9

— Почему ты все время отводишь глаза в сторону, когда говоришь со мной? — спросил Питер Стэгг.

— Потому что мне трудно отделить вас одного от другого, — ответила Мэри Кэйси.

— Как это одного от другого?

— Питера, которого я знаю утром, и Питера, кого я знаю ночью. К сожалению, я бессильна что-либо поделать. Ночью я закрываю глаза и пробую думать о чем-нибудь другом, но не могу заткнуть уши. И хотя понимаю, что ты тоже бессилен что-либо сделать, я все равно тебя ненавижу. Извини, но иначе я не могу.

— Тогда зачем же ты подозвала меня к себе?

— Потому что понимаю, что делаю это вовсе не без задней мысли. Потому что знаю, что ты хотел бы вырваться из своей клетки, прутья которой из плоти, так же, как и я из своей железной. Потому что еще не потеряла надежды на то, что можно придумать какой-нибудь способ бегства.

— Мы с Кальторпом обсудили несколько вариантов побега, но так и не знаем, каким образом предотвратить мое возвращение. Как только рога начинают свое воздействие на меня, я тотчас же бегу назад, к женщинам.

— Неужели у тебя такая слабая сила воли?

— Даже святой не смог бы противиться рогам.

— Тогда надежды никакой нет, — грустно произнесла Мэри.

— Не совсем так. Я не собираюсь пройти весь путь до Олбани. Лучше сменим тему. Расскажи мне о себе и о своем народе. Мое невежество очень мешает мне. У меня недостает многих необходимых данных, чтобы выработать план побега.

— Буду рада тебе помочь, — сказала Мэри Кэйси — Мне все равно нужно поговорить с кем-то, даже если это… Извини.

Весь следующий час Стэгг простоял возле ее клетки, слушая ее рассказ о себе и о Кэйсиленде. Все это время она не подымала глаз от пола. Несколько раз он перебивал ее вопросами, ибо она пропускала многое, считая это общеизвестными фактами.

…Кэйсиленд располагался на территории, некогда называвшейся Новой Англией. Он не был ни столь же густо населен, как Ди-Си, ни столь же богат. Все его население было занято восстановлением плодородия почвы, а основными источниками пищи были разведение свиней и оленей и промысел рыбы. Даже воюя с Ди-Си на юго-западе, карелами на севере и ирокезами на северо-западе, жители Кэйсиленда, сокращенно кэйси, продолжали торговать со своими противниками. Существовало особое правило, известное как Договорная Война. По всеобщему соглашению количество воинов, участвовавших в набегах на территорию противника в течение года, строго ограничивалось, так же регламентировался и порядок ведения боевых действий. Ди-Си и ирокезы эти правила соблюдали неукоснительно, зато карелы то и дело их нарушали.

— Каким же образом любая из воюющих сторон собирается одержать победу над противником? — недоумевая, поинтересовался Питер.

— А никто и не собирается. Как я полагаю, Договорная Война была придумана нашими предками для того, чтобы давать выход излишней энергии наиболее агрессивной части населения, позволяя большинству продолжать заниматься восстановлением почвы. Думаю, когда население какой-либо из стран станет слишком большим, война пойдет без всяких правил. Но пока что ни одно государство не имеет достаточно сил, чтобы воевать по-настоящему. Карелы же нарушают договоренности просто потому, что почти полностью живут за счет военной добычи.

Затем она приступила к краткому изложению истории своего народа. Существует несколько легенд происхождения нынешнего названия — Кэйсиленд. Согласно одной из них, после Опустошения организации под названием «Рыцари Колумба» удалось основать город-государство неподалеку от Бостона. Оно, подобно некогда крохотному Риму, стало постепенно расширяться за счет поглощения своих соседей. Назывался этот город — государство Колумб Сити. Со временем сокращенное (по первым буквам) его название трансформировалось в имя мифического предка, символизирующего этот народ Кэйси.

Согласно другой легенде, на самом деле существовала семья по фамилии Кэйси, которая и дала название основанному этой семьей городу. Родоначальник города основал также существующую и поныне родовую систему, по которой все жители страны имеют одну и ту же фамилию — Кэйси и различаются средним именем.

Есть еще и третья версия, но очень распространенная, и состоящая в том, что сочетает оба мифа. Человек по имени Кэйси был предводителем «Рыцарей Колумба».

— Скорее всего, все эти легенды — вымысел, — подытожил Питер.

