По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

«Адмирал Нахимов». Уникум

Однажды немецкий купец Генрих Шлиман внимательно перечитал «Илиаду»…

И загорелась в душе его страсть золотоискателя. С дорожным саквояжем, длинным кофром, набитым наскоро купленным археологическим инструментом, и томиком Гомера в руках безвестный коммерсант высадился на илионском берегу. В точном соответствии с описаниями слепого поэта выбрал место, вгрызся кайлом в грунт и… нашел великую Трою. Нашел со всеми недограбленными в свое время ахейцами несметными сокровищами, ныне украшающими стенды лучших музеев мира. То, что не удалось в свое время профессиональным археологам, почему-то запросто получилось у ищущего на свою бедовую голову приключений скромного дилетанта.

В 1933 году в Америке за авторством некоего Гарри Ризенберга вышла в свет книжка под интригующим названием «600 миллиардов под водой». Сюжету книги было далеко до гомеровского эпоса: водолаз-любитель повествовал о том, как он искал сокровища затонувших кораблей. И в приложении к своему опусу привел список тех, кого еще не успел обследовать и ограбить.

В числе упомянутых в этом пространном списке кораблей был русский крейсер «Адмирал Нахимов», погибший в 1905 году при Цусиме.

Казалось бы, что можно охотнику за сокровищами взять с боевого корабля, даже не флагмана? Это же вам не «Титаник» с миллионерами в каютах первого класса! Но Ризенберг со свойственной американцам непосредственностью объявил «Нахимова»… штатным казначеем Второй Тихоокеанской эскадры. И ненавязчиво подвел своих читателей к мысли, что у казначея-то, наверное, остались многие миллионы золотом, доныне пребывающие на дне морском.

Серьезные исследователи в курсе того, что должности штатного казначея эскадры в русском флоте не существует. Денежное довольствие морякам выплачивается бумажными ассигнациями. А плата за уголь, который берется в иностранных портах по дороге на войну, вообще вносится по безналичному расчету – из государственной казны через банк. Но разве книги американских водолазов рассчитаны на серьезного исследователя?

И вот попалась книжка Ризенберга на глаза неплохо владеющему английским японскому коммерсанту Сасагаве Такеши. Большому авантюристу, между прочим. За без малого восемь десятков лет своей жизни Такеши-сан накопил немало денег и стремился к тому, чтобы на смертном одре было что вспомнить. Держал целый выезд скоростных катеров, с которыми участвовал в соревнованиях. Любил на досуге полетать на воздушном шаре. А уже седым освоил акваланг и увлекся подводным кладоискательством.

Почти два года японский богатей безрезультатно разыскивал затонувшие испанские галеоны с золотом инков на борту и не остановился даже после того, как его едва не прихлопнуло на дне Атлантики ржавым люком погибшей в 1942 году немецкой подлодки.

В 1979 году Такеши-сан безуспешно пытался договориться с советским и британским правительствами о подъеме 6 тонн золота с британского крейсера «Эдинбург» – того самого, которому в свое время поручено было доставить в Англию плату Советского Союза за поставки оружия в Великую Отечественную.

Узнав о том, что якобы «Нахимов» при вступлении в бой имел на борту какие-то немалые деньги, пожилой богач-водолаз основал компанию «Ниппон марин девелопмент», нанял шестерых американских и английских водолазов, зафрахтовал сингапурский водолазный бот «Тен О» и отбыл к Цусиме…

В ноябре 1980 года на пресс-конференции в Токио Сасагава поведал журналистам, что выделил 15 миллионов долларов из своих личных средств на спасение русского золота, якобы оцениваемого в… 35 миллиардов. Которые, можно считать, практически у него в кармане. Ведь главное известно: координаты погибшего корабля записаны. На пресс-конференции Сасагава Такеши сообщил, что «финансовый запас эскадры находится на борту затонувшего крейсера в 5500 ящиках, набитых золотыми монетами, слитками платины и золота». Причем ему вроде бы уже удалось кое-что достать, например шесть слитков платины.

Правда, сославшись на коммерческую тайну, он отказался огласить какие-либо подробности, сообщив только, что используется абсолютно новая глубоководная подъемная техника. Позднее Сасагава не раз позировал фотографам, держа в руках слитки, поднятые со дна…

Однако позже никаких новых находок он не демонстрировал, ссылаясь на то, что возникли непредвиденные трудности: сильные подводные течения, плохая погода, отвратительная видимость на дне и… гигантские мурены неизвестной породы, которые кусают водолазов. Зато Сасагава подробно рассказывал «историю» этих сокровищ.

В его рассказе, как во всякой сказке, быль щедро перемешивалась с небылью. Якобы после Цусимского сражения японский миноносец «Сирануи» приблизился к тяжело израненному «Адмиралу Нахимову» и предложил следовать за собой. Вместо ответа команда русского корабля начала высадку в шлюпки, а командир приказал взорвать остаток боезапаса и открыть кингстоны. Крейсер пошел ко дну, а «Сирануи» начал подбирать с воды его экипаж. И тут-то, по словам Сасагавы Такеши, и обнаружилось, что по карманам матросских штанов рассованы золотые монеты и слитки драгоценных металлов.

«Некоторые русские моряки, которые спасались не в шлюпках, даже утонули из-за того, что взяли с собой слишком много золота, – ничтоже сумняшеся врал японский водолаз-любитель, – но на борту его еще много осталось – ведь корабль вез жалованье и наградные премии для всей эскадры!»

И тут «ранее добытые» с борта «Нахимова» слитки потребовал на экспертизу японский Морской музей. Выяснилось, что материал, из которого они сделаны, по удельному весу соответствует 11,34 грамма на кубический сантиметр, а по составу – свинцу, а не платине!.. Дилетант с аквалангом вытащил из разваленного торпедой отсека геройски погибшего крейсера не «финансовый запас эскадры», а шесть самых маленьких балластных кубиков, которые нужны некоторым кораблям для поддержания равновесия на плаву!

На этом красивой легенде о русском золоте и платине пришел конец. В 1982 году, осмеянный подводными археологами-профессионалами, миллионер-водолаз выбросил акваланг и занялся разведением породистых скаковых коней в своем поместье под городом Нара. Но мировой приз на скачках взять так и не успел – умер от инсульта.

И все же Сасагаве Такеши стоило бы сказать спасибо. Например, за то, что некоторые материалы его экспедиции послужили для установления точной картины последних минут «Адмирала Нахимова» на этом свете.

Это был, без преувеличения, удивительный корабль. Первое, на что обращаешь внимание при сравнении его с ровесниками в других флотах мира, – необычная для крейсерского класса орудийная мощь. По числу артиллерийских стволов и весу бортового залпа «Нахимов» вдвое превосходил отечественных современников.

К тому же артиллерия главного калибра, в отличие от других российских крейсеров конца XIX столетия, у «Нахимова» была установлена в хорошо защищенных орудийных башнях, а не в палубных установках за щитами или даже без щитов, как это было принято. Даже странно на первый взгляд, почему он не стал родоначальником крупной серии башенных крейсеров с броневым поясом по ватерлинии, в других флотах появившихся гораздо позже… К сожалению, этого не произошло.

Крейсер «Адмирал Нахимов» появился на свет 133 года назад, если считать днем рождения корабля дату его спуска на воду – 3 ноября 1885 года. Это было удивительное время – переходный период развития флота. Время, когда стальные броненосцы с паровыми машинами еще носили паруса, в одной эскадре служили крейсера с орудиями, заряжающимися с казны и с дула, у миноносцев соседствовали «самодвижущиеся мины Уайтхэда» с изобретенными еще в турецкую войну минами шестовыми, а электрические системы контроля стрельбы запросто уживались с пиронафтовыми фонарями на палубе…

Родившимся в такое время сама судьба велит быть первыми в одном и последними в другом.

«Нахимов» первым в российском флоте был оснащен развитой электросистемой для артиллерии и освещения отсеков, первым получил комплект противоторпедных сетей, первым испытал новейшую на тот момент артсистему образца 1884 года. Но при этом в качестве ходовых имел паровые машины двойного расширения, когда флот постепенно переходил на тройное расширение пара. И стал последним (и самым крупным по водоизмещению) в российском флоте крейсером с парусным вооружением брига.

И боевая служба «Нахимова» тоже несла печать времени. В числе первых русских кораблей он вошел в гавань только что арендованного у Китая Порт-Артура для постоянного базирования. И последним был зачислен в состав 2-го отряда Второй Тихоокеанской эскадры – чтобы выйти с ней в свой последний поход…

Задание Морскому техническому комитету Российского Адмиралтейства на проектирование нового броненосного корабля крейсерского назначения поступило в рамках программы 1881 года. Разрабатывал его управляющий Морским министерством вице-адмирал И. А. Шестаков.

«Корабль должен был иметь броню по ватерлинии не менее 10 дюймов (254 мм) толщиною, артиллерию главного калибра следует установить не менее чем одиннадцатидюймовую (280 мм). Необходим кораблю крейсерского назначения большой запас угля. Скорость хода – не менее 15 узлов. Что до осадки, то ее делать не более 26 футов (7,92 м), что ограничивается удобствами при базировании в малоосвоенных акваториях», – писал адмирал. И особо подчеркнул в конце длинного списка свойств и умений нового корабля, что необходимо сохранить и полноразмерный парусный рангоут.

К чему такой архаизм броненосному крейсеру? А к тому, чтобы быть способным даже при недостатке топлива или низком его качестве совершить без ущерба для себя океанский переход…

Техническая эволюция имеет свои законы – не менее строгие, чем законы природы. И грех инженерам нового проекта не воспользоваться достижениями коллег. В качестве возможных прототипов для «Нахимова» МТК рассматривал английский броненосный крейсер «Нельсон» постройки 1874–1881 годов, строящийся в Англии бразильский броненосец «Риачуэло» и новейший на тот момент английский броненосный крейсер «Имперьюз», заложенный в августе 1881 года. Разумеется, копией ни одного из них «Нахимов» не был. Но кое-какая британская «наследственность» в его конструкции все же просматривалась… Дело в том, что английские однотипные крейсера «Имперьюз» и «Уорспайт»-старший рассматривались Британским Адмиралтейством как альтернатива как раз русскому крейсерскому флоту.