По линии взлёта

- Только попробуй приблизиться к ней, и я сделаю так, что тебе больше не на что будет менять свои деньги! Усёк? – Женя побледнел. Возможность лишиться своего члена никому не придётся по вкусу. Особенно, когда ещё и мозгов не хватает, то это вообще тяжёлый случай. – Я не слышу? Ты меня понял?

- Рехнулся? – Идиот заморгал, переваривая.

- Я не слышу! – Делаю ещё шаг, он вновь отступает. – Ты меня понял?

- Да, понял, понял я!

Зал наполняется аплодисментами. Мы оба смотрим в сторону, когда слышится стук каблучков. Выступление Вили закончилось. Она свободна.

- О, - Вили останавливается, замечая нас. Её лицо приятно раскраснелось от удовольствия. Когда проходит волнение, она всё же наслаждается сценой и своей музыкой.

Жека внимательно осматривает её фигурку, облачённую в тонкое коротенькое платьишко, идеально подчёркивающее точёные формы. Мне оно нравилось, когда я с лёгкостью забрался под него. Но сейчас в груди запершило желание натянуть на неё шерстяное покрывало. Хотя можно просто выколоть глаза этому уроду. Я прочищаю горло. Он тут же косится на меня, вспоминая, что я тоже здесь. Думаю, моя угроза вертится в его пустой голове, словно эхо.

- Пошли, - выдыхаю я. На сегодня хватит. Единственное, что я сейчас хочу, это сорвать с неё платье, подмять под себя и не оглядываться, боясь, что нас поймают на горячем.

Я пропускаю Вили вперёд, оглядываюсь, чтобы зыркнуть на придурка, желая закрепить результат.

По пути Вили заскакивает в свою гримёрную, чтобы захватить сумочку. Прощается с ассистенткой, отмахиваясь от её настырных вопросов, типа «где ты была?», «куда пропала?», и от укоров: «я везде тебя искала!», «ты как сквозь землю провалилась», «это безответственно!».

Как только мы оказываемся на улице, я хватаю её за руку, тяну в сторону своего минивэна. Открываю дверь, громко оглашаю адрес Вили, затем захлопываю окошко между водителем и салоном автомобиля. Без лишних слов плюхаюсь в широко кресло, тяну на себя Вили. Она с охом приземляется на мои колени.

- Гай…

Заглушаю её протест прожорливым поцелуем, сразу проскальзывая языком в её сладкий ротик.

Чёрт, она как божественный нектар!

Её вкус кружит голову и сводит меня с ума. Я больше не могу бороться с двумя противоположностями своей натуры. Одна постоянно тянется к девушке, которую я прижимаю к себе так сильно, что могу сломать ей кости. А другая борется за независимость от её чар, утверждая, что стоит удерживать дистанцию.

Сегодня вторая часть меня явно в проигрыше. Я задираю подол вверх, оголяя её сочную задницу, провожу по округлостям, затем сжимаю их обеими руками. Вили стонет мне в губы. Несмотря на то, что у неё был оргазм меньше получаса назад, её тело вновь трясёт нетерпение. Она хочет меня также безудержно, как и я её.

Тонкие пальчики зарываются в мои влажные от пота волосы, ноготки царапают кожу, казалось, готовясь снять скальп. Но я не жалуюсь, занимаясь более насущными проблемами. Например, толкаю её вперед, затем тяну назад, заставляя елозить на моём члене, готовым вот-вот взорваться - пытка, но до одури приятная.

Глубоко целую, затем опускаю губы вниз, чтобы юркнуть носом в ложбинку между её грудей. Её киска уже сама трётся об меня. Я стискиваю зубы.

- Я не хочу ждать до дома, - стонет Вили, оттягивая мою футболку, чтобы скользнуть языком в выемку ключицы. – Я хочу здесь и сейчас.

С этими словами она так сильно ускоряется, вырисовывая восьмёрки на чувствительном бугре, что я просто не могу ей отказать. Дома мы начнём сначала. Медленно и смакуя. А сейчас утолим дикий всплеск необузданной страсти.

Тянусь в кармашек. Вили откидывается назад, наблюдая за мной. Она удивлена наличием презерватива в таком месте. Молча отвечаю на её вопрос. Нет, я не трахаюсь здесь, но предпочитаю быть готовым ко всему. Бью по кнопке, включаю музыку. Возможно, слишком громко, но лучше так, чем позволять водителю слышать звуки нашего секса.

Вили немного привстаёт, давая мне возможность расстегнуть и приспустить штаны, затем разорвать упаковку и нацепить презик на пульсирующий член. Он готов - я готов.

Приглашение ей не требуется, она отодвигает шёлковую полоску своих трусиков, сама запрыгивает на него, получая мой вздох одобрения. Мне нравится её появляющаяся смелость. Без труда проскальзываю в её жаркую узенькую дырочку, закрываю глаза, когда попадаю в горячий влажный плен.

Вили наклоняется, чтобы поцеловать мои губы. Но мы не можем продолжить, дыхание слишком сбивчивое, воздуха надолго не хватает. Я обхватываю её талию и бедро, приподнимая и опуская. Она запрокидывает голову назад. Волосы рассыпаются по ягодицам, щекоча мои руки. Её волосы – мой фетиш. Возможно, я скоро дойду до того, что попрошу у неё локон, который буду носить с собой, словно средневековый горе-рыцарь.

Её руки упираются в спинку кресла, помогая себе. Мы действуем в унисон. Вверх-назад и вниз- вперёд. Ещё и ещё. Безумная скачка, сопровождаемая громкой мелодией, заглушающей наши стоны и звуки шлепков тел.

Я кончаю первым, пару раз ударившись головой о подголовник кресла. Чресла будто огнём опалило. Вили присоединилась, ощутив мою пульсацию внутри себя. Она навалилась на меня, и я окружил её своими руками, принимаясь поглаживать по спине.

Дрожь её удовольствия заставляет меня ещё раз содрогнуться. Смотрю на неё, ловлю взгляд тёмного золота. Поднимаю правую руку, чтобы с нежностью провести по её розовой щеке. Не думал, что способен на столь невинную ласку. Сердце делает кувырок.

Мы влипли.

Вили слезает с моих колен, поправляет трусики и платье. Я наблюдаю за ней, понимая, что и она в замешательстве. Избавляюсь от презерватива, кидаю его в мусорное ведро. Выключаю музыку, в ней больше нет необходимости. Мы погружаемся в тишину, которую никто не собирается нарушать.

Вили садится напротив, смотрит на меня. Её тело расслаблено, а вот в глазах напряжение. Поджимаю губы, принимая её игру в гляделки. В голове и на голове полный хаос. Её волосы спутались, некоторые пряди слиплись от влажности. Запускаю пятерню в свои волосы, не приглаживая, а еще больше растопыривая. Вили усмехается, и что-то внутри меня плавится.

Машина останавливается. Вили спешит открыть дверь, выходит наружу. Я следую за ней, чувствуя себя маньяком. Я помешан на ней, пора бы уже это признать.

Вили останавливается так резко, что я врезаюсь в неё. Она пошатнулась, я обхватил её рукой, чтобы удержать. Проследил её взгляд.

На лавочке у подъезда, освещённой тусклым фонарём, разлёгся парнишка в широких подранных джинсах.

Почему он так заинтересовал Вили?

Его лицо хорошо видно, благодаря светящемуся экрану телефона, в который он тщательно вглядывается. Заметив нас, мальчишка убирает телефон в карман.

- Захар? - Брат? – Что ты тут делаешь так поздно? Давно ты здесь? Как ты…

- Вили, - парнишка наиграно цокает и закатывает глаза, - меньше вопросов. Я провёл у твоего дома целых три часа. Не хочешь для начала пустить меня домой?

- Вот именно! – Девушка поспешила к брату, остановилась около лавочки. – Ты должен быть дома! Почему ты сидишь здесь и ждёшь меня?

Захар садится. Его плечи поднимаются и опускаются в такт с шумным вздохом.

- Я ушёл.

- Что? – Не вижу её лица, но могу с уверенностью сказать, она в шоке. – Как это ты ушёл?

Он сбежал из детского дома? Не нужно быть экстрасенсом, чтобы предугадать, что ничем хорошим это не кончится.

- Вили, она переехала! – Парнишка вскочил, уперев руки в боки. Я нахмурился, ничего не понимая. Речь, видимо, не о детском доме. – Она просто взяла и притащила туда свои тряпки, сказав, что теперь мы будем жить вместе, как большая и счастливая семья! Сука! – рычит Захар, Вили судорожно вдыхает, но не ругает мальчишку за сквернословие. – Семья! Как она вообще может говорить о семье! Я лучше сдохну, чем буду с ней жить! Можешь сколько угодно меня ругать, - воинственно вздёргивает подбородок, - но я туда больше не вернусь!

- О, Захар, - Вили всхлипывает, я дёргаюсь к ней, но останавливаюсь, видя, как она поспешно обняла своего братишку. Вили зарыдала, а я ничем не мог ей помочь. От этого вдруг стало больно в груди.

- Вили, - произнёс мальчишка, ростом чуть ниже её, - не плачь… - У него у самого задрожал голос, предвещая слёзы. Он ещё ребёнок, пусть и смелый. – Не переживай, я всё продумал.

32

POV Вили

- Какой еще план? – Отстраняю братишку, предварительно чмокнув в лоб. – Хотя, догоди, давай обсудим его внутри.

- Окей, - соглашается Захар, хватает свою дорожную сумку, перекидывает её через плечо, затем тянется к круглому, словно шар, рюкзаку (видимо, набил до отказа).

Поворачиваюсь к Гаю. Он, прищурившись, наблюдает за нами. Прикрываю глаза, сдерживая желание застонать от разочарования. Уже второй раз парень становится свидетелем того, чего не нужно.

- Тебе придётся…

- Я не уйду, - обрывает он, не дослушав. Затем подходит к Захару, забирает у него рюкзак, который тот никак не может водрузить на плечо. Гай ловит мой удивлённый взгляд и немой вопрос, пожимает плечами: – Вдруг я чем-нибудь смогу помочь.

Чем же?

Я собираюсь задать этот вопрос, когда Захар, наконец, замечает присутствие постороннего парня. Он вылупился на Гая, иначе и не скажешь. Затем, заморгав, выдавил:

- Гай Биго?

- Угадал. - Гай утвердительно дёргает подбородком.

- Охренеть! – Глаза братишки становятся ещё больше. Но он быстро адаптируется, заморгав. – Но что ты делаешь здесь?

Очень разумно и по-взрослому. Я засасываю нижнюю губу, чтобы не улыбнуться.

- Он просто меня подвёз после концерта, - спешу ответить. – Поздно ведь уже.

- Если он просто подвёз, - как бы вслух размышляет мой взрослый братик, - то почему всё ещё здесь? Разве только он собрался проводить тебя до квартиры?

- Захар, - предупреждаю его.

- Нет, уж, - парнишка отмахивается от меня, - я хочу понять. – Он встаёт прямо перед Гаем. Выглядит смешно, но я сдерживаюсь из последних сил. Мой братик храбро смотрит снизу вверх на взрослого парня, выше его на целую голову. Захар надувает верхнюю губу, поджимая нижнюю. – Вы встречаетесь?

Прижимаю ладонь ко рту, чуть поворачиваюсь, чтобы видеть лицо Гая. Он спокоен. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

- А что если так? – отвечает Гай, а я удивленно хлопаю ресницами. Почему он не отрицает?

- Тогда, - Захар делает ещё шаг, грозно взирая на звёздного парня, - только попробуй её обидеть! Пожалеешь! Её есть кому защитить! – Сказать, что я поражена – это не сказать ничего. Приятно, когда за тебя заступаются. Мой братик – маленький защитник. В груди защекотала гордость. Но затем глаза защипали слёзы. Я быстренько смахнула их рукой. - Моя сестра не игрушка! Один придурок у неё уже…

- Захар, - окликаю я брата, пока он не успел сболтнуть лишнего.

- Что? – бурчит братик, но затем вновь обращается к Гаю: - Обидишь её, будешь иметь дело со мной!

Угроза, конечно, смешная. Но Гай может принять её в штыки и отреагировать резко. Я напряжённо взираю на него, чтобы понять его настрой. И Гай не улыбался. Его челюсть напряглась, а кожа на скулах натянулась. Злясь на неудобные каблуки, шире расставляю ноги, насторожившись.

- Уважаю, - серьёзно говорит Гай, кивнув и протянув руку Захару, предлагая мировую. Братик подозрительно смотрит на руку парня, словно не может в это поверить. И я не могу. – У меня тоже есть сестра, - поясняет Гай. - И я прибью урода, который её обидит.

Захар расслабляется. Уголок его губ ползёт в сторону. Он пожимает руку Гая достаточно крепко, словно мужчина. Я стискиваю улыбку.

- Вили права, - Гай закидывает рюкзак за спину, затем смотрит наверх, оглядывая пустые тёмные балконы и светящиеся окна, чередующиеся в шахматном порядке, - лучше войти и поговорить без лишних глаз и ушей.

Захар кхекает, смотрит на меня, мимикой лица спрашивая, что происходит. Пожимаю, плечами. Эх, если бы я сама понимала.

- Когда это вы начали встречаться? – не удерживается братик, стоит нам зайти в лифт. – Мы виделись вчера, и ты ни слова не сказала, что встречаешься с Гаем Биго.

- Мы пока это не афишируем. – Этот парень не перестаёт меня изумлять. Я кидаю хмурый взгляд на Гая: мне не нравится, что он обманывает моего брата. – Не хотим, чтобы СМИ пронюхали. Они умеют доставать.

- А-а-а, - протянул брат, будто со знанием дела. Он почесал затылок. - Теперь понятно.

Мы входим в квартиру. Гай бесцеремонно поворачивает на кухню, словно оказался у себя дома. Захар рвётся принять душ. Я даю ему свежее полотенце. Когда он скрывается за дверью, возвращаюсь по коридору на кухню, где слышен гул кофемашины.

- Что ты делаешь? – спрашиваю, скрещивая руки и облокачиваясь на дверной косяк.

- Варю кофе. – Гай оборачивается, чтобы посмотреть на меня, но затем тянется к чашкам на верхней полке.

- Нет, это-то я вижу. – Шумно выдыхаю, прохожу в комнату, опускаюсь на удобный кожаный стул. Не знаю, кто приобрёл этот гарнитур, но спасибо ему за это. – Зачем ты сказал, что мы вместе?

- Разве это не так? – Парень приподнимает одну бровь.

- Ты ведь прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, - получилось резче, чем собиралась. – Не обязательно было говорить Захару. Он ведь ещё ребёнок.

Наблюдаю, как крепкий кофе тонкой струйкой стекает в подставленную кружку.

- По нему не скажешь, - замечает Гай, убирая наполненную кружку и ставя на его место пустую.

Я провожу ладонями по лицу, запускаю пальцы в волосы, расчёсываю запутанные пряди.

