работать на меня в качестве "сборщика долгов", и я удалю все кадры и фотографии прямо сейчас. Чертовски выгодная сделка для одного чертовски хорошего человека. А ты как думаешь?

- Ты что, издеваешься надо мной? - спросил Скут, подходя к столу и хмурясь. Больше никакого Мистера Славного Парня. Он сказал: - Посмотри на меня. Я прошел через ад. Вы не просто собираете деньги. Вы пытаете людей. Рокко не был чертовым костоломом, он был психопатом. Он сверлил людям ноги! Этой дрелью! Он... Он убил... Он пытал и убивал детей, чувак. Подростки, дети... Я думал, у тебя должна быть честь! Ни детей, ни женщин! Но у вас нет ограничений! Ты... Ты... Ты - зло. Вот кто ты такой... Зло...

Скут всхлипнул. Гангстеры молчали. Они выглядели скучающими, не впечатленными его речью. Ему дали десять секунд, чтобы высказать это.

Винсент сказал:

- Нет никакой "чести", Скут. В этой игре, в этой жизни нет правил. Это не кино. Каждая успешная организация использует силу или страх перед силой, чтобы добиться доминирования. Ты знаешь, сколько денег зарабатывают картели? Миллиарды. И они не следуют "чести". Мужчины, женщины, дети, туристы... Они выполняют свою работу, несмотря ни на что. Мы просто строим на том, чему нас учили, - oн наклонился вперед и положил локти на стол. Он сказал: - Ты можешь отклонить мое предложение, но я настоятельно призываю тебя пересмотреть свое решение. Если ты беспокоишься о том, чтобы отправляться туда в одиночку, не беспокойся. Если ты согласишься работать со мной, я возьму тебя в партнеры к моему другу Хоакину. Он позаботится о тебе, а ты позаботишься о нем.

Скут решил, что, согласившись присоединиться к бизнесу Винсента, он выиграет больше времени. Но он помнил свой визит в бордель Деймона Йорка, пытки Бретта Эджертона и убийство семьи Басак. Он не мог справиться с насилием. Со времени своего первого визита в бордель он принял много плохих решений. Наконец он отпустил лопату и перестал копать себе могилу.

Он сказал:

- Нет. Я ухожу. С меня хватит. У нас было соглашение, и я ожидаю, что ты выполнишь свою часть. И это все.

Винсент бросил на него ледяной взгляд. Затем улыбнулся. Его бодрость погасла и снова вспыхнула в мгновение ока.

Он ответил:

- Это очень плохо. Что ж, я думаю, ты можешь идти. Файлы не будут удалены - до тех пор, пока ты не заплатишь то, что должен. Я ожидаю $50 000 наличными или криптовалютой - в течение следующих двадцати четырех часов.

- Ты сказал, что удалишь все, если я буду работать на тебя в течение одной ночи. Я помог Рокко и принес тебе деньги. Я заплатил свой "долг". Я ни хрена тебе не должен.

- Ты мне не должен хрен, ты прав. Ты должен мне $50 000.

Скут закричал:

- Я отдал тебе эти чертовы деньги! Они прямо здесь! - oн указал на Хоакина и сказал: - Он пересчитал их и сказал, что всё на месте.

Винсент фыркнул, затем сказал:

- Ты, должно быть, шутишь. Эти деньги были мне должны. Поэтому, эти деньги всегда были моими. Ты не можешь заплатить свой долг моими деньгами, Скут. Это не так работает.

- О, хорошо, хорошо. Я–я, гм... Забудь о деньгах. Я выполнил свою часть сделки. Я заплатил своими действиями. Я выполнил свою работу.

- Ты это сделал, и я аплодирую тебе за это. Те пятьдесят тысяч, которые ты мне должен, со скидкой. Обычно я беру сто тысяч за что-то подобное, но я даю тебе скидку в пятьдесят процентов. Я также даю тебе двадцать четыре часа на оплату. Обычно я даю своим "клиентам" всего двенадцать или даже шесть часов. Я дал парню до тебя три часа. Он был намного богаче тебя, но ты понимаешь картину. Я даю тебе сейчас много "пространства для маневра", Скут. Не так ли, ребята?

Хоакин сказал:

- Да, сэр.

Ричи просто кивнул.

- Вот именно, - сказал Винсент. - Итак... сейчас половина шестого. Я дам тебе лишние тридцать минут. Приходи ко мне, когда мы откроемся завтра в шесть утра. Помни, наличные или криптовалюта. Не вздумай принести мне чек, денежный перевод или долговую расписку. Я хороший парень, мне нравятся хорошие шутки, но я не шучу, когда дело доходит до моих денег. Если я не получу денег, твоя жена и твои дети все увидят. Я имею в виду, на самом деле, я лично позабочусь о том, чтобы твой маленький мальчик все это увидел. Черт, я позабочусь, чтобы его друзья и учителя в начальной школе Риверпарка тоже это увидели.

От шока губы Скута дрогнули, но он не произнес ни слова. Начальная школа Риверпарка. Эти слова эхом отдавались в его голове. Винсент знал все о Скуте и его семье. Простого раскрытия фотографий и видеозаписей его семье будет достаточно, чтобы навсегда разрушить их отношения. Показ видеозаписи на публике оставил бы шрамы на Блейке и Мариссе на всю оставшуюся жизнь.

Шмыгая носом, Скут сказал:

- Это невозможно. У меня... у меня нет пятидесяти тысяч.

- Найди их.

- Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого с моей семьей. Они невиновны.

- Другое предложение все еще в силе, мой друг. Поработай на меня годик, и я все удалю. И не только это, но я позабочусь о тебе. Ты сможешь взять любую девушку, какую захочешь, и я заплачу тебе жалованье Рокко.

Женщины и богатство - предложение было заманчивым. Но Скут все еще слышал крики Джорджи из печи тандыра. Он хотел защитить свою семью, но не хотел причинять боль другим ради этого. Он вздрогнул и покачал головой, опустошенный собственным отказом.

Винсент открыл ящик стола. Пролистал несколько папок, затем вытащил лист бумаги. На нем было напечатано изображение. Он поднял его и показал Скуту. Ричи скривился от отвращения и отвернулся. Сзади Хоакин увидел очертания лошади.

- Шесть утра, Скут, - сказал Винсент.

Зрачки радикально расширились, лицо посерело, Скут хлопнул себя по рту липкой ладонью. Он попятился, задыхаясь под рукой. Ричи открыл за ним дверь, но Скут не заметил этого, пока не оказался в коридоре. Он шатался по коридору, подпрыгивая от стены к стене. В вестибюле вышибала в темных очках схватил его за рубашку и потащил обратно в бар. Он все еще был пуст.

Только рыдания Скута раздавались в пустых коридорах борделя. Вышибала вытолкнул его из бара, затем закрыл и запер дверь.

На тротуаре Скут свернулся калачиком и плакал, пока не запыхался. Он мог думать только о своей семье.

Первичная проверка (...8878)

Доступный баланс: $2,082.91

Скут уставился на банкомат, снова и снова перечитывая баланс, как будто тот чудесным образом увеличится, если он будет смотреть на него. Он был ограничен ежедневным лимитом вывода средств в размере 500 долларов. И даже если бы он мог каким-то образом снять все, у него на счете едва ли была доля того, что он задолжал – всего около 4,167%. Банк был закрыт, так что он не мог ввалиться туда и попросить ссуду. Они все равно не дали бы ему ее.

Он достал из кармана телефон и просмотрел контакты. Он подумал о том, чтобы позвонить матери и попросить взаймы. Нет, я не могу впутывать в это еще больше родственников. Он заметил в списке имя старого коллеги, действующего полицейского. Но он помнил встречу с Лиамом Ридом в парке Пеликан-Пик. Не доверяй полиции. Они тоже работают на него. Он знал других таксистов в этом районе, но не верил, что они смогут собрать $50 000 за 24 часа. И вообще, зачем им это? Мы едва ли друзья.

С тоской глядя на имя Джины в своем списке контактов, он прошептал:

- Я не знаю, что делать. Я облажался. Я так сильно облажался. Мне жаль.

Он прокрутил список вниз, пока не заметил имя Мариссы. С каждым морганием он стряхивал слезы с ресниц на свой телефон. Слезы скользили по экрану, а его рука дрожала.

Он сказал:

- Как мне защитить тебя? Что мне делать? Что мне делать? Что... что мне делать?!!

Он схватил себя за волосы и потянул за них, глядя на свое отражение в витрине банка рядом с банкоматами. Он топал и кричал, лицо его было красным, горячим и покрытым жилками. Он начал шлепать себя, потом повернулся и пнул бампер своего такси. Он издал громкий рев - боевой клич - и бросил голову вперед, ударившись лбом о капот машины. Скут застонал и отшатнулся, ошеломленный и обиженный. На лбу у него было пятно кровавых точек.

