По любви

Глава 5

Нина

Все уже расходятся, когда в прилегающую к кабинету Николоу переговорную с конвертом наперевес забегает его секретарша. Остаемся я, сам Ставрос Агафоныч и Азаров. Вопросы, что хоть отдаленно касались моей работы, закрыты. Можно смело и мне идти. Я торопливо сгребаю блокнот, в котором обычно по ходу совещания делаю себе заметки, и встаю, прижав тот к груди, как щит. Сегодня я не решилась предстать перед коллегами в образе от соседки. Побоялась, что это будет уж слишком нарочито. Как в «Служебном романе», когда Мымра вырядилась. Я такого внимания коллег в жизни бы не пережила. Тем более не имея точной уверенности, какой будет их реакция. Вдруг меня бы за глаза засмеяли? Вот поэтому я в последний момент слилась. Решив, что буду приучать коллег к себе новой постепенно. Из наших с Настей вчерашних покупок я надела лишь красивый шелковый топ. Практически невидный под строгим пиджаком. Да и, в общем-то, скромный. Если сильно не наклоняться, как тогда, когда я изогнулась, чтобы пододвинуть себе стул.

Ох, как Николоу на меня зыркнул!

Или нет? Или показалось? Вдруг я выдаю желаемое за действительное?

Во рту сохнет. Тонкие волоски на руках встают дыбом. Низ живота пульсирует от мощного прилива крови. И видно от этого же моя голова легкая и дурная. В ушах молотит пульс, в его ритме тонут все другие наполняющие кабинет звуки. О чем мой греческий бог шушукается с Азаровым – не знаю, да мне, в таком угаре, и пофиг!

– … Нина Васильевна… – ноль эмоций. – Нина! – подскакиваю. То, что рявкать Ставрос Агафоныч умеет, я в курсе. Но со мной он еще в такой тональности не говорил. Ауч.

– Да? – лепечу, нетерпеливо сжимая бедра.

– Останьтесь!

– З-зачем? Что-то случилось?

– Нин, ну ты чего, нас вообще не слышала? – хмурится Никита.

– Нет. Я… Извините. Задумалась. Новый год скоро, а у меня конь не валялся, – семеню к столу, поджав губы. – Что? – перевожу взгляд с одного хмурого мужика на другого. Николоу пододвигает мне лежащую перед ним бумажку. Пальцы у него длинные, крупные. Чуть приплюснутые на кончиках. Такие по-мужски красивые, что я бы пялилась на них и пялилась, представляя, как они меня, как я их… Но позвали-то меня не за этим. Облизываю пересохшие губы, демонстративно сосредоточенно вглядываюсь в написанное. Бумага официальная. Это сразу в глаза бросается.

– В смысле – аннулируют вид на жительство? Вам? – открываю рот. – А на каком основании?

– Да наскребли тут кое-чего!

– Как такое могло случиться?

Азаров смотрит на меня несколько раздраженно. Николоу вообще молчит и только бросает на меня странные задумчивые взгляды, пока Никита Семенович вкратце вводит меня в курс дела. Сижу абсолютно пришибленная.

– Как не вовремя Самойлов в отпуск отправился, – качаю головой. Самойлов – начальник нашей СБ. Толковый такой мужик. Возможно, он смог бы помочь.

– Да уж как знал, – хмурится Азаров. – Может, выдернуть его, а, Ставрос Агафоныч?

– Вопрос не по его части, Никита! Кто у нас юрист? Ты. Вот и скажи, что мне в этих обстоятельствах делать?

– Оспаривать. Мы сможем. Прямо сейчас этим я и займусь. Другое дело, что это теперь не прекратится.

– И? Твои предложения?

– Вам нужна страховка!

– Нам всем нужна. Потому что если Ставроса Агафоновича депортируют, наша фирма в два счета загнется, – от сковавшего горло страха мой голос звучит странным образом равнодушно. Со стороны это выглядит так, будто я охренеть как хорошо, ну просто на зависть всем собою владею. На деле я в шаге от лютой истерики. Поводов для нее миллион. Возможный отъезд объекта всех моих сексуальных фантазий, потеря работы, которая не позволит мне оплачивать счета из реабилитационного центра, выжившая из ума мать… Перспективы, в общем, отпад. Они проносятся перед глазами чередой безрадостных кадров. Меня то ужасно знобит, то в адский жар бросает. Распахиваю пиджак. Рукой невольно касаюсь висящей на шее подвески и начинаю ее нервно теребить.

– Никита Семенович, ты это мне сейчас на брак намекаешь?

Чего?! Подвеска выскальзывает из пальцев, я принимаюсь судорожно тереть кожу.