- Послушай, он ведь твой брат. Ничего страшного, если он узнает.

Гай ставит кружку с кофе передо мной. Я благодарно смотрю на него, но затем саркастично выдыхаю:

- Своей сестре ты тоже скажешь?

- Скажу. – Гай утвердительно кивает, я хмурюсь. – Хотя она уже и сама догадывается. Так же, как и Уля.

- Сколько пройдёт времени, прежде чем новость дойдёт до Кирилла Анатольевича и твоего директора?

Мои похолодевшие пальцы обвивают обжигающую кружку, поднимаю её, согреваясь. Отпиваю немного горького напитка, тянусь к сахарнице, чтобы подсластить. Мозг отказывается соображать. Может, организму требуется доза глюкозы, чтобы подзарядиться.

- Давай решать проблемы по мере поступления?

- Какие ещё проблемы? – Между бровями появляется складка, разделяющая лоб на две части.

Гай упирается локтями в столешницу, стоя лицом ко мне. Он искоса поглядывает на работу кофемашины, чтобы не пролить кофе.

- То есть то, что твой братишка сидит один на лавочке посреди ночи, это не проблема?

Вопрос действует на меня аналогично заточке в сердце. Он прав. Я не должна была тянуть так долго. Нужно было меньше обдумывать и быстрее действовать.

- Тебя это не касается, - ощетиниваюсь, словно колючий ёжик, чувствуя точащую боль в груди.

- Ошибаешься. - Гай берёт свою кружку, делает глоток, подходит ко мне. Он ставит кружку рядом с моей, затем тянет меня вверх за плечи. Я возмущённо надула щёки, но успокоилась, когда парень сел на мой стул, после чего потянул меня боком на свои колени. Уже второй раз за вечер оказываюсь на его коленях. Только вот в этот раз скромнее. – Если расскажешь все, как есть, то я смогу тебе помочь. – Гай тянется к моей руке, чтобы перекрестить наши пальцы. Я обессиленно смотрю на выступающие вены на его руке. - Ты ведь говорила, что твой брат в детском доме.

Морщусь.

- Я такого не говорила.

- Но и не отрицала, когда я предположил. Где жил твой брат и почему он сбежал? – Голос Гай непривычно мягкий. Он также разговаривал со мной в тот день, когда дедушка попал в больницу. Терпеливо и заботливо, словно я действительно важна для него, словно не объект исключительно сексуального желания. Я плавлюсь в его руках, словно маршмэллоу. - Объясни, что происходит.

Чтобы Гай понял, придётся рассказать всю историю, распахнув себя настежь. Едва ли я готова к этому.

- Я и сама хотела бы об этом узнать, - тихо выдыхаю. То, почему Захар здесь, я знала, а вот, что он задумал, не имела ни малейшего представления. Сестра из меня выходит не очень.

Я расстроенно закрываю глаза. Чувствую руку Гая на моей щеке. Он нежно водит пальцем по коже, едва заметно касается дрожащих ресничек. Его рука двигается выше, обводит ухо, затем запутывается в волосах. Её место на щеке занимают губы парня.

Я двигаю головой, следуя за нежнейшими прикосновениями, словно Гай управляет мной невидимыми нитями. Невидимыми, но вполне ощутимыми. Кровь в венах заискрилась. По телу разлилась уже знакомая волна тепла. Такими темпами я привыкну… хотя нет, поздно, уже привыкла.

Гаю не нужно далеко наклоняться. Я обхватываю его шею, чтобы ускорить приближение его губ. И когда наши губы соприкасаются, не могу сдержать тихий хрип. Чувствую чуть горьковатый привкус кофе, касаюсь языком нижней губы, вбирая его в себя вперемешку со вкусом Гая.

- Фу ты, - от неожиданности подскакиваю, услышав подростковый ломающийся голос брата. – Точно встречаетесь.

Смотрю на брата, чувствуя робость, словно школьница, которую застали за непристойностями. А вот Гай вовсе не тушуется. Он хмыкает, тянется к кофе.

- О, кофеёк! – радуется Захар, садится напротив Гая, протягивает руку к моей кружке.

- Тебе разве можно? – интересуется Гай, получая в ответ бурчание брата.

- Я сделаю тебе чай, - киваю, забирая свою кружку, ставлю её на край стола. Поворачиваюсь к плите, зажигаю конфорку под чайником. Затем оборачиваюсь, прислоняясь к столешнице, как это делал Гай пару минут назад. – Может, уже поделишься своим планом.

На меня уставились четыре глаза. Гай с интересом, а брат недовольно. Я скрещиваю руки на груди, показывая ему, что серьезно.

- Ну, ладно, - протягивает Захар, словно делает мне одолжение. – Я давно уже всё продумал. – Брат уходит в прихожую, затем возвращается на кухню с папкой формата «А4», протягивает её мне. – Вот.

- Что это?

Беру папку в руки, обнаруживаю внутри лишь один лист. На нём напечатанный текст, под которым стоит подпись. Подношу ближе к глазам, чтобы убедиться.

- Подпись отца? – спрашиваю, продолжая сканировать каракули.

- Да, - подтверждает брат, - она самая.

- Но… - я не договариваю, поднимаю глаза выше, в ужасе резко выдыхаю, а когда задаю следующий вопрос, не узнаю свой голос. – Отказная?

- Да. – Брат поджимает губы, хмурит брови. Он не дожидается свой чай, берёт мою кружку и делает большой глоток кофе. Морщит нос. - Перебор с сахаром.

- Но как? – На глаза наворачиваются слёзы. Я моргаю, чтобы избавиться от пришельцев. – Как он согласился? Погоди-ка… - мотаю головой, догадавшись. – Он был пьян? Он не соображал, что делает?

Брат опускает голову. Я права.

- Захар…

Не знаю, что брат слышит в моём голосе, но точно не осуждение. Скорее, сострадание. На стеклянный стол падает его слезинка. Я кладу бумагу на стол, спешу к братику. Обнимаю его, сразу получаю обратную реакцию. Захар утыкается в мою шею, шмыгает носом. Я чувствую влагу от его слёз, не замечая, что и сама превратилась в водопад.

- Он давно уже вообще ничего не соображает, - заикаясь и всхлипывая, говорит брат. – Он постоянно в дрова. Ему всё безразлично. Эта мегера творит там, что хочет, а он выходит из кабинета, только чтобы взять новую порцию бухла. Я ему не нужен. Ему никто не нужен.

- Ты мне нужен. – Глажу его по голове, целую в макушку. – Мне ты очень нужен. Всё будет хорошо. Это моя вина. Прости, что не решила эту проблему раньше.

Гай встает, берёт бумагу, чтобы самому прочитать, что там написано. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. Даже сквозь стену слёз вижу, что лицо у парня такое кислое лицо, словно он проглотил килограмм лимонов.

- Ты не могла, - Захар защищает меня. – Я знаю, что ты стараешься. Я давно уже думал подсунуть ему, но не знал, что мы будем делать дальше. И вот дядя Миша говорит, что отписал квартиру на тебя, а, значит, теперь у тебя есть жилье, и тебе смогут доверить опеку.

- Да, - соглашаюсь, но сердце по-прежнему щемит. – Да, хорошо. Завтра же позвоню Кириллу Анатольевичу, попрошу связать меня с адвокатом. Я уже разговаривала с ним, но сейчас обстоятельства изменились. Думаю, он сможет нам помочь.

- Не обязательно. – Гай выключает засвистевший чайник, наливает чай, ставит чашку на стол, подталкивая её братику. – У моего отца своя адвокатская контора. Он толковый. Сможет вам помочь. Я уже говорил с ним. – Далее слышится его недовольное неразборчивое ворчание. – Правда, я думал, что тебе нужно забрать брата из детского дома. Завтра дам ему новую информацию. Если, конечно, вы мне расскажете.

- Я расскажу, - киваю, моментально решившись принять его помощь. – Только давай сперва уложу Захара.

- Уложишь? – возмущается брат. – Я тебе не ребёнок. И я вообще не хочу спать.

- Нет, - настаиваю я, - хочешь. Пойдём.

Захар противится тому, что я обращаюсь с ним как с ребёнком. Но стоит его голове коснуться подушке, он засыпает. Я заботливо целую его в темечко, наконец, почувствовав облегчение. Накрываю его одеялом, затем сгорбившись возвращаюсь на кухню.

Гай курит на балконе. В его руках отказная. Когда горе-папаша заметит исчезновение своего сына? И заметит ли вообще?

Всё это время я надеялась, что Алексей одумается, возьмёт себя в руки и станет отцом для Захара. Я хотела забрать его из этого дома, но в то же время не желала братику стать такой же сиротой, как я. Для него я такой участи не желала. Но братик сделал свой выбор сам. Он решил уйти, пойдя на обман.

- Что ты хочешь узнать? – устало прислоняюсь затылком к балконной двери. На улице прохладно. К коже прикасается холодок, оживают мурашки.

- Ты говорила, что твои родители умерли. – Гай взмахивает листом. Он думает, я солгала.

- Да, мои родители умерли. – Голос едва слышимый, нет сил говорить громче. – У нас с Захаром одна мать, но разные отцы. Мой отец умер ещё до моего рождения. Отец Захара был его другом. – Горько хмыкаю. – Он так сильно любил девушку своего друга, что приютил мою мать, несмотря на беременность. Отец Захара богат. Очень даже.

Я останавливаю историю, Гай смотрит на меня, сощурив глаза. Дым расползается вокруг него, но затем ускользает в открытое окно. Парень делает глубокую затяжку, затем догадывается, выдыхая:

- Вот откуда твое образование?

- Да, - закусываю щёку, - пока была жива мама, всё было более-менее нормально. Я выпустилась, хотела двигаться дальше, но болезнь мамы стала прогрессировать, и она умерла. – Я замолчала, проглатывая образовавшийся ком в горле. Гай двинулся ко мне, но я остановила его рукой, затем продолжила: - В доме отчима меня не любили. Ещё бы, - хмыкаю, - во мне нет их крови. Да и отчим всю жизнь соперничал с моим отцом. А тут я. После смерти мамы сестра отчима решила, что мне больше нет места в их доме. Она выгнала меня на улицу, в никуда. Отчим не возражал. Думаю, он радовался тому, что я, наконец, исчезну с его глаз. – Дрожь сковала всё тело. Оказывается, рассказывать об этом ещё больнее, чем просто вспоминать. – Я оказалась без денег, без жилья, без родных.

- А как же дедушка?

Гай выбрасывает бычок в окно. Проводит пальцев по своим губам.

- На самом деле он мне не дедушка. Он просто человек, который позаботился обо мне, когда я отчаялась. – Кусаю губу до крови, чтобы избавиться от жжения под рёбрами. – Когда меня выгнали, оставался только один шанс. – Делаю глубокий вдох. – Я хотела попасть на проект, чтобы выкарабкаться из болота, в котором увязла по уши.

Отворачиваюсь от Гая, увидев осознание и раскаяние в его глазах. Собираюсь вернуться на кухню, но он меня останавливает. Гай быстро оказывается позади меня, обвивает меня своими руками, словно стальными обручами, прижимая мою спину к своей груди.

- И я лишил тебя этого шанса? – шепчет он, но ответ не требуется. Мы оба знаем это. – Прости. Я… Я поступил как мудак.

Хмыкаю, затем фыркаю.

- Не могу не согласиться. – Улыбаюсь, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. – Почему ты это сделал? Тебе не понравилось выступление?

- Очень понравилось, - вздыхает Гай, целуя мою шею. - Твой райский голос с тех пор не даёт мне покоя. – Рада это слышать. - Я принял тебя за богатую куклу, которая и так сможет добиться славы, не забирая шанс у обычных ребят. – Это я могла понять. - Меня сбило с толку твоё платье. Оно дорогое.

- Да, это мамин подарок.

Гай заскрежетал зубами, сильнее стиснув меня.

- Прости.

- Уже. – Произношу и понимаю, что это правда. Я давно уже не злюсь на него. – Думаю, что так было нужно.

- Судьба?

- Типо того, - стискиваю его руки, окружающие меня. – Если бы я прошла сразу, то у меня не появился бы дедушка. И я вообще не уверена, что тогда смогла бы тогда выиграть. Я больше напоминала размазню. Мама только-только умерла, я не успела примириться со своим горем. Да еще и постоянное переживание за брата. Я не смогла бы собраться и бороться, скорее была на грани отчаяния. Опустила бы руки при первой же критике.

Гай поворачивает меня лицом к себе.

- Я думаю, ты бы справилась в любом случае.

Пожимаю плечами. Гай наклоняется, чтобы коснуться губами моего лба, затем носа, останавливаясь на губах. Дарит мне нежнейший поцелуй.

- Но я всё равно не понимаю, почему Захар сбежал. – Оторвавшись от меня, Гай возвращает нас к начальной точке разговора.

Делаю глубокий вдох и резкий выдох. Отвожу глаза, пожёвывая губу.

- Сестра отчима решила вдруг переехать к нему.

- Та, что выгнала тебя?

- Да, она. Захар терпеть её не может после того, как она со мной поступила.

- Ещё бы! – Гай злится. И гнев его направлен не на меня. – Хороша семейка! Алкаш, не способный воспитать собственного сына, и бессердечная сука, которая может выгнать беззащитную девушку на улицу!

- Их трое, - поправляю я. – Ты ещё не слышал о другом брате. – Даже просто упоминание об этом человеке вызывает ощущение, что по мне ползёт стая мерзких букашек.

- Он тебе что-то сделал? – Гай застывает. Видимо, он читает эмоции на моём лице так же просто, как тексты своих песен.

- Нет. - Никогда никому не расскажу о предложении, которое эта свинья соизволила мне сделать. Брр! Стать его любовницей? Ни в жизни. Лучше сдохнуть на помойке. – Он просто неприятный тип. – Это я ещё преуменьшила в десять раз.

Ладонь Гай оказывается на моей макушке. Он прижимает мою голову к своему плечу – обезоруживающая ласка. Я тут же уткнулась носом в его футболку, пропитанную дымом и свежим ароматом стирального порошка.

- Тебе пора уходить, - голос звучит глухо. Гай пропускает мои волосы сквозь пальцы.

- Знаю, - вздыхает он. – Но не могу себя заставить.

- Придётся постараться. – Отклоняю голову назад, упираюсь глазами в его подбородок. – Свободных кроватей больше нет. Мне самой придётся спать на диване. Захар спит в позе звезды, да и пинается во сне.

- Мы можем поехать ко мне. У меня большая кровать. – Парень обнажает зубы в улыбке. - И я не пинаюсь.

Приоткрываю рот, вскидывая брови. Раньше Гай не предлагал мне посетить его жилище.

- Я не могу оставить Захара одного.

- Знаю. – Гай вновь становится серьезным. – Он теперь будет жить здесь с тобой?

