По Америке и Канаде с русской красавицей

Как убить время и остаться в живых

Вечером в четверг мы приехали в довольно большой город (не хочу называть) и поужинали. Я поднялся к себе в номер лег перед телевизором и заглянул в дорожный атлас. До Талсы, штат Оклахома, остается где-то миль триста с небольшим. Выедим завтра ближе к полудню, – Рита не любит просыпаться слишком рано, если нет веской причины, – значит, вечером будем на месте.

Допустим, телефон тети Лизы не работает, сама она на месте, цела и невредима. Но тут возникает затруднение… Именно в это время, каждую пятницу под вечер, Лиза уезжает на ранчо к своей лучшей подруге – так рассказывала Рита. И где искать это ранчо – никто не знает. Лиза возвращается в понедельник. Таким образом, мы окажемся в Талсе как раз в то время, когда в небольшом южном городе трудно найти достойное времяпровождение.

Придется сидеть в номере, уставившись в телевизор, или гулять по пустым улицам. Я позвонил Рите и поделился соображениями.

– Что ты предлагаешь?

– Остаться на выходные здесь, – ответил я. – Если считать пригороды, – жителей в городе почти миллион. Кинотеатры, рестораны, большие магазины… Есть выбор. А в Талсе, – я посмотрел в справочнике, – сходить некуда. Только в кино или в зоопарк. Правда, зоопарк там один из лучших в стране.

– Логично. Ну, хорошо… А что здесь интересного? Есть что-нибудь кроме ресторанов и магазинов, которые меня не интересуют?

– Здесь отличный шопинг.

И это была чистая правда. Шопинг в городах средних гораздо разнообразнее и богаче, чем в больших городах, тем более в мегаполисах, таких как Нью-Йорк, где все торговые точки вытоптаны тучными стадами туристов, прибывающих со всего мира (каждые полминуты в международном аэропорту имени Кеннеди садится авиалайнер из-за рубежа). И когда приезжаешь в магазин на объявленную заранее распродажу, находишь на вешалках только негодные тряпки неходовых размеров.

Тем, что Рита отказалась прошвырнуться по магазинам, я был немного удивлен. Всегда казалось, что границы женской любознательности не простираются дальше магазинных прилавков (конечно же, это была ошибка).

Однажды довелось быть свидетелем интересной сцены. Одна туристка планировала вернуться в Россию с тремя чемоданами обновок. Она прилетела в Нью-Йорк и первым делом купила три вместительных чемодана, которые предстояло набить вещами. В течении пяти дней она посещали крупные универмаги, но не нашла ничего особо интересного. За пять дней шопинга – всего один чемодан покупок, – совсем немного.

Но тут женщина оказалась на два дня, – так сложилась туристическая программа, – в довольно крупном городе на Среднем Западе. Первый день она посвятила осмотру достопримечательностей, начало следующего дня – набегу на тамошний французский ресторан. На вторую половину дня запланировала шопинг, – она не ждала приятных сюрпризов от этого хоть и крупного, но провинциального города. А пустые чемоданы хотела подарить знакомой.

Оказавшись к универмаге, женщина испытала легкий шок, – широчайший выбор и низкие цены. Она начала бегать по маршруту торговый зал – примерочная комната, ведь в гостинице ждали два пустых чемодана. Она мерила и покупала, но время бежало слишком быстро. Женщина катила впереди себя тележку, полную вещей, вторую полную тележку катил я. Покупок хватило бы, чтобы набить один чемодан. А на кронштейнах – еще так много соблазнительных вещей.

Тут по громкой связи объявили, что магазин закрывается через пятнадцать минут. С женщиной случилось что-то вроде истерики, закончившейся легким обмороком. "Почему я не пришла сюда вчера?" – повторяла она, словно в горячке, в бреду. На нее, безутешную, было жалко смотреть. В итоге до машины обе тележки докатил я, а мою знакомую довели охранники универмага. К тому времени она потеряла способность самостоятельно ориентироваться в пространстве и даже передвигаться.

Сейчас я надеялся удивить Риту провинциальным изобилием и низкими ценами, – но не получилось.

– Я не за тряпками приехала, – отрезала Рита. – А по делу. И если уж тратить свободное время, – то на сбор материала для моей новой книги или пьесы, а не на тряпки.