Молодая женщина на пробежке стала свидетелем его вспышки с тротуара на другой стороне улицы. Она прибавила громкость своей музыки и побежала дальше. Она не хотела участвовать в психическом расстройстве Скута.

Прижав ладонь ко лбу, Скут врезался в витрину рядом с банкоматом, затем соскользнул на задницу и сел на землю.

- О, Боже, - простонал он. - Боже, нет... Боже, пожалуйста...

Его лицо пылало. Он чувствовал себя так, словно страдал от сильной лихорадки. На самом деле из раны под глазом сочилась горячая кровь, а по щекам текли свежие слезы. Он посмотрел на свои запястья, затем на свою машину, а затем на улицу. Перережь себе вены, задуши себя угарным газом в такси, прыгни перед мчащимся грузовиком. Он думал о том, как покончить с собой. Он был убежден, что смерть – единственный способ избежать своих грехов.

Но он не мог этого сделать. В первую очередь, ему нужно было защитить будущее своих детей. Его смерть не остановит такого бессердечного человека, как Винсент, от причинения вреда его семье.

И тут его осенило. Смерть была решением всех его проблем. Если смерть могла помочь ему сбежать из его извращенного мира, смерть могла остановить Винсента и его команду от причинения вреда его близким. Его глаза загорелись безумной яростью, когда воспоминания о насилии затопили его разум. Но, на этот раз он приветствовал воспоминания о своей ночи с Рокко. Он хотел вспомнить методы и инструменты пыток костолома.

- Оружие, - прошептал он. - Мне нужно оружие.

Он вскочил на ноги. Прошел мимо своего такси и направился к магазину товаров для дома через парковку. Он бросился нa путь к саморазрушению. Одержимый защитой своих детей, он планировал "взорвать" себя в борделе Винсента. Его подпитывала жажда мести и справедливости.

Винсент и Рокко невольно создали монстра.

Насилие порождает насилие.

Смотровая щель скользнула в сторону.

- Ты, - сказал вышибала, выглядывая на тротуар. - У тебя есть деньги?

Из музыкального автомата в баре звучала "Освобожденная мелодия Праведных братьев". Музыка донеслась через отверстие и замерла на тротуаре.

- Да, - ответил Скут.

- Покажи их мне.

- Это криптовалюта.

- Ты лжешь.

- Нет, - усмехнулся Скут. - Если ему нужны деньги, это единственный способ их получить.

Вышибала невозмутимо уставился на него.

- Не думаю, что ему понравится, если ты встанешь между ним и этими деньгами, - сказал Скут. - Но это ваше дело, а не мое.

- Он не обрадуется, если ты отнимешь у него время. И если потратишь его время впустую, он уничтожит тебя. Тупой ублюдок.

Вышибала захлопнул смотровую щель. После нескольких щелчков дверь распахнулась. Скут вошел в здание. Он заметил Ромео за стойкой бара справа от себя. Других посетителей в поле зрения не было. Бордель только открывался.

- Скут, как дела, приятель? - спросил Ромео, уверенно улыбаясь. - В прошлый раз я не заметил, как ты уходил. Как там в раю?

Вышибала похлопал Скута по плечу и сказал:

- Подними руки вверх. Я должен тебя обыскать.

Музыкальный автомат заиграл "Я иду по линии" Джонни Кэша. Hож для колки льда скользнул по рукаву Скута. Он поймал его прежде, чем тот успел упасть на пол. Он повернулся, прижал предплечье к груди вышибалы и толкнул его к двери.

Вышибала заорал:

- Что за...

Скут вонзил в него нож, направив его вниз. Лезвие вошло ему в грудь между трапециевидной мышцей и ключицей. Затем он дважды ударил его в трапециевидную мышцу. Вышибала, скрипя зубами, ударил Скута по бедру, пытаясь сделать шаг вперед. Скут толкнул его спиной к двери и ударил ножом в шею.

Струйка пенистой слюны вырвалась из стиснутых зубов вышибалы. Гейзер крови хлынул из раны, брызнув на лицо Скута.

Вышибала поперхнулся. Он почувствовал странное ощущение давления и жара в горле. Одной рукой он схватил Скута за руку, а другой – за шею.

Прежде чем вышибала успел раздавить ему горло, Скут снова ударил его в шею. Лезвие вошло под углом над его кадыком. Оно пронзило его пищевод и дыхательные пути. Он потянул его вниз, как рычаг, и выдернул. В зияющей ране в центре горла вышибалы было видно белый хрящ. Кровь внутри была темной, почти черной.

- Эй! - завопил Ромео. - Стой! Остановись! Лучано! Хоакин! Ричи! Лучано!

Вышибала соскользнул вниз на несколько дюймов, ослабленный потерей крови и шоком. Скут прижался всем телом к вышибале, чтобы поддержать его. Он еще не закончил с ним. Он снова и снова тыкал в него ножом для колки льда. Лезвие вонзилось ему в шею еще три раза, затем вошло в лицо. Оно раздробило ему левую скулу, горизонтально рассекло лоб, затем прошло сквозь левую линзу его солнцезащитных очков и прокололо глаз.

Скут потянул за ручку, затем повернул ее. Hож застрял. Кровь вышибалы брызнула на лицо, шею и рубашку таксиста. Грузный мужчина соскользнул на пол, из его рта вырывались хриплые и потрескивающие звуки.

По зданию эхом прокатился выстрел. Пуля срикошетила от стены. Скут отскочил назад, затем побежал к бару. Он мельком увидел, как Ромео целится в него из пистолета. Он скользнул между двумя табуретами как раз в тот момент, когда Ромео снова нажал на курок. Пуля просвистела мимо него и ударилась в стену позади него.

- Не двигайся! - завопил Ромео. Он повернул голову в сторону, не отрывая взгляда от бара. Отступил назад и крикнул: - Лучано! Хоакин! Я его поймал! Я его поймал! Поторопись!

Скут пополз вокруг бара, едва отрывая свое тело от пола. Ромео продолжал идти задним ходом, не замечая движений Скута по другую сторону бара справа от него.

Держа пистолет обеими руками, он сказал:

- Не делай глупостей, Скут. Ты в жопе, но мы можем... забыть это. Давай, парень, не заставляй меня делать это.

Скут услышал страх в голосе Ромео. Он не имел дела с убийцей-садистом вроде Рокко. Он подумывал о том, чтобы пощадить его, но не мог рисковать. То, что Ромео не был бесстрашным убийцей, не означало, что он не убьет из страха. Он достал из заднего кармана нож, затем продолжил ползти вперед, двигаясь ближе к концу бара.

Под локтем Скута скрипнула половица.

Он остановился. Скут посмотрел направо, а Ромео – вниз. Они чувствовали присутствие друг друга, как будто бар стал прозрачным, и они смотрели друг другу в глаза.

Скут вскочил на ноги и побежал вокруг бара, вытаскивая лезвие из рукоятки ножа. Ромео выстрелил в него. Пуля попала в мишень для дротиков на противоположной стене - двадцать пять очков. Скут приоткрыл двойные двери бара как раз в тот момент, когда Ромео направил пистолет ему в грудь. Дверь ударила Ромео по рукам, отбросив пистолет вверх как раз в тот момент, когда он нажал на курок. Пуля ударила в потолок, и на них посыпались деревянные стружки.

Скут протянул руку и схватил пистолет, заставив Ромео прицелиться, а затем протиснулся за стойку. Ромео попытался опустить руки, но у него не хватило сил одолеть таксиста. Он держал обе руки на пистолете, отказываясь отпускать его, как будто его ладони были приклеены к рукоятке. Он снова нажал на спусковой крючок. Грохот выстрелов заставил их обоих вздрогнуть.

- Лучано! – вскрикнул Ромео. - Черт возьми!

Скут замахнулся ножом на шею Ромео. Он отрезал мочку левого уха, порезал челюсть и шею. Лезвие прошло в сантиметре от его яремной вены. Ромео дернулся вправо. Его плечо ударилось о полки с напитками за стойкой бара. Стеклянные бутылки звякнули друг о друга. Две упали с полок и разбились вдребезги на полу.

- Стой! - крикнул бармен.

Лезвие снова рассекло его, разорвав лицо по диагонали от левого виска до уголка рта. Кончик лезвия задел и его глаз. Облако крови окутало его склеру. Он снова выстрелил из пистолета. Пуля попала в бутылку виски над ними. Стекло и алкоголь дождем посыпались им на головы. Виски раздражало раны Ромео, заставляя его реветь.

Скут приставил нож к шее Ромео, быстро проделав четыре разреза в его горле. Ромео перестал кричать, хрипеть и шипеть. Его руки выскользнули из пальцев Скута. Он ударил Скута прикладом пистолета по лицу, расширив порез под левым глазом и сломав скулу. Отшатнувшись назад, Скут схватил ствол пистолета и непреднамеренно приложил большой палец к дулу.

