Пляж

Глава 1. Осень

Дом, в котором родился Руслан, уже сам по себе был местной достопримечательностью. Прямо напротив него стояла тюрьма, слева в двух шагах располагалась психиатрическая лечебница, справа – туберкулезная клиника.

Да и сам дом находился на отшибе, фасадом своим выходя на набережную. Со стороны огромная сталинская высотка напоминала неприступную крепость.

Когда-то во двор дома заезжали на трофейном «Виллисе», кто-то широко раскрывал дверь автомобиля, выпуская дым из зажатой во рту папиросы и оправляя дорогую шерстяную шинель с погонами.

Но в детстве Руслана здесь жили простые, заурядные люди, чьи мелкие радости и заботы никак не вязались с видом этого общественного замка зла.

Потом к тому же выяснилось, что дом находился чуть ли не в самом опасном районе города. Но Руслан этого не замечал. Каждый день школьный рюкзак, который был почти в два раза больше самого Руслана, лавировал из дома в школу и обратно. Местные, привыкнув, мальчика не трогали.

По-настоящему опасной казалась лишь дальняя часть двора, где находилось что-то вроде кладбища для домашних животных. Небольшой участок земли, огороженный просевшей изгородью, где жители дома, по неизвестно откуда взявшейся традиции, хоронили своих питомцев.

Руслан помнил, что там всегда росло огромное количество грибов. Их никогда не собирали, и дошло до того, что они сплошным ковром устилали землю.

В их зарослях Руслан однажды увидел небольших размеров тюленя. Его серая с пятнами тушка лежала на боку прямо на земле.

Впоследствии Руслан готов был поклясться, что так оно всё и было, но родители ему не поверили.

Жили они в просторной двухкомнатной квартире с высокими потолками на самом верхнем этаже. А напротив них жила старая вдова Лариса Фёдоровна. Она часто приглядывала за Русланом, когда его родители куда-нибудь уезжали. Говорили, что её муж был белогвардейским офицером и поэтом и был убит на войне.

Руслан навсегда запомнил их первую встречу.

Седая, очень худая старушка с правильными чертами лица, задыхающийся от старости пёс по кличке Том, неотрывно следующий за ней по пятам.

Книги, наваленные повсюду и набившие стеллажи до потолка. Совершенно поразивший Руслана стол в центре комнаты со старинными канделябрами, где, должно быть, собирались за беседой друзья её мужа.

Первые её слова, врезавшиеся в память: «Не хотите ли кофе?»

У вас кто-нибудь спрашивал, хотите ли вы кофе, когда вам было девять лет?

Руслан любил бывать у Ларисы Федоровны. Её бедная квартирка была для мальчика дверью в особый мир, частью которого он когда-то мечтал стать, но так никогда и не стал.

Вскоре его родители покинули давно уже ставшую безжизненной крепость и стали жить по соседству с магазинами и шумными общепитами. А Лариса Фёдоровна осталась, где была. В доме, в котором родился Руслан.

Глава 2. Зима

Район изменился до неузнаваемости. На место старых полуразрушенных домов, которые строили еще пленные немцы, встали высокие белые башни.

Психушку снесли. Теперь здесь стоял трёхэтажный гипермаркет с подземной парковкой.

Но Руслан шёл к дому с другой стороны. Ломая трескучие сухие ветки, он продирался через заросший лесок на территории туберкулезной клиники. Чем ближе Руслан подходил к своему старому дому, тем отчётливее ему становилось страшно. Он не был здесь без малого тридцать лет и до конца не мог объяснить себе, почему решил вернуться. Для подведения каких-либо итогов было ещё рановато, а любопытством или тягой к сильным ощущениям он не отличался.

Это вообще был самый странный поступок в его жизни. Он никого не ждал там увидеть и не шёл к кому-то в гости. Однако упрямо продвигался вперёд, пока не увидел издалека свой старый дом.

Время его не тронуло. Он стоял, такой же величественный и безжизненный, с двором, единственным в этом районе, который и не собирались облагораживать.

Странное чувство, в голове крутилась какая-то дикая мысль…

Перед ним был заповедный край его детства, который он, кажется, только что осквернил. Место, в которое стоило возвращаться лишь воспоминаниями, он теперь топтал ногами.

Руслана не оставляло впечатление, что он перенёсся даже не в прошлую, а в позапрошлую свою жизнь.

Дом, двор, всё вокруг было обижено. Руслан это ясно ощущал. Когда-то он оставил здесь часть себя, которая не имела ничего общего ни с чем в его нынешней жизни. И даже не попрощался. Не обратил внимания.