– Хорошо. Попробую что-нибудь придумать…

Спустился в фойе, взял пару бесплатных газет с объявлениями и вернулся обратно. Через час предложил Рите культурно-развлекательную программу на все выходные.

– Не хочу идти в парк развлечений, – сказала Рита. – Что я ребенок?

– Аттракционы – не для детей.

– Это как-то связано с сексом? ("Six flags", то есть "Шесть флагов" по звучанию похоже на "Sex flags" сексуальный флаг) – может быть, поэтому в голосе Риты слышна заинтересованность.

– Ты все увидишь на месте. А если хочешь секса, могу предложить одно заведение… Для озабоченных женщин.

– И перестань говорить пошлости. Боже мой, кем ты станешь, когда подрастешь и превратишься во взрослого мальчика…

Надо сказать, что во время прошлого приезда мы с Ритой на часик-другой заскочили в "Шесть флагов". Но другие впечатления, более яркие, вытеснили ту экскурсию куда-то на периферию памяти. Дело было далеко от этих мест, где совсем другие нравы и понятия о приличиях…

Утром мы встретились внизу, сели в машину и отправились в "Шесть флагов", – сеть парков отдыха, что-то вроде "Диснейленда", в основном для взрослых и подростков. Аттракционы – это рай для людей с крепкими и очень крепкими нервами и развитым чувством черного юмора.

Карусели, крутящиеся с космической скоростью, когда на десятом круге начинает выворачивать наизнанку, пещеры ужасов, где из темноты, с потолка валятся трупы, открываются могилы и к жизни восстают лежалые мертвецы, американские горки, самые крутые и быстрые, из тех, что я видел когда-либо, высоченное колесо обозрения, прыжки с вышки, когда с грешной жизнью тебя связывает даже не парашют, а довольно тонкая истертая веревка, – а я боюсь высоты… Острые ощущения граничат с кромешным животным ужасом.

(В скобках замечу: присутствие детей нежелательно даже на безобидной железной дороге. Ну, ходит паровозик с прицепленными вагончиками, казалось бы, – чего пугаться. Садимся, подъезжаем к остановке. Очевидно, это поселок на Диком западе. Салун, парикмахерская, гостиница… Посередине площади – виселица в натуральную величину. Детей с нами не было, поэтому просто посмеялись).

В довершение – огромный аквапарк, нашпигованный водными аттракционами: горки – но опять же не для детей, дикая река, бассейн с океанскими волнами и много других развлечений. Глаза разбегаются – и за все про все – только 25 долларов. Отдыхай целый день, загорай, купайся… А в продаже еще абонементы на все лето и осень, – по ним цена посещения просто символическая.

– Ни за что не надо платить дополнительно? – удивляется Рита, когда, не вылезая из машины, покупаем в кассе билеты.

– Ни за что. Но есть некоторые тонкости…

Оставляем машину на стоянке, пешком идем к входу. Предъявляем билеты. На внешнюю сторону ладони ставят печать. Это на тот случай, если вы захотите выйдите обратно на стоянку к машине и потеряете билеты. Покажете печать и пустят обратно.

Но зачем возвращаться к машине, – путь от стоянки до входа неблизкий, по жаре, по солнцепеку, – если не хотите уезжать? Смысла нет, да и проделать этот путь – трудно физически. Но много посетителей почему-то возвращается.

Оказывается, в машинах люди оставляют еду и напитки, сумки-холодильники, набитые разной снедью. Проносить на территорию парка свои бутерброды или воду, – строго запрещено. На входе вежливо, но твердо вас попросят показать содержимое сумочки, если найдут еду или воду, – не пустят. В этой маленькой хитрости – секрет большого коммерческого успеха.

Мы вдоволь накатались на горках и каруселях. Заходили в кафетерий, закусочную. Мы покупали майки, недорогие сувениры, заказывали фотографии на память… И главное, мы все время пили воду. Покупали бутылки содовой в автоматах, бумажные стаканы с натуральным лимонадом у лоточников.