Он выхватил пистолет. Тот выскользнул из потных рук Ромео, но его палец зацепился за курок. Он нажал на него, прежде чем выпустить пистолет, отстрелив кончик большого пальца Скута. Пистолет упал на пол. Ромео врезался в полки справа от него, в то время, как Скут зацепился за дверь люка позади него, из его пальца брызнула кровь. В ушах у них звенело от оглушительных выстрелов.

Ромео упал на колени, а затем рухнул на пистолет. Он захныкал:

- Стой, стой, стой. О, Боже, пожалуйста...

Скут пнул его по затылку. Голова Ромео отскочила от пола, как баскетбольный мяч, лоб покраснел, из носа хлынула кровь. Он громко застонал и дернулся. Скут снова наступил ему на голову. Стоны Ромео сменились хрипом. Скут видел, что он без сознания. Но он не доверял ему, поэтому не мог отпустить.

Он продолжал топтать Ромео по затылку. Стук! Стук! Стук! Он начал кричать после пятого удара, злясь на себя и окружающий мир. Но не мог остановиться. Стук! Стук! Стук! Под лицом Ромео собралась лужа крови. Она выходила изо рта, ноздрей, глазниц и ушных каналов. Струйки крови хлынули из порезов на его голове, разбрызгиваясь во все стороны.

Хрип теперь звучал, как стук газонокосилки, громкий и непрерывный, а топот – как удары топора по стволу дерева.

С пятнадцатым ударом затылок Ромео рухнул с ужасным влажным хрустом. Каблук ботинка Скута вонзился в голову бармена. Кусочки мозга Ромео сочились из-под его скальпа. Скут уставился на него, встревоженный насильственной смертью. Он совершил убийство, но чувствовал, что кто-то другой контролирует его – как будто Рокко овладел им.

Он медленно поднял ногу. Кусочки волос и мозга Ромео застряли между бороздками на подошве его ботинка.

Он осторожно перевернул Ромео. Он не хотел видеть лицо этого человека, но все же краем глаза заметил его. Глаза Ромео вылезли из орбит. Они выглядели красными и опухшими, больше, чем обычно. Порезы на его лице расширились, нос превратился в месиво, а губы стали фиолетовыми, порезанными и распухшими.

Скут схватил пистолет, затем вышел из-за стойки, скользя с каждым шагом из-за крови и мозгов под ботинками.

Дойдя до двойных дверей, он оглянулся на бар. Дверь загораживала ему вид на разбитую голову Ромео. Он слышал, как кровь Ромео капает под музыку из музыкального автомата - "Детская любовь" The Supremes. Он хотел извиниться, но извинения были бесполезны для мертвых. Он прошел в двери.

В вестибюле, поднимаясь по винтовой лестнице, Скут услышал истеричные женские голоса и торопливые шаги. Они ясно слышали выстрелы и крики. Впрочем, проститутки не были его главной заботой. У подножия лестницы он открыл железную дверь и направил пистолет в коридор.

Он был пуст.

Он слышал слабые мужские голоса в коридоре. Затем он услышал неприятный смех Винсента. Криминальный авторитет был невозмутим.

Скут шел по коридору, держа пистолет перед собой. Голоса в кабинете Винсента стали громче. Он прижался к стене в конце коридора. В кабинете воцарилась тишина.

- Скут, я знаю, что это ты, - сказал Винсент из-за стола. - Я все вижу, помнишь? Я видел тебя за милю. Я не ожидал, что ты так поступишь с моими людьми, но это доказывает, что я был прав. Слушай внимательно, ладно? Ты там слушаешь?

Скут заметил камеру наблюдения в углу коридора. Винсент мог видеть его, но он не мог видеть Винсента.

Он закричал:

- Я сделал это из-за тебя! Ты должен был просто отпустить меня! Ты должен был сдержать свое проклятое слово!

- Я знаю, что ты злишься, Скут, но... давай посмотрим правде в глаза. Ты сделал это, потому что хотел. Вини меня за то, что я послал тебя с Рокко, конечно, но не вини меня за это. Думаю, ты решил прийти сюда и поиграть в "героя", скорее в "убийцу", но это все еще на тебе. И я принимаю тебя таким, какой ты есть, чувак. У нас всё в порядке, между мной и тобой. Правда, Скут, подумай об этом. Я - твой единственный друг в этом мире. А теперь опусти пистолет и иди сюда, пока все не вышло из-под контроля. Давай заключим новую сделку.

Скут ненавидел себя за то, что обдумал предложение Винсента о переговорах. Голос криминального босса звучал честно, дружелюбно и понимающе. Но он мог видеть сквозь шараду Винсента.

- Ты пристрелишь меня, как только я зайду за угол! Я знаю это!

- Это неправда, Скут.

- Я знаю, что ты не один! Твои люди направили пистолеты на дверь, а ты сидишь за своим столом! Я прав, не так ли?!

Винсент умел обращаться со словами. С его чувством юмора и беспечным тоном он мог утешать своих жертв, приказывая их пытать и казнить. Но люди с большими ртами обычно говорят слишком много, а распущенные губы и чрезмерная самоуверенность – это брак, заключенный в аду. Классическая пословица гласит: Любопытство погубило кошку.

Высокомерие тоже убивало кошек.

- В этом ты прав, - усмехнулся Винсент.

Хоакин стоял слева от него, целясь из револьвера в дверь, в то время, как Ричи, вооруженный пистолетом, стоял у входа спиной к стене.

- Полиция уже в пути, друг мой, - сказал Винсент. - Моя полиция. Они вломятся в это место в любую минуту. Они увидят тебя с пистолетом и пристрелят. Если ты вбежишь сюда с этим пистолетом, мы тебя пристрелим. Ты не можешь выиграть войну на два фронта. Никто не может. Поверь мне на слово. Я не мог справиться с расследованием и моими соперниками, поэтому я сосредоточился на одной вещи за раз. Тебе нужно сделать то же самое. Выбрось пистолет так, чтобы я мог его видеть, а затем войди сюда с поднятыми руками. Договорились?

Скут сосредоточился на его голосе, но уже перестал его слушать. Он позволил Винсенту говорить, чтобы тот мог раскрыть свою позицию. Один шанс, - сказал он себе.

Винсент сказал:

- Это не закончится в твою пользу...

Скут выскочил из-за угла. Он дважды выстрелил в кабинет. Первая пуля пролетела мимо Винсента. Мужчина вжался в кресло. Затем вторая пуля попала ему в грудь. Она сломала ему ребро, пробила правое легкое, затем спустилась вниз и остановилась в диафрагме. Морщась от боли, он хлопнул ладонями по огнестрельной ране на груди и застонал.

Воздух снаружи заполнил его плевральную полость, сжимая разорванное легкое, в то время как кровь одновременно затопила его. Он почувствовал сильное, пугающее ощущение давления и жара в груди. Он упал на стол, приподнялся, затем снова рухнул, окровавив ладони. Он потянулся к сотовому телефону, стоявшему на краю стола.

Во время перестрелки Ричи появился в дверях и выстрелил в Скута. Пуля попала ему в левое плечо, пробив трапециевидную мышцу. Скут врезался в стену справа от него и закричал. Вторая пуля вошла ему в рот через левую щеку, прошла мимо языка и зубов и вышла через правую щеку рядом с нижней челюстью - рядом с ухом. Входное отверстие было крошечным, в то время, как выходное отверстие было размером с четвертак.

Но пуля еще не закончила свое путешествие. Она срикошетила от бетона и задела его скальп. Его ноги подкосились, и он упал на одно колено, спасаясь от третьего и четвертого выстрелов Ричи.

Скут выстрелил в него в ответ. Пуля попала Ричи в живот и застряла там. Пошатываясь, он выстрелил в пол. Скут подбежал к нему, одновременно нажимая на курок пистолета. У него кончились патроны. Он достал из-за пояса молоток и, пошатываясь, направился в кабинет. Винсент был его единственной заботой. Ричи оттолкнул его. Из-под ног Скута он выстрелил в пол. Пуля срикошетила и ударилась в потолок. Он вытолкнул Скута обратно в коридор.

Хоакин стоял рядом со своим боссом, положив руку на плечо Винсента. Он направил револьвер на дверной проем, надеясь, что сможет выстрелить в Скута, но не увидел его за спиной Ричи.

- Прочь с дороги! - крикнул он.

Ричи его не слышал. Адреналин оглушил его. Во время борьбы за выживание было трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме этого... Hа выживании.

Когда Хоакин обошел стол, Винсент схватил его за предплечье и слабым, хриплым голосом сказал:

- Вызови... Позвони Джо...

- Я позвоню доктору, босс.

- Джо... Позвони Джо.