- Нет. – Как бы сильно мне этого ни хотелось, так не пойдёт. – Захар – подросток, которому нужно внимание. Он, конечно, привык быть предоставленным самому себе, но я хочу, чтобы рядом был кто-то, кто сможет направить его в нужном направлении и поругать, если нашкодничает. А меня все время нет дома. Концерты, съемки, интервью – голова кругом. Поэтому я поселю его у дедушки. Они хорошо ладят. И деду будет веселее, и Захар будет под присмотром. К тому же, деда Миша именно тот, с кого нужно брать пример.

33

POV Вили

То, что в моей квартире кто-то есть, я поняла, стоило переступить порог входной двери. В воздухе витал знакомый аромат, но когда я утром в спешке ускакала по делам, его не было.

Бросаю сумку на пол, делаю несколько осторожных шагов по коридору. Замечаю тусклый свет в ванной, а до ушей доносится узнаваемая мелодия.

Не понимаю, что происходит. Становится жутковато. Мозг сигнализирует об опасности. Такое ощущение, что внутренние органы сперва дрогнули, а затем сжались. Я застыла около двери, ведущей в ванную, прищурилась, словно это поможет заглянуть сквозь стену. Чего, конечно же, не произошло. Я понялась к ручке, но в последний момент одёрнула.

- Не собираешься входить? – доносится до меня глухой, но вполне узнаваемый голос.

Гай.

Резко выдохнула, распахнула дверь и уставилась на парня, развалившегося в полном мыльной пены джакузи, которым я ещё не пользовалась – не было случая. Освещение исходило от маленьких свечек, разложенных практически на каждом свободном клочке. Рядом с джакузи примостился небольшой столик. Одного взгляда достаточно, чтобы разглядеть, что находится на нём. Классика - шампанское, шоколад и клубника.

Я оглядывалась с открытым ртом, а Гай молча взирал на меня, откинувшись назад. И выглядел он очень довольным. Глаза томно прикрыты, а на губах ухмылка.

- Как ты сюда попал?

- Вошёл через дверь, - отвечает парень, словно удивляется глупости вопроса.

- Как ты открыл дверь?

- Ключом, - всё таким же тоном отвечает Гай.

Вскидываю брови. Вопрос получается немым. Гай вздыхает.

- Я взял запасной ключ на полке в прихожей.

- Пхах, - выдохнула я и зависла с открытым ртом. Но не из-за ответа. А из-за того, что в этот момент Гай резко встал. Вода и пена брызнули в разные стороны, и передо мной оказалось голое тело парня.

- Иди уже сюда, - прерывисто говорит, он, вытягивая руку вперед.

Я даже не поняла, как ему удалось с такой космической скоростью притянуть меня к краю джакузи. Под его мокрыми руками моя одежда тут же промокла насквозь. Я поёжилась.

Гай потянул мою шифоновую блузу вверх, чтобы снять её через голову, по пути распустив волосы из новомодной култышки, с трудом сооружённой. Чтобы меня поцеловать, ему приходится чуть ли не пополам согнуться. И всё же губы со вкусом клубники накрыли мой рот. Я потянулась вверх, встав на носочки. Бюстгальтер отлетел в сторону, замок юбки поехал вниз, после чего лишняя ткань упала у моих ног.

Гай обхватывает мою ягодицу, стискивает её, затем оттягивает резинку трусиков в сторону, после чего стягивает их вниз. Я издаю нечленораздельный звук, отражающийся от стен и свидетельствующий о моей капитуляции.

Мне становится всё равно, как этот засранец оказался в моей квартире, и то, что он пробрался сюда без моего ведома и разрешения. Всё, что меня интересует, это как бы ближе прижаться к его рельефному телу, наслаждаясь ласками уверенных рук с длинными сексуальными пальцами.

Охаю, когда оказываюсь в воздухе, на секунду зависаю, затем до середины икры погружаюсь в приятную скользкую тёплую воду, разрезая пальчиками ног слой воздушной пены. Я тут же льну к Гаю, но его руки не продолжают начатое. Вместо этого он сильнее прижимает свои губы к моим, словно ставит печать. Отрывается от меня, поворачивает спиной к себе, тянет вниз.

Мы плюхаемся в джакузи, которое вдруг оказывается гораздо меньшего размера, чем я ожидала. Я застыла, не зная, что делать. Ситуация вопиюще нова для меня. Гаю не нужно говорить. Он по-хозяйски кладёт ладонь на мою грудь, двигает моё тело назад, пока я не упираюсь спиной в его грудь.

- Облокотись, - мягко подсказывает Гай, а я подчиняюсь, сразу расслабляясь. – Как прошло твоё первое интервью?

- Смутно. – Вздыхаю, чувствуя неуверенность и дикую усталость, словно я - выпотрошенная рыба.

Когда совершенно незнакомый человек задаёт чересчур личные вопросы, пытаясь залезть тебе в душу, эффект получается обратный. Я не знала, стоит ли правдиво отвечать на все вопросы, поэтому не стала углубляться в прерии жизненного пути. Общие фразы, подходящие для миллиона судеб – вот, какими были мои ответы. Хотя пару раз моё сердце лихорадочно рвалось из груди. Например, когда вопросы касались мамы, брата, Гая…

- Ты привыкнешь, - говорит парень, уткнувшись подбородком в мою макушку. – В первый раз всегда сложно. Дальше ты уже контролируешь свои эмоции и не реагируешь на каверзные вопросы и провокации.

- Тебе легко говорить. – Запрокидываю голову, чтобы увидеть его. Гай проводит губами от моего лба к носу.

- У меня тоже было первое интервью. – Различаю спиной, как его грудь высоко приподнялась, когда он сделал глубокий вдох.

- И как все прошло? – возвращаю ему вопрос.

- Хреново. – Хоть и не вижу парня, но точно знаю, что он морщится.

- Почему?

- Потому что вопросы были дерьмовыми, а я не был к ним готов.

Закусываю губу, задумавшись. О чём могли спрашивать молодого парнишку, который только начинает свой путь на эстраде? Обычного могли спрашивать о семье, вдохновении, планах, но Гая нельзя отнести к этому типу. У него была предыстория – сладкая возможность для прессы проехаться по нему катком кричащих заголовков.

- Вопросы были о твоём друге? О том, почему ты один подписал контракт?- спрашиваю, чтобы подтвердить догадку, но не шибко надеюсь на ответ Гая. Уверена, это больная тема.

- Да. - Широко раскрываю глаза, услышав Гая. – Вопросов было много. Они сыпались на меня один за другим, пока не слились в огромный ком. Я думал, что он сшибёт меня. Запаниковал. И вспылил.

Я напрягаюсь, чувствуя напряжение парня. Оборачиваюсь вполоборота, чтобы увидеть его поджавшиеся губы и закрытые глаза. Он заметил моё перемещение, открыл их. Я не вижу в его глазах гнев, скорее сожаление. Все о чем-то жалеют. И Гай Биго не исключение.

- Почему ты подписал контракт, а твой друг нет?

Не знаю, как я решилась на этот вопрос. Видимо, двигало желание узнать Гая как можно лучше. Я хотела понять его и то, что им движет. Я старалась сдерживаться, но этот парень уже забрался слишком глубоко, становясь неотъемлемой частью моей жизни. Он знает обо мне всё, я о нём – практически ничего.

- Он не захотел. – Гай вновь зажмурился. – Вит любит музыку, которую пишет. И он считает предательством отказаться от неё, чтобы писать что-то в угоду продюсеру и поклонникам.

- А ты? Как считаешь ты?

- Да, - выдыхает парень, словно ему что-то мешает говорить, - это предательство.

- Но…

- Но почему я пошёл на предательство?

Киваю, не в силах произнести и звука. Гай возвращает меня в прежнее положение. Видимо, ему проще говорить, когда я не смотрю на него. Хорошо. Я могу просто послушать.

- Боялся, что мы не добьёмся успеха, - признаётся Гай, стоило мне опереться на его грудь, закинув голову на твёрдое плечо. - Сейчас все гораздо проще. Записал песню, выкинул её в сеть, фанаты сами тебя найдут. Раньше всё было гораздо сложнее. На тот момент мы уже оббили всевозможные пороги, но нам везде отказали. Я уже готов был сдаться, когда появился Тёма. Он предложил контракт. Я понял, что это наш шанс, но Виту не понравилось то, что придётся полностью измениться. Он любит свою музыку. В ней он находит отдушину.

- А ты?

- Раньше находил. Больше нет. – Гай принялся очерчивать чувствительный сосок большим пальцем. Живот обдало огнём. Я закатила глаза от удовольствия, балансируя на грани. – Я думал, что мне будет достаточно денег и популярности, но сейчас я всё чаще задумываюсь о том, чего хочу на самом деле.

- Что же это?

Парень неожиданно игриво прикусил мочку моего уха.

- Прямо сейчас я хочу оказаться внутри тебя. – Пальцы заскользили вниз по моему животу, юркнули под воду, чтобы бесцеремонно надавить на клитор. Я шире развела ноги, выгнулась дугой, зажмурившись. А Гай тем временем продолжал шептать: - И нам надо успеть за полчаса.

- Почему? – Заморгала, чтобы избавиться от туманной дымки.

- Я заказал нам ужин, он уже скоро будет здесь.

- А что будет после ужина? – Невольно задерживаю дыхание.

- Надеюсь, твоя кровать достаточно крепкая.

Смеюсь, а Гай погружается носом в мои кудри.

- Волосы – это твой фетиш? – хихикаю, покрываясь мурашками.

- Только твои волосы. – Он обречённо вздыхает. – Они не дают мне покоя. Как они могут быть такими мягкими и ароматными?

- Секрет фирмы, - почти пропела я.

На самом деле нет никакого секрета. Я особо за ними и не ухаживаю. Они от природы вьются, а пахнет приятно новый шампунь.

Я полностью разворачиваюсь, чтобы взглянуть в потемневшие голубые глаза. Даже в полутьме они ярко выделяются. Не могу похвастаться тем же. Цвет моих глаз скорее растворяется.

Он замер, ожидая моих действий. Я провожу ладонями по его скользкой от мыльной пены груди. Тёмные татуировки на его теле сейчас скрыты. Но я уже изучила участки их расположения, поэтому очерчиваю по памяти. Возможно, когда-нибудь я решусь и сделаю себе пару тройку, разных размеров и форм.

- Что значит эта птичка? – спрашиваю, проводя пальцем по его шее. – Вторая такая же на руке.

- Птица – свобода. Первая – это я, а вторая – моя сестра.

- Она хорошая?

- Снежа? Очень. Она красивая, добрая и талантливая. Играет на фортепьяно. Учится в той же школе, в которой отучилась ты.

- Ваши приёмные родители богатые?

- Они обеспеченные, - кивает парень. - Но стали такими уже после того, как я стал популярным.

- Значит, благодаря тебе твоя сестра учится в престижной музыкальной школе. – Это не вопрос, а утверждение. Но Гай всё равно утвердительно качает головой. – Теперь понятно, почему ты хотел славы и денег. Не только для себя, но и для своей семьи.

- Как и ты, - шёпотом отвечает парень, я широко распахиваю глаза. – Ты ведь пошла на проект, чтобы добиться успеха и забрать брата. Раньше я не понимал, откуда такое упорство, но теперь знаю.

- Всё вышло совсем по-другому. Я не ожидала помощь со стороны, но так даже лучше. Всё начало налаживаться. Дедушку выписали. Он в порядке. С ним Захар. Он тоже доволен.

- Я рад.

Обхватываю его лицо, приближаю свои губы к его. Руки Гая оживают. Он тянет меня на себя. Я размещаюсь на его коленях, словно оседлав породистого жеребца, не чувствуя даже тени неловкости. Ощущаю, как его член проскальзывает между половых губ, создавая трение. Урчу, выдыхая в его рот. Ёрзаю, хочу, чтобы он скорее проскользнул внутрь. Я ведь достаточно мокрая для него. И дело не в воде и мыльной пене.

Вижу по блеску глаз парня - его занимают те же мысли. Руки Гая сильнее стискивают мою талию, приподнимая, но он не успевает насадить меня на себя. Трель звонка проносится по всей квартире.

Гай чертыхается, а я разочарованно вздыхаю, затем отстраняюсь, посмеиваясь над его комичным выражением неудовлетворения на лице.

- Похоже, ужин пожаловал раньше, чем я ожидал, - вздыхает он, встаёт, подхватывая полотенце и оборачивая его вокруг талии.

- А кто-то ещё ругает доставку. Они работают оперативно.

- Не тогда, когда нужно. – Он наклоняется, быстро целует меня в губы. – Оставайся здесь. Я заберу заказ, и мы продолжим.

- Ну уже нет! – Следом выбираюсь из джакузи. - Я вдруг поняла, что жутко голодная.

POV Биго

В руке микрофон, но я не подношу его ко рту. Вместо этого я делаю шаг назад, чтобы не мешать ей блистать. Оживлённые зрители подпевают. Чувствую, как страх Вили развеивается. Её тело наливается уверенностью, слепящей глаза, подобно полуденным солнечным лучам.

- Без тебя мои крылья-а-а-а-а, - взорвался голос девушки, набирая невиданную высоту. Зал присоединился в диком восторге.

Это наше первое совместное выступление на сцене после проекта. Но как и тогда я стараюсь держаться в стороне, позволяя ей купаться в софитах. Она здесь главная, а я лишь приложение.

Не могу поверить, что делаю это. Я никогда не позволял никому встать перед собой. Но сейчас делаю это слишком естественно.

Вили тоже замечает моё странное поведение. Она оборачивается, кивает, чтобы вовлечь меня в процесс. Я же выхожу вперёд, лишь когда приходит моё время зачитать текст.

Вили пытается скрыться в тени, как это делал я, но я ей не позволяю. Вместо этого останавливаюсь позади неё. Рост Вили не слишком велик. Меня видно даже за её спиной. Я не собираюсь обскакивать её, я прикрываю.

Вили переходит к куплету:

- Без тебя мои крылья-а-а-а…

Я быстро обхватываю её тонкую талию одной рукой, делаю рывок, закружив её на месте, уклоняя в сторону. Хватаю за руку, поднимаю над её головой, заставляя вновь кружиться.

Мы неоднократно так делали, когда тренировались на проекте, поэтому я был уверен, что она сообразит. Правда, сейчас в её руке микрофон. И на миллисекунду Вили теряется, её голос едва заметно дрогнул. Уверен, зрители и не поняли. Она быстро пришла в себя, продолжив, как ни в чём не бывало, кружась, словно балерина:

- Ты лови-и-и-и…

Музыка постепенно угасает, голос аккуратно сходит на нет. Мастерство Вили впечатляет. Она оборачивает, её носик морщится. Я отвечаю ей улыбкой. Она хмурится мне, но улыбается зрителям, после чего мы заскакиваем за кулисы.

- Чёкнутый! – Лёгкие женские кулачки набрасываются на меня, колотя в грудь.

- Эй! – Ловлю её за запястья, помещая между нами. Смеюсь. – Тебе же понравилось!