Такое предположение, похоже, не вызвало особого энтузиазма у Мэри, но будучи беспристрастной, она просто сказала, что и это возможно.

— И как это согласуется с притязаниями Ди-Си на то, что вы позаимствовали имя своего бога у богини Колумбии? — спросил он. — Ди-Си утверждают, что вы поклоняетесь богу-отцу по имени Колумб, сделав мужским как само божество, так и его имя. Это правда, что у вашего бога два имени: Иегова и Колумб?

— Ничего подобного! — возмутилась Мэри. — Ди-Си путают имя нашего бога с именем Святого Колумба. Верно, мы часто молимся Святому Колумбу с просьбами заступиться за нас перед Иеговой. Но мы не поклоняемся ему.

— А кто это Святой Колумб?

— Всем известно, что он приплыл с востока, из-за океана и высадился в Кэйсиленде. Именно он обратил жителей города — родоначальника нашего государства в истинную веру и основал орден Рыцарей Колумба. Если бы не Святой Колумб, мы все были бы язычниками.

Питеру все труднее было поддерживать разговор, но прежде, чем уйти, он нашел в себе силы задать еще один вопрос.

— Скажи, почему и вы, и жители Ди-Си так почитают девственниц?

— Считается, что девственница — что-то вроде талисмана, приносящего удачу, — гордо ответила она, впервые глядя прямо на него. — Ты, наверное, видел, как Ди-Си при любой возможности стараются дотронуться до волос достигшей зрелости девушки. Потому, что именно таким путем к притрагивающемуся иногда может снизойти удача. И, разумеется, каждый отряд воинов, собираясь совершить набег на территорию противника, обязательно берет с собой девушку в качестве талисмана. Я как раз участвовала в экспедиции на Пьюкипси [город, расположенный несколько севернее Нью-Йорка], когда меня взяли в плен. Надпись лжет, утверждая, что я была поймана при набеге Ди-Си на Кэйсиленд. Совсем наоборот. Но разве можно ждать правды от людей, поклоняющихся Ложному Богу?

Питер окончательно понял, что жители Кэйсиленда столь же невежественны и суеверны, как и жители Ди-Си. С ними бесполезно спорить или пытаться отделить мифы от истории.

Пульсация в крупных артериях у основания рогов усилилась, сами рога стали затвердевать.

— Сейчас мне пора уходить, — успел сказать Стэгг. — До завтра. — Он повернулся и быстро пошел прочь. Только усилием воли он сдерживался, чтобы не побежать.

Так прошло еще несколько дней и ночей. Утром — слабость и разработка планов побега. Днем — еда, пьянство и дикие необузданные выходки, иногда заканчивающиеся яростными скачками. Ночью — кромешное марево исступленно кричащей белой плоти, слияние в единый огромный организм, пульс которого, казалось, бился в такт с глубоко упрятанным сердцем самой земли, превращение каждого отдельного человека в силу природы. Безумное исступление тела, послушного воле Первейшего закона жизни. Он становился орудием природы, у которого не оставалось иного выхода, как только повиноваться тому, что всецело им владело.

Великий Путь из Вашингтона поначалу пролегал по Коламбиа-Пайк, некогда бывшей Трассой N_1 США. В Балтиморе он сворачивал на некогда Трассу N_4 °CША, теперь называвшуюся Дорогой Мэрио. В Вимлине (Уайлмингтон, штат Дэлавер) он переходил на бывшую Магистраль Нью-Джерси. Этой дороге было присвоено имя еще одной дочери Колумбии, Ньюджи.

Целую неделю Стэгг находился в Кепте (Кэмдене) и обратил внимание на большое количество воинов, находившихся в городе. Ему объяснили, что скопление войск связано с тем, что по другую сторону реки Двэй (Дэлавер) расположена Филадельфия, столица враждебного государства Пантс-Эльф (Восточная Пенсильвания).

Воины сопровождали Стэгга по выходе его из Кэмдена, по бывшей Трассе N_3 °CША до тех пор, пока он не оказался на достаточном удалении от границы. Здесь они повернули назад, а он со своей свитой продолжал свою миссию в городишке Берлин.

После пышной церемонии и последовавшей за ней оргии Великий Путь продолжался все по той же Трассе N_30 до Таланта (Атлантик-Сити).