- Мы можем разобраться с этим позже. Я позвоню доктору.

Суровый, но хриплый от крови в горле, Винсент сказал:

- Ты... Ты позвонишь... Джо. Я... - oн усмехнулся, потом закашлялся кровью. - Я... мертв... закончил... finito.

Хоакин вздохнул и схватил сотовый телефон, лежащий на столе. Он начал набирать номер, прислушиваясь к ворчанию и стонам в коридоре.

В коридоре Ричи снова выстрелил из пистолета в пол, споткнувшись о Скута. Скут ударился спиной о стену позади него. Он замахнулся молотком на руку Ричи, раздробив несколько пястных костей и даже попав в пистолет, но Ричи не отпустил его. Пистолет снова выстрелил, когда они, пошатываясь, шли по длинному коридору.

Скут замахнулся молотком на промежность Ричи. Головка молотка столкнулся с его мошонкой. Ричи сжал бедра и попятился назад. Он выблевал желтовато-коричневую слизь, затем его вырвало. Скут крутанул молоток, затем замахнулся на живот Ричи, расширяя его огнестрельную рану и скользнув в нее.

Пока гангстер хватал ртом воздух, Скут навалился всем телом и прижал его к стене. Пистолет выпал из вялых рук Ричи. Скут повернул молоток в животе Ричи. Его плоть издала рвущийся звук, когда рана растянулась. Румянец исчез с губ, щек и даже радужки Ричи, но он все еще сопротивлялся.

Он вцепился в простреленное плечо Скута, впившись ногтями в трапециевидную мышцу. Ноги подкашивались, Скут стиснул зубы и застонал. Ричи вскочил и ударил лбом в челюсть Скута, отбросив его назад к параллельной стене. Он присел и схватил пистолет, мир закружился вокруг него.

Прежде чем Ричи успел встать, Скут замахнулся молоткoм ему в лицо. Oн попал в левое глазное яблоко Ричи, вызвав мгновенное кровоизлияние. Он снова замахнулся им в лицо Ричи, нанеся ему апперкот. Mолотoк рассек ему переносицу и раздавил ноздри. Ричи фыркнул, изо всех сил стараясь дышать через нос. Кровавая слеза скатилась по его щеке. Он был ошеломлен, и едва пришел в себя.

- Довольно! - в ярости закричал Скут.

Он схватил Ричи за рубашку и оттолкнул его к другой стене. Он крутанул молоток, затем сунул коготь головки в рот Ричи и потянул за ручку. Молоток застрял между нижними резцами Ричи. Он слегка подтолкнул молоток, затем выдернул его. Один из нижних резцов Ричи вылетел, за ним последовал гейзер крови. Скользкая кровь брызнула и потекла по подбородку, а затем закапала с челюсти.

Скут снова сунул коготь в рот. Он ударил Ричи по лбу и откинул его голову назад, затем опустил молоток вниз, заставив его разинуть рот. Он пошевелил им во рту. Его верхние резцы потрескивали и поблескивали в деснах. Кровь обрисовала контуры его зубов, затем каскадом залила эмаль. Молоток вылетел у него изо рта с нервирующим хлопком. У него сломалась челюсть. Еще один зуб выпал у него изо рта вместе с обломками других зубов.

Скут услышал, как кто-то выбежал из кабинета Винсента. Он подхватил Ричи под мышки и оттащил его от стены. Он держал его перед собой, как живой щит. Через плечо Ричи он увидел, как Хоакин целится в них из револьвера.

Скут закричал:

- Он все еще жив!

Хоакин немного опустил револьвер. Затем прицелился в голову Скута.

Съежившись за спиной Ричи, Скут повторил:

- Он все еще жив!

Хоакин шагнул вперед и нажал на курoк. Он трижды выстрелил Ричи в спину, надеясь, что пули пройдут сквозь него и попадут в таксиста. Вместо этого пули остановились в его органах. Скут отступил назад, от каждой части его тела исходила боль. Он чувствовал, как Ричи дрожит в его руках, яростно вздрагивая при каждом выстреле.

Хоакин дважды выстрелил в ноги Скута. Пули отскакивали от пола. Скут упал на спину, мертвое тело Ричи приземлилось на него сверху. Он выкатился из-под него и нырнул в ближайшую комнату. Хоакин выстрелил в него в шестой раз, попав в дверной проем. Скут вскарабкался на стену рядом с дверью, сжимая в руке молоток. Прижавшись к стене, он поднялся на ноги. Он был в комнате отдыха для сотрудников.

Он заикнулся:

- Ты... Tы не...

Хоакин ворвался в комнату, держа револьвер за ствол и размахивая им, как молотком. Он замахнулся им на Скута. Скут пригнулся и увернулся. Револьвер лязгнул, когда приклад ударился о стену над ним. Он замахнулся молотком на Хоакина. Прежде чем он успел ударить его в живот, Хоакин схватил Скута за руку и оттолкнул назад. Боль от выстрела в предплечье возобновилась. Хоакин направил револьвер ему в голову. Скут схватил его за руку и оттолкнул. Рукоятка оружия ударил его в плечо.

Они, спотыкаясь, прошли через комнату, толкаясь и дергая друг друга за руки. Они врезались в пластиковый обеденный стол, затем в холодильник. Двери распахнулись.

Хоакин бросился вперед и толкнул Скута к стойке. Он немного присел, потом вскочил и ударил Скута головой. Нос Скута сломался с приглушенным щелчком. Он перегнулся через стойку как раз в тот момент, когда Хоакин снова повернул голову к Скуту. Лоб бандита ударился о подбородок Скута, отчего у того отвисла челюсть. Скут боялся, что следующий удар головой лишит его сознания. Поэтому, собрав всю свою энергию, он присел, обхватил Хоакина за талию и поднял его с пола. Затем швырнул его на обеденный стол.

Две ножки стола согнулись. Хоакин скатился и упал на пол. Скут глубоко вздохнул, у него закружилась голова от избиения и ударов тела. Он набросился на Хоакина с молотком. Он целился ему в голову, но вместо этого попал в верхнюю часть спины. Хоакин вскочил на ноги и схватил Скута. Тот приземлился на бильярдный стол, а Хоакин приземлился на Скута, заставляя шары катиться во все стороны и уронив свое оружие при ударе.

И снова Скут запыхался, но был полон решимости. Он схватил шар и ударил им Хоакина по голове. Тот обхватил руками горло Скута, душа его. Скут вскочил и продолжал размахивать шаром сбоку от головы Хоакина. С четвертым ударом он поранил его висок. Его кровь капала на лицо Скута и окрашивала белый шар. Скут ткнул шар в лицо Хоакину, как будто собирался засунуть его ему в рот. Он сломал его резцы, разорвал губы и заставил его отступить.

Хватая ртом воздух, Скут приподнял бедра, затем схватил Хоакина за рубашку и толкнул его через край стола. Хоакин схватил Скута за рубашку и потащил за собой. Oн упал на деревянный пол, а Скут приземлился на него сверху, словно поменялись ролями. Он взобрался на талию Хоакина и ткнул окровавленным шаром ему в лицо. Хоакин схватился за одну из ножек бильярдного стола и извивался под Скутом, пытаясь вырваться и одновременно уклоняться от его атак.

Шар сломал ему зубы и проломил череп - лоб, скулы, глазницы. У него кружилась голова, его тошнило от повреждения мозга. И все же он продолжал сражаться.

Он протянул руку и вцепился в лицо Скута, в то время как Скут промахнулся, разбив шар о пол. Хоакин снова царапнул его лицо. Его указательный палец скользнул в рот через выходное отверстие на правой стороне лица. Он засунул туда палец и потянул вниз, используя каждую оставшуюся в нем унцию энергии. Щека Скута разорвалась, рана становилась все шире и шире. Это выглядело так, будто Хоакин отрывал ему лицо голыми руками. Крик Скута только ускорил расширение раны.

Один дюйм.

Два дюйма.

Три дюйма.

Рана почти достигла уголка его губ. Улыбка Глазго исчезла с его лица. Его окровавленные зубы и язык были отчетливо видны сквозь рану.

Скут ударил Хоакина осколком шарa по горлу, и адамово яблоко впилось ему в горло. Хоакин закашлялся и перекатился на бок, сбросив с себя Скута. Они корчились от боли на полу, руки Скута закрывали изуродованное лицо, а руки Хоакина – горло. Первым сориентировался Скут. Он поднялся на ноги, раскачиваясь из стороны в сторону, и схватил Хоакина сзади, как только тот встал. Они споткнулись о труп Ричи и, пошатываясь, вышли в коридор.

Вскрикнула женщина.