- Да! – почти рычит Вили. – Но ты застал меня врасплох! Мы могли провалиться! Чтобы тогда случилось?

- Ничего бы не случилось. Я точно знал, что ты справишься, иначе бы не рискнул.

Глаза девчонки засверкали золотистыми молниями. Я готовился к тому, что они вот-вот шандарахнут меня, пронзив насквозь. Но вместо этого уголки её губ дёрнулись в разные стороны, после чего Вили рассмеялась, отчего меня словно парализовало. Я вытаращился на девушку, сдерживая желание накинуться на неё, чтобы сначала попробовать этот смех на вкус, затем безудержно щекотать её, чтобы продлить эти райские звуки.

Но я не мог. Вокруг полным-полно народу. Вили тоже замечает взгляды, обращённые на нас. Она поспешно отступает, вырывая руки из моего захвата. Скрытность наших отношений, за которую я топил, теперь только бесчеловечно душит. Отдаленные частички моей души вопили всё громче, чтобы я покончил с этим цирком и рассказал всем, что она моя.

- Давай уедем? – предлагаю я, сжимая кулаки, чтобы сдержать зудящее желание прикоснуться к ней, запустить руку под шёлковое платье а-ля непорочность.

Девушка робко закусывает губу, но сквозь смущение проглядывают искорки ответного возбуждения. Я киваю в сторону выхода, затем устремляюсь вслед за ней.

Вили толкает ладонью дверь своей гримёрной. Мы вваливаемся внутрь, горя от нетерпения. Оба знаем, что стоит двери захлопнуться за нами, я сгребу её в охапку, примусь целовать, пока она не потеряет голову, отвечая на мою страсть ничуть не меньше. Но вместо этого мы застываем на входе, уставившись на нежданных гостей.

Я насторожился, сразу поняв, что ничего хорошего ждать не следует.

На мягком стуле у гримёрного стола развалился Тёма. Всё его тело подрагивало от бешенства. Рядом на аналогичном стуле уселся, закинув ногу на ногу, Кирилл – продюсер Вили. Его глаза безэмоционально упёрлись в нас. Позади него, опираясь на стену, скрестив руки на большой груди, выпяченной наружу, стояла Ляля. На угловом диванчике, сжав колени и опустив голову, шмыгнула носом Ульяна.

- Сядьте! – Тема нетерпеливо махнул рукой в сторону диванчика, на котором сидела Уля.

- Что случилось? – спросил, из всех сил стараясь придать голосу беззаботность.

Мне никто не ответил, лишь Уля втянула воздух сквозь стиснутые зубы.

- Как долго вы намеревались скрывать от нас? – зло выплюнул мой директор. – Неужели думали, что умнее нас? – Видимо, он имел в виду себя и Кирилла. – Я с самого начала знал, что ты неровно дышишь к ней, но думал, что у тебя хватит мозгов, чтобы держаться от неё подальше! Мы ведь даже поставили тебе условия вашего дуэта!

Я приподнял брови. Чхать я хотел на все их правила!

Раз не нужно больше скрывать, быстро подхватил руку Вили, переплёл наши пальцы. Она вздрогнула и испуганно посмотрела на меня. Её страх мгновенно передался мне, словно по венам разнёсся по телу. Но вместо того, чтобы одёрнуть руку, я сильнее стиснул её, стараясь высосать страх и вколоть чувство защищённости. Я не дам её в обиду. Никогда. Киваю ей, затем поворачиваю голову к замолчавшему директору.

Его лицо перекосило и покраснело. Казалось, он сейчас взорвётся. Я же подвёл Вили к диванчику, надавил на её плечо, чтобы она села рядом с Улей. Сам же боком опустился на подлокотник. Ассистентка Вили фыркает, словно лошадь в загоне, выражая крайнюю степень возмущения. Ещё бы кому-нибудь было дело до неё.

- Почему плачет Ульяна? – Это второе, что меня волновало, после Вили, конечно.

- Она уволена! – самодовольно провозгласил Тёма, словно отрезал.

Ульяна всхлипнула.

- Что? – хором вскрикнули я и Вили. Она даже собиралась резко вскочить, но я мягко удержал её. Оставшись на диване, девушка аккуратно обняла Ульяну за плечи, поддерживая и утешая.

- Я не для того нанял тебе ассистентку, чтобы она покрывала тебя! Вместо этого её обязанностью было контролировать тебя и вразумлять. И если не получалось самостоятельно, то она должна была сообщать мне!

Так вот в чём дело. В груди неприятно защекотало чувство вины. Ульяна покрывала наши отношения с Вили. Она не шпионила за мной, докладывая о каждом шаге, как этого хотел Тёма. Ульяна просто помогала мне, не заботясь об обязанностях, которые на неё возложил директор. И поплатилась за это.

- Тогда, - на секунду задумался, - если не Уля рассказала тебе, как ты узнал?

- Мне позвонил твой идиот-друг!

- Женя? – Чёрт, точно же! Как я сразу не догадался? Этот гадёныш никогда не упускал шанс насолить мне. А тут ещё ему приглянулась Вили. Но она моя! И я ясно дал ему это понять. Решил отомстить, значит? – Сукин сын!

- Это должно прекратиться сейчас же! – Тёма вновь повысил голос, отчего Вили вздрогнула. Её ассистентка довольно хмыкнула, словно находится на победившей стороне. Не зря эта подстилка сразу вызвала у меня раздражение. – Ты меня понял? Прямо сейчас!

- Нет. – Поджимаю губы. – Я не собираюсь расставаться с Вили. Мы будем вместе до тех пор, пока оба этого хотим.

- Не понимаю, чего ты добиваешься? – продолжал истерить директор. В отличие от него Кирилл абсолютно спокойно наблюдал за разыгрывающейся сценой.

- Ты не можешь меня заставить, - уверенно заявляю. – В контракте нет ни одного пункта, говорящего, что мне нельзя с кем-то встречаться, или что ты должен одобрить кандидатуру.

- Я, - подчёркивает Тёма, - твой директор! И мне лучше знать, что пойдёт тебе на пользу, а что навредит! – При последних словах он красноречиво зыркнул на Вили. Она мгновенно сжалась. – Я отказываюсь в этом участвовать!

- А я тебя и не прошу в этом участвовать! – повышаю голос. И пусть я его не боюсь, мне не нравится, что он пугает мою девушку. – Я не твоя собственность, поэтому могу делать всё, что хочу. К тому же, не думаю, что это повредит моему имиджу. Наоборот, думаю, отношения смягчат мой образ.

Тёма опрокидывается на спинку стула, нарочито успокоившись. Видимо, какая мерзость закралась в его голову.

- Не думаешь, что она может пользоваться тобой?

- Чего? – морщу нос, хмуря брови.

- Давайте на чистоту, - Тёма хищно улыбнулся, оголив клыки, обращаясь скорее к Кириллу. Тот кивает, соглашаясь выслушать. - С самого начала популярность Лоры строилась на скандале с Биго. Видео неудавшегося кастинга с участием Гая взорвало рейтинг Лоры. Дальше было совместное выступление, теперь вот альбом. Будет ли Лора Ви популярна без Гая Биго?

Вили не просто дрожит. Её словно лихорадит, а пульс учащается после каждого слова Тёмы. Она опустила голову, волосы тут же прикрыли её лицо, скрывая от моих глаз. Теперь настала очередь Ульяны обнять Вили. Я же просто завис с открытым ртом, не веря, что действительно слышу это.

Кулак одной руки сжимается, пальцы другой все ещё переплетены с пульсирующими пальчиками Вили. Долго я не продержусь. Ещё чуть-чуть, и наброшусь на своего директора, чтобы заставить его взять свои слова обратно. Вили не такая! Как он посмел сказать, что без меня она никто? Чёртов козёл!

- Что за бред? – воскликнул я, готовый взорваться. – Да, видео было популярным! Но только по той причине, что всех поразил голос Вили и моя несправедливая грубость! Я поступил как придурок, за что и поплатился осуждением фанатов! Вили не муссировала эту тему. Она не разжигала гнев и жалость. Вместо этого она боролась за свою независимость!

Тёма шокировано выпучился на меня. Кирилл усмехнулся. А Вили и Ульяна подняли на меня зарёванные глаза. В порыве опускаю голову, чмокаю Вили в лоб. Её щёки смущённо вспыхивают.

- Я всё равно против, - Тёма стоит на своём, хотя я заметно присыпал его пыл песком.

- Могу я вставить свои пять копеек? – всё также спокойно спрашивает Кирилл. Все глаза тут же обращаются на него. – Если кому-то интересно моё мнение, то я не против, чтобы они встречались. Только давайте пока оставим всё так, как есть.

- В секрете? – Изгибаю бровь.

- Да, - кивает продюсер. – К вашему дуэту и так повышенное внимание. Не нужно всё усложнять. Мы не знаем, как долго продлится ваш роман. Хотите встречаться - встречайтесь, только не афишируйте. По крайней мере, пока что.

- Я согласна, - выдыхает Вили. Сердце больно кольнуло. Странно, но меня даже обидела её готовность продолжить тайные отношения. А больше огорчило то, что я не мог ничего ей предъявить, ведь именно так мы и договорились с самого начала. К тому же, думаю, слова Тёмы задели её. И прямо сейчас она реально ставит свою уникальность под сомнение. Возможно, она и сама часто спрашивала себя, что было бы, если бы не разразился скандал. Было бы такое же повышенное внимание к ней, если бы моё имя не стало мелькать рядом с её?

- Вот и хорошо, - покровительственно говорит Кирилл, получая в ответ раздражённое ворчание Тёмы. – Ляля? - зовёт он ассистентку Вили.

- Да, - она спешно выпрямляется.

- Ты уволена.

- Что? – опешила она, активно заморгав коровьими ресницами. – Как?

- Почему Ульяна знала об их романе, а ты нет? – Вопрос звучит как упрёк. – Это говорит о плохой работе. Я нанял тебя заботиться о ней, а чем вместо этого ты занималась? – Впервые слышу недовольство в его голосе. - Если Ульяна осталась без работы, я найму её в качестве ассистентки Вили.

- Нет, я её не увольнял. – Напрягаю губы, сжимая челюсть. – Если Тёма отказывается ей платить, это буду делать я. Ульяна останется в качестве моего ассистента.

Ловлю удивлённый взгляд Ули, сменяющийся благодарностью. Она слишком хорошо справляется, чтобы я мог спокойно её отпустить. Лицо Тёмы принимает цвет помидора. Сегодня я два раза пошёл против него. И он уже обдумывает, как меня наказать. Плевать!

Кирилл кивнул, соглашаясь. Затем встал, направился к двери, но почему-то обернулся.

- Я вот что забыл сказать. Если ты ещё раз, - обращается он к моему директору, - обмолвишься о том, какие ниточки я дёргал, чтобы повысить рейтинг Вили, я напомню, на чём ты строил пиар компанию Гая.

Тёма активно задышал, словно ему перекрыли поток воздуха.

- Не думал же ты, что я не знаю, кто подливал масло в огонь? – Выдав этот вопрос, Кирилл хмыкнул, развернулся и вышел.

- Что это значит? – Мозговая активность повысилась. Шестерёнки закрутились.

- Гай? – Вили насторожилась. Я опустил на неё глаза, чтобы прочитать то, о чём и сам успел вспомнить. Только вчера я рассказал ей о тяжёлых первых днях сольной карьеры, когда все, кому не лень, кидали в меня упрёки. До слов Кирилла я даже не задумывался, что это мог быть инструмент пиара.

Чёрный пиар – тоже пиар. Тёма мог нарочно делать из меня подонка, бросившего своего друга, чтобы поживиться. А как же я? Тот ужас, что я пережил, к которому не был готов, оставил грубые шрамы. Я шарахался от людей, словно от прокажённых, боясь, что всё повторится! Ему не было до этого дела, мать вашу!

Тёма не выглядел виноватым. Его пухлое лицо сморщилось, словно изюм. Ненавижу изюм! По моему мнению, он лишь портит вкус кекса.

- Блять, - прорычал я, но меня наполнял не гнев. Разочарование. Окончательное и бесповоротное.

Запрокидываю голову, провожу напряжёнными пальцами по своим волосам, топорща их. В горле запершила потребность закурить. Я встал, потянув за собой Вили. Она единственная, кого я сейчас хотел видеть. Мы вышли, громко хлопнув дверью.

34

POV Вили

Когда Кирилл Анатольевич позвал меня на вечеринку в честь презентации нового альбома одного очень известного и уважаемого музыканта, я даже представить не могла, кем окажется этот человек и какая соберётся публика. Спасибо Уле, которая вовремя позвонила и предупредила о дресс-коде, иначе бы я опозорилась.

- Я не знаю точно, меня там не будет, - торопливо проговорила она. – Но я слышала, что Гай собирается на эту вечеринку, и я для него подготовила чёрный смокинг. Раз даже Гай так наряжается, думаю, тебе стоит постараться.

Не передать словами, как я была благодарна ей за беспокойство. И даже в тот момент пожалела, что Гай сам нанял её. Я была бы счастлива, будь у меня такой ассистент. Хотя то, что Кирилл Анатольевич уволил Лялю, уже большое облегчение.

Я надела длинное чёрное платье без излишних украшений. Красота в простоте – так всегда говорила мама. Большое количество украшений смотрится вульгарно, а не богато. Дорогого материала и качественного покроя платья будет достаточно. Вечерний макияж и заколотые на макушке волосы, за исключением двух прядей на висках – вот и весь мой образ. Кирилл Анатольевич улыбнулся, увидев меня. Такую реакцию можно посчитать за одобрение или даже за комплимент.

Войдя в роскошный зал, я ещё раз мысленно поблагодарила Улю. Оглядев публику, заметила пару знаменитостей высокого полёта. Не тех, кого мы привыкли слышать в своих плейерах. А тех, кем мы восхищаемся, сидя в партере, и от чьих голосов перехватывает дыхание и по телу разметаются мурашки.

Мы с мамой часто ходили в театр, и каждый раз она осипшим после оваций голосом приговаривала, что однажды будет из зрительного зала кричать мне «Браво!». И пока мама была жива, я делала попытки пробиться в театральный мир, но они не увенчались успехом. Если бы не Кирилл Анатольевич, меня бы здесь не было. Видимо, он свой в любых кругах, будь то клубная вечеринка новомодного рэпера или презентация нового произведения композитора классической музыки.

- Пойдём, - продюсер сгибает локоть, предлагает его мне, - я познакомлю тебя с первыми лицами нашего шоу бизнеса.

- Оу, привет!

Оборачиваюсь на голос. Удивлённо раскрываю глаза, увидев парня перед собой. Волосы привычно взъерошены, но на плечах висит подобие смокинга. Если быть точным, то его раздолбайская версия. Рубашка наполовину расстёгнута, выпущена поверх полуклассических брюк, бабочкой и не пахнет, а пиджак словно от другого костюма. Хотя всё вместе выглядит дерзко и, возможно, сексуально.