Тем временем какая-то неведомая сила влекла Руслана дальше. Он поднялся по ступенькам во двор. Идти по асфальту было легче. Каждый шаг по сырой земле был физически неприятен.

На кладбище для домашних животных в густых зарослях грибов что-то темнело. И тогда Руслан в первый раз в своей жизни отчётливо увидел того самого тюленя, в существование которого не поверили его родители, а со временем перестал верить и он сам. Тюлень всё так же лежал, греясь на солнышке и завалившись чуть набок. Руслан даже успел взглянуть в его пустые глаза, когда увидел, что к подъезду подходит пожилая женщина с маленькой девочкой.

Повинуясь мгновенному порыву, он бросился за ними и успел зайти внутрь до того, как дверь захлопнулась. Не давая себе опомниться, он зашел в старинный, ещё с механической дверью, лифт и стал подниматься на самый верхний этаж. Уже подплывая в невесомости к своей старой квартире, Руслан услышал лай собаки.

«Не может быть!» – подумал он, покрываясь холодным потом. Сердце его готово было выскочить из груди, а Лариса Фёдоровна уже встречала его на пороге своей квартиры, жестом приглашая войти и держа задыхающегося от лая Тома.

Руслан прошёл захламленные тёмные коридоры и уже сидел за круглым столом в центре комнаты, когда она тихо произнесла:

– Я ждала вас.

Руслан продолжал молчать, уставившись на чашку кофе, которая как будто из воздуха выросла перед ним.

– Позвольте мне объясниться, – Лариса Фёдоровна присела на краешек стула, – может быть, мои слова покажутся вам путаными, непонятными.

Она продолжала говорить свистящим шёпотом, не давая Руслану опомниться.

– Мне так много надо вам сказать, так долго я вас ждала. Я начну с самого начала, чтобы вам было понятнее. Вы подливайте кофе, прошу вас…

С громким вздохом она откинулась на спинку стула.

– За время, отведённое нам, мы проживаем не одну, а множество жизней. И часто даже не замечаем, как они сменяют друг друга. Какой-то эпизод может длиться секунду, и только сам человек может понять, что он уже на другой странице. Вы, наверняка, чувствовали иногда, что живёте, будто во сне, не так ли? Это происходит, когда вы задерживаетесь в прошлой жизни. Вы становитесь похожи на бездарного актёра, который безбожно переигрывает, затягивает сцену. Но написанного, конечно, не сотрёшь, поэтому после каждой своей жизни человек оставляет следы.

Лариса Фёдоровна подалась вперед, пытаясь заглянуть Руслану в глаза. Он, словно не владея собой, еле заметно кивнул.

– Покидая то или иное место, человек забывает о нём, но оно не забывает его. Вы, Руслан, продолжаете здесь жить, вы здесь не умерли. Вернее, умерли, но не до конца. Вы успели наследить. Все всегда следят – улыбнулась она.

– Но кто вы? – наконец поднял глаза Руслан, боясь посмотреть ей в лицо.

– Я ваш вытоптанный след на этом этаже, вытертая добела кнопка звонка, голос матери, доносящийся с кухни, молодой папа, бреющийся утром, украденная сигарета, изголовье кровати, отражающееся в зеркале в родительской спальне. Я запах вашей квартиры, который, готова поспорить, вы больше нигде не слышали.

Лариса Фёдоровна тихо рассмеялась.

– Вы никогда не замечали, что у каждого дома, у каждой семьи свой запах? Когда вы слышите его в другом доме, вам он кажется родным, а люди, живущие в нём, вам приятны. Но это обман, просто похожий запах.

Лариса Фёдоровна нежно взяла Руслана за руку и сказала:

– Вы должны быть довольны. Вы пришли сюда не зря, хотя и думали, что едете без всякой причины.

Небывалое ощущение покоя будто завернуло Руслана в воздушное одеяло, и он смог наконец говорить:

– Теперь я понимаю. Всё это странно, но я начинаю понимать. Что-то подобное было со мной в университете. Проходя мимо него, я чувствовал, что нахожусь здесь осмысленно, что я могу вот так просто зайти сюда, и на то будет причина. А потом, когда я закончил, я так и не смог вернуться туда, хотя бы зайти внутрь. Нет, были, конечно же, люди. Оставались преподаватели, знакомые. Но жизни в этом уже не было. Да, наверное, всё дело в осмысленности. Я просто перевернул страницу и пошёл дальше.