Мужчины повернулись и посмотрели на нее. Молодая проститутка с "афро" стояла у подножия лестницы вестибюля, одетая в туфли на высоких каблуках и в микро-бикини под шелковым халатом. Стены и пол были забрызганы кровью. Мертвое тело Ричи лежало в луже крови перед комнатой отдыха. Лица обоих выживших мужчин были изуродованы. Она не узнала ни одного из них. Все выглядело так, будто за пределами кабинета ее босса произошла резня.

Взбегая по лестнице, она закричала:

- Он всех убивает! Бегите! Все бегите отсюда!

- Звоните 911! - крикнула другая женщина. - О, Боже, позвоните в полицию!

Их голоса затихли где-то наверху.

Скут затащил Хоакина в прачечную и толкнул на пол. Хоакин попытался встать, хрипя и кряхтя. Скут каждый раз пинал его обратно. Он наступил на руки, ударил его в живот и пнул в лицо. Он открыл дверцу сушильной машины, засунул голову бандита внутрь, а затем захлопнул ее - так быстро и так сильно, что не дал ему возможности упасть.

Петли визжали, и машина вибрировала с каждым ударом. Его кровь каскадом стекала по изогнутому стеклу. Затем стекло треснуло.

Скут в двенадцатый раз ударил его. Он закричал, прижимаясь к ней всем телом, борясь с нарастающей болью в простреленном плече. Под невыносимым давлением череп Хоакина, уже проломленный в их драке, треснул. Его веки расширились, а глазные яблоки вспухли. Из носа и ушей хлынула кровь. Его голова была сжата в прямоугольную форму, став меньше от напряжения.

Потом его лицо лопнуло. Верхняя половина его головы взорвалась, клочья окровавленной кожи разлетелись, как распустившиеся лепестки цветка. Осколки черепа вылетели из его лба, а за ними последовали кусочки мозга. Мозг расплескался по внутренней части сушильной машины. Один кусок попал в дверь сушилки. Его левый глаз свисал из глазницы, другой был раздавлен.

Скут мог видеть повреждения через дверцу сушилки. Он увидел и свое искаженное отражение. На мгновение он стал похож на Рокко. Затем его зрение прояснилось, и на его глаза навернулись слезы. Это был он. Он не мог повесить убийство на кого-то другого. Он был ответственен за резню. Секунду назад он был кровожаден. Теперь он был полон сожаления и отвращения.

Он зашел слишком далеко, и, к его полному разочарованию, его путешествие еще не закончилось. Он должен был закончить то, что начал.

Он закрыл глаза и, спотыкаясь, отошел от сушилки. Он услышал, как тело Хоакина вывалилось и ударилось о пол. Скут бросил взгляд на железную дверь, ведущую в вестибюль. Она была открыта. Он все еще слышал паникующих женщин наверху. Он положил руку на плечо, слегка надавив на огнестрельную рану. Он поднял глаза к потолку, пытаясь избежать мертвого тела Ричи, когда хромал обратно в кабинет Винсента.

В кабинете Скут обнаружил Винсента, откинувшегося на спинку стула, с восковым лицом и посиневшими губами. Его кровь пропитала рубашку и пиджак. Мокрый пиджак блестел, а рубашка покраснела. Его окровавленные руки дрожали на животе. В одной руке он держал сотовый телефон, но звонок уже закончился. Он дышал медленно и неглубоко.

Скут подошел к нему, открыл ящики стола и порылся в папках. Он заплакал, обнаружив свои фото. Скут достал из кармана зажигалку. Он остановился, прежде чем успел щелкнуть колесиком. Все его лицо исказилось, когда он уставился на свой простреленный большой палец. Он не осознавал, насколько серьезны его раны. Он чувствовал себя чудовищем.

Он подумал о своем сыне, Блейке, который уже боялся его из-за шрамов. Теперь я действительно его бугимен. Он больше никогда не посмотрит в мою сторону.

Он переложил зажигалку в другую руку и зажег ее. Он осветил края папок и разрозненных бумаг и поджег гроссбух на столе Винсента.

Винсент сказал:

- Они... Они...

- Помолчи.

Скут подошел к ящикам с другой стороны стола. Он начал сжигать папки, независимо от информации, содержащейся в них.

Винсент хихикнул, потом закашлялся. Он пробормотал:

- Ты... Ты не можешь... изменить это, - oн рассмеялся, но приступ кашля снова прервал его. Винсент продолжил: - Ты... идиот. Они... цифровые. Они... уже в сети. Я позвонил... мой мальчик. Ты в жопе. Все... узнают, что ты сделал. Может быть... Может быть, они уже знают.

- Заткнись!

- И они убьют тебя... Мои люди... мои копы... убьют тебя. Ты не выйдешь отсюда... Ты не можешь сбежать, С–скут. Ты идиот... Ты гребаный идиот...

- Пошел ты! - заорал Скут. Он наклонился к лицу Винсента и сказал: - Я прошел через ад из-за тебя. Я облажался, но я этого не заслужил. Ты хоть знаешь, что сделал Рокко? Ты знаешь... Знаешь, что ты заставил меня сделать? Почему ты не сдержал свое проклятое слово? Почему ты не мог отпустить меня? Это... О, Боже, это не должно было быть так. Не так, как сейчас... Не так, как сейчас...

Он споткнулся и уткнулся лицом в плечо Винсента. Он схватился за стол и стул, чтобы не упасть, пока рыдал. Ему потребовалась минута, чтобы прийти в себя. Он отодвинулся от Винсента. Тот перестал дышать во время речи Скута. Криминальный авторитет умер, его улыбка погасла, а мышцы расслабились.

Смерть была профессиональным риском. Она приходила ко всем, но часто была немного более жестокой к гангстерам.

- Ублюдок, - захныкал Скут.

Скут остановился в вестибюле борделя. Он заметил молодую женщину, которая босиком пробежала мимо двойных дверей и исчезла за углом. Затем он услышал, как открылся вход. Проститутка выбежала из здания. Но он не слышал ни сирен скорой помощи, ни полицейских разговоров снаружи. Мои копы. Он услышал слова Винсента в своей голове. Он полагал, что продажные копы, которым платил Винсент, не будут штурмовать здание с армией честных полицейских.

Он хотел вернуться домой, хотел, чтобы насилие прекратилось, но чувствовал себя вынужденным противостоять своим внутренним демонам. Он запустил цепочку плохих решений и неудачных событий, посетив бордель. Он взял на себя ответственность за свои действия. Но Винсент шантажировал его, и женщина помогла ему. Это не закончится, пока он не обрубит все концы. Он посмотрел на лестницу, прислушиваясь к шагам и приглушенным голосам наверху.

Он подумал о женщине, которая все это затеяла: Кристал.

Он потащился вверх по лестнице. Посмотрел в коридор второго этажа. Некоторые из проституток посмотрели на него из своих комнат. Они захлопнули свои двери, как только заметили, что он не был одним из их кураторов. Некоторые женщины бегали из комнаты в комнату. Для Скута все они выглядели одинаково, так что казалось, что они пробегают через двери Скуби-Дуби.

Поднимаясь на третий этаж, он услышал, как женщина спросила:

- Что, черт возьми, там происходит?

- Три-ноль-четыре, - пробормотал Скут, - комната 304.

Он уже бывал там раньше, так что знал дорогу. Он взбежал по оставшейся лестнице, затем, пошатываясь, вошел в холл. Там стояла группа проституток, одетых в халаты, бикини и туфли на высоких каблуках. Они завизжали, когда он пронесся мимо них. Несмотря на кровь и увечья, Кристал узнала его. Она побежала в свою комнату.

Скут схватился за дверь, прежде чем она успела ее закрыть. Она потеряла равновесие и упала на задницу. Скут направился к ней, затем споткнулся, схватился за раненое плечо и заскулил. Он непреднамеренно усугубил рану, когда взялся за дверь. Кристал попятилась назад, пока не врезалась в одно из кресел с откидной спинкой перед окном.

- Не... не... не делай мне больно, - пробормотала она.

Скут, прихрамывая, направился к ней. Эскортница подняла на него руки и закричала:

- Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно!

Скут возвышался над ней, дрожа, как мокрый чихуахуа. Он окинул ее взглядом, оглядывая с головы до ног. Ее волосы были собраны в пучок, из которого торчала длинная шпилька. Под халатом он увидел, что на ней маленькое розовое бикини. Несмотря на ее участие в его мучениях, его все еще влекло к ней. Он отступил назад, пока икры не уперлись в матрас, затем сел в ногах кровати и уставился на проститутку, шмыгающую носом и истекающую кровью. Она уставилась на него, сбитая с толку.

- Ты накачала меня наркотиками? - спросил Скут.

- О чем ты говоришь?

- Не валяй со мной дурака. Я устал от этих игр. Я устал... от всего. Просто ответь. Скажи мне правду. Ты накачала меня наркотиками?

- Когда мы... Когда мы впервые встретились?

Скут кивнул.