Уж кого-кого, а его я точно не ожидала увидеть на подобном сборище привилегированных персон.

- Что ты здесь делаешь? – скорее восклицаю, нежели спрашиваю, но затем спохватываюсь: - Ой, прости. – Неловко улыбаюсь, оголив зубы, желая провалиться сквозь землю. – Просто… не ожидала тебя здесь встретить.

- Я понимаю. – Тан непринуждённо улыбается. Казалось, его нисколько не зацепила моя реакция, поэтому я расслабленно выдохнула. – У меня здесь есть парочка «знакомых». – Он делает в воздухе знак кавычек, затем смотрит на группу, состоящую из знаменитых композиторов. Некоторые из них преподают в музыкальной школе, в которой я училась. Заметив, что я проследила его взгляд, спохватился, и теперь уже его улыбка стала неловкой. – А ты здесь откуда?

- Я пришла с Кириллом Анатольевичем, - качаю головой в сторону продюсера, тихо беседующего с теми людьми, с которыми он успел меня познакомить, - бог знает зачем.

Когда я только вошла в зал, моё внимание приковали знаменитости несколько иного уровня. Они относятся к так называемому элитарному искусству, тогда как я представить массовой культуры. Они – те яркие звёзды, до которых не дотянуться. Моя детская мечта.

Но Кирилла Анатольевича интересовала другая прослойка.

Все как один снисходительно улыбались мне при знакомстве, словно моё нахождение здесь – это их личная заслуга. Чуть позже, исходя из мимолётно-услышанных разговоров, я поняла, почему они вели себя подобным образом, а Кирилл Анатольевич назвал их первыми лицами.

Спонсоры – вот, кто они. По крайней мере, большая их часть. Эта элитная верхушка спонсирует концерты, спектакли, фильмы. Временами они снисходят для продюсирования мелких песчинок вроде меня.

Они вкладывают и получают хорошую прибыль. Они смотрят на тебя, а в головах нет ничего, кроме хаотичного движения единиц и нулей. Уже ведётся подсчёт возможной прибыли. Окупятся ли их вложения? Оправдаются ли потраченные две минуты? Это бизнес, ничего личного.

Мы для них лишь пешки на шахматной доске. Они ведут игру, наблюдая сверху, прикидывая варианты и вычисляя денежный эквивалент. При этом масштаб их влияния никогда не выходит наружу.

И пока на сцене сияет звезда, в её лучах плещется бездушная денежная машина.

- Хорошо выглядишь. – Глаза парня немного поспешно, словно могут не успеть, прошлись по мне.

- Спасибо, - сконфуженно опускаю глаза, уткнувшись в бокал, наполненный искрящейся жидкости. Не то, чтобы я хотела выпить, просто необходимо было что-то держать в руках, делая вид, что я наслаждаюсь вечером.

На самом деле я ждала, когда же уже появится Гай. Из слов Ули ясно следует, что его здесь ждут. Вот только кто и для чего? Я оглядываюсь, но по-прежнему не могу обнаружить его. Следующие слова Тана застают меня врасплох:

- В прошлый раз ты согласилась встретиться со мной.

Я? Когда?

Тан рассмеялся. Видимо, вопросы отразились на моём лице, словно я произнесла их вслух.

- На концерте, когда мы столкнулись за кулисами.

Мои губы делают «о», когда я вспоминаю, как чуть не спалилась, выйдя из коморки, в которой остался Гай. Честно признаться, но тогда мой пульс зашкаливал, и я не помню, что вообще говорила и на что согласилась.

- Эме… м… да, - выдыхаю, опуская уголки губ и приподнимая брови, - наверное, согласилась.

Если Тан и заметил мою озадаченную мимику, то не подал вида. Он продолжал непрошибаемо улыбаться.

- Жалко, я не знал, что встречу тебя здесь, а то бы пришёл один и предложил совместное исчезновение.

Тан смотрит поверх меня. Я оборачиваюсь, сразу узнаю девушку, не скрывая пялящуюся на нас. Она участвовала в том же сезоне «Шанса на успех», что и я. Её имя я все-таки запомнила. Ещё бы не запомнить, она ведь ни разу не упустила шанс кинуть в меня камень. Саша Соник. Брюнетка с вызывающим макияжем, в откровенном платье. А парень, который пришёл с ней, подкатывает ко мне, жалея, что пришёл не один – не круто.

Поворачиваюсь к Тану. Он уже смотрит на меня, быстро потеряв интерес к подружке.

- Что бы ни говорили, я джентльмен, - разочарованно вздыхает, - поэтому не могу бросить её здесь, раз сам и привёл.

- Но это не мешает тебе заигрывать со мной, - хмыкаю, хотя становится жалко бедняжку. Не хотела бы я оказаться на её месте. Легче вообще не показывать свои отношения, чем читать жалость в глазах окружающих.

- Что скажешь, если мы встретимся завтра? – Парень наклоняется ко мне, вижу словно в замедленной съёмке, как его рука движется к моей. - Сходим куда-нибудь? Будет весело. - Одёргиваю, когда она почти накрывает мою кисть. Тан хмурится, наконец, признав мою незаинтересованность.

- Не думаю, что это хорошая идея, - говорю как можно мягче. - Тебе лучше вернуться к Саше. Она уже заждалась.

- Это из-за него? – Тан едва удерживается, чтобы не показать пальцем. Я вновь оборачиваюсь, чтобы уставиться на Гая Биго, собственной персоной.

Кто-нибудь, подберите мою челюсть. Она вон там, валяется у вас под ногами.

В отличие от Тана, Гай не пренебрёг правилами приличия. На нём шикарный смокинг, скрывающий почти все его татуировки. На темноволосой голове вместо привычного кавардака причёска с обильным использованием геля для волос. Думаю, он опустошил весь тюбик.

Его голубые глаза переливались, словно лазурная волна. Он сканировал ими пространство, пока не заметил меня. Я вдруг обнаружила, что задержала дыхание.

Увидев Тана возле меня, Гай поджал губы – свидетельство недовольства, которое в свою очередь может быть вызвано ревностью. Возможность ревности Гая приятно защекотало в области ключицы.

- Слухи верны? – Вопрос Тана возвращает моё внимание к нему, которое уже успело рассеяться, стоило появиться Гаю. – Вы, правда, вместе?

На языке вертелась куча ответов. Я перебирала один за другим, но никак не могла решить, какой из них выбрать.

Да. Нет. Всё сложно. Это секретная информация.

Но вместо всех ответов, которые упорно вертелись в голове, я выдала что-то вроде, старательно отводя глаза:

- Ну…э…я…не…мы…не…э…м… - Чёрт возьми, сегодня я превратилась в блеющую овцу!

Но, как оказалось, это ещё полбеды. Лучше уж превратиться в мелкое рогатое животное, чем встретиться со змеёй.

- Не скажу, что приятно удивлена, встретив тебя здесь.

Жмурюсь, услышав недалеко от себя горьковато-кислый женский голос.

- Да, - сжимаю пальцы в кулачки, медленно поворачиваюсь, еще списать всё на слуховые галлюцинации, - аналогично.

Мне не везёт. Сомнений быть не может. Прошло больше двух лет, а ничего не изменилось. Передо мной остановилась Ольга Семёновна, с привычными убранными назад волосами и в строгом платье длиной три четверти. Зелёный цвет ей идёт – змеиный змее под стать.

- Лора? – Тан озадачено прищурился.

- Вили? – взволнованно спрашивает подоспевший Гай.

- Вот только не надо устраивать сцен. – Мегера сморщила нос, но голос не повысила.

- Сцены обычно устраиваете вы, а не я, - отвечаю спокойно, хотя даже не пытаюсь скрыть неприязнь. – Зачем подошли и заговорили?

- Хочу с тобой поговорить, - объясняет, словно неразумному шкоднику. Её бровь брезгливо изгибается, когда она переводит взгляд с одного парня на другого. – Наедине.

Ольга Семёновна хочет со мной поговорить? На ум приходит только одна тема – Захар. Я должна защитить его.

- Хорошо, - напрягаю живот, чтобы голос не звучал обеспокоенно. – Отойдём в сторону.

- Вили? – Гай делает шаг ко мне.

- Нет, - останавливаю его, чуть махнув рукой, - всё в порядке. – Затем добавляю шёпотом: - Пока.

Далеко идти не пришлось. Мы просто остановились в небольшом закутке у стены.

- Где твой брат? – зашипела мегера, проявляя истинную сущность.

- Интересно, как быстро вы заметили отсутствие Захара? И оторвался ли от бутылки Алексей, чтобы испугаться отсутствию сына? - Выпрямляю спину, словно палку проглотила. Я больше не маленькая девочка, только что потерявшая мать. Сейчас я независима. У меня есть семья, жильё и любимое дело. Напоминание об этом насыщает моё тело силой. Я не буду опускать голову, словно побитая собачонка.

- Так он с тобой? Чудесно. Собираешься использовать его, чтобы вернуться в нашу семью?

- В… - Я так сильно ошарашена, что даже запнулась, а затем потеряла дар речи. Все части моего лица буквально сошлись в одной точке посередине. – В вашу семью?

- Да, - моя реакция никак не подействовала на её твердолобость. – Ты ведь хочешь использовать Захара, чтобы вернуть Никиту.

- Никиту? – нервно хмыкнула. – После всего?

Какая девушка в своём уме простит то, как поступил со мной её сынок? Есть ли что-то страшнее предательства? Да! Это бездействие! Как может парень, клявшийся в любви, бросить свою возлюбленную на произвол судьбы? Никита знал, что мне некуда податься! Он, чёрт возьми, знал, что мне придётся спать на улице! И не ответил ни на один мой звонок!

Вернуть это свинью? Боже упаси!

- Значит, ты уже променяла Никиту на одного из них? – Мегера скорчила такую мину, словно опробовала кислую попку муравья. – Я предупреждала своего сына, что ты быстро найдёшь ему замену. Ты такая же как и твоя мамаша! Сколько прошло времени после смерти твоего отца, когда прыгнула в постель Лёши?

Кровь забурлила. Стоило огромных усилий сдержать себя и не наброситься на эту сучку, чтобы выцарапать её противные глазки и сухие пакли на голове. Меня остановил лишь страх скандала, которым непременно воспользуется эта дрянь, чтобы забрать у меня Захара.

- Если собираетесь и дальше оскорблять мою мать, то лучше закройте рот! – угрожающе процедила я, не повышая голос и высоко задрав подбородок. Достоинство и уверенность – лучшее средство борьбы с жалящими гадюками. – Вы хотели поговорить о Захаре, вот и говорите о нём! Хотя я сразу отвечу на все возможные вопросы, чтобы больше не слышать ваш мерзкий голос. – Мегера глубоко вздохнула, собираясь ответить, но я не позволила ей, продолжив: - Мне никто не нужен, кроме моего брата. Ни он, ни я не собираемся возвращаться в ваш дом.

- Захару придётся вернуться. Он же Ларин! - Мегера выделила фамилию так, словно она королевская, не меньше.

- Его фамилия ничего не значит. Я тоже Ларина, - произношу издевательски, чтобы насолить Ольге Семёновне. Эффект не заставил себя ждать. Её моську перекосило, словно в судороге. – Мы пока не будем менять фамилию. К тому же, это всё, что останется Захару от отца.

- Что это значит?

- Видимо, Алексей не сообщил вам, что подписал отказную от сына?

- Что? Ты врёшь!

Её глаза округлились, а я усмехнулась, наслаждаясь своим триумфом.

- Наш адвокат уже собирает документы. – Я не лгу. Мы уже поговорили с Борисом Евгеньевичем – приёмным отцом Гая. – Как только всё будет готово, мы обратимся в суд, чтобы передать мне права опеки.

- Ничего не получится! Лёша – его отец!

- Как я уже сказала, он подписал отказную.

- Это не считается! Он был пьян!

- Вот именно! – голос дрогнул: гнев и обида за брата на минуту вырвался наружу. – Ему не нужен сын, только бутылка! И вам Захар не нужен! Вы просто хотите насолить нам!

- Оля, вот ты где, а я обыскался те… - Закрываю глаза, когда передо мной возник мерзкий пузан, не веря, что и он здесь. - Оу… - Его похотливая ухмылка вызывает тошноту, резко подступившую к горлу. Его мелкие поросячьи глазки забегали по мне. Меня передёрнуло, хотя буквально пять минут назад то же самое проделал Тан, но такой реакции его внимание не вызвало. – А ты изменилась. Похорошела.

POV Биго

Эта вечеринка важна. Раньше я посещал их, клацая зубами и злясь на Тёму, но сейчас, возможно, сказал бы ему спасибо.

И я, как назло, опоздал. Меня задержала встреча с отцом. Я обязательно должен был обсудить с ним все нюансы, прежде чем открыть свой рот на этой вечеринке. Если сегодня всё выгорит, то дело останется за малым. Но если эта малая часть воспротивится, все планы полетят к чертям.

И что я вижу, стоит мне переступить порог зала?

Хотя сперва я не увидел, а уловил незримые волны, словно ультразвуковые. Стоило мне краем глаза заметить стройную фигурку, облачённую в длинное чёрное платье, как сердце, до этого размеренно стучавшее в груди, хлопнуло о рёбра с такой силой, что я сжал зубы. Моё тело узнаёт её быстрее, чем я успеваю осмыслить.

Вили. Она здесь. Я не знал, что её пригласили на столь помпезное мероприятие, но рад видеть её здесь. Чёрная ткань идеально очертила пышную грудь, тонкую талию и накаченную попку. Только моя девочка может выглядеть просто и сногсшибательно одновременно.

Но дальше мои глаза натыкаются на парня, нависшего над Вили. Поджимаю губы и сжимаю кулаки, узнавая в этом шутовском наряде недорэпера Тана, мать его! Противно наблюдать, как его тушка тянется к моей девочке, а глаза то и дело опускаются на её грудь. За одно только это я хочу его растерзать. Подбородок опускается, брови сходятся над переносицей. Я смотрю исподлобья на их милое воркование.

О чём они разговаривают? Голову – его голову, разумеется, - на отсечение, что он подкатывает к моей девушке.

Делаю шаг, но тут на сцену выходит новый герой – женщина лет сорока. Её улыбка, обращённая к Вили, выглядит как оскорбление. Даже с такого расстояния я вижу, как напрягается спина моей красотки. Ускоряюсь, чтобы спрятать её за своей спиной от этой гадюки. Они едва слышно перекидываются парой слов. Недорэпер хмурит брови и бросает в меня тревожный взгляд. Я и сам знаю, что что-то не так!

- Лора? – Он не понимает, что происходит. А я смутно начинаю догадываться.

- Вили? – зову её я.

Она смотрит на меня, вижу в её глазах испуг, но женщина резко выдает:

- Вот только не надо устраивать сцен.

И взгляд Вили становится смелее, а подбородок воинственно выпячивается. Эта женщина самая неприятная из всех, что я встречал. Догадка подтверждается. Это не может быть не кто иной, как тётка, которая выгнала Вили из дома, и от которой сбежал Захар.