– Уверяю вас, вы успели наследить и там, – с улыбкой сказала Лариса Фёдоровна, – не хотите еще кофе?

Глава 3. Осень

Старик пробирался к кладбищу под пронизывающим ветром. Его бледная фигура излучала слабое сияние среди сгорбленных осенних деревьев. Он медленно шёл через пустынный двор, кутаясь в пальто. За осевшей к земле калиткой – заброшенное кладбище домашних животных, куда уже много лет никто не наведывался и давно никого не хоронил. Грибов со временем стало ещё больше, они обвивали и запутывали друг друга. Но в зарослях на невысоком холме, как и в прошлый раз, никого не было. Тюлень, проживший здесь много лет, исчез так же внезапно, как и появился.

Раздосадованный, старик понуро поплёлся к подъезду. За эти годы он много раз бывал у Ларисы Фёдоровны, а в эту холодную осень визиты к ней стали настоящей отдушиной в его нелёгкой жизни.

Лариса Фёдоровна как всегда встретила его на пороге. И Руслан еле сдержал крик, когда увидел, как она постарела.

Он привык к тому, что время над ней не властно, как и над домом, в котором она прожила все эти годы. Поэтому сейчас не мог не поразиться необратимым переменам, произошедшим с её внешностью. Перед Русланом стояла сгорбленная старуха с лицом-маской и руками, похожими на сухие ветки деревьев. Что могло произойти за неделю, прошедшую с их прошлой встречи?

– Явился всё-таки, – ворчливо произнесла Лариса Фёдоровна, – иди за мной. Мне стоять тяжело.

Она повела его в крохотную спаленку, в которой кроме скрипучей кушетки, стояла лишь небольшая полка с книгами.

Кряхтя и вздыхая, Лариса Фёдоровна забралась на кровать, а Руслан так и остался стоять посередине комнаты, не находя себе места.

– Зря ты пришел, – Лариса Фёдоровна перевернулась на бок, – от твоих приходов никакого толка.

Руслан не мог поверить своим ушам. Лариса Фёдоровна никогда не называла его на «ты» и не разговаривала с ним в подобном тоне.

– Всё рушится, – неожиданно горестно сказала она, – твой жизненный круг пройден. И вместе с тобой уходим и мы.

– Следы остывают, – добавила она, – ничего не поделаешь.

– Мне некуда больше идти, – признался старик, – у меня ничего не осталось. Вот я и возвращаюсь туда, откуда всё началось.

Руслан присел на край кровати, с немой мольбой уставившись на Ларису Фёдоровну.

– Не гоните меня, прошу вас. Я давно понял, что люди делятся на тех, кто живёт прошлым, настоящим и будущим. Так вот, я живу прошлым. Хуже того, я ищу прошлое в настоящем, раскапываю время, как землю, лопатой, слой за слоем…

Лариса Фёдоровна отвернулась к стенке и, кажется, не слушала его, но старик упрямо продолжал.

– Знаете, бывало, я знакомился с людьми и тут же понимал, что они относятся к моему прошлому, родом из моего прошлого. Они становились мне ближе самых близких друзей. Помню, я сидел в кафе с одной девушкой. Она напротив меня, только руку протяни, но, на самом деле, нас разделяли годы. Я потерял её давно, очень давно. Она осталась в одной из моих прошлых жизней, и я на короткое время вновь её находил, возвращался туда, куда забыл дорогу. Хотя для неё – милое создание – всё и впрямь происходило в этом конкретном кафе, а слова произносились в эту конкретную минуту.

– Прекрати! – грубо прервала его Лариса Фёдоровна, – я устала слушать твои исповеди. Не хотела тебе говорить, но ты меня утомил. Ты проживаешь свою последнюю жизнь, а в ней смысла ещё меньше, чем в предыдущих. Так что не придавай значение тому, что его не имеет. Не ищи осмысленности в своих поступках и словах, её больше нет у тебя. А теперь оставь меня!

Лариса Фёдоровна демонстративно закрыла глаза и ещё ближе подвинулась к стенке.

У Руслана не было сил злиться. Он тихо поднялся и покинул старуху, продолжавшую шёпотом ворчать на кушетке.

В коридоре он переступил через растянувшегося на полу в неестественной позе Тома.

На улице ему стало легче. По-прежнему дул сильный ветер, а пальто ни капли не согревало.

Старик медленно вышел со двора на набережную. Впереди его ждала осень – последняя осень в его жизни.