В Атлантик-Сити Король-Олень задержался на две недели. Население этого города, а составляло оно обычно тридцать тысяч, увеличилось пятикратно за счет сельских жителей, устремившихся в него, чтобы принять участие в ритуале. Отсюда процессия проследовала по некогда Бульвару Гарден-Стэйт, пока не перешла на Федеральное шоссе N_72. Пройдя еще по шоссе N_70 и Трассе N_206, они прибыли в Тринт (Трентон), где снова их встречала многочисленная охрана.

Выйдя из Трентона, Герой-Солнце снова очутился на Коламбиа-Пайк, некогда бывшей Трассой N_1 США. Сделав положенные остановки в сравнительно крупных городах Элизабет, Ньюарк и Джерси-Сити, он на пароме переправился на остров Манхэттен. Здесь его пребывание было наиболее длительным, так как в Манхэттене было пятьдесят тысяч жителей и множество жителей окружающих его городов, составляющих Великий Нью-Йорк.

Кроме того, именно здесь начинались игры Большой Серии.

Стэгг должен был не только открыть первый матч сезона, но и посещать каждую игру. Он сразу же обнаружил, что за восемьсот лет игра изменилась очень сильно.

Насколько он помнил, в Америке прошлого бейсбольные матчи проводились на ровном поле, на середине которого разбивалась квадратная площадка с длиной сторон по 90 футов [27,3 метра]. Площадка располагалась «ромбом», т. е. так, чтобы ее углы были направлены к сторонам поля. В углах квадрата устраивались базы, одна из которых называлась «домом». Принадлежностями для игры являлись бита, набитый волосом кожаный мяч и перчатки-ловушки. В игре участвовали две команды по очереди, которые стоя у «дома», должны были отбивать битой бросаемый им мяч и во время его полета перебегать от одной базы к другой. Полный пробег по квадрату давал выигрыш очка. Игроки «защищающейся» команды старались поймать мяч и «запятнать» им перебегающих противников. Если это удавалось три раза подряд, команды менялись ролями. Выигрывала та команда, у которой оказывалось больше очков после девяти таких смен. Бейсбол прошлого требовал от игроков большой ловкости, быстроты, силы и согласованности действий всех игроков.

Теперь же игра велась так, что считался необычным матч, в котором бы не было серьезных увечий и нескольких смертельных исходов в каждой из команд.

Первая часть Большой Серии состояла из игр между чемпионами различных областей Ди-Си. В финале встретились Великаны, но при этом потеряли столько игроков, что вынуждены были пригласить пол-команды Странников в качестве резерва для предстоящих международных встреч.

Международная часть Большой Серии состояла из игр между чемпионами Лиги, карельскими пиратами, Флоридой и Буффало. Последнее государство занимало территорию, прилегающую к городу Буффало и часть побережья озер Эри и Онтарио.

Финальная игра Большой Серии вылилась в кровавую бойню между командами Ди-Си и Кэйсиленда. Одной из отличительных черт формы игроков Кэйсиленда были ярко-красные гетры, но к концу игры игроки команды были красными с головы до ног от крови. Уныние царило не только среди игроков, но и среди их болельщиков. На стадионе за Кэйси был забронирован отдельный сектор, отгороженный от других секторов высоким забором из колючей проволоки. Кроме того, полиция Манхэттена выделила специальный наряд для их защиты на тот случай, если страсти зайдут слишком далеко.

К счастью, рефери-карел, который, как предполагали, должен был быть нейтральным, поскольку ненавидел обе стороны в равной степени, принял решение, приведшее к очень печальным последствиям.

Шла девятая подача, и счет был 7:7. Отбивали мяч Великаны. Один игрок из их команды был уже в третьей базе, и хотя на шее у него была глубокая рана, сохранял достаточно сил, чтобы перебежать в «дом», представься такая возможность. Два игрока были вне игры — в самом буквальном смысле. Один, прикрытый простыней, лежал там, где его сразили, между второй и третьей базами. Другой сидел в траншее для запасных и тихо стонал, пока лекарь скреплял разрывы кожи у него на голове.

Игрок с битой в руке был сильнейшим отбивающим, бэтменом команды Ди-Си. Ему противостоял в центре ромба сильнейший подающий из команды Кэйсиленда. Форма бэтмена мало чем отличалась от формы, принятой еще в девятнадцатом столетии, щека его оттопыривалась от большого кома жевательного табака. Он энергично размахивал битой. Отблески солнца сверкали на ее металлических боковицах, так как верхняя часть биты покрыта тонкими продольными полосками меди. Отбивающий ждал, когда судья объявил «Мяч в игру». Услыхав эту фразу он не сразу шагнул к своей площадке, а повернулся навстречу выбежавшей к нему из траншеи девушке.