Вили говорит, что хочет поговорить с ней в стороне, я хочу сопровождать её, но девушка не позволяет, останавливая. Я с опаской смотрю, как они отходят, но затем моё внимание обращается на парня, оставшегося на месте.

- Что происходит? – вдруг спрашивает он меня.

- Тебя это не касается! – обрываю я его интерес.

- А тебя, значит, касается? – насмехается придурок.

Я резко поворачиваюсь к нему лицом. Мы примерно одного роста, поэтому легко скрещиваемся взглядами.

- Не подходи к ней больше! – рычу я. – Даже не смотри в её сторону!

- С чего это ты мне указываешь? – Тана не пугает мой рык. Скорее забавляет. – Насколько я знаю, Лора свободная девушка, поэтому я могу за ней ухаживать.

- Найти себе другой объект ухаживания! Она никогда тебе не достанется!

- Так это правда? – Вскидываю брови, не понимая, о чем он. – Вы вместе?

Я молча стискиваю зубы с такой силой, что они затрещали. Тан вытягивает губы вперёд.

- Если нет, тогда я не понимаю смысл твоего быкования. – Выдыхаю, пойманный в собственную ловушку. – Будь Лора моей девушкой, я бы тоже не позволил кому-либо приближаться к ней. Но перед этим я бы позаботился, чтобы все узнали, чья она.

Сказав это, Тан преспокойно разворачивается и направляется к глазастой брюнетке, которая вся встрепенулась, увидев его приближение.

Сукин сын!

А я остался на месте, переваривая. И чем дальше впитывалось сказанное им, тем отчётливее я понимал, что он, черт подери, прав. Как долго ещё я буду наблюдать со стороны, на людях делая вид, что мы друг другу никто? Сколько пройдёт времени, прежде чем ещё какой-нибудь мудак решит попытать счастье?

Я ощущаю, что дошёл до грани. Наши отношения больше не ограничиваются взаимным влечением. Теперь это нечто гораздо большее. Отрицать бессмысленно. Я готов сделать шаг, о котором, возможно, пожалею, но не сделать не могу.

Вили – моя! Она должна сама понять это! И пора всем об этом узнать!

Мне нужен план.

Я нахожу её глазами, хмурюсь, видя, как к ним почти подпрыгивает толстый коротышка. По виду такой же мерзопакостный, как и та, что зеленеет под взглядом Вили. Моя девочка уверенно расправила плечи. Хорошее воспитание сквозит в каждом движении. Но ещё я вижу, что она взбешена, словно дикая кошка. Знаю, что ей не нужна моя помощь, но все равно устремляюсь вперед.

При виде коротышки лицо Вили исказилось. Она немного отшатнулась, но затем вновь выпрямилась. Он что-то ей говорит, но Вили делает вид, что не слышит его. Вместо этого она обращается к женщине, сквозь стиснутые зубы:

- Постарайтесь отобрать у своего брата бутылку, чтобы он хотя бы был в состоянии стоять прямо на суде. Захар в любом случае останется со мной. Ноги моей не будет в вашем доме, можете не бояться. И насчёт вашего сына… валите вместе с ним в жопу!

Половина сказанного остаётся для меня загадкой, но женщина учащённо задышала. Лицо стало пунцовым, словно Вили её ударила. По мне, так это даже не оскорбление, но она, видимо, даже к такому не привыкла. Ухмыляюсь, но губы быстро тянутся вниз, когда Вили поворачивается ко мне. Я вижу, как воинственный дух покидает её. На его смену приходит девочка, нуждающаяся в поддержке. Одного шага хватает, чтобы оказаться к ней впритык.

- Что такое?

- Давай уйдём? – В её голосе слышатся нотки мольбы. Я тут же забываю, как важна эта вечеринка, точнее встреча, которая должна была здесь состояться. Я займусь этим позже. Вили в приоритете. Всегда.

Киваю, поспешно беру её за руку и вывожу из зала. Меня больше не волнует, что нас могут увидеть.

POV Вили

Внимание! Автор представляет песню RASA, Kavabanga Depo Kolibri – Фиолетово.

Софиты слепят, а адреналин бушует в крови. Я сроднилась с этим чувством.

Сегодня нам выпала честь выступить на самой масштабной музыкальной премии нашей страны. И не просто выступить, а презентовать наш новый трек. Работа над альбомом почти закончена. В дальнейших планах гастроли – вторые в моей жизни. Ответственность давила на плечи, но Гай рядом, а это значит, мне нечего бояться. Я могу расслабиться и насладиться выступлением и овациями.

Песня отличается от предыдущих совместных треков. Она зажигательная и ритмичная. Эта песня не баллада о любви. Она о молодых людях, наслаждающихся свободой и весельем. Невозможно петь её и не трястись в такт.

Я двигаюсь под чёткий ритм, не сводя глаз с толпы. На мне серебристый неоновый спортивный костюм, с коротким верхом и завышенными брючками. Свет отражается от блестящей ткани, сияя и переливаясь. На Гае мужская версия этого костюма. Он улыбается мне, я искренне отвечаю ему. Мы как два космонавта в тёмной вселенной – завораживающее зрелище.

Я исполняю свою часть, Гай подхватывает, затем снова моя очередь – эта песня звуковое безумие. Нельзя медлить. Стоит только отвлечься, как часть упущена.

Наши голоса сливаются, переплетаются с музыкой. Мы действуем в унисон, словно единое целое. Прыжки, движение рук, шаги – мы чувствуем друг друга на особом энергетическом уровне, куда другим путь закрыт. Не отдаю отчёт, когда мы стёрли все грани, словно ластиком. Энергия бьёт из меня ключом. Кажется, что я могу двигаться под эту музыку вечно. Но у всего есть финал, а у песни он наступает гораздо быстрее.

Пока Гай занят своей частью, делаю быстрый выдох и глубокий вдох, чтобы набрать нужную высоту. Щеки горят, мелодия заканчивается, бит затихает. Гай хватает меня за руку, разворачивает к себе. Я широко улыбаюсь ему, чтобы огласить нашу совместную победу, но выражение его лица пугает. Голубые глаза потемнели. А взгляд как у маньяка. Он делает рывок рукой, притягивая меня к себе.

- Гай! – вскрикиваю я. Микрофон падает из моей руки, резонируя с такой силой, что стены затрещали, а уши пронзило невыносимым секундным звоном. Гай со скоростью света опускает голову, впечатываясь в мой испуганный рот своими губами.

Я упираюсь ладонями в его плечи, но это все равно, что двигать огромный валун. Его губы действуют стремительно и решительно. Он прёт напролом, проскальзывая в мой рот своим языком.

Стоило зрителям отойти от шока, устроенным микрофоном, как перед ними развернулось настоящее шоу. Они разом загалдели, разразившись диким рёвом и всплеском аплодисментов.

Я же металась между ужасом и восторгом. Одна часть меня верещала от счастья. А другая уже в панике строила план эвакуации. Но это не мешало мне с энтузиазмом отвечать на поцелуй. Позже я спихну всё на выброс адреналина, а пока я позволяю своим рукам обвиться вокруг шеи Гая, в то время как одна его рука вцепилась в мою талию, а другая удерживала голову.

Восторг после удачной презентации новой песни и вкус Гая ударили в голову. На несколько мгновений я зависаю в воздухе, потеряв связь с реальностью, словно у меня и правда есть крылья. Губы Гая поспешны и несколько хаотичны – явный признак того, что и он себя не контролирует.

- Воу! Воу! Воу! Какие страсти! – радостно заголосил ведущий. – Как вам ребята? – спрашивает он у зала. Они откликаются протяжным «а». – Всё! – Он подскакивает к нам. – Вы можете продолжить за кулисами! – Парень хихикает, зрители вторят ему, а я, наконец, беру себя в руки и отскакиваю от Гая.

На моём лице застыла гримаса ужаса, а Гай довольно скалился. Я разворачиваюсь и пускаюсь бежать за сцену. Гай догоняет меня, хватает за руку. Оборачиваюсь к нему, учащённо дыша.

- Зачем ты это сделал? – Паника окутывает меня. Гай тянет ближе к себе, видимо, чтобы обнять. Но я вырываюсь.

- Мы давно должны были это сделать. – Он тоже взволнован, но со мной не сравниться. Всё-таки это было его решение, а не моё.

- Сделать что? – выплёвываю, хватаюсь за голову, уже ожидая последствий. Все положительные стороны, о которых я мечтала, как-то вылетели из головы.

- Рассказать всем о том, что мы вместе.

- Но… - поднимаю голову, чтобы посмотреть на него. – Ты ведь сам говорил, что никто не должен знать!

- Я передумал. – Парень поджимает губы – он серьезен.

- Передумал? – эхом повторяю. – А со мной поговорить об этом не счёл нужным?

- Чего ты боишься? – Я отворачиваюсь, не собираясь отвечать. – Того, в чём тебя обвинил Тёма?

Сжимаю руки в кулаки. Чёрт его подери! Когда он успел так хорошо меня изучить?

Один шаг, и Гай останавливается позади меня. Его тело ещё вибрирует, руки окружают меня, а голос мягко обволакивает.

- Это неважно. – Мне бы такую непоколебимость, но я лишь вздыхаю. - Ты удивительная, и это я должен быть благодарен, что могу стоять на одной сцене с тобой.

- Ага, конечно.

- Это правда! – Объятие становится крепче. - Ты – Лора Ви, победительница шоу. И ты сделала это без моей помощи. Это твоя песня тронула сердца миллионов людей, которые за тебя голосовали, а не чёртов скандал.

Так ли это на самом деле?

Сердце плавилось, превращаясь в сладкую лужицу. Я откинулась назад, позволяя ему затуманить мой разум. А его голос понизился до шёпота. В окружающем хаосе я не слышала, что он шептал, но мурашки всё равно расползлись по телу.

Эту упоительную минуту и мыльный пузырь, которым Гай меня окружил, разрушил озлобленный голос его директора.

- Какого хрена вы двое творите? – взревел он, выскакивая перед нами. Хорошо, что музыка звучала очень громко, иначе бы весь зал услышал его ругань. – Я вас спрашиваю, что тут происходит?

- Сбавь тон! – Гай быстро меняет нашу позицию. Он убирает меня рукой за свою спину. Я прячусь, словно маленький мышонок. – Вили тут не при чем. Это я так решил!

- Что ты решил, говнюк?

- Я решил, что все должны знать.

- Мы ведь договорились!

Я выглянула из-за плеча парня, чтобы увидеть, как оттенок кожи Тёмы из алого превратился в цвет красного дерева. Жутковато. Живот скрутился в узел.

- Нет, это ты так захотел, я не обещал прятаться по углам, словно крысы!

- Я не захотел! Я пошёл на уступки! Ты рехнулся!

- Я так не думаю. – Гай твёрдо стоял на своём. – Наоборот, я считаю, что, наконец, пришёл в себя! Разговор закрыт! Мы с Вили будем открыто встречаться, и ты не станешь встревать!

35

6 месяцев спустя

POV Биго

- Би-го! Би-го! Би-го! – визгливо скандируют по слогам девчонки, топчущиеся и подпрыгивающие за ограждением из красной ленты.

Я закрываю глаза: усталость даёт о себе знать. Выхожу из машины, оборачиваюсь, чтобы подать руку Вили. Её лицо осунулось, а тени под глазами скрывают слои косметики. Мне всегда нравилось, что Вили не злоупотребляет штукатуркой. После поцелуя мои губы не белеют, и я не оплёвываюсь, почувствовав во рту вязкий привкус. Хотя сейчас меня волновало далеко не вкус тонального крема, а вид моей девушки.

Эти шесть месяцев пронеслись как торнадо. Торнадо, закрутившее нас в воронку бесконечной череды дорог, концертов, встреч с фанатами, интервью - одним словом, гастроли. Мы проехались по всей стране, раз за разом презентуя свой совместный альбом. Наши отношения плюс лирические песни о любви произвели фурор, подобный взрыву атомной бомбы. Все вокруг говорили о нас, перемывая косточки и скачивая песенки.

Даже Тёма, в конце концов, признал, что всё сложилось как нельзя удачно, после чего смирился, хотя продолжал временами ворчать. Но я не обращал на него внимания – мне было не до этого. Пусть хоть до смерти завозмущается.

В моей голове бушевали две стихии. Первая - Вили. Я так много хотел сделать с ней. В первую очередь, мы договорились, что как только гастроли закончатся, я познакомлю её со своей семьёй. С отцом она уже встречалась. Суд, к облегчению Вили, не затянулся. Уже на первом заседании стало ясно, в чью сторону значительный перевес. Вили выиграла опеку над братом. Теперь Захар живёт с их названным дедом, а Вили призналась, что наконец может спать спокойно, не переживая за своего братишку.

Вторая стихия требовала большей выдержки. Контракт вот-вот закончится. Отец постоянно напоминает о том, что неплохо было бы начать обсуждение нового. Тёма молчит. Дни сменялись, представляясь в голове оторванными листами календаря, каждый раз безвозвратно падающими в лужу. Тревожный звоночек методично стучал.

Ловлю подавленный взгляд Вили, направленный на радостных фанатов. Вот она изнуряющая изнанка популярности. Стискиваю её руку, затем кладу её на сгиб локтя, чтобы она могла опереться на меня. На улице зима, а она в одном платьице. Нужно поскорее проскочить в здание, чтобы она не простыла.

- Прости, что притащил тебя сюда. – Я, правда, чувствую вину. Вили кивает. – Мы не пробудем здесь долго. Мне нужно встретиться с одним человеком. После мы исчезнем. Хорошо?

- С кем? – Вили вскидывает брови.

Наклоняю голову, чтобы коснуться губами её щеки, затем шепчу на ушко:

- Я позже тебе всё объясню.

Вили подозрительно хмурится, но больше ничего не говорит. К нам подбегает репортёр, просит попозировать у фотозоны. Вили натягивает улыбку, принимает нужную позу. Я подстраиваюсь, но глаза уже заглядывают внутрь, чтобы найти нужного мне гостя.

И я нахожу его почти сразу. Строгий костюм, изучающий взгляд. Он как всегда держится позади, подпуская к себе только тех, кто может быть ему полезен. Мы уже договорились о встрече, поэтому я вхожу в их число. Он тоже замечает меня, кивает, давая добро. После чего исчезает за скрытой дверью.

Вили замечает мой взгляд.

- Это он?

- Да.

Вижу в её взгляде беспокойство, но она не пытается меня остановить или задержать. Наоборот, Вили вытаскивает руку, освобождая меня, вздохнув:

- Иди.

Благодарно киваю и ободряюще улыбаюсь. Всё будет отлично: в этом я уверен. К нам подходит официант. Я подхватываю изысканный бокал с игристым напитком, протягиваю его Вили, подвожу её к свободному столику, после чего поспешно направляюсь к заветной двери, словно иду на свет по тёмному коридору.