Кристал покачала головой и сказала:

- Нет, я... я клянусь. Мы выпили вместе. Ты принял экстази, а потом ты... ты... ты выпил еще.

Лицо Скута сморщилось, когда он боролся со слезами. Он сказал:

- Я не знаю... Я не знаю, чему верить.

- Поверь мне. Поверь мне. Я не лгу тебе. Я бы не стала тебе лгать. Пожалуйста, не делай мне больно. Пожалуйста, я умоляю тебя.

- Поверить тебе? Я даже не знаю... Кристал – твое настоящее имя? Я тебя не знаю!

- Пожалуйста, не делай этого! - выпалила она, слова в спешке вырывались у нее изо рта. - Не делай этого, не делай этого, не делай этого, не делай этого. Ты же меня знаешь. Ты же знаешь, я... я не такая, как они. Мое имя... Мое настоящее имя Кристал Вега, ясно? Моя семья из... из Пуэрто-Рико. Я... я раньше там работала. Та же работа, понятно? Винсент, он... он "купил" меня у моего тамошнего сутенера. Его звали Себастьян, и он был должен Винсенту много денег. Очень много денег. Они собирались убить его и... и всех нас. Так что мне пришлось работать здесь. Они сказали мне... манипулировать тобой, и я должна была это сделать. Они убили бы меня и мою семью, если бы я этого не сделала.

Стиснув зубы, Скут спросил:

- Ты когда-нибудь задумывалась обо мне и моей семье?

- Мне очень жаль... так жаль... Я просто... Я пыталась выжить. Я никогда не хотела причинить боль тебе или кому-либо еще. Это была просто... плохая ситуация. Если бы я могла вернуться и все изменить, я бы это сделала.

- Для меня это ничего не значит. Ты завела меня в их ловушку. Нет, ты... ты сделала меня их мишенью.

Кристал подползла ближе и схватила дрожащую руку Скута. Скут в нерешительности отстранился. Затем с любопытством наклонился вперед.

- Что ты делаешь? – спросил он. - Что ты... Отойди от меня, ты... ты сука.

- Не говори так, - сказала Кристал, забираясь к нему на колени.

Она оседлала его и погладила по окровавленным щекам. Она попыталась скрыть свой страх за улыбкой, но это было видно по ее глазам. Она сказала:

- У меня не было другого выбора. Я заботилась о тебе. Больше, чем о ком-либо, кого я когда-либо встречала. Я... я что-то почувствовала с тобой. Мне больше не было холодно и одиноко. Я чувствовала себя любимой. И я люблю тебя, Скут. Я люблю тебя.

- Ты... Ты... Ты любишь меня?

- Я знаю, ты тоже это почувствовал. Я это знаю.

Она поцеловала его в губы. Она почувствовала вкус его крови, слез и слизи. Но она продолжала улыбаться.

Со слезами на глазах она сказала:

- Я хочу убежать с тобой. Я хочу покинуть это жестокое место и вернуться к своей семье. Я хочу начать все сначала... с тобой. Можем ли мы это сделать? Мы можем начать все сначала?

Скут не мог ее понять. Она прекрасно говорила по-английски, но он ее не понимал. Чего она может добиться, снова манипулируя им? Инстинкты заставляли его быть осторожным, но сердце подсказывало ему доверять ей. В конце концов, он не мог с ней не согласиться. Он действительно почувствовал связь с ней во время их первой встречи - искру любви.

Она снова поцеловала его, поглаживая подбородок. Он поджал губы и ответил на поцелуй. Она обняла его одной рукой за шею, а он положил руки ей на бедра. Он представлял, как начинает новую жизнь в Пуэрто-Рико с Кристал, бежит от своих пороков и прячется от закона. Им лучше без меня, - подумал он о своей семье.

Кристал схватила шпильку. Она откинулась назад и закричала, замахнувшись ей в лицо Скуту. Она целилась ему в левый глаз. Но вместо этого пронзила его щеку. Скут сбросил ее с себя. Она приземлилась на пол между кроватью и кофейным столиком. Когда Скут встал, Кристал бросилась вперед и на четвереньках поспешила к двери.

- Ах ты, сука! - закричал Скут, схватив ее за волосы.

Она закричала, когда он дернул ее голову назад. Она упала в его объятия, и он толкнул ее на кофейный столик. Обезумевшая и отчаявшаяся, она заползла на стол и схватилась за задвижку окна. Она была убеждена, что ее шансы выжить возрастут, если она выпрыгнет из окна третьего этажа. Паника отравила человеческий разум иррациональными мыслями.

- Помогите! Помогите! - закричала она.

Скут схватил ее за затылок, отдернул назад, а затем ткнул ее лицо в окно. По стеклу расползлась паутина трещин. Рана тянулась через ее лоб, следуя за округлой линией волос. По ее лбу стекали тонкие струйки крови. Она закрыла глаза и закричала. Скут откинул ее голову назад, а затем ударил ею по окну.

Окно разбилось вдребезги. Звук взрывающегося стекла эхом разнесся по окрестностям. Осколки посыпались на тротуар перед зданием. Несколько мелких осколков попали в комнату.

Порез поперек линии волос Кристал рос, разрывая ее лоб и скальп. В глубокой ране виднелось что-то белое. Осколки пронзили ее щеки, нос и брови. Из ее пухлых губ торчали осколки стекла. Она потеряла сознание, ее конечности обмякли, и она начала падать, высунув голову из разбитого окна.

Держа в одной руке пригоршню волос, а в другой – затылок, Скут подхватил ее прежде, чем она успела выпасть из окна. Часть его хотела верить, что она не лгала ему, что она не просто напала на него, что они все еще могут убежать вместе. Он заметил зазубренное пилообразное стекло, торчащее из подоконника.

- Вы все одинаковы, - сказал он. - Я ничего этого не хотел. Я просто... Я хотел... Знаешь что? Я хотел секса. Это все, чего я хотел. Но я заботился о тебе. Я действительно что-то чувствовал с тобой. Мы могли бы... Я бы вернулся за тобой! Я бы тебе помог! Но вместо этого ты использовала меня... а потом просто пошла дальше. Ты никогда не собиралась помогать мне, потому что никогда не заботилась обо мне. Верно? Верно?!

Он покачал головой, но Кристал не ответила. Она все еще была без сознания. Ее кровь шлепнулась на подоконник.

Скут сказал:

- Вы, люди, заботитесь только о себе и деньгах. Вы монстры, как Рокко... как и я, - oн сглотнул комок в горле. Он прошептал: - Я действительно не хотел ничего из этого... но ты не оставила мне выбора.

Он хмыкнул, опуская ее голову вниз. Стекло на подоконнике вонзилось ей в шею. Она поморщилась, глаза двигались под закрытыми веками. Затем ее губы затрепетали, разбрызгивая туман крови. Она не была в сознании, но ее тело все еще реагировало на боль.

Скут надавил ей на затылок, загоняя осколки глубже в горло. Стекло разорвало ее трахею, мышцы и вены. Он крутил ее голову из стороны в сторону. Несколько осколков разлетелись у нее в горле. Под некоторыми углами стекло светилось красным в лучах утреннего солнца.

Кристал открыла глаза. Ее зрение затуманилось, но она узнала тротуар под собой. Уголок ее рта приподнялся в легкой ухмылке. С ее точки зрения, она выглядела так, словно летела над городом - улетая от своих проблем. Она не чувствовала никакой боли. Она даже не думала о своей неизбежной смерти. Через несколько секунд она скончалась.

Скут отступил назад. Он посмотрел на кровать, потом на мертвое тело Кристал. Он провел с ней лучшее время в своей жизни и жестоко убил ее в той же самой комнате - и все это менее чем за 48 часов. В это было трудно поверить. Он смотрел на мертвое тело Кристал в течение двух минут, надеясь, что она каким-то чудом вернется к жизни и встанет. Она больше не двигалась.

Положив руку на простреленное плечо, Скут захныкал и, прихрамывая, вышел из комнаты Кристал. Он испытывал мучительную боль - физическую и эмоциональную. Смерть и насилие нанесли ему тяжелый урон. Он услышал, как женщина ахнула и убежала, когда он ковылял к лестнице. Он не потрудился оглянуться на нее. Иди домой, иди домой, иди домой, - сказал он себе.

Он остановился в конце коридора и посмотрел вниз, в вестибюль. Он почувствовал запах огня и увидел дым, поднимающийся из железной двери у подножия лестницы. Ему нужно было только спуститься по лестнице и выйти из здания, чтобы покончить со своим кошмаром. Но он просто стоял там, контуженный. Он медленно повернулся и посмотрел на первую дверь справа по коридору.

Комната 301.