Это была хорошенькая миниатюрная брюнетка в бейсбольной форме, единственным отступлением от правил в которой был треугольный вырез в майке, обнажавший небольшую, но упругую грудь.

Бэтмен по прозвищу Билл-Большая-Яблоня потер суставы пальцев о черные волосы девушки, поцеловал ее в лоб, и, когда она повернулась бежать назад, в траншею, игриво шлепнул ее по ягодицам. После этого вошел в очерченную мелом площадку, квадрат со стороной около метра, и принял традиционную, древнюю позу отбивающего, готового принять подачу.

Лэнки Джон-Через-Речку-Через-Лес-Могучий-Кэйси выплюнул табак и замахнулся. В руке у него был мяч стандартного размера, из которого торчали четыре симметрично расположенных стальных шипа. Поэтому ему приходилось держать мяч осторожно, чтобы не порезать пальцы при броске. С точки зрения древнего подающего это весьма затрудняло хорошее выполнение подачи, но зато теперь он стоял на шесть метров ближе к Бэтмену, что с лихвой компенсировало неудобства, возникающие при метании мяча.

Лэнки также подождал, пока девственница из команды Кэйсиленда не подошла к нему и не дала потереться о свою голову. Затем он развернулся и метнул мяч.

Снабженный шипами мяч просвистел в дюйме от лица Билла-Большая Яблоня. Яблоня зажмурился, но не уклонился.

Толпа дружным ревом приветствовала такую демонстрацию мужества.

— Первый мяч, — прокричал рефери.

Болельщики из Кэйсиленда взвыли от негодования. С того места, где они сидели, казалось, что мяч пролетел точно по прямой линии, совпадающей с границей очерченного мелом квадрата, и поэтому должен быть засчитан как мяч, пропущенный отбивающим.

Яблоня попытался отбить следующую подачу, но промахнулся.

— Первый промах!

На третьей подаче Яблоня замахнулся битой и попал по мячу. Однако мяч взмыл высоко влево, за пределы поля. Разумеется, и он был пропущенным.

— Второй промах!

На следующей подаче мяч со свистом летел прямо в живот Яблони. Он втянул его и отпрянул назад, но так, чтобы не зацепить мяч и при этом не выйти из квадрата. Иначе был бы засчитан промах.

При очередной подаче Яблоня взмахнул битой, но не попал по мячу. А вот тот угодил в цель. Игрок рухнул на землю, один из шипов мяча впился в его бок.

Толпа вскрикнула и сразу же притихла, так как рефери открыл счет.

У Яблони было всего десять секунд та то, чтобы подняться и отбить мяч, иначе будет засчитано решающее очко.

Вторая девушка — талисман команды Ди-Си, высокая красивая блондинка с потрясающе длинными ногами и роскошными волосами, спадающими на круглые и твердые, как яблоки, ягодицы, бегом направилась к нему, высоко поднимая колени, как и подобало бежать девственницам в подобных случаях. Подбежав к лежащему, она опустилась на колени и пригнула голову так, чтобы роскошная рыжая копна ее волос упала ему на лицо, и он мог их гладить. Считалось, что при этом к нему перейдет сила девушки, посвятившей себя Великой Седой Матери. Но но что-то шепнул ей, и она поднялась, расстегнула клапан в его форме, располагавшийся ниже пояса, и снова склонилась над ним. Толпа взвывала от досады, ибо это означало, что игрок настолько сильно ранен, что ему нужна двойная порция духовной и физической энергии. При счете восемь Яблоня, радостно приветствуемый толпой, встал на ноги. Даже болельщики из Кэйсиленда устроили ему овацию — человека с такой силой духа чествовали все.

Яблоня вытащил из бока шип, взял у девушки пластырь и наложил его на рану. Пластырь пристал к телу без липучки, так как псевдоплоть сразу же выпускала большое число загнутых, как крючки, усиков, которые удерживали ее.

После этого он кивнул рефери в знак того, что готов.

— Мяч в игру!

Так как мяч остался у команды Ди-Си, им разрешалась одна попытка на то, чтобы поразить подающего. Попав в него, он мог спокойно перейти в первую базу.

Яблоня размахнулся и метнул мяч. Джон Кэйси стоял внутри используемого в таких случаях крошечного квадрата. Выйдя из него, уклоняясь от мяча, он бы покрыл себя несмываемым позором — его бы забросали камнями, — а его оппонент мог бы столь же беспрепятственно перейти во вторую базу.