POV Вили

- Где Биго?

Стоило Гаю отойти, как ко мне подобрался его директор. Он останавливается передо мной, недовольно поджимая губы. Я никак не реагирую на его появление, делаю маленький глоток шампанского, чтобы смочить горло.

Не секрет, что Артём недолюбливает меня. За полгода, что мы вместе с Гаем, он не сказал мне и пары слов. Но стоило гастрольному туру подойти к финальной черте, как Артём принялся кружить вокруг меня, словно коршун. Как бы я ни старалась понять, что ему от меня нужно, в голову ничего не приходило.

Я ничего не говорила Гаю, а сам он не замечал. Гай стал рассеянным. Я все чаще замечаю, как он, не двигаясь, смотрит в одну точку, погрузившись в себя. Это выглядело странно и несколько… пугающе. Несмотря на нашу близость, Гай держал тревожащие его мысли вдали от меня.

- Он скоро вернётся, - говорю это скорее себе. Делаю глубокий вдох, подавляя нервозное посасывание под рёбрами. Близость директора Гая не вызывает ничего, кроме напряжения.

- Пора прекращать этот цирк.

- Как только Гай придёт, - киваю, незаметно отступив в сторону, - мы уйдём.

- Нет, я не об этом.

Вот теперь я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на назойливого собеседника. Впервые за полгода на его губах появилась улыбка, а в круглых глазах, выглядывающих из-за щёк, засветилось торжество.

Артём боком шагнул ко мне. Морщу брови, прищуриваюсь. Почему мне кажется, что я уже угодила в ловушку, хотя ещё ничего не сделала?

Старательно контролирую мимику, чтобы не заинтересовать прессу, буквально кишащую на каждом свободном клочке помещения. Стискиваю пальцами бокал с игристым вином. Вижу, как на стол рядом с моей натужной рукой ложится пухлая рука директора.

- Пока заканчивать ваши отношения, - спокойно заявляет Артём, словно сообщает, что за окном пасмурно.

Весь воздух разом вышибло из груди. Мой голос дрогнул:

- Что?

- Я стоически терпел ваш роман. Отчасти он был даже выгоден нам, пока шла пиар компания нового альбома. Романтика покорила сердца наивных дурочек. – Я фыркнула, затем поморщилась. Пора бы уже привыкнуть к такой расчётливости. Шоу бизнес – тот же бизнес. Он делится на два типа людей: творческие натуры, занимающиеся созданием материала, и прагматики, отвечающие за активное продвижение. Не трудно отнести Гая и его директора к нужной группе. Пока я переваривала сказанное, Артём продолжил: - Но сейчас всё стихло, и гастроли закончились. Гаю пора двигаться дальше.

- Дальше от меня? - Мой рот кривится. Опускаю голову, чтобы посчитать пузырьки в бокале.

- Да. Ему пора вернуться к своему образу.

- Почему бы вам не сказать ему об этом? – предлагаю раздражённо, когда в горле застревает ёжик.

Рука директора дёргается: он уверен, что Гай пошлёт его далеко и надолго, если услышит это предложение. И он решает двинуться другим путём. Не напролом, а исподтишка.

- Ты знаешь, что через неделю у Гая заканчивается контракт со мной?

Охаю, вскидывая голову. Вот она ловушка. Я не настолько глупа, чтобы не понять, на что намекает директор. Хватаю быка за рога, не притворяясь глупой певичкой.

- Если он не порвёт со мной, то вы не продлите контракт? – Мне удалость произнести без дрожи – хорошо.

Артём качает головой.

- Гай слишком упрямый. Если я поставлю ему этот ультиматум, он бросит его мне в лицо. Сейчас он думает, что влюблён в тебя.

Сердце ёкает, откликаясь на желанные слова. Закусываю губу. Этого я не знаю. Да, мы близки, и он всячески показывает свою страсть, но Гай никогда не говорил напрямую, что чувствует ко мне. Слов не было произнесено. И я до сих пор не призналась ему в своей любви. В том, что это именно она, у меня уже давно не осталось сомнений.

- Почему вы говорите это мне?

- Ты должна сама его бросить.

Я отшатнулась от столика и от мужчины, от чьих слов всё внутри похолодело, а по спине прошёлся озноб, отчего я резко выдохнула, прикрыв глаза. Бросить Гая?

- Ч-что?

Мои глаза поспешно пускаются по залу в поиске парня. Его не было на горизонте, и я не знала, хорошо это или плохо.

- Да, - директор качает головой, продолжая, как ни в чём не бывало, - ему будет больно какое-то время, но потом он напишет новый альбом. И всё вернётся на круги своя. Ты тоже не останешься в долгу. – Ему не надо пояснять, чтобы я поняла, какой камень он собирается кинуть в мой огород. Но Артём не отказывает себе в удовольствии ещё раз упрекнуть меня: - Вокруг вас снова разразится скандал, ты вновь окажешься в центре событий. Пара года и расставание года! О тебе будут говорить долго и упорно, как о единственной девушке, покорившей холодного принца.

Холодного принца? В Гае нет ничего холодного! Он такой же заботливый и любящий, как все нормальные люди. Только у него есть шрамы, оставленные жизненными трудностями, которые и заставляют его сторониться привязанностей.

Раздуваю ноздри: гнев наполняет каждую частичку моего тела.

- Я ни за что этого не сделаю! - прерывисто выдыхаю.

- Неужели? – хмыкает директор, издеваясь. – Я думал, ты поумнее будешь. Да, сейчас у вас все прекрасно, но скоро это изменится.

Брови опускаются на глаза.

- Ты знаешь, что за эти полгода Гай не написал ни одной песни?

- Ну, - залепетала я неуверенно, - он был занят альбомом и гастролями…

- Чушь! Видимо, ты не настолько хорошо знаешь Гая. Этот парень днём работает, а ночью пишет. И наоборот. Да, - нехотя признаёт Артём, состроив кислую мину, - встреча с тобой вылилась в альбом. – Но на этом все. Парню нужна новая подпитка. Ему нужно откуда-то черпать вдохновение.

Желание отвернуться от директора, который вдруг стал мне не просто неприятен, а даже противен, запершило в горле. Я не хотела признавать, но в его словах есть правда. Последние полгода мы проводили с Гаем почти двадцать четыре на семь, и я ни разу не видела, чтобы он что-то писал. Когда мы не были заняты концертами, занимались друг другом. И так по кругу, словно хомячки в колесе: я никогда не была счастливее.

- И вы хотите, - медленно произношу, пробираясь сквозь радостные картинки, всплывающие одна за другой перед глазами, - чтобы он черпал их из нашего расставания.

- Это всё равно случится. Рано или поздно. – Чувствую горечь на языке, словно мелкие перчинки. Я раскусываю одну, но вместо пряности получаю порцию гнили. – Я не продлю с ним контракт, пока вы вместе. Да, Гай разозлится, будет говорить, что ему все равно. Но это не так. Мы оба знаем, что Гаю нужно все то, что я могу ему дать. Его популярность будет расти и преумножаться. – Ровный голос директора сперва воткнул дюбель в моё сердце, а теперь методично вкручивает его. Первый порыв – послать его и найти Гая, но каждое слово попадает точно в цель, мои ноги отказываются двигаться, а уши ловят сказанное с излишней точностью. - А если он останется с тобой, то потеряет эту возможность. Успех сменится неудачей, и Гай возненавидит себя и… тебя. Ты же не поступишь так с ним, верно? Ты не отнимешь у него всё, что он так любит? Он живёт на сцене, а если её не будет, он зачахнет, как цветок, который не поливают. Гай даже отказался от друга, чтобы быть сейчас здесь. Это то, чего он действительно хочет. Ты будешь мешать. Уже мешаешь. Контракт не продлится, пока вы вместе.

На глаза выступили слёзы. Нижняя губа задрожала.

- Я не смогу, - произношу едва слышно.

- Не для меня, - покорно говорит Тёма, уже празднуя победу, - а ради Гая.

Как раз в этот момент Гай появляется в поле моего зрения, уже начавшего расплываться.

- Подумай, чего ты его лишаешь, - добил меня директор, как последний удар молотка, затем поспешно удалился.

Глаза Гая сужались по мере его приближения ко мне. Я отчаянно захлопала ресницами, чтобы унять непрошеных гостей. Туш намокла, попала в глаза, делая только хуже. Я сглотнула, борясь с комом в горле и щиплющим ощущением в глазах.

- Что случилось? – Конечно, Гай замечает моё состояние.

- Всё хорошо. – Стараюсь беззвучно шмыгнуть носом и улыбнуться.

- Нет, не хорошо. – Гай оглядывается, чтобы посмотреть на своего директора. – Он тебе что-то сказал? Обидел?

- Нет, нет! – Активно отрицаю, чем вызываю ещё большее подозрение.

- Постой здесь, я сейчас, - процедил Гай, поджимая верхнюю губу.

- Нет, стой! – бросаюсь вперёд, хватаю парня за руку. – Я просто очень устала, а туфли натирают, да и каблуки высоковаты. А ещё туш попала в глаза – слишком много косметики.

Почти правда.

Гай оценивающе оглядывает меня. Я поднимаю руку к лицу, провожу средним пальцем под слезившимся глазом, затем отпускаю руку, показываю ему свои туфли, аргументируя наглядной демонстрацией. Он выдыхает, и я вместе с ним, хотя в груди поселился термит, а живот ещё скручивает спазм неизбежности.

- Хорошо, - соглашается парень, - давай тогда проведём тихий вечер вдвоём.

Он хватает мою руку, переплетает наши пальцы.

- Нет, я… - Торможу, потянув руку назад.

- М? – Голубые глаза больше похожи на сканирующие лучи. – Не хочешь домой?

Мотаю головой. В висках запульсировало. Чёрт, что я должна сказать?

- Раз не хочешь домой, давай тогда заскочим в одно место?

- В какое? – хлопаю глазами, словно рыбка аквариумная.

- Тебе понравится. – Гай ухмыляется, вновь подхватывает мою руку, тянет меня к выходу. – Там ты сможешь снять каблуки.

Ну, хоть что-то радует.

36

POV Биго

Я видел, что что-то не так. И она меня не убедила. Каблуки и макияж… пф! Нет, я не верю, что такая мелочь может заставить её заплакать. Тёма что-то сказал. Вот только что?

Заказываю нам выпивку у барной стойки, затем возвращаюсь к столику, который мы заняли.

Я наблюдаю за Вили. Она крутит головой на триста шестьдесят градусов, с широко раскрытыми глазами. Не думаю, что она когда-нибудь бывала в подобных заведениях. Накрываю её руку своей, тяну уголки губ вверх, показывая, что она может расслабиться. Со мной она в безопасности. Вили несмело улыбнулась в ответ. Напряжение покинуло её спину. Она устроилась удобнее на круглом деревянном стуле.

- Что мы здесь делаем? – спрашивает Вили, когда к нам подошёл официант.

- Скоро узнаешь.

Он ставит перед нами две бутылки пиво. Вили приподнимает брови.

- Здесь нет ни шампанского, ни вина, - хохотнул я, наблюдая, как она подносит бутылку к носу, чтобы понюхать. Затем пожимает плечами и делает глоток. Моя улыбка становится шире. Моя маленькая сексуальная малышка.

Моё настроение заметно повышается. Я остался доволен встречей и теперь мог насладиться победой в первом раунде. Закусываю губу, отбивая ритм про себя. В этом месте меня всегда переполняет азарт, словно я вот-вот сорву огромный куш. Моя нога постукивает под столом, а глаза то и дело скользят от Вили к сцене и обратно.

Она распустила свои волшебные волосы. Вижу, как она выдыхает, на секунду зажмурившись. Опускаю глаза вниз, ухмыляюсь. Вили сняла свои туфельки, оттолкнула их от себя, словно они кусаются.

- Что? – спрашивает она. Видимо, я пялюсь на неё. Ничего не могу с собой поделать: она притягивает меня словно магнит ничтожную булавку.

Я не успеваю ей ответить. На сцену перед нашим столиком вышел парень с гитарой. Вит. Собственной персоной. Не знаю почему, но в первую очередь мне захотелось познакомить её с ним. Или наоборот.

Его угольные волосы скрываю половину лица. Надо будет обрезать эти пакли. Круглая серёжка немного подрагивает, когда парень шевелит носом. Майка в цвет болтается на груди, открывая тяжёлую металлическую цепочку и татуировки под ней. Хоть я и поработал над его стилем, думается мне, Вит пошлёт меня, стоит только заикнуться об этом.

Гитара в его руках хороша. Он долго работал, чтобы приобрести её. От моего подарка он отказался, предварительно вмазав по моей роже. Я потом две недели ходит со смачным синяком под глазом и на щеке. Тёма клокотал от гнева, а я гордо носил его, как свидетельство того, что я Виту всё еще дорог. Он не тратит сил на то, что ему безразлично.

- Вит Гром? – охает Вили, а удивлённо уставился на неё. Она его знает? Девушка обернулась ко мне. Её глаза вспыхнули: она оживилась.

Вит запрокинул голову назад, его пальцы заскользили по струнам. Зазвучала неизвестная мне мелодия, от которой по телу разлилось тепло, а кожа стала пупырчатой. Это парень не стоит на месте. Его техника улучшается с каждым грёбаным днём. В то время как я застыл на месте. Я не двигаюсь вперёд, меня всё глубже засасывает трясина.

Вит запел, касаясь губами микрофона перед ним. Скалюсь. Тексты всё ещё ему не даются. Слишком мрачно: он не слышал о рифме. Это свидетельство того, что я был нужен ему так же, как и он мне.

Вили покачивается. Её глаза неотрывно следят за объектом слюноизвержения многих девчонок, наводнивших этот зал сегодня. Я схватил руку Вили, надеясь, что она не одна из них. Но Вили улыбнулась мне, переплетая наши пальцы. Она только моя.

Вит доиграл новую песню. Он подошёл ближе к краю сцены. Я поднёс бутылку ко рту, сделал глоток, смягчил горло. Синие глаза парня остановились на мне, затем перескочили на Вили. Его губы изогнулись.

- Сегодня у нас именитые гости, - усмехнулся Вит. Микрофон загудел. Зрители зашевелились, оглядываясь. Найти нас не составило большого труда: мы не прятались. Вили сжалась. Вит, мать твою!

По залу прошёлся ропот узнавания. Я зыркнул на своего друга, обещая ему вечные муки. Тот не улыбался, но мне не нужно внешнее проявление его довольства, чтобы понять, какое он сейчас испытывает удовольствие.

- Может, хочет присоединиться? – Да он насмехается надо мной! – Или твой хозяин тебе не разрешает?

Растопыриваю ноздри, извергая огонь, запылавший в груди. Думает, что поймал меня?

Я встал, подошёл к сцене, запрыгнул на неё, становясь рядом с другом. Мы примерно одинакового роста и телосложения. Раньше нас принимали за братьев. Мы ими и были. Почти.