Дверь была распахнута настежь. Пока шел к лестнице, краем глаза он что-то заметил. Это было что-то, чего он не хотел видеть, но что-то, что не мог игнорировать. Он подошел к двери и заглянул в комнату. Он нашел молодую блондинку с фотографий, сидящую в ногах кровати, одетую в розовую ночную рубашку. Винсент утверждал, что ей восемнадцать лет и она умственно отсталая.

К разочарованию Скута, в жизни она выглядела моложе. Она была меньше его дочери. Пустота в его глазах сменилась отвращением. Он покачал головой. Как я мог так поступить с ней? Он вошел в комнату. Девушка смотрела на него спокойно и мирно.

- Привет, - сказал Скут.

- Привет, - ответила девушка.

- Как, гм... Как тебя зовут?

- Мишель.

- Мишель... Красивое имя. Мишель, эм... Мишель, ты помнишь меня? Я был здесь пару ночей назад. Ты помнишь это?

Мишель смотрела ему в глаза в течение пяти секунд, затем покачала головой.

Скут сказал:

- Ну, я... я должен извиниться перед тобой. Я сделал что-то не так – что-то плохое. Я не хотел этого делать и не знал, что делаю, я был пьян и накачан наркотиками, но... Я сделал это, и я сожалею об этом, - он шмыгнул носом и вытер его, а затем спросил: - Ты понимаешь, что я говорю? Ты понимаешь, о чем я говорю?

Мишель снова покачала головой.

- Я плохо поступил с тобой, детка, - сказал Скут. - Я просто... Я хочу все исправить, но не знаю, как это сделать. Я должен... убить своего...

- Подними руки, - сказал мужчина из дверного проема позади него. Скут колебался. Мужчина сказал: - Подними руки, пока я не вышиб тебе мозги.

Скут поднял руки и спросил:

- Если у тебя действительно есть пистолет, направленный мне в голову, почему ты до сих пор не убил меня?

- Я скоро позабочусь о тебе, ублюдок. Просто делай, что я говорю, и я облегчу тебе задачу. А теперь медленно повернись. Дай мне взглянуть на тебя.

Скут обернулся. Лиам Рид - "крот" Лучано в полиции - стоял в дверях, целясь из пистолета в грудь Скуту.

Лиам улыбнулся и сказал:

- Значит, ты - тот самый ублюдок, который грохнул Лучано. Они что-то с тобой сделали, да? Тебе повезло, что я нашел тебя первым. Если люди Лучано поймают тебя... они сохранят тебе жизнь и будут мучить тебя годами. Итак, вот что мы сделаем: ты выйдешь из этой комнаты, мы вернемся в вестибюль, и я выстрелю тебе в затылок. Мы сделаем так, чтобы все выглядело так, будто один из его головорезов застрелил тебя, когда ты выбегал из офиса Лучано. Но мы должны работать быстро. Место горит, и его ребята и мои ребята скоро доберутся сюда. Как я уже сказал, ты не захочешь, чтобы тебя застукали здесь живым.

Скут прищурился. Он понял, что Лиам не помнит его по разговору в парке Пеликан-Пик. Лиам знал о нем - каждый полицейский знал о прошлых юридических проблемах Скута - но не мог узнать его из-за его гротескных ран. Насколько Лиам знал, он разговаривал с мертвецом.

- Какого черта ты ждешь? - спросил Лиам.

- Ты не можешь застрелить меня здесь, потому что есть свидетель и камеры в каждом коридоре. Вероятно, в каждой комнате тоже есть камеры, и ты это знаешь. Если ты выстрелишь в безоружного человека, который поднял руки, и если эта запись каким-то образом просочится, тебе крышка.

- Ебанутый? Ты что...

- Я знаю, что ты полицейский, Рид. Я был там, когда Рокко заплатил тебе вчера вечером. Он рассказал мне все, и я знаю больше, чем ты думаешь. Тебе лучше найти и уничтожить улики, связывающие тебя с Лучано, чем тратить время на решение, убить меня или арестовать.

- Ты... Ты таксист?

Скут кивнул.

Лиам немного опустил пистолет и пробормотал:

- Чертов таксист убил Лучано... - Скут сделал шаг вперед. Лиам снова направил пистолет в грудь Скута и сказал: - Ты зря тратишь время. Ты не можешь сбежать. Ты ведь это знаешь, верно? Даже если я тебя отпущу, копы - настоящие копы - будут преследовать твою задницу. Они либо арестуют тебя, либо застрелят. Ты просто окажешься в той же ситуации. А если я отпущу тебя и тебя поймают, откуда мне знать, что ты ничего не скажешь обо мне? Ты ведь знаешь мое имя, верно? Ты мог бы сдать меня, не так ли?

- Я понимаю. Мне все равно, застрелят меня или арестуют. И ты мне тоже безразличен. Я не сдам тебя. Я просто хочу еще раз увидеть свою семью. Я хочу извиниться и... и попрощаться. Ты позволишь мне это, и... Мне все равно, что с тобой случится. Черт, я даже солгу, чтобы защитить тебя, если дело дойдет до этого. Просто... Просто уйди с дороги. Позволь мне увидеть мою семью.

Лиам положил палец на курок. Он казался уверенным в себе, но в глубине души тоже был напуган. Он взглянул на Мишель. Он не знал ни об инвалидности девушки, ни о ее причастности к шантажу Скута. Он видел только невинную девушку - жертву проституции Винсента. Если он убьет Скута, ему придется убить и ее тоже. Ему не нужно было добавлять больше веса к своей ноше. В отличие от Скута, он знал, когда нужно перестать копать себе могилу.

Он опустил пистолет и сказал:

- Входная дверь – единственный выход. Тебе лучше надеяться, что полиция еще не приехала.

Скут опустил руки и двинулся вперед. Когда он проходил мимо него, Лиам схватил его за плечо и сказал:

- Если я даже подумаю, что ты упомянул мое имя, я убью всю твою семью. Не наеби меня.

На мгновение их взгляды встретились. Скут вырвался из хватки Лиама. Он вышел из комнаты и направился вниз по лестнице. Он услышал, как в служебном помещении ревет огонь. Огонь распространился и на другие комнаты. Он прикрыл рот локтем и влетел в бар, кашляя и скуля. Музыкальный автомат все еще работал, играя "Крошку дорогушу с бриллиантами".

Дверь была открыта. Он слышал, как снаружи болтают и всхлипывают женщины. Выйдя из здания, он был встречен вздохами и криками. Полицейских поблизости не было, но он услышал вдалеке вой сирен. Он поспешил к своему такси. Женщина бросила туфлю на высоком каблуке в его машину. Другая женщина записала его на свой мобильный телефон.

Вдавив педаль газа в пол, Скут помчался прочь от здания. Отъезжая, он мельком увидел голову Кристал, высунувшуюся из окна третьего этажа, ее шея торчала на подоконнике. Он закричал, стуча кулаком по рулю и дергая себя за волосы. Гнев превратился в ненависть к себе, а жажда мести – в жажду покаяния.

- Блядь! Блядь! Блядь! - заорал он.

Такси остановилось на подъездной дорожке. Часы на приборной панели показывали:

07:47 УТРА.

В доме МакДональдов наступило время завтрака. Но внедорожника Джины не было на подъездной дорожке. Он не получил ни одного звонка и ни одного сообщения от Джины или его детей. Он ничего не слышал о них с тех пор, как поссорился с Джиной на кухне.

Скут сел за руль и уставился на свое отражение в зеркале заднего вида. В глубине души он знал правду. Но его разум был затуманен отрицанием. Этого не может быть! - провозгласил его разум.

Спотыкаясь, он бросился к крыльцу. Порылся в карманах, пока не нашел ключ от дома, затем открыл входную дверь и ворвался в гостиную.

Он закричал:

- Джина! Джина! Блейк! - oн начал подниматься по лестнице налево, набирая номер Джины на своем телефоне. И закричал: - Марисса! Дорогая, я...

Он остановился на полпути к лестнице, услышав голос в гостиной. По громкости и качеству звука он понял, что звук идет из телевизора.

Мужчина говорил:

- Расслабься, расслабься. Тебе будет легче, если просто расслабишься.

Женщина хихикнула.

Когда Скут спускался по лестнице, он услышал свое пьяное:

- Я... я не думаю, что... все будет хорошо, ребята.

В гостиной было темно, шторы задернуты, жалюзи закрыты. Немного солнечного света проникало в дом через открытую входную дверь и окно над кухонной раковиной.

Скут медленно приблизился к домашнему кинотеатру, зажимая рот рукой. Он сел на диван и стал смотреть видео, в его больших, потрясенных глазах блестели слезы. Кадры были темными, снятыми на открытом воздухе ночью на месте, что казалось грязной лужайкой. Только фонарик камеры освещал сцену.

На видео Скут склонился над белым дощатым забором с бутылкой шампанского в руке. Его задница блестела от избытка смазки.

Из-за спины оператора женщина сказала:

- Все в порядке, детка, все в порядке. Мы достаточно тренировались. Это было приятно, помнишь? Тебе будет лучше, я обещаю. Просто... Только не сжимайся, ладно? Расслабься. Дыши.

- Я–я ничего не знаю о... об этом... Я не знаю об этом, ребята. Черт, чувак, я... облажался... облажался.

- Теперь пути назад нет, - сказал неизвестный. - А вот и наш мальчик.

Скут закричал, услышав стук копыт в динамиках телевизора. В кадр выскочил черный конь.

- О, Боже! - крикнул Скут, швыряя пульт в телевизор.

Экран был помят, но видео продолжало воспроизводиться. На экране появилось меню. Он заметил, что видео было настроено на воспроизведение в цикле. Оно играло с тех пор, как Винсент позвонил из своего офиса. Он не мог слышать видео из-за своего рыдания. Он также не слышал, как полицейские сирены быстро приближались к его дому.

На видео по-прежнему было видно, как лошадь скачет сзади. Скут отвернулся, прежде чем успел заметить какое-либо проникновение. Он свернулся калачиком на диване и закрыл лицо окровавленными руками.

- Нет! Нет! Нет! - закричал он.

Он плакал так сильно, что у него закружилась голова. Он начал задыхаться и кашлять. Полицейские патрульные машины затормозили снаружи. Скут их не слышал. Он продолжал плакать, пытаясь дышать.

На видео Скут кричал:

- О, черт! Вот дерьмо! Он... Оно не подходит! С–стоп!

Трое полицейских выстроились на крыльце, прижавшись к стене рядом с входной дверью с оружием наготове.

- Полиция! - объявил один из полицейских. - Полиция! Поднимите руки вверх! Так и держите, так и держите!

Полицейские вошли в дом. На пять секунд они были ошеломлены кадрами, показанными по телевизору. Их учили сначала подавлять угрозу, а потом расследовать ее. Один из них убрал пистолет в кобуру и вытащил электрошокер. Другой остался позади и направил пистолет на Скута. Третий офицер приготовился удержать его.

Скут не слышал его требований. Он был сломлен - побежден. Он убивал людей, чтобы защитить свои секреты и спасти свою семью, но не смог остановить Винсента от публикации фотографий и видео. Все это было напрасно. Он не знал, что делать дальше, но знал, что не сможет исправить свое прошлое или спасти свое будущее. Его семья исчезла, и его жизнь закончилась. Он был готов к тюрьме - готов к наказанию.

Когда полицейский начал надевать наручники на таксиста, лошадь бешено заржала, а Скут в панике закричал на видео. Другие люди на видео смеялись и стонали. В гостиной полицейские насмешливо смотрели телевизор. Взволнованное ржание лошади эхом отозвалось в голове Скута. И оно никогда не переставало играть в его голове. Это преследовало его всю оставшуюся жизнь.

Ржание!

Дикая ночь, да? "Плохие решения" - это отдельный роман. Кажется, есть большие возможности для спин-оффов, может быть, история о Винсенте и Рокко, но на данный момент планов на продолжение нет. Однако, если вы были поклонником темы, тона и общего содержания этой книги, вы должны знать, что я регулярно публикую смелые, провокационные романы ужасов. На самом деле я зарабатываю этим на жизнь! Психологический, антиутопический, слэшер, каннибализм, боди-хоррор - я справился со всем и продолжаю (пытаюсь) открывать новые горизонты.

Вдохновение - интересная вещь. Многие из моих книг были вдохновлены моими любимыми фильмами ужасов и литературой. Более горстки были вдохновлены реальными событиями - ужасными трагедиями и ужасными видео, которые попадают в Интернет. Некоторые сцены в моих романах даже были вызваны моими настоящими кошмарами. Я просыпалась в панике и быстро записывала кошмар на свой телефон, прежде чем успевал забыть. Но общая тема одна и та же: мои книги вдохновлены ужасом.

"Плохие решения" имеют другую историю происхождения. Я начал планировать эту книгу после просмотра "Неогранённыx драгоценностей (Uncut Gems)" и "1917" - двух моих любимых фильмов 2019 года. (Вы помните 2019 год? Такой замечательный год.) Мне нравилась энергия в "Неогранённыx драгоценностях". Это держало меня на грани, взволнованного и нервного, испуганного, но жаждущeго продолжить наблюдение. Я был увлечен его главным героем, Говардом Ратнером, игроманом. Итак, я хотел заняться подобным персонажем в этой книге. В то же время, я не хотел сосредотачиваться на "обычных" зависимостях: наркотиках, алкоголе, азартных играх. Это делалось уже слишком много раз.

Затем мое внимание привлекла зависимость от секса и порно. Сексуальная зависимость не указана в качестве клинического диагноза в "Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам". Но меня тянуло к ней. Это был увлекательный предмет для изучения, и он даже заставил меня задуматься о моих собственных побуждениях. Это также тема, с которой не часто сталкиваются в художественной литературе. В наших вымышленных мирах много писателей-алкоголиков, но о скольких сексуально-зависимых копах, ставших таксистами, вы читали?

"1917" дохновил темп этой истории своим однократным форматом. (Да, я знаю, что на самом деле это был не один непрерывный кадр.) Первый акт книги - традиционен. Я даже заставил вас прыгать между Скутом и Хоакином в течение первых четырех глав. Второй акт книги меняет все. Это одна долгая ночь. Каждая глава напрямую связана с предыдущей. Конечно, я пропускаю немного драйва в каждой второй главе, но вы всегда знаете, куда они идут, и у вас есть приличное представление о времени. Я хотел, чтобы вы чувствовали себя так, как будто вы были на заднем сиденье этого такси во время этой жестокой поездки.

Как я уже упоминал в предыдущем сегменте, у меня нет никаких планов на продолжение или спин-офф этой книги. Это отдельный роман. Надеюсь, финал был удовлетворительным. Я не хотел объяснять вам это, я действительно не люблю писать эпилоги, за исключением таких книг, как "Убить Ву (Kill Wu)", но я сделаю это на случай, если вы пропустили какие-то лакомые кусочки или вам просто нужно точно знать, что произошло: Винсент успел позвонить своему деловому партнеру Джо перед смертью; Джо принес отснятый материал семье Скута и показал его им; семья Скута ушла после просмотра видео; и Скут был арестован за свои действия. Я не думаю, что мне нужно объяснять, что было на видео. Эта часть довольно очевидна.

Ржание!

Мне было неудобно просто думать об этом вымышленном видео. Я написал несколько тревожных вещей, но я не могу написать такую сцену в деталях. Полагаю, именно здесь я провожу черту. Идея для этого тревожного контента пришла из дела о сексе с лошадьми в Энумклау. К сожалению, я много слышал о "Mистере Хэндсе"[21], когда был подростком, и подобные вещи никогда не покидают вас. Теперь, когда я думаю об этом и о том, что вы прочитали этот роман, я надеюсь, что книга не оставит у вас шрама на всю жизнь, или вы не будете искать вышеупомянутое видео. Это не то, что вам нужно видеть.

Что касается моей личной жизни, то дата: 29 сентября 2020 года, и я все еще живу в Токио, Япония, со своей женой. Я планировал продавать подписанные книги в мягкой обложке уже несколько месяцев, но продолжающаяся пандемия ограничила доставку в некоторые регионы. Я могу отправить в США только по воздуху из-за ограниченного количества глобальных рейсов в настоящее время, и мне сказали, что доставка по воздуху может занять от двух до трех месяцев. Я все еще надеюсь, что все наладится. У меня все еще все хорошо. Продажи немного замедлились, частично из-за вмешательства извне. Я рассчитываю сделать объявление о будущем серии "Snuff Network" где-то в декабре. На сегодняшний день "Убить Ву (Kill Wu)" продается ниже ожиданий. Это душераздирающе, учитывая, сколько я вложил в эту книгу и серию, но такова жизнь. Я скрещу пальцы и буду надеяться, что в октябре все наладится. А пока продолжайте читать и оставляйте отзывы!

Спасибо всем вам за то, что прочитали мою 46-ю книгу. Если вы хотите узнать больше от меня, загляните на страницу автора моего Amazon. Я часто публикую экстремальные романы ужасов и мрачныe триллеры. Моя следующая книга называется "Утилизация трупов (Dead Body Disposal)". История следует за мужчиной после того, как он убил проститутку в гостиничном номере. Он обращается к другу, чтобы тот помог ему избавиться от тела. Но как заставить тело исчезнуть в отеле с сотнями гостей?

До нашей следующей вылазки в темноту и беспокойство,

Джон Этан

Перевод: Дмитрий Самсонов

Бесплатные переводы в нашей библиотеке:

BAR "EXTREME HORROR" 18+

https://vk.com/club149945915

или на сайте:

"Экстремальное Чтиво"

http://extremereading.ru