К концу дня делаю нехитрые подсчеты и выясняю, что оставил в парке развлечений почти полторы сотни долларов, а Рита – две с половиной сотни. При этом только на воду потратил 30 с лишним долларов, – жара, пить хочется постоянно, а лимонад – дорогой. Стало понятным, почему многие семьи отправляются назад, на стоянку, берут припасенные бутерброды и воду. Рядом что-то вроде парка, – там, в тени деревьев отдыхающие устраивают пикники.

Все развлечения пришлись Рите по душе, она не хотела пропускать ни один аттракцион, а я ждал и утешился мыслью, что скоро мы переберемся в аквапарк, там прохладный бассейн, искусственная река с быстрым течением, где можно плавать на надувных кругах, и другие блага цивилизации. Уже после обеда Рита поняла, что не осилит и половины развлекательной программы, – и сдалась. Ей тоже хотелось искупаться и поваляться в шезлонге.

Мы пришли а аквапарк, двинулись к раздевалке. И тут обратили внимание, что все женщины вокруг, – включая подростков и детей, – только в закрытых купальниках. А на большинстве посетительницах, поверх купальника – майка с длинным рукавом.

Я останавливаюсь:

– Черт, просто из головы вылетело…

Это моя вина. Киваю на женщин и объясняю Рите, что она взяла не тот купальный костюм. В центральных и южных штатах не принято ходить в аквапарки, бассейны или на пляж в купальнике бикини, состоящим из пары веревочек и небольших лоскутков ткани, чисто символических, не прикрывающих почти ничего.

Здесь народ религиозен, люди более консервативны, чем, скажем, пестрая публика на пляжах Майами или Нью-Йорка, где бикини летом – это нечто совершенно естественное, нагота женского и мужского тела – приятный в меру эротичный элемент отдыха, не более того. Конечно, прямых запретов на открытые купальники на юге и Среднем Западе не существует, если хочешь – надевай, но надо помнить: не всем окружающим это понравится.

Как и Рита, я не ханжа, но неприятно, когда на твою спутницу смотрят как-то косо, как на женщину весьма и весьма легкомысленную… Ну, третьего не дано: или принципиальная борьба за нравственный облик населения или красавицы в бикини. Или – или.

Я со злорадством подумал, что здешние мужчины многое потеряли, не увидев Риту в открытом купальнике.

– Что ж, в другой раз повезет больше, – она разворачивается и бредет обратно. – Ты взял на себя роль моего гида, а забываешь о самом важном. Ставлю тебе двойку.

– Официального запрета на открытые купальники нет, – бормочу я. – Это тебе решать. Мы можем вернуться.

– Нет уж, спасибо.

Не то, чтобы Рита страдает повышенной застенчивостью, – нет, но и вызывающего поведения она не любит, – выглядеть белой вороной, возмутителем общественного спокойствия ей не хочется.

Справедливости ради надо сказать, что и для мужчин тоже существует свой дресс код. Здесь не принято появляться в порнографических плавках, столь любимых в России, когда мужские гениталии тесно обтягивает кусочек эластичной ткани, а зад – почти не прикрыт. Выставлять напоказ мужское достоинство, – иногда очень сомнительного вида, – уместно в стриптиз клубах. На пляжах и в парках развлечений мужчины носят, плавки-шорты, как у нас раньше говорили, – семейные трусы. Чуть короче колен. У большинства мужчин фигуры не идеальны, поэтому лично я голосую за шорты, скрывающие некоторые недостатки.

Мы идем обратно через парк развлечений, через стоянку, забитую огненно горячими от солнца автомобилями. Рита не подает вида, что настроение испорчено, она садится на водительское место, включает кондиционер и говорит:

– В мой новый роман я вставлю эпизод, когда красивая женщина приходит в такое вот унылое заведение в открытом купальнике. И что из этого получается…

– Отличная идея, – я не знаю, чем еще ободрить Риту. – Это будет нечто особенное.

Мы возвращаемся в гостиницу другой дорогой. Проезжаем район, судя по виду, не самый благополучный. Темные от времени двухэтажные домишки старой постройки, много пустующих, с окнами, забитыми листами фанеры или деревянными щитами. На других домах – окна забраны решетками, много пустырей, огороженных заборами из стальной сетки.