Он крепко стоял на ногах и только покачивал туловищем, слегка подогнув колени.

Бросок оказался техническим промахом, хотя кончик одного из шипов при вращении мяча слегка резанул правое бедро кэйсилендера.

Джон Кэйси подхватил мяч и замахнулся.

Болельщик из Ди-Си, находившийся в третьей базе, подался вперед, готовый бежать к «дому», если представится шанс. Кэйси это заметил, но угрожающего движения не сделал. Не желая рисковать, так как своим четвертым промахом он бы позволил противнику занять первую базу, Кэйси спокойно и точно подбросил мяч высоко над площадкой, внутри которой стоял отбивающий. Яблоня попал по мячу точно, но, как часто случается, задел один из шипов. Мяч взвился высоко над линией перехода из «дома» в первую базу, а затем стал падать как раз посредине между первой базой и «домом».

Бросив в подающего, на что он имел право, Яблоня рванулся к первой базе. Ровно на полпути к ней на его голову обрушился отбитый им же самим мяч. Его противник, карауливший первую базу, бросился на перехват мяча, но тоже врезался прямо в него. Яблоня сильно ударился о землю, несколько раз отскочил от нее как резиновый мяч, пробежал еще несколько шагов и юзом на животе скользнул к первой базе.

Однако первый базовый защитник из команды Кэйси все-таки поймал мяч и, не выпуская его из рук, сделал выпад в сторону ползущего игрока Ди-Си, который был рядом. Сразу же после этого, решив, что запятнал Яблоню, он высоко подпрыгнул и бросил мяч другому защитнику из своей команды, который прикрывал «дом». Мяч звонко шлепнулся в огромную и толстую перчатку-ловушку защитника ровно за мгновение до того, как игрок команды Ди-Си из третьей базы должен был проскочить в «дом».

Рефери справедливо определил у игрока Ди-Си положение «вне игры» и пригласил вернуться в третью базу. С этим никто не спорил. Но первый базовый из команды Кэйсиленда подошел к судье и громко заявил о том, что он запятнал Яблоню, когда тот рвался к первой базе. Поэтому тот тоже должен быть объявлен в положении «вне игры».

Яблоня категорически это отрицал. Тогда защитник у первой базы заявил, что имеет доказательство. Он зацепил кончиком шипа правое колено Яблони сбоку. Рефери велел Яблоне снять защитный чулок.

— Свежая, еще кровоточащая рана, — объявил судья. — Вы тоже «вне игры».

— Почему это? — взревел Яблоня, выплюнув жеванный табак прямо в лицо судье. — Это кровь из двух порезов на бедре и это было еще на предыдущей смене! Этот почитатель бога-отца — лжец!

— А почему же он был уверен в том, что мне надо осмотреть правое колено? Только потому, что он именно это колено зацепил мячом, — гаркнул в ответ рефери. — Здесь судья — я, и я говорю — аут!

Затем он еще громче повторил по буквам:

— А — У — Т!

Решение это пришлось не по вкусу болельщикам Ди-Си. Они засвистели и стали громко выкрикивать традиционное «УБИТЬ СУДЬЮ».

Карел побледнел, но решения своего не отменил. К несчастью, его смелость и твердость не принесли ему ничего хорошего, ибо толпа выплеснулась на игровое поле и повесила беднягу на балке в проходе. После этого началось массовое избиение игроков из команды Кэйсиленда. Они, наверное, все погибли бы под ударами кулаков, если бы вовремя не вмешалась полиция Манхэттена, окружив взбесившихся болельщиков и оттеснив их тыльной стороной своих мечей. Карела также удалось спасти, так как кто-то успел перерезать веревку до того, как петля свершила свое дело.

Болельщики из Кэйсиленда тоже сделали попытку прийти на помощь своей команде, но не сумев пробиться к полю, сцепились с болельщиками из Ди-Си.

Стэгг некоторое время внимательно следил за свалкой. Сначала ему захотелось броситься в самую гущу отчаянно дерущихся тел и раздавать удары направо и налево своими могучими кулаками.

Он ощутил нарастающую жажду крови и даже приподнялся, чтобы броситься в бушующую под ним толпу. Но в это же самое время огромная толпа женщин, тоже возбужденная зрелищем драки, но в совсем другом смысле, захлестнула его целиком.

Загрузка...