– Вы это озвучили сами. Брак предоставит все основания на получение гражданства. А до этого вас точно не выдворят.

– Сомневаешься, что сможешь оспорить эту писульку? – Николоу кивает на злосчастное уведомление. Утро! А у него уже начал темнеть подбородок. Щетина у Ставроса отрастает с какой-то нечеловеческой скоростью. Дрожу от одной только мысли, что ощутила бы, коснись он меня щекой.

– Смогу, – хмурится Никита Семенович. – Но страховка нам не помешает.

– Д-да, – вынуждена согласиться я. – Только это должен быть человек, которому вы доверяете на сто процентов! Наверняка вы будете под плотным контролем, и если ваша жена хоть кому-нибудь расскажет, что брак фиктивен…

– Вас точно выдворят. Еще и статью пришьют, поставив запрет на въезд, – заканчивает за меня Азаров. Его взгляд горит. Кажется, он только и ждет отмашки для того, чтобы броситься в бой. – Нет, мы, конечно, подстрахуемся, составив брачный контракт, но все же Нина Васильевна права.

Нина Васильевна вообще очень умная, ага. Но и Никита Семенович молодец. Я вот про контракт не подумала. А тот нас действительно защитит. Мало ли, на какой меркантильной сучке женится Николоу. Еще не хватало потом при разводе нам его активы делить! Нет уж, увольте. Я зачем-то открываю блокнот. Интересно, на ком Ставрос женится? На той белобрысой с наращенными волосами, с которой его видели на приеме у губера, или у брюнетки с каре больше шансов? А может, у него вообще на примете другая, о которой мы еще не успели узнать. Баб Ставрос Агофоныч меняет с такой регулярностью, что за этим не уследишь.

– Скажите, что у вас есть какие-нибудь идеи! – требует Азаров, нетерпеливо постукивая по полу ногой.

– Много ли на свете людей, кому можно доверять, Никит? – хмыкает Николоу. – Ты, Самойлов. Вон, Нина Васильевна.

Я машинально киваю. Доверие я заслужила, кто ж спорит? Десять лет прошли как один день, я еще у истоков фирмы стояла. Так, стоп. Он же не намекает, что я… Да нет! С опаской отрываю взгляд от блокнота и медленно веду по лицам уставившихся на меня мужиков.

– Ч-что?

– Вы же не замужем, Нина Васильевна?

– А каким боком это… – не договариваю. И снова, не в силах поверить, стреляю, мечусь взглядом туда-сюда. – Вы шутите? Я не собираюсь ввязываться в подобную авантюру.

– Почему? – Николоу складывает руки на широкой груди.

– Почему?! – облизываю губы. Как же жарко! Может, что-то с вентиляцией случилось? Раньше так не было! Вскакиваю, обдуваясь блокнотом, как веером. Плюнув на все, снимаю пиджак. Ставрос внимательно наблюдает за моими метаниями. Я прямо чувствую, как его взгляд скользит по моей коже, оставляя на ней ожоги.

– Да. Почему? Моя фирма – наше общее детище. Никогда не поверю, что тебе все равно, что с нею станет.

Да ладно! Нет, и ведь знает, гад, на что давить! Соберись, Нинка! Тебе это все не надо.

– А что, Нин! Это самый лучший вариант. Ну, ведь и правда. Как я сам до такого не додумался?! – сокрушается Азаров.

– Ты серьезно, Никит? – я до глубины души возмущена такой подставой. – Хороший же ты советчик.

– А что не так?

– А то! Фиктивный брак – это статья, тебе ли не знать? Да никто не поверит, что мы на самом деле вместе!

– Почему не поверит? – сощуривается грек.

– Из-за ваших женщин, конечно же! Послушайте, стоит хоть кому-нибудь увидеть вас с одной из… из этих барышень, и против меня сразу выдвинут обвинения!

Азаров неохотно кивает, признавая разумность моих доводов.

– Что ж. Значит, мне не стоит ни с кем встречаться.

Ставрос Агафоныч говорит это на полном серьезе. Но мне почему-то кажется, что он надо мной смеется. Я отбрасываю очки и, сощурившись, интересуюсь:

– И долго вы собираетесь придерживаться целибата?

Взгляд Николоу темнеет, становится будто вязким. А может, это я сослепу увидела то, чего в нем и близко нет.

– Никит, оставь нас с Ниной Васильной, пожалуйста.

Хочется пропищать – это еще зачем?! Но я не хочу, чтобы мой шеф понял, какая я на самом деле трусиха. И я натужно молчу. Дверь за Азаровым с тихим щелчком захлопывается. Я переступаю с ноги на ногу. Ступни в узких туфлях на каблуках уже огнем горят. Заставляю себя думать о том, как классно будет, когда я, вернувшись в безопасность своего кабинета, их скину и пошевелю пальцами.