Пешеходов почти не было видно. Бродяга катил магазинную тележку, заполненную свертками и тряпками, другой бродяга сидел на тротуаре и курил самокрутку. Он искал глазами человека, у которого можно попросить мелочь, но людей не было.

В тесном проулке, где даже нет асфальтовой дороги, между двух заколоченных домов стоит тяжелый тягач, совсем новый. Но лобовые стекла разбиты. Сто процентов, – машину недавно угнали и бросили здесь, возможно, разграбили товар из прицепа, а полиция здесь еще не проезжала, поэтому ничего не знает о случившимся. Надо бы им позвонить. Достаю из бардачка мобильник, однако он не подает признаков жизни, – слишком давно я его не заряжал.

Останавливаемся на светофоре. Впереди никого и сзади тоже.

– Смотри туда, – говорит Рита. – Видишь?

Чуть дальше посередине двухрядной дороги на желтой разделительной полосе стоит смуглый парень, голый до пояса. На голове летняя светлая кепка. Внешность ресторанного вышибалы: накачанный, плечистый. В одной руке бутылка виски, на дне которой плескаются мутные недопивки. На кулак другой руки намотана довольно толстая цепь. Парень делает круговые движения рукой, разматывая длинную цепь, а затем снова наматывает ее на кулак. Он с интересом поглядывает на нас, губы растягиваются в змеиной полуулыбке.

– Ничего особенного, – отвечаю я. – Ну, стоит парнишка… Уже и постоять человеку нельзя?

– Господи. Почему тут нет полиции?

– На эту тему можно докторскую диссертацию написать. Если коротко: чем бедней район, тем меньше полиции. Кстати, как ты сюда заехала?

– На картах гетто для черных никак не обозначены, – отвечает Рита. – И районы с высокой преступностью тоже не обозначены.

Секунды едва ползут: красный свет горит бесконечно долго. Парень подносит ко рту горлышко бутылки, делает глоток. Здесь дорога только вперед, свернуть некуда, и с этим персонажем нам не разминуться.

Мне это место активно не нравится. На одной стороне два брошенных дома, пространство между ними заставлено мусорными баками и какими-то пластиковыми пакетами, забитыми истлевшими газетами. Возможно, за баками и тюками с мусором прячутся друзья этого деятеля. Напротив пустырь, обнесенный металлической сеткой, на втором плане еще один ряд брошенных домов с заколоченными окнами.

Когда этот парнишка ударит цепью по капоту или лобовому стеклу, и я выскочу из машины, тут же из своего укрытия появится еще пара крепких ребят. У меня не будет никаких шансов. Мы лишимся машины, денег… Это в лучшем случаи, – о худшем варианте я не думаю. Можно попытаться проскочить, но это вряд ли получится.

Вытаскиваю мобильный телефон с севшей батареей, подношу его к уху. Парень внимательно смотрит на меня и поигрывает цепью. Наши взгляды встречаются, я беззвучно открываю рот, якобы разговариваю по телефону и не отвожу взгляда от парня. Рита надевает темные очки. Загорается зеленый.

– Не двигайся с места, – говорю я Рите.

Хорошо, что сзади машин нет. Я продолжаю этот спектакль еще полминуты. Рита трогается, мы медленно проезжаем мимо. Трюк срабатывает. Парнишка опускает руку с цепью и провожает нас тяжелым взглядом. Он решил, что я вызвал полицию и отказался от задуманного, не рискнув лезть на рожон.

Машина съехала на обочину и остановилась, когда стало понятно, что мы заблудились. Некоторое время я копался с GPS, вводил в него название нашей гостиницы, – ее точный адрес я не помнил. Гостиница недорогая сетевая, таких заведений по всей Америке бессчетное множество. А в округе три отеля, но который из них наш, – непонятно. Я достаю атлас, перелистываю страницы. Насколько я помню, нам нужна Лейк стрит. Впрочем, я могу ошибаться. Да, эта длинная улица, она тенятся через весь город, упирается в реку и продолжается на другом берегу.

Кажется, направляясь в "Шесть флагов", мы пересекали мост через Миссисипи. Значит, нам нужен мост. Или реку мы не пересекали? Точно не помню, и Рита не помнит. По дороге к парку развлечений за рулем сидел я, мы увлеченно спорили на тему, почему бейсбол не приживется в России. Было утро, яркое солнце. Ну, мы как-то с горем пополам доехали до места, даже не заглядывая в карту…

Теперь окружающий мир выглядел несколько иначе. Сумерки, справа старая католическая церковь с часовней, витражи разбиты, ступени завалены мусором, на дверях тяжелый ржавый замок. Впереди у перекрестка бочка, из нее вырываются языки пламени. Рядом топчутся два черных мужчины неопределенных лет. Они посматривают в нашу сторону, о чем-то переговариваются.

– Вон люди, – Рита показывает пальцем на мужчин у бочки. – Надо спросить дорогу.

– Не надо, – говорю я, ниже склоняясь над атласом. – Сами разберемся.

Кажется, я понял, куда ехать. Хорошо бы занять водительское место, но для этого надо выйти из машины, а это опасно. Поэтому я объясняю Рите, как ехать и где сворачивать. Какое-то время мы петляем по полутемным улицам. Как правило, в здешних городах названия улиц можно увидеть только на перекрестках, – это небольшие таблички с белыми буквами на светло-зеленом фоне, которые в сумерках трудно прочитать.

На домах нет больших подсвеченных табличек с номерами, чаще всего номера домов можно увидеть над дверью или на почтовом ящике. Это затрудняет поиски, особенно в полутьме. Улицы абсолютно пусты, дома вокруг крошечные, без летних веранд, похожие на коробки из-под ботинок: крылечко и два окошечка, спрятанных за железными решетками.

Похоже, что на этой стороне нашей гостиницы нет, надо поворачивать к мосту. Через четверть часа, мы пересекли Миссисипи, и я перевел дух. Ну теперь мы в благополучном районе и найдем дорогу.

Рита свернула, чтобы перекусить, к закусочной Макдональдс, – почему-то дорожные приключения всегда возбуждают аппетит. Мы зашли внутрь. Посетителей человек двенадцать, – все черные. На нас смотрят с любопытством, как на белых борон, залетевших на чужую территорию. Подходим к прилавку, – не уходить же теперь. Рита заказывает еду. Черная девушка, принимающая заказ, что-то шепчет ей.

Тишина, поэтому я расслышал вопрос.

– Это твой парень? – продавщица кивает на меня.

Рита немого смущена, не знает, что ответить, – вдаваться в долгие объяснения ей не хочется, как-то неловко. Поэтому она молча пожимает плечами. Я стою в стороне, будто речь не обо мне, о каком-то другом, постороннем человеке, делаю вид, что ничего не слышу. Продавщица глядит на меня, морщится, как от кислого, и мотает головой, – выбор Риты ей не нравится.

– Нехороший, – она шепчет слишком громко, кажется, ее реплики слышит весь зал. – Старый.

Мы наскоро перекусили. У Риты аппетит, как всегда, неплохой, но мне кусок в горло не лез. Выходим из закусочной. На улице совсем темно, возле нашей машины три черных подростка. Кажется, в руках одного из них металлическая линейка, с помощью которых открывают дверцы машин. Парням любопытно, что там лежит в моем бардачке и сумке на заднем сидении. Я останавливаюсь на освященным пятачке возле двери, достаю разряженный телефон. Что-то бормочу в трубку, пристально глядя на подростков. Не драться же мне с ними.

И снова фокус срабатывает, – парни немного смущены. Они пятятся назад, отходят к вечно зеленым кустам и растворяются в темноте. Никому не советую в случае потенциальной опасности вступать в разговоры с подозрительными типами на улицах. Повторите простой трюк с телефоном, – это лучший вариант.

Пару советов на десерт: заранее узнайте, где находятся районы с неблагоприятной репутацией и не сворачивайте к ним, даже если ищите приключений. Если все же попали туда, не выходите из машины, не опускайте стекла, в случае опасности уходите на четырех колесах. Даже в благополучных городских районах ходите по большим хорошо освещенным улицам. Чтобы сократить путь, не сворачивайте в проулки между домами, там вы легко попрощаетесь с кошельком. В бумажнике держите не меньше 60 долларов наличными, – этой суммы хватит, чтобы грабители не разозлились на вашу жадность и не попортили вашу прическу.