Вит указывает на микрофон, отступая в сторону. Приподнимаю бровь, лукаво закусываю щёку.

- Всем привет! – здороваюсь я. – Думаю, вы знаете, кто я. Но я всё же напомню. – Указываю на себя. – Гай Биго. И я не один. – Затем показываю на Вили. – Со мной сегодня потрясная Лора Ви. Знаете её? – Толпа зажужжала. А Вили поджала губы. – Если нет, то сейчас вы с ней познакомитесь.

Я махаю рукой, позвав её на сцену. Вили встаёт, неуверенно подходит к небольшой сцене сбоку, чтобы подняться цивилизованно. Замечаю, что она не надела туфли. Проказница.

- Хотите, чтобы она вам спела? – спрашиваю я у зрителей. Одни кивают, другие смотрят настороженно. – Обещаю, вам точно понравится. – Я уверенно улыбаюсь, затем подмигиваю своей девушке, немного смущённой, но такой красивой, босоногой, с распущенными кудрявыми волосами, струящимися по обнажённой спине, открытой моделью платья. После чего обращаю глаза на Вита, любопытно взирающего на нас. Его губы кривятся в усмешке. Я вторю ему: он не знает, на что способна Вили. И она сейчас себя проявит так, что Вит прикусит язык.

- Какую песню сыграть? – В его голосе не скрывается издёвка. – Одну из ваших сопливых?

- Думаю, весь твой плейлист забит нашими песнями, ты просто стесняешься это признать, - подначиваю друга. Он тянет в сторону уголок губ в ответ. – Вили?

Она смотрит на Вита, закусив щёку.

- Я хочу спеть «Бой». (ПЕСНЯ "БОЙ" ГРУППЫ "СЛОТ" )

Мы с Витом одновременно вздёргиваем брови. Вот так сюрприз. Она не просто слушала наши совместные с Витом треки, но и точно знает один наизусть.

Песня, о которой она говорила, была самой любимой и одной из первых. Когда энергии и энтузиазма было хоть отбавляй. Тогда мы ещё были уверены, что это хит, который нас прославит. Не сложилось.

Почему Вили выбрала именно её?

Вит посмеялся себе под нос, но затем заиграл, бросая вызов моей красотке. В груди заклокотала гордость: готов поспорить, Вили его уделает. Она тянется к микрофону, я отдаю его ей.

Опускаю голову, чтобы увидеть, как она едва заметно отбивает ритм правой ногой и щёлкает пальцами в такт. Она делает несколько глубоких вдохов и выдохов, не пряча их от микрофона. Все зрители слышат. Резкий вдох, затем она вступает в игру:

- Не выбросить ни слова из песни, не заменить, не забыть. Нельзя наполовину быть честным, наполовину любить.

Её голос чуть надрывный, но по-прежнему прекрасный. Она сжала микрофон в руке, всё её тело напряжено. Вили оборачивается ко мне, её глаза блестят: она хочет, чтобы я присоединился. И я не выдерживаю.

- В кровь головою биться о стены поперёк твой мать-природы. Нихрена там нет кроме тлена, в паутине личной свободы.

Теперь я понимаю, почему Вили решила исполнить именно эту песню. Она олицетворяет нас. Мы идём вперёд, каждый день бьёмся за то, чего хотим. Мы падаем, но встаём. Нас останавливают, вставляя палки в колёса, но мы преодолеваем их, не сворачивая, не позволяя сбить нас с пути.

И при этом отвечаем за каждое решение. Мы ошибаемся и терпим неудачи. Мы признаём и ускоряемся. Мы делаем то, что хотим, ведь это…

- Мой бой! Это мой бой! – Её голос на грани. По телу пронёсся табун мурашек, затронув все закоулки моего тела. Вили слегка наклонилась вперёд, шире расставив босые ноги. Свободная ладонь ложится на грудь, словно так ей легче выдрать звук из собственного горла. – И моя боль! Вся моя боль в этом!

Тяжесть в груди исчезла, растворившись вместе с неровным дыханием. Я запыхался, хотя произнёс только два предложения. Сердце застучало с убийственной скоростью, когда я услышал припев в исполнении Вили.

Я оглянулся на Вита. Хоть его пальцы продолжают по наитию перебирать струны, сам он вытаращился на мою девушку. Его глаза вдруг вспыхнули. Я стиснул зубы. Чёрт возьми! Я вижу желание! Он разглядел то же, что я вижу в ней. Не только внешнюю красоту, которой она покоряет окружающих, но и внутреннее свечение, выбирающееся наружу, когда её голос льётся и струится, окутывая и опутывая.

Вит поднимает на меня глаза, видит мои стиснутые зубы, хмыкает. Придурок.

Вили принимается за второй куплет, поглядывая на меня. Я подхватываю некоторые предложения, давая ей короткие передыхи.

Зрители уже оценили выступление. Они повскакивали со своих мест, устремляясь к сцене. Из-за того, что она не слишком высокая, кажется, что они вот-вот накинутся на нас. Но вместо этого толпа просто поднимает руки вверх, подпевая.

- Это мой бой! – Вили переходит ко второму припеву . Её голос – мощь. Он буквально сбивает с ног. Совершенство.

Настаёт время гитарного соло Вита. Он виртуозно и немного позёрно справляется со своей задачей. Я запрокидываю голову, смеясь. На лице Вили широченная улыбка. Зрители взрываются визгом: Вит сражает их наповал. Засранец. Я не ревную. Пусть наслаждается.

Мы с Вили смотрим на него, затем друг на друга. Сердце кольнуло. Она – это всё, что мне нужно. Я протягиваю ей руку. И когда её рука ложится на мою, сжимаю, чувствуя огонь в груди. Здесь и сейчас всё, чего я хочу. Вили, Вит, сцена, музыка, отражающая мою сущность, азарт, заставляющий кровь бурлить и шипеть. Я люблю всё это.

Не могу отвести глаз от Вили. Она вновь вселила в меня жизнь и желание всё бросить, чтобы начать заново. Мысли вдруг прояснились, и я отчётливо понял, что больше не могу скрывать и сдерживаться. Я люблю её.

Вили заканчивает петь, музыка стихает. Я тяну её на себя, опускаю голову, чтобы поймать её губы, вложив в этот поцелуй все свои чувства, давая обещание.

- Чёрт с тобой! – рычит Вит, врываясь в мои уши своим басом. Он сдался.

POV Вили

Я двигаю губами, ощущая дикий восторг. Адреналин захлёстывает. В ушах звенит. Гай отрывается от меня, чтобы посмотреть на своего друга. Тот чертыхается, а Гай довольно лыбится. Что происходит?

Я оглядываюсь. Вокруг нас звучат голоса, сливающиеся в одну волну. Им нравится, они довольны. Гай отпускает меня, я делаю шаг назад. По босым ногам вверх ползёт холодок. Я смотрю в лицо Гая, вижу его счастливую улыбку, слышу смех. Сердце вдруг замедляется, а затем и вовсе замирает, и картинка вдруг бледнеет, превращаясь из цветной в чёрно-белую.

- Подумай, чего ты его лишаешь… - настырно шепчет противный голос, от которого стягивает желудок.

Нет, это не я.

- Он живёт на сцене, а если её не будет, он зачахнет, как цветок, который не поливают. Гай даже отказался от друга, чтобы быть сейчас здесь.

Перевожу взгляд с одного парня на другого. Вместе они кажутся единым целым. Но Гай выбрал другой путь. Он бросил всё это, бросил друга. И всё, чтобы стать тем, кем он является сейчас. Он переступил через себя.

- Это то, чего он действительно хочет…

Лёгкие сжимаются, глядя на то, как уверенно Гай смотрится на сцене. Он живёт на ней, буквально сияет. Место Гая в софитах. У него большое будущее.

- Ты же не поступишь так с ним, верно? Ты не отнимешь у него всё, что он так любит?

Нет, не отниму. Я не смогу. Не прощу себе, если из-за меня ему придётся отказаться от всего.

Встречаюсь взглядом с искрящимися голубыми глазами, принимая решение. Но…

Как это сделать, когда, глядя на него, все внутри переворачивается? Хочется броситься к нему, раствориться в его тепле, забывая обо всём на свете. Нет никакого Тёмы, контракта, фанатов. Есть только мы.

Я и он.

Я люблю его.

Гай шагает ко мне, заключает меня в обруч своих рук. Я не сопротивляюсь, зажмуриваю глаза до ряби в них. Он наклоняется, чтобы вновь поцеловать меня, не стесняясь показать всем свое желание.

Завтра. Я сделаю это завтра.

37

POV Вили

Я выхожу из такси, стягиваю очки, чтобы окинуть взглядом улицу позади высокого здания торгового центра. Брр, солнечно, но холодно: середина зимы, знаете ли.

Я думала, что меня встретят уже привычные крики, но здесь тихо. Видимо, народ столпился у главного входа, либо уже дожидается внутри центра.

Сегодня здесь должна состояться фан-встреча, но я определённо не была к ней готова. Хотя она должна поставить некую точку в нашем дуэте.

Подхожу к двери, но останавливаюсь, отворачиваюсь, чувствуя, что силы на исходе. Не хочу улыбаться на камеру, не хочу отвечать на глупые вопросы.

- Ты в порядке? - Вздрагиваю, услышав голос Гая.

Разворачиваюсь, вижу его – неотразимого в чёрной спортивной куртке, полностью расстёгнутой, светлой футболке и джинсах. Гай, видимо, вышел покурить. Зубы удерживают сигарету, ещё не прикуренную.

Вчера я не позволила ему остаться со мной, отправив восвояси. За что получила парочку расстроенных вздохов и непонимающий взгляд кристально чистых глаз, чуть-чуть приправленных дымкой возбуждения после удачного выступления. Но я не поддалась на его ультразвуковые вибрирующие позывы. Мне нужно было побыть наедине с собой. Я должна была принять решение. Хотя уже и так понятно, каким оно обязано быть.

Гай оценивающе скользит по мне взглядом. Растрёпанный вид, короткая дутая куртка – не мой стиль. Между его бровей появляется морщинка. Сигарета вываливается из его рта, бесшумно ударяется о брусчатку. Я зачем-то провожаю её взглядом, опуская голову. Сглатываю.

- Ты плакала?- Вскидываю брови, чтобы вопросительно посмотреть на парня. Откуда он знает? - У тебя опухли глаза, - поясняет он. – Что случилось?

Ужасно выглядят не только глаза. Сегодня я пренебрегла многими процедурами – ничего не хотелось. И даже фан-встреча не смотивировала. За ночь волосы запутались и скомкались. Я лишь собрала их в пучок. От бессонной ночи под глазами залегли тени, соперничающие с окрасом символа Китая. В груди пекло. Это мешало взять себя в руки. Дальше тянуть нельзя.

Качаю головой, вновь опускаю её, уткнув взгляд в носки его кроссовок. Когда они начинают размываться, понимаю, что это из-за слёз. Живот скручивает. Гай делает шаг ко мне, я отступаю. Он останавливается, я боюсь поднять глаза, чтобы посмотреть на него. Стоит это сделать, и Гай все поймёт. Он знает меня. И он возненавидит меня.

- Расскажи мне. – Растерянность превратилась в тревогу. Гай уверенно подступает вплотную. Его руки обхватывают моё лицо, тянут его вверх, вынуждая меня поднять голову и посмотреть на него. Любимые голубые глаза темнеют, а руки напряжены. Гай проводит большими пальцами по щекам, вытирая просочившиеся слёзы. – Почему ты плачешь?

Я моргаю. Губы задрожали, и мороз тут совсем ни при чём. Я дрогнула, словно тело пронзила судорога. В моей жизни Гай один из самых близких людей. Я поднимаю руки, чтобы коснуться его плеч, ставших моей опорой. Но не дотягиваюсь. Руки словно свинцом наливаются. Что-то тянет их вниз.

- Ничего, - выдыхаю я, чувствуя то ли трусость, то ли бессилие. Скажу позже. Хотя бы после фан-встречи. Я отстраняюсь, чтобы убрать его руки от моего лица. – Нас, должно быть, уже ждут. Пойдём.

Я юркаю мимо Гая, проскальзывая в дверь, дрожа, словно серенький зайчик. Но Гай следует за мной, напоминая тёмного волка.

Стоит ступить в торговый центр, как ушные перепонки сворачиваются от внезапного визга. Гай останавливает меня, ухватив за локоть.

- Мы не закрыли эту тему. Я всё равно узнаю, что с тобой происходит.

- Знаю, - отвечаю скорее обречённо. Губы опускаются вниз – сегодня мне не до улыбки.

И всё же мне приходится натянуть лыбу на пол лица, чтобы порадовать совершенно незнакомых мне людей. Получалось с трудом, ведь рядом со мной сидел парень, которого мне придётся оттолкнуть от себя. Его рука крепко сжимала мою ладонь под столом. А я покусывала губу, ощущая привкус крови на языке.

- Какие у вас дальнейшие планы? – спросила девушка из толпы.

- О, - Гай воспрянул, - планы у нас грандиозные. - Я удивленно смотрю на него снизу вверх. Мы ничего не планировали. Он улыбается мне, но я лишь киваю, удрученно уставившись в стол. – Гарантирую, что вам понравится то, что будет происходить дальше.

- Вы хотите выпустить ещё один совместный альбом? – выкрикивает уже другой голос. – Или объединитесь в группу?

Я поднимаю глаза, чтобы увидеть радостное личико молодой девушки. Она скрещивает свои пальцы, подносит их к лицу, чтобы мечтательно уставиться на нас.

- Вполне возможно, - поддакивает Гай, а я натыкаюсь глазами на его директора, скрывавшегося позади толпы. Наши взгляды встречаются, и по спине опускается холод. Мне даже не нужно видеть его искривлённые губы, чтобы понять – его терпение на исходе. Он ждёт от меня действий.

Качаю головой. Нет, совместного альбома у нас больше не будет. А о группе даже смешно просто подумать.

Рука почти отваливается, а пальцы сводит. Я сбилась со счёта, сколько автографов дала: на альбомах, на чистых листочках, даже на своих фотографиях. Для Кати, Лены, Оли, Максима, Ивана и т.д.

Зал начал потихоньку пустеть, но воздух всё равно оставался густым и терпким, чтобы наслаждаться им. Или это мои лёгкие сжимались, чувствуя приближение момента, когда отступать уже будет невозможно.

Я встала слишком резко, отчего голова на секунду закружилась, а стул с лязгом отъехал назад. Ожидание и оттягивание убивает меня. К горлу подступает тошнота. Вижу, как к нам приближается Тёма, живот прилипает к позвоночнику.

- Это невыносимо! – Гай размашисто хватает меня за руку. Не глядя по сторонам, он дёргает меня за ближайший угол. Оттесняя меня в тень, нависает, чтобы прорычать: - Рассказывай! Что с тобой творится?

Стискиваю кулаки, молясь, чтобы время остановилось. Но оно соперничала по скорости с моим сердцебиением. Виски сдавило.