– Боюсь, целибат не для меня, Нина.

Да кто бы сомневался! Другое дело, что непонятно совсем, как наш разговор дошел до таких тем!

– Вот и я об этом. Так что ваш план абсолютно несостоятелен. – Мой голос настолько сух, что кажется, будто он даже потрескивает.

– Ну почему же? Можно удовлетворять свои потребности в браке.

– Ч-что, простите? – я нервно оглядываюсь. Нащупываю брошенные на стол очки. Уши меня определённо подводят. Может, хоть глаза не сплохуют?

– Я говорю о том, что ты сводишь мое предложение к каким-то крайностям. Как насчет золотой середины?

Даже не знаю, в какой момент Ставрос начинает на меня наступать, а я – пятиться. Мозг в коме. Голова просто отказывается работать.

– Я не понимаю! – сиплю в отчаянии.

– Что именно ты не поймешь?

Ну, во-первых, как собрать мысли в кучу, когда он так близко?!

– Что вы мне предлагаете! – шепчу едва ли не ему в губы. Так близко он ко мне подошел. Отступать некуда. В мою задницу и так пребольно врезалась мраморная столешница.

– Фиктивный брак на определенный срок с приятным неожиданным бонусом.

– Приятным?!

– Давай проверим, если сомневаешься. Ну же, Нин, не трусь. Вспомни, какой ты была смелой, когда к тебе группа захвата ворвалась.

– Я не трушу, я…

– Ну, вот и хорошо.

И все… Как загипнотизированная, смотрю на его приближающиеся губы. Твердые. Красиво очерченные. Ни черта не нежные. Но это я уже понимаю потом, когда они меня нетерпеливо касаются. Мои веки тяжело опускаются на глаза. Я, совершенно дезориентированная, вцепляюсь в лацканы на его пиджаке. Мне критически много его запаха, его вкуса. Всегда тихий внутренний голос надрывается ором. Разгоняет по телу сигналы sos. Боже, как он пахнет! Знакомо, и незнакомо в то же самое время. Как ни странно, летом, солнцем, чем-то острым и терпким. А какой от него идет жар… Кажется, он выжжет меня до пепла, просто стоя так близко. В попытке увеличить между нами дистанцию я отодвигаюсь еще чуть-чуть. И еще. Оседаю на стол. Но так только хуже. Его стояк бесцеремонно прижимается к сладкому местечку между моих широко расставленных ног. Сердце ускоряется. Я бесстыже стону прямо Ставросу в губы. А этот гад довольно усмехается. Отстраняется совсем немного. Спускает бретельки с моих плеч и принимается жадно ощупывать взглядом мое безвольное тело. Прозрачное белье ничего не скрывает. Особенно то, как сильно напряжены мои соски. Я не вижу этого, потому что трушу открыть глаза. Но я же чувствую, боже! Я же все-все чувствую.

– Готов поспорить, что ты потекла, – шепчет этот гад мне на ухо. И тут бы мне его послать, но я только громче всхлипываю. Кто бы мог подумать, что мой чопорный босс наедине с женщиной использует такие пошленькие слова, от которых лично меня просто разрывает на части! – Так каков будет твой положительный ответ? – одна его рука касается моего соска. Другая дергает молнию на брюках. – Может, тебе нужно больше доводов? Так ты только попроси.

Его низкий с легкой чувственной хрипотцой голос разгоняет мой пульс. Открываю рот, чтобы как следует объяснить зарвавшемуся гаду, куда он может идти, и с кем в таком тоне вести беседы. Но тут его пальцы проникают под мои трусики, и меня позорным образом выгибает. Я начинаю брыкаться, чтобы хоть как-то справиться со стыдом. Пальцы Ставроса ерзают без всякого ритма. Просто потому что я дергаюсь, а его рука все еще под моим бельем. По всем законам сексуальности и человеческой природы ничто из этого не может привести к оргазму, но… Он накатывает безудержной, возникающей будто из ниоткуда волной. Наверняка этому как-то способствует то, что я всю свою жизнь провела на сухом пайке. Мне много вообще не надо. Я кончаю, зажав его руку между своими бедрами. Так сладко кончаю, боже… Меня трясет. На глазах выступают слезы. Я хнычу, скулю, захлебываюсь этим яростным оглушающим удовольствием. Теряясь во времени и в пространстве, не могу себя заставить после случившегося даже просто открыть глаза.

– Нин…

– Молчите!

– Ладно, – смеется, – но я же могу расценивать это